Текст книги "Release my soul (СИ)"
Автор книги: Selestina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, – медленно, взвешивая каждое слово, протянула черноволосая экра, стараясь лишний раз даже не шевелиться. Напряжение передалось и неусидчивой Айне, замершей с чудным платьем бледно-желтого цвета в руках. Переводя взгляд с родителей на сестру и обратно, младшая дочь рода Д’Эндарион ощущала себя несколько лишней в этой комнате. Но просто покинуть спальню не могла, словно боясь, что ее присутствие обнаружат. Потому оставалась стоять подле огромного шкафа, чуть ли не изображая из себя живую статую.
– Уалтар при тебе ничем не демонстрировал своего беспокойства? Возможно, что-то говорил о нестабильности в округе, – предположил лорд Ардал, делая пару шагов вперед и останавливаясь у резного кресла, на котором недавно сидела, завершая свой утренний туалет, их старшая дочь. Теперь же на обитый дорогой тканью из Западных земель предмет мебели устало опустилась хозяйка особняка, все так же не сводя глаз с владелицы спальни. Чувствуя себя под этими взглядами, как под перекрестным обстрелом, девушка внутренне содрогнулась. Она до сих пор не совсем понимала, к чему ведут родители.
– Вы же знаете, что он всячески оберегает меня от сведений о внешней обстановке, – качнув головой, Кейра нахмурилась, – Кроме какого-то странного типа, после беседы с которым он был, кажется, чуть раздражен или даже утомлен, я не видела ни одной причины для его плохого настроения.
– Какого типа? – напрягся глава рода Д’Эндарион, отчего на миг расслабившаяся девушка ощутила, что ее вновь зажали в ментальные тиски. Прислонив украшенные двумя тонкими кольцами пальцы к вискам, она попыталась вызвать в памяти четкий мыслеобраз, но силуэт вчерашнего господина упорно смазывался, не желая выдать хоть одну значимую деталь.
– Водник, совершенно точно водник, – это, пожалуй, все, что помнила Наследница, – Мне кажется, у него были хорошие способности к иллюзорной магии, потому как взгляд постоянно с него соскальзывал, а внешний вид совершенно не отпечатался в памяти. Но больше, к сожалению, я ничего сказать не в силах. А в чем, собственно, дело? – расспросы с раннего утра для родителей были столь нетипичны, что Кейра уже могла построить с полтора десятка гипотез о происходящем. Зря, наверное, она вчера не вытянула из жениха подробности того разговора, из-за которого мужчина был так мрачен. В следующий раз она постарается не допустить на прием подобных скользких типов. Да что там – даже теневиков заставит остаться за закрытыми дверями, чтобы не портили настрой своими вечными докладами. Она и без них прекрасно знает, что происходит в столице и на окраинах, великолепно осведомлена о внутренней и внешней обстановке в межмирье. Она и так почти ежедневно поддерживает с ними связь, как и многие явные или не явные члены Альянса, а также претендующие на место в оном. Но на вечерах подобного рода никаких политических разговоров быть не должно. И уж тем более никаких тайных агентов Альянса.
– Твое бракосочетание отменяется, – три слова, ворвавшиеся в сумбурно перетекающие из одного в другое размышления, были явно не теми, что жаждала услышать любая женщина. Тем более она. Опустившись на постель, чтобы не выдать никак собственного беспокойства, старшая дочь рода Д’Эндарион чуть прикрыла глаза, приводя мысли в порядок. Ждала столько лет, подождет еще несколько дней. Это ничто по сравнению с предшествовавшим сегодняшнему дню сроком.
– Сколь серьезны должны быть причины для такого заявления? – ей стоило огромной выдержки не задать куда более эмоциональный вопрос, но она не имела права.
– Уалтар Эр’Кростон находится в ожидании перехода за Грань.
– … – ни одного слова не сорвалось с губ ошеломленной экры, легкие которой разом покинул весь воздух. В аметистовых глазах плескался ужас, тесно сплетающийся с недоверием. Мелко подрагивающие руки неосознанно сжали край искусно вышитого покрывала. Со стороны, где стояла, замерев, Айне, донеслось ошеломленное восклицание: девочка куда хуже контролировала свои эмоции в силу возраста, а потому не смогла сдержать реакцию. Если уж ее эта новость вогнала в состояние искреннего шока, каково должно быть сейчас сестре?
– Хвала Высшим, что тебя не было рядом с ним в те минуты, – вздохнула первая леди рода Д’Эндарион, – Похоже, они решили, что одной смерти тебе хватило, и уберегли от повторного визита к Вратам, – одно лишь предположение о том, что они могли бы вновь потерять девочку, вызывало дрожь. В какой бы строгости и официозе ни росли дети, любовью они не были обделены. И ни одни традиции клана не могли убить материнский инстинкт и заботу, не могли заглушить сердце. Даже нося громкий титул, женщина оставалась в первую очередь матерью.
– Но вы же спасли меня однажды! – забывшись, Кейра сорвалась на крик, на что ей тут же указал лорд Ардал, одернув дочь.
– Ты думаешь, что это было так просто? Щелкнула пальцами, пробормотала пару фраз, и готово? – леди Орлэйт понимала негодование ребенка, но действительно не могла ничего сделать. Они не Боги. Не Высшие. Они не способны по одному своему желанию воскрешать из мертвых и отзывать почти достигшую Врат душу обратно в тело. То, что им когда-то удалось вернуть к жизни дочь, можно считать подарком Небес, удачным стечением обстоятельств. Не найди девочку слуги вовремя, не обнаружься подходящая жертва, окажись даже сама женщина чуть более уставшей и истощенной после подавления очередного восстания, Трехликая бы уже приняла две души: матери и дочери. Сейчас возможности что-то сделать для Уалтара Эр’Кростона не было ни по одному из трех пунктов. Его тело слишком поздно обнаружили, подбирать равноценную замену уже попросту не было времени, и провести ритуал могла бы только Кейра. Но рисковать ее жизнью – девушки, что не сильна в магических искусствах в принципе, да и не обучена redire d’anim в частности – никто бы не посмел.
– Нет, конечно, но… – не имея возможности закончить фразу, темноволосая экра как-то стушевалась, после чего изменившимся, жалобным голосом, так ей не свойственным, сбиваясь, произнесла, – Мы… он… правда умрет?
После ухода родителей и Айне, что хотела остаться, но старшая сестра без лишних слов захлопнула за ней дверь – не хотелось срываться на смотрящей с такой жалостью девочке – словно бы и солнце покинуло спальню. Резко ставшее ненужным бледно-лиловое платье – официальный цвет клана – теперь вызывало желание изрезать его на тонкие-тонкие ленты. Бездумно водя ладонью по струящейся ткани, изредка зацепляясь за особо крупные камни, Наследница, чуть покачиваясь, невидящим взглядом смотрела в стену напротив. Все в ту же. С гобеленом. И перед размытым от слез взором Алая и Белая луна сливались воедино, напоминая поглощающую этот мир кровь. Еще несколько ударов сердца, и не останется ни одного светлого пятна на картине – все заполнит эмоция боли. Все укроет пелена ужаса и страданий. И будут ими захлебываться слабые люди, будут рушиться города, стираться с лица межмирья государства. А она будет наблюдать за ними, мельтешащими, аки муравьи, безрезультатно тыкающимися куда-то носом, словно слепые новорожденные малыши иррлы, жалящие скорпионьими хвостами своих собратьев. И пока они будут выгрызать себе клочок свободной земли, где можно спастись, на ее лице продолжит блуждать полубезумная улыбка от какой-то странной теплоты внутри.
Теперь уже ничего не страшно. Теперь она снова одинока и не имеет никаких сдерживающих факторов. Теперь ей снова некого терять.
Интересно, когда наступит ее смерть, обещающая новое перерождение? Успеет ли она к этому моменту хотя бы занять место в Альянсе? Или уже следующим утром в спальне найдут лишь ее хладный труп, потому что большего развлечения Высшие уже не получат, а значит, ее ждет новая судьба в другом зеркале.
Не выпуская из рук ставшую противной и скользкой ткань, черноволосая экра упала на бок, подтягивая колени к груди и все так же смотря куда-то вперед. Ей казалось, что она проваливалась в кошмарный сон наяву, когда уже начинается путаница между реальностью и вымыслом. Какая-то ее половина твердила, что нужно подняться с постели: скоро придут служанки, готовые одеть невесту к обряду соединения, который она так ждала. Другая, ехидно смеясь, предлагала облегчить работу тому, кто придет по ее душу, и совершить самоубийство. И что-то внутри говорило, что она еще не сполна расплатилась за свои грехи.
***
Вошедший в просторную комнату, освещаемую десятком факелов, молодой на вид мужчина, казалось, принес с собой солнце, что было совершенно невозможно для Бездны. Кроме обеих лун сюда не заглядывало ни одно светило, погрузив Нижний Мир в привычную полутьму. Но в обманчиво располагающей к себе внешности юного паренька с золотистыми беспорядочно лежащими волосами и янтарными рисунками на левой половине лица, идущими от переносицы вниз до скулы, был один штрих-диссонанс, выдающий его истинную природу: абсолютно холодные, стального цвета с примесью зелени, глаза. И тяжелый взгляд, принадлежащий только созданиям этого места. Взгляд, который имел лишь Владыка.
– Чья кровь в этот раз обагрила твои руки?
– Пока ничья, – загадочно улыбаясь, сидящая на резном диванчике женщина сощурилась, становясь еще больше похожей на иррлу: ей бы еще хвост скорпионий, – Они сами примут это решение. В конце концов, я не столь жестока, и у них всегда есть выбор. Ты же знаешь об этом не хуже меня, – он знал, он слишком хорошо знал. Вот только порой чужая скука может быть куда опаснее, нежели целенаправленное желание сотворить Великое Зло. Скучающий женский ум способен на такие изощренные пытки, что все палачи от зависти будут рыдать кровавыми слезами. А уж если к делу подключается эта девочка с копной медовых волос, всегда искусно убранных в традиционную прическу, и в откровенном наряде, которым она явно вновь дразнит его, то невольно начинаешь сочувствовать даже мертвым. От ее пристального взгляда не в силах скрыться никто: однажды она получила в свои тонкие руки власть, равную по полномочиям божественной, и с того дня такие же стальные с зеленцой глаза, как и у него, стали чаще сиять каким-то нехорошим блеском.
Чуть закинув голову назад, она громко рассмеялась, наблюдая за удивлением на лице своего супруга. Нет, воистину стоило провернуть все как минимум ради такой его реакции, ради этих вспышек гнева, что выдавали плотно поджатые губы. Сейчас совершенно точно начнет вновь свои заумные речи, что столь часто она слышала от него в последние недели. И кто подсыпал ему в пищу чудного порошка? Ведь не мог он внезапно стать праведником. Поздно, родной.
– Осталось ли в тебе еще хоть что-то живое? Что-то от той смешливой девочки с косичками, которая последнее лакомство отдавала маленькому брату, когда он плакал?
– И откуда в тебе столько сентиментальности? – хохотнула красавица, соскальзывая с софы и приближаясь к супругу, – Или тебе напомнить о том, что смешливую девочку с косичками убил именно ты? И именно ты показал мне, как можно развеять скуку, – и, уже чуть тише, внезапно посерьезневшим на доли секунды голосом, добавила, – Яд Нижнего Мира не выводится ничем.
– Ты никогда не давала мне хоть на секунду забыть, – качнул головой мужчина, прижимая к себе веселящуюся девушку и одной рукой поглаживая ее по предплечью, словно иррлу против шерсти, вынуждая интриганку поморщиться. Болезненная ласка отдавала какой-то обреченностью.
– Ты мне подарил этот мир, – почти по-детски надулась она, осторожно проводя пальцами по рунам на его скуле, что тут же загорались и гасли вслед за ее прикосновениями, – Так почему сейчас начинаешь ругать за то, что я всего лишь развлекаюсь со своими игрушками? Хочешь обратно отобрать свой подарок, поставить за стекло и не позволять даже дышать на него? – когда она смотрела на него так, отказать не представлялось возможным. Он мог быть хоть тысячу раз Владыкой, которого боялись и старались не поминать всуе, он мог даже в порыве злости заставить супругу замолчать и не беспокоить его какое-то время, пока не отойдет. Но в моменты ее обиды, пусть и наигранной, он вспоминал, через сколько они прошли. Кто был виноват в том, что они вместе. Кто обещал, что она никогда не заплачет с ним. И не мог ничего сделать иначе.
– Твои игры заходят слишком далеко, – бесстрастным голосом обронил он, смотря куда-то мимо нее. Он не собирался ничего отбирать, и уж тем более не собирался жалеть. В конце концов, он был рад видеть расцветающую на ее губах улыбку, и не имеет значения, что приходилось принести в жертву. Вот только в последнее время женщина все чаще переходила незримую грань, и он никак не мог не признать этого.
– Не драматизируй, – отмахнулась его собеседница, тут же меняя тон на более серьезный, – Мои игры ничто по сравнению с твоими. Прекрати выставлять себя чище, чем ты есть. Будь это так, ты бы не делил со мной власть в Бездне. Мы – отражения друг друга. Даже если ты этого не хочешь.
Неосознанно сжав ее предплечье так, что девушка вскрикнула от неожиданной боли, он проследил за набухающими каплями крови в месте, где вытянувшиеся из-за накатившей злости когти проткнули пепельно-серую кожу. Из-за глухого раздражения на самого себя, однажды так сглупившего: создай он для нее собственную Вселенную, сейчас бы они не находились в этой ссылке с привилегиями, как однажды назвала их положение сама Илисса. Богам бы не было никакого дела до какого-то нового сгустка реальности, равно как и до тех, кто им бы управлял. И пусть ему пришлось бы приложить еще больше усилий: ведь создать мир с нуля гораздо сложнее, чем сделать кальку с уже существующего, просто добавив свои плетения, позволяющие не только наблюдать, но и вмешиваться в его развитие. Ради нее он был готов пойти еще и не на то. Лишь бы стальные глаза супруги светились неподдельным счастьем.
Воистину их любовь была самым лучшим, что с ними происходило. И самым ужасным, что можно было бы предположить.
***
Резко распахивая глаза, которые, кажется, закрылись лишь мгновение назад, Наследница вернулась в сидячее положение. Хватая ртом воздух, бездумно уставившись в противоположную стену, она пыталась выровнять дыхание. Холодные пальцы комкали так и не оставленное платье, пока бешено стучащее сердце медленно, но верно затихало, а вполне реальная боль в предплечье становилась слабее. Крови не было, да и не могло быть, а вот ощущение чужой стальной хватки не отпускало.
Кейра знала, что это было. К сожалению, слишком хорошо знала.
Со смертью Уалтара Эр’Кростона призрачный замок спокойствия, что она построила себе, рухнул в одночасье.
Комментарий к – IV —
Иррла – шестипалое животное семейства кошачьих, с голым кожным покровом и скорпионьим хвостом. Размерами соответствует среднестатистической кошке, цвет глаз варьируется от ярко-алого до приглушенно-желтого в зависимости от возраста.
========== – V – ==========
Альтерра. Иная Земля. Запретный Мир. Межмирье. У этого места было около трех десятков названий, которые в разной степени отражали его суть, что полностью не открывалась никому. Созданная в результате пространственного сдвига между мирами, она стала своеобразной нишей, которую оказалось удобно использовать в качестве «черновика», сбрасывая в нее нежеланных для других миров «выродков», полученных в результате неудачного эксперимента и не принятых главными расами. Что, правда, не устроило никого, и спустя несколько столетий межмирье оказалось закрытым. Почти тюремным. Оно само выбирало, кого пустить к себе, и почти никогда – не выпускало. Абстрагированное от законов других миров, развивающееся по собственным канонам, это никем не изведанное пространство еще на заре своего существования обрело целый сонм сверженных кем-то в иных мирах божеств, что нашли себе новый кусочек власти здесь. Еще один шанс на доказательство своего величия. На то, что так просто их не сломить. Отличаясь привычной для таких существ неуязвимостью, путем борьбы они все же разделили свои полномочия и слепили первых «детей» по собственному образу и подобию, населив оными захваченные территории. Потому-то не было единой религии здесь – каждый был вправе принимать и почитать своего Бога. А главенство над всеми взяла одержавшая победу Трехликая Дева, Пресветлая Мать, как ее стали называть впоследствии служители культа. Именно из-под ее рук вышло три бесполых создания: Агнус, Эфрен и Тайсс. Высшие. Уже не Боги, но еще слишком любимые своей родительницей, чтобы стать теми, кто должен ей поклоняться. «Дети» других божеств были вынуждены склонить головы не только перед Трехликой, но и перед ее «чадами». И уже лишь после Высших были вылеплены те, кто носил значительную долю божественной крови, но по рангу стоял ниже главной троицы. Бессмертные души, сотворенные попарно, похожие друг на друга как две капли воды, но не столько внешне, сколько своей натурой. И, главное, скованные призрачной цепью вечного брака, что никогда не разрушится. Трехликая не хотела, чтобы те, кто будет населять межмирье, страдали от одиночества: ни в горе, ни в радости. Пусть если они и несут свое наказание, то вместе. Равно как и делят моменты искреннего счастья на двоих. Пусть их жизни будут полными и избавлены от мук беспрестанного поиска. Она уже насмотрелась на страдания людей в том мире, где когда-то вершила судьбы. И теперь, когда у нее появилась возможность создать личный уголок, она мечтала обойти ошибки демиургов иных миров. Но сама совершила еще большую оплошность, вымостив благими намерениями известный путь во всех реальностях.
Подарила им слишком сильную любовь, ставшую одновременно наградой и наказанием.
Просторный зал, обычно наполненный светом нескольких тысяч магических огней и музыкой, поскольку использовался для различного рода приемов и торжеств, сегодня словно бы погрузился в сумрак. И пламя, освещавшее все вокруг сменило оттенок с золотистого на пепельно-серый, и едва слышимая мелодия была нарочито тягучей и печальной. И даже воздух, казалось, вобрал в себя все оттенки скорби, разлившейся в воздухе, сплетаясь с ароматом поджигаемых эделий – цветов, что росли лишь на небесных скалах, в садах сэннов, к расе которых и принадлежал Уалтар Эр’Кростон. Существ с бледной, словно бы прозрачной кожей, сквозь которую просвечивали паутины вен, льдисто-серыми глазами, обычно не выражающими никаких эмоций. Существ, имеющих крылья, созданные из завихрений воздушных потоков. Существ, чье сердце никогда не бьется. Существ, считающих себя небесной карой для всех, кто способен лишь ходить по земле. Существ с обостренным чувством справедливости, что иногда играло против них. Существ, умевших любить и не душить своей любовью, потому что свободу они ценили более иных рас.
Принимая фальшивые соболезнования и на автомате благодаря пришедших сегодня на похороны, подавая им свою руку для поцелуя или обмениваясь с дамами вежливым касанием щеки к щеке, черноволосая экра хотела оказаться в собственной спальне и разреветься. Вот так, как это делают низшие: катаясь по полу, смешивая краски на своем лице, не стыдясь опухших глаз и носа, спутавшихся волос и смятого платья. Расплакаться навзрыд, в голос, до хриплого кашля и потери зрения. Чтобы стало хоть немного легче. Только она слишком хорошо знала въевшееся под кожу воспитание: даже реши она один-единственный раз повести себя неподобающе, она не сможет. Бесстрастное лицо не перекосит боль, а из аметистовых глаз не хлынут потоком слезы. И единственное, что она в силах сделать – довести себя до крайней точки и исчезнуть из особняка на пару часов. Такие сильные эмоциональные удары на нее действуют, как и ночи двулуния, заставляя выискивать жертву. Стоит лишь дождаться окончания спектакля, что назван похоронами, а потом ей станет легче.
Члены Альянса, преподаватели и бывшие студенты Академии, представители аристократии – все они сегодня собрались здесь, обсуждая случившееся. Исходивший аромат от их ауры заставлял внутренне передергиваться, испытывая искреннее отвращение: главенствующая роль отдавалась лицемерию, к которому, как бусинки на ниточку, цеплялись искусственные капли сочувствия, скорби и печали, пытаясь заглушить куда более истинные интерес, злорадство и облегчение. И где-то еще сквозило опасение. Они боялись. Обстоятельства смерти отнюдь не слабого представителя своего рода были до сих пор неизвестны, что на фоне нестабильной обстановки в округе давало повод переживать за собственную шкуру, рога и хвост. Кто-то, безусловно, предполагал, что трагедия произошла не случайно – многим четвертый сын лорда Баэля Эр’Кростона успел спутать карты, многих держал под прицелом, со многими планировал разобраться. Кейра не знала всех имен, не знала обо всех незавершенных делах, но прекрасно представляла, сколько у жениха имелось недоброжелателей. Творя правосудие, невозможно остаться любимым всеми. Он и сам не был святым, но не давал преступить определенную черту другим. Он старался на благо государства и своей будущей семьи, надеясь обезопасить оную. И теперь те, кто должны были стать следующими кандидатами на заключение в Цитадели, подозреваемые в тяжких преступлениях, могли вздохнуть спокойно. Их главный «палач» отошел за Грань. Кого только благодарить – неясно.
– … достопочтенная ассэ Кейра, – отрывисто кивнул только что подошедший темноволосый мужчина, произнося обращение таким тоном, что сразу становилось ясно: в гробу он видал это почтение. Причем, учитывая род его деятельности, вполне вероятно, что в прямом смысле. И нарочито выделяя ее нынешнее положение так, чтобы уловила только она. Ассэ. Так и не оказавшаяся замужем женщина, потерявшая вечного супруга в день бракосочетания. В иных мирах смерть снимала все обязательства, но не для тех, кто был скован. Те, кого называют ассэ, уже не смогут создать семью и до самого конца останутся одиноки. Бесспорно, они могут заключить с кем-то брак, но его не одобрят ни Высшие, ни сама Трехликая. Такой союз не заполнит пустоту. И в нем не родятся дети. Этот момент относился к категории тех нюансов и причин, которыми была увешана цепь первородного брака. Продолжить род можно было только со своей вечной половиной, поскольку только это могло гарантировать им полную семью, как считала Пресветлая Мать. Ее мысли нельзя было назвать неверными, вот только она не учла обратную сторону медали.
– Благодарю, – никак не афишируя тот факт, что предыдущие реплики она благополучно прослушала, отозвалась Наследница. В конце концов, все эти тексты уже можно было выучить наизусть – если они и видоизменялись, то лишь на пару-тройку слов и их порядка в предложениях. Ну и, да, в случае с некромантом интонация слегка дергалась в сторону отнюдь не уважительно-сочувствующей: в отличие от большинства здесь присутствующих Дэй отвратно скрывал свое истинное отношение к возможной супруге своего погибшего приятеля. Назвать мужчин друзьями не представлялось возможным, но и с едва знакомыми личностями кровью не делятся, даже подвергая тех тяжести Долга. Их сблизила Академия, но взгляды на жизнь и разность натур развели по разные стороны баррикад. Тем не менее, общение не сошло на нет, что позволяло некроманту выражать свое недоумение относительно желания Уалтара связать себя окончательно с черноволосой экрой. Дэй никак не видел рядом с куда более спокойным и миролюбивым Эр’Кростоном излишне властолюбивую, амбициозную и сильную леди. Ему нужен был кто-то более живой и теплый, кто-то более легкий и непосредственный. Не задумывающийся о политической ситуации в стране и не пытающийся защитить собственного мужа. Уалтар должен был быть в семье главным, а не делить трон с женщиной. Тем не менее, покойный приятель утверждал, что все эти качества девушки его не волнуют и что он слишком сильно ее любит, а потому готов закрыть глаза на отрицательные стороны. А теперь из-за нее он оказался за Гранью.
– Снова оно? – практически одними губами поинтересовался некромант, делая вид, что крайне заинтересован в выражении своих самых искренних чувств и разделяет всю печаль потерявшей жениха девушки. Но разноцветные глаза в своей глубине таили превосходство и насмешку, что могли быть незамечены кем угодно, кроме той, кому адресовались. Она же, хоть и поняла, о чем спрашивал собеседник, не сочла нужным отвечать. Да и не требовал его вопрос ответа.
– Здесь похороны, а не светский раут, – коротко бросила ему старшая дочь рода Д’Эндарион, намекая на спутницу, что липла к мужчине сверх всех приличий. Он сделал вид, что не услышал комментария хозяйки дома, поворачиваясь к желтоглазой худощавой девочке с заплетенными в несложную прическу бледно-зелеными волосами: весь ее облик так и выдавал в ней низшую, вряд ли владеющую какой-либо магией кроме слабого целительства. Скорее всего травница. Интересно, когда это у Дэя так вкусы попортились, что он переключился с аристократок на чернь? Хотя, скорее просто очередная его жертва. Что ж, по низшей никто плакать не будет, так что очередное развлечение спокойно сойдет ему с рук. И тут же женскую головку вновь посетила несвоевременная мысль о нелепости имени некроманта, который в упор не хотел раскрывать полного варианта, что вечно давало повод Наследнице ехидно равнять его с низшими, ведь только они носили короткие односложные имена: абсолютно всю аристократию регистрировали под длинным и звучным вариантом, что было не только попыткой выделиться и заставить иностранца сломать себе язык при произношении оного. Короткое имя проще использовать в любом ритуале, а также оно может беспрестанно повторяться, что делает низших одинаковыми и уязвимыми. Аристократы же могут не опасаться того, что кто-то совершит вмешательство в их ауру, намеренно или случайно спутав имена в ритуале, например. Правда, здесь действуют еще два момента. Первый, это наличие истинного имени вечной души, если она перерождалась, конечно. Но оно не всегда известно. А второй, это сам процесс регистрации новорожденного, во время которого вписываемый вариант, если он уже кем-то использован, тут же растворяется, оставляя графу пустой, что вынуждает подбирать альтернативу. По этой причине найти на всей Альтерре, к примеру, еще одну Кейру Д’Эндарион не представляется возможным. В том, что Дэй скрывал полное истинное имя, не оставалось сомнений, но с какой целью?
***
В заполненном туманом стеклянном помещении, что давно стало пристанищем троицы Высших, царила непривычная тишина. На белой половине лица Агнуса, перебирающего в пальцах серебристую тонкую цепочку, то появлялась, то гасла усмешка. Эфрен, устроившийся напротив брата, хмурился, на несколько мгновений даже забыв о трубке, лежащей рядом. Категорическое несогласие и недовольство – вот что читалось в его лишенных белка глазах. Игра до сей поры шла по оговоренному между ними сценарию, однако внезапно младший, куда-то испарившийся не так давно, предложил внести изменение. И, по мнению, среднего брата, это было неразумно. Даже странно, что старший дал свое согласие, вследствие чего победило большинство. Цепь, соединяющая две фигуры, истончилась и рассыпалась светящимися искрами, тающими в воздухе. Как истлела в белом пламени и маленькая обсидиановая фигурка с крыльями.
– Зачем было связь-то рушить? – буркнул себе под нос Эфрен, то посматривая на брата, то вновь обращая внимание на доску. – Теперь лишиться печатей – дело нескольких часов. Ты хочешь, чтобы все так быстро завершилось?
– Ты их переоцениваешь, – беря в руки две фигурки, похожих формой, но различающихся размером, не согласился Агнус, – за столько лет печати не разрушились полностью, а ведь предпосылки были. Нет, – старший из троицы задумался, оборачивая «жертв» новой цепью, тут же засветившейся и зафиксировавшейся, – самостоятельно они их не разобьют.
– Странная у вас благодарность, – раздался мужской голос, на который обернулись оба Высших: Агнус – с довольной усмешкой, Эфрен – с недоумением, – это и называлось: отправишься помогать? – говоривший не имел лица, будучи темной тенью с плохо различимыми очертаниями, однако по тембру голоса можно было решить, что это молодой парень, не так давно вышедший из отроческого возраста. На деле, переродившейся душе было на момент смерти немало лет, вот только после того инцидента развитие ее замерло, и внешние признаки остались словно бы замороженными.
– Ты находился рядом столько лет – это достойная плата за свершенное, – пожал плечами Агнус, возвращая фигурки на доску, – в конце концов, мы не заказывали этого убийства. Однако свою роль ты исполнил и заслужил покой, – ухмылка проскользнула на светлой половине лица старшего из троицы, – в Бездне.
Контуры тени начали таять, растворяемые туманом, вновь заполняющим помещение. Близилась ночь. Эфрен, выяснивший личность гостя лишь после слов об убийстве, расхохотался, и его смех вновь разбился на множество осколков, отражаясь от прозрачных стен.
– Девчонку тоже задействуешь? – не преминул он осведомиться, уже иными глазами смотря на старшего из Высших.
Агнус лишь сдвинул фигурки ближе друг к другу, предлагая трактовать это действие как угодно.
В конце концов, самая интересная часть начиналась только сейчас.
***
Чуть пошатываясь от слабости, что владела ей еще со вчерашнего вечера, Кейра захлопнула за собой дверь спальни, бездумно смотря перед собой и видя не роскошные апартаменты, а недавнее белокаменное святилище, где проходили похороны, представляющее собой большой участок земли, вымощенный грубо обтесанными напольными плитами, обнесенный по кругу стеной и лишенный купола. Обоняние до сих пор улавливало аромат скорбного огня, которому предали, согласно традициям, тело Уалтара, возвращая воздушника к его родной стихии, из которой он вышел. Пламя, поглотившее тело и брошенные к нему эделии – цветы, выращиваемые лишь в садах сэннов на парящих в небе скалах, весело взметнулось ввысь, унося пепел и сжигая все наивные девичьи мечты. Льдисто-голубой бутон съежился и почернел, моментально обугливаясь, и безмолвно смотрящая на это экра, словно окаменевшая в своей боли, чувствовала, что ее душа рассыпалась прахом вместе с цветком, что должен был быть сегодня брошен ее рукой в обручальный огонь во время обряда соединения. Судьба переиграла все иначе. Она надела платье, что было подготовлено ко дню ее бракосочетания, и приняла из рук слуги букет из тринадцати эделий, вот только повод оказался диаметрально противоположным.
– Айне, – обратилась к младшей сестре Наследница, почти бессознательно стягивая с рук перчатки, скорее по привычке, нежели и впрямь желая избавиться от этой детали гардероба, – Ты знаешь, почему я задержалась в святилище, – как-то задумчиво произнесла она, опускаясь на постель, приминая длинную юбку. Это не было вопросом – черноволосая экра не ждала на него ответ. Она просто искала подходящие слова. Скрывать такое она не считала необходимым, но и объяснить так, чтобы не вызвать лишних переживаний, было слишком сложно. Зная натуру младшей, не составило бы труда догадаться, что она сделает все возможное и невозможное, лишь бы помочь. Даже удивительно, что она выросла такой… чистой. Лишь бы никто не убил этот хрупкий цветок ее души. Лишь бы путь ей указала Трехликая, позаботившись о благополучии собственной «дочери». Несмотря на то, что истинная душа не имела никакой связи с этой светлой девочкой, оказавшейся в новой реальности сестрой Кейры, сложно было не проникнуться к ней симпатией, словно бы отразив то тепло, что исходило от Айне. Наложившись на родственное отношение самой черноволосой экры, оно родило определенного рода привязанность и желание оберегать. То, что существовало во всех кланах по велению Пресветлой Матери.
