Текст книги "Ups & Downs (СИ)"
Автор книги: Северная Изольда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)
Чертовы воспоминания!
Она смеется теперь. И он был растерян, не зная как реагировать.
– Эйки. – Позвал он, замечая, как она переводит на него свои глаза, в которых плещется веселье. – Я сказал, что отдам тебя другому мужчине – своему Владыке, а ты смеешься. Мне может показаться, что ты этому искренне рада.
– А тебе не кажется, Блэквуд. Я искренне рада – факт. – Она сказала это так просто, что Аарон готов был вскочить и начать трясти ее за плечи с криком «очнись». Она же не могла говорить серьезно! – Ты ведь понимаешь, как осточертел мне? Я согласна идти к твоему владыке хоть сейчас, ну? Пошли, Блэквуд, а? Прям сейчас, чего ждать?
Она вообще в своем уме?! Хоть сейчас?! Она шарахается от него, избегает его, прямо показывает свой страх. Ее ненависть к нему так очевидна, а теперь… какого черта она это говорит?
Гнев вспыхнул заразил его кровь мгновенно. Черт возьми, она не понимала, что говорит! Она не понимала, что он – Аарон – с ней исключительно мягок и нежен. И что подобного она не добьется от Райта. Что он будет с ней жесток. Что она будет для него – вещью. Неужели она не понимает этого? Она должна умолять на коленях о том, чтобы Аарон оказал ей милость и оставил у себя. Чтобы оставил себе. А вместо этого…
Шер продолжала посмеиваться, смотря на него вызывающе и насмешливо.
– Ты не веришь мне. – Догадался Аарон, а это осознание принесло сногсшибательную волну облегчения.
Она не хотела к его повелителю. Она просто не верила, что такой вообще существует.
– Почему это? Верю! Еще как верю. Это ты не веришь мне… почему ты мне не веришь? – Она вела себя сейчас очень вызывающе, сделав свой голос призывным и тихим. – Ну, пожалуйста, я уже хочу к нему… к этому твоему владыке… очень. Думаешь, я лгу? Прямо сейчас…
Черт ее дери! Она либо издевается над ним, либо… Она издевается! И даже зная, что она просто выводит его из себя и смеется над ним, эти слова было слышать от нее невыносимо.
И Аарон не понимал, какого черта так на это реагирует. Если эта женщина так хочет к его Владыке – чудно. Значит, дело сделано. Значит, он выиграл, не теряя при этом времени и своих сил. Ему не нужно создавать ей условия для адаптации. И не нужно давать наставления, которые бы ей ой как помогли. Она все же человек и должна хоть что-то знать о своем жестоком будущем любовнике. Но нет, черт ее дери. Ей не нужны советы. Она готова идти туда прямо сейчас!
– Девчонка, ты просто не понимаешь, что…
– Все я понимаю! – Отмахнулась она. – Ты хочешь отдать меня ему… в качестве игрушки, да? Я должна его развлекать. Ну так давай, Блэквуд. Я не хочу ждать еще две недели. К черту недели, я хочу прямо сейчас.
Она просто не знает, что говорит. Она не понимает. Ребенок. Она еще не… понимает… что… говорит…
– Придется потерпеть, девочка. – Прорычал Аарон, сжимая челюсть до скрипа.
– Не хочу ждать! Мне нужен он сейчас, ясно? Как его… там…
– Райт – Выплюнул мужчина.
– О, Райт… Райт… – Она словно пробовала на вкус это слово. Имя другого мужчины. – Ну так пойдем, Блэкуд. Я не думаю, что твой повелитель очень расстроится, если ты отдашь ему меня раньше, ну? Он будет только «за», ведь так?
Он молчал. Черт, он сейчас прилагал все свои силы на то, чтобы сидеть на месте, а не вскочить и не… объяснить этой женщине популярно, почему она не должна так веселиться. Он сделал бы с ней сначала все то, что так давно хотел, а потом бы сказал, что все пережитое ею – нежность и ласка. Потому что в сравнении с «любовью» Райта, с тем, что повелитель сделает с ней в первый же день, он действительно покажется ей нежным. И еще одно слово от нее и он приступит к этому объяснению.
– Может мне стоит его позвать? Ну, Блэквуд? Как это у вас делается? – Девушка откашлялась. – Райт! Райт, любовь моя… прости, что я в таком неприглядном виде… твой подданный… еще та скотина… Райт!
Он вскочил. Серьезно, он готов был применить силу и перейти к насилию. Странно, что девчонка доводила его до такого состояния простыми словами.
Но судьба любит эту непокорную, своевольную женщину. Потому дверь его спальни резко распахнулась, заставляя Аарона остановиться и вскинуть свой взгляд на только что пришедшего. Порог переступил недоуменный, чуть шокированный Эйдон, который без приветствий выдал:
– Какого дьявола человеческая женщина орет имя Повелителя на весь Манхеттен?
* * *
Вы уже поняли, да?
Оказывается, тут не только Блэквуд окончательно свихнулся. Возможно (и я уже начала этого опасаться всерьез) у них даже есть целый клуб, любителей виртуальной реальности.
Конечно, Блэквуд не казался мне поклонником ролевых игр, но ведь с психами так всегда. Они – не то, чем кажутся. А когда у тебя еще и бюджет – три миллиарда и это только по неофициальным данным. Ну в общем, тут можно идти в разнос и походу это и делает Блэквуд в компании со своим полоумным приятелем.
Я уже начала предполагать, что это какой-то затянувшийся розыгрыш. Знаете, мысли богачей – это те самые черные дыры во вселенной. Тайна не разгаданная и не постигнутая наукой.
Эти денежные люди развлекаются, как могут, когда игры в гольф и скачки им надоедают. Чертов Блэквуд был непредсказуем и извращен сверх меры. Он мог заставить весь мир плясать под свою дудку. Без шуток – весь Манхеттен мог бы поверить его бреду про «владыку»… за предварительную плату, естественно.
Вот пример – этот блондинистый психопат, который только что ввалился в эту комнату. Не знаю почему, но его появлению я не была рада. Поразительно, ведь я думала, что появись тут любой человекоподобный – и я буду молить его о помощи. Да даже просто забрать отсюда… не важно куда. Понятное дело – шило на мыло не меняют, и все же – не в данном случае. Блэквуд, он, как и всегда, – исключение даже из этого правила.
– Она привыкает, Эйдон. – Хмыкнул Блэквуд-ублюдок, а я замерла. Все мое чокнутое остроумие испарилось в неизвестном направлении. – Развивает голос, понимаешь? Все же ей придется повторять только это слово в течение… на сколько ее там хватит.
Странно было видеть его таким циничным и грубым. В разговорах со мной обычно не присутствовало такой явной насмешки и холодной отстраненности. В этот момент он меня напугал… Не та ситуация, в которой я оказалась. Не само обстоятельство, по которому я теперь здесь сижу, прикованная к кровати. Сейчас меня пугал именно он. Я его боялась. Только теперь.
Моя реакция немного запоздала на этот раз. И что самое банальное – почему-то в мыслях проскользнуло «а что если?».
Что если все сказанное им – правда?
Да, этого не могло быть. По всем правилам. Но эта мысль возникла – и теперь я не могла убрать ее. Просто стереть. Вывести как въевшееся пятно.
И я просто смотрела широко распахнутыми глазами на этих мужчин, чего-то ожидая. Точнее ожидая худшего.
– Серьезно? – Вопрос был задан с каким-то нездоровым любопытством и удивлением.
Я взглянула в эти бирюзовые глаза и еле сдержала себя от того, чтобы просто бессильно отвернуться. Меня жгло изнутри от этого взгляда. И я не могла понять, на что именно так реагирует мое тело.
Мне стало страшно… нет, не так… Мне стало СТРАШНО.
Этот человек…
К черту «человек»!
Я не реагировала так на обычных людей. Обычные люди были до того обычными, что я могла кинуть взгляд и пройтись по ним, как по простой, непримечательной части города. Как по дереву, по машине, светофору, по заурядной многоэтажке. Здесь же, на этой фигуре, мой взгляд просто не мог не остановиться. Я словно споткнулась. Я поняла, что даже среди толпы людей, что даже в час-пик на Бродвее я бы заметила его. Все бы заметили. Потому что его нельзя было не заметить. Вы бы выделили его из всех, как если бы он был черным пятном на белом. Люди… обычные люди почувствовали бы эту непохожесть. Остро и так резко, словно им под нос разлили аммиак. Словно какой-то голос свыше сказал им направить свой взгляд на этого мужчину. Словно чья-то властная ладонь повернула бы их голову, заставляя смотреть в его сторону.
И не нужно было ничего объяснять. Не нужны были никакие «потому», которые бы объяснили ваши опасения, ваш страх.
Я потерялась сейчас. Я была посреди тьмы и не видела выхода. Я тонула и не могла вздохнуть. Я горела и не знала, когда кончиться эта пытка. Я… умирала, чувствуя присутствия его гостя всем своим существом. Гость Блэквуда, кем бы он не был – был человеческим страхом. Он пах как страх. Резко и дико.
И я боялась. И я ждала, ждала…
Три секунды показались мне вечностью.
– Люди так реагируют на нас… – Улыбнулся он, сверкнув чудовищно-белым набором зубов. – Не бойся, девочка. Я не прикоснусь к тебе…
Он видел мой страх. Вот так банально…. Неужели я выглядела такой напуганной?
Краем глаза я заметила, как Блэквуд кидает на меня взгляд, после чего толкает своего гостя (он толкнул его, безумец!) к выходу из спальной.
– Проваливай, Эйдон. Давай. Резче. – Его пренебрежительный тон был до того неуместным в данной ситуации, что я уже хотела закричать этому критину о том, что он самоубийца.
Серьезно, разговаривать с тем мужчиной в таком тоне, было неразумным… это было приговором. Я даже испугалась за Блэквуда… я серьезно испугалась, думая, что его могут убить. Потому что он был единственным барьером между мной и своим гостем. И я сейчас готова была остаться здесь, прямо тут навсегда, но не с ним… не с ним…
Банально. Глупо. Но страх – не та вещь, которая дружит с логикой. Это инстинкт. Это животная реакция на опасность.
Я жутко хотела, чтобы этот гость вышел за порог. Просто сделал шаг назад и оказался в коридоре, главное – не здесь. Здесь его комната. Здесь живет он. Здесь… безопасно?
Я… окончательно свихнулась в этот момент, точно. Потому что стала рассуждать, как напуганная девочка-истеричка. Страх поглощал меня. И мне казалось, что даже алкоголь мне сейчас не понадобиться, чтобы разрыдаться.
И мне не нужны были никакие объяснения. Никаких ответов на все эти «почему». Не сейчас. Все что мне было нужно это… пусть этот мужчина выйдет, просто исчезнет. Так же быстро, как и появился.
– Погоди. – Бросил гость Блэквуда, продолжая смотреть на меня.
«Ну, заставь ты его отвернуться, сукин ты сын».
Я чувствовала, как сердце бьется где-то в горле. И я была уверена, что это его последние удары.
– Я ведь должен посмотреть на ту, кого ты хочешь предложить самому Райту… Брат мой, ты… должен привести ее в порядок перед тем, как…
– Разберусь, а теперь шевелись. – Бросил сухо Блэквуд, хватая мужчину за предплечье и толкая, на этот раз куда грубее, из комнаты.
– … конечно, ничего. Я уверен, что ты выбрал лучшее. Но пока она выглядит слишком забитой и помятой… – Я дальше ничего не слышала, так как дверь за ними закрылась с громким стуком.
А потом этот стук эхом отдавался в моем сердце еще с минуту.
Обессиленная от страха, понимая, что до этого была напряжена до предела, я рухнула на кровать, широко распахнутыми глазами уставившись в стену, которая была напротив.
Я пялилась на эту стену, наверное, целую вечность, не в силах пошевелиться.
Страх начал медленно отступать от меня, как море во время отлива, обнажая свое уродливое дно. Так же и теперь, страх медленно схлынул, и обнажились все эти ненужные ранее «почему?».
Мой ужас был необъясним. Он вспыхнул внезапно, как молния на фоне ночного неба. И так же быстро исчез. Вот этого мужчины нет – и я спокойна. Но почему-то я была уверена (нет, я знала), что стоит ему просто замаячить на горизонте, стоит мне заметить его краем глаза – и мой страх вернется, обрушиваясь ошеломляющей волной.
Меня трясло. И на этот раз не от смеха. Никакая защитная реакция теперь не проявлялась. Не было и намека на желание посмеяться над ситуацией.
Я лежала здесь, разбитая и немощная, осознавая собственную слабость и… человечность.
Вдруг все сказанное Блэквудом обрело смысл. Ему больше не стоило ничего говорить. Мне не нужны были доказательства. Минута – и я уже полностью верю во все, что он сказал мне ранее. Бред, да? Но тогда, после того, что я пережила, после того, что ощутила, я не считала это бредом.
Это было лучше любых доказательств. Показать одного из своего рода. И то, как он… ужасен.
Мои глаза все еще были широко распахнуты, даже по прошествии десяти минут с тех пор, как я осталась здесь одна.
И я все думала… думала… думала…
Я вспоминала свою первую встречу с Блэквудом. И теперь как-то отстраненно припомнила свою первую реакцию на мужчину. Она была сильно приглушена, если сравнивать с моим недавним приступом ужаса. Сильно приглушена, потому что… потому что он здесь… человек.
Но даже так, даже в таком виде он вызывал у меня дрожь страха. И я не хотела знать, каков он в своем обычном состоянии. Какова его истинная суть.
Безумие. Либо я действительно окончательно свихнулась. Либо я сплю и мне сниться кошмар. Либо… все это правда.
Безумие. Меня до сих пор разрывало тяжелое дыхание и страх, заставляя мое сердце биться сильнее и еще сильнее.
Безумие. Я ведь действительно была на тонкой грани между реальностью и ее антиподом.
Этот шквал эмоций должен был смести меня, как волна песочный замок. Я уже не думала, что смогу нормально мыслить… да даже говорить без заикания, после всего пережитого.
Одна минута, думала я, смотря ошалелыми глазами в стену, одна чертова минута…
У меня в голове до сих пор стучало это его насмешливо «Люди так реагируют на нас» или «Не трону». Вот чего я боялась больше всего – что он подойдет и тронет. Тронет – разобьет, уничтожит, превратит в прах… нет, там и праха не останется.
Я, наверное, лежала здесь несколько часов к ряду, пялясь в стену напротив. Чувствуя себя младенцем среди темноты и кошмаров. Опасаясь того, что сильнее и выше меня. Что могущественнее и древнее.
А я даже не подозревала… никто не подозревал… что такое вообще возможно. Мы ведь мыслили себя королями мира… повелителями природы…
Люди всегда были такими глупыми?
А я… я всегда была такой наивной? Я теперь действительно чувствовала себя ребенком, который потерялся в этом мире, полном опасности, страха и… тьмы.
Дверь раскрылась и снова закрылась. Я знала, что пришел Блэквуд. Я не почувствовала сметающую, разрушительную волну ужаса, а значит, в комнату вошел человек… точнее, почти человек. До сих пор трудно смириться.
Наверное, он долго смотрел на меня, ошарашенную и напуганную, смотрящую в одну точку перед собой.
И он молчал. И я молчала.
– Скажи. – Прошептала я через какое-то время невыносимой тишины. – Твой владыка он… такой же, да?
– Нет. – Ответил спокойно, без тени эмоций Блэквуд. – Он хуже.
Глава 11
Молчание в данной ситуации было подобно действию той самой атомной бомбе, которая приземлилась далеко-далеко от меня, но ее излучение все же меня достигло, и вот я медленно тлею и разрушаюсь под действием смертоносной волны.
Бомба уже была брошена – известие о моей несчастной судьбе было подобно взрыву. А молчание было этой ударной волной, и оно накрыло меня… и я умирала…
– Блэквуд. – Позвала я тихо.
Наверное, я так жалко вообще никогда не выглядела. Хорошо, что здесь не было зеркал. А то от одного взгляда на себя, я бы разрыдалась. А плакать сейчас было нельзя. Это было самым худшим – признание своей несчастной доли. Эти слезы бы были той самой подписью согласия с его словами. А я не была согласна. Я не принимала ничего из того, что он мне приготовил. Но сам мой вид – жалкий и отчаявшийся подтолкнул бы меня за этот край сдержанности.
И вот я сижу тут в этой жуткой тишине, со всеми разъедающими меня мыслями, и зову того, кто может со мной поговорить. На самом деле мне было плевать, пусть хоть анекдоты травит. Но только не тишина. Я бы сейчас с удовольствием врубила что-нибудь тяжелое из репертуара пошлых немцев. Но музыки не было. Было только густое молчание.
– Блэквуд. – Позвала я громче, смотря на дверь. Тут их было две. Одна вела к лестнице на первый этаж дуплекса. А другая, на которую я теперь уставилась, вела… фиг знает куда, но Блэквуд сейчас был где-то там.
И он должен был меня услышать.
И он услышал.
Вдалеке захлопнулась с глухим щелчком дверь, а потом открывается эта, в его спальню. Я пыталась уловить звук его шагов, но сукин сын всегда двигался неслышно. Даже в тот раз, когда я пришла сюда за этим горе-интервью, когда наклонилась над кушеткой. Тогда я тоже не слышала его шагов, этот звук, который бы меня заставил вовремя подняться, который бы меня буквально вздернул наверх.
Но шагов не было. Он ходил неслышно, как убийца. Хотя так оно и есть, я теперь в этом не сомневалась.
– Ты соскучилась по мне, эйки? – Его улыбка была острой и холодной. Такое ощущение, что он до сих пор был задет моим смехом. Бред, конечно. Его ведь ничем не проймешь.
Я взглянула на мужчину, отмечая, что, видимо, выдернула его из душа. Вода мелкими бусинками застыла на его ресницах, волосы – влажные и взъерошенные. А еще он был раздет по пояс, давая рассмотреть свою грудь. Ну точно, тут работал Микеланджело. Однако вопреки всем скульптурным канонам, мужчина был мощным и широким в плечах, а не утонченным и хрупким на вид.
Кажется, молчание, которое повисло здесь, пока я рассматривала его тело, как это делает истинный ценитель искусства, Блэквуда лишь раздражало.
– Блэквуд. – Вновь повторила я, мой голос звучал глухо. Может потому что я сорвала голос ранее, а может, потому что я до сих пор находилась под давлением отрицательных эмоций. – Кто… это… твой гость, а?
Не знаю, правда ли я хотела это знать, или же мне просто нужно было с кем-нибудь поговорить.
– Это чисто женское любопытство, эйки? – Пробормотал Блэквуд, проходя в комнату. Он был чем-то раздражен. Может разговором со своим другом. А может мной и моим поведением. Видимо я его действительно раздражала. И это, наверное, хорошо. Возможно, он скоро поймет, что я – не подарок… по жизни.
– Он… ужасный. – Проговорила я тихо. – Ты такой же, да? Вы все… такие?
Он обернулся через плечо, кидая на меня прищуренный взгляд. Мне даже стало интересно, о чем он думает, если смотрит на меня так.
– Да, мы все такие. И ты должна это понять. – Не понимаю, что он имеет в виду. Но он быстро объяснил: – Не провоцируй меня. Если ты хочешь…
– Попасть к твоему владыке? – Хмыкнула я, перебивая.
– Если ты вообще хочешь дожить нетронутой мной до этого момента. – Он угрожал мне. Нет, ну вы представляете? Блэквуд мне угрожал. Хотя я не представляла, что он может ударить женщину, но кто знает…
– Ты… я же… – Весь мой запал куда-то делся. – А зачем он приходил?
– Он приходил ко мне. – Отрезал мужчина, проходя к огромному шкафу, который занимал достойное место в этой спальной. Обстановка тут, кстати, была так себе. Не сравниться с шикарной гостиной. Здесь не было ничего лишнего. Словно эта комната не выставлялась напоказ, словно сюда вообще редко кто заходил.
– Да, я поняла, а зачем…
– Слушай меня, девушка. Он приходил ко мне. И это значит, что все эти «зачем» останутся между нами. Логично, правда? – Он кинул на меня строгий взгляд, наверное, из арсенала своих самых-самых строгих. Потом прищурился, вглядываясь. – Кажется, ты уже не такая веселая, эйки. Он напугал тебя? Или же тебя все это заводит? Нравятся острые ощущения? Извини, но тебя не тронет никто кроме Владыки. Только он, ясно?
– Даже ты? – Хмыкнула я. – Вчера тебя это не сильно останавливало.
– Вчерашний день не в счет. Вчерашний день еще принадлежал тебе. К тому же, мне позволено это. Ты принадлежишь мне, пока. Ты присвоена мной.
– Слушай, Блэквуд. – Я пододвинулась к краю, смотря на то, как он копается в своих вещах. И все у него выходит резко и быстро, словно он злиться. – Может к черту меня, ну? Я знаю замечательные идеи… для подарков. Я имею в виду, мне вот подарили однажды на день рождения кофеварку. И знаешь, там все виды кофе… даже капучино. А я обожаю капучино. Представляешь…. Ты только кнопку нажимаешь, а там… – Мужчина посмотрел на меня как на умалишенную. – Я это к тому, что подарки… они не должны быть… людьми, понимаешь? Подарки – это… не люди. Это мелкие ненужные вещи. Тем более, у вас – богатых. Всякая ненужная чушь. Ведь у вас все есть, да? Неужели ты так любишь Владыку, что… будешь дарить ему человека. За так?
– А ты считаешь себя дорогостоящей, да? – Усмехнулся он.
– Это ты меня такой считаешь, Блэквуд. К тому же, если я… так тебя раздражаю, ты ведь можешь найти другую… можешь ведь, да? Тебе же раз плюнуть. Я знаю одну… она мечтала всю жизнь уехать за границу с миллионером. Я могу вас познакомить. Она очень… хорошенькая. Ее зовут Дженни. Мы учились вместе. А, Блэквуд? Я ведь… так… ничего особенного. Ну? Я ведь чокнутая, Блэквуд? Совершенно спятившая, веришь? Есть лучше… намного. Ты ведь хочешь вернуться, да? Так лучше подбери подарок с большей тщательностью. Выбери ему подходящую его статусу… положению. Ему нужна роскошная, ведь так? А я… ты посмотри, я ведь совершенно не подхожу.
Он посмотрел. Медленно осмотрел с ног до головы.
– Это поправимо, эйки. Поверь, я подготовлю тебя. Ты станешь лучшей.
– А некоторых и готовить не надо. – Схватилась я.
Мужчина улыбнулся остро и неприятно.
– Когда-нибудь ты поймешь, почему я выбрал именно тебя. Я понял с первого взгляда, что ты подходишь. Ты ему понравишься. Я его знаю довольно долго и довольно хорошо. Твоя внешность понравится ему. Твой страх понравится ему. Твоя человечность. Хрупкость. Нежность. Твоя душа ему понравится. И он возьмет ее.
– И все же ты чокнутый. – Бросила я, рухнув обратно на кровать. – А еще слепой, судя по всему.
– Ты столько раз говорила, что являешься… как это у вас… не в здравом уме. – Проговорил мужчина медленно и очень обстоятельно. Словно объяснял непонятливому ученику закон сохранения энергии – Я вижу это несколько иначе. Ты реагируешь иначе на ситуации. Вот, например, ты сидишь здесь – запуганная до полусмерти. Уставшая, грязная и голодная. И все что тебе от меня надо – слова. – Черт возьми, мне тогда казалось, что Блэквуд мог читать мои мысли. – Ты понимаешь, что это для тебя сейчас важнее… Ты не рыдаешь. Ты все еще собираешься бороться, да? Потому так тиха. И все что ты сейчас пытаешься у меня узнать, ты постараешься направить против меня. А теперь непосредственно к ответу: ты продержится у него дольше, чем кто бы то ни был. Я бы не подарил Владыке одноразовую куклу. Ему не нужна простая красота. Роскошь окружает его и без того. Он устал от роскоши за все время. И я как никто другой понимаю это. – Его взгляд опять переместился на меня. – Понимаешь? К черту роскошь. Ему нужно иное. Другое. Неповторимое. И что будет… трудно сломать.
– Трудно – это не невозможно. – Глухо ответила я. Я бы, наверное, закричала, если б были силы – душевные и физические. Но их не было. Как первых так и вторых.
– В вашем мире все тленно, эйки. Ты тоже. – Как он сказал это, вы слышали? «Тленно». Ха! Просто поэт. Мог бы просто сказать, что и я сгнию в итоге. И видимо, довольно скоро.
– И все же, если бы ты…
– Тихо, эйки. Помолчи. – Он оборвал меня, даже не повышая голос. А потом подошел с какой-то лентой в руке. Галстук?
– Ты… ты… что это… – Я попыталась отодвинуться.
– Понимаешь, после того, что ты вчера устроила… моему дому нужна небольшая уборка. – Ха! Небольшая. Да там нужен капитальный ремонт, походу. – Потому сюда скоро придет несколько человек, которые этим и займутся. А ты будешь сидеть тихо-тихо. Правда? – Он был определенно зол. До сих пор чем-то раздражен.
– Конечно. Можешь даже… не… что ты хотел сделать этой штукой? – Пробормотала я, смотря на галстук в его руках.
– Я привык что вы, люди, любите лгать. А ты еще та лгунья, девочка. Но это поправимо. – Проговорил уже мягче Блэквуд. Там уже проступал прошлый сволочной и самоуверенный, через всю эту отстраненность и холодность. А мне почему-то стало даже легче от этого. – А теперь открой свой рот.
– Я пожалуюсь на тебя, Блэквуд. – Проговорила я, смотря на его руки.
– И кому же?
– Твоему Владыке. Попрошу, чтобы он… убил тебя. На моих глазах.
Почему-то это вызвало довольную улыбку на его лице. Ну я же говорю, ненормальный он совершенно.
– Молодец. – Он наклонился ближе. – Тогда мы будем квиты. А теперь открывай свой рот, если не хочешь, чтобы я причинил тебе боль.
Я не хотела.
* * *
Я мычала, пиналась, елозила по этой чертовой кровати как одержимая. Не знаю, на что я надеялась… а хотя нет, знала. Но это было глупо до крайности. Естественно меня никто не услышал. Там кипела такая работа, что, очевидно, все эти люди, которые там работали, думали лишь о том, как справится с поставленной задачей. Ну, точно не о несчастной девушке, прикованной к кровати этого ублюдка с чертовым галстуком, обвязанным вокруг головы.
– Вот же чертовы богачи. – Проговорила громко женщина с первого этажа. – Что ж они тут делали, ты глянь… ну это ж целое состояние. Лучше бы мне эти деньги отдали.
– Мне кажется, тут играли в боулинг. Где все эти бутылки – кегли. – Крикнула ей другая, через вой моющего пылесоса. – Чертовы богачи, тут ты права.
Вот-вот. Как я была с ними согласна. Чертов Блэквуд. У меня были единомышленники.
– А ты его видела… кстати? – О, нет. Только не заинтересованность и любопытство в их голосах.
Я резко стукнулась головой об изголовье кровати, от отчаянья и злости. Люди такие слепцы – ни черта не видят. Наверняка, повесь на грудь Блэквуду надпись «смертельно опасен» никто бы не отреагировал на это с нужной серьезностью. Ну точно, никто бы даже не задумался над тем, что это… чистая правда.
Внешность так обманчива. Но в большинстве своем люди доверяют своим глазам, а не шестому чувству. Эти женщины не понимали, что сейчас находятся в логове чудовища.
Успокоилась я наверно, лишь через час этих одержимых бесполезных попыток привлечь внимание уборочного персонала. Не знаю, сколько их там было, но ни одна меня так и не услышала. И никто не собирался подниматься на второй этаж. Скорее всего, он им запретил…
А я выбилась из сил настолько, что не могла даже пошевелиться, а только тяжело дышала, смотря в потолок. Я ведь так и не поспала, а прошло уже полдня от… следующего дня. Здесь не было часов, но солнце уже не светило в зашторенное окно, как было утром. А значит, уже примерно часов… пять или шесть. И я была дико голодна. Но что я хотела больше всего – это попасть в душ. Я бы даже преодолела свою ненависть к Блэквуду, воспользовавшись его ванной.
А потом… я готова была спать вечно.
* * *
Наверное, прошло уже три века к ряду, а этот чертов Блэквуд даже не маячил на горизонте. Вся квартира была окутана тишиной и темнотой, а меня тянуло в сон не просто силками. Это были канаты, походу. А я как последняя дура отбивалась.
Ладно, возможно я и смогу уснуть здесь, хотя все мои чувства этому сопротивляются. Эта нора – не лучшее место. Логово врага, его обстановка, да и сам Блэквуд, живущий здесь, не располагали к мирному и спокойному сну. Но ладно, черт с ним.
Я могла уснуть, но только после того, как поем и приведу себя в порядок.
Я чувствовала себя разбитой и брошенной.
Блэквуд-ублюдок был настолько суров, что, кажется, думал, будто все вокруг него непробиваемы. За мной нужен уход… и питание, раз я прикована наручниками к этой треклятой кровати.
А еще эта тишина.
Я вообще не любила тишину, у меня она ассоциировалась со смертью. С мертвецами. Она не была в моем сознании священной и благоговейной. Не церковь, а кладбище, в общем.
И вот теперь тут была эта тишина и темнота. И я, совсем одна. Никогда не чувствовала себя такой одинокой. Наверное, потому что еще никогда не была отрезана от мира и подобным мне, а теперь я была закрыта от всего близкого мне, пусть не родного, но знакомого и привычного.
А этот Блэквуд не собиралась возвращаться. Может он даже забыл про меня… а что? С его то жизнью это запросто.
Все волнения, вызванные вчерашним, немного стихли. Я уже могла анализировать ситуацию. Я бы даже взялась за составление плана побега, если бы знала этот дом чуть лучше. Я не сомневалась, что сбежать можно. А то!
Тут я начала вспоминать этого… Майкла из Фокс-Ривер… ну может, вы знаете, о ком я. Он там еще помогал своему брату, приговоренному на смерть, сбежать из тюрьмы. Сериал качественный, но длинный и заверченный – просто тягомотина.
В общем, я сидела здесь целую вечность, думая о всякой ерунде. Для меня главным сейчас было не думать о своей участи. А об остальном – сколько угодно. На самом деле, я поняла, что попросту боюсь заснуть. Все же я не настолько доверяла этому… Блэквуду. Ну просто язык не поворачивался теперь его человеком назвать.
Ох, Боже, ну когда же это закончиться…
Этот моральный урод Блэквуд, наверняка, сейчас где-нибудь развлекается. С богатыми так всегда, они времени не наблюдают, когда дело касается услаждения их великой персоны.
Я уже представляла, как этот козел играет где-нибудь в вист, попивает скотч и курит. И все это с фирменной сволочной улыбкой.
Я его ненавидела, ненавидела, ненавидела…
А потом раздалось тихое пиканье. Дверь внизу открылась, дверь внизу закрылась. Никаких шагов. Вообще ничего, кроме тишины. Это меня пугало до дрожи. Словно это было напоминанием… напоминанием того, с кем я имею дело.
А потом открылась уже эта дверь, что вела к лестнице.
Я подняла голову, вглядываясь в темноту. Сукин сын даже не удосужился включить свет.
Наверное, я хотела, что-то сказать. Думала над тем, что ему выдать, пока он стоит на пороге. И это должно было быть чем-нибудь особо резким, острым, грубым… Я бы точно так и сделала, если бы не проклятый галстук во рту, которым я уже готова была позавтракать, пообедать и поужинать.
Хотя… возможно, стоило не торопиться с показушным объявлением войны. Возможно, стоит состроить из себя послушную, смирившуюся, эдакую покоренную вершину. А потом скинуть его к чертям, чтобы посмотреть, как он разобьется в прах.
В общем, это было голубой мечтой, задачей номер один.
К тому же, все что я сейчас могла – пялиться на эту фигуру в дверном проходе. Через пару секунд мужчина переступил порог, на ходу скидывая… по тому как звякнуло, это наверняка была какая-то навороченная кожаная куртка в стиле мачо. А я молча хлопала глазами, смотря как он без слов обходит кровать, а потом падает рядом со мной.
Я аж подскочила. Меня подбросило… от неожиданности.
Казалось, он реально забыл, что оставил меня здесь.
Я промычала что-то бессвязное, и тогда Блэквуд повернул ко мне голову, лежа на спине рядом.
– О… женщина ждет меня в моей постели… чертовски приятно. – Ох, черт, казалось, он реально не соображает. Меня это напугало еще больше его злости и недовольства. – Ты не разговорчива, эйки.
Придурок сам заткнул мне рот. И сам… не помнит?
Ну, слава Господу, он не собирался протягивать ко мне свои грязные руки. Хотя почему-то мне казалось, что до этого не далеко. К тому же… судя по всему, Блэквуд был немного пьян. В смысле, он твердо стоял на ногах, но алкоголь сделал его абсолютно неуправляемым и неадекватным в край.
