Текст книги "Отражение: Двое (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Барнс смотрел завороженно, понимая, что может больше никогда не увидеть ничего подобного, но снимать продолжал Себастьяна. Потом можно будет посмеяться вместе.

– Потрясающе! – крикнул Себастьян.

Эта экскурсия стоила каждого заплаченного за нее цента.

Вертолет сделал несколько кругов вокруг вулкана, пролетел над рекой лавы, над морем, куда эта лава стекала, кипятя воду.

– Это было реально круто, – их вернули туда же, откуда увезли на вертолете смотреть на извержение. Барнс всю обратную дорогу молчал, переваривая увиденное, потому что никогда еще не видел ничего настолько разрушительного, что не было бы создано разумным существом, а было чем-то изначальным. Какая, к чертям, Гидра, пришельцы и прочая мишура в сравнении со слепой стихией! Даже ураган на Навассе был не так страшен и разрушителен, как извержение, которое длится уже не одно десятилетие. – Спасибо, что вытащил.

– Я знал, что ты оценишь, – улыбнулся Себастьян. – Это и правда очень круто. А завтра давай поплаваем с дельфинами?

– Конечно, поплаваем, – Барнс притянул Себастьяна к себе и поцеловал. – А они не кусаются?

– Нет, они играют. А ты знаешь, что в некоторых странах дельфинов считают разумными?

– Мои познания в фауне довольно скудны, – признался Барнс. – Во флоре, кстати, тоже. Яды меня готовить не учили.

– А распознавать? – они шли от вертолетной площадки к парку. Уже вечерело, и в парке зажгли фонари.

– Распознавать – да, – стал рассказывать Барнс. – По запаху, что-то даже на вкус, цвет и прочее, по чему вообще можно что-то опознать. На меня же яды не действуют, хотя, если меня травануть, какое-то время мне плохо будет. Но травить Солдата никто не пробовал, кстати говоря. Может, опыты и ставили, специально, чтобы проверить, но я не помню. Слушай, а давай как-нибудь съездим на Аляску?

– Белых медведей пугать и собирать морошку? Следующим летом съездим.

– Да, пугать белых медведей и собирать морошку, – повторил слова Себастьяна Барнс. – Ты совершенно прав. Посмотрим белые ночи, может быть, даже полярный день. Мне нравится полярный день, в нем есть какая-то своя магия. Погуляем?

– Сейчас или по Аляске?

– Сейчас, – улыбнулся Барнс. – По Аляске тоже, но до нее еще дожить надо. А у тебя получится вырвать время летом? А потом зимой, чтобы поехать на юг?

– Я постараюсь, – пообещал Себастьян. – Неделю летом и две недели зимой. Где-нибудь в районе Рождества или сразу после.

Они медленно шли по парку, наблюдая последние отблески заката, горящие, что тот вулкан, пожаром на горизонте, а с другой стороны уже давно наступила тьма, рассыпав на небе звезды.

– Может, мы с тобой и объедем весь свет, только вот так вот, точечно? – спросил Барнс.

– Ну, я не во все места бы хотел, – покачал головой Себастьян. – Например, я бы не хотел в Китай и в Чили, в Россию и вообще в бывшие страны Советского Союза, в Израиль и вообще в Африку, в исламские страны.

– Когда-нибудь меня попустит, я перестану истерично цепляться за тебя, и поеду туда, куда хочу, один, – сказал Барнс. – Поеду туда, где никогда не был, ни человеком, ни Солдатом. На самом деле, не так уж и много мест. Русские пользовались мной направо и налево, так что… Я много где бывал.

– Но это же другой мир, – заметил Себастьян, беря Баки за руку. – Например, я уверен, что здесь никогда не было военной базы с суперсолдатами в Оймяконе.

– Ты предлагаешь мне съездить на Оймякон только потому, что там нет военной базы? – рассмеялся Барнс. – Думаю, есть. У русских где только этих баз нет. Не может там не быть. Просто в ней нет пяти колб со спящими суперсолдатами.

– Ну, там какая-нибудь пусковая ракетная шахта, – согласился Себастьян. – А правда, что ты выходил на бурого медведя с одним стилетом?

– Ну да, было дело, выходил, – признался Барнс. – Как ты понимаешь, раз я здесь, медведю ничего не светило. А вот на белого я бы так не вышел. Он очередь из “калаша” держит в упор, его просто так ни задавишь, ни прирежешь, и когти у него во какие, – Барнс показал на пальцах примерно пять дюймов.

– Ого! – восхитился Себастьян. – А что ты потом с медведем сделал? Съел?

– Бросил, – разочаровал Себастьяна Барнс, сжимая его ладонь в своей. – У меня времени не было с ним что-то делать, я спешил добраться до вертушки, которая должна была меня забрать.

– Ну, ты немного потерял. Я читал, у них и мясо невкусное, и паразитов много.

– Не знаю, мне не довелось попробовать медвежатину, – пожал плечами Барнс. – На самом деле, я вообще больше по городам работал, чем на природе. Так что как-то так. Слушай, ты своей маме что-нибудь про моих родных говорил? Или она меня спрашивать будет?

– Я сказал, что ты сирота. Родители умерли, а с приемными ты отношений не поддерживаешь, потому что кочевал из семьи в семью.

– Хорошо, – кивнул Барнс, принимая информацию к сведению. – Значит, вопросов она задавать не будет.

– Еще сказал, что ты из Бруклина, после школы пошел в армию, потом в наемники, – продолжил Себастьян. – У тебя талант к языкам, поэтому сейчас ты работаешь переводчиком. Сказал, что мы с тобой часто общаемся на румынском, она очень обрадовалась.

– Теперь хоть знать буду, что ты обо мне наврал, – засмеялся Барнс. – У тебя хорошая мама, просто я ее побаиваюсь. Мы же с ней практически не общались, и я боюсь, что она начнет задавать вопросы, на которые у меня не будет ответов. Или мое вранье и твое не совпадут.

– Мы с ней не так уж часто о тебе разговариваем, ее больше моя карьера интересует, – улыбнулся Себастьян.

– Тут два варианта. Или она ждет, чтобы устроить мне допрос с пристрастием, – нервно хохотнул Барнс. – Или ей достаточно той информации, которая у нее уже есть. Надеюсь на второе.

– Пока не встретитесь, не узнаем. Только учти, с тобой она… хотя нет. Это будет невежливо по отношению к Томасу, а мама очень воспитанная.

– Что она со мной? – прищурился Барнс, ему было необходимо знать все, даже если это было что-то гипотетическое.

– Если бы мы были втроем, то говорили бы на румынском, – улыбнулся Себастьян. – А при муже она не будет.

– До этого она со мной всегда говорила по-английски, – заметил Барнс. – Так что не вижу причин, по которым она бы вдруг заговорила со мной на румынском. На самом деле, я просто волнуюсь. Последние посиделки с родителями у меня были очень давно, и я всячески старался избегать знакомства с родителями девушки, потому что это могло привести к свадьбе. Так что у меня мало опыта.

– Ну, теперь ты женат и бояться родителей мужа тебе уже поздно, – Себастьян рассмеялся. – О, вот интересный ресторан! Пошли ужинать.

Ресторан располагался на берегу и был стилизован под хижину из пальмовых листьев. На террасе стояла ротанговая мебель, темные скатерти и неяркий свет создавали интимный полумрак. Из колонок лилась тихая спокойная музыка.

Барнс выбрал столик, чтобы смотреть на океан. Подошедший официант принес им меню, зажег свечу в пузатом, защищающем от ветра подсвечнике вишневого стекла и испарился, как его и не было. Наверное, в главном зале ресторана сидели гости, но на террасе они были одни. Налетающий с пляжа ветер трепал волосы и салфетки.

– Понимаешь, мне постоянно кажется, что я идиот, у которого только две темы для разговоров: ты и оружие. Но о тебе я особо не распространяюсь, только с Гарри и с Майком говорю, а об оружии с мирными людьми говорить было бы странно.

– Котик, ну что ты? – удивился Себастьян. – Ты образованный, пусть и без диплома. Снимаешься в рекламе, переводишь, читаешь до фига, фильмы смотришь. Кроме того, Баки, ты же знаешь, как расположить к себе кого угодно? Слушай, что человек тебе говорит и задавай вопросы о том, что ему интересно, вот и все. Прослывешь интереснейшим человеком и душой компании.

– Я иногда задумываюсь, может, мне имеет смысл получить образование? – Барнс перелистывал очередную страницу меню, проглядывая глазами список предлагаемых блюд. – Только я не уверен, какое. Мне больше ста, может, пора?

– По документам тебе тридцать семь, – напомнил Себастьян. – Кстати, не забудь, что паспорт надо менять раз в десять лет, а водительские права – раз в двадцать. – Он отпил воды. – Ну не точные науки. Инженерное дело? Лингвистика?

– Диплом лингвиста мне проще купить, – заметил Барнс. – Зачем тратить время и деньги на то, что я и так знаю? Инженерное дело? Да я же в жизни ничего не конструировал и, скорее всего, никогда не буду. Если бы я умел писать, я бы мог переводить не только техническую белиберду, но и статьи.

– А это и есть лингвистика, – объяснил Себастьян. – Почему бы не попробовать? Есть же и дистанционное обучение.

– Ну, с обучаемостью суперсолдата должно получиться, наверное, – Барнс не был так уж уверен, что у него все получится, но, действительно, попробовать стоило. – Я бы даже писал бы сам статьи. Видеообзоры у меня же получаются.

– Ну вот. Если у тебя получится, я буду очень тобою гордиться, – сказал Себастьян.

Им принесли горячее. В этом ресторане Баки еще не знали и крепко удивились количеству заказанных блюд.

– И буду я весь такой образованный, аж жуть, – рассмеялся Барнс, принимаясь за еду. – По крайней мере, начну хоть немного тебе соответствовать в глазах общественности.

– Да класть я хотел на ту общественность, – махнул рукой Себастьян.

– Мне, как ты понимаешь, еще более на нее положить, – заметил Барнс, он отвлекся от еды, глядя, как волны набегают на песчаный берег, не сразу вернувшись в реальный мир.

– Ну вот и не беспокойся, – Себастьян улыбнулся. – Я люблю тебя любым.

Барнс улыбнулся чуть смущенно и погладил Себастьяна по руке. Знать, что тебя любят и не стесняются об этом говорить, было приятно, будоражило, пуская по хребту толпы мурашке.

– Я тоже люблю тебя, принцесса, – сказал Барнс на румынском.

Он аккуратно отставил в сторону очередную тарелку, которую почти сразу унес расторопный официант, прекрасно понимая, что такое количество посуды на столе просто мешает, когда из зала показались две не слишком трезвые девушки. Одна из них окинула взглядом террасу, и Барнсу этот взгляд не понравился, потому что Себастьяна она явно узнала.

– Господи, смотри, – ткнула она под локоть свою подругу, и бесцеремонно указала на их столик. – Это же Стэн с мужем!

– Очуметь! – обратила на них внимание вторая, и Барнс уже хотел подняться, когда обе девушки с жалобными воплями “мистер Стэн, дайте автограф!” направились к ним, как им наперерез выскочил метрдотель.

– Дамы, – остановил он их попытки добраться до вожделенного актера. – Прошу вас не мешать гостям ресторана. Покиньте, пожалуйста, помещение.

– Но это же… – попыталась пробиться одна из девиц.

– Я сказал, будьте любезны покинуть ресторан, – твердо сказал метрдотель. Казалось, он собирается лечь костьми, но не пустить девушек к звездной особе.

– Пойдем, – потянула одна другую. – Нам не светит, видишь, даже не смотрит в нашу сторону. Сноб.

И девушки, слегка пошатываясь, удалились.

– Прошу прощения за этот инцидент, – подошел к Барнсу и Себастьяну метрдотель. – Могу я для вас что-нибудь сделать?

– Спасибо, Уолтер, – Себастьян прочитал имя на бейдже. – Воды со льдом, пожалуйста.

– Конечно, – кивнул Уолтер и исчез.

– Ты в порядке? – спросил Барнс, вновь погладив Себастьяна по руке. Он знал, что его муж очень чувствительный, и подобное могло враз испортить ему настроение.

Сам Барнс захотел девушкам сделать что-нибудь нехорошее, но было уже поздно, не бежать же за ними.

– Все в порядке, – заверил Баки Себастьян. – Ты заказал себе десерт?

– Да, – кивнул Барнс, уверенный, что не все в порядке, но докапываться до Себастьяна он не решился. – Можем забрать его и пойти в гостиницу. Искупаемся?

– Обязательно искупаемся! – заверил Себастьян. – Давай не тащить еду в гостиницу. Поедим здесь.

– Хорошо-хорошо, значит свой чизкейк я буду лопать тут, – и все равно очень внимательно и серьезно посмотрел на Себастьяна, пытаясь найти хотя бы тень недовольства и желания уйти.

– Котик, если что, неадекватные фанатки – оборотная сторона славы. Я давно привык.

– Похоже, я не привык. И не привыкну, – вздохнул Барнс.

А кому понравится, когда на твоего мужа то хотят повеситься, то обзывают? Барнсу такое положение вещей совершенно не нравилось, но что он мог сделать? Нет, были, конечно, варианты. И среди них был тот, который включал в себя запереть Себастьяна где-нибудь, да на том же необитаемом острове, и никому не показывать. Но его принцесса загнется, даже при наличии своего дракона.

– Вот появятся у тебя свои фанатки, и будешь их гонять, – улыбнулся Себастьян и придвинул к себе маринованное манго, к которому пристрастился.

– С чего ты взял, что они вообще у меня появятся? – поинтересовался Барнс. – Кстати, мне тут один фотограф предлагал эротическую фотосессию за так, только он и я. Я ему отказал, зачем мне подобные фотки?

Себастьян рассмеялся и долго не мог успокоиться.

– Твоя незамутненность меня иногда поражает, – выдавил он наконец.

– Сейчас моя незамутненность требует объяснений, чего ты ржешь, – Барнс был совершенно серьезен и не видел тут ничего смешного. Ну вот совсем ничего. И не понимал, к чему тут незамутненность.

Себастьян помотал головой и внезапно серьезно сказал:

– Сексуальные домогательства – серьезная проблема в модельном бизнесе, Баки. Фотографы очень часто требуют у моделей секс в обмен на качественную фотосессию. Пол модели значения не имеет. Ты понимаешь?

– Ты мне это говорил. Но ко мне, вроде, никто не домогается, да и съемки не запарывает специально, – задумчиво сказал Барнс. – Или я чего-то где-то пропустил? Давай рассказывай, что я не понял.

– Эротическая фотосессия, которую тебе предложили, по замыслу фотографа, закончиться должна была в койке, Баки.

Барнс задумался. Он помолчал пару минут, разглядывая тарелку с чизкейком, набегающие на берег волны, свечу, но не смотрел на Себастьяна.

– А тебе часто предлагали нечто подобное? – осторожно спросил он, все же подняв на мужа взгляд.

– По молодости часто, – кивнул Себастьян. – Это Зимнему Солдату фиг такое предложишь. В смысле я набрал опыта и авторитета.

– А ты… – Барнс понимал, что не хочет знать ответ на этот вопрос, что его вообще не стоит задавать, но слова сами слетели с губ, – согласился хоть раз?

– Случалось, – коротко сказал Себастьян.

– Надеюсь, тебе больше не поступает подобных предложений, – тихо ответил Барнс. В его голове творилось что-то странное. Он не знал, как именно нужно отнестись к подобной информации. По-хорошему, забить и забыть, у каждого из них была жизнь до встречи, и в этой жизни было много всего, и то, чем нельзя гордиться.

В конечном счете, дать за фотки – это не проституция, и не принуждение, ведь Себастьян мог отказать. По крайней мере, именно так хотелось думать. Барнс тряхнул головой, отчего из прически выпали несколько прядей.

– Прости.

Себастьян пожал плечами.

– Я был молодой, симпатичный и нищий, – сказал он. – Мне были позарез нужны те рекламные контракты. Это сейчас я авторитетный, знаменитый и у меня есть Оскар. И я нарасхват.

– Сейчас ты красивый, обеспеченный и только мой, – улыбнулся Барнс, погладив Себастьяна по руке.

– Именно, – согласился Себастьян, подозвал официанта и попросил счет.

В отеле они оказались, когда уже совсем стемнело. Люди в большинстве своем кучковались у бара, кто-то еще плавал в бассейне, а вот на пляже уже точно никого не было.

– Ну что, переоденемся и купаться? – спросил Барнс, уже в номере потроша очередную шоколадку. – Жаль, нельзя вообще не одеваться, как на острове, да?

– Жаль, – согласился Себастьян, натягивая плавки. – Пойдем. Обожаю ночной океан.

Ночной океан встретил их накатывающими на берег волнами, убывающей луной, которая все еще давала достаточно света, чтобы не потеряться в темной воде, и россыпью звезд на темном небе.

Проверив, как держатся волосы, зажатые большой заколкой-крабом, Барнс стремительно вбежал в воду, тут же ныряя и исчезая под водной гладью.

Себастьян отплыл от берега подальше, улегся на воду и уставился в небо, любуясь луной и звездами.

Вынырнув идеально рядом, Барнс погладил Себастьяна по животу, груди, прошелся ладонью по совершенно невозбужденному члену.

– Хочешь минет прямо в океане? – спросил он, беря руку Себастьяна и целуя на ней каждый палец.

– Неа, – отозвался Себастьян. – Но спасибо.

– Потом не проси, потом сам меня обласкивать будешь, – тут же отозвался Барнс, сжал его член в ладони и, выпустив, снова скрылся где-то под водой.

========== 34 ==========

– Он меня в бок пихает! – воскликнул Себастьян. – Баки, чего он хочет?

К нему и вправду подплыл дельфин и тыкался рылом в бок.

– Поиграть он хочет, – объяснил Мик, который организовывал плаванье с дельфинами. – Держи мяч, поиграете.

Себастьян кинул мяч подальше в море, и дельфин, мазнув его хвостом по ногам, поплыл за ним.

– Прямо как Кайл, – засмеялся Барнс, до которого домогался другой дельфин. Барнс отпихивался всячески, пытался гладить живность, но та явно хотела играть, а как играть с дельфинами, у него особых идей не было. Тоже, что ли, мячик попросить? – А этот от меня чего хочет?

– Обнимашек, – объяснил Мик. – Они любят обнимашки.

Чуть поодаль три дельфина, посвистывая, перекидывались ярким красным мячом. Себастьян гладил еще одного, почесывая мокрую кожу вокруг дыхала.

Страшный Зимний Солдат, конечно, не боялся ничего, но вот Барнс здраво опасался играться с дельфинами, хотя и понимал, что его они точно не сожрут, да и Себастьяна не должны.

И он решился, обхватил руками того дельфина, который пихался в него, под живот, погладил, понимая, что если тот утащит его под воду, ничего страшного не будет, главное, чтобы Мик не начал нервничать от таких выкрутасов.

Дельфин оказался гладкий, скользкий и непонятный на ощупь. Он не был холодным, как рыбы, но и теплым его назвать было нельзя. Но опыт был обалденный, это надо было признать. Себастьян действительно придумал классную штуку.

Себастьян ухватился за спинной плавник дельфина и тот поволок его в сторону открытого океана. Себастьян рассмеялся от избытка чувств. Это было круто!

Они заплыли довольно далеко, и Себастьян начал оглядываться, но тут дельфин, задав крутую дугу, повернул к берегу.

Увидев, как дельфин уносит Себастьяна прочь, Барнс напрягся, но никто не выказывал беспокойства, и он решил немного подождать, потому что доплыть и вытащить Себастьяна он успеет. Конечно, лучше было бы не доводить, но и излишняя опека… Пора было прекращать истерить каждый раз, как только Себастьян самостоятельно делал что-то не совсем безопасное, ведь он был взрослым человеком, способным принимать решения. Но пока дельфин не повернул обратно, у Барнса сердце бухало чуть ли не в горле. Однако и самому захотелось так же.

Уцепившись за спинной плавник, Барнс почувствовал, как его дернуло и потащило. Это было захватывающе, когда одно живое существо с такой скоростью тащит другое. Вода била в лицо, и Барнс поднялся повыше, чтобы дышать не через раз.

Он был в полном восторге от происходящего, все чувства зашкаливали, было неимоверно здорово, радостно и хорошо.

Себастьян оторвался от дельфинов с большим трудом и только к вечеру. Он был голодный и счастливый.

– Надо будет перед отъездом еще раз с ними потусоваться, – сказал он, растянувшись в плетеном кресле на пристани. – Уф, я никогда еще столько не плавал.

– Да, было здорово, – Барнс сидел прямо на деревянном настиле, свесив с него ноги, и выжимал волосы. – Не думал, что с дикой живностью можно так весело взаимодействовать. Может, мне почаще канал Дискавери смотреть?

– А смотри, – согласился Себастьян. – Дикая живность вполне адекватна, если к ней с уважением и любовью. Ну да это и к людям относится.

– Ага, с уважением и любовью, а в рукаве держать нож, во избежание, как говорится, – усмехнулся Барнс очень-очень по-доброму, так, что у Себастьяна мурашки побежали по коже.

– С людьми-то да, пожалуй, – согласился Себастьян.

– Поехали в отель? – спросил Барнс. Обсуждать людей даже в целом ему совершенно не хотелось, потому что он был уверен, что действительно хороших людей было очень мало. – Хочу вымыть голову, высушить ее, а потом забраться к тебе под теплый бок и уснуть. А еще иррационально хочу какой-нибудь коктейль. Сладкий.

– А я хочу есть и спать и не знаю, чего больше, – признался Себастьян. – Поехали.

Вернувшись в отель, они поужинали почти молча, потому что Себастьян уже засыпал, и поднялись в номер. Там Барнс сразу же скинул футболку и принялся раздевать Себастьяна, намереваясь запихнуть его в ванну, чтобы ополоснуть от соленой воды.

Барнс любил купать своего мужа не только ради последующего траха, ему нравилось заботиться о Себастьяне, нравилось, когда его можно было вынести на руках и уложить в кровать расслабленного и податливого, забавно-сонного.

– Принцесса, тебе надо постоять совсем чуть-чуть, – попросил Барнс, запихивая Себастьяна в ванну.

– Зачем мне стоять в ванне? Я окунусь, – сонно пробормотал Себастьян и закрыл глаза.

Барнс уложил Себастьяна в ванну и включил воду. Намылил мочалку гелем для душа и принялся гладить ею Себастьяна. Этот более чем интимный процесс вызывал у его организма естественный отклик, но все, что сегодня вечером Барнсу светило – это подрочить, потому что принципом “будешь трахать – не буди” они не руководствовались.

Намылив даже голову, Барнс принялся смывать с Себастьяна пену, поглаживая его по нежной загорелой коже. Тот почти спал и шевелиться точно не собирался.

Вытирать его было гораздо сложнее, Барнс не хотел особо кантовать Себастьяна, но он и с этим справился, умудрившись не нарушить дрему. Уложив Себастьяна в кровать, Барнс укрыл его покрывалом, а тот, свернувшись, тут же пошарил рядом, но нашел только подушку Барнса, которую тут же захапал себе, уткнувшись в нее носом.

Барнс посидел, любуясь своим мужем, его красивым, сильным телом, скрытым сейчас покрывалом. Вгляделся в черты лица, такие знакомые и родные, провел пальцами по щеке и оставил спящего в покое, уйдя мыться.

На то, чтобы промыть волосы, уходило много времени, и Барнс полностью отдался процессу, ни о чем не думая. Ему было просто хорошо вместе с Себастьяном, он уже не видел себя отдельно, не мог представить себе жизни без него. Наверное, попробуй у него кто отобрать Себастьяна, он бы поспорил не только с живыми людьми, но и с самой смертью, и с основами мироздания.

Выбравшись из ванной, он долго сидел на краю кровать, высушивая полотенцем свою гриву, и любовался уже спящим Себастьяном, строя планы, как заменить подушку собой.

Когда Барнс предпринял первые попытки отобрать подушку, Себастьян что-то протестующе пробормотал, но только крепче в нее вцепился, и Барнсу пришлось просунуть под нее руку, чтобы, оставив конечность в руках Себастьяна, забрать подушку. Получилось. Как только подушка оказалась у Барнса, Себастьян тут же вцепился в его руку, утыкаясь носом в плечо, что-то пробормотал бессвязно, и пододвинулся ближе, планируя чуть ли не заползти на Барнса. Тот обнял мужа, сунул отвоеванную подушку под голову и закрыл глаза, проваливаясь в сон, которого он давно ждал.

…Он снова оказался во дворе, знакомом по детским играм, но полустертом из памяти Солдата, и принялся ждать своего друга. Раз двор снова снится, значит и Стив должен прийти, не этой ночью, так следующей.

Стив нарисовался у колонки. Включил ее, нажав на вытертый прикосновениями рук рычаг, наклонился, чтобы умыться, напился ледяной воды и огляделся.

– Баки! – обрадовался он.

– Стив! – Барнс бросился к нему с объятиями. Он долго не выпускал друг, ощупывая его и оглядывая, но потом все же отступил на шаг. – Давно не виделись. Мало спишь? Как твои дела? Как Консуэлла, как выставка, как книга? Рассказывай давай, – потребовал он.

Стив долго обнимал Баки, словно проверял, в порядке ли тот.

– Как обычно сплю, – удивленно сказал он. – Четыре часа в сутки. Книгу почти закончил. Выставка отлично прошла, только… – он смутился, – почти все картины раскупили. А Конни… – он покраснел. – Баки, как ты думаешь, увезти ее и детей отдыхать куда-нибудь на юг на Рождество будет хорошей идеей?

– Конечно, хорошей, даже не сомневайся! – заверил ее Барнс. – А что тебя смущает? Мы вот с принцессой сейчас на Гавайях отдыхаем. А следующим летом он обещал, что поедет со мной на Аляску.

– Принцесса – он? – не понял Стив. – Почему ты называешь его принцессой?

– Не знаю, просто так получилось, что я зову Себастьяна принцессой, – пожал плечами Барнс. Он и правда не знал, как так вышло. С одной стороны, от того, что Барнс часто таскал Себастьяна на руках, с другой стороны, изначально это просто была шутка. – Первый раз я пошутил, а потом оно так и осталось. Так, рассказывай, вы уже добрались до постели?

– Баки, я… я не могу. Это слишком личное, – Стив пламенел щеками, как майский тюльпан. – Лучше расскажи, чем вы занимаетесь на Гавайях. Там хорошо? На Рождество не будет холодно?

– Стиви, я же твой лучший друг, у тебя не может быть от меня секретов, – засмеялся Барнс. – Но, похоже, добрались. На Гавайях здорово. Мы ездили смотреть извержение вулкана, купались с дельфинами, даже обошли остров на яхте, – перечислил их достижения за отдых Барнс. – Нет, холодно не должно быть. Сейчас же там тепло. И все равно, Стиви, колись, как у тебя с ней? А с детьми как?

– У вас же сейчас тоже ноябрь? Знаешь, с детьми как-то очень складно все получилось. Я даже не думал… – Стив потер ладонью шею под волосами. – Элин, конечно, немного дичится, ее отец сильно напугал когда-то, а Майкл просто виснет на мне. В общем, мы… мы планируем съехаться после Рождества, я как раз подходящий дом присмотрел. Чтобы и детям хватило места, и нам, и мастерская.

– Ничего себе. Стив Роджерс наконец-то обзавелся семьей, – воскликнул Барнс. – Я тебя поздравляю, Стиви. Правда, очень рад за тебя. А как в мире, опять приходится его спасать?

– Да ну его к черту, этот мир! – воскликнул Стив. – Я женюсь на Пасху!

– Женишься? – не поверил своим ушам Барнс. Хотя чего он ожидал от своего правильного друга? Странно, что съехаться решили до свадьбы.

– Кстати, Стив, вы пользуетесь презервативами?

– Нет, – Стив снова покраснел. – Мы с Конни здоровы, вдобавок я стерилен, меня проверяли.

– Значит, я тоже… – задумчиво сказал Барнс. – Ладно, дело не в этом. Наши с тобой слюна и сперма продлевают жизнь и молодость наших партнеров. Себастьян выглядит на тридцать, а ему уже за сорок. Так что вот. Помни об этом.

– Ого! – восхитился Стив. – Вот это действительно здорово! Спасибо, что сказал, Баки. Конни – она… она просто восхитительная.

– Другую ты бы и не выбрал, – хлопнул Барнс Стива по плечу. – А меня на День благодарения зовут к маме Себастьяна. Меня это почему-то так нервирует. Не знаю, словно она хочет устроить мне допрос с пристрастием, а я не знаю, что бы такое соврать. Себастьян уже сказал ей, что я сирота. Но вдруг она в какие-нибудь подробности влезь захочет? Понимаешь, она ко мне хорошо относится, но что-то меня смущает.

Барнс и сам себе не мог объяснить, что его пугало в перспективе совместного ужина с мамой Себастьяна и ее мужем.

– Да ты всю жизнь от родителей своих пассий бегал, – рассмеялся Стив. – Будто я не помню. Поздно, Баки, ты уже женат. Кто она тебе, свекровь или теща? – подмигнул он.

– Он мой муж, значит, свекровь, я думаю, – пожал плечами Барнс. – Да какая разница-то? Я боюсь, понимаешь? Тебе-то я могу в этом признаться. Я боюсь маму своего мужа. Особенно после аварии. Знаешь, я так волновался, что не я был за рулем, что попросил принцессу порулить, и в нас въехали. Пришлось звонить его маме, рассказывать… Это было ужасно.

– Авария? Что за авария? Ты не рассказывал. Себастьян сильно пострадал?

– Вроде бы нет, это было пару месяцев назад, кажется, – и Барнс рассказал, как все случилось. – Вот. Сотрясение мозга. Я полез за гребаным ноутом, а он там сидел один, на земле, под дождем… Я так испугался. Я ему ничего не говорил, но мне иногда кошмары снятся. Чаще всего, что я беру его на руки, а он уже мертв. Бр-р….

Барнс тряхнул головой отгоняя липкий страх, который нет-нет да и душил его, приходя во снах.

– Ну с ним же все в порядке, верно, Баки? – Стив приобнял его за плечи. – У тебя телефон с собой? Покажи мне, как вы на Гавайях отдыхаете, ты же снимал?

Телефон действительно обнаружился и в этот раз, хотя Барнс его, так сказать, не заказывал. Он открыл папку с фотографиями и выбрал последние, передав Стиву, пусть сам листает.

Там были фото и совсем обнаженного Себастьяна, но Барнс решил, что Стив тоже мужчина, тем более, мужчинами не интересующийся, да еще и его друг, а его муж был невероятно красив.

– Я бы его рисовал, – сказал Стив, рассмотрев фото Себастьяна. – Он красивый. А это что, такой сильный пожар? А почему дым белый?

– Это извержение вулкана, – объяснил Барнс. – Мы летали на вертолете смотреть, как извергается вулкан. С яхты решили не смотреть, а пешком близко не подойдешь.

– Ух ты! – восхитился Стив. – Надо будет Конни предложить. Детям будет интересно. Элин делала школьный проект про вулканы, ей точно понравится. А это дельфины? Вы вот так просто с дельфинами плавали?

– Ага, – Барнс вспоминал, как они только сегодня резвились в воде, как он сам пытался соревноваться в скорости с дельфином. – Они очень игривые. Я поначалу за Себастьяна волновался, а потом понял, что все нормально. Но успокоиться все равно не смог. Слушай, не знаю, может у тебя с твоей Конни так же. У меня просто сумасшествие какое-то. Я так за него волнуюсь всегда. Я понимаю, что Себастьян – взрослый сильный мужик, самостоятельный, и без меня как-то жил и не плакал по этому поводу. Но мне постоянно хочется его оберегать, укрыть от всего на свете, потому что мало ли что. Я бы его даже беззащитным не назвал, он крав мага занимается и очень неплохо. Стрелять умеет. Но, понимаешь, я все равно вижу, как он беззащитен, хрупок и… Понимаешь, что я имею ввиду, да? Мне просто даже поговорить об этом не с кем, кроме тебя.

– Ох, Баки. Я очень хорошо тебя понимаю. Конни – она такая… нежная, хрупкая. Очень женственная. Но если я об этом заикаюсь, она на меня сковородкой машет и говорит, что она отлично справлялась и до меня. А какое отлично, если бывший муж руки распускал? Она развелась, конечно, но он же не успокоился, несмотря на судебный запрет!

– Я бы его тихо где-нибудь закопал, – признался Барнс, четко осознавая, что, если бы кто-нибудь поднял руку на Себастьяна, на его принцессу, он бы убил, но так, чтобы труп никогда не нашли. – Слушай, а может твоя Конни и на бывшего со сковородкой ходила?

– Не знаю, – растерянно сказал Стив. – Вряд ли. А хотя бы и ходила!

– Да, бить женщину – последнее, что может придумать мужчина, – согласился Барнс. – Жаль, я не смогу побывать на твоей свадьбе. Я, знаешь ли, мечтал быть шафером.