Текст книги "Release my soul (СИ)"
Автор книги: Selestina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Детское тельце дернулось, выгибаясь. Из уголка рта показалась кровавая пена, а закрытые глаза распахнулись, невидящим взглядом уставившись в ночное небо, лишенное звезд. Кроме ярко-алого диска луны, заливающее улицу своим зловещим светом, там не было ничего. Он же отражался в черных, не имеющих белка, глазах мальчишки. Девушка, на чьих руках он лежал, кажется, ничего не замечала: покачиваясь, словно в трансе, вновь и вновь рассекала свое запястье, делясь кровью с умершим. Бескровные, закусанные до едва заживших ран губы шептали фразы на неизвестном языке. С каждым новым словом плоть ребенка деформировалась: приобретала наросты на лбу, чешую на скулах, когти на руках. Менялся цвет кожи и температура.
Илисса, которая уже все происходящее наблюдала сквозь дымку, появившуюся от изнеможения, что захватило ее тело и постепенно – разум, последние фразы буквально выдавливала из себя. И пыталась понять, что именно она породила – это существо, не так давно бывшее мертвым мальчишкой, сейчас казалось вполне живым, но уже совершенно не человеком. Какую кровь в него влили? И какая текла по его жилам? Что вообще дало подобную реакцию? Все эти вопросы нуждались в развернутых ответах, случившееся – в тщательном наблюдении и изучении. А сама супруга Хэдеса – в длительном восстановлении сил. Все же, влиять на чужие реальности ей было еще рано.
Покидая умирающий мир, которому осталось не так много, женщина не догадывалась, как воспользуются увиденным нечаянные свидетели. Как простая попытка помочь и воскресить обернется созданием практически идеального оружия. Как начнутся эксперименты тех, кто желает победы над нелюдями. Как за несколько суток погибнет более сотни людей, не переживших смешение крови. Как за еще более короткий период маленькая группа только что созданных «орудий» создаст перевес в войне в пользу людей. Однако, расплата не заставит их ждать слишком долго.
Человеческие эксперименты, мысль о которых в людские головы невольно вложила Илисса, надеясь лишь помочь несчастной девочке, показали обратную сторону медали. Оружие, призванное принести победу тем, кто не имел ни капли дара, стало полностью неуправляемым. «Звери» не различали своих и чужих. Попав под влияние двулунной ночи, они истребляли всех, кто имел привлекательный для них запах напуганной жертвы. Если бы их количество было раза в три больше, Война бы завершилась в рекордно короткие сроки. В мире бы не осталось никого, кроме результатов генетического эксперимента.
Что в очередной раз бы подтвердило превосходство иных рас над человеческой. И глупость последних, не потрудившихся обезопаситься, когда впереди призывно мерцала призрачная победа.
В отчаянии, выжившие к третьему дню Кровавой Жатвы, как меж собой прозвали это люди, взмолились ко всем известным и неизвестным богам. В эту ночь даже старые божки, чьи культы давно были забыты, получили свою часть молитв и прошений, пробудившись.
Илисса, вновь наблюдавшая за происходящим, но более не предпринимающая попыток вмешаться, шумно вздохнула, отрываясь от созерцания картинки. Исход вполне себе ясен, дальше можно не продолжать. Сейчас еще дополнительно эти личности с различной концентрацией божественной крови передерутся за право навести порядок, устроят бойню похлеще той, что между их детищами творится, а затем разгонят «балаган» к Агнусовой матери. Главное уже выяснилось: глупость людская не претерпела изменений. Один вдохновился тем, что во сне нашептало ему Провидение в лице Илиссы, передал это остальным, получил еще одну долю Высшего откровения и потребовал немедленного приведения идеи в действие. Включить голову и подумать, к каким последствиям такие эксперименты могут привести, он не счел нужным. Изучить досконально все свойства крови, конечно же, тоже.
Смешные создания.
Этим они и отличались. Умением просчитывать свои шаги, соизмерять собственные силы с чужими. Анализировать. Понимать. Одно дело – их притязания на власть, когда они не так уж значительно и слабее Высших. Другое – попытка установить господство людской расы, путем подчинения себе абсолютно неизвестных существ и истребления уже существующих. И это при полном отсутствии каких-либо способностей. То же самое, что попытаться управлять неподконтрольной никому, кроме Тайсса, стихией.
Наверное, даже спустя несколько столетий, ничего не изменится. И потому – с людьми невозможно заскучать. Принимающие за божественное озарение любой голос в подсознании, они всегда будут создавать новые ситуации, развлекающие ту, что однажды станет Владычицей Межмирья.
Если ей это все не надоест.
***
Основная задача Наследницы теперь заключалась в том, чтобы визит Тьерриана к пострадавшим завершился новым восстанием. В той вакханалии, что обычно творилась, сложно разобрать, кто кого ненавидит: безумие, заполняющее чужие сознания, всеобъемлюще. И тогда случайная смерть представителя власти никаких вопросов не вызовет. В любом случае там будут иные расы, и даже экры. Если удастся распознать их почерк в убийстве, сложно будет определить конкретного исполнителя. У нее есть шансы сделать все чисто.
Иных вариантов не представлялось: не в особняке же, при наличии сотен слуг и – она более чем уверена – следящих кристаллов, вершить подписанный некромантом приговор. Все должно выглядеть максимально естественно и не иметь никакого отношения к ней.
Повернув ключ в замке, чтобы убедиться в гарантированном одиночестве, Кейра брезгливо стянула перчатки, забрасывая их в горящий камин и с наслаждением наблюдая за тем, как пламя пожирает тонкую материю, оскверненную прикосновениями чужих губ. Устало подходя к постели, по пути избавляясь от струящегося платья, которое хотелось точно так же уничтожить из-за тех же действий, женщина лишила волосы последних удерживающих их заколок, позволяя густой копне коснуться обнаженной спины, и замерла.
На молочно-белом покрывале лежал цветок ирлеи. Аромат, источаемый черными лепестками, заставлял дыхание прерываться и вызывал покалывания в области висков.
Некромант напоминал о себе, даже будучи вне зоны доступа. Время подходило к концу.
Комментарий к – XVIII —
Арги – одна из рас, не отличающаяся своей многочисленностью, но в общей иерархии находящаяся близко к верхушке. Сильно похожи на людей, магические способности низкие, зато являются прекрасными охотниками. На все, что движется. Хоть зверь, хоть человек – роли не играет. Питаться могут и тем, и другим, в сыром виде. Острые мелкие зубы в два ряда, собственно, для этого и предназначены.
========== – XIX – ==========
Решиться на еще одно убийство было бы, возможно, непросто, если бы существовали опасения касаемо продления ее личного кошмара. Если бы за такие действия Пресветлая Мать смогла добавить к и без того затянувшейся пытке еще один отрезок. Но сейчас старшая дочь рода Д’Эндарион была твердо уверена: все, что происходило во время последних перерождений, к идеям Трехликой не имело никакого отношения. Здесь уже начали играться Высшие, не скованные никакими рамками. Потому что Богиня бы уже давно даровала свое прощение вне зависимости от тяжести греха.
Но она была мертва.
Это тщательно скрывалось, потому что сильно пошатнуло бы настроения общества. Исчезновение главной карающей и воздающей силы могло бы смести все устои, сломив тех, кто держался на вере. Потому что только в случае с Пресветлой Матерью нет сомнений в том, что последует за свершенное преступление, и что вообще будет расценено, как нарушение. А какие порядки установятся при главенстве одних только Высших – не мог предположить никто. И, в конце концов, смерть той, что главенствовала в сонме божеств, безжалостно лишала людей надежды. На исцеление ребенка, на урожайный год, на предотвращение все чаще вспыхивающих восстаний, на любое из того, о чем молились те, кто не имел дара и был вынужден надеяться на высшие силы.
И потому уже несколько столетий поддерживалась легенда о существовании Богини, изредка даже подкрепляемая явлениями Трехликой Девы народу. Точнее, тех, кого ошибочно за нее принимали. Одной из последних было дитя Холмов, пришедшее с карающей силой – «зверями», предками экров. Статуя Эйрин до сих пор стояла в саду, медленно разрушаясь, но продолжая напоминать о событиях минувших лет.
А ведь та девушка тоже была убита. Как и Пресветлая Мать.
Такие сведения Кейра обнаружила совершенно случайно, в процессе поисков чего-нибудь стоящего на тему уничтожения цепи первородного брака. Вообще, было странно, что этот свиток обретался в Главной Библиотеке, пусть и в Запретной ее зоне. В теории, следовало спрятать или даже сжечь клочок бумаги, содержащий подобные сведения. Хотя, быть может, кто-то бы посчитал их просто глупой легендой? Но ведь нашлись бы и те, кто в это поверит. И раскол был бы неизбежен. Но, так или иначе, короткая история, словно законспектированная наспех, потому что слишком важна, чтобы о ней забыли, отчего-то заставила Наследницу побледнеть. И что-то внутри потребовало обязательно найти больше информации на этот счет. Информации, что могла и не существовать.
Эрвиг. Имя того, кто необъяснимым образом сумел развоплотить саму Трехликую. Он не входил в сонм божеств, не являлся Высшим, и о его происхождении вообще не было указано ничего. Только последующее упоминание о том, что это навлекло проклятие умирающей на весь его род. Что, в принципе, было более чем ожидаемо. Просто так лишаться жизни боги любой степени важности не любили: попортить кровь всем, кто был так или иначе связан с обстоятельствами их гибели, являлось первоочередной их задачей. И Пресветлая Мать ее выполнила с блеском.
Однако, прежде чем окончательно поставить крест на своей мирной жизни, стоило попытаться сделать хотя бы одно доброе дело. Тем более что не исключены непредвиденные обстоятельства, вследствие которых этот вечер станет для Кейры последним. И очень не хотелось, чтобы все ее существование в этой роли оказалось бесполезным. Пусть хотя бы одна дорогая ее сердцу личность сможет стать чуточку счастливей.
– Maman, я прошу прощения за то, что беспокою Вас, – закрывая за собой тяжелую дверь гостиной, окутанной полумраком из-за того, что освещением для столь просторной комнаты служил только зажженный камин, произнесла старшая дочь рода Д’Эндарион. Леди Орлэйт сидела в кресле, перебирая какие-то карточки, и, наверное, из-за игры света и тени казалась какой-то непривычно уставшей и словно бы постаревшей. Буквально на пару мгновений, но ее можно было назвать просто женщиной, которой приходилось слишком многое нести на себе, не доверяя этот груз даже самым близким. И в этот момент у Наследницы внутри все отдалось болезненной тоской: видеть мать такой было слишком непривычно, чтобы решить, что это – маска. Сейчас первой леди рода Д’Эндарион не имелось смысла притворяться. И все же – голос дочери вернул все на свои места: лицо вновь приняло обыденное непроницаемое выражение, и даже глаза, якобы отражающие состояние души, были подернуты лишь дымкой интереса.
– Что-то произошло? – удерживаемые до этого мига карточки из плотной бумаги легли на стол, и Кейра смогла с удивлением осознать, что это были их детские фотографии. Супруга лорда Ардала не была подвержена беспочвенным приступам ностальгии, чтобы просматривать эти приветы из прошлого от скуки.
– Нет, но может произойти, – Наследница качнула головой, устраиваясь в глубоком кресле, стоящем напротив того, что заняла леди Орлэйт.
– Объяснись.
– Я знаю о том, что papa и большинство представителей рода сочли брак Айне и Брайса невозможным, – старательно подбирая слова, начала девушка, пытаясь не допустить ошибки в своих фразах: это могло уничтожить хрупкую надежду, – Я не стану обсуждать причины, побудившие их вывести подобное решение: взаимоотношения между Домами мне известны плохо, и не мое дело в них лезть. Однако, maman, Вы не будете спорить с тем, что попытка пойти против воли Трехликой ничем хорошим не окончится. Айне за последние дни пришлось пережить немало, и теперь ее будущее уже не кажется столь светлым. Она чудом осталась жива – не без помощи Брайса, к слову – и не факт, что когда-то сможет излечить лицо. Никакой выгодный брак, о коем так пекутся дяди, уже не сложится.
– К чему ты клонишь? – бесцветным голосом осведомилась леди Орлэйт, смотря на пляшущие языки пламени, избегая встречаться взглядом со старшей дочерью, чьи слова слишком сильно повторяли ее собственные мысли.
– Я боюсь за нее, – честно созналась старшая дочь рода Д’Эндарион, – первые несколько дней она отказывалась даже от принесенной в спальни еды, и до сих пор не покидает свою комнату. К пережитому потрясению прибавилась и новость о недопустимости брака, на которую скоро наложится и проклятие нереализованной цепи. Она не выдержит этого. Кто-то другой, возможно, перенес бы весь ужас до конца, но Айне, при всем своем жизнелюбии, сломается раньше естественного финала.
– Ты же знаешь, что воле главы рода не перечат.
– Я готова на коленях умолять papa, если потребуется. Стать тем, что примирит два Дома, если это в моих силах. Но прошу, не допустите потери еще одной дочери, – голос прервался, и потребовалось сделать глубокий вдох, чтобы выровнять интонацию, позорно нарушающуюся волнением. Она не могла сказать о том, что, быть может, уже утром ее не станет, если Высшие решат, что она заигралась.
Первая леди рода Д’Эндарион прикрыла глаза, не зная, что ответить дочери. Вновь и вновь просить супруга не было смысла: не он один выносил такое решение, не простая его прихоть лежала в основе отказа Брайсу. Однако, удручало другое: пойти на примирение с другим Домом мешали проклятые принципы и гордость. Ни одна сторона не желала просто так заключить мир, и если они обратятся к противоположной стороне, велик риск высокой цены, что придется заплатить за восстановление отношений. И это будет совершенно точно не кусок земли или свобода десятков слуг: некоторые оскорбления не всегда удается смыть даже кровью.
Понимая, что сейчас ответа не последует, Кейра поднялась на ноги, обходя кресло, стоящее на пути к выходу, и цепляясь взглядом за одну из фотокарточек. Счастливые лица старших братьев, окруживших новорожденную Айне, усталая полуулыбка матери. Все это не имело права кануть в небытие, никто из близких более не должен был пострадать. Ее младшая сестра мучилась лишь потому, что Высшие захотели нанести новый удар по самой Кейре – это девушка знала точно. И исправить случившееся обязана была именно она.
Тихо притворяя за собой дверь, Наследница понимала: придется еще немного пожить. Чтобы убедиться в возвращении всего на свои законные места. Поэтому сегодня она не умрет.
Пробуждать «зверя» искусственным путем старшей дочери рода Д’Эндарион еще ни разу не приходилось. Да и вообще вряд ли кто-то из экров практиковал подобное – жизнь все любили, и рисковать только ради возможности «перекусить» чужой плотью и кровью или победить в борьбе не стали бы. Но выбора не оставалось: если выдвигаться без полной уверенности в своих силах, она погибнет через несколько часов. Если же «зверь» соизволит очнуться сейчас, она еще немного побродит по этой земле, пытаясь привести в действие задуманное. И без лишних проблем расправится с жертвой.
Вгоняя самой себе в солнечное сплетение костяной кинжал, от резкой боли Кейра прокусила губу: острое лезвие пронзило плоть, и тут же по темному платью расползся багровый ореол. Стоило сменить одежду, прежде чем покидать особняк. Иначе дотошные слуги донесут о ее состоянии кому-нибудь из родных. Падая на подогнувшиеся колени и поворачивая орудие в глубокой ране, что породило новую волну боли, девушка так же резко выдернула клинок, отбрасывая его в сторону. Толчками густая кровь выбивалась наружу, пузырясь и меняя свой оттенок на практически черный. На пальцах руки, зажимающей рану, начали вытягиваться когти, а сама кожа постепенно серела, расцвечиваясь лиловыми прожилками. Угроза жизни со стороны иного существа – один из достаточно рискованных способов пробуждения «зверя». Сейчас роль «врага» выполнил кинжал, хранящий на себе ауру той твари, из чьей кости вырезался. Смрад Бездны так просто не изгнать.
Криво ухмыляясь и слизывая собственную кровь с прокушенной губы, экра поднялась на ноги, чуть пошатываясь. Регенерация протекала, как и всегда, достаточно беспроблемно, но за считанные секунды прийти в себя было невозможно даже для такого существа. Сознание затуманивалось медленно, позволяя его обладательнице сменить платье на брючный костюм, в котором явно было бы удобнее передвигаться, и набросить на себя неприметный плащ с капюшоном. Костяной кинжал по инерции был перемещен за голенище сапога, то ли из бессознательных соображений безопасности, то ли просто в силу привычки. В любом случае, на разрешение этого вопроса не было времени.
Пора.
Играть на светских приемах ей удавалось явно лучше, чем принимать участие в восстаниях. В том, что оное произойдет, Кейра не сомневалась: низы были настолько предсказуемы, что… да, пожалуй, аристократия от них в этом отношении не слишком-то отличалась. Просчитать удавалось абсолютно любого. Что им могло не понравиться в речи представителя власти? За какую из фраз зацепились, открыто выражая свое недоверие и протест? Этого, по сути, Наследнице знать не было нужды. Она лишь жалела, что не обладает хотя бы минимальным даром влияния на чужие подсознания: сейчас бы вложила всем одну и ту же мысль в головы, понаблюдала за тем, как все заварится без нее, тихо прикончила жертву и скрылась. К сожалению, столь простая версия отпадала, и приходилось лично оказываться возле того или иного существа, подогревая ненависть и заставляя действовать. И надеясь, что ее в приступе безумия не пришибут: «зверь», конечно, прекрасен, но бесконтрольная ярость даже при меньших способностях может нанести больший урон.
Смешиваясь с людьми и нелюдями, пытающимися перебить небольшую группку представителей власти, умудряющихся обороняться и постепенно избавляться от буйствующих лиц, экра выискивала Тьерриана. С огромной бы радостью она его оставила на попечение озлобленных бунтарей, однако, арга так просто не убить. И противопоставить ему было реально лишь несколько высших рас. Здесь, конечно, мелькнули смески, немало взявшие от экров (кажется, опальная ветвь, когда-то давно отсеченная от их Дома, нашла себе местечко), но не факт, что они наткнутся на Тьерриана. Да и Дэй требовал личного ее участия в деле. Агнус бы побрал этого некроманта. И потому, скользя между восставшими в нужном ей направлении, молодая женщина пыталась дождаться момента, когда вокруг невысокой мужской фигуры, стоящей к ней спиной и не оставляющей попыток усмирить буйствующих, окажется плотная живая стена. Не хотелось бы попасться на глаза остальным представителям власти.
Золотисто-рыжие волосы маячили в конце этого короткого пути на манер путеводной звезды. Еще пара шагов, и после небольшого рывка Наследница могла бы коснуться густой шевелюры Тьерриана. Однако, отведенная назад и тут же резко выброшенная вперед рука целилась не в голову, а в спину, одним мощным ударом ломая позвоночник. Пламенная речь прервалась хрипом, и экра даже на миг пожалела, что не видит лица своей жертвы. Хотя «зверю» было и без того неплохо: выплеснувшаяся наружу эмоция ужаса смешалась с запахом крови, отчего сознание Кейры начало сдавать позиции, уступая место «зверю». Легкое движение кистью внутри несчастного – и когти царапнули все еще бьющееся сердце, в следующий момент вырывая его через ту же дыру в спине. Невысокая мужская фигура подкосилась, падая лицом навзничь. Участники восстания, мимо которых произошедшее не прошло незамеченным, радостно взревели, обращая свои искаженные безумием и торжеством лица в сторону экры. Кто-то прицельным пинком перевернул убитого на спину, чтобы надругаться над еще не остывшим телом, разрывая его на клочки, и молодая девушка в ужасе отступила назад.
Это был не Тьерриан.
Она только что собственноручно лишила жизни Владыку всех земель.
От этого осознания разум прояснился, и возникло ощущение, словно это ее ударили в спину, сжимая в пальцах пытающееся не остановиться сердце. Надо же: по ее поручению Дэй отправил за Грань супругу Владыки, по просьбе некроманта она оставила государство окончательно без главы. Они точно друг друга стоили. И вновь внесли разлад в межмирье, будто мало им было однажды.
Безумный смешок сорвался с губ, надрывный, заставивший закашляться. И тут же сменился уже полноценным истерическим смехом, от которого все внутри тряслось, а глаза расширялись. Кажется, еще немного, и у нее бы случился припадок. От всех этих Агнусовых схем, что опять бросали их в один котел. От чествующих ее людей и нелюдей, в чем представлении она стала кем-то вроде освободительницы. От самой себя, не желавшей вновь идти по собственным стопам, но все же повторяющей историю.
Руки тряслись, пока Кейра, ведомая лишь неизвестным ей инстинктом, пробиралась через бунтующих, пытающихся истребить оставшихся представителей власти. На губах змеилась усмешка, когда все же обнаружившая Тьерриана, явно узнавшего ее, экра абсолютно не элегантно кинулась в сторону мужчины. И тут же была вынуждена уклониться, поскольку он провел защитный маневр, зацепляя ее предплечье когтями. А потом – упасть на колени, будучи подсеченной массивным хвостом. Похоже, на этого типа влияла не Алая луна, а нечто иное: боевая ипостась арга активировалась за пару биений сердца. Не дожидаясь, пока ее обездвижат, Наследница перекатилась по земле, молниеносно поднимаясь на ноги и жалея, что не принадлежит к инцам – вот кому стремительности было не занимать. Теневых драконов вообще победить не считалось возможным, равно как и просто поймать. Хотя, сегодня они считались вымершей расой, так что, вероятно, их способности изрядно преувеличивались.
Еще один резкий выпад – на этот раз фальшивый, чтобы ударить уже с противоположной стороны, в которую и отклонился противник. Этот незапланированный бой походил на излишне рваный танец, имеющий чересчур специфичный ритм и рисунок, однако, бесспорно, завораживающий. Кружащие друг напротив друга фигуры – одна невысокая и мощная, другая гибкая и менее массивная – выглядели равными по силе. Им никто не мешал, не рискуя пострадать, да и участникам восстания было с кем бороться. Однако, отдельные личности замирали, чтобы понаблюдать за разворачивающейся картиной, и таких становилось все больше и больше, отчего образовывалась живая полукруглая стена, внутри которой сама собой появилась «арена».
Не контролирующая «зверя» Кейра, начавшая терять концентрацию – ее опыт в подобных сражениях едва ли был выше нуля, – уже пропустила две атаки, подарившие рваную рану от виска к подбородку и перелом левого запястья. Не так уж и страшно – регенерирует, да и рабочая рука у нее правая. Однако, мягко говоря, неприятно. Да и как объяснять свой побитый вид дома – тот еще вопрос. Версию со своим не возвращением домой экра не допускала. Даже в момент, когда, упустив третью атаку, она оказалась лежащей на спине, и мир от удара затылком о землю покачнулся. Противный голый хвост обвил шею, понемногу сжимаясь, но еще оставляя возможность дышать. Одним коленом арг упирался в живот молодой женщины, руками удерживал ее запястья, чтобы предотвратить попытку придушить его в ответ. И, нахмурившись, изучал залитое кровью лицо противницы, не совсем понимая, что сподвигло старшую дочь рода Д’Эндарион напасть на него. Об убийстве Владыки он еще не знал.
Возможности вырваться не существовало. Свободной оставалась лишь голова, но не лбом же пытаться нос сломать мужчине: это попросту смешно. После этого он точно ее прикончит или просто обездвижит, уколов кончиком хвоста в артерию. А потом ему донесут новости последнего часа, и очнется экра уже в Цитадели. Если вообще очнется.
Сознание пронзила шальная мысль, родившаяся из предыдущих. Правда, от ее сути несколько отошедшую от влияния «зверя» Кейру потряхивало: аристократичная натура внутри умудрилась возопить об антиэстетичности предприятия. Пришлось ее заткнуть уверением в том, что мертвецам вообще о таком задумываться бесполезно. А в новом перерождении помнить о том, как именно померла здесь, не будет все равно. И потому риска никакого. Зато есть шанс остаться в выигрыше.
Рванувшись вверх, вкладывая в эти демоновы секунды все свои силы – или их остатки, что умудрились скопиться за несколько мгновений «отдыха», Наследница вцепилась заостренными зубами в шею Тьерриана, подавляя в себе рвотные позывы и с трудом прокусывая твердую кожу, покрытую слизью. Мужчина попытался оттолкнуть от себя экру, но она с силой сжала челюсти, и потому этот жест освобождения стал критическим для жертвы. Все же отлетевшая в сторону от сильного толчка в грудь Кейра, вновь ударившаяся затылком, криво ухмыльнулась. В стиснутых зубах помимо куска чужой плоти осталась серебрящаяся жилка. Та самая нить, чье перерезание означало моментальную гибель существа. Подобный способ убийства гарантировал отсутствие возврата души. По крайней мере, в это тело.
Отплевывая «трофей» и сдерживая рвотные позывы, Наследница шумно выдохнула. Собственные переломы и раны не замечались: они пройдут менее чем за сутки. Нестабильность мира, покачивающегося даже при ее статичном положении, виделась незначительной мелочью. Она жива, и это главное. Она выполнила свою часть договора, более с некромантом ее не связывает никакой долг. И теперь она имеет право выставить ему свой счет.
А сейчас требовалось срочно убраться отсюда, пока никто еще не успел идентифицировать ее личность. И пока радостные люди и нелюди не начали чествовать «освободительницу».
Хотелось соскрести с себя кожу, напитавшуюся чужой кровью, промыть от нее же внутренности, и вообще забыть произошедшее как ночной кошмар.
Только ее утро уже не наступит.
========== – XX – ==========
Проклятые перерожденные души обычно помнили все, что случалось с ними в предыдущих жизнях. Особенно детали, касающиеся причин их существования в новой реальности. И потому редко они вообще испытывали привязанность к лицам, оказавшимся родственниками и друзьями, если только оные тоже не переродились. Бессмертной душе, не получившей покой, было предложено вечно помнить первые узы и более не испытывать ничего столь сильного. А также находиться на критическом расстоянии со вторым концом цепи.
Именно поэтому Кейра не могла взять в толк, отчего она так заботится о благополучии Айне. Младшая сестра, бесспорно, многих располагала к себе, и сложно было бы не проникнуться к ней теплом, однако, не настолько, чтобы ночами не спать, пытаясь найти выход из ситуации. Не до той степени, когда выискивается любая возможность обеспечить спокойное и счастливое будущее, потому что от этого зависит и ее собственное внутреннее равновесие. Наследница ощущала в девочке что-то настолько родное и тянущее, что временами даже становилось страшно. До сумасшествия. Как в день, когда Брайс принес невесту в едва живом состоянии. В день, когда старшая дочь рода Д’Эндарион впервые посетила святилище, готова вознести мольбы всем известным и давно забытым божествам, лишь бы младшая сестра осталась жива, к ней вернулось зрение, и ее лицо стало прежним.
Держать второй конец цепи первородного брака способен кто угодно, вне зависимости от пола, расы и степени родства.
Эта фраза не выходила из головы у Кейры, нервно меряющей шагами спальню в ожидании возможности обсудить с лордом Ардалом все ту же тему брака Айне с Брайсом. Могли ли Высшие зайти так далеко, чтобы и младшей дочери рода Д’Эндарион подарить фальшивую цепь? Ведь с Уалтаром все вышло именно по такому сценарию. А ощущения оказались очень даже реалистичны. Тогда душа ее вечного супруга оказалась в слабом болезненном теле девочки, которая еще об этом ничего не подозревает. И что в итоге делать – неясно. Зачем в этом перерождении им было позволено очутиться рядом друг с другом – тоже. Игры Высших всегда следовали непонятным даже для Пресветлой Матери схемам.
Покидая комнату и двигаясь по направлению к кабинету главы семьи, Наследница все сильнее путалась в собственных мыслях и предположениях. Она уже абсолютно не понимала, что именно скажет и предложит, чего вообще хочет добиться, есть ли какой-то смысл ратовать за свершение обряда соединения для Айне и Брайса, если эта цепь – такая же фальшивка. Но и просто так сидеть на месте она бы сейчас не смогла, и потому должна была хоть что-то сделать. Возможно, она просто сошла с ума этими идеями и видит в каждом, кто по той или иной причине вызывает у нее слишком яркие чувства, того самого.
За пару вдохов и выдохов приводя себя в более уравновешенное состояние, нежели десятком ударов сердца назад, старшая дочь рода Д’Эндарион коротко постучалась в изукрашенную вязью дверь и, дождавшись приглашения, вошла. Темные тона, зашторенные окна и единственный источник света в виде энергетического кристалла расслабляли, помогая лишиться хотя бы сотой части тех переживаний, что мешали сформулировать мысли.
– Доброго утра, papa, – неглубоко присев, как того требовали традиции Дома, обратилась к стоящему у стеллажа с ровными рядами книг мужчине Наследница, тут же подходя к расположенному возле стены диванчику и присаживаясь на самый его край. Внимание хозяина кабинета переключилось со старательно изучаемых им корешков книг на дочь: визиты Кейры в его главную обитель не были такой уж редкостью, но все они имели под собой серьезную причину. И потому ожидать, что она заглянула лишь поздороваться, когда это можно было бы сделать позднее, за завтраком, не стоило.
– Если ты зашла до трапезы, что-то случилось, – медленно произнес лорд Ардал, устраиваясь на том же диванчике и цепким взглядом изучая девушку.
– Надеюсь, что этот разговор не испортит Вам аппетит, и я заранее прошу прощения за свою настойчивость, но беспокойство за состояние моей сестры чересчур велико.
– Я только вчера имел беседу с лекарем – шансы на восстановление кожных покровов лица хоть и ничтожно малы, но все же есть.
– Увы, я не о ее физическом состоянии, а душевном, – при этих словах глава Дома помрачнел, начиная догадываться, какую тему намеревается затронуть его дочь, – Papa, неужели нет возможности устроить ее брак с Брайсом? Вы ведь знаете, что такое цепь. Прошу прощения за напоминание, но ведь и Вам с maman когда-то пришлось пройти через длительное расставание. И Вы представляете, насколько тяжело Айне, и насколько ей станет хуже.
– И все же, это не смертельно. Года два есть до критического момента, за это время можно найти способ разорвать их цепь, – каждое слово – тяжелая могильная плита, – Не один я решаю вопрос дальнейшей судьбы Дома. Твоя жизнь и жизнь Айне контролируются не столь яро, как жизни ваших братьев. Но почему-то только вам обеим так не повезло с вечными супругами.
