Текст книги "Быть собой (СИ)"
Автор книги: Sleepy Xoma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
– И он не убил тебя. Почему?
– Может показаться странным, но повелителю нравятся храбрые люди. Достаточно для того, чтобы изредка проявлять великодушие, но не столь сильно, чтобы прислушиваться к ним. Понимаешь?
– Да.
– Расскажи мне, как он выглядит?
Маркаций прикрыл глаза, вероятно, восстанавливая в памяти образ фарийского императора, после чего заговорил.
– Он высокий, просто огромный…
Глава 5
Высокий, просто огромный мужчина, одетый в роскошную шелковую тогу аметистового цвета, вышитые серебром полы которой едва не касались мраморных плит, быстро шел по широкому коридору, ярко освещенному масляными лампами. Через каждые сто шагов навытяжку стоял преторианец, но широкоплечий гигант не обращал на стражей ни малейшего внимания. Его длинные прямые волосы цвета воронова крыла блестели в отсветах ламп, а невообразимо яркие зеленые глаза, казались воротами в иной мир.
Шаги человека гулким эхом отдавались в коридоре и боковых ответвлениях, но на мужественном лице с широким подбородком и орлиным носом не отражалось ни единой эмоции.
Несмотря на то, что во дворце стояла глубокая ночь, тот, кого именовали богоравным Анаторианом, и не думал почивать. Он только что закончил поздний ужин и решил заняться неотложными государственными делами, коих за последние дни скопилось, пожалуй, даже чересчур много.
Дверь в рабочий кабинет – массивная, окованная железом и медью – не охранялась. В этом не было смысла, потому что изготовили ее по личному распоряжению владыки мира и вряд ли под небом нашелся бы хоть один человек, способный отворить ее. Ладонь императора легла на ручку, литые мышцы напряглись и проход открылся. Даже полубогу приходилось прикладывать небольшие усилия, дабы сдвинуть эту, весящую как скала, дверь, что уж говорить об обычных смертных. Но и это было не самой главной причиной. На самом деле император с тем же успехом мог отгородить кабинет обычной занавеской. Грозная сила полубога защищала его тайны лучше любых запоров – ни один безумец не рискнул бы пробраться в святая святых Фара.
Поэтому, когда Анаториану это было нужно, он попросту оставлял дверь открытой. Слуги чистили комнату, приносили новые бумаги, забирали письма и документы, подавали кушанья, если их господин желал отобедать на рабочем месте.
Но сегодня императору хотелось покоя и уединения. У него уже не один день словно кошки скребли на душе. Богоравный ощущал – происходит что-то плохое, что может затронуть и его самого, и его детище – великую империю.
Дверь захлопнулась, отсекая Анаториана от остального мира и оставляя того во мраке, но император щелкнул пальцами и десяток масляных ламп осветили помещение. Тут все было так, как любил фарийский правитель: огромный стол, украшенный резьбой, большое мягкое кресло на массивных ножках, выполненных в виде львиных лап. Подлокотники же его неизвестный мастер оформил в виде голов этих могучих и славных животных. Вдоль стен высились огромные и не менее массивные шкафы, в которых неисчислимые секреты таились вперемешку с донесениями сборщиков податей, а древние магические фолианты соседствовали со счетными книгами.
Император уселся в жалобно скрипнувшее под его весом кресло, снова махнул рукой. С одного из шкафов прямо на стол слетело несколько свитков. Рядом с ними тотчас же возникла чернильница и несколько остро отточенных перьев.
Полубог взял первый из пергаментов, развернул его и принялся внимательно изучать, время от времени делая на полях пометки. Быстро чиркнув что-то внизу, он отложил свиток на край стола и принялся за следующий.
Анаториан успел разобрать десяток дел, когда неожиданный звук отвлек его и полубог оторвался от изучения тяжбы двух благородных патрициев из очень влиятельных родов, решившихся обратиться к высшему арбитру империи. Звук этот походил на топоток маленьких когтистых лапок по мрамору. Император недоуменно моргнул, и неожиданно понял, что он уже не один в комнате – из дальнего угла к столу семенил большой серый еж, забавно подрагивающий ушами и шевелящий носом.
Однако правителю Фара было отнюдь не до смеха. Он поднялся и недобро посмотрел на приближавшееся животное.
– Приветствую Отца Лжи, – проговорил он красивым чистым голосом. – Ты давно не навещал меня. Что привело Владыку Хаоса в мой дворец?
Еж остановился и совсем по-человечески сел.
– Лапы, – совершенно серьезно ответил он. – Разве не очевидно?
Император не улыбнулся.
– Зачем ты здесь? – переформулировал он вопрос.
– Чтобы увидеть тебя, – жизнерадостно отозвался бог.
«Что-то грядет, что-то очень и очень нехорошее», – с горечью подумал Анаториан. – «С другой стороны, у меня было много лет счастливой жизни, лишь избранные могут похвастаться такой удачей».
Он молча смотрел на Фарнира, не желая вступать в полемику. Императора всегда поражало, что столь могучее существо – а сила бога Хаоса попросту не поддавалась человеческому пониманию – любит валять дурака и паясничать, точно дешевый актеришка.
Еж совершенно невозмутимо присел и начал чесать спину задней лапой.
Так продолжалось некоторое время, наконец Анаториан, не выдержав, спросил:
– Ты хочешь поговорить о чем-то?
– Кто знает, кто знает? – бог растворился в воздухе для того, чтобы появиться уже на столе. Он уселся прямо на кипу свитков. – Всегда хотел спросить, хорошо ли тебе спится по ночам, Изменник?
– Не смей меня так называть! – взревел Анаториан, которого Фарнир безжалостно ударил по самому больному месту. – Никогда не произноси при мне этого слова! Никогда!
– Или что? – в голосе божества послышался лед, морда искривилась в оскале, стала по-настоящему страшной. – Что ты мне сделаешь, букашечка?
Большой еж снова пропал и вынырнул из неоткуда, зависнув в воздухе на уровне глаз императора.
– Так что? – угроза, исходившая от маленького тельца, заставила человека, могучего воителя и непревзойденного чародея, отступить назад. – Я погляжу, ты забыл своего благодетеля?
– Благодетеля? – император побледнел. – Не этого я хотел и не этого просил! Да, я купил у тебя все, но цена была воистину ужасной!
– Она и не могла быть иной, – бог вновь переместился на стол и на этот раз его голос был полон жалости, с которой обращаются к умственно отсталому родственнику. – Ты возжелал слишком многого, и я честно исполнил свою часть договора.
– Честно? – император закусил губу – Да как у тебя поворачивается язык говорить такое?!
– Честно, – подтвердил еж. – Ты получил то, о чем мечтал. Или, скажешь, нет?
– Ты обманул меня!
– Ты сам обманул себя, – весело парировал еж. – Такие как ты всегда жаждут власти, но пытаются прикрыть свою алчность красивыми словами. Иногда это удается, и они начинают верить в свою нелепую ложь. Но ты, Анаториан, не такой. Ты умный и все понимаешь.
Богоравный вздохнул. Этот спор в той или иной его вариации они вели уже не один раз. Словесная перепалка, скорее, стала традицией, причем император затруднялся сказать, чьей: Фарнира, или его собственной. Он, говоря начистоту, вообще не был уверен, что существо такого порядка, как бог, может испытывать злость, радость, раздражение, веселье и другие чувства, присущие смертным. И Анаториан никогда не понимал, отчего Фарнир ведет себя так, а не иначе. Он подозревал, что у божества есть какая-то высшая цель, недоступная пониманию как простого смертного, так и полубога, и очень боялся, что однажды ему все же придется узнать, в чем она состоит.
А еж, потеряв всякий интерес к спору, вновь оказался на столе, и, наконец-то, перешел к делу.
– У меня есть для тебя отличные новости.
– Слушаю.
– Я нашел две новые игрушки. Впервые за столько лет, представляешь?
Анаториан дернулся, словно получил молотком ниже пояса.
– И кто же они?
– Отчаянные смельчаки, решившиеся молить меня о помощи. Конечно же, я ничего не дал им задаром, но, замечу, пареньки желали не так много, как ты, и взял я с них, – тут он хихикнул, – по-божески. А посему у тебя есть немного времени, пока ребятишки войдут в силу.
– Чего они хотят?
– Ничего особенного, – ответил Фарнир. – Найти одного императора и отделить его голову от туловища, все, как всегда.
Анаториан сохранял спокойствие, хотя сделать это было очень непросто.
«Стало быть, так. Нужно попробовать выведать что-нибудь полезное!»
– И где я их найду? – произнес он.
Повелитель Хаоса внимательно воззрился на Анаториана, склонив голову на бок и забавно дернув усами.
– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, будь проще, – посоветовал Фарнир. – Не спеши, детишки еще очень слабы, и именно поэтому я не скажу, где они. Начинай искать сам, быть может, и обрящешь.
– Что? – не понял император.
– Ничего, ничего, – заверил его бог. – Все в порядке.
– Но почему ты помогаешь мне?
– Разве не очевидно? А я думал, что ты за полторы сотни лет жизни должен бы уже научиться понимать меня, – сокрушенно покачал головой еж.
Анаториан продолжал буравить его вопросительным взглядом, не произнеся ни слова.
– Так вот, – продолжал Владыка Хаоса. – Если бы ты был столь же высокоорганизованным существом, как ежи, то знал бы, что перед бессмертными уже спустя две-три сотни лет все сильнее и сильнее начинает подниматься вопрос скуки и борьбы с нею.
– Скуки? – такого ответа император не ожидал.
– Ну да, а что тебя удивляет? Ты перестал меня радовать, а новые игрушки обещают в недалеком будущем организовать просто восхитительное представление. Так что, – еж криво ухмыльнулся, – постарайся найти их и убить, если сможешь, а я посмотрю, как у тебя получится.
«Скука, конечно же», – мысленно фыркнул Анаториан. – «Интересно, он хоть осознает, как от таких слов несет фальшью? Словно бубнит заученный текст. Эх, многое бы я отдал за то, чтобы понять ход мыслей этого существа!»
Анаториан решил, что если немного надавить, Фарнир все-таки пойдет ему навстречу, а потому постарался изобразить на лице отчаяние и воскликнул:
– Но хотя бы дай подсказки!
– Хм-м, – еж задумался. – Нет. Это будет слишком просто.
– Ну хоть что-то! – в голосе императора появились жалостливые нотки. Он почти не фальшивил.
– Ладно, так и быть, – снизошел Фарнир. – Они молоды, старшему не исполнилось и четверти века.
Произнеся это, бог спрыгнул со стола и с невероятным проворством засеменил к углу комнаты, растворяясь в темноте. Сперва исчезла спина, покрытая иголками, затем лапы, потом усатый нос и мохнатые уши. В конце концов, осталась лишь одна пасть, полная острейших клыков.
– Веселись, – зловещим голосом произнесла пасть, – я с огромным интересом буду наблюдать за тобой.
Пасть растворилась воздухе.
Несколько секунд Богоравный Анаториан, властитель всего сущего на земле и наместник богов, стоял, ничего не делая, пытаясь сложить полученные сведения воедино. Думал он спокойно – годы на вершине власти научили его тому, что в любой момент может случиться любая ерунда и нужно быть к ней готовым. Поори, вымести злость на ком-нибудь, если так хочется, в этом нет ничего дурного. Но вот потом – начинай работать головой, если желаешь ее сохранить!
«Не очень хорошо. Я бы даже сказал, плохо», – размышлял Анаториан, меряя шагами кабинет. – «Неизвестно кто, неизвестно где. Проще искать иголку в стоге сена. Но выхода нет, Фарнир не просто так навестил меня. Он может сколько угодно говорить про скуку, но я в это не верю. Столь изощренный и развитый ум попросту не способен мыслить примитивными человеческими категориями. Не-ет, тут есть что-то другое. Может быть, он хочет, чтобы я перерыл всю империю? Быть может, стоит плюнуть на это, чтобы сломать Фарниру игру? И снова нет. Если бы все было так просто».
Он понимал, что вне зависимости от своих действий сыграет на руку божеству. Анаториан не сомневался, что является разменной монетой в хитроумной комбинации, разыгранной во имя какой-то неведомой цели.
«Но я уже прожил в этом состоянии больше, чем мог даже вообразить. Что помешает мне протянуть еще столько же или даже больше?» – разумно предположил он. – «Если, конечно, не допущу ошибок».
Он сделал еще несколько кругов по комнате, пока, наконец, не принял решение.
«Если и действовать, и бездействовать одинаково рискованно, то лучше уж делать что-нибудь, чем сидеть и ждать конца. Так и поступлю!»
Развернувшись на пятках, император вылетел из комнаты, распахнув дверь с такой силой, что та просто слетела с петель, и, набрав в могучую грудь побольше воздуха, взревел:
– Лиций, Цирилен ко мне!!!
Этот клич пронесся по сонным коридорам дворца, переполошив всех его обитателей. Анаториан стоял, прислушиваясь к созданному им переполоху, и улыбался. Нет, он все еще, велик, и не позволит каким-то соплякам разрушить то, что создавалось с таким трудом! А значит, следует приложить усилия, чтобы найти их.
Не успело эхо в коридорах затихнуть, как из незаметного бокового ответвления выскочили двое. Первый – неприметный горбатый человечек среднего роста, прихрамывающий на одну ногу – сломанная в нескольких местах, она с детства плохо его слушалась. На лицо горбун был откровенно безобразен, однако Анаториан ценил его не за привлекательность – для этого хватало и наложниц – а за светлый ум и преданность. Именно поэтому калека – сын вольноотпущенника – возглавлял тайную службу Фара и по могуществу уступал лишь нескольким людям в империи. Второй – полная противоположность горбуну. Высокий, статный, с породистым лицом чистокровного патриция и колоссальной магической силой, был учеником самого императора и командовал небольшой группой чародеев, которых Анаториан специально готовил для самых опасных, деликатных, а порой и попросту грязных дел.
– Ты вызывал меня, о божественный? – в один голос вопросили мужчины, окинув друг друга неприязненны взглядом – каждый из них ненавидел оппонента, отбиравшего часть власти и влияния, и император заботливо подогревал эти чувства. Анаториан был не настолько наивен и доверчив, чтобы позволить одному человеку возвыситься слишком сильно.
– Да. Мне нужно разыскать двух юношей. Вряд ли хотя бы у одного растут усы с бородой. Я не знаю, где они и как выглядят, могу сказать лишь, что эта парочка находится в пределах империи.
Шпион и маг удивленно воззрились на своего хозяина.
– Господин, но как можно отыскать тех, о ком ничего неизвестно? – всплеснул калека руками. – Ты правишь почти двадцатью миллионами!
Анаториан тяжело вздохнул. Вопрос Лиция был совершенно верным. Проклятый бог, наверное, был очень доволен своей выходкой – дать подсказку, не помогая при этом ровным счетом ничем. Очень в духе владыки Хаоса. На миг задумавшись, что можно, а чего нельзя говорить вслух, император произнес:
– Мне было видение, что эти двое заключили сделку с силами зла и готовы принести на головы жителей нашей прекрасной империи неисчислимые беды. Большего не могу сказать, знаю одно – их нужно остановить. Поэтому пускай ваши шептуны усилят бдительность и докладывают о любом странном событии. Обо всем, что может быть связано с магией, демонами, – он немного замялся, но все-таки закончил, – или богами. Деньги для вознаграждения можете взять из казны.
И снова мужчины переглянулись. В их взгляде читалось: «я тебя ненавижу, но, похоже, придется сотрудничать, дабы исполнить волю владыки».
– Господин, – взял слово Цирилен. – Ты говоришь о магии… Может быть, запретная школа?
Анаториан задумался.
– Я не исключаю и этого.
Маг кивнул и склонил голову.
– Понял тебя, о божественный. Сегодня же мои люди займутся поисками.
– Слушаю и повинуюсь, о великий, – Лиций повторил его действия.
Анаториан же не сдвинулся с места. Могучий гигант накрыл глаза ладонями, стараясь справиться с чувством, о существовании которого уже успел позабыть – со страхом. Он понимал, что горбун и чародей вряд ли поверили в чушь насчет видений – они были слишком умны для этого, но выбора не оставалось.
С другой же стороны, он ощущал, как закипает кровь. Азарт, упоение борьбой, возможность встретить достойного соперника! Эти чувства заставляли его почти жаждать сражения с неведомыми врагами. Странная смесь, странная и непонятная, но от того не менее волнующая.
Анаториан вернулся в свой кабинет и сел в кресло, задумчиво подперев подбородок рукой.
«Или все-таки еж говорил правду?» – задумался император. – «Неужто этим существом движет обычная скука?»
Он вздохнул и пододвинул очередной свиток. Боги могут и подождать, а вот империя не станет. У него есть работа, и ее следует сделать!
Глава 6
Трущобы Раэлина являлись вещью в себе, этаким миром в мире, до которого ни фарийцам, ни даже остальным ганнорцам не было ни малейшего дела. Как Элаикс выяснил еще в годы рабства, обеспеченные фарийские граждане с презрением смотрят на плебс, плебеи же, в свою очередь, насмехаются над союзниками – так называли свободных, жителей завоеванных империей земель. И все вместе они вытирали ноги о рабов, считая тех лишь одушевленными предметами.
В империи не было доли горше, нежели рабская, однако юноша очень быстро выяснил, что союзникам тоже приходится несладко. Кварталы бедноты, раскинувшиеся за внутренними – каменными, и внешними – деревянными стенами, эти уродливые, прилепленные одна к другой коробки, каким-то фантастическим образом дарили приют добрым трем четвертям жителей города. И единственным законом, который признавали тут, был закон силы. Стража даже не приближалась к ним, ограничиваясь лишь охраной главной дороги, ведущей прочь из города, а потому, в узких и грязных переулках все решала мощь. Молодой воитель успел убедиться в этом сразу по появлению в Раэлине, в последующие же дни он получил немало наглядных подтверждений собственной правоте.
И все-таки, даже в этом зверином углу оставалось место капельке добра и заботы, и юноша всеми силами стремился хотя бы чуть-чуть улучшить жизнь, пускай и небольшого числа людей.
Они еще несколько раз ходили на дело, к сожалению, не на фарийцев, и каждый раз половину награбленного по приказу Элаикса передавали нуждающимся. И слава о молодом хозяине небольшой, но совершенно безбашенной банды, распространялась, точно лесной пожар.
За неделю банда пополнилась девятью новыми рекрутами, и Элаикс наконец решился на серьезное дело. Он окончательно утвердился в своих мыслях на шестой день пребывания в Раэлине, сразу после того, как к отряду присоединился новый человек.
Им оказался беглый раб, служивший у одного торговца живым товаром, обитавшего неподалеку – всех в двух дневных переходах от города. Элаикс долго выспрашивал все, что только могло пригодиться в планируемом им мероприятии, и, наконец, собрал первых своих последователей, которые постепенно стали превращаться в офицеров.
Беседовали они глубокой ночью и перед тем, как заговорить, Элаикс тщательно проверил, не подслушивает ли кто. Лишь убедившись, что все нормально, он начал заранее подготовленную речь.
– Вы знаете, что меня не устраивает всякая мелочевка, – проговорил юноша, обращаясь к внимательно смотрящим на него боевым товарищам. – Те дела, на которые мы ходили – это ерунда. Прибили нескольких засранцев, лижущих фарийские задницы, ничего особенного. С самого начала я хотел большего.
– Ты желаешь предложить нам нечто, полностью удовлетворяющее этим поистине выдающимся стремлениям? – поинтересовался Философ, скрестив руки на груди. – Заманчиво.
– Очень даже, – криво ухмыльнулся ему юноша. – Пару дней назад к нам прибился беглый раб.
– А, доходяга Илтар, – вспомнила Эльра. – Тощий такой и с трясущимися руками.
– Он самый.
Изуродованная девушка хищно оскалила зубы и коснулась правого уха.
– Внимательно тебя слушаю.
Элаикс на миг задержал воздух в легких, затем резко выдохнул и произнес:
– В паре дневных переходов от города есть большая вилла. В ней живет самая паскудная тварь, которую только может родить земля – фарийский работорговец. Охранников у него около двадцати, наберется также с дюжину верных вольноотпущенников, и это немало. Зато в бараках сейчас томятся десятки рабов, возможно даже, несколько сотен. Мразь ждет какого-то покупателя, чтобы заключить крупную сделку, и это наш шанс.
Товарищи с сомнением переглянулись. Общую мысль высказал Грантар.
– Слушай, Старшой, чего-то это все жареным пахнет. Не спорю, что вы с Аладаном и Эльрой те еще рубаки, но их, при любых раскладах будет в три раза больше, чем нас. Знаю я этих вольноотпущенников, – он сплюнул на пол. – Ради куска хлеба с хозяйского стола горло матери перегрызут.
– Что, завидуешь? – поддел его Бартих. – К тому же я не склонен считать нашего лидера авантюристом, коий действует без четкого плана.
– Согласен, – коротко бросил молчаливый Инатор.
– Ну? – сверкнула глазами Эльра. – Давай, выкладывай!
Элаикс отчего-то захотел влепить этой наглой сучке пару хороших пощечин, но сдержался.
– План есть, и я уже частично его озвучил. Мы освободим рабов, после чего предложим тем повеселиться с хозяевами.
– А если они скрутят нас, чтобы выслужиться? – задал вопрос Грантар. – Да и что, это так просто, что ли, освободить сотню человек? Усадьба точно обнесена забором, а во дворе по ночам просто обязаны разгуливать псы!
– Ты хорошо знаешь, как что у фарийцев устроено, – с интересом посмотрел на него Элаикс.
– Я вообще много чего знаю.
– Особенно из того, что может спасти твою прелестную попочку, – вновь поддел его Бартих, почесывая свою лысую голову.
Крыса побагровел, но не осмелился ничего произнести вслух. Он отвернулся, после чего еще раз сплюнул на пол.
Лысый мужчина усмехнулся и обратился к Элаиксу:
– Несмотря на чрезмерную осторожность нашего маленького друга, он говорит здравые вещи. Могу подтвердить это, как беглый раб. Любые поместья хорошо охраняются, стражи вооружены, а уж о псах, – тут он скривился, – я и думать не хочу. Мерзкие твари. Да что я распинаюсь, ты же и сам все знаешь ничуть не хуже?
Элаикс прикрыл глаза и ему вспомнился сухой и пыльный двор, рычание громадных чудовищ, страшные нечеловеческие вопли и треск раздираемой плоти. Он сглотнул.
– Знаю. Потому и думаю, что все удастся. Смотрите.
Он достал с пояса нож, присел на корточки и начал чертить схему.
– Рисую со слов беглого, но тут все достаточно просто и понятно, – комментировал он свою работу. – Вот хозяйский дом. Большой, с двумя флигелями. Центр – в три этажа. Во дворе – бараки для рабов, вот тут. Рядом с ними – овчарни, здесь держат собак, которых и выпускают ночью гулять. На противоположной стороне – конюшни. За домом – всякие хозяйственные постройки и большой сад. В центре – колодец. Все это обнесено высоким забором, видимо, на камень денег не хватило.
– А для чего камень-то? – удивился Аладан. – Машин фарийшких тут отродяшь не фодилошь.
– Горящие стрелы? – предложил юноша.
– Не-е, это надо чтоб кто-то шерьежный пришел или фошштал. Фше шерьешные в шотне миль к шеферу.
– А всех, кто восставал, давно вырезали, – мрачно закончила Эльра. – Рабов охранять – хватит и частокола с собаками.
Юноша кивнул, принимая информацию к сведению.
– Короче говоря, нам просто нужно понаблюдать за домом пару дней, выяснить, как по ночам ходят охранники, посчитать песиков.
– А что потом? Возьмем поместье штурмом? – фыркнул Грантар. – Мы не сможем добраться до бараков, не подняв шум, и уж точно не успеем освободить всех. А если даже и выйдет, что сотня доходяг сделает громилам с собаками?
Элаикс сжал и разжал пальцы, несколько раз глубоко вдохнул. Говорить он начал только после этого.
– Если не хочешь, не иди. Справимся сами.
Крыса задумчиво посмотрел на него. Смотрели и остальные.
Элаикс понял, что его план, действительно, не отличался ни проработкой, ни логичностью, но отказываться него уже не собирался. Для себя юноша решил, что даже если подельники струсят, то он не отступится и пойдет на дело в одиночку. Кажется, окружающие уловили настроение своего командира, потому что в помещении повисла мертвая, неестественная тишина.
Юный воитель переводил взгляд с одного из новоприобретенных товарищей на другого, пытаясь понять, ошибся ли он в своих расчетах, и если да, то где?
– Неужели они не те, – прошептал он себе под нос так тихо, что вряд ли кто-нибудь мог расслышать. – Я был неправ?
– Я пойду, – прервал тягостное молчание Аладан. – Ешли надо, фдфоем перебьем фшех фарийцеф.
– Я тоже не прочь принять участие в столь захватывающем приключении, – усмехнулся Философ. – Главная проблема – собаки, но думаю, что мы как-нибудь решим ее. Отравленное мясо, к примеру, может сослужить нам хорошую службу.
– Если они не научили собак жрать только из миски, – буркнул Грантар.
– Могли, но Аладан прав, – проговорил Инатор. – Дело того стоит.
Остались только Эльра с Грантаром. Молодой грабитель с надеждой и даже каким-то страхом смотрел на свою старую знакомую.
– Чего скажешь, Сисястая? – спросил он заискивающим голосом.
– Чтобы ты прекратил меня так называть, – рыкнула та. – А хрен с вами со всеми! Ты уже показал себя конченым психом, Старшой, но психом везучим. Положусь на твою сумасшедшую удачу, я в деле!
Крыса жалобно заскулил, его глаза метались из стороны в сторону, а губы нервно дергались.
– Но ведь вы меня первым потащите за стену, меня же! У вас же нет других взломщиков, сучьи дети, – причитал он. – Нет, и неоткуда взяться. А остальные? Что они? Не-ет, они не пойдут, не пойдут…
– Увеличу твою долю в два раза, за счет моей, – коротко бросил Элаикс, ощутивший, что спор надо заканчивать до того, как моральный подъем подчиненных испарится.
Крыса осекся и повернулся. В его глазах плескалась дикая смесь жадности и страха, сдобренная капелькой безумия.
– Ну вот зачем вот ты так? Я бы отказался, – пожаловался он. – Что бы тебя все боги, какие только есть, драли в хвост и гриву, Старшой.
– Стало быть, с нами?
– Да! Да! Да! – выкрикнул юноша, в очередной раз сплюнув на пол.
– Вот и отлично. С утра доведем новости до сведения наших, и начнем готовиться. Можете отдыхать.
Эльра, Грантар и Инатор послушно покинули комнату, но Бартих с Аладаном остались.
– Да? – хмуро посмотрел на них Элаикс.
– Мы ш тобой хороши, – взял слово однорукий воин. – А фот нофички – не очень. Подучить бы их.
Элаикс перевел взгляд на Философа.
– Я не до конца доверяю нашим новым товарищам. Мы шестеро повязаны кровью, а вот они еще ни на одном деле не были. Как бы среди них не завелся малодушный человечек, который пожелает обеспечить свое благополучие ценой наших страданий.
– Имеешь в виду, захочет сдать всех?
– Да, именно.
– И что вы предлагаете?
– Потратить пару мешяцев на обучение. Фшяко лучше, чем переть голой жопой на жубы шобак.
– А я послежу за тем, чтобы наши новые товарищи не делали глупостей, – радостно улыбнулся Философ. Пугать людей этот безумец определенно любил ничуть не меньше, чем кромсать их на кусочки.
С предложением Философа Элаикс, в целом, был согласен, а вот ждать луну или две не имел ни малейшего желания. Умом он понимал, что калека-ганнорец прав, но все же…
Тратить столько времени Элаикс решительно не хотел. Он и сам не до конца понимал, куда так торопится, однако факт оставался фактом.
«Наверное, не хочу тянуть с местью», – приходило юноше в голову, когда он задумывался над причинами своей поспешности. – «А может и нет».
Изредка – обычно утром, когда с него еще не до конца слетал сон, перед глазами Элаикса появлялся странный образ: юноша, идущий по узкой тропинке, по обеим сторонам которой зияла бездонная пропасть. Эта ненадежная дорожка с каждым шагом сужалась, и парню становилось все сложнее балансировать на ней, а позади него чернело, тянуло сгустки мрака нечто отвратительное и бесформенное. Обычно Элаикс окончательно просыпался тогда, когда угольного цвета жгут касался ноги незнакомца. Что это значит, почему одна и та же картина, точно заговоренная, всплывает в памяти, он не понимал, однако догадывался, что тут все непросто, а значит, нельзя терять ни одного дня!
– Нет, ждать мы не будем. Не можем, – тоном, не признающим никаких возражений, проговорил он. – А вот за новичками стоит приглядеть, это да.
Философ торжествующе усмехнулся и, склонив голову в знак уважения, покинул комнату. Аладан же стоял, мрачно глядя на юношу.
– Полофина как минимум, – прошепелявил, наконец, он.
– Что? – не понял Элаикс.
– Гофорю, полофина шдохнет. Или больше.
– Мы будем осторожны.
Старый воин фыркнул и развернулся, чтобы отправиться к себе.
– Аладан, – окликнул его молодой тимберец.
– Да? – не оборачиваясь спросил бывший гладиатор.
– Нет, ничего, – Элаикс до хруста сжал кулаки. – Ничего. Отдыхай, завтра мы выступаем.
* * *
Нельзя сказать, чтобы новички испытывали особый энтузиазм, но открыто никто не роптал. Возможно, Бартих уже успел провести разъяснительную работу с сомневающимися, а может, они просто так сильно поверили в своего атамана. Ответа на этот вопрос у юного командира разбойничьей ватаги не было. Он, честно говоря, сам не до конца понимал, отчего люди, которые его не знают и которых он не знает сам, так легко и охотно согласились рисковать жизнями.
Эта загадка уже не первый день мучила Элаикса, но ничего путного молодой воин придумать так и не смог, решив, что, видимо, так захотел бог. Не боги, до их желаний ему уже не было никакого дела, а один вполне конкретный бог, любящий молоко и неожиданные появления за спиной.
Выступить в путь на рассвете не удалось, не получилось даже в обед. А под вечер никто не горел желанием двигаться вперед. Поэтому пришлось подождать до утра, популярно объяснив всем, что тот, из-за кого выступление отряда задержится еще на сутки, лишится чего-нибудь очень необходимого. Руки, к примеру, или ноги. Это подействовало.
Но Элаикс и не подозревал, что двухдневный переход в сорок миль растянется почти на четверо суток. Приходилось пробираться лесами и полями, держаться в стороне от крупных дорог и не попадаться на глаза путникам, которые могли навести на странных и определенно подозрительных личностей пару конных разъездов.
Однако и эти неприятности не убавили решимости, точно факел горевшей в сердце юноши. Когда они, наконец, оказались на границе владений работорговца, выбранного в качестве жертвы, уже смеркалось, но это, пожалуй, было и к лучшему – появлялась возможность проверить, высылаются ли внешние патрули. Элаикс разделил отряд на группы, поставив каждой из них задачу, и все завертелось.
Два дня и две ночи они неотрывно наблюдали за огороженным поместьем. Картина вырисовывалась не самая радостная – продавцу живого товара действительно служили почти три десятка вооруженных мордоворотов, а также внушительная свора псов. Знаменитых фарийских волкодавов, способных разорвать человека за несколько мгновений.
Стражники работали десятками. Первый отряд охранял рабов и патрулировал местность днем, второй – ночью. Третий, как понял Элаикс, сутки отдыхал, после чего сменял одну из групп. Благодаря этому как в поместье, так и вокруг него всегда хватало мужчин, способных размахивать тяжелыми и острыми предметами, ну или, на худой конец, криками оповестить товарищей об опасности. К счастью, укрепления оставляли желать много лучшего – вокруг виллы тянулся невысокий – в рост человека – забор, который всегда патрулировали два вооруженных луками воина.
