Текст книги "Выбери имя (СИ)"

Автор книги: Stacey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Глава 2, часть 1

Легкий весенний дождь моросил над вечерним городом. Молодой парень размашисто вышагивал вниз по улице, направляясь от автобусной остановки в отчий дом. Он не был здесь долгих четыре года, с того самого момента, как закончил церковно-приходскую школу, и через скандалы с родными уехал служить в армию. И вот он, наконец, вернулся.

Джордж Эвинг не сильно волновался о дожде, но вот его разношенные кроссовки промокли насквозь. Пусть они и были старыми, это была его самая удобная обувь, но коварная лужа пару кварталов назад напомнила Джорджу, что вскоре придется смириться с их кончиной и надеть те, что он нес с собой в объемной сумке, вместе со своими прочими скудными пожитками.

Район несколько изменился. Джордж крутил головой, рассматривая сломанные фонарные столбы, которые некогда ярко освещали дорогу, ведущую домой, граффити кислотных цветов на соседском доме, какие-то новые кусты у одной соседки, и сменившуюся машину у другой. Парень словно выпал на четыре года, и теперь все вокруг было для него узнаваемым лишь смутно.

Он, наконец, дошел до родного дома. Двухэтажный, сложенный из серого кирпича, который становился темнее к острой двускатной крыше. Джордж подошел к двери с ярким витражом и позвонил в звонок. Знакомый звук раздался внутри дома, и сердце застучало быстрее от волнения. Он с трепетом прислушивался к тому, что творилось с той стороны, и ждал, когда же кто-нибудь из родных выйдет к нему.

Наконец, витраж озарился изнутри светом. Теплым, мягким, родным. И дверь распахнулась.

– Мам, я дома, – улыбнулся парень.

– Джордж… – едва слышно пролепетала женщина в годах. Ее губы задрожали, и она бросилась на грудь парню, заставив его упустить сумку, чтобы сгрести мать в искренние теплые объятия. – Как же долго тебя не было, – прорыдала она.

– Мам, ну перестань, чего ты. Все же нормально, – смущенно пробормотал парень, не спеша ее отпускать. Оказалось, что ему так этого не хватало: маминого тепла, нежности, ее родных рук.

– Лукас, Джордж вернулся! – наконец крикнула женщина куда-то в дом. – Заходи, заходи, не стой на пороге, я так рада наконец тебя видеть! – затараторила она, схватив Джорджа за руку и потянув его внутрь. Парень едва успел подхватить с пола сумку, но бросил ее в прихожей, решив разобрать позже.

– Мэри, что за шум? – Из гостиной вышел высокий стройный мужчина, отец Джорджа. Парень заметил, что на его добром лице отпечаталось много новых морщин, большинство их которых скрывались в уголках карих глаз под маленькими прямоугольными очками. В русых волосах появилась заметная седина. Джордж выпустил из рук свою мать, и она метнулась от него к отцу, прижавшись к его боку и сложив руки на груди, любуясь своим сыном. Он с щемящей в груди грустью заметил, что возраст тоже начал подступать к ней, оставляя свои жестокие следы тут и там. Ее фигура стала еще полнее, а вьющиеся волосы средней длины теперь были очевидно окрашены в блонд, пряча седину.

– Погляди, Лукас, на нашего мальчика, как вырос, как возмужал и окреп. Правда, стрижка эта мне не нравится, это что? – она указала на короткие волосы парня.

– Бутч, мам, в армии чем короче, тем удобнее, – он смущенно провел ладонью по волосам, вспоминая, что до отъезда они были длиной до мочек ушей.

– Ой, у меня же жаркое на плите сейчас сгорит! Иди на кухню, поужинаешь! – она побежала прочь из коридора, оставив Джорджа наедине со своим отцом, не проронившим ни слова. Джордж неловко забегал глазами, избегая его взгляда. Лукас поправил очки, после чего подошел к парню и крепко его обнял, по-отечески похлопав по плечу.

– Пап, – с облегчением выдохнул Джордж, обняв его в ответ.

– Где же нам с матерью найти сил, чтобы выдержать твое своенравие, – вздохнул Лукас, отпуская сына. – Ты ведь помнишь: несчастью предшествует что?

– Гордыня, пап, помню, помню, – Джордж закатил глаза.

– Я погляжу, вылетев из отеческого гнезда ты утратил уважение к своей семье. – Мужчина покачал головой.

– Лукас, оставь его, – окликнула мужчин Мэри, выглянув из кухни и вытирая полотенцем руки. – Идите ужинать, как раз все готово! Ты же проголодался с дороги, родной?

– Да, – Джордж глупо улыбнулся и пошел на кухню. Проходя мимо знакомой россыпи фотографий на стене, на которых была изображена его семья в различные годы, он заметил на кофейном столике большую клетку. Джордж остановился у нее, разглядев на дне, в опилках, крупное существо рыже-белого цвета.

– Это что, мам? – крикнул парень, сунув палец через прутья и потыкав ком.

– Это морская свинка твоего брата, Момо, он завел ее перед тем, как уехал в колледж, а в общежитии держать животных запрещено.

Момо развернулась в своем убежище и уставилась на Джорджа черным глазом-бусинкой, тихо пискнув.

– Какая она большая, – удивился тот. Джордж дошел до кухни и уселся за стол, где его уже ждал горячий ужин. Желудок жалобно скрутило от голода и воспоминаний о скудной не слишком разнообразной пище в армии. Джордж с трудом дождался, пока остальные члены семьи усядутся за стол, и схватил вилку.

– Это что такое? – спокойным тоном произнес Лукас. – Что мы должны сделать перед едой?

– О, да, прости, пап, – Джордж положил вилку обратно.

Семья умолкла, потратив несколько минут на молчаливую молитву. Сердце парня наполнилось любовью и умиротворением, которое он уже давно не ощущал. Долгие четыре года. Здесь была его семья, его близкие, воспоминания, уют и защита.

– Когда уехал Роберт? – спросил он во время ужина. – Неужто он смог поступить в колледж?

– Да, на богословие, как мы с мамой и хотели, – кивнул Лукас. – Уверен, из него получится замечательный священник, и он пойдет по моим стопам.

Джордж вздохнул, поджав губы.

– А уехал он в сентябре, полгода назад, – продолжил мужчина. – Ты бы об этом знал, если бы звонил нам или хотя бы писал. Наши письма всегда возвращались, а номера никакого не было.

– Да я был так занят все время… Служба – это такое дело, что и поспать некогда, – Джордж пожал плечами, налегая на еду.

– Забавно все же слышать от тебя про службу, не связанную с церковью, – отметил Лукас.

– Ну не надо, – мягко остановила его Мэри, коснувшись его ладони. – Он, наконец, вернулся, пусть поест спокойно, отдохнет, поспит в родной кровати. Мы так долго его не видели!

– Хорошо, – кивнул ей глава семьи.

Остаток ужина прошел в напряженной тишине, отчетливо напомнившей Джорджу, почему он так рвался отсюда на волю. Настолько, что согласился даже уйти в армию и бросить тут все, чтобы вернуться через четыре года домой, в город, который стал ему чужим. Его вряд ли кто вспомнит. Он, скорее всего, не найдет своих старых друзей, да и у него их не было, лишь хорошие знакомые. Джорджу не было интересно ни с кем из чопорных зажатых учеников церковно-приходской школы. А те, с кем он кое-как общался, наверняка изменились настолько, что их ничего не будет связывать. Теперь осталось только идти по выбранной им, его собственной, дорогедальше. И узнать, что ему встретится на пути.

После окончания ужина Джордж ринулся было помочь матери с посудой, но она со смехом оттолкнула его руки.

– Иди, отдыхай. Уходите, мальчики, нечего вам делать на кухне. К тому же, уже вечер. Не хочешь лечь поспать? В твоей комнате все так же, как и было, постельное белье найдешь в своем шкафу.

– Пойдем, сын, – сказал Лукас, кивнув в сторону гостиной.

Глава 2, часть 2

Джордж невольно улыбнулся, окинув взглядом знакомую комнату. Привычный красный ковер на полу, на котором он все детство играл с братом, немного выцвел. Два кресла и диван в бежевых тонах, заботливо укрытые матерью клетчатыми пледами, все так же были повернуты к массивному телевизору, стоящему у стены на тумбе. Лукас подошел к стеллажу. На одной из полок стояли несколько начатых бутылок алкоголя. Джорджу казалось, что они всегда там были, сколько он их помнил, и они всегда были немного начаты. Даже когда приходили гости, они никогда не налегали на напитки настолько, чтобы прикончить хотя бы одну из бутылок.

– Выпьешь? – спросил Лукас, поворачиваясь к своему сыну.

– Нет, пап, я не пью, – отказался тот, садясь в кресло.

– Что ж, это хороший выбор, – покивал священник, все же наливая себе немного виски в стакан. Он неспешно подошел ко второму креслу, сел напротив сына и поставил бутылку перед собой на журнальный столик, на котором лежал открытый журнал с кроссвордами и мамино вязание в небольшой корзине. – Я хотел бы узнать, какие у тебя дальнейшие планы.

– Планы? Отец, ты знаешь, какие у меня были планы до отъезда, и они ничуть не изменились. Пару дней я отдохну, а потом пойду поступать в полицейскую академию. Я мечтал об этом с детства.

Лукас шумно вздохнул и отхлебнул из стакана, всем своим видом показывая недовольство.

– Сын. Ты знаешь, какая там конкуренция? Около 15 человек на место…

– Ничего страшного! После четырех лет в армии у меня больше шансов туда попасть, чем у остальных! А не возьмут – я всегда могу вернуться в армию на контракт, для меня там припасено место.

– Не перебивай меня, – спокойно сказал Лукас. – Так вот. Помимо того, что там высокая конкуренция, в городах сейчас опасно. Везде разруха, в головах и душах. Безработица процветает, и от безнадежности люди выходят на улицы, едва ли не охотясь на других людей.

– И что, это должно меня остановить? – Джордж пожал плечами. – Потому я и хочу идти в полицию. Отец, я никогда не был против того, чем занимается наша семья. Бобби уехал в религиозный колледж – он пошел по твоим стопам, тебе этого мало? Зачем столько священников в одной семье? Вы спасайте души людей, я хочу спасать их жизни. К тебе в церковь на исповедь хотя бы раз приходил преступник и говорил, что раскаивается в содеянном и хочет все исправить? Уверен, что нет. Для этого нужны полицейские, и я стану одним из них.

– Там мало платят, – попытался привести последний аргумент Лукас.

– Меня это не волнует.

– А что происходит с матерью тебя тоже не волнует? – не выдержал отец.

– А что с ней происходит? – заволновался Джордж.

– С тех пор, как ты сбежал в армию, она себе места не находила. Каждый день бегала к почтовому ящику по нескольку раз и вздрагивала от телефонных звонков. Все боялась, что тебя отправят в горячую точку, и убьют там. И нам придет похоронка. Ты же наш сын, наш ребенок! Я молился за тебя каждый божий день, – закончил Лукас, и его голос дрогнул, выдавая пережитое им искреннее беспокойство.

– Я принял решение, и я последовал ему, – твердо ответил Джордж.

– Совсем не подумав о семье, о том, как оно повлияет на нас!

– Потому что вы на меня наседали, – не выдержал парень, вспоминая былое. – Выбрали учебное заведение, которое мне не нравилось, не давали мне учиться, как все, заперев в школе для мальчиков! А потом удивились, что я сбежал отсюда! Теперь ты давишь на то, что я твой ребенок, но я не ребенок больше! Мне не 18 лет, и даже не 21! Мне 22, я взрослый человек!.. – На этих слова Лукас добродушно хохотнул, только подогрев ярость Джорджа. – И я могу уже давно все решать за себя, пить, курить, заниматься с…

– Мальчики, вы снова ссоритесь? – окликнула их Мэри из кухни. Она влетела в гостиную, вытирая руки полотенцем, и Джорджу на мгновение показалось, что она, как в детстве, сейчас начнет разгонять ссорящихся по углам этим самым полотенцем.

– Гнев – это грех, – уже спокойно произнес Лукас.

– Гнев праведный – не есть грех, – парировал Джордж. – Спасибо за ужин, – он оглянулся на мать, – и за беседу, – он снова повернулся к отцу и встал с кресла. – Пожалуй, я пойду посплю. И да, я поступлю в академию, как бы ты ни был против. Получу место в общежитии и съеду от вас, так что я ненадолго. Может, месяц от силы. Я хочу и дальше служить обществу, здесь, в родном городе, а не где-то там обращать в пыль взбунтовавшихся демонов, когда они есть здесь, живут бок-о-бок с нами, совращая и развращая твоих же прихожан, пап.

– Погоди, – Лукас кивнул своей жене, и она тихо покинула мужчин, поняв его без слов. – У меня все же есть предложение, которое могло бы тебе понравиться. Сядь, поговорим, как взрослые люди, раз ты так хочешь. – Он отпил из своего стакана, вернув его на стол. Лукас оперся локтями о подлокотники кресла и переплел перед собой пальцы. – Выслушаешь меня без гнева в своем сердце?

– У меня нет гнева на тебя или на кого-либо из семьи, – вздохнул Джордж, садясь обратно.

– Это хорошо. Я понимаю, что ты хочешь свободы. Что ж, твой дух рвется по иному пути, нежели мне бы хотелось, но это твое право. В целом, тебе не обязательно продолжать жить с нами до поступления в академию, если ты этого не хочешь. – Джордж нахмурился, начав судорожно думать о том, где найти деньги на съемную квартиру, хотя емув лучшем случае повезло бы найти комнату, а потом – как-то совмещать работу и учебу. – Все те деньги, что ты нам присылал, – продолжил Лукас, – мыне тратили. Я открыл счет и положил их все туда. Ты можешь снять их завтра утром, как только откроется банк, и дороги будут открыты тебе, куда бы ты ни решил пойти.

Услышав это, Джордж затрусился от ярости, взорвавшейся в его груди.

– Все деньги на счету?! Так какого черта я вам их присылал?! – выкрикнул он. – Четыре года, отец, я слал вам весь заработок из армии, чтобы вы не нуждались, чтобы вам с Робертом было легче, пока он доучивается! А вы к ним не притронулись!

– Умерь свой гнев, ибо он закрывает твое сердце от любви, – проговорил Лукас, видимо, надеясь успокоить Джорджа. – Мы очень ценим то, что ты делал все это время. Каждое оповещение о денежном переводе наполняло мое сердце счастьем и гордостью.

– Гордостью? – удивился Джордж. – Я еще могу понять счастье, но…

– Нет, ты вряд ли понимаешь. Счастье – оттого, что ты жив. Эти переводы были для нас весточкой, что ты в порядке. Теми, которые ты сам не желал нам присылать, словно вычеркнув себя из нашей жизни на четыре года. А гордость – за то, что я вырастил и воспитал столь хорошего сына, что в первую очередь он подумал о родных, и, почитая мать и отца своего, отправлял нам весь свой заработок, который ты, очевидно, получал не столь уж легким путем. Но мы решили, что они пригодятся тебе, как только ты вернешься.

– Оставьте, – смущенно буркнул Джордж. – Обновите ремонт в доме. Телевизор новый купите, в конце концов, – он кивнул на ящик внушительных размеров с выпуклым экраном. Он, бывало, барахлил еще в те времена, когда Джордж уехал из дома.

– Но у меня есть предложение, которое может показаться тебе интереснее, чем какая-то академия. В городе в последнее время проблема демонов становится все острее, – он шумно вздохнул и опустил глаза. – В сердцах людей поселилось отчаяние, которое церковь уже не может одолеть, сколько бы я ни старался. Дьявол заселил землю демонами, но Господь не ниспослал нам ангелов, потому мы, люди, решили принять это испытание и найти способ сдержать его и справиться с тем, что происходит на улицах. Договор о сосуществовании действует лишь на словах.

– Я знаю, – отметил Джордж. – Я видел. Я помогал его исполнять все четыре года, что меня не было.

– Вот, пока тебя не было, правительство приняло решение создать что-то вроде органов самоуправления подобными ситуациями на местах в крупных городах. Включая наш. Не варварскими методами, вроде уничтожения и распыления, а цивилизованными. В целом, это должно быть подобием полиции, но сосредоточеннымисключительно на жалобах, связанных с демонами, поскольку в данный момент полиция не справляется с человеческими беспорядками на улицах, а что делать с демонами – не знает и вовсе. Меня избрали в совет по этому вопросу как уважаемого и узнаваемого жителя города, хоть я и чувствую себя не в своей тарелке там. Священник посреди предпринимателей. Что ж, они спонсируют, я пытаюсь быть гласом разума, души и веры, насколько мне позволяют это делать.

– Вы создали подобие полиции, чтобы заниматься проблемами демонов? – Джордж подпер подбородок рукой и заинтересованно покивал. – Любопытная инициатива. Не представляю, что из этого выйдет, но, надеюсь, это будет успешное начинание. Полиции будет проще заниматься исключительно людьми. А что же, вы ищете туда каких-то специалистов? У нас в армии на сотню человек был всего один, кто кое-как понимал, как мыслят демоны, как от них избавиться. А чтобы поставить на поток производство средств с борьбы с ними – об этом и речи не шло. Все готовилось вручную, он что-то писал в этих своих блокнотах, заливал какой-то дрянью нам пули, не знаю, – Джордж вздохнул. – Я в этом разбираюсь еще более поверхностно, чем он.

– Но ты только что сказал, что знаешь тех, кто разбирается, – Лукас загадочно улыбнулся, глядя сыну в глаза.

– Мне… предоставить тебе контакты моих знакомых? – тот пожал плечами. – Я постараюсь вспомнить, но не уверен, что они охотно будут рваться сюда.

– Нет, у меня предложение еще лучше, чем ты мог бы себе представить. То, что ты вернулся сейчас – божье провидение. Мы искали того, кто мог бы возглавлять эту организацию на месте. Скажем так, директора. И я не думаю, что смогу предложить совету кого-то лучше тебя, сынок.

– О… я… – Джордж растерялся и замолчал.

– Да, именно ты. Подумай сам, это…

– Это покровительство, – парень скривился от недовольства, словно ему предложили что-то невероятно гадкое.

– Отчасти ты прав, это называется "непотизм", но подумай сам, что в этом будет плохого? Да, ты мой сын. Но я хотел бы, чтобы ты попробовал себя в этом направлении не поэтому, и не для того, чтобы найти тебе теплое место, о, оно не будет теплым никоим образом, и там нужно работать, как проклятому. А именно потому, что я уверен – ты сможешь с этим справиться, у тебя есть упорство, и в тебе горит пламя справедливости. Ты хочешь помогать людям, но зачем тебе идти с нуля, если прямо сейчас я могу, наконец, помочь тебе так, как подобает отцу в направлении детей своих в будущее, чтобы ты реализовал себя.

– Меня просто возмущает то, как ты решил это сделать. – Едва сдерживая бурлящий в груди гнев, Джордж встал с кресла, намереваясь уйти спать. Не успел он вернуться домой, как ему уже нашли занятие, даже не услышав, чего бы хотел он сам. Впрочем, как обычно. Джордж всегда пытался озвучивать, чего желает, его родные кивали и делали для него то, что сами считали нужным. И будь оно хоть трижды, четырежды наилучшим вариантом – это было не то, чего он желал.

– Я не вижу ровным счетом ничего дурного в моем предложении, – священник развел руками. – Я объяснил свою позицию. Мы создали новую нишу. Теперь мы, создатели, должны посадить кого-то, кто будет ею руководить.

– Ты хочешь руководить ею сам, через меня, верно? Тебе не нравится быть среди тех, кто живет деньгами, и ты хочешь, чтобы организация больше жила богом. А имея меня там, ты мог бы говорить мне, что и как делать. И из первых уст получать интересующую тебя информацию. Если я, – Джордж ткнул себя пальцем в грудь, – буду директором, фактически бразды правления получишь ты сам. Это ужасно. Поверить не могу, – он покачал головой. – Не ожидал такого коварства от тебя, отец. Не от тебя.

– Что же ты постоянно видишь в нас врагов, – Лукас вздохнул. – Ты представил все в худшем свете. Может, на самом деле тебе стоит пойти не в полицию, а поступить на факультет журналистики? Сможешь писать шикарные заголовки для желтой прессы, – мужчина хохотнул. Он наклонился вперед и вытащил с полки под столиком газету, протянув ее сыну. На первой странице красовалось фото отца вместе с какими-то людьми и заголовок: "Новая инициатива совета была воспринята с энтузиазмом".

– Это про твою организацию? – Джордж взял газету и развернул ее мельком пробежав глазами статью. Ее общий настрой был довольно положительным. В конце была приписка, что открыто множество вакансий, и указаны контактные данные вместе с адресом, куда обращаться. – Ну, поздравляю. Ты попал на первую полосу!

– Да. А теперь взгляни на эту, – Лукас протянул другую. В ней ситуация обстояла ровно противоположным образом, и заголовок на главной странице вещал: "Священник возомнил себя Господом: геноцид демонов?"

– Ничего себе… – парень выпучил на это глаза. У него на мгновение перехватило дыхание от гадкого ощущения, подступившего к горлу. Возмущение, отвращение. Злость. Обида за отца.

– Плохие новости только что уничтожили твое первое впечатление о хороших, верно? – отметил Лукас. – Это ничего. Люди любят делиться на лагеря и держаться единомышленников. Так что сейчас у нас есть лагерь сторонников, противников и воздержавшихся. На чью сторону предпочтешь встать ты?

– На твою, конечно же! – воскликнул Джордж, бросив от себя подальше на стол газету. – Зачем ты хранишь эту дрянь, порочащую тебя?

– Чтобы держать в узде свою гордыню и помнить о смирении. Чтобы не сотворить себе кумира в виде себя самого. Чтобы не забывать, что это делается для людей, всех людей в этом и в других городах.

– Как хочешь. Если тебе так будет комфортнее. Но я бы это сжег, а не хранил в журнальном столике, – буркнул Джордж.

– Все же я настаиваю на том, чтобы ты попробовал себя в этом. Нет никакого подвоха. Я не буду стоять у тебя над душой и указывать, что и как нужно делать, ведь, понимаешь… в данный момент ровным счетом никто не знает, как и что нужно делать. Никто не сможет тебя упрекнуть и вменять принятые решения тебе в вину в том хаосе, что сейчас происходит. В полиции, если ты превысишь допустимые нормы и правила, последует наказание вплоть до увольнения. Или ареста и заключения. В полиции ты должен следовать букве закона. Даже если тебе захочется отомстить мерзавцу, надругавшемуся над пострадавшим, ты обязан будешь соблюдать какие-то его права. Пусть он их и не заслуживает. Но здесь, в нашем Агентстве, таких ограничений нет. Пока нет. Ты сам сможешь их создать, придумать. И кто, как не я, твой родной отец, тебя в этом поддержит и поможет построить организацию, борющуюся за справедливость во имя людей? Ты ощущаешь разницу, Джордж? Между слепым следованием приказам и полной свободой действий?

Лукас замолчал, уставившись на Джорджа поверх прямоугольных очков. Парню показалось, что в них стало больше диоптрий, часть лица отца искажалась под ними больше, чем раньше. Время, проведенное за чтением библии, заметно испортило его зрение.

– И что же… – заговорил он, наконец, – ты внезапно решил просто так отдать всю эту свободу мне после того, как изо всех сил ограничивал ее?

– Да. Ты ее заслужил. Ты показал мне, что можешь не только быть самостоятельным, но и постоять за себя и за всю свою семью. Может, все же подумаешь над моим предложением? Не спеши с ответом. И не спеши с выбором своей дальнейшей судьбы. Ты четыре года жил от звонка до звонка в режиме суровой строгости. Теперь ты дома, в уюте и спокойствии. Побудь с нами и сбрось с себя этот груз напряжения.

– Да, ты прав. Мне нужно несколько дней отдохнуть, если вы не против.

– Ну что ты такое говоришь, – Лукас поднялся с кресла и подошел к сыну. Он крепко обнял его, и не отпускал несколько мгновений, вложив в этот жест всю свою отеческую любовь. – Мы очень по тебе скучали, сынок. Я по тебе скучал. И мама. И Роберт. Оставайся дома, сколько захочешь, а хоть и вовсе не съезжай – это твое право. Ну и твое будущее… Работа в Агентстве может дать тебе намного больше, чем служба обычным полицейским. Новое направление, в котором ты бы стал первым, законодателем, управляющим, ведущим. А не ведомым иными. Да и матери насколько будет спокойнее.

– Спасибо, пап, – голос Джорджа дрогнул, и он сгреб его в объятия в ответ. Ему показалось, будто его отец стал меньше в размерах за это время. Или, наверно, это он стал крупнее, чем до отъезда. – Я тоже по вам скучал. И я серьезно подумаю над твоими словами. Просто дай мне немного времени.

– Сколько захочешь, – усмехнулся Лукас.