Текст книги "Отражение: Двое (СИ)"
Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
“Если бы я знал, что останусь без тебя из-за этих съемок и ожидания непонятно чего, ни за что бы не согласился на это вот все”.
Барнс обложился плюшевыми Солдатами и не собирался вылезать из своего гнезда в ближайшее время. Подумав, он скинул Себастьяну селфи этого безобразия.
“Котик, ну не в первый же раз. А инструкцию я не читал, да )))) Выложи эту прелесть в свой инстаграм )))”
“Есть подозрение, что в моем Инстаграме пасутся твои фанатки” – Барнс принялся выкладывать фото. У него их было немного, ещё меньше с Себастьяном, но и такие были. Хотя больше всего там было фоток с оружием.
“Да можешь быть уверен! Но ты ж не мое фото выкладываешь. Кстати, поройся в кладовке, я туда перед отъездом несколько нераспечатанных посылок закинул, вроде там подарки от фанатов. Скажешь мне, что там”.
“Прямо сейчас?”
Конечно, ради Себастьяна Барнс и готов был покинуть насиженное место, но очень не хотелось.
“Не обязательно. Ты там к дивану не прирос?”
“Я тут окопался, и мне хорошо. Но надо остатки торта притащить. Поэтому пойду копаться в кладовке”.
Барнс покинул насиженное место и пошел смотреть, что там прислали Себастьяну.
В посылках обнаружился альбом с артами, отличными, но настолько гомоэротичными, что Баки даже неловко стало. Еще там был набор из плюшевого Зимнего Солдата и плюшевого Капитана Америка с вязаным щитом, карандашный портрет Себастьяна в рамке и коробка домашнего печенья с красными и белыми звездами.
“Вот это безобразие, хоть и очень красивое, но все равно…” – и приложил фото одного из артов.
“Это мое!” – гласило сообщение под фото плюшевых игрушек.
“Очень похож. Любят тебя” – и фото портрета.
“А это тебе вообще нельзя)))” – отправил Барнс фото печенья, попробовав одно. – “Вкусно”.
“Ну раз ты захапал себе половину подарков, тебе и благодарности писать! Мог бы оставить печеньку. ))) “
“Да оставлю я тебе печеньку, не плачь))) и где мне писать эти благодарности?”
Барнс аккуратно сложил портрет и арты в кладовке, унес печенье на кухню, а игрушки пристроил в свое гнездо, с какой-то болезненной нежностью погладив игрушечного Стива.
– Да, Стиви, теперь только так, – он сфотографировал новых жильцов своего гнезда и тоже выложил в Инстаграм с подписью “мужу подарили, а я отобрал”.
“На упаковках есть обратные адреса. У меня в кабинете лежат открытки с моей рожей, выбери, надпиши и отправь. Автографы за меня ты рисовать умеешь”.
“Но это же нечестно))) Ладно. Завтра. Спать ложись”.
“Спокойной ночи, kotik ))) Люблю тебя”.
“И я тебя, Принцесса”.
– И я тебя… – вслух пробормотал Барнс. Ему было тоскливо. Не желая идти в кровать, в которой он будет один, он убрал ноут под диван, и свернулся на нем в своем гнезде из игрушек, накинув на спину плед. Кайл и Стив устроились на нем сверху.
Барнсу снился Стив, со щитом, но мелкий, кашляющий и задыхающийся, однако упорно бегущий куда-то. Барнс изо всех сил пытался его догнать, но не мог. Расстояние между ними только увеличивалось, и Барнс проснулся, так и не догнав своего друга, от навязчивой трели телефонного звонка.
– Да, – практически рявкнул спросонья Барнс, разглядев незнакомый номер.
– Мистер Барнс? – неуверенно произнесла девушка тоненьким голоском.
– Да, я слушаю, – уже спокойно ответил он, понимая, что напугал бедняжку секретаря.
– Вас хотят пригласить на съёмки для рекламы новой коллекции туристической одежды…
Барнс слегка охуел от того, что ему в принципе позвонили, поэтому даже растерялся, но быстро взял себя в руки, выяснил подробно, что где и когда и, попрощавшись с секретарем, тут же принялся строчить Себастьяну, рассказывая новость.
“Поздравляю! )))” – ответил Себастьян. – “Прочитай внимательно контракт”.
“Что, там кроется целый барьерный риф?”
“Может скрываться. Если не уверен, позвони моему юристу, у нее опыт в подобных вещах. Ее я предупрежу”.
“Вот теперь я точно не уверен)))”
“Спокойно. Наберешь опыт со временем. Вот номер Альи, звони, скажи, что от меня”.
“Ладно, позвоню. Спасибо. Черт, мне собираться же надо. Люблю тебя”
Барнс выбрался из гнезда, спихнув с себя живность, которая на нем уютно устроилась, и пошел собираться. У него было почти четыре часа на сборы, но еще нужно было позвонить юристу и придумать, что надеть.
“Что мне надеть? Ты умный”.
“Погоди, у тебя что, прямо сегодня съемки?! Костюм надень, тот же самый, ты в нем отлично смотришься”.
“Не, съемки не сегодня, сегодня контракт. Все равно надо выглядеть приличнее, чем я обычно выгляжу”.
Вроде бы взрослый мужик, страшное оружие Гидры, прошел не одну войну, а все равно в мирных делах иной раз был беспомощнее ребенка. Барнс никогда не подписывал никаких контрактов и очень волновался по этому поводу, потому что ступал в незнакомый для себя мир, в котором были свои правила, и, даже если Барнс не собирался их соблюдать, стоило хотя бы их узнать.
Алья любезно согласилась помочь Барнсу, и они договорились встретиться, после чего он принялся собираться, больше сидя за ноутом и читая комменты в Инстаграме. Потом ему упал еще один перевод, и в итоге Барнс собирался за пятнадцать минут до выхода.
Не представляя, какие числа ему хотят занять, Барнс надеялся, что он будет достаточно свободен, чтобы уехать к Себастьяну. Хотя они и расставались, и это было нормально, потому что невозможно находиться вместе двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Но когда у Барнса не было возможности быть рядом, потому что Себастьян уезжал, он практически полностью перебирался жить на диван, потому что в кровати было пусто и печально. Вообще без Себастьяна было пусто и печально, словно из мира убирали краски и выключали свет, оставляя серый туман. И если сначала идея поработать моделью была забавной, то теперь она таковой не казалась. Но и отказываться Барнс не собирался.
Барнс пытался внимательно читать контракт, но проще было разобраться в новой модели танка, чем в этих юридических тонкостях. У него возражений не было, но очень хотелось попросить кого-нибудь объяснить ему, что тут написано, хотя в целом все было ясно. Барнс посмотрел на Алью, ожидая, что она скажет, хотя ему объяснили, что контракт типовой. Что могло входить в нетиповой контракт, Барнс и думать боялся. Алья кивнула, сказав, что ничего страшного в контракте нет, и Барнс подмахнул его, надеясь, что не пожалеет об этом, потому что начинать карьеру фотомодели в сто с лишним было страшновато.
“У меня есть работа” – написал он Себастьяну, когда освободился.
“У тебя всегда есть работа” – ответил Себастьян через два часа. – “Что будешь рекламировать? Стринги? Накомарники? Тактические носки?”
“Все сразу. Представляешь, какой я буду красавец?))) Зато съемки на природе”.
“Я прям хочу твое фото в стрингах, накомарнике и тактических носках! ))) А где на природе?”
“В Утер Гэпе. Это около двух часов от НЙ на запад”.
“Ничего о таком не слышал. Убегаю на съемку. Удачи тебе! Люблю”.
“И я тебя))))” – ответил Барнс и пошел писать спасибо за подарки поклонников. Почерк у него был так себе, но автограф Себастьяна подделывать он научился быстро и красиво.
Он долго думал, какие бы слова благодарности написать, не представляя, хватит ли банального “спасибо”, или надо что-то еще добавить. В итоге, вымучив пару предложений, он решил не заморачиваться, и написал всем одно и то же. Удивился, найдя конверты, и стал аккуратно заполнять адреса.
Гуляя вечером с Кайлом и Стивом, который уже привык сидеть на шее, и никуда не рвался, Барнс думал о том, что послезавтра ему придется куда-то переться с незнакомыми людьми, наверное, общаться с ними. Он поймал себя на мысли, что стал тяжелее сходиться с людьми, не потому, даже, что не мог, а потому, что не хотел. Ему это было просто не надо, потому что всех ему заменял Себастьян.
“Я скучаю”. – написал Барнс, уже собираясь идти домой.
Себастьян ответил только поздно вечером.
“У меня съемки весь день, kotik, извини. Алисия такая молодец, справляется просто отлично для ее возраста. Устаю страшно, жара выматывает. Как ты там со зверьем?”
Вместо ответа Барнс послал селфи себя в гнезде, Кайл сидел рядом, а Стив угадывался по хвосту, торчащему из-под волос.
“Отлично смотритесь!”
Себастьян прислал свое селфи – вид у него был усталый.
“Ложись спать, принцесса. Времени уже до хрена”.
Барнс устроил ноут на коленях и вернулся к переводу. На этот раз это была документация к новому “глоку”, которая понадобилась кому-то на фарси. Он подумал, что если съемки будут отнимать много времени, то спать он будет в разы меньше, чем сейчас, потому что как переводчик он был очень востребован – знал больше двадцати языков.
========== 13 ==========
Барнс поражался тому, что ради двух-трех кадров, которые в итоге будут использованы, его и Катрин собирались фотографировать два дня в разных видах на разной местности.
Сначала Барнс не очень рвался общаться, потому что просто не знал, о чем, думая, что не найдет общей темы с моделью, а потом выяснилось, что Катрин занимается скалолазанием, и стало проще. Марк, фотограф, тоже оказался не звезданутым на всю голову гением, а обычным парнем, худым, словно щепка, высоким, сплошь покрытым татуировками.
Больше всего в процессе Барнса напрягали переодевашки, но это было то, с чем пришлось просто смириться. Штаны, кофты, куртки, шорты. Когда он увидел количество одежды, ему показалось, что это кошмар какой-то, но на самом деле все оказалось не так страшно. Зато стало понятно, почему два дня.
Они приехали вечером, компания оплатила мотель недалеко от места, все было удобно. Оказалось, что Марк уже снимал тут, поэтому точно знает пару прекрасных мест. Куда они все – две модели, фотограф и ассистенты – с утра и отправились. С очень раннего утра, надо заметить.
– Много снимался? – спросила Катрин, пока шли.
– Первый раз, – улыбнулся Барнс.
– И чего тебя понесло в это гиблое дело? – спросил Марк, резво топающий рядом.
– Изначально это было что-то вроде шутки, – признался Барнс, – а потом решил, чего бы и нет. Бабло лишним не бывает.
– А, значит, ты не за тем, чтобы твою рожу в итоге каждая собака знала? – Марк остановился и сделал пару кадров чего-то в листве.
– Нет, у меня исключительно меркантильный интерес, – усмехнулся Барнс, удачно ловя споткнувшуюся Катрин. – А ты давно снимаешься?
– Спасибо, – поблагодарила Катрин. – С детства, но, видишь, сильно известной меня это не сделало. А ты чем занимаешься?
– Я переводчик, – не стал скрывать Барнс.
– О, и какой язык знаешь? Или несколько? – спросил Марк, снова что-то щелкая для себя.
– Несколько, – не стал вдаваться в подробности Барнс и, предвосхищая вопросы, сказал. – Перевожу техническую документацию по оружию и военной технике. И синхронистом подрабатываю иногда.
– В оружии шаришь? – похоже, Марку персона Барнса была интереснее, чем Катрин, хотя разговор начала она.
– Шарю. Я бывший военный, – эту информацию Барнс тоже скрывать не видел смысла, он ведь не врал же. – Катрин, а ты в альпинисты не пробовала податься?
– Не, снежные вершины – это не мое, – легко отмахнулась она. – Да и когда? Я ж снимаюсь. А на скалодром можно хоть каждый день ходить.
– В снежных вершинах тоже есть очарование, но свое, специфическое, – Марк чуть не споткнулся, потому что в очередной раз посмотрел на мир через объектив. – Пришли.
Они вышли к берегу реки с кусочком песчаного пляжа, на котором живописно раскинулось несколько валунов, вокруг был зеленый лес, а вдали шумел небольшой водопадик.
– Жаль, к водопаду не подойдешь, вас бы там поснимать, – посетовал Марк. – Ладно, одевайтесь да начнем.
Барнс достал телефон и, щелкнув вид, который действительно был хорош, написал Себастьяну.
“Доброе утро. Мне уже не страшно))) Место красивое, правда?”
“Отличное место! Удачи тебе!”
– Жена? – поинтересовалась Катрин, пока Барнс дебильно улыбался, глядя на пришедшее сообщение.
– Муж, – ничуть не смущаясь ответил он, и прозвучало так необычно. Они поженились недавно, и еще не было случая кому-то вот так вот заявить, что он замужем. От одного короткого слова стало тепло.
– О как, – удивилась она. – Неожиданно.
– Тебя что-то смущает? – напрягся Барнс.
– Нет, что ты, просто не ожидала, честно, – чуть виновато улыбнулась Катрин.
– А фотка мужа есть? – спросил Марк, который, казалось, был полностью поглощен фотоаппаратом. – Вдруг он так же хорош, как ты, я бы и его поснимал.
– Ему не надо, – заржал Барнс, все же находя в телефоне фотографию, где они с Себастьяном вместе, понимая, что если он покажет его одного на фото, ему просто не поверят. – Он и так снимается. Но на, смотри, мне не жалко.
Барнс нашел фотку из Техаса, честно пролистав все с панамками, потому что обещал никому не показывать. На этой фотке они были на стрельбище, Барнс обнимал Себастьяна, помогая прицелиться из пистолета.
– Че, серьезно? – не поверил Марк, а Катрин просто открыла рот и молчала. – Ты муж Стэна? Не, я слышал, что у него отношения с каким-то мужиком, но нормальных фоток этого мужика нигде нет. И про свадьбу слышал, но… Не, серьезно?
– Более чем, – Барнс был несколько озадачен реакцией, хотя в глубине души был доволен произведенным эффектом. – Может, работать будем, а вы поохреневаете в процессе?
– А, да, работать, – вернулся в нужную колею Марк.
А дальше, пока было достаточно света, они с Катрин позировали, а Марк снимал. Снимал, снимал, снимал. К вечеру Барнс, переодеваясь в последний раз, понял, что вымотался. И он явно в ближайшее время не захочет ничего примерять. Долго не захочет.
Обратно шли в сумерках, тропинка стала неочевидна, и Барнс изображал из себя джентельмена, ведя Катрин, у которой оказалась куриная слепота, под руку.
Оказавшись в номере, Барнс подумал, что проще марш-бросок в полной выкладке, чем съемочный день. Он принял душ и завалился на кровать, подтащив к себе ноут. Переводы никто не отменял.
“Как ты это выдерживаешь?” – написал он Себастьяну. – “Я сказал, что ты – мой муж. Вернее, фотку показал. Это первые посторонние люди, которым я сказал, что ты мой муж. Эффект потрясающий”.
“Не смог не похвастаться? – через некоторое время ответил Себастьян. – “Расскажи про эффект”.
“Мне не поверили. И у меня есть подозрение, что не верят до сих пор. Я показал фотку из Техаса. Наверное, покажи я тебя в панамке, они бы сразу поверили. Но я не показал, не волнуйся. Панамки – это для меня. Марк, фотограф, уж не знаю, насколько он следит за твоей жизнью, сказал что слышал про свадьбу, но до сих пор не знал, кого же ты взял в мужья. Ты меня скрываешь)))”
“Я тебя не афиширую ))) Кому надо, те знают. Просто в прессе это пока не прогремело. Покажи им фотки со свадьбы”.
“Я могу похвастаться, что у меня муж – известный актер. А ты тем, что твой муж – Зимний Солдат, не можешь”.
“Не могу, такая несправедливость! ))))”
“Вот думаю, мне будет поступать больше предложений, если будут знать, что я твой муж?)))))”
“Запросто! Связи на то и связи, чтобы ими пользоваться :D”
“Никогда не думал, что мне придется использовать мужа в корыстных целях))))) Даже не представляю, как это можно использовать)))”
“Оно само придет ))) Не сомневайся )”
“Я скорее опасаюсь)))”
Себастьян ответил чередой смайликов и селфи в гриме и костюме.
“Смотрю, хорошо у тебя там все. Ладно, я дальше переводить. До завтра”. И селфи.
Надо сказать, Барнс никогда не думал о том, что их с Себастьяном отношения можно использовать, хоть и во благо, но в корыстных целях. Он даже не совсем представлял, как оно может само так повернуться. С другой стороны, почему бы не пользоваться тем, что у него есть, даже если это известность его мужа? Тем более, сам Себастьян, похоже, был не против.
Второй день прошел так же, как и первый, только теперь они фотографировались в другом месте, не менее живописном. Под вечер Барнс снова пялился в телефон, но сообщений от Себастьяна не было, и он расстраивался, однако сам писать не стал, прикидывая, что его муж еще занят. Он порылся в телефоне, найдя несколько фотографий со свадьбы.
– Муж сказал вам показать, чтобы вы поверили, – улыбнулся он, показывая фото.
Фоток, где он выносит Себастьяна на руках, у них не было, некому было фотографировать. Но были фотки из лимузина, где они пили шампанское и целовались, и из ресторана.
– Да, ты прав, поверить в такое сложно, – согласился Марк. – Ну не ожидаешь встретить мужа известного актера на таких съемках. Да тебя должны с руками оторвать, только потому что Стэн – твой муж. Или что, гордость?
– Нет, – пожал плечами Барнс, – я просто не подумал, что так можно.
Они вернулись в мотель, уезжать решили утром, потому что за день все устали. Барнс размышлял, нравится ли ему это занятие, или нет, но к четким выводам прийти не смог, потому что, как и у любой другой работы, у этой были свои плюсы и минусы.
“Я завтра домой. И вроде я пока больше никому не нужен, поэтому прилечу к тебе, если хочешь”.
“Прилетай, я соскучился. Только я со съемок полутрупом приползаю. Зверье в гостинице оставь только”.
“Мне когда лучше прилететь? Сейчас билет закажу, только рейсы гляну”.
“У меня завтра с 8 вечера свободное время, вечером и прилетай” – ответил Себастьян. – “Встретить не смогу, лови адрес”.
“Заказал. Прилечу завтра в половине девятого. Скучаю))) Тебе чего-нибудь привезти?”
“Себя и похолодание! )))))”
“Себя обязательно, с похолоданием не знаю))) До завтра, принцесса”.
========== 14 ==========
С дорогой, сборами и сдачей зверья по гостиницам Барнс успел на свой рейс впритык. Он так соскучился по Себастьяну, хотя прошло всего полторы недели, что от предвкушения встречи подрагивали пальцы. И дело было не в отсутствии секса, а в ощущении родного человека рядом. Барнс не любил расставаться с Себастьяном надолго, но, похоже, теперь они будут видеться реже, если его будут снимать. Это огорчало. Но за разлукой всегда следует встреча, и только это его и радовало.
Шесть с половиной часов полета он занимался очередным переводом и даже не обратил внимания, как самолет приземлился в Лос-Анджелесе. Наверное, если бы не работа, он бы это время сходил с ума, извелся бы от ожидания. А так с пользой время провел.
“Я прилетел” – отправил он сообщение Себастьяну и, поймав такси, назвал адрес. До долгожданной встречи оставалось всего-ничего.
“Замечательно! Я буду на месте через двадцать минут. Что заказать тебе на ужин?”
“Взбитые сливки. А тарелкой будешь ты” – Барнс мечтательно улыбнулся.
“Это негигиенично! )))) Закажу мексиканскую еду”.
“Сливки, значит, негигиенично, а как минет, так все ок?)))))”
“Даже римминг ОК, если партнер вымылся )))”
“Молчи, а? Мне еще минут сорок от аэропорта ехать)))”
“А потом мыться )))) Я тебе купил в русском магазине гель для душа с дегтем. На этикетке береза, а запах…”
“Мыться я тебя с собой утащу!”
“Значит, благоухать будем оба! Здесь джакузи, кстати”.
Сорок минут спустя Барнс звонил в домофон. Они с Себастьяном давно не расставались так надолго, и он очень ждал встречи. И чем ближе был этот момент, тем меньше терпения было у Барнса. Ему было плевать на ужин, плевать на душ, он просто хотел обнять и поцеловать своего мужа. Для начала обнять и поцеловать. А потом… О том, что будет потом, Барнс подумал всего три секунды, но его бросило в жар.
Дверь открылась, и Барнс взлетел по лестнице на третий этаж, наплевав на лифт, потому что пешком быстрее. Себастьян ждал его у двери в квартиру, и у Барнса просто отключился мозг, когда он его увидел. Преодолев разделяющее их расстояние на скорости Солдата, он сгреб Себастьяна в объятия, втащил в квартиру, закрыл дверь, и прижал к ней, вжимаясь в него всем собой, уткнулся в шею и просто дышал. Казалось, сердце ухает где-то в горле, в ушах шумело, Барнс почти задыхался от этой близости, такой простой, но долгожданной.
– Господи, – прошептал он. – Как же я по тебе скучал.
Себастьян ничего не говорил, просто обнимал Баки и целовал его, куда придется. От Себастьяна пахло лосьоном для снятия грима и немного – потом, он страшно уставал на этих съемках, но все равно радовался, что снимается в этом фильме, а еще – тому, что Баки приехал.
– Я тоже, – наконец сказал он.
Не выпуская Себастьяна из объятий, Барнс скинул рюкзак на пол прихожей. Казалось, они не виделись целую вечность, от радости встречи было почти больно, на самой грани.
Барнс принялся покрывать короткими поцелуями сначала шею Себастьяна, потом добрался до лица, нашел губы и приник к ним, как умирающий от жажды к источнику. Провел руками по спине, сжал задницу, а потом подхватил под бедра, сажая на себя.
– Где тут твоя джакузи? – спросил он, оторвавшись наконец от вожделенного рта.
– Котик, погоди, сейчас еду привезут, – попросил Себастьян.
– Все равно не отпущу, – категорично заявил Барнс, не желая расставаться с драгоценной ношей ни на секунду.
Он пронес Себастьяна в гостиную и устроился с ним на диване. Барнсу не критично было заняться сексом прямо сейчас, его вообще секс как таковой интересовал не в первую очередь, это просто был еще один способ быть ближе. Он хотел врасти в Себастьяна, слиться с ним, чтобы никогда больше не расставаться.
Себастьян расслабился в руках Баки. Он был рад, что Баки прилетел к нему. Его здорово не хватало. Себастьян напрочь отвык засыпать один, и хотя они часто бывали порознь – работа Баки, работа Себастьяна – расставаться было больно. Привычная боль, но лучше, когда ее нет.
– Я без тебя вообще в спальню не захожу, – сказал Барнс, потираясь носом о плечо Себастьяна. – Я так по тебе скучаю, даже когда знаю, что вечером тебя увижу. А когда тебя нет, когда ты далеко от меня, мне сдохнуть хочется. Как будто мир выцветает.
Себастьян погладил Баки по лицу.
– Я тоже очень скучаю по тебе, – признался он. – Днем еще ничего, работа захватывает, а вот когда возвращаюсь сюда… Еще три недели съемок. Ты привез мне печеньки с красной и белой звездой?
– Привез, – кивнул Барнс, прижавшись щекой к теплой ладони. – Но прямо сейчас я за ними не полезу, даже если ты будешь очень просить. Прямо сейчас я хочу тискать тебя, чтобы наконец прийти в себя и осознать, что ты снова рядом.
Забравшись руками под одежду Себастьяна, Барнс гладил его, потихоньку выдыхая, расслабляясь. Он был зависим от своего мужа, как наркоман от дозы, это было помешательство, но Барнс в этом своем помешательстве был счастлив, потому что точно знал, что это взаимно, даже если Себастьян не так остро переживал их разлуку.
Себастьян подставлялся под ласкающие руки.
– Вообще всеми посылками и письмами должна Камилла заниматься, ассистентка моя, ну, ты знаешь. Но она в отпуске пока. Пришлось тебе.
– Я надеюсь, что это была разовая акция, – рассмеялся Барнс. – Я, кстати, и альбом с артами привез, чтобы ты получше разглядел, что там. Мне один мой подписчик на ютубе скинул ссылку на прикольный канал, про оружие тоже, но про старинное. Интересно очень, но есть проблема, оно на сербском, не самый распространенный язык. Я списался с автором, спросил, можно ли перевести, он даже обрадовался, сказал, что вообще языков не знает и будет безумно рад, если его сможет смотреть еще куча народу. Вот только я не уверен, что смогу озвучить нормально. Как думаешь, субтитры покатят? Или лучше напрячься и сделать звук?
– Не напрягайся и сделай субтитры, – посоветовал Себастьян. – К тому же, их переводить проще, чем голос, может, и на другие языки переведут. А как прошли твои первые съемки?
– Переодеваться заебался, – признался Барнс, ему очень надоело раздеваться-одеваться. – А так нормально. Не могу сказать, что я прямо в восторге весь, но это было интересно. Тем более на природе. Прогулялся хоть.
– Это тебе еще готовую одежду дали, – улыбнулся Себастьян, поглаживая Баки по руке. – А мне для домов высокой моды шьют. Примерки, подгонка и все остальное.
– Может, когда-нибудь и для меня что-нибудь будут шить, – Барнс тихо рассмеялся, прижавшись щекой к груди Себастьяна. Ему было плевать, сложится ли у него вообще карьера фотомодели. – А у тебя тут как все идет? У тебя же будет время сходить со мной на пляж?
– Разве что после окончания съемок. График совершенно бешеный, – вздохнул Себастьян. – Ты же видишь, какой я вымотанный. Сегодня в шесть утра снимать начали. Зато там именно то, что я люблю – чистая игра, без диалогов. Ну, почти без диалогов.
– Съемки павильонные? – спросил Барнс.
– Да, натурные отсняли в самом начале. Теперь только павильонные до самого конца.
– Значит, буду один гулять по пляжу, – вздохнул Барнс. – И не только по пляжу. Зато весь день я буду знать, что вечером смогу обнять тебя. Это лучше, чем быть за две с половиной тысячи миль от тебя.
– Всего две с половиной тысячи миль, и можно долететь в любой день. Согласись, это лучше, чем то, что было у нас хотя бы два года назад.
– Лучше, – не стал спорить Барнс. Он погладил Себастьяна по лицу, с нежностью заглядывая в глаза. – Потерпи чуть-чуть, до меня сейчас дойдет, что ты снова рядом, и я тебя выпущу. Может быть.
– Иногда я думаю: вот проснусь, а тебя снова не будет рядом, как тогда, – тихо сказал Себастьян.
– Ну что ты? – Барнс нежно обхватил лицо Себастьяна ладонями, коснулся губами губ и прижал к себе. – Я никуда не денусь, обещаю.
Некоторое время они сидели молча, обнявшись, а потом в дверь позвонили и Себастьян встал, чтобы открыть курьеру.
– Ужин привезли, – сказал он.
– Ужин так ужин, – вздохнул Барнс. Себастьяна из рук пришлось выпустить, и это ощущалось так болезненно, что ему стало страшно от осознания того, насколько на самом деле он зависим.
Барнс утешил себя мыслью, что сейчас они поужинают, и можно будет утащить Себастьяна сначала в ванну, а потом в постель, и пробыть вместе до утра.
Они быстро поели, разговаривая о чем-то неважном. Себастьян собрал и выкинул пустые контейнеры.
– Не хотел бы я здесь жить постоянно, – сказал он. – Слишком жарко. В ванную?
– Господи, – выдохнул Барнс, дергая Себастьяна на себя, вытряхивая его из одежды прямо на месте, – в ванную, куда угодно… Наконец-то мой!
Барнсу было не жарко, он весь горел внутри, полыхал, словно лесной пожар, предвкушая практически полное слияние. Они давным давно изучили тела друг друга настолько, что сейчас Барнс без труда всего парой движений по заветным точкам заставил Себастьяна не просто хотеть его, а с ума сходить от желания.
– Никогда не трахался в джакузи, – выдавил Себастьян. – Пойдем же!
– Я думал, у тебя была бурная молодость, – прошептал Барнс, интуитивно находя ванную, таща Себастьяна за собой.
– Бурная, но небогатая, Баки, – Себастьян волокся за ним, смеясь.
– Господи, что за квартира такая огромная, – посетовал Барнс, толкая дверь в ванную.
Огромная джакузи красовалась в центре выложенного светло-синей мозаикой помещения. Барнс порадовался, что она была непрозрачная. Посадив Себастьяна на бортик, Барнс врубил воду, заткнув слив, и быстро скинул свою одежду. Его потряхивало от предвкушения прикосновения кожи к коже, но Барнс помедлил, проводя рукой по груди Себастьяна, а потом аккуратно, даже медленно потянул его на себя, заключая в объятия.
– Я сейчас с ума сойду… – прошептал Барнс, невесомо касаясь плеч ладонями.
Себастьян засмеялся. Такое помешательство Баки на нем ему невероятно льстило. С Баки часто флиртовали, он многим нравился, но видел только Себастьяна.
– Давай в воду и мыться, – Себастьян поцеловал Баки в висок, а потом прикусил мочку уха. – От нас потом несет.
Был бы это бассейн, Барнс бы просто толкнул Себастьяна в воду, а так пришлось его в ванну укладывать, чтобы не стукнулся о бортик, и залезть следом, устраиваясь напротив так, чтобы ласкать член стопой.
Себастьян капнул в воду пены для ванн – совсем чуть-чуть. И расслабился под ласками Баки. Он и правда очень уставал на этих съемках, но Баки был с ним, и Себастьян просто полыхал, когда Баки был рядом.
Как ни странно, но острое, почти болезненное желание медленно отпускало Барнса, и теперь он мог просто находиться рядом с Себастьяном, вот так вот сидеть напротив, поглаживая его член, не распаляя желание, но и не давая ему схлынуть.
– Ты устал и будешь лениться? – догадливо поинтересовался Барнс.
– Да, – кивнул Себастьян. – Я устал и буду лениться.
– Все сам. Все сам, – тихо рассмеялся Барнс. – За это я кое-что хочу.
Он взял мочалку, налил на нее геля для душа и перебрался к Себастьяну, устраиваясь так, чтобы уложить его на себя, и начал медленно водить мочалкой по телу.
– Я хочу морошки. У тебя же есть кто-то, кто готов выполнить любую твою прихоть, кроме меня? – озвучил свои желания Барнс.
Не то, чтобы он сильно любил морошку, но почему-то сейчас, в разгар лета, в адскую жару Лос-Анджелеса захотелось этой своеобразной северной ягоды.
– Будет тебе морошка, – пообещал Себастьян. – Но чуть позже. Хотя я даже не знаю, что это такое.
– Это русская северная ягода. Очень специфическая, надо сказать, потому что даже не сладкая, – охотно объяснил Барнс. – Я ее собирал, когда был Солдатом. Зачем, не знаю, тестировали что-то после каких-то новых настроек, и решили совместить приятное с полезным. Проверить, насколько у меня хватает терпелки, и ягод поиметь. Ну, в общем, пока не сказали “хватит”, я и собирал. Не помню, почти сутки, кажется. Русские вообще были большие затейники в том плане, как еще можно использовать Солдата, чтобы самим ни хера не делать.
Барнс отложил мочалку и стал просто мыльными руками гладить Себастьяна, то сжимая соски, то невесомо проходясь по подвздошным косточкам, то поглаживая член. Целовал в шею, висок, легко и нежно.
Себастьян таял в ласкающих руках, расслабляясь и чувствуя, как по телу разливается желание – не обжигающим жаром, а постепенно нарастающим теплом.
– Ко мне тут приставили ассистента, – сказал он, откинув голову Баки на плечо. – Завтра его озадачу. Пусть ищет. А то он бездельничает.
– И прослывешь ты извращенцем, который хочет всяких жутких вещей, – выдал свой прогноз Барнс, уверенный, что в ЭлЭй достать морошку будет непросто. С другой стороны, не самому же бегать. Надо пользоваться благами, которые может предоставить дражайший супруг.
– Мне можно. Я пусть не самая большая, но звезда.
– Звезда-звезда, – Барнс потерся носом о затылок Себастьяна. – И как мне мою звезду ублажать?
– Слушай, а ты умеешь делать массаж? – вдруг спросил Себастьян. – Разомнешь мне спину?
– Я могу попробовать, но в массаже не силен. Может, тебе нанять для этого специально обученного человека? – Барнс даже расстроился, что не умеет делать массаж, и подумал, что, будет время, надо будет научиться.
– Да у меня есть в Нью-Йорке массажист, я к нему хожу, но это немного не то. Ну ладно.
– А что ты хотел, принцесса? – спросил Барнс.
– Массаж от тебя, котик, разве неясно? – мягко улыбнулся Себастьян.
