Текст книги "Взгляд с обочины 1. Митрим (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Но Рингвайрэ ни словом не упомянул ни об инциденте, ни о восьмом участке, и задание дал на втором.

Пожалел, значит.

Ещё лучше.

Тьелпэ коротко кивнул и пошёл выполнять.

Привязавшийся стоял, где его оставили, и разговаривал с кем-то (кто, вроде, называл его Тинтаэле), но при виде Тьелпэ быстро закончил разговор и подошёл опять к нему.

Тьелпэ молча пошёл дальше. Главное, чтобы общаться не лез. И без него тошно.

Он не лез. Смотрел, как Тьелпэ работает, пару раз задавал уточняющие вопросы, внимательно слушал короткие вежливые ответы. На деле он оказался вовсе не таким уж криворуким, хотя и не замечал многое из того, что казалось Тьелпэ очевидным. Видимо, не всех учат слушать камень раньше, чем ходить.

Тьелпэ мрачно воткнул колышек в высверленный паз. Доказывал всем, доказывал, что знаешь своё дело – и вот пожалуйста. Весь карьер считает тебя идиотом. Отводят глаза, пытаются делать вид, что ничего не изменилось.

И, главное, отец тоже считает.

Он качнул молоток в руке, примериваясь – и ударил так, как будто хотел расколоть гранит прямо так, деревянным колышком с одного удара.

Заметил краем глаза, что Тинтаэле рядом покосился опасливо. Чего коситься? Работай, не отвлекайся.

Вот я бы с тобой местами поменялся, хмуро думал Тьелпэ, переходя к следующему пазу. Пусть бы лучше на меня наорали и поспихивали с обрыва.

Подходил Вельвелоссэ, попросил разметить участок. Не дожидаясь напоминания про запрет Куруфинвэ, сказал, что придёт глянет потом.

Тьелпэ кивнул. Он не сомневался, что Вельвелоссэ его просто жалеет, но размечать интересней, и там хотя бы думать придётся. Легче занять голову и отвлечься.

***

С востока порывами налетал пронизывающий ветер, прогнавший с неба все облака и нагнавший холоду. Тинто мёрз. Он с утра выбежал пораньше, чтобы успеть к шатру Тьелперинкваро, пока тот не ушёл, и забыл взять перчатки. А возвращаться потом было некогда.

Пока нужно было таскать, строгать, сверлить, забивать колышки – холод особо не чувствовался. Но держать шнурок, пока Тьелперинкваро ставил отметки по линии, было ужасно холодно. На ветру и обледенелом сероватом граните пальцы почти не слушались, и шнурок то и дело провисал или смещался, несмотря на все старания. Правда, видимо, какое-то тепло в руках ещё оставалось, потому что под пальцами всё-таки подтаивали грязные пятна в тех местах, которыми шнурок с утра полежал в мелкой луже, и от этого становилось ещё холоднее. Тинто с завистью косился на сухие инструменты в, правда, таких же замёрзших руках Тьелперинкваро, но гордо молчал.

(о) Тинто! Ты почему не отвечаешь? Что там у вас вчера было?

Тинто вздрогнул, выронил шнурок – снова в мокрую грязь, – попытался подобрать, но с первой попытки промахнулся – от неожиданности и замёрзшими пальцами.

(о) Мама, я работаю.

Тьелперинкваро покосился недовольно, и Тинто закусил губу, заметив взгляд. Выровнял шнурок.

– Извини.

(о) Ты в порядке?

(о) Да.

Хисайлин посомневалась немного, но не стала настаивать.

(о) Ладно, скажи, когда освободишься.

Тинто разорвал связь и повторил:

– Извини.

И постарался сосредоточиться на работе. А не на маме. Мама вообще не хотела, чтобы он ехал на карьер, где далеко, страшно и орки недавно чуть лордов не порубили. А некоторых и порубили.

Ну вот зачем ей рассказали про вчерашнее? Чего доброго, теперь заново уговаривать придётся…

Тьелперинкваро поставил следующую метку, не глядя на него, и стал сматывать шнурок. Перчаток у него тоже не было. Тоже в шатре забыл?

Часа через три, по дороге на обед, Тинто позвал маму. Она отозвалась сразу же:

(о) Линталле говорит, вчера кого-то камнем чуть не задавило. А моего сына трясли за шкирку над пропастью. Почему я об этом узнаю от посторонних?

Тинто посопел смущённо.

(о) Мама… Ну, Линталле преувеличивает. Не было ничего особенного.

Покосился на Тьелперинкваро. Он бы, наверное, много чего сказал про “ничего особенного”. Но что надо было рассказать? Я облажался и чуть не угробил принца? А потом он меня спас от лорда?

(о) А почему не отвечал тогда?

(о) Я спал.

(о) За шкирку над пропастью – это тоже преувеличение?

(о) Ну да. Ну, покричал на меня мастер. Бывает. Но всё ведь исправили уже.

(о) Маме врать нехорошо, – поучительно напомнила она, но чувствовалось, что уже успокоилась и улыбается. – Особенно, когда у неё есть другие источники информации. Смотри осторожней, не хватало ещё с лордами рассориться. Не знаю уж, какой характер у Тьелперинкваро…

(о) Мама!

(о) Что? Думаешь, он рад?

(о) Мама! Он даже заступился за меня! И поэтому ему тоже досталось!

(о) Ну смотри. А то я схожу к лорду Макалаурэ, пусть найдут тебе другое занятие. Где за тебя не придётся заступаться.

Тинто аж запнулся и остановился на мгновение.

(о) Мама, ну зачем? Не надо ходить к лорду Макалаурэ! Ты же сама сказала, не надо ссориться с лордами.

(о) Я и не собираюсь с ним ссориться. Просто попросить об услуге.

(о) Мама, ну не надо. Всё правда уже в порядке, честное слово. Мне всё уже объяснили, я больше так ошибаться не буду. И если что-то будет не так, я тебе обязательно сообщу! Обещаю.

Она помолчала немного.

(о) Ну хорошо. Главное, отвечай, когда я зову. А то я волнуюсь.

(о) Обязательно.

Тинто вздохнул с облегчением. Как раз, когда они подходили к кострам, где тепло пахло едой и дымом. Никаких построек здесь так и не сделали, только поставили шатёр под склад продуктов да навес с одной стеной для костров с дровами и для едоков.

Тинто потёр лоб, морщась. Неужели маме диссонанс не мешает?..

Покосился на Тьелперинкваро, гадая: заметил, как попутчик менялся в лице? Но он если и заметил, то никак это не показывал. Только поблагодарил, взяв еду у костра, и извинился пару раз, обходя загородивших дорогу, чтобы отойти и сесть в стороне.

Тинто сел рядом.

На них поглядывали. Пока работали – тоже, просто было не так заметно. Тинто поглядывал в ответ, стараясь угадать отношение. Кажется, сочувствовали. И гадали, наверно, чего это Тинто с лордом ходит. А лорд ни на кого не смотрел, просто жевал с отсутствующим видом, а когда Тинто собрался к кострам и спросил, принести ли чаю, он удивлённо обернулся и пару секунд глядел с таким видом, как будто только что его заметил. Но кивнул.

Очередь активно переговаривалась, и Тинто только теперь сообразил, что когда они подходили в первый раз, вдвоём, разговоры прекратились.

Обсуждали Амбаруссар.

Слухи о походе вдвоём на Ангамандо разлетелись почти мгновенно. Верные близнецов, обиженные, что их не взяли, новость не скрывали. А в основном лагере у всех занятых на карьере были друзья, знакомые, родственники… Это Хисайлин считала, что есть более важные новости и темы для обсуждения.

Слухи ветвились. От просто “ушли” до “их тела сожрали волколаки, лорд Тьелкормо уже везёт обратно обглоданные кости”.

– Ты не знаешь, что там с Амбаруссар? – осторожно спросил Тинто, возвращаясь и вручая чашку. – А то говорят всякое…

Тьелперинкваро посмотрел удивлённо, осторожно обнимая чашку замёрзшими пальцами.

– А что говорят?

– Ну… – Выбрал самую мирную версию. – Что они в Ангамандо пошли.

Несколько секунд Тьелперинкваро просто смотрел, как будто сквозь него. Потом заметил вопросительный взгляд и пожал плечами, не дожидаясь вопроса вслух:

– Я не знаю, что с ними.

Тинто кивнул, немного разочарованно, но лорд уже опять отвернулся.

***

Разбудило Тэльво горячее влажное дыхание, прямо в лицо.

– Отвяжись, – он отпихнул от себя лошадиную морду и сел, потирая глаза и зевая. Лошади жались рядом, прядая ушами и озираясь. Им здесь не нравилось. Им хотелось обратно домой, в табун.

Вдруг подумалось, что не просто ж так они нервничают.

– А если до них орки доберутся, пока нас не будет?

– А ты надень на Минью подарок этой… Шухги.

– А почему это на Минью?

– Ну, на Атью. – Питьо пожал плечами. Он-то настроение лошадей заметил раньше, и сейчас осторожно выглядывал из-за валуна. Ветер, вроде, с той стороны…

Тэльво пошарил в сумке, достал ожерелье, потрогал клыки, те тихонько стукнулись друг о друга. Пока Питьо продолжал:

– Давай лучше проследим, чтобы орки сейчас до них не добрались. И до нас заодно.

Тэльво поднял голову:

– Думаешь, там кто-то есть? – Бросил ожерелье на землю, хватаясь за лук.

– Не знаю пока. Но они уже несколько минут беспокоятся. Пока ты дрыхнешь.

Тэльво встал, напряжённо оглядываясь. И тронул брата за рукав.

– Там.

Чёрная тень в кустах, куда он указывал, двинулась. Против ветра. Кто-то из коней всхрапнул, и они оба попятились к скале, подальше от кустов.

Питьо тоже поднял лук.

– Как думаешь, от них оберег поможет?

– Не уверен, – Тэльво отступил на шаг назад, прислонившись плечом к спине брата.

Снова подул ветер, с веток посыпались сбитые снежинки. Стало тревожно и тоскливо, настолько, что Тэльво даже покосился на лошадей, думая, не убраться ли отсюда подальше.

Питьо рядом тоже неуверенно напрягся, но тут же сердито тряхнул головой и выстрелил.

Несколько теней метнулось вперёд, слева на камень вскочил огромный чёрный волк – и получил сразу две стрелы в левый глаз. Лошади, испуганно заржав, бросились через кусты. Близнецы одновременно шагнули назад, к стене, и следующие два волка тоже остались лежать на месте со стрелами в глазницах, загораживая и без того узкий проход между валуном и кустами.

Со следующими повезло меньше: упал лишь один, другой продолжил атаку, только взвизгнул от стрелы в боку. Второй выстрел уложил его уже прямо под ноги близнецам, а из-за камня выскочили ещё трое. С первого выстрела убить удалось только одного, второго Питьо добил, а третий оказался самым шустрым. Сначала попытался увернуться от стрелы Тэльво – даже удачно, стрела только вспорола кожу на загривке, – и не останавливаясь, кинулся на него, целя в горло. Тэльво понял, что успеет достать что-то одно: или стрелу, или кинжал. Предпочёл второе.

В лицо пахнуло смрадом из пасти, Тэльво закрылся левой рукой, правой двинул кинжалом куда-то вверх и вперёд. Лезвие во что-то упёрлось и неохотно продавилось внутрь, волк завизжал, закрутил мордой, пытаясь добраться до острия. Но быстро замолчал. Повалился на бок, когда Питьо отпихнул его ногой, выдёргивая свой кинжал и подозрительно оглядывая кусты. Тэльво бросил рукоять своего кинжала, снова хватаясь за лук, но в кустах было тихо.

– Всё? – тихо спросил Тэльво.

– Похоже. Фу ты, лошади!

Питьо быстро вытер кинжал и убрал в ножны. Подобрал лук. Тэльво продолжал оглядываться, держа сразу две стрелы: одну на тетиве, другую про запас. Питьо оглянулся, убеждаясь, что его прикрывают, и выглянул из-за валуна.

На свист лошади не пришли, но и новых волков видно не было.

Питьо обернулся к брату: “Пойдём этих паникёров искать,” – и направился в обход кустов. Тэльво кивнул, убрал стрелы и лук, подобрал кинжал и быстро догнал брата.

– Слушай, тебе не показалось, что волки какие-то… странные?

– Угу. Может, это как раз зачарованные, слуги Моринготто?

Тэльво поёжился, вспомнив гнетущее чувство, навалившееся перед атакой.

– Похоже…

– Как думаешь, они могли про нас сообщить? Ну, по осанвэ или ещё как-то?

– Если они просто заколдованные… То вряд ли. Но лучше уйти всё равно отсюда.

Питьо кивнул. Они и так ушли уже от места стычки – следом за напуганными лошадьми. А через пару сотен шагов те сами побежали обратно, радуясь, что хозяева тоже спаслись от огромных ужасных тварей. Тэльво радостно шагнул навстречу, погладил Атью по шее, тот ткнулся мордой в ладонь хозяину. Питьо тоже заулыбался, положив руку на холку Минье, но потом задумчиво повернулся к Тангородриму.

– Туда они не заберутся, – Тэльво угадал его мысли.

– И что с ними делать? – Питьо обернулся к нему, задумчиво перебирая гриву. Минья фыркнул и переступил. – Отпустить и надеяться, что они сами доберутся до лагеря?

– А как мы Майтимо повезём? Я думаю, они сразу не пойдут обратно, если их сильно не напугать. А там и мы вернёмся.

– Тогда лучше взять их дальше, докуда получится. А там они увидят, что мы дальше пошли. Пока мы на виду будем, они вряд ли убегут. Если не напугает никто.

Тэльво кивнул.

– Хорошо.

Близнецы огляделись, выбирая дорогу поудобнее, и пошли вверх по склону. Лошади потрусили следом.

Вдруг Тэльво резко остановился.

– Я сейчас! – И бегом сорвавшись с места, исчез за кустами.

Питьо обернулся к нему, останавливаясь тоже, но следом не побежал. Сообразив, о чём вспомнил брат.

Который вернулся через пару минут, с ожерельем в руках. Посмотрел оценивающе на лошадиную шею.

– Нужно верёвочку удлинить.

– Или в гриву вплести, – хмыкнул Питьо.

– Нет, так может потеряться.

– А ты уверен, что он согласен считаться другом орков?

– Главное, чтобы орки его другом считали.

– Интересно, они друзей едят?

Тэльво посмотрел сердито.

– Очень смешно.

Впрочем, Питьо и сам перестал улыбаться. Думать, кого из них орки съедят, было и правда не слишком весело, так что он тряхнул головой и полез в сумку. Где-то был шнурок, кажется…

***

В тот день и в следующий Тинтаэле продолжал ходить за ним хвостом, отставая только когда Тьелпэ уходил к себе отдохнуть от необходимости держать лицо. Поговорить с близнецами он даже не пытался, убедился только, что оба живы, когда только услышал новость. И в остальное время занимал голову работой. Незанятая голова тут же начинала думать то про Амбаруссар, то как бы оправдаться перед отцом, доказать, что больше не подведёт, – но ничего не придумывалось.

Работать было приятней.

Только руки мёрзли. Тинтаэле больше не забывал перчатки в шатре, так что на второй день Тьелпэ мёрз уже один. Он свои забыл в главном лагере.

Ближе к обеду опять подошёл Вельвелоссэ.

– Лорд, извини, что отвлекаю…

Тот поднял голову, отложил инструмент.

– Да?

– Ты помнишь, я про трещину говорил? Мы её так и не посмотрели.

Тьелпэ кивнул. Ему вообще день запомнился.

Интересно, чем Вельвелоссэ занимался почти двое суток, если так и не посмотрели? Хотя ему и других дел хватает, наверное.

– Если у тебя будет время, посмотри, пожалуйста, – сказал Вельвелоссэ. – Работа стоит.

А кроме меня будто некому, подумал Тьелпэ. Спасибо, конечно.

Покосился на своё важное дело: они с Тинтаэле вбивали очередной ряд колышков в пазы, по линии будущего скола. Очень сложная работа, требующая большого внимания.

– У меня есть время. Сейчас закончу здесь и могу посмотреть. Пару минут.

– Да, спасибо. – Вельвелоссэ слегка поклонился и отошёл поговорить с кем-то ещё.

Тьелпэ остался стучать, мрачно думая, что вот Вельвелоссэ его жалеет, даже Рингвайрэ жалеет. Это насколько же беспомощным дураком надо выглядеть?

Отстучавшись, выпрямился. Посомневался, можно ли оставлять Тинтаэле без присмотра, но всё-таки оставил с ответственным поручением заготовить следующую партию колышков.

Возле стены с трещиной леса так и стояли, но никто не работал. Левей, по ещё нетронутой стене, тянулась ещё одна трещина, шире и старше, и из неё выглядывала кривая ветвистая берёзка, дрожа на ветру всеми листьями. Как будто испуганно разглядывала приближающиеся леса.

Ей ничего не грозило. Быстро выяснилось, что на этом участке хороший камень был только сверху, а дальше вглубь начиналась сеть мельчайших трещин. Где-то гуще, где-то реже, но везде их было слишком много для безопасной работы – и добычи чего-то, кроме щебня.

Всё-таки придётся открывать ещё один участок, думал Тьелпэ, разглядывая скалу. Надо всё-таки сходить посмотреть восьмой.

Берёзка одобрительно захлопала ветками по скале.

***

Вельвелоссэ его, конечно, жалел. Но звал посмотреть не поэтому. Он и в первый раз пошёл звать кого-то из лордов как раз потому, что сами старшие мастера не были уверены, что происходит.

Пока Тьелперинкваро слушал скалу в десяти местах для надёжности, Вельвелоссэ разглядывал пейзаж. Отсюда как раз хорошо было видно, куда съехал тот злополучный блок, за который прилетело обоим мальчишкам, зато не прилетело непосредственному начальнику Тинтаэле, который должен был за ним следить, а не оставлять его одного на опасном участке.

По этому поводу хотелось что-то сделать, но что? Нажаловаться начальству? Которому? Куруфинвэ, который всё уже решил? Или Рингвайрэ? Которому, видимо, гордость не позволяет спрашивать Тьелперинкваро, так что он второй день сводит воедино отчёты всех старших мастеров.

Да и некогда ему. На нём же сейчас и лагерь, и карьеры, если он сейчас начнёт ещё и с этим разбираться, работа станет.

Поэтому в обед, взяв свою порцию, Вельвелоссэ прошёлся там от костра к костру, пока не нашёл Ингасиндо. Подсел, пожелал приятного аппетита.

Тот кивнул.

– Ну что, посмотрели трещину?

– Да, участок закрывать будем, похоже. Там слишком опасно.

– Опасно? – Ингасиндо посмотрел удивлённо. – Из-за одной трещины закрывать весь участок?

– Тьелперинкваро говорит, там дальше хуже. Даже если ничего не обвалится, крупных блоков всё равно не нарезать.

– Жаль, – вздохнул. – Столько работы насмарку.

Вельвелоссэ хмыкнул, доедая лепёшку.

– А тебя совесть не мучает, я смотрю.

– Меня совесть?

– Даже настолько не мучает? – Вельвелоссэ усмехнулся опять, стряхнул крошки с ладоней. – Так я объясню. По-моему, ты подставил двух мальчишек, а сам вышел сухой из воды, потому что лорд Куруфинвэ не потрудился спросить, кто отвечал за Тинтаэле на том участке.

Ингасиндо удивлённо взглянул на него.

– А я должен был предвидеть, что он увидит несуществующую отметку в тот самый момент, когда мне нужно будет отлучиться? Мальчишка наказан за дело. Может быть, слишком сильно наказан, но извини, я не могу советовать лорду Куруфинвэ, в каком тоне общаться с окружающими.

– Предвидеть, конечно, ты не мог. Но мог дать ему такое задание, чтобы уж точно не требовалось присматривать. – Встал. – Впрочем, как знаешь.

– По-моему, просверлить отверстия в точно намеченных местах – это не очень сложно!

– По-моему, недавний опыт показал другое. – Он кивнул и пошёл к другому костру.

Ингасиндо только пожал плечами.

***

(о) Мама, можно тебя попросить?

(о) Конечно. Что такое?

(о) У меня же есть ещё одни перчатки? Такие, для работы, со свободными кончиками пальцев. Вот те синие. Можешь передать?

(о) Я спрошу, когда к вам следующий раз едут. А что со старыми случилось?

(о) Порвались, извини. Я буду аккуратнее.

(о) Ничего. Больше ничего не надо из тёплого?

(о) Можно ещё каштанов?

(о) Жареных? – Хисайлин улыбалась. – Можно. Но они остынут по дороге.

(о) Можно и сырых. Я сам тут пожарю.

(о) Хорошо.

***

Близнецы сначала то и дело озирались, ожидая нового нападения, но всё было тихо. Зато стали попадаться тропы, протоптанные явно не животными, а когда они прошли по одной такой, то чуть не уткнулись в орочью деревню. Тэльво посомневался, не зайти ли спросить дорогу, но Питьо убедил его не рисковать. Так близко к Ангамандо они вряд ли живут мирные и невоинственные.

Больше по тропинкам не ходили.

Зверья и птиц в горах оказалось на удивление мало, хотя нельзя сказать, чтобы местные склоны, можжевельник сквозь снег или поднимающиеся из можжевельника валуны казались особенно зловещими. Наоборот, лес тянулся всё больше редкий и светлый – насколько может быть светлым лес, пусть и заснеженный, но освещённый только звёздами. Но временами накатывал вдруг необъяснимый страх, дурное предчувствие, беспокойство, желание бросить всё и вернуться.

Лошади, кажется, чувствовали это ещё сильней, и шли неохотно, поминутно вздрагивая и опасливо косясь на каждую ветку, отряхнувшуюся от снега.

А скоро их пришлось и вовсе оставить. Тропы между отрогами делались чем дальше, тем хуже, но по ним близнецы идти уже не решались, и приходилось держаться заснеженного бездорожья выше.

Возле особенно крутого подъёма, усыпанного каменными валунами, близнецы попрощались с конями и полезли вверх сами. Минья попробовал взобраться следом, не смог, обрушил сугроб – и обиженно заржал, поняв, что двуногие их бросают, когда вокруг так страшно.

Двуногие устыдились, но полезли дальше, не оглядываясь. Только потом, уже выбравшись на гребень, обернулись посмотреть, как лошади жмутся к подъёму, нервно прядая ушами и выглядывая хозяев.

Больше тут ничего нельзя было сделать, оставалось надеяться на удачу и ожерелье.

По самому гребню идти было ровней, сугробов не было, и густых зарослей тут почти не встречалось. Зато было сложней прятаться.

Приходилось спускаться ниже, в сугробы или на ненадёжные осыпи, где чуть ли не полсклона норовило поползти вниз от одного неосторожного шага. Один раз забрели на курумник, приняв его под снегом за ровный склон, и даже прошли десяток шагов, прежде чем Тэльво провалился выше колена в щель между валунами. Пришлось возвращаться.

Открытых мест было много. Перед первой такой проплешиной, обойти которую было негде, Амбаруссар переглянулись, скрутили волосы в жгут и низко надели капюшоны, затянув потуже, как от сильного ветра.

Впрочем, ветер и правда был сильным.

Пару раз они заходили в тупик: то обрыв, то слишком уж непролазные кусты или сугробы, – так что приходилось возвращаться и искать другую дорогу. Один раз чуть не столкнулись с орочьим отрядом. Вовремя услышали и ничком распластались среди камней на склоне, у подножия которого как раз прошли орки. Много, дюжины три. Не отбились бы.

Постепенно скалы стали совсем отвесными, а по дну глубокого ущелья между ними легла хорошая дорога. По склону идти уже давно не получалось, да и по гребню не везде. До сих пор он поднимался полого, но в последнее время по гребню было всё меньше наста и всё больше голого камня, и местами он вздымался вертикально вверх.

Спускаться близнецы не решались, так что приходилось лезть. Получалось неплохо, самые отвесные скалы проходились довольно легко, даже верёвка ни разу не потребовалась. Только пальцы мёрзли: местами камень уже успел обледенеть, а местами был покрыт снегом.

А потом ущелье перегородила первая стена, и близнецы выбрали место поровней и залегли за валуном, рассматривая.

Такие стены они помнили ещё по той, первой битве. До них орков гнали легко и весело, а вот такое укрепление сходу взять не удалось. А потом подоспели валараукар, и…

Сейчас перебраться через стену было бы ещё сложнее. Глухая каменная кладка, в три роста высотой. И одни ворота, закрытые наглухо. Часовых не видно, но они точно есть. Да и времени перебираться не будет: судя по следам, отряды тут ходят часто.

– Обойдём? – тихо спросил Тэльво.

– Давай. В Ангамандо нам не нужно.

В поисках дороги дальше пришлось сделать небольшой крюк и пару раз карабкаться по вертикали, но карабкаться было несложно, и их никто не заметил. Амбаруссар опять воодушевились. Всё хорошо получается.

Становилось холодней, и снега под ногами лежало больше. Между глубокими отрогами и в трещинах он, кажется, лежал всегда: плотный, слежавшийся в камень.

Можно было обойти левей, и даже, кажется, удобней. Близнецы даже остановились посовещаться: не перейти ли на другой отрог. Но пощурившись на белый гребень на фоне низкого пасмурного неба, решили, что он ведёт всё-таки не туда. Наверное, Нэльо они оттуда разглядят хорошо, но подобраться не смогут: между отрогом и главным пиком видно было ущелье.

К главному пику они подошли через несколько часов, и стало ясно, что всё то, что они видели до сих пор, скалами можно назвать только с очень большой натяжкой. Близнецы остановились на голой площадке, продуваемой насквозь и покрытой плотным настом, и задрали головы.

Над ними возвышалась прорезанная редкими трещинами стена, кривым зубом утыкаясь в небо. Вершины отсюда не было видно.

– Нам туда? – спросил Тэльво, уже зная ответ.

– Только отдохнём сначала.

***

Близнецы успели выспаться и как раз решили подкрепиться, прежде чем лезть, когда Тэльво перестал жевать и уставился в пространство. Питьо проследил за взглядом, ничего интересного не увидел и ткнул брата в бок:

– Кого ты к нам зовёшь?

– Никого. Это Турко. Они едут за нами. Спрашивает, где мы.

– Без них справимся!

– Я ему так и говорю.

– А, ну ладно.

Тэльво ещё поговорил и вернулся к еде. Сообщил, вгрызаясь в лепёшку и потому не очень внятно:

– Вроде, он не лезет.

Доев, они связались одной из верёвок, перекинули сумки за спины, заодно прижав ими плащи, и вышли из-за камней, где спрятались на привал от ветра. Пощупали гладкую промёрзшую стену и пошли искать трещину. Подходящая попалась скоро: достаточно широкая, чтобы можно было втиснуться внутрь и спрятаться там от ветра, она уводила, изгибаясь, далеко вверх. А там видно будет.

Близнецы довольно переглянулись, и Питьо полез первым.

Сначала всё шло отлично. Стенки трещины были неровными, так что хватало мест, куда поставить ноги и где схватиться. Кое-где пробивалась клочьями колючая трава, пару раз даже попались кривые кусты, за которые было удобно держаться.

Правда, здесь лежал снег. На стенах вне трещины ему негде было уцепиться.

Питьо как раз поднял ногу, чтобы дотянуться до очередного удобного выступа, как вдруг его рвануло за пояс верёвкой. На мгновение он потерял равновесие, но успел распереться в трещине ногами и руками. И осторожно посмотрел вниз.

Тэльво стоял примерно в такой же позе, сжимая в одной руке куст, за который только что ухватился, выдрав его из трещины и обсыпав себя землёй, льдом и мелкими камешками. Бросил куст, поднимая голову:

– Дурацкие кусты, не надо их трогать.

И полезли дальше.

Остаток трещины они прошли без приключений. Только в самом конце пришлось немного напрячься: трещина там делалась мельче и уже, целиком в неё спрятаться не получалось. Но зато после этого неудобного участка начиналась довольно широкая, шага в два, полка. Близнецы выбрались на ровную каменную плиту и уселись, прислонившись к скале.

Трещина вывела их довольно высоко. Вокруг, докуда хватало взгляда, лежали предгорья, где-то далеко под ногами рос лес. Слева, подгоняемая ветром, шла сюда огромная туча, и от неё тянулись вниз, к лесу на склонах, белые спутанные нити.

По одному из отрогов вилась дорога, кажется, к Ангамандо, и по дороге двигался отряд. Тэльво покосился на брата. Интересно, насколько острое у орков зрение? Не заметят ли два новых рыжих пятна? Но Питьо смотрел вперёд, туда, где на линии горизонта тонкой рваной полоской синели Эред-Ветрин.

Вышел из задумчивости и тоже надел капюшон обратно, заметив, что младший прячет волосы.

Передохнув и глотнув воды, они пошли дальше, теперь Тэльво первым. Двигались гораздо медленнее, чем в трещине: всё время приходилось останавливаться, высматривать, куда дальше, и греть пальцы, норовившие потерять чувствительность от холодного камня. К тому же нового удобного места для отдыха не находилось, а предплечья начинали гудели, как от тяжёлой работы. Да ещё ветер…

Через несколько минут дорога кончилась. Попробовав ухватиться за удобную с виду трещину и чуть не сорвавшись, Тэльво остановился и заоглядывался. Слева от него вертикально по скале тянулось каменное ребро, постепенно расширяясь кверху и сильней выступая из стены. В углу между этим ребром и стеной было бы удобней, но со своего места Тэльво совершенно не видел, как туда пройти. До ближайших дырок в стене слишком далеко, не дотянуться. На расстоянии вытянутой руки была всего одна трещинка, слишком узкая, чтобы ухватиться, но Тэльво уже ощутил прилив вдохновения. Он поудобнее уцепился за последний имеющийся в распоряжении выступ одной рукой, а второй пошарил в сумке, достал колышек и попытался вставить его в трещину. Вроде бы получилось, но стоило ухватиться всерьёз, как колышек вылетел из трещины, роняя мелкий мусор, и пришлось быстро хвататься за что попало. Поймав равновесие, Тэльво упрямо закусил губу, втыкая колышек на место, и снова полез в сумку, на этот раз – за молотком. От удара колышек, вроде бы, вошёл глубже, звонко задребезжав по камню. Тэльво, воодушевившись, стукнул ещё раз, посильней, колышек качнулся, трещина увеличилась, и от стены с треском отлетел кусок камня, вместе с колышком. Молоток по инерции пролетел дальше и выскользнул из руки, а Тэльво чуть снова не потерял равновесие от неожиданности.

– Что ты там делаешь? – возмущённо крикнул Питьо, вжимаясь в стену и втягивая голову в плечи от неожиданных подарков сверху. – Стой там, я первый пойду! И не шевелись вообще!

Переждав камнепад, он подумал ещё, оглядываясь, и сразу забрал сильно левей, оставляя ребро между собой и братом. Тэльво остался ждать. Повертелся, выпрямляя уставшую руку и выбирая положение поудобней, и в конце концов уселся боком к стене, подобрав одну ногу и вытянув вторую.

За ребром лезть действительно было легче, так что Питьо быстро взобрался выше брата, туда, где оно обрывалось довольно большим зубом.

– Всё, теперь ты! – крикнул он, устроившись поудобнее в трещине между стеной и этим зубом.

– Я не достаю никуда!

Питьо задумался на минуту, распёрся ногами и спиной.

– Повисай на верёвке! Я держу. Попробуй перебежать по стене за ребро, там удобней.

Тэльво попробовал, получилось, и скоро он уже держался за зуб рядом с братом. Улыбнулся.

– Здорово. В Амане мы так не делали.

Питьо улыбнулся в ответ, гордый своей выдумкой. Осталось долезть до Нэльо, и можно обратно. Правда, его по-прежнему даже не видно, но в любом случае уже гораздо ближе.

Ждать не хотелось. Да и Питьо отдохнул уже, пока ждал брата, так что полез дальше, уступая Тэльво удобную расщелину. После двух неудачных попыток, когда один, сорвавшись, чуть не сдёрнул другого, близнецы, не сговариваясь, решили двигаться по очереди: один лезет, другой ждёт в надёжном месте, чтобы удержать обоих в случае чего. Так что теперь Тэльво просто стоял, запрокинув голову и следя за тем, как брат лезет всё выше, забирая теперь немного правей, и верёвка между ними понемногу натягивается. Может, крикнуть ему, чтобы искал уже место для остановки? А то придётся опять лезть одновременно…

Тэльво переставил ноги удобней и поёрзал, распираясь в расщелине и опуская голову. Полка внизу, где они отдыхали, выглядела узкой и далёкой, и падать туда совсем не хотелось.

Он снова посмотрел на брата, успокаиваясь и прогоняя ненужные мысли: всё хорошо, Питьо поднимается быстро, лучше представлять триумфальное возвращение. Или как будет им рад Нэльо.

Шея быстро затекала, и он снова смотрел под ноги, а не вверх, когда услышал вверху какой-то шум и вскрик. Он успел сообразить, что Питьо падает справа от ребра, и рефлекторно дёрнулся в противоположную сторону, да так, что сам тоже повис, только слева, упираясь ногами в ребро и зачем-то держась за верёвку. Он толком не видел падения, только услышал глухой удар где-то внизу. Стало больно одновременно в боках, в голове и правой голени, и понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что бока болят у него и от верёвки, а нога и голова – у брата и от скалы.

До этого мыслей в голове не было вообще никаких.