Текст книги "Взгляд с обочины 1. Митрим (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Почему ты спрашиваешь об этом меня? Если ты захочешь продолжить работать на строительстве, мы найдём для тебя занятие, достойное твоего умения. Если нет, в лагере всегда нужны свободные руки.

Рингвайрэ кивнул коротко, и они ушли.

По дороге Тьелпэ какое-то время молча гадал, что и когда произошло между отцом и Рингвайрэ, но быстро понял, что информации недостаточно, и поехал догонять отца. Тинтаэле понятливо отстал.

Сначала Тьелпэ просто ехал рядом, присматриваясь, но отец рассеянно щурился в туман и раздражённым не выглядел. Заметил взгляд и посмотрел в ответ вопросительно.

– А почему Рингвайрэ не должен тебя спрашивать, чем ему заниматься дальше? – спросил Тьелпэ.

– Потому что я освободил его от присяги, – сообщил Куруфинвэ тоном, мягко намекающим на идиотизм собеседника, неспособного понять очевидное.

Тьелпэ кивнул и сформулировал иначе, не слишком рассчитывая на ответ:

– Почему?

В полном соответствии с ожиданиями, Куруфинвэ отвернулся и замолчал. Но потом всё-таки снизошёл до ответа:

– Я так решил. Большего никому знать не нужно.

Тьелпэ снова кивнул. Снова не удивившись.

Хотя обычно отец не отказывался отвечать на его вопросы. Была, пожалуй, всего одна тема, на которую отец не говорил принципиально. Его отношения с матерью Тьелпэ. Давно, ещё в детстве Тьелпэ пытался несколько раз завести разговор, понять, что же между ними произошло, но быстро прекратил попытки. Сейчас, наверное, отец не стал бы ещё говорить о клятве. Но об этом Тьелпэ и сам вопросов не задавал.

Одно понятно: отец не ответил не потому, что скрывает что-то, а потому, что тема ему неприятна.

Не мог же Куруфинвэ освободить Рингвайрэ от присяги за то, что тот поругался с его сыном и обвинил в нарушении слова? Там же выяснилось, что Рингвайрэ сказал правду, это не могло стать причиной. Но как-то всё равно повлияло. Иначе очень уж странное совпадение…

Для более конкретных выводов информации по-прежнему не хватало.

– Что там произошло? – Оказывается, его успел догнать Тинтаэле.

– Где? – Тьелпэ встряхнулся.

– С Рингвайрэ.

Тьелпэ помолчал. Говорить или нет? С одной стороны, всё равно все узнают. С другой – это произойдёт не сегодня. И пусть отец сам говорит, если хочет. И в той версии, какую захочет.

– Они поругались.

– Это я понял. Из-за тебя?

– Не знаю. Думаю, не только.

– А из-за чего ещё? Куруфинвэ не нравится, как Рингвайрэ управляет карьером? Но он же его не заменил никем…

– Не думаю. Спроси у кого-то из них, если тебе так интересно.

– А тебе не интересно?

– Интересно. Но от тебя я этого не узнаю. И мне и так есть, о чём подумать.

Тинтаэле кивнул и отстал от бесполезного источника информации.

***

До будущей крепости добрались уже под вечер. Куруфинвэ позвали куда-то сразу от коновязи, что-то там никак не могли решить без его авторитетного мнения, а с Тьелпэ он договорился увидеться уже за ужином. Тинтаэле увязался туда же, и от коновязи до костров рассказывал, как сильно соскучился по хлебу. Тьелпэ слушал его вполуха, принюхиваясь в очереди и думая, что с зерном и правда совсем плохо, раз вместо каши опять только суп из овощей и каких-то клубней. Хорошо хоть мяса и рыбы хватало.

А потом Тинтаэле замолчал, и вдруг бесцеремонно ткнул его локтём в бок:

– Смотри!

Тьелпэ удивлённо обернулся, сначала к нему, а потом – туда, куда он возбуждённо показывал, чуть не подпрыгивая. И забыл возмутиться.

Небо над деревьями стремительно выцветало. Свет очень напоминал Тельперион, такой же серебристый, он уже залил край небосвода и продолжал подниматься. Становилось всё светлее, металл инструментов побежал бликами, от камней и груд перекопанной земли протянулись тени.

Эльдар вокруг забыли и про работу, и про еду, вглядываясь в ту сторону и тихо переговариваясь.

В серебристом свете по холму взбежал Куруфинвэ и остановился на вершине, роняя длинную тень до края леса. Тьелпэ пошёл туда же. Он не думал, что отец знает, что происходит. Просто – мало ли, что будет дальше.

Шёл он быстро, только что не бежал, но пока добрался до вершины, картина уже успела измениться. Впереди, над самым горизонтом, висел серебристый круг, большой, больше любой звезды, заливая всё вокруг светом.

Куруфинвэ, не отрываясь, смотрел туда.

Туда все смотрели.

Свет был такой яркий что вокруг… этого… совсем не было видно звёзд. А небо казалось совсем бледным, почти голубым.

Куруфинвэ, видимо, услышал движение, потому что обернулся к сыну, улыбнулся и обнял его одной рукой за плечи.

– Ты знаешь, что это? – спросил Тьелпэ.

– Это свет Тельпериона. Значит, древа не погибли окончательно.

Тьелпэ кивнул. Сам он пока ничего не думал, просто смотрел, каким ясным, чётким контуром рисуются на горизонте холмы и как чернеют на фоне посветлевшего неба деревья. Серебристый круг висел прямо над ними, едва не цепляясь нижним краем за их голые кроны.

Сказал только:

– Красиво.

Куруфинвэ кивнул, отстранился.

– Работать теперь будет удобнее.

– Да. Может, потом и золотой свет вернётся.

– Может. – Куруфинвэ улыбнулся, кивнул. И пошёл вниз. Тьелпэ оглянулся ещё раз на серебряный диск, пробуя представить, на что был бы похож золотой такой же. Как поменялись бы все краски вокруг под его светом.

Мысль почему-то отозвалась тревогой, и он отвернулся от светлого диска, направляясь вниз. А через пару мгновений вспомнил. Сон после встречи с орками, в котором был очень похожий, но золотой свет. И отец был мёртв.

Тьелпэ бездумно повернул голову, находя его взглядом и прогоняя непрошенные мысли. На середине холма Куруфинвэ свернул в сторону склада, и уже убеждал кого-то из мастеров возвращаться к работе.

…Да нет, глупости. Это вполне мог быть просто сон.

– Красиво, правда? – Тинтаэле вынырнул навстречу с такой счастливой улыбкой, что Тьелпэ невольно улыбнулся в ответ.

– Да.

Не хватало ещё сны пересказывать. К тому же, было действительно красиво.

Тьелпэ обернулся посмотреть ещё раз. Диск был не равномерно серебряный, а словно с разводами. По небу вокруг него расходились размытые кольца разных оттенков, от желтовато-белого до тёмно-синего, почти чёрного, обычного цвета ночного неба.

Мелкие звёзды вокруг гасли по мере того, как диск поднимался и делалось всё светлей. А чуть ниже легло небольшое перистое облако, и оно теперь тоже горело серебром, просвечивая тёмно-синим в прорехах между перьями.

Проследив за его взглядом, Тинтаэле вдруг заволновался.

– Это… Я сейчас! – и умчался куда-то.

Недоумённо проводив его глазами, Тьелпэ пошёл обратно к кострам, но Тинтаэле снова перехватил его по дороге. С каким-то ящичком в руках.

– Вот, – решительно протянул ящичек. – Я давно хотел отдать, но кисточек не было, а тут такое…

Рассудив, что проще посмотреть, чем дожидаться внятного объяснения, Тьелпэ приподнял крышку, открывая баночки с краской и три кисточки разной формы.

– Я ещё сделаю, – смущенно сообщил Тинтаэле, переминаясь с ноги на ногу.

Тьелпэ немного растерянно взял одну баночку, другую, посмотрел на свет, понюхал содержимое. Потрогал пальцем кисточки. И обернулся к Тинтаэле.

– Спасибо. – Серьёзно. – Я обязательно попробую, как время появится.

Тинтаэле улыбнулся по-прежнему смущённо.

– Не за что. Это Росселе помог, и вообще…

– Значит, ему тоже спасибо. – И направился к шатру, аккуратно придерживая крышку второй рукой, рассудив, что ужин успеется, а подарок с собой таскать по всему лагерю незачем. Чем руководствовался Тинтаэле, неизвестно, но он пошёл рядом, и через несколько шагов Тьелпэ спросил:

– Зачем ты всё это делаешь? То перчатки, то каштаны, то – вот… – он приподнял коробку с красками.

– Ну… – Тинтаэле пожал плечами. Что за привычка всегда спрашивать “зачем”. Зачем заговорил, зачем краски принёс… – Ты мой друг… наверное. Если ты не против.

Тьелпэ посмотрел опять растерянно. Но покачал головой:

– Я не против.

И замолчал. Что делать в таких случаях, он тоже не представлял.

Тинтаэле улыбнулся и снова пожал плечами, но уже с другим выражением: “Ну вот”.

– А я тебе тоже должен что-то подарить? – всё-таки уточнил Тьелпэ. – Я не знаю, что тебе нужно.

– Да нет, не должен. С чего бы?

– Не знаю.

Он не привык к подаркам без повода и не от родственников. К друзьям тоже.

***

Строить Тьелпэ не умел, самостоятельной работы ему не поручали, и он намертво залип в привычную роль отцовской тени, не спеша из неё выходить и спасать Тинтаэле от бесконечного рытья канав. От скуки тот в первые же недели свёл знакомство с доброй половиной стройки и не оставлял попыток расшевелить лорда.

– Идём с нами на рыбалку, – предложил он как-то за ужином.

– Когда?

– Завтра рано утром. До завтрака. Вверх по течению поднимемся – там, говорят, есть заводь.

Тьелпэ помолчал, прикидывая время и запивая прикидки чаем. Выходило, что можно успеть. Рыбалка – не рыбалка, но отвлечься не помешает. Просто посидеть над речкой…

Интересно, с кем это “с нами”.

Вспомнилось, как Тинтаэле общался с Росселе, пока тот не заметил, что лорд подошёл.

– Я вам помешаю.

– Чем ты помешаешь? – удивился Тинтаэле. – О, вон как раз Ондо идёт! Ондо, иди сюда! – он замахал рукой, и Тьелпэ услышал, как кто-то подошёл и остановился за спиной.

– Привет, ну чего ты… – Голос был незнакомый и резко смолк, когда Тьелпэ обернулся. – Лорд Тьелперинкваро…

Тьелпэ кивнул ему и вернулся к ужину. Глянул только на Тинтаэле искоса: надо вслух отвечать, чем?

– Садись. – Тинтаэле упрямо кивнул подошедшему, поджав губы. – Я как раз предлагаю лорду пойти завтра с нами.

– Да, конечно, – с заминкой подтвердил Ондо, глядя на лорда, как на жука в чае. – Мы будем рады, если ты к нам присоединишься.

Тинтаэле поерзал, но упрямо спросил ещё раз:

– Так ты придёшь?

Вот зачем звать? – думал Тьелпэ, ковыряя в миске ложкой. Если даже ему ясно, как будет весело – особенно этому Ондо.

Хотя можно просто посидеть молча в стороне от них. Помолчать и проветрить голову, а они пусть общаются.

– Приду.

Тинтаэле довольно улыбнулся.

– Тогда встречаемся за два часа до завтрака у навеса с гранитом.

Тьелпэ кивнул. Он давно пришёл к выводу, что не умеет общаться. Даже когда собеседники не молчат совсем уж при лорде, как вот недавно мастера смеялись про росомаху, пока он не принял участие в разговоре. Но раз Тинтаэле настаивает, можно продемонстрировать это ещё раз.

Пока Тьелпэ доедал, а Ондо молча тыкал палкой в огонь, Тинтаэле косился обиженно то на одного, то на другого, но от своей затеи не отказался.

***

Ондо с трудом дождался, когда лорд доест и уйдёт. Спросил жалобно, как только тот отошёл от костра достаточно, чтобы не слышать разговора:

– Тинтаэле, ну зачем ты его позвал?

– А что? – обиженно.

– Ну я думал, мы пойдём отдохнуть. Без начальства над душой. И уж точно без лордов.

– Да ну, брось. Тьелперинкваро не помешает. Он нормальный. И не ведёт себя как начальство. Ну то есть… если не на работе.

– Слушай, я не знаю, как он себя ведёт. – Покосился в сторону ушедшего лорда и недовольно поморщился. – И знать не хочу. Я хочу просто порыбачить, не думая про всякий там этикет и как бы не ляпнуть что-то не то.

– А ты и не думай про этикет! Ну там, лордов не ругай. А в остальном – ляпай, что хочешь!

Ондо помолчал. Перестал ворошить палкой угли и воткнул её себе под ноги, плавя иней об тлеющий кончик. Иней возмущённо зашипел.

– Я лучше вообще ничего говорить не буду, – сказал Ондо. – Ты только не делай так больше или хоть предупреждай в следующий раз. Чтобы я заранее придумал, почему не могу с тобой пойти.

– Ну вот ещё. Ничего не говорить… Чего ты его так боишься?

– Ничего я не боюсь. Просто какой дурак захочет с лордом ссориться?

– Так не ссорься! Или ты решил про его родственников гадости говорить?

– Можно подумать, это единственный способ поссориться! Откуда я знаю, на что он обидится?

– На остальное не обидится, вот увидишь.

– Угу. – Скептически. – Ты проверял?

– Проверял.

– Это как? – удивился Ондо, и Тинто смутился, не признаваться же, что ляпнул, не подумав. Нарочито небрежно пожал плечами:

– Да ну тебя…

– Да ладно, не бойся, – заулыбался Ондо, довольный победой. – Не брошу я тебя одного лорду на съедение.

– Сам ты на съедение! Он мой друг!

– Друг? – Ондо заулыбался шире. – Ничего себе.

– Да, друг, – с вызовом повторил Тинто. – И он меня учит с камнем работать. И он еще за меня заступился, когда на меня лорд Куруфинвэ… обиделся.

Ондо заливисто рассмеялся, мгновенно заставив пожалеть о последнем уточнении и не замечая возмущённых взглядов.

– Да, лорда Куруфинвэ всякий обидеть норовит, – выговорил он, наконец. – Зачем ты его так?

– Да ну тебя! – Тинто встал. – Завтра не опаздывай.

– Не опоздаю. А ты смотри, не обижай лордов. Беззащитных.

– Я завтра приведу тебе лорда. Сам обижай.

– Без моей помощи не получается?

Тинто снова посопел обиженно.

– Вот посмотрим, что там у тебя получится.

– Я и пробовать не буду, – отмахнулся Ондо.

– Вот и хорошо, – буркнул Тинто и поспешил уйти, пока Ондо снова не сказал чего-нибудь обидного.

***

Наутро светлый круг с неба куда-то делся, и Ондо не сразу заметил, что Тинтаэле уже стоит у навеса с гранитом. Он как раз успел подойти к нему и поздороваться, ставя удочки к столбу, как с другой стороны подошёл Тьелперинкваро. Тоже поздоровался и повернулся вдруг к Ондо:

– Извини, я не знаю, как к тебе обращаться.

– Ну… Вообще, меня зовут Ракондо.

Тьелперинкваро только кивнул и сказал “Очень приятно”, но Ондо всё равно смутился:

– Не, меня правда так зовут, ты не подумай… – Если лорд и подумал что-то, на лице это никак не отразилось, но Ондо смутился ещё больше и быстро продолжил: – Только путают все и переспрашивают постоянно, сколько можно уже!

Тьелперинкваро слушал с тем же непроницаемым вежливым выражением, которое Ондо совершенно не успокаивало почему-то.

– В общем, меня все Ондо зовут, и ты тоже так зови. Так проще, чем объяснять каждый раз про полное.

– Хорошо. – Кивнул.

А Ондо начал гадать: может, не надо было вообще ничего объяснять, может, он ничего бы и не подумал как раз… А тут ещё Тинтаэле следит с таким видом, как будто экзамен принимает.

Чтобы не смутиться окончательно, Ондо цапнул удочку и протянул её Тьелперинкваро. Удочки он делал сам, и получалось вполне прилично, экзаменов можно не бояться. Тьелперинкваро кивнул и поблагодарил, и Ондо воспользовался поводом перевести разговор:

– Ты умеешь ловить?

– Да. Немного.

– Хорошо, – Ондо кивнул, отдавая ему ещё одну удочку и забирая себе третью. – Там выше по течению есть место.

И пошёл вперёд, с облегчением отвернувшись. Вот и поговорили. И Тинтаэле, как назло, молчит. Никакой от него пользы.

Бесполезный Тинтаэле пристроился последним.

Навес стоял почти на самом краю лагеря, там, где в него вливалась дорога с карьеров. Стоило только обойти его и шагов через двадцать свернуть вдоль речки, как вокруг начинался лес, теснясь поближе к воде. Здесь давно уже лежал снег, но речка пока не спешил замерзать, только по краям кое-где начала подёргиваться непрочным ледком. Последний раз снег падал несколько дней назад, и под ногами угадывалась не то чтобы тропинка – но кто-то здесь явно уже ходил, выбирая дорогу между кустами и буреломом и стараясь держаться берега.

Вода между заснеженными берегами выглядела совсем чёрной.

– Как вы думаете, свет вернётся? – спросил Тинтаэле, перешагивая бревно следом за Ондо, и тот обернулся, придерживая ветку рукой.

– Дозорные сказали, он прошёл по небу и опустился с другой стороны.

Тьелпэ только плечами пожал, а Тинтаэле невольно посмотрел в небо.

– А может, валар нас видят? Или это знак нам?

– Знак чего? – отозвался Тьелпэ.

– Не знаю. Что они не забыли о нас.

Ондо хмыкнул через плечо:

– Ты уверен, что нам надо, чтобы они о нас помнили?

– Валар не умеют забывать, – ответил вместо него Тьелпэ. Ондо отвернулся, глядя под ноги и краем уха слушая продолжение разговора.

– Ну, что не бросили. Им не всё равно.

– Найди ручей, спроси Ульмо.

– Ручей вон он, чего его искать… – обиженно буркнул Тинтаэле, и Ондо остановился. Здесь ручей изгибался, и правый берег растёкся небольшой заводью. Течение шло под левым, более крутым берегом, а здесь вода была спокойная, самое место.

Пока прилаживали бечевку к удочкам, Ондо достал из сумки кусок коры с горкой мелких белых яиц каких-то насекомых, положил на снег.

Тьелпэ потрогал пальцем острие крючка, нацепил одно из яиц. Уменьшил глубину грузика. В заводи явно было неглубоко: кое-где торчал сухой жёлтый камыш.

Остальные тоже разобрали наживку и разошлись на несколько шагов. Какое-то время все молчали, только льдинки у берега тихо постукивали на ветру друг о друга, о камыш и притопленные коряги.

Потом Ондо не выдержал.

– Я раньше дальше уходил. – Ни к кому не обращаясь. – И там медведя увидел. Он к реке вышел.

– Тоже за рыбой? – покосился на него Тинтаэле, ленясь поворачивать голову.

– Я его не спрашивал.

Тьелпэ только вспомнил, часто ли стоят часовые по периметру, убедился, что медведи в лагерь не проберутся, и продолжил думать о своём. Что надо было и правда поспать, зря Тинтаэле его позвал. Тем более, он никогда особо не любил рыбалку. Ходил несколько раз с Тьелкормо и с Амбаруссар… Когда отец работал с Феанаро, а его оставить было настолько не с кем, что даже Амбаруссар начинали казаться приемлемым вариантом. Они обычно бывали примерно так же рады, как этот Ондо. Да и Тьелпэ предпочёл бы увязаться с отцом в мастерскую Феанаро, но туда его даже на порог не пускали.

Близнецы, впрочем, тоже рыбалку не сильно любили. Им быстро становилось скучно, так что они то и дело придумывали более творческие способы поимки рыбы. Удочкой любой дурак может, говорил Питьо. Рукой её, рукой хватай. Или гарпун можно сделать на худой конец. Ещё дуэль на рыбах – очень весёлое развлечение.

За ними было интересно наблюдать. Главное, не сильно отставать, чтобы не потеряться, когда они опять удерут и не заметят, что ты отстал.

Когда мелкой рыбёшки набралось достаточно, на неё стали ловить крупную. Тут пришлось разойтись подальше – чтобы не мешать друг другу на течении.

Ондо повезло первому. Удочку резко дёрнуло, Ондо подсёк и по натяжению бечевки понял, что удачно. Правда, вылезать из реки рыба отчаянно не хотела, вертелась, водила бечевку туда-сюда, то пытаясь порвать её, то вдруг ослабляя натяжение. Ондо не сдавался, подводя рыбу всё ближе и ближе к берегу. Вытаскивать резко он не хотел, боялся, что бечевка не выдержит.

У Тинтаэле, кажется, тоже клевало, а Тьелпэ ещё и стоял ближе, так что положил свою удочку на снег и быстро спустился к воде, подхватить рыбину. Та уже мотала головой у самого берега. Тьелпэ подтянул бечёвку к себе, взял рыбину за глазницы, с трудом вытащил глубоко впившийся крючок. И тут рыба предприняла ещё одну попытку спастись, изогнулась всем телом, дёрнулась, аж подпрыгнула в руках, пальцы скользнули по слизистому боку – и форель плюхнулась на мелководье. Пометалась растерянно – и нырнула в струю течения.

– Ну ты что делаешь?! – вскрикнул Ондо. – Руки кривые?! – и смущённо осёкся, покраснев. Пробормотал опустив голову: – Прости, лорд…

– Я тебе одну рыбину отдам, как поймаю, – сообщил Тьелпэ, присел у воды вымыть руки и вернулся к удочке, не замечая или игнорируя обеспокоенные взгляды Ондо, пытавшегося понять, насколько сильно лорд обиделся и не планирует ли месть.

Дальше пошло лучше. Клевало неплохо, и скоро на снегу у ног каждого из рыбаков лежало по нескольку форелей.

А перед тем, как идти назад, когда Ондо вылил в речку воду из ведра вместе с оставшейся мелкой рыбёшкой и стал складывать свой улов, к нему подошёл Тьелпэ и протянул трепыхающийся букет из форели.

– Сам выбирай, какая твоя.

– Да ну, зачем… – смутился Ондо. – Всё равно на кухню отдавать.

– Ну, смотри. А то можно подписать.

Ондо немного посомневался, но всё-таки пришёл к выводу, что лорд шутит, так что ответил в тон.

– Я и так скажу, что это все я поймал.

– Угу, – кивнул Тьелпэ, складывая свой букет в то же ведро, которое уже и так хлюпало и вздрагивало от возмущённых шлепков хвостами. Кажется, оно не хотело на кухню. – Кроме самого большого кита, которого я уронил, потому что он в руках не помещался.

Ондо рассмеялся.

– Ну да, я запомню эту версию. Но только вы подтвердите тоже.

========== 1. МИТРИМ (11) Внеклассное чтение, первый восход, костыли, сапфиры и незваные гости ==========

(о) Тинто, так ты уже не на карьерах? Почему не сказал?

(о) Мама, ну работы много просто. И какая разница?

(о) Я тебе туда гостинец передать хотела. Хорошо, Линталле сказала, что тебя там уже нет.

(о) Ну извини, мам… и спасибо. Просто лорда Тьелперинкваро отец на стройку забрал. И меня с ним.

(о) А тебя-то почему? На добыче ты уже всему научился?

(о) Ну… Нет. Просто… – Тинтаэле вдруг задумался. И правда, почему? – Наверное, он ещё не закончил меня учить. И мы же друзья.

(о) Такие друзья, что ты за ним теперь везде следом ездишь?

(о) Ну, не знаю. Наверное, везде меня не возьмут. А ты ещё не передавала ничего?

(о) Нет пока. А что нужно?

(о) Там у меня в сундуке книга в зелёном переплёте. Про поход народа телери в Аман. С картинками.

(о) То есть, свободное время у тебя есть? – Хисайлин заулыбалась. – Это хорошо. Будем чаще разговаривать.

***

День получился рваным. С утра выяснилось, что перед тем, как класть фундамент для северной стены, рабочие плохо утрамбовали подсыпку, и теперь один из углов просел. Днём приехал отряд из лагеря с продуктами и материалами – не теми. Стоило один раз пожалеть времени и передать запрос на словах!

Разъяснив им (и ближайшей половине стройки) всю безмерность своего огорчения, Куруфинвэ начал было набрасывать список, но на пути от склада до склада его перехватили и позвали к восточной башне. При подъёме гранитного блока треснула опора лебёдки, глыба упала, хоть и с небольшой высоты, но этого хватило, чтобы по поверхности зазмеилась трещинка. И рабочих интересовало, как лучше класть треснутую плиту в основание стены: трещиной вниз или трещиной вбок. И не разберёшь теперь, кто из мастеров просмотрел дефекты, хоть бери и сам проверяй каждый блок. Пришлось разъяснять безмерность огорчения ещё раз, для второй половины стройки.

Не успели убрать битый камень, как прибежал посыльный сказать, что начали класть стену над речкой. Первым порывом было накричать ещё и на посыльного, но, к сожалению, Куруфинвэ вспомнил, что сам просил позвать, когда начнут класть свод. А то с них станется вместо тоннеля построить дамбу. Ни шагу без присмотра ступить не могут.

А тут ещё этот список…

И поручить некому: мастера все заняты, а Тьелпэ, как назло, с утра сидел над чертежами южной башни, фундамент которой уже был готов, и нужно было начинать класть первый уровень.

За этими мыслями Куруфинвэ едва не прошёл мимо сложенных под навесом брёвен, не заметив сына. Сидевшего, оказывается, вовсе не над чертежами, а вместе с Тинтаэле над какой-то книжкой. Очень полезной и содержательной, судя по тому, как им весело.

– Тьелпэ! Тебе что, делать больше нечего?!

На окрик отреагировали оба: Тинтаэле втянул голову в плечи и с удовольствием втянулся бы в штабель целиком, а Тьелпэ просто обернулся, закрывая книгу и посерьёзнев.

– Мы только что закончили с чертежами, они в шатре. Я думал, пока ничего больше не нужно.

– Больше ничего не нужно? Ты что, видишь достроенную крепость?

Откуда мне знать, что нужно? – хмуро думал Тьелпэ, не мешая отцу высказаться. Ты что, хочешь, чтобы я сам проектировал крепость и строил её собственноручно? Так я за результат не отвечаю.

Вслух говорить такое было неконструктивно: тогда отец мог бы высказываться втрое дольше и громче. Сейчас он ограничился недовольным взглядом из-под бровей, сунул Тьелпэ в руку мятый список (“На вот, займись чем-то полезным!”) с требованием перепроверить всё и дописать, прикрикнул на расслабившегося было Тинтаэле (“А ты иди помоги Синтарено. Надеюсь, битый камень носить тебя уже научили!”) и потребовал сдать книгу.

Тьелпэ замешкался на мгновение.

– Это не моя.

– Я что, спрашивал, чья она?!

Поколебавшись ещё, Тьелпэ рассудил, что проще будет забрать потом, а не нарываться сейчас. Куруфинвэ конфисковал злосчастную книгу, мрачно пообещав вернуть, когда разберутся со всеми делами, и ушёл, оставив Тьелпэ виновато коситься на ограбленного Тинтаэле. Ограбленный, впрочем, слишком хотел сбежать побыстрее и переглядываться был не в настроении. Ещё утром он с тоской вспоминал карьеры: там было интересно про камни послушать, а тут тоска одна, перекидывай щебень, копай да носи, пока спина не разболится. Но на стройке или на карьерах – копать и носить ему нравилось больше, чем общаться с Куруфинвэ.

Тьелпэ общаться не рвался ни с кем, уткнувшись на ходу в выданный список, и оба молчали, хотя сначала им было по пути. У Синтарено он из списка вынырнул ненадолго: спросить, что случилось, и выслушать печальную повесть о трещине, а заодно и о просевшей стене – сразу стало ясно, почему у отца отличное настроение. А когда стало ясно, сколько предстоит возни со списком, обижаться Тьелпэ перехотелось. Да и некогда.

Ужинать он не пошёл, и еду ему принёс Тинтаэле, уже после смены, шагая осторожно и поминутно оглядываясь, нет ли вдруг поблизости Куруфинвэ.

Тьелпэ при его приближении поднял голову, кивнул и уткнулся опять в блокнот.

– А ты что, ещё не закончил тут? – спросил Тинтаэле, остановившись рядом и звякнув мисками-чашками на приспособленной вместо подноса доске.

– Нет.

– А я вот тебе ужин принёс. Горячий ещё.

Пока он подробно рассказывал, что было сегодня на ужин и как он долго выбирал, что именно взять, Тьелпэ продолжал пересчитывать мешки, пропустив весь рассказ мимо ушей, заметив только вопрос в конце монолога “А тебе что больше нравится?”

– Спасибо, – кивнул он вместо ответа на ближайший штабель. – Поставь пока тут.

Тинтаэле вздохнул, поставил доску, помаялся из угла в угол и подошёл заглянуть в блокнот.

– Много ещё?

– Да. Иди спать.

– Я лучше тебе помогу.

Тьелпэ покосился с сомнением, прикидывая, умеет ли Тинтаэле считать коробки. Наконец, потёр переносицу, положил карандаш на тот же штабель рядом с одной из коробок, прижал с другой стороны блокнотом.

– Ладно, – сдался он садясь на ящик и переставляя миску ближе к себе. – Спасибо.

Севший рядом Тинто поглядывал на него, уплетая суп под не успевшую остыть лепёшку и думая, что понятно, почему у него никаких увлечений нет. И чего он упёрся доделывать всё сегодня? Ему же не назначили крайний срок, а сейчас уже спать давно пора.

Спать Тьелпэ не собирался. Зачерпывал суп, не глядя, и механически пережёвывал, задумчиво хмурясь в блокнот. На заиндевелой доске под миской протаяло круглое пятно, неожиданно жёлтое по контрасту с инеем.

Тинто, начавший подозревать, что суп кончится раньше, чем работа, и поспрашивав, почему нельзя её хотя бы частично перенести на завтра, предложил для ускорения процесса позвать добровольцев в помощь. Навскидку вспомнил несколько имён и в красках расписывал их ответственность и готовность помочь, пока Тьелперинкваро не кивнул – всего-то десяток вопросов спустя. Но когда обрадованный Тинто вернулся с помощниками, он всё равно первое время подозрительно ходил от одного к другому, наблюдая, не считает ли кто на глазок и не принимает ли пустые коробки за полные. Подозрения не оправдывались. Дело закипело, и уже через пару часов помощники разошлись, Тьелперинкваро остался сводить результаты воедино, а Тинто залез на один из ящиков и скучал там, ковыряя дырку в перчатке, рассматривая просвечивающие через облака звёзды, болтая ногами, чтобы не уснуть, и время от времени зевая. Он уже не так сильно уставал копать и таскать тяжести, как в первые дни на карьерах, но глаза всё равно слипались после долгого дня.

Просто не бросать же Тьелперинкваро тут одного.

Он и к шатру потом пошёл провожать, правда, внутрь не стал соваться, только представлял потом на обратной дороге, как высказал бы всё Куруфинвэ. Про несправедливость и вообще. Только Тьелперинкваро обидится…

Куруфинвэ тоже ещё не спал. Проследив за укладкой свода над речкой, он отправился проверять и дополнять чертежи, которые утром переписывал Тьелпэ, чтобы завтра уже начать работы по ним, и на вошедшего не обратил внимания, пока тот не остановился рядом.

– Уже закончил? – Куруфинвэ, не оборачиваясь, невнятным жестом указал на стол рядом, и Тьелпэ положил туда список.

– Да. Мне помогли. Но я всё проверил. Что ещё нужно?

– Ложись спать, – кивнул Куруфинвэ, пробежав список глазами. Отложил его и вернулся к чертежу.

– Я точно не могу помочь? – спросил Тьелпэ, посомневавшись. – Тебе тоже надо отдохнуть.

– Я сам знаю, что мне надо, – отшагивая по листу измерителем.

Тьелпэ не стал настаивать. И вызволение книжки отложил до завтра.

***

Утром отряд уехал в лагерь вовремя и с подробным списком, нигде ничего не ломалось, не трескалось и не проседало – больше обычного, – так что вечером, вернувшись в шатёр и застав отца за пришиванием оторванной пуговицы к куртке, Тьелпэ посчитал, что настроение у него достаточно мирное, чтобы начать переговоры.

– Можно я Тинтаэле его книжку отдам? – спросил он, закончив развешивать мокрый плащ у жаровни.

– Книжку? – Куруфинвэ откусил нитку, встряхнул куртку, словно проверяя, не отвалится ли пришитое, прежде чем бросить на постель, и только после этого потянулся к коробу у изголовья. Рассеянно повертел книжку в руках. – И какое эти сказки имеют отношение к реальности?

– Тинтаэле хотел посмотреть, совпадёт ли дорога сюда с тем, как описана их дорога в Аман, – сказал Тьелпэ, остановившись рядом и протянув руку. Куруфинвэ посмотрел скептически, взвешивая книжку на ладони:

– И как, много нашёл совпадений с плавучим островом?

– Нет. Но там могут быть описаны и какие-то реальные места.

Пролистать всю книжку они не успели, Тинтаэле только своё любимое место показал, где автор впервые увидел море и удивлялся такому обилию воды, которую нельзя пить.

– Тьелпэ, ну ты-то меня не позорь! – хмыкнул Куруфинвэ. – Вы ещё Куйвиэнен поищите!

– Я не собираюсь искать, – спокойно пожал плечами Тьелпэ. – Хотя теоретически возможно найти и Куйвиэнен – или то место, где оно было. А здесь просто рисунки красивые.

– Да. Это, безусловно, очень важно. – Куруфинвэ наконец-то отдал книгу. – Я так понимаю, материалы, что я привёз, он уже все выучил.

– Нет. Он медленно читает, вопросов много.

– Я вижу, да. И вижу, как ты его учишь. Ты его зачем сюда притащил?

Поддеть всерьёз он не пытался, но Тьелпэ всё равно стало немного обидно – то ли за себя, то ли за Тинтаэле.

– Я его учу! Он быстро запоминает, просто он вообще ничего не знал про камень до этого. И он мне с документами помогает, он, оказывается, умеет чертежи читать.

– Ну хоть что-то он должен уметь. – Вздохнул Куруфинвэ всё с тем же вялым сарказмом. – А то поиски Куйвиэнен не задались…