Текст книги "Отражение: Двое (СИ)"
Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
– Нет, это долгожданный отпуск, – улыбнулся Барнс. – Свадебным путешествием у нас была поездка на ранчо в Техас к моему другу. А на необитаемый остров мы попали, потому что это было только начало наших отношений, и я не хотел светиться с Себастьяном на публике, как его партнёр. Сейчас вспоминаю, и кажется, что это было целую жизнь назад.
– Ну это и правда давно было, – согласился Себастьян. – Алина, а чем ты занимаешься? Я про Владивосток вообще ничего не знаю. Он вроде рядом с Китаем?
– Рядом с Китаем, рядом с Японией, – кивнула Алина. – Вообще, Владик, он маленький город, с Москвой или Питером даже и сравнивать нечего. Климат у нас не ахти, и воняет от заливов какой-то гадостью вечно. Вроде бы и купаться есть где, но я брезгливая до жути, поэтому езжу по курортам иных стран. А занимаюсь я бизнесом, но не скажу, каким, – она хитро улыбнулась. – Останется во мне загадка.
Барнсу нравилось в Алине то, что она вела с ними спокойную беседу, не пожирая глазами “американскую знаменитость”. Казалось, ей вообще не было дела до того, что Себастьян известный актер. Она просто была скучающей одинокой женщиной, которая искала себе компанию, чтобы расцветить приятный отдых. Нет, судя по улыбке и поглядываниям, Алина ещё не отступилась от идеи склеить, но теперь уже не одного Барнса, а их обоих, но вела себя очень прилично, и Барнс не видел причин прекращать общение, только если он докучает Себастьяну. Но и тот пока не выказывал признаков недовольства, а Барнсу было давно известно, что его принцесса не будет терпеть то, что ему не нравится.
========== 29 ==========
Позже, в номере после ужина, Себастьян, устроившись на балконе в шезлонге и глядя в полное звезд небо, сказал:
– Давно я не общался с женщиной, которой было бы наплевать, кто я. Прям-таки грустно за нее, что мы не оправдали ее ожиданий.
– Думаю, мы оправдали самое главное ее ожидание. Мы оказались приятными собеседниками, – Барнс сидел на полу балкона напротив Себастьяна и бездумно гладил и мял его стопу. – Думаю, она нас ещё поймает, если опять заскучает. Смотри, а то ещё уговорит нас сходить с ней в зоопарк. Он тут совсем рядом.
Алина оказалась интересным собеседником, и Барнс не видел большой беды, если они снова уделят ей часок-другой своего времени. Не каждый день, конечно.
– Давай попозже сходим искупаться. Смотри, какая луна, – к луне Барнс сидел спиной, но, задрав голову, разглядел ее практически полный лик, висящий на небе.
Если бы у него спросили, как ему на Гавайях, Барнс бы сказал, что ещё не понял, потому больше двенадцати часов полета, а потом полдня в отеле никак не характеризовали этот курорт. Но рядом был Себастьян, поэтому, что бы ни было дальше, оно уже было хорошим.
– Давай, – согласился Себастьян. – Только полотенца надо будет взять из номера, на пляже уже все убрали. Но в зоопарк я не пойду. Не люблю зоопарки. И мне не восемь лет. – Он потянулся за телефоном. – Что сначала – дельфины, яхта или вулкан?
– Давай вулкан, – предложил Барнс. – Потом дельфины, а потом уже яхта. Где-то в промежутке город ещё.
Погладив Себастьяна по стопе, Барнс коснулся губами свода, и снова принялся гладить. Для него это был очень вдумчивый и медитативный процесс.
– Пешком, на вертолете или на катере? – спросил Себастьян.
– Если у нас будет яхта, с воды мы и так посмотреть сможем, – логично рассудил Барнс. – С воздуха красиво, уверен, но неоправданно дорого. Пешком?
– Вертолет – это прежде всего неатмосферно, – заметил Себастьян.
– Мне не принципиально, принцесса, – Барнс прекратил наглаживать стопу Себастьяна и встал на колени между его ног, поглаживая внутреннюю часть бедер, недвусмысленно намекая. – Как захочешь, так и посмотрим. Но вообще, если с воды, то можно яхту и вулкан совместить.
Он тонул в Себастьяне, терял себя, полностью растворяясь в нем, забываясь, и только огромным усилием Барнс сейчас что-то мог обсуждать.
Себастьян раздвинул колени.
– Я хочу посмотреть на него и с суши. Вот, пишут, что с моря может быть опасно, потому что лава иногда всплывает. Плохая идея рисковать прокатной яхтой.
– Плохая, – согласился Барнс, но скорее эхом, потому что сам он уже был не здесь, он уже плыл и плавился от близости Себастьяна.
Присев на пятки, Барнс просунул руки под любимую задницу, а сам потерся о Себастьяна всем собой, как огромный кот, урча и тяжело, глубоко дыша. У него темнело в глазах от ощущения родного и любимого, только его, рядом, близко-близко. Он, прижавшись, чувствовал, как наливается силой чужой член, а его собственный уже давно сдерживала только джинсовая ткань.
Себастьяна всякий раз поражало, как его тело реагирует на Баки. Горячо, бурно, без осечек – а раньше у него, как у всякого мужчины, случались осечки. Возраст? Какой возраст? Баки был лучше любого афродизиака и надежнее виагры.
– Может, в постель? – предложил Себастьян. – Испытаем отельную кровать на прочность.
Барнс уложил голову на бедро, жмуря глаза, и, одной рукой продолжая сжимать ягодицу, второй гладил член Себастьяна через ткань. Нежно-нежно. И дышал при этом горячо-горячо, сбивчиво.
Хотелось не спешить и, одновременно, сорваться, разорвать так мешающую одежду, приникнуть к Себастьяну, задохнуться от ощущения горячей кожи под руками и губами… Барнс ни с кем больше не испытывал такого острого, почти болезненного, сладкого возбуждения, как со своим мужем. Он не проверял специально, но считал, что ни на кого другого у него просто не встанет.
Себастьян дышал часто и возбужденно. Он хотел. Он сам еще не знал, как именно, но хотел.
– В кровать! – решительно приказал он, потрепав Баки по волосам. – Сейчас же.
Барнс поднялся легко, стремительно, во весь свой немалый рост, хотя только что чуть не лужицей растекался у ног Себастьяна. Посмотрел на него шало, пьяно, потянул за руку и почти рванул на себя, поднимая, сжимая в объятиях, и впился в губы жарким поцелуем, словно его лет десять никто не целовал.
Мысли кончились. Все и разом. Осталось только желание, растекающееся по венам расплавленным металлом.
– Трахни меня, принцесса, – выдохнул Барнс ему в губы.
– Непременно, котик, – пообещал Себастьян, таща Баки в спальню.
Он быстро разделся и выпрямился перед Баки, красуясь. Стоящий член гордо покачивался. Себастьян погладил его.
Избавившись от одежды быстрее, чем по армейским нормативам, Барнс забрался в карман рюкзака и вытащил оттуда смазку, кинул тюбик на кровать.
Медленно-медленно, хотя ещё минуту назад хотел обратного, Барнс приближался к Себастьяну, предвкушая этот момент касания, словно великое таинство.
Обнаженный Себастьян был ему доступен по первому требованию, и все равно бывали моменты, как этот, когда напряжённое желание густой патокой разливалось в воздухе, искрясь между ними электрическими разрядами. Барнс дотронулся ладонью до груди Себастьяна и ухнул, словно в пропасть.
Ладонь Баки обжигала так, что Себастьян ахнул. Он притянул Баки к себе, чувствуя, как его твердый член упирается в живот.
– Котик хочет моего члена в заднице? – севшим от возбуждения голосом спросил он.
– Я хочу тебя. Как угодно. Сейчас! – на одном дыхании сказал Барнс, обхватывая ладонью оба их члена, а другой проходясь по спине. – А потом я буду тебя нежить и вылизывать. А сейчас хочу быстро, так, чтобы искры из глаз.
Себастьян развернул его и толкнул на постель. Если бы Баки не хотел, его невозможно было бы сдвинуть с места, но сейчас он послушно упал на кровать и встал на четвереньки на ее краю.
Себастьян взял смазку и быстро растянул его, смазал себя и толкнулся в тугое, тесное, горячее. Замер ненадолго, давая Баки освоиться, а потом принялся быстро и резко трахать его, притягивая к себе за бедра.
От каждого движения Себастьяна по телу прокатывали горячие волны наслаждения. Барнс чутко чувствовал каждый толчок, подавался навстречу, гнулся под руками, то запрокидывая, то опуская голову. Волосы его растрепались, упав тяжёлой волной, скрыв красивое лицо с распахнутым в беззвучном крике ртом.
– Сильнее! – взвыл он.
Ощущение горячего члена в заднице и невозможность коснуться, прижаться, вплавиться, создавали просто феерический контраст. Барнс хотел, чтобы Себастьян его хотя бы погладил, коснулся рукой спины, но не мог сказать и пары осмысленных слов.
Себастьян отпустил себя. Рядом с Баки он постоянно забывал, что достаточно силен, потому что Баки все равно был сильнее, но сейчас, вколачиваясь в горячее податливое тело, он ощущал себя Гераклом.
По комнате разносился звук частых шлепков тела о тело. Себастьян впивался в Баки пальцами так, что у того наверняка останутся синяки. Впрочем, они сойдут к утру.
Себастьяну одновременно хотелось кончить и хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно.
От сильных рук, сжимающих его бедра, от резких толчков, от невозможности коснуться, от острого напряжения, разлитого в воздухе, от томительного желания, яркого и сладко-горького, Барнс оказался на краю очень быстро.
Внутри словно взорвалась сверхновая, ослепляя, лишая возможности связно мыслить, оглушая, сметая ярким оргазмом. По телу Барнса прошла волна, словно судорога, он кончил, закричав, сжимая в себе Себастьяна.
Все тело словно мелко вибрировало, гиперчувствительное к любому прикосновению.
Себастьян догнал его в несколько толчков, тесно прижался, словно пытаясь запереть свое семя в теле Баки. Он гладил его по взмокшей спине, к которой прилипли разметавшиеся волосы, по заднице, по бокам.
От осознания того, что Себастьяну так же хорошо, как и ему, Барнс чуть не кончил второй раз. Он медленно оседал на кровать, предлагая своему мужу распластаться на нем, накрыть его собой. Сейчас, когда первый голод был утолен, хотелось медленно и нежно, хотелось чувствовать губы, руки, самому скользить по любимому телу.
– Ты невероятный, – хрипло сказал Барнс.
– Ты тоже, котик, – Себастьян улегся поверх Баки и поерзал, устраиваясь поудобнее. Он знал, что Баки любит такое.
Барнс убрал волосы, чтобы они не лезли Себастьяну в лицо, но дело это было гиблое, такую гриву так просто не уберешь в сторону. Он размеренно дышал, чувствуя тяжёлое тело, лежащее на нем сверху, полно-полно ощущая сейчас Себастьяна.
– Вот я сейчас отдохну и возьмусь за тебя, – пообещал Барнс. – Хочу долго, нежно, хочу чтобы ты на моём члене все слова забыл от удовольствия…
Себастьян поцеловал его в плечо.
– Котик, ты все время забываешь, что мне не восемнадцать, – сказал он. – Мне нужна передышка.
– Я тебя даже не знал, когда тебе было восемнадцать, – удивился Барнс. – Так что представления не имею, что и как у тебя было в этом возрасте. Но шесть лет назад ты прекрасно справлялся. Да и сейчас все отлично. Господи, до тебя я даже не знал, что можно так кого-то хотеть…
– Ну полно, у Баки Барнса до войны была репутация того еще бабника! У меня до встречи с тобой, кстати, тоже.
– Я говорю не о разовом желании перепихнуться, – решил объяснить Барнс, – а о всеобъемлющем желании принадлежать и владеть. Мы же уже как-то выяснили, что я неисправимый романтик, чего ты от меня хочешь?
– Цветов и рыбы, – рассмеялся Себастьян.
Он по-прежнему носил и жетоны, и браслет, и оба кольца. Так что еще вопрос, кто из них больший романтик.
– Принцесса захотел цветов? Это что-то новенькое, – рассмеялся Барнс, хорошо помнивший, что Себастьян не любит цветы, срезанные уж точно. – Рыба будет завтра, сейчас, наверное, можно только пару коктейлей в баре надыбать, да орешков. Хочешь чего-нибудь из этого?
Барнс аккуратно спихнул с себя Себастьяна, чтобы тут же заключить его в объятия и прижать к себе, утягивая в долгий, медленный, нежный поцелуй.
– Нет, купаться хочу, – сказал тот. – Пойдем? Чем не романтика? Океан, звезды…
– А ты меня потом расчешешь? – Барнс любил, когда Себастьян его расчесывал, мыл голову. Он всегда делал это предельно аккуратно и очень ласково.
– Расчешу, – кивнул Себастьян. – У тебя уже такие длинные волосы – будешь и дальше отращивать?
– Не знаю. До жопы уже, наверное, перебор будет? – спросил Барнс, отрываясь от Себастьяна и закручивая волосы в узел на макушке, чтобы не мочить.
– До жопы еще нет, – серьезно сказал Себастьян, – а вот длиннее и правда перебор.
– А тебе как больше нравится? – спросил Барнс. Он не понимал свою привязанность к волосам, но ему было удобнее с длинной шевелюрой, несмотря на массу проблем, которую она создавала, начиная от того, что нельзя просто было расчесать их пятерней и пойти, заканчивая сложностью в обращении. Но Барнсу нравилось, и он прекрасно знал, насколько эффектно смотрится его густая пышная волнистая грива на фотках. Ему завидовали практически все коллеги с длинными волосами. Да и с короткими тоже.
– А мне по-всякому, – улыбнулся Себастьян. – Кстати, я коллекционирую все журналы, в которых есть твои фотки.
– И как, много их там? – Барнс натянул просторные тканевые шорты, в которых собирался купаться. – Хотя нет, немного. Где ты их берешь, лучше скажи. Я даже тот, что про оружие, покупать не стал, хотя нашел и глянул. Принцесса, зачем тебе журналы, когда у тебя есть я? А ещё Лариса, это классный фотограф, которая скоро родит, сделала мне шикарную фотосессию, потому что я ей “понравился очень”. Я, правда, ещё не видел готовых фоток, но должно быть круто. Или я забыл тебе об этом рассказать?
– Забыл, забыл. Камилла их покупает, я ее озадачил. Пусть будут, котик. И портфолио собирать не забудь. Впрочем, в агентстве должно быть.
Себастьян поднялся, натянул плавки, накинул поверх них халат, обулся и сказал:
– Я почти готов. Только полотенца надо взять.
– Ну вот, сказал, – пожал плечами Барнс, подхватывая полотенца. – Тебе показать русалку в ночи, или не будем мочить мне волосы, чтобы потом не сушить два часа?
Они спустились к воде. С дискотеки рядом с пляжем сюда доносилась музыка и дотягивался неверный свет парочки фонарей, что совершенно не мешало почувствовать себя как перед ликом вселенной. Чистое, почти черное небо словно накрывало их перевернутой чашей, дно которой было устлано россыпью драгоценных камней, и луна выделялась среди них, почти идеально круглая, она пока ещё низко висела над горизонтом.
– Знаешь, – Барнс стоял у самой кромки воды, задрав голову, его босые ноги мерно лизал океан, – тут вроде бы и так же, как на острове, ну, карта звёздного неба похожа, а все равно иначе.
– Да, – согласился Себастьян. – Океан другой, и это чувствуется. Но мне здесь тоже нравится. А главное, отель ураганом не сдует.
Он постоял, обдуваемый ночным бризом, и ринулся в воду.
На этот раз Барнс заходил медленно, наслаждаясь тем, как волны накатывали, лаская горячую кожу прохладой. Он уже было нырнул, но потом вспомнил о накрученным узле, поэтому зашёл поглубже и поплыл, держа голову над водой. Было не то чтобы очень удобно, но вода так нежно обволакивала, что это все искупало.
– Кстати, мы практически все время сможем купаться при свете луны, – подплыв к Себастьяну, сказал Барнс.
– Чем тебе не романтика? – улыбнулся Себастьян и нырнул.
Плыть по лунной дорожке, казалось, можно бесконечно, но Себастьян по опыту знал, как коварен океан, и держался ближе к берегу.
Он лег на воду и уставился в небо. Огромные яркие звезды на синем бархате, ласково покачивающие волны, летучие мыши, время от времени перечеркивающие диск Луны в погоне за ночными насекомыми – это было прекрасно.
Они долго плескались в ночном океане, Барнс даже приноровился не мочить волосы и спокойно наслаждался водой, периодически ловя в ней Себастьяна, притягивая к себе и целуя. Нарезал вокруг него круги почета, зорко следя за тем, чтобы ничего не случилось.
Кроме них, больше никто не купался. С дискотеки доносились голоса, слышался весёлый смех, периодически на пляже появлялись целующиеся парочки.
– Вылезаем? – спросил у Себастьяна Барнс, в очередной раз поймав его в воде.
– Да, давай, пока я не уснул прямо здесь, – Себастьян держался за его плечи, почти касаясь грудью.
– Сейчас ночь, – они вышли на берег, и Барнс завернул Себастьяна в полотенце. – Если хочешь, я тебя донесу.
– Я сам дойду, – Себастьян вбил ноги в сандалии. – Тут же рядом.
Барнс нежно коснулся пальцами щеки Себастьяна, а потом обхватил лицо ладонями и приник к губам. Он целовал его нежно, медленно, ласкал солено-сладкие губы.
Луна освещала их словно большим прожектором, не давая скрыться в темноте южной ночи, но пляж был совершенно пуст, только на пирсе, с которого днём прыгали в воду, сидели на оставленных там шезлонгах люди, тоже наблюдающие за луной.
Повинуясь внезапно затопившей его нежности к Себастьяну, Барнс обнял его, прижимая к себе, и тихо шепнул на ухо, так тихо, что, казалось, шум прибоя унес слова.
– Я люблю тебя.
========== 30 ==========
Что из задуманных развлечений осуществить в первую очередь, они решить так и не смогли, хотя вроде бы договорились на вулкан, но как-то неточно, и Барнс решил сделать по-своему. Он редко принимал решения за обоих, но был уверен, что в этот раз Себастьян не будет против.
Перелопатив кучу сайтов с арендой яхт, Барнс нашел то, что искал. С фотографий на него смотрела тридцатифутовая красавица с серыми новомодными парусами из мягкого пластика.
Было раннее утро, когда Барнс тихо покинул номер и отель, чтобы арендовать вожделенную яхту, но сначала он хотел убедиться, что фотографии соответствуют действительности, а то он уже был в курсе некоторых приемов. Особо искусные фотографы могли без фотошопа из говна сделать конфетку, поэтому все надо было проверять.
Стоянка яхт находилась в какой-то промзоне, и к ней был такой хитрый подъезд, что если бы не таксист, Барнс сам бы нашел не сразу.
Лес мачт, рвущихся в небо, он увидел издалека, и чем ближе он подходил, тем отчетливее становилось слышно поскрипывание и постукивание такелажа и рангоута. Хозяин яхты, дородный улыбчивый гаваец, расписывал свою ласточку, как лучшую в мире, и Барнс его прекрасно понимал, потому что, если бы его попросили поэтично рассказать о своей любимой винтовке, он бы подбирал похожие эпитеты.
Они подошли к яхте, на корме которой большими буквами было написано “Элли”. Барнс даже подумал, что это может быть имя жены или дочери. Его любимую винтовку, а на данный момент это была одна из семейства Баррет, вообще звали “Белоснежка”, но он об этом никому не говорил, потому что опасался, что Гарри его засмеет, а Себастьян припишет ему какое-нибудь новое качество, которого в нем отродясь не было.
Хозяин предложил взойти на борт, и Барнс тут же оказался на яхте, начиная сразу же осматривать ее. Проверил весь такелаж, рангоут, только что на мачту не залез. Проводка такелажа была идеальной, все лебедки работали. Внутри тоже все было аккуратно и красиво: панели светло-золотистого дерева, светлый кожзам диванчиков, застеленная синим покрывалом двуспальная кровать. От фотографий отличалось отсутствием вазочки с фруктами и стеклянной посуды.
Он проверил работоспособность эхолокатора, рации, навигационной системы, оставшись удовлетворенным.
Барнс не унимался, продолжая лазить по яхте, но потом все же сдался, понимая, что его все устраивает. Он сошел на пирс, еще раз оглядывая плавные обводы белоснежного корпуса.
Яхта была полностью заправлена топливом и водой, и оставалось только подмахнуть контракт на аренду. Тут Барнс задумался: а на сколько дней? На сутки или на двое? Но решил, что на двое, очень ему хотелось поболтаться в открытом океане.
Обговорив с хозяином такие мелочи, как посуду, провиант и прочее, он получил заверение, что все будет, или они могут купить сами, но Барнс просто сказал, что пришлет список, а ему потом пусть выставят счет. На этом и сошлись, договорившись, что забирать яхту он придет в полдень.
Вернувшись в отель, Барнс тихо открыл дверь номера и убедился, что Себастьян еще спит.
– Просыпайся, соня, – позвал он, устраиваясь рядом на кровати, целуя Себастьяна в торчащее из-под покрывала плечо. А потом нырнул под покрывало, собираясь разбудить своего мужа утренним минетом.
Белья на Себастьяне не было, и Барнс тут же обхватил губами головку, облизав ее кончиком языка. Заурчал, проходясь руками по телу мужа, до куда достал, и положил ладони на бедра.
Себастьян ахнул, просыпаясь. Горячий жадный рот, обхвативший член, горячие ладони на бедрах – это было потрясающее пробуждение.
Почувствовав, что Себастьян проснулся, Барнс мурлыкнул, завибрировал горлом, позволяя головке мягко толкаться в стенку глотки. Застонал от наслаждения, сгребая в горсть яйца, чтобы не кончить сейчас же.
Как же он любил отсасывать Себастьяну, любил эту власть над ним, когда только он сам решал, как все будет, прижимая бедра, не позволяя двигаться.
Себастьян начал тихо постанывать. Было так хорошо, так сладостно…
Барнс длил и длил ласку, словно это могло продолжаться вечно. Он ласкал головку, играя языком с уздечкой, забирал член в рот полность и сразу выпускал, облизывая ствол. Он хотел только этой лаской заставить Себастьяна забыть обо всем, потому что лично ему мозги уже изменили, а все чаяния переместились в пах, где томительно тянуло.
– Ба-а-аки… – простонал Себастьян, ероша ему волосы. – Баки, пожалуйста…
Что “пожалуйста”, он и сам бы не смог сформулировать.
Барнс подумал, что от одного этого жалобного стона он готов кончить, не прикасаясь к себе. Можно было взорваться, только слыша Себастьяна, зная, что ему хорошо.
Он ещё поиграл с членом Себастьяна, нежно лаская, а потом принялся сосать так, что, казалось, душу хотел высосать через член.
Себастьян ухватил Баки за плечи и напряг бедра, пытаясь дернуться вверх, но не смог – Баки его не пускал. Было так хорошо, так крышесносно, что голова кружилась.
Раскинув ноги Себастьяна, Барнс улегся между ними, обхватив руками под бедра, поглаживая ладонями живот. Он с ума сходил от процесса, не позволяя Себастьяну в нем принять участие, только получать удовольствие.
– Баки… Баки, я сейчас!.. – вырвалось у Себастьяна.
Он напрягся и вскрикнул, выстреливая спермой Баки в глотку.
Барнс отчаянно рванул на себе джинсы, только сейчас добираясь до своего перевозбужденного члена, обхватил его ладонью и кончил в несколько рывков, застонав почти жалобно. Он даже головы не убрал, только выпустил изо рта член и лег, прижавшись к паху щекой.
– Господи, – справившись с дыханием, прошептал Барнс. – Ты с ума меня сводишь, принцесса. И мозги отключаешь.
– Да… – еле ворочая языком, произнес Себастьян. – Мог бы дать мне отсосать. Жадина.
– У тебя ещё будет такая возможность, мой хороший, – пообещал Барнс, наслаждаясь близостью, такой спокойной, умиротворённой. – Пока я буду рулить яхтой, которую арендовал. Забираем в полдень. Кстати, может, ещё с аквалангом поныряем? Или ты не умеешь?
Наверное, могло показаться, что Барнс умел все. Или практически все, но на самом деле он умел лишь то, что нужно для выживания и ведения военных действий в любых условиях. Остальному просто учился с завидной быстротой.
– Не умею, – вздохнул Себастьян. – А хотел бы. В следующий раз куплю сертификат на обучение. Какую яхту ты нашел, расскажешь? С нее можно будет купаться?
Он лениво гладил Баки и не спешил вставать.
– Она небольшая, всего тридцать футов в длину и девять в ширину, – начал рассказывать Барнс. – У нее мотор выдает до восьми узлов, при крейсерской семь, площадь парусов чуть больше семидесяти квадратов… Или ты не об этом спросил?
– Ну… – Себастьян приподнялся на локтях. – Может, у тебя фотки есть? Кстати, аренда пополам.
– Ты даже не знаешь, за сколько я её арендовал, – рассмеялся Барнс. Он почему-то никак не мог привыкнуть, что ему не надо платить за все, пытаясь что-то доказать, что они уже не просто живут вместе, а женаты, и у них даже есть определенная часть общих денег, которые они тратят на еду и оплату счетов за жилье. – Да, сейчас соберусь с силами, смогу от тебя отделиться и покажу.
– Ну ты же мне скажешь, – уверенно произнес Себастьян. – Минет вместо будильника – это нечто! Никак не могу привыкнуть.
Минут через пять Барнс, максимально не отпуская Себастьяна, добрался до своего ноута и показал фото яхты.
– Ух ты какая она! А из чего у нее паруса?
– Мягкий армированный пластик, – ответил Барнс, который и паруса заставил показать, чтобы убедиться, что повреждений нет. – Гораздо прочнее обычного и не такой привередливый в хранении. Я ещё под таким не ходил, он довольно дорогой. Я, кстати, посмотрел, мы можем на вулкан с воды поглядеть, просто не так близко.
– А каков срок аренды? – Себастьян начал медленно выползать из-под Баки.
– Я сговорился на двое суток, но вообще аренда кратна неделе, не знаю, почему так, – Барнс вздохнул, но пресек все попытки Себастьяна от него уползти. – Не уходи от меня, ещё пять минут, пожалуйста.
Когда Себастьян был рядом, Барнс просто физически не мог от него оторваться, ему было жизненно необходимо касаться его. Барнс понимал, что это не очень нормально, но он так боялся снова остаться один, снова не быть рядом, что это сводило с ума. Он понимал, что так нельзя, но каждый раз, расставаясь с Себастьяном даже ненадолго, боялся впасть в безумие от одиночества. Барнс надеялся только, что Себастьян не в курсе степени его помешательства.
– Пять минут, – согласился Себастьян. – А потом мне надо отлить. – Его телефон пискнул сообщением, и он попросил: – Дай мне телефон, тебе ближе тянуться.
– Надеюсь, это сообщение не отберёт тебя у меня, потому что яхту я уже арендовал, а значит, я на ней выйду, – проворчал Барнс, передавая телефон Себастьяну.
– Это Камилла, – сказал Себастьян. – Сделала выжимку из прессы и фанатских визгов по поводу того, что я тебя официально засветил. Потом посмотрю.
– Смотри сейчас, мне интересно, – потеребил его Барнс. – Я тебя даже отпущу. Знаешь, мы с тобой снова вместе уже почти полтора года, а я все равно схожу с ума, ты мне нужен, как воздух.
Себастьян открыл присланный файл и начал листать.
– Фанаты бесятся. Половина капает слюной и хочет быть третьим, половина не верит и вопит, что ты меня недостоин. Ну, я этого ожидал. Вменяемая часть фэндома радуется и шлет поздравления. Пишут, что ты слишком суров для меня. СМИ удивляются, вопят насчет моей скрытности, строят фантазии насчет моей реальной ориентации, пытаются отыскать моих прошлых любовников. О, у Марго взяли интервью. Не буду читать. Пишут, что ты моя суровая загадка.
– А кто тогда тебя достоин? – заинтересованно спросил Барнс. Его забавляла такая реакция на него фанатов и прессы. – И почему я суровый? Я там даже улыбался. Я, когда снимаюсь, тоже улыбаюсь иногда. Я не суровый. Я мягкий и пушистый под слоем вибраниумной брони.
– О, мне за те четыре года кого только не сватали – практически каждую мою партнершу по каждому фильму. Любую женщину, с которой я показывался хотя бы в кафе. Я же тебе говорил, у меня репутация того еще бабника. И вот – ты, да еще в законном браке. Бедные сплетники не знают, что и думать.
– Что я тебя совратил, соблазнил, опоил, принудил и далее по списку, – засмеялся Барнс. – Кстати, а что говорят твои друзья по поводу нашего брака? Все мои два друга за нас просто счастливы, а твои?
– Мои до сих пор недоумевают, но скорее рады. Только немного обижаются, что я свободное время обычно провожу с тобой, а не с ними. Хотя вот собрались же мы все на День Независимости в этом году. Отлично посидели. Просто понимаешь… Я так долго говорил, что брак – это не для меня, а тут раз – и женился. Им плевать, что на мужике, плевать, какой ты, просто, получилось, я поперек собственных принципов пошел, понимаешь?
– Знаешь, я понял одно. Со временем люди меняются, и приоритеты меняются. Можно даже против своей страны пойти, будучи патриотом, так что жениться, считая, что брак не для тебя – такая мелочь, – улыбнулся Барнс. – Не знаю, проводи с ними больше времени, если хочешь. Я-то с Гарри много времени провожу. Кстати, хочу на рождественские каникулы позвать Майкла с Шелли и детьми. Оплачу им гостиницу и перелет… Ты же не будешь сильно против?
Барнс не хотел, чтобы из-за него Себастьян реже виделся с близкими ему людьми, которые у него были задолго до появления в его жизни самого Барнса.
– Я даже поучаствую, – сказал Себастьян. – На Рождество отели цены поднимают.
– Тогда я им напишу чуть позже, – сказал Барнс. – Рождество не за горами. Ладно, давай собираться, а то время не резиновое. Я поизучал акваторию, если хочешь, можем за два дня обойти остров целиком и даже время останется просто так в океане поболтаться.
– А хочу! – внезапно оживился Себастьян.
– Значит, обойдем. Должно быть здорово. Только я бухт не знаю, поэтому на берег сходить не будем, – сразу предупредил Барнс.
У Барнса тоже пискнул телефон, и он влез в него, а потом показал Себастьяну.
– Смотри, – на небольшом экранчике была черно-белая фотография Барнса, сидящего верхом на стуле в одних драных джинсах с распущенными струящимися волосами. Вроде бы в фотографии не было ничего такого, но сам Барнс на ней выглядел потрясающе призывно. – Это Лариса прислала показать, что получилось.
– Вау! – восхитился Себастьян. – Знаешь, надо будет увеличить фотку, распечатать и в рамку! И дома повесить!
– Она написала, что эта ей больше всего понравилась, и она мне ее распечатает. А остальные она мне на флешке отдаст, – Барнс был рад, что Себастьяну понравилось, потому что старался он именно для него. Хотя ему самому понравилось. С Ларисой ему вообще понравилось работать. С ней было легко и просто, так просто, что Барнс подумывал заказать ей фотосессию их двоих с Себастьяном, но пока не знал, согласится ли тот. – А ты бы со мной пофоткался?
– А то! Семейная фотосессия? Кстати, такую можно в “Мужчины для мужчин” продать.
Себастьян наконец поднялся и ушел в ванную.
– Сам думай, куда ты хочешь продать наши фотки, – крикнул ему вдогонку Барнс, начиная собираться, прикидывая, что неплохо было бы ополоснуться.
Вышедший из ванной Себастьян застал Барнса за приведением в порядок волос. Тот сидел на кровати, наклонившись и редким гребнем вдумчиво проводил по волосам. Вещи он уже собрал, и теперь ждал, что с собой захочет взять дражайший супруг, чтобы засунуть и их в рюкзак, ибо тащить на яхту чемодан он отказался наотрез.
Себастьян вытащил из чемодана флакон масла для волос и сказал:
– Давай я тебя расчешу, котик.
Барнс молча передал гребень Себастьяну, предвкушая несколько минут невероятного кайфа. Он обожал, когда Себастьян его расчесывал, ему вообще нравились любые его прикосновения, это всегда заводило, пьянило, будоражило и вообще отключало мозг.
Себастьян распределил несколько капель масла по ладоням и тщательно нанес их на длинные волосы Баки. Потом взялся за расческу и принялся причесывать волнистые волосы Баки от кончиков к корням, расчесывая отдельно каждую густую прядь.
