Текст книги "Быть собой (СИ)"
Автор книги: Sleepy Xoma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)
Глава 4
Каждый новый вечер становился страшнее предыдущего. Трегорану приходилось раз за разом покидать тело и сражаться с наседающими монстрами, число которых непрерывно росло. Самым неприятным в этой ситуации оказалось то, что даже солнечный свет уже мало помогал беглецам. Про ночь говорить даже не приходилось – путникам вынуждены были останавливаться по нескольку раз для того, чтобы разобраться с настойчиво лезущим в уши шепотом, а точнее – его источником.
И Трегоран не забывал о том, что потусторонние твари готовы в любой миг захватить человеческое тело. Это вынуждало его непрерывно следить за товарищами, чтобы выручить их при первых же признаках опасности. И постоянное напряжение начало сказываться – он заметно осунулся, стал дерганным, отвлекался по пустякам, и, конечно же, продолжал видеть кошмары. Теперь в каждом сне юноше приходил таинственный город и чудовище, жаждущее его крови и плоти.
Но на этом плохие новости не закончились. Спустя пару дней после первого отбитого нападения они решили повернуть на восток, чтобы затем выбраться на кромку Мертвых земель и попробовать преодолеть их по территории, слабо заселенной тварями. Эта ошибка, едва не стоила беглецам жизней – тени набросились на них остервенением и яростью, даже не шепча, а вопя лишь одно слово: «поверните!»
Когда Трегоран вошел в мир духов, то едва не потерял сознание от ужаса – не сотни, а тысячи монстров окружили место стоянки. Как он отбился, юноша не понял. Уже на следующий день, анализируя схватку, он пришел к выводу, что твари атаковали не то, чтобы так и активно. Скорее, они просто мешали своим новым жертвам покинуть гостеприимные Мертвые земли.
Трегоран озвучил свои догадки товарищам, и Итриада проговорила:
– Мне кажется, что нас загоняют. Как дичь.
– В смысле? – не понял чародей.
– Тени – они точно псы. Ведут к охотнику.
После этих слов они долго ехали в тягостном молчании, потому что Итриада, скорее всего, оказалась права. Трегоран, когда начал думать об этом, сразу же увидел явную закономерность. От этого становилось еще страшнее, потому что богатая фантазия молодого человека тотчас же принималась прикидывать: а какому именно чудовищу под силу управлять неведомыми монстрами из мира духов? Каждый из ответов заставлял его бледнеть, и начинать все сызнова, рисуя еще более отвратительную тварь, чем в прошлый раз.
Преследователи также не думали отставать, напротив, с каждым днем они все приближались, хотя число их и сократилось. Не хватало двоих воинов.
Юноша был бы рад, если бы тени утащили хотя бы одного мага, но он прекрасно понимал, что чародеи, обученные – тут не было сомнений, – запретной магии духа, способны постоять за себя и умрут последними. Очень даже может быть, что после того, как его глаза закроются навеки.
И теперь на каждом привале юноша из последних сил напрягал свою феноменальную память, чтобы найти хоть что-нибудь, могущее помочь. Естественно, готового ответа не нашлось. Перед внутренним взором Трегорана мелькали страницы сотен книг, прочитанных за последние месяцы, но ни одна не могла помочь. Спасения не было, поэтому юноша снова и снова уходил в мир духов и, вызывая огненный меч, рубил наседавших монстров. Он был близок к отчаянию, когда вспомнил слова учителя.
Маркаций как-то сказал: «настоящий маг – это не тот, кто вызубрил чужие формулы, а тот, кто создал свои собственные». Тот урок сенатор сопроводил демонстрацией заклинания личного изготовления, и вот теперь Трегоран осознал, что, видимо, настало время становиться настоящим магом. Альтернатива была проста и очевидна, и она вызывала животный ужас. К счастью, с каждой новой стычкой удерживать свой страх у юноши получалось все лучше и лучше.
А потому он принялся за работу. Магия в астральном мире работала, пускай и несколько иначе. И для начала он был обязан определить границы этого самого «иначе». Трегоран в своих сражениях пробовал то одно, то другое заклинание, день ото дня расширяя арсенал. Как ни странно, но какие-то подобия стихий в мире духов работали и помогали справляться с врагами. Немного разобравшись с этим, он решил опробовать превращения. Так, один раз, юноша обернулся огромным волком, и своими зубами разорвал в клочья несколько теней, затем, не теряя темпа, вернул свою первоначальную форму, и продолжил сражение. В другом бою он по очереди был львом, медведем, огромным орлом и даже крокодилом! Превращения отлично помогали в мире духов, что не могло не радовать, жаль только, что отнимали много сил.
А еще Трегоран непрерывно следил за фарийцами, надеясь почерпнуть крупицы их знаний. Кое-что выяснить удалось. Так он заметил, что преследователи стали-таки окружать свою стоянку защитным барьером – делали они это с большой неохотой, и причина того была ясна – магия действительно притягивала теней. Из этого юноша заключил, что даже у опытных магов уже попросту нет никакого выбора, кроме как уйти в глухую оборону. Барьер помогал, но не идеально – добрая половина теней проходила через него, а потому одному-двум магам постоянно приходилось дежурить в нематериальной оболочке, и все равно они не справлялись.
В любом случае, Трегоран сумел изучить узоры барьера и внести кое-какие собственноручные изменения – грубые, можно даже сказать, детские, – но и они облегчали страдания, позволяя спать чуточку крепче.
Молодой маг недоумевал, отчего же противники не пытаются резко сократить расстояние, пустив своих лошадей вскачь и разок обойдясь без ночной стоянки, и не находил ответа. Как-будто что-то мешало магам, или, напротив, они знали нечто такое об этом проклятом месте, что не позволяло торопиться.
«Вопросы, сплошные вопросы там, где нужны ответы», – горестно размышлял Трегоран, пытаясь сформировать ключ для небольшого заклинания собственной конструкции. Эти простенькие чары должны были в астральном мире создать некое брони, могущего оградить его тело от нежелательного внимания со стороны теней, ну, или хотя бы защитить от их атак. По структуре заклинание походило на Каменный Доспех – чары школы земли, но он осмелился добавить несколько формул магии духа с найденных в библиотеке свитков, а за основу взял ту рукавицу, которой маг вытаскивал тень из человека.
Опробовать заклинание тимберец, как всегда отправился в мир духов, где его уже ждали – едва только тело осталось за тонкой перегородкой, юноша ощутил чужое присутствие, он резко обернулся, но никого не было, зато спустя мгновений со всех сторон к стоянке устремились Безликие.
Трегоран подавил очередной приступ паники и прошептал заклинание. Вокруг его астрального двойника замерцало тусклое сияние, с каждым мгновением набиравшее силу, и вот он уже был одет в самые настоящие доспехи, сотканные из чистейшего света.
Тени метнулись во все стороны, оставаясь на границе видимости, но не решаясь подойти.
Это было хорошей новостью. Плохой же оказалась скорость, с которой иссякали силы юного чародея. Как он уже успел убедиться, в ином мире даже самые простые заклинания съедали колоссальное количества Пламени духа, однако эффект превзошел все, даже самые смелые ожидания.
Юноша прыгнул на одну из теней и схватил ее. Та пыталась вырваться, но ничего не могла поделать с железной хваткой чародея.
– Что ты такое? – прошептал он, глядя на монстра. – Злой дух? Демон? Призрак?
Существо извивалось, издавая все те же звуки, что и всегда, не намереваясь отвечать, и юноша развополотил его.
Еще одной хорошей новостью стало изменения зрения Трегорана, он начал, пускай и смутно, видеть отродий мира духов. Теперь юноша понимал, как именно фарийский чародей разглядел его. Он пришел к выводу, что, как и с другими школами магии, практика позволяет стать сильнее. В данном случае – Пламя духа меняло глаза, позволяя тем наблюдать за невидимым.
Спустя еще пару дней, когда Трегоран отправился на разведку, случилось то, чего он так опасался – фарийцы обнаружились всего в половине дня пути от беглецов. Он, как и в прошлые разы, превращался в мышь, чтобы спрятаться от любопытных глаз, и, конечно же, не приближался к барьеру, который однозначно подсказал бы противникам, что у них гость. Имперцы выглядели не слишком здорово и явно вознамерились захватить или убить своих жертв до того, как обитатели Мертвых Земель доберутся до них. Следовало что-то решать, и очень быстро.
Вернувшись, Трегоран разбудил товарищей, и сообщил им:
– У нас проблемы.
– Друг мой, поведай что-нибудь новое, – вяло улыбнулся Димарох. Атериадец похудел и заметно осунулся, под его глазами залегли глубокие мешки – следы плохого сна, прерываемого постоянными кошмарами, однако он отказывался терять надежду. Придя в себя после потери родного города, Димарох больше ни разу не предавался унынию, что здорово помогало и его товарищам.
– На этот раз они даже серьезнее, чем день назад.
– И что же стряслось?
– Фарийцы, похоже, решили ускориться. Нас разделяет всего половина дневного перехода.
– Ожидаемо. У них больше людей, больше коней.
– И больше опыта, – заметила Итриада. – Странно, что не сделали этого раньше.
– Что предложите делать?
– Убежать мы, конечно, не сможем, – задумчиво проговорила девушка. – Нужно драться.
– Но как? Их столько… – начал Трегоран, но она жестом оборвала его.
– Победить можно всегда. Не силой, так хитростью.
– Хитростью?
– Да. С сегодняшнего дня мы станем меньше спать, чтобы затянуть погоню, а ты, – она ткнула пальцем в Трегорана, – начнешь вредить им. Давно уже надо было.
Тот совершенно сбитый с толку взглянул на нее.
– Придумай способ задержать фарийцев. Подманивай духов, колдуй, делай что угодно. Главное, чтобы они замедлились.
– Поправь меня, о дочь рыси, но разве это не называется бегством? – высказался Димарох.
Ирризийка презрительно фыркнула.
– Мы должны измотать их и уменьшить численность, будем делать это до тех пор, пока не найдем подходящее для засады место. А потом нападем и добьем выживших, – отчеканила она, выглядя пораженной длинной собственной речи.
– Трегоран? – Димарох взглянул на молодого человека.
Тот понял невысказанный вопрос.
– Не знаю, – он помассировал виски. – Что я могу сделать?
– Ты маг, – с нажимом проговорил Димарох.
«Как будто маги всесильны», – с горечью подумал Трегоран.
Но он понимал, что товарищи правы – бежать дальше не получится, враги не отстанут. Значит, остается лишь принять бой и либо победить, либо погибнуть. Открытое противостояние будет самоубийственным, значит, придется выкручиваться.
– Вот что, – решился он. – Когда будем ехать, привяжите меня к лошади. Буду следить за врагами.
Когда они тронулись, Трегоран освободил дух, уже привычно перебил теней, подобравшихся к ним, и отправился навстречу своим преследователям.
Те тоже оказались занятыми, трое магов, а точнее – их астральных проекций, – шинковали наседающих теней, которых было действительно много. Тела фарийцев также были привязаны к лошадям, и он обругал себя за недогадливость – следовало додуматься до чего-то подобного давно. Что-то мешало. Наверное, страх.
Наконец, схватка закончилась, и маги вернулись в реальный мир. Трегоран продолжал следить, очень надеясь, что его не видят.
Фарицы ехали молча, сосредоточенно, было видно, как они измотаны, но никто не жаловался. Так продолжалось некоторое время – они двигались, он – наблюдал. Наконец один из воинов спешился и отошел на пару шагов, ведя коня на поводу. Никто не обратил на это внимания, и ничего удивительного тут не было – после схватки теням требовалось некоторое время, чтобы вернуться. Мужчина стянул штаны и принялся облегчать кишечник.
И тут у Трегорана появилась безумная идея. Он обернулся ласточкой и стремительно приблизился к занятому важным делом фарийцу.
Если тени могут, то почему бы не попробовать и ему?
Он стремительно метнулся к человеку, и проделал то, что получалось у него десятки, а то и сотни раз – с силой ввернул свой дух в тело.
На сей раз все проходило совсем по-другому. Сложнее, и как-то…грязнее, что ли? Юноша не мог подобрать точное слово для этого ощущения, но оно определенно было неприятным. Трегоран погрузился во тьму, в которой не было ни верха, ни низа, ни сторон. Но не было и ощущения тела, которое почти сразу же появлялось, стоило только молодому чародею оказаться в своей оболочке.
На мгновение он ощутил укол бешеной паники, но сумел-таки подавить зарождавшийся приступ и начал искать. Что искать? Этого Трегоран не знал, но он был уверен, что если хорошо осмотрится, то найдет. И он оказался прав! Вдалеке показался слабенький лучик света, который пробивался робко, незаметно, однако не было ни малейших сомнений в том, что он есть.
Юноша бросил свой дух туда – двигаться было тяжело, ему словно приходилось брести по колено в воде или даже песке, но Трегоран упрямо пробирался вперед, невзирая на преграды.
«Хватит, уйди прочь!» – услышал он сдавленный вопль, однако не остановился, продолжая ускоряться. Наконец свет затопил все вокруг, и Трегоран с удивлением понял, что смотрит на мир глазами фарийца, замершего в нелепой позе.
Почти ничего не изменилось, из чего юноша заключил, что прошло совсем немного времени.
«А значит, я подчинил тело быстрее, чем тень», – подумал он. – «Это можно будет использовать».
«Уходи, убирайся!» – вновь услышал он голос, но не счел нужным отвечать.
Трегоран поднялся, надел штаны и задумчиво извлек из ножен короткий меч. Настолько далеко его план не простирался. Вот враг, его тело под контролем, как быть дальше? Юноша задумчиво посмотрел на оружие.
То, что он собирался сделать, не просто пугало, оно ужасало до невозможности, но иного выхода просто не было. Конечно, он мог бы вернуться к отряду, однако, что потом? Всех убить мечом не выйдет. Дождаться ночи и перерезать врагов, пока те будут спать – отличная идея, но тогда его собственное тело обзаведется новыми постояльцами. Значит, остается одно.
Юноша приставил оружие к груди и задержал дыхание. Он осознавал, что чудовищно рискует – а что, если вместе с чужим телом умрет и его душа?
И все же, все же…
Он вздохнул.
«Нет, не смей!» – надрывался пленный, и юноша почувствовал, как тело наливается свинцом, а пальцы начинают трястись. Вслед за этим возникло ощущение, что кто-то тянет его назад. Времени для раздумий не оставалось, и он, заорав во все горло, вонзил меч в – свою? – грудь. Боль оказалась невыносимой, и Трегоран едва не потерял сознание, в последний момент успев нырнуть в спасительную черноту, из которой выбрался уже в форме духа.
Чародей с ужасом смотрел, как умирает человек, тело которого он захватил, и ему очень хотелось проблеваться.
«Что ж, либо вы, либо мы», – вздохнул он, понимая, что особого выбора, в общем-то, и нет. – «А теперь пора возвращаться, время не ждет».
И он, обернувшись ласточкой, помчался назад, беря хороший крюк, чтобы фарийцы его не заметили. Юноша вернулся к стоянке и обнаружил, что тени уже вертятся в опасной близости от его друзей, не решаясь переступить через барьер, собственноручно доработанный молодым магом. Трегорану стало любопытно, и он завис в небесах, ожидая развития событий – было важно узнать, как именно сработает новое заклинание.
Вот одна из теней осторожно приблизилась к сверкающей белизной линии, вычерченной на пыльной земле. Дотронулась до нее… Тотчас же полыхнуло и тварь, оглушительно визжа, отшатнулась. При этом барьер засветился тусклее.
«Надо же, все как я ожидал», – с удовольствием подумал Трегоран. – «Две хороших новости, и все за один день, прямо сказка какая-то».
Он не стал ожидать момента, когда чары, содержащиеся в защитном кольце, полностью исчерпаются, и тени получат возможность добраться до живых. Трегоран кинулся вниз, на ходу превращаясь из беззащитной маленькой птички в огромного сокола. Его когти распороли одного из монстров, а молодой чародей превратился в человека, на ходу помещая в руку огненный меч.
«Ничего нового, очередной рутинный бой, такой же, как десятки до него», – мелькнуло у Трегорана в голове, когда он крошил противников.
И лишь когда последняя тень рассыпалась пеплом, Трегоран, уже возвращающийся в свое тело, успел подумать:
«И когда же это я успел стать таким кровожадным?»
Буквально в следующий же удар сердца на него навалилась усталость. Огромная – точно до этого день таскал на себе тяжести, беспощадная – болела каждая косточка, каждый уголок тела, и привычная – в последние дни она стала его верной спутницей.
Юноша застонал и тотчас же ощутил на лбу прохладную ладошку Итриады.
– Ты вернулся, – заметила девушка, помогая другу подняться.
– Не представляешь, как же мне не хочется раз за разом возвращаться в это вымотанное тело, – скривив искусанные губы, простонал он. – Я не знаю, сколько еще смогу выдерживать напряжение.
– Ты – воин, хоть и сам не хочешь понимать этого.
– И что?
– Воин выдержит все.
– Или сдохнет.
Северянка пожала плечами.
– И такое бывает, – серьезно кивнула девушка.
Трегоран улыбнулся и попытался сделать шаг. Ничего не получилось – ноги отказались слушаться, и он едва не упал. Итриада подхватила его и помогла добраться до лошади – Димарох уже успел оседлать животных.
«Как же они устали», – подумал Трегоран, глядя на изможденные лица друзей. – «Но продолжают бороться и не жалуются. А я? Какое у меня вообще есть право ныть? То, что я трус, не значит ничего. Я обязан сцепить зубы, и делать то, что должен!»
– О чем задумался, друг мой? – Димарох приветливо улыбнулся и протянул Трегорану кусок хлеба.
Тот кое-как залез на скакуна и с благодарностью принял скудную пищу.
– Поехали, у меня хорошие новости для вас, – улыбнулся он.
– Новости? – Итриада пристроилась рядом.
– Их стало на одного меньше.
И Трегоран рассказал товарищам о том, что он сделал. Когда последнее слово было сказано, повисла тишина.
– Поразительно, – произнес, наконец Димарох. – Кажется, я понимаю, почему подобное знание оказалось запрещено. Неясно другое.
– Что же?
– А кто мешал фарийцам проделать то же самое с нами? И не только с нами. Если император и его избранные маги владеют чарами духа, почему они не проделали твой трюк, когда мы убегали из Атериады?
Трегоран задумался. Вопрос, действительно, требовал размышлений. Безусловно, в Мертвых землях фарийцы попросту опасались использовать магию, что, кстати, тоже было неожиданностью – Трегоран в одиночку справлялся с кучей теней, практически безо всяких проблем, – но ведь преследование началось еще в Атериаде. Действительно, что же мешало чародеям не просто найти ничего не подозревающих беглецов, но и захватить их тела для того, чтобы убить, либо пленить? Более того, если император – такой сильный маг духа, почему он отправил вдогонку кого-то еще? Что мешало ему убить Димароха с Итриадой, после чего пленить Трегорана?
Молодому человеку показалось, что ответ на этот вопрос позволит узнать нечто важное, жизненно важное, однако ни малейшего предположения у него не было. Зато идеи появились у воительницы.
– Они либо не могут, либо не умеют делать так.
– А наш доблестный чародей, который, замечу, просто наблюдал, точно крылатый Улиан с небес, взял и сумел? – Димарох был настроен весьма скептически.
– Значит, у него есть дар, а у них – нет.
– Внезапно взял дар и прорезался? А почему же он никогда раньше не делал ничего подобного?
Спорщики как по команде повернулись к Трегорану.
– Не делал, – подтвердил тот правоту актера.
– Вот-вот.
Итриада что-то грубо буркнула на ирризийском. Это выражение Трегоран смог понять лишь частично, в нем было что-то насчет ежа и матери.
Ежа…
Юноша покрылся холодным потом.
«А не может быть так, что владыка Хаоса все-таки что-то сделал со мной? Нет», – тут же успокоил он себя. – «Мы заключили договор, а боги обязаны чтить их. Даже такие, как он».
И все ж, все же, идея насчет божественного вмешательства не казалась ему столь уж нелепой. Бог Хаоса – об этом он узнал из книг Маркация – был той еще тварью, способной истолковать даже самый точный контракт так, как ему это выгодно. К тому же, почему Фарнир не счел, что делает «подарок», который не требуется обговаривать?
«И вот мои способности в магии духа, как сказал бы Димарох, достигли седых горных пиков».
– Ладно, – он одновременно оборвал свои мысли и начавшийся спор между друзьями. – Это неважно. Давайте подумаем, как мы можем использовать мои неожиданные таланты. Итриада, у тебя самый большой опыт. Что скажешь?
Девушка – он был готов поклясться! – покраснела и кашлянула.
– Их больше, а значит, наш единственный шанс убивать фарийцев по одному. То есть делать то, что и сегодня. Но они быстро поймут, что мы начали действовать.
– И что тогда?
– Попробуют атаковать. Если не смогут, то удвоят бдительность, и ты уже не сможешь вселяться в их тела. А может, и даже не сумеешь подобраться – скорее всего, они организуют засаду.
– И тогда?
– Тогда придется действовать вслепую.
Юноша с интересом слушал свою спутницу. Она говорила совершенно спокойно, понимая, что хочет сказать, и ему действительно было интересно.
– И что же я должен буду делать?
– Не ты. Мы.
– Мы?
– Да. Они будут ждать именно твоих магических атак, и проглядят самую обычную ловушку. И вот еще что, нам придется какое-то время вообще обходиться без отдыха, чтобы подготовится хорошо.
– Мы справимся, – с уверенностью в голосе проговорил Трегоран, хотя в глубине души он не ощущал ее, напротив – склизкие угри страха продолжали шебуршиться в его животе все сильнее, а какой-то голосок нашептывал: «ты проиграешь, сдайся, сдайся, сдайся».
* * *
И вот теперь настали по-настоящему тяжелые дни. Сон стал практически недоступной роскошью для Трегорана, который покидал свое тело, едва открывая глаза, и возвращался лишь для того, чтобы немного отдохнуть и вновь устремиться в мир духов. Двигались они и днем, и ночью, останавливаясь лишь когда голоса призраков начинали донимать уж совершенно невыносимо, и то лишь для того, чтобы Трегоран мог уничтожить незваных гостей и немножко поспать после этого.
Однако мучения Трегорана вознаградились сторицей – когда два фарийца отделились от отряда, Трегоран вселился в одного из них, зарубил второго, и уже заученным жестом пронзил грудную клетку своей жертвы. Но уже на следующий день фарийские колдуны, как Итриада и предсказывала, устроили ему ловушку.
Все было как обычно – Трегоран летел в форме ласточки, огибая дорогу по кругу, и вот, когда он уже почти приблизился к отряду, на него с неба спикировали два призрачных коршуна.
– Ну здравствуй, – услышал он голос одного из нападавших. – А ты молодец, жаль, что такой талант пропадет впустую.
Юноша лишь чудом избежал острейших когтей. Он ускорился, заложив сумасшедший вираж, и зайдя своим противникам за спину, обернулся орлом, намереваясь принять бой. И снова юноша действовал столь стремительно, что страх пришел, когда все уже было кончено – он распорол крыло одному из коршунов до того, как сердце сковало льдом.
Враг закричал и камнем рухнул на землю, превратившись в человека. Его призрачная левая рука кровоточила, и он грубо ругался, однако это не помешало раненому, не отвлекаясь от брани, швырнуть в Трегорана мощное заклинание, невиданное ранее юношей – поток слепящего света устремился в его сторону, замедляя и парализуя волю.
К счастью, тело, как уже бывало не раз, отреагировало само. Контрзаклинание сформировалось в голове без особого участия рассудка, и на пути света встала стена из черного льда. Юноша даже и не подозревал, что может так сделать, но времени удивляться у не было – он не испытывал ни малейших иллюзий насчет результатов сражения с двумя опытнейшими чародеями, к которым в любой момент могли присоединиться товарищи, а потому, собрав всю волю в кулак, устремился прочь. Он был уверен, что фарийцы не станут его преследовать, и не ошибся. Однако легче от этого не становилось, Трегоран понимал, что больше не посмеет приблизиться к преследователям, а если будет наблюдать за ними, то издалека.
С этого дня он перестал далеко отходить от стоянок, и выходил из тела лишь для того, чтобы нашинковать очередную толпу Безликих, которых с каждым пройденным шагом становилось все больше и больше. Трегоран начал даже сомневаться, что сможет постоянно пробиваться через эти плотные ряды шевелящейся черной массы, при взгляде на которые сразу же вспоминались невероятные толпы теней, преградившие им путь на юг.
Все свободное время он тратил на установку разнообразных магических ловушек. Занятие это настолько увлекло юношу, что тот стал изобретать новые заклинания, комбинировать уже имеющиеся, прятать одно в другом, и все для того, чтобы причинить как можно больше вреда проклятым преследователям. Трегоран не знал, получили ли те хоть один из его подарков, молодому волшебнику нравилась сама мысль о том, что фарийцы вынуждены тратить время на преодоление его преград, получают раны, а может и гибнут.
Наверное, лишь эта уверенность позволяла юноше, высохшему точно скелет, держаться на ногах. Постоянная волшба выпила из него все соки, однако Пламя духа горело в груди молодого чародея как никогда ярко, и он ощущал это.
«Не понимаю, что со мной происходит», – думал он на третий вечер после боя с магами, когда троица друзей оставила очередной лагерь и двинулась в путь. – «Я уже давно должен был свалиться от истощения, перегореть, а продолжаю идти и сражаться».
И не он один действовал на грани своих возможностей – Итриада буквально из ничего умудрилась соорудить несколько ловушек, которые разместила с поразительной изощренностью. Опять же, Трегоран сомневался, что враги все-таки попадутся в них, надежда утешала и дарила силы для того, чтобы двигаться вперед.
А еще он продолжил видеть сны. Каждый раз – кошмар, заставлявший вскакивать с криком, каждый раз – новое мучение. Лишь однажды Трегорану приснился осмысленный сон, продолжение того, первого видения.
Очередной монстр догонял молодого человека в незнакомом городе, поймав того на огромной площади, заканчивающейся высокой стеной, отправил чародея в пасть, и тот опять очутился в странном дворце, куда его забросило и в прошлый раз.
На сей раз он оказался в обширном рабочем кабинете, который был богато обставлен и заполнен всевозможными книгами и свитками. И тут оказались «старые знакомые» Трегорана – правитель и его советник. Правитель немного постарел и в целом выглядел не слишком бодрым – щеки ввалились, на лбу залегла глубокая складка, в глазах плескались боль вперемешку с отчаянием.
– Как думаешь, за что боги наказывают нас? – спросил он у советника.
– Кто знает волю небожителей, о великий?
– Ты прав, никто, – правитель вздохнул. – Значит, Раалиш пал?
– Да, о великий.
Правитель наклонился к столу, на котором была разложена большая карта и, взяв небольшой опал, положил его, отметив что-то.
– Получается, что восток страны потерян окончательно?
– Да, о великий, – в голосе старого советника слышалась нескрываемая боль.
Правитель со вздохом поднял голову от стола и огляделся. На миг его взгляд пересекся со взглядом Трегорана, и в голове юного чародея раздалось:
«Бич богов. Убийца тысяч. Опустошитель. Как много имен и как много боли» …
Чародей вздрогнул.
– Кто со мной говорит? Где ты?
Но ответа не последовало. Правитель же, после небольшой паузы, продолжил:
– Ты что-то недоговариваешь, я чувствую.
Советник потупился.
– Твой брат…
– Что не так с Анатианом?
Старик кашлянул.
– Говори!
– Есть сведения о том, что он планирует заговор. Хочет завладеть короной.
Губы мужчины сжались, а лицо побледнело – от ярости, понял Трегоран.
– Ты уверен?
Советник кивнул.
– Ты ведь понимаешь, что все эти годы нам удается сдерживать Аттала только благодаря таланту Анатиана?
– Понимаю. Но я ведаю и другое, о великий. Прости мою дерзость, но мы с тобой знаем, что он такое, – старик заговорил громко, с жаром, словно стараясь таким образом придать словам больше веса. – Люди для него лишь инструменты. Власть, вот то, что твой брат жаждет больше всего на свете.
– Да, Анатиан хочет править, и всегда хотел, но он не пожертвует страной ради короны. Какой прок повелевать мертвецами? Аттал не оставит никого, мы с тобой это знаем.
– И все-таки, господин, – старик протянул императору несколько листов пергамента. – Прочти это. Подумай.
Тот, чуть поколебавшись, взял предложенное и внимательно прочитал, после чего швырнул пергаменты на карту и подошел к окну, обхватив затылок руками.
– Проклятье! – скрипнул он зубами. – Почему все так складывается? Ты уверен, что нет никакой ошибки?
– Да.
– Хорошо. Разберись с этим, пускай заговорщики ощутят на себе мой гнев.
– Слушаюсь, о великий. А твой брат?
– Его пока не трогай. Все-таки, – правитель повернулся и его пронзительный взгляд снова остановился на Трегоране, – он мой брат.
«Узы крови и узы ненависти. Что сильнее?»
Трегоран хотел ответить на вопрос, но, как и в прошлый раз, его потянула назад неведомая сила, и юноша проснулся.
* * *
Бегство продолжалось еще неделю, и за это время погода испортилась окончательно – осень полностью завладела положением. Беглецы почти не спали, продвигаясь вперед и оставляя за собой ловушки. Все понимали, что развязка близка, оставалось только определиться с местом действия.
– Смотрите, там что-то есть, – проговорила Итриада ближе к полудню восьмого дня. Зоркая ирризийка, как всегда, видела дальше, чем товарищи.
– Что? – спросил Трегоран.
– Похоже на башни. Наверное, город.
– Город, говоришь? – пробормотал он, переполняясь непонятными предчувствиями.
За это время путники успели миновать пару городков, каждый из которых ничем особенным не отличался. Конечно, юношу подмывало побродить по развалинам, найти библиотеки, но он понимал, что с преследователями на хвосте подобное стало бы просто недопустимой глупостью.
– Будем надеяться, что там нас не ждет ничего ужасного, – с сомнением в голосе проговорил Трегоран.
– Хуже того, что гонится за нами по пятам, оно точно не будет, – заметила Итриада.
К городу они подъехали, когда солнце начало свой неумолимый бег к горизонту, и от удивления замерли на месте. Древнее поселение по-настоящему внушал уважение – громадные стены, не поддавшиеся неумолимому времени, широкие улицы, прочные, но пустые дома.
Озноб пробежал по спине Трегорана – он сразу же узнал место из своих ночных кошмаров. Справа от него ахнул Димарох, а Итриада слева прошептала знакомое уже ругательство, из чего юноша рассудил, что он не одинок.
А еще вокруг стены он заметил слабое, но различимое свечение – весь город был накрыт мощнейшим барьером, созданным при помощи магии духа.
Трегоран остановился и спешился, затем подошел к магической линии и попытался всмотреться в нее, чтобы, как и раньше, постараться понять суть. У него ничего не вышло – заклинание было слишком сильным и сложным. И делал его явно не один человек. Даже Маркаций, окруживший свои земли воздушным барьером, не сумел бы сотворить подобное в одиночку. Тут поработал самый настоящий мастер. Мастер пятой школы, айперона!
