Текст книги "Танцы с Арлекином (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Шаманка тут же нацепила на задержанного наручники, однако сопротивляться от этого он не перестал, злобно шипя и норовя лягнуть свою пленительницу.

– Что ж ты беспокойный такой? – посетовала Шаманка и уселась на задержанного сверху, затем громко крикнула:

– Эй, Серый! Натаха! Вы где? Мне бы верёвочку какую-никакую…

Дверь ближнего гаража медленно открылась и показалась вихрастая макушка Серёги. Глаза пацана горели от восхищения:

– Ой! А вы его вправду… того? Здорово как! Раз, раз, и всё!

– Верёвку тащи, – заявила Шаманка. – А то эта нечисть так брыкается, что я себя прямо ковбоем на родео чувствую.

Серёга закивал, вновь исчез в недрах гаража и вернулся с довольно-таки большим обрезком толстой бельевой верёвки.

– Этот подойдёт?

– Отчего ж нет, – ответила Шаманка и быстренько спеленала злодею ноги. – Ну вот и всё… Давай теперь, покатайся, Колобок.

Следом за Серёгой гараж решилась покинуть и Натаха. Она с боязливым восхищением косилась то на Шаманку, то на спеленатого ею злодея. Тот же продолжал шипеть и корчиться, но при этом ни слова не произносил.

– Ну-ка, глянем, кто там у нас… – задумчиво произнесла Шаманка и подняла капюшон. – Гюльчатай, открой личико.

И в первое мгновение оторопела сама. Ей на миг показалось, что перед нею пропавший Матвей Цимлянский – тот же овал лица, те же черты, тот же смугловатый оттенок кожи… Поправочка… Кожа задержанного была не смугловатой, а скорее серо-жёлтой – словно он много времени проводил взаперти или был серьёзно болен. Да и был он явно старше Матвея. И волосы – роскошные, возможно и бывшие когда-то чёрными кудри, сейчас выглядели свалявшимися и какими -то пегими.

Парень отшатнулся и возмущённо зашипел, по-прежнему не произнося ни одного членораздельного слова.

– Тихо, не шипи, – сказала Шамана. – Ты что, говорить не выучился?

Парень зашипел ещё сильнее, и тут Шаманка сумела заглянуть ему прямо в открытый рот, после чего у неё вырвалось:

– Ни хуя себе, конструкция!

– Что? – хором удивились детишки.

– Да ничего, – отозвалась Шаманка, – просто говорить ему, похоже, и правда, сложно.

Женщина не стала говорить подросткам, что некто неизвестный произвёл над задержанным простую, но болезненную операцию – кончик был отхвачен, причём не просто так, а под углом, так что остатки языка напоминали два треугольника… Или толстое жало. В общем и целом – впечатление было жутковатое.

В этот волнующий момент наконец-то подъехали две машины ППС и осветили фарами всю мизансцену. Парень вновь зашипел и задёргался, и Шаманка подумала, что везти его, такого, сейчас в РОВД – себе дороже. Не держать же парня всю ночь напролёт связанным в камере. А если его развязать – не дай Бог что-нибудь с собой сотворить попытается. То, что ей удалось задержать не самого Комедианта, а его, скорее всего, психически уж совсем ненормального сообщника-исполнителя, Шаманка просекла с полпинка. Ну не мог упырь, затеявший столь сложную многоходовку быть столь жалким и невменяемым. Нет уж.

Поэтому Галина достал мобильник и набрала номер доктора Емельянова. Тот отозвался сразу же, и Шаманка, мысленно молясь, чтобы не оторвать доктора от чего-то важного, поздоровалась, извинилась и сказала:

– Вы уж простите меня, Алексей Евгеньевич, но я вам, похоже, опять работёнку подкинула. Задержали мы тут одного товарища по подозрению… а у него в башке тараканы размером с лошадь. Не желаете лично познакомиться?

Доктор только рассмеялся:

– Галочка! С тех самых пор, как я встретился с вами и Максом, жизнь моя просто заиграла новыми красками. Конечно, везите его скорее, будем разбираться, что там за тараканы…

– Вот прямо сейчас и привезём, – усмехнулась Шаманка.

– Жду-жду, – отозвался доктор.

Шаманка ещё раз окинула взглядом поле боя. Ага, сейчас Литвинов с Машей подъедут, надо взять показания у Серги с Натахой, кастрюлю… кастрюлю с огня уже сняли, и, судя по тому, что один из патрульных, помоложе, отправился куда-то в сторону отдать свой ужин матушке-природе, содержимое именно то, что они и ожидали.

– Голова? – спросила Шаманка у ППс-ника постарше.

– Голова, товарищ майор, – вздохнул тот.

– Понятно, – ответила Шаманка. – Женская?

– Да нет, – позеленел и этот ППС-ник. – С усами. Похоже, мужская.

Шаманка припомнила фото покойных Енота и Клешни и вздохнула:

– Ну, вот и сыскался гражданин Малюков… Ладно, я сейчас малых опрошу, а потом пакуем, ребята, этого добра молодца и везём в психушку. Может, и удастся попозже что-нибудь из него вытянуть…

***

Рикардо прибыл через полчаса и был заметно обеспокоен.

– Как же так, Массимо? Как же вы оказались столь неосторожны?

– Мой грех, – согласился Макс и коротко рассказал Рикардо о встрече с Мариной и о том, что произошло позже.

– Как вы говорите, доктор назвал яд? «Рабские узы»?

– Да, – кивнул Макс, – именно так.

Рикардо нахмурился:

– Простите, мой друг, но я хочу кое-что проверить.

С этими словами он налил воды из кувшина, стоящего на тумбочке Макса в высокий стеклянный стакан, достал из кармана пузырёк тёмного стекла с хорошо притёртой пробкой и капнул из него в стакан несколько капель. Вода мгновенно стала красной, как кровь, а потом вновь посветлела и через несколько секунд опять была чистой и прозрачной.

Рикардо поднёс стакан Максу, но тот покачал головой:

– Пить не буду, уж не обессудьте.

Рикардо рассмеялся:

– Нет-нет, это что-то вроде пробы… Просто плюньте.

– Что?

– Плюньте в стакан.

Макс пожал плечами и выполнил просьбу Рикардо. Вода на сей раз приобрела пикантный фиолетовый оттенок, а потом пожелтела и осталась такой.

– И что это значит? – удивился Макс.

– Это значит, Массимо, что вы любимчик Фортуны. Вам несказанно повезло, – отозвался итальянец. – К вам действительно пытались применить « Рабские узы», но доза оказалась слишком мала, к тому же вы догадались об отравлении и попытались помочь себе сами, и, наконец, вам попался на диво знающий доктор. Не будь хотя бы одной из этих трёх составляющих – действие «Рабских уз» уже проявилось бы, и тут уж не смог бы вам помочь даже я.

– А в чём выразилось бы это действие? – удивился Макс.

– Вы бы почувствовали в себе непреодолимую тягу служить своему отравителю… Вы бы слышали его зов, в вашей голове раздавались бы его мысленные приказы… и вы бы выполняли их. Любые приказы. И, что самое ужасное, даже ваши близкие не поняли бы сразу, что с вами творится что-то не то… А потом стало бы слишком поздно. И через несколько недель вы погибли бы в страшных мучениях. Непрекращающаяся агония – и невозможность потерять сознание до самого конца…

– Вот ужас-то… – пробормотал Макс. – И это ваш фамильный яд?

– Увы, – вздохнул Рикардо, – мои предки вовсе не были ангелами. И среди секретов семьи Гольдони были штучки и покруче, как выразился бы бедный Маттео… Кстати, вот теперь, когда я убедился, что с вами всё в порядке, Массимо, мы можем и поговорить.

***

Это место нравится мне. Нравится хотя бы потому, что я улавливаю здесь мощную энергию – тёмную, тайную… Мой маленький Арлекин, ты ведь знаешь, что есть дома с определённой репутацией, дома в которых не может выжить никто… Никто, кроме ночных тварей и их жертв.

Вспомни нашу любимую Венецию и палаццо Дарио… Я так любил, когда маршрут нашего экскурсовода проходил мимо него… Этот дом меня вдохновлял…

Палаццо Дарио (Ка’ Дарио) на Гранд-канале в Дорсодуро перепутать трудно: экзотическая мозаика, необычный ренессансный фасад, каминные трубы – палаццо как-то не вписывается в ряд строений вокруг. Оно необычно и прекрасно…

Построенное в 1487 году для Джованни Дарио здание оставалось в собственности его потомков вплоть до XIX века. Никаких страшных историй постройку палаццо не сопровождало, но неприятности начались сразу после того, как законный хозяин переступил порог дома.

Дочь Джованни Дарио покончила с собой, чуть позже был убит сын Джованни Винченцо. В ХХ веке палаццо владели разные люди, и каждого нового хозяина преследовали неприятности: автокатастрофа тенора Марио Дель Монако в 1964-м, убийство графа дель Ланце в 70-х, странная смерть менеджера группы The Who Кристофера Ламберта (он покончил с собой, свернув шею на лестнице), список можно продолжать долго.

В настоящее время Ка’ Дарио выставлено на продажу, и я порой подумываю о том, чтобы приобрести его… А если вся эта жуть – просто цепочка невероятных совпадений, то, по крайней мере мы с тобой, мой Арлекин, станем владельцами роскошного венецианского палаццо с историей и призраками, заточёнными в этих стенах. Мало кто может этим похвастаться…

========== Глава 38.Странные подробности ==========

– Увы, – вздохнул Рикардо. – мои предки вовсе не были ангелами. И среди секретов семьи Гольдони были штучки и покруче, как выразился бы бедный Маттео… Кстати, вот теперь, когда я убедился, что с вами всё в порядке, Массимо, мы можем и поговорить.

– Отчего же не поговорить… – улыбнулся Макс, – располагайтесь, Рикардо, чувствую, что вы на Родине сумели найти что-то о-очень интересное…

– Кое-что нашёл, да… Прежде всего, как вы и советовали, я разыскал оставшихся в живых представителей рода Скорпетти и сам удивляюсь, почему я не сделал этого ранее. Конечно, эти поиски обошлись мне недёшево… но я не жалею.

Видите ли, как и род Гольдони, итальянская ветвь Скорпетти практически угасла. Семидесятилетняя синьора Джина Соломео, в девичестве Скоропео, так стала фамилия Скорпетти произноситься в XIX веке, её внучка Витара Дамиани и шестилетний правнук Сильвио… Вот и всё, что осталось от некогда славного рода. И ни Джина, ни Витара не имеют ни малейшего желания поддерживать старую вражду. Более того, синьора Джина обрадовалась мне и сказала, что примирение – это единственный способ освободить две наши семьи от проклятия, которым стала кровная вражда, и что с нашим примирением у обеих семей есть шанс возродиться.

– И вы?.. – с нетерпением спросил Макс.

– И мы совершили обряд примирения. В церкви. В том же самом городе, где всё и началось – в Венеции. Так что с этой стороной истории нашей семьи покончено. Более того, синьора Соломео была настолько любезна, что позволила мне познакомиться с хрониками рода Скорпетти. Кое-что из них я скопировал. Вы знаете, что один из потомков рода Скорпетти в XIX веке оказался в России?

– Знаю, Рикардо, – ответил Макс. – Его звали Джакомо Скоропео… и с ним очень нехорошо обошёлся один местный помещик, фактически сделав его рабом и погубив его любимую жену.

– Да, – кивнул Рикардо. – После смерти жены Джакомо удалось бежать, и он даже смог вернуться в Италию. Что ему пришлось пережить по пути – это история достойная отдельного приключенческого романа, но он вернулся. К этому времени в роду Скорпетти остался только один родственник мужского пола – его дядя. Дядя был фанатиком кровной вражды, но, к счастью, как говорят в России, бодливой корове Бог рог не даёт. Дядя был серьёзно болен и ни о каких планах мести с его стороны не шло и речи. И тут появляется Джакомо – отчаявшийся и озлобленный, растерявший веру в людей, утративший самое дорогое… Дядюшка начал обрабатывать племянника и готовить его к карьере отравителя…

– Стоп, – неожиданно сказал Макс. – Насколько я понял – яды готовить – это прерогатива Гольдони…

– Нет, – покачал головой Рикардо. – После первого бегства остатков семьи Скорпетти из Венеции, они решили бить врага его же оружием. И преуспели в этом. Секрет «Рабских уз» им удалось похитить – просто повезло. Но у Скорпетти имеются и свои наработки – например «Дурман желания»… или «Пляска смерти…» Так что очень скоро Скорпетти практически нагнали Гольдони в искусстве составления ядов… В общем, Джакомо вскоре стал отравителем и наёмным убийцей, как я уже сказал, растеряв всё то светлое, что было заложено в его душу изначально.

– Сложно его винить, – вздохнул Макс, – учитывая то, что ему пришлось перенести. Наверняка он был уже не в себе после пыток Моргауза, а пропаганда и агитация не менее чокнутого дядюшки дала свои плоды.

– Возможно, вы и правы. Из хроник известно, что Джакомо очень хотел вернуться в Россию и забрать сына, но ему пришлось взвалить на себя заботу о больном дяде и своих незамужних родственницах. А когда он более или менее встал на ноги, ехать в Россию не понадобилось – его сын оказался в Италии сам.

– Да, – кивнул Макс, – Якова послала обучаться в Италию Академия Художеств. И просто удивительно, как они всё-таки смогли встретиться.

– Предначертанное свершается, и подобное тянется к подобному, – вздохнул Рикардо. – Хроники Скорпетти об этом умалчивают, но рассказывают, что Джакомо и Яков, хроники называют его Джакопо, даже начали общаться. Джакомо быстро просветил впечатлительного юношу насчёт подробностей его рождения. О многом и без того умный от природы Яков догадывался сам, а рассказ Джакомо только подтвердил его подозрения.

Теперь юноша так же страстно мечтал отомстить убийце своей матери и тому, кто причинил его отцу столько страданий – помещику Ивану Готлибовичу Моргаузу. Однако когда Джакомо заговорил о том, что истинная месть состоит в том, чтобы уничтожить весь род Моргаузов, Джакопо воспротивился. К воспитавшей его Соломониде и её сыну Фёдору он не питал никаких злых чувств и вовсе не намеревался им мстить. Джакомо не слишком был доволен таким милосердием сына, но он решил, что смерть негодяя, погубившего его Марьюшку всё-таки лучше, чем совсем ничего.

Джакомо начал обучать сына тому, чему его обучал его дядя, и умный юноша вскоре во всём преуспел. После этого он вернулся в Россию… а потом произошло то, что произошло – через несколько лет Яков сумел исхитриться и попотчевать Ивана Готлибовича ядом собственного приготовления и благополучно скрылся.

– А Соломонида и её сын были не в курсе происходящего?

– В курсе, – ответил Рикардо. – Но у них были свои причины желать смерти Моргаузу. Дело в том, что отцом Фёдора и его сестры был вовсе не Моргауз, а совсем другой человек, в которого Соломонида была влюблена с юности, но выйти за него замуж не могла, учитывая разницу в общественном положении. И пока Моргауз ни о чём не догадывался – всё было благополучно. Однако он начал подозревать Соломониду, грозился какими-то доказательствами и даже говорил о том, что разведётся с нею и отправит жену в монастырь замаливать грехи, а сыну и дочери откажет в наследстве. Развод по тем временам был вещью немыслимой, а значит у Моргауза и впрямь появились какие-то серьёзные доказательства… Так что Яков вернулся в Россию очень вовремя… И повода мстить Соломониде и Фёдору у него в этом случае не было – ведь в Фёдоре не текло крови Моргауза…

– Ничего себе, – поразился Макс. – И это всё было в хрониках?

– Да, – кивнул Рикардо. – Скорпетти вели свои хроники до последнего, а сейчас это потрясающая историческая ценность. Периодически они выставляются… с согласия владелиц, но я единственный за последние полсотни лет, кому было позволено работать с ними по-настоящему.

– Но что же произошло с Яковом? Он ведь не вернулся в Италию?

– Нет, и судьба его неизвестна. В хрониках говорится, что Джакомо в конце концов, так и не дождавшись сына, женился и умер в весьма преклонном возрасте, узрев не только подросших сыновей, но и крошечных внуков. Это был последний расцвет рода Скорпетти, после чего семья вновь начала хиреть. Хроники перестали вести где-то в начале двадцатого века… И последнее упоминание о России в них – письмо некоей Фейги Прус к Никколо Скоропео, тогдашнему главе рода.

– А о чём говорится в письме?

– Неизвестно, Массимо. Оно не сохранилось, – закончил свой рассказ Рикардо. – Известно только, что послано оно было из России.

– Прус… Прус… – пробормотал Макс, – знаете, Рикардо, а ведь я где-то слышал эту фамилию… стоит подумать…

– Но это ещё не всё, что я хотел вам рассказать, Массимо, – заметил Рикардо.

И именно в этот момент в палату влетел доктор Абрамян.

– Это что ещё такое? – возмутился доктор. – Максим Генрихович, голубчик, да у вас не палата, а проходной двор. Не для того я вас за ноги с того света вытаскивал, чтобы вы начал переутомлять себя, даже не оправившись толком. Нет-нет, сегодня больше никаких посетителей… разве что вечером и ненадолго…

– Но господин Гольдони специально приехал из другого города… – попробовал возразить Макс.

– Господин доктор совершенно прав, – неожиданно согласился Рикардо. – Вам и вправду стоит отдохнуть. А я постараюсь приехать завтра. Всего доброго, Массимо.

– До свидания, господин Гольдони,– распрощался Макс, и итальянец покинул палату.

Доктор Абрамян осмотрел Макса, остался доволен осмотром, назначил Максу ещё пару капельниц с какой-то адской смесью, и на попытку Макса поговорить на предмет – а нельзя ли мне завтра покинуть эти гостеприимные стены – громко возмутился. Но Макс не терял надежды всё-таки уговорить упрямого доктора – ну не мог он просто лежать и ждать, когда Комедиант явно задумал что-то особо подлое…

***

Осмотрев парня и отправив его в надзорную палату, Алексей Евгеньевич заявил Шаманке:

– Ну, пока этот человек не слишком вменяем, к тому же над ним жестоко издевались последние несколько лет.

– Язык? – спросила Шаманка.

– Язык.. – невесело вздохнул старый доктор. – Вы бы видели, какие у него на теле шрамы… Такое чувство, что кто-то на коже узоры вырезал… скальпелем. Весьма изящные, кстати, узоры. Переломы ключиц, переломы рёбер, переломы лучевой и локтевой костей левой руки, перелом запястья… И это не полный перечень…

– Ужас какой-то.

– И не говорите, Галочка. Боюсь, что быстро разговорить его не удастся, хотя я буду делать всё, что в моих силах. Может быть, стоит Максиму завтра сюда подъехать? Мы могли бы попробовать вдвоём.

– Вот уж не знаю… – вздохнула Шаманка. – Вряд ли Макса завтра выпишут. Хотя, если я ему расскажу про задержание – он сюда в охапку с больничной койкой прискачет.

– А что случилось? – встревожился доктор.

Шаманка вздохнула и коротко рассказала Алексею Евгеньевичу о приключившемся с Максом.

– Исключительно везучий молодой человек! – оценил доктор. – Ну, пускай выздоравливает. Кланяйтесь ему от меня.

Шаманка уже хотела распроститься с доктором, как вдруг в кабинет влетела невысокая полноватая медсестра – та самая, что присматривала за Яной Милюковой.

– Доктор! – быстро сказала она. – Идёмте скорее – там с Милюковой что-то неладное творится!

– Что случилось? – обеспокоился доктор.

– Не знаю, – торопливо ответила медсестра. – Она спокойная была, пообедала с аппетитом, потом я ей телевизор включила… передачу про путешествия. Яна смотрела, улыбалась даже, а потом стали венецианский карнавал показывать. Она как маски эти увидела – закричала, заплакала… Я её елё успокоила, в кровать уложила, а она тихонько так повторяет: «Мёртвый… мёртвый схватит живого и Арлекин умрёт…»

– Арлекин? – переспросила Шаманка. – Алексей Евгеньевич, миленький, можно я спрошу у Яны… Только спрошу… Один вопрос…

– Сейчас посмотрим, – ответил Алексей Евгеньевич. – Но, боюсь, что Яна неадекватна… Впрочем, кто знает. В прошлый раз она на вас отреагировала – может быть и сейчас…

И не закончив фразы, Алексей Евгеньевич двинулся по коридору за спешившей впереди медсестрой. Шаманка, раз уж её никто не гнал, пристроилась сзади, и все очень скоро оказались в палате Яны, с которой сидела молоденькая медсестра.

Яна Милюкова лежала лицом к стене, накинув одеяло на голову. Её трясло, как в ознобе, и доктор бесшумно отстранив медсестричку, ласково сказал:

– Яночка, голубушка, что ж вы нас так пугаете-то?

На голос доктора женщина всё-таки отреагировала – повернулась лицом и тихо прошептала:

– Доктор, доктор… Мёртвый хватает живого…

– Яна, успокойтесь, – голос доктора звучал ласково, но твёрдо, – вы в безопасности. Здесь вас никто не обидит. Вам помогут.

– Да, да, – закивала Малюкова.

«Задавайте свой вопрос уже…» – одними губами прошептал доктор Емельянов.

– Яна, это я, – приблизилась Шаманка. – Можно я спрошу. Только один раз, хорошо?

Больная кивнула, диковато косясь на Шаманку, но не проявляя никакой другой агрессии.

– Яна, где Арлекин? Вы можете нам помочь? Мы хотим спасти его, прошу вас…

– Арлекин… – забормотала больная, – Арлекин… Он далеко и близко, ищите… ищите… Если вычесть снег и лёд, будет птичий перелёт… Ищите там…

И тут глаза Яны закрылись, и она заснула ровным спокойным сном.

– И что это значит? – спросила Шаманка.

Доктор Емельянов и обе медсестры только удивлённо пожали плечами.

– Что ж, – подытожила Шаманка. – Непонятно… но будем разбираться.

========== Глава 39. Две новости для Рикардо ==========

Внимание, пока не бечено!

После ухода Рикардо Макс дождался сестричку с очередной капельницей, стерпел не самую приятную процедуру постановки, откинулся на подушки и задумался. Его сразу же насторожила фамилия Прус… Где-то он её уже слышал. И точно в связи с этим делом.

Макс прикрыл глаза. Прус… Прус… И тут он всё-таки вспомнил. Степан Прус. Друг и компаньон безвременно пропавшего Антона Неволина. Точнее, пропали они вместе, во время пожара на улице Пролетарской Диктатуры.

Кто же такая была эта таинственная Фейга Прус, писавшая Скорпетти? Случайное совпадение фамилий? Ой, вряд ли… Возможно, этот таинственный Степан – её прямой потомок. А если получилось так – Яков Скоропов хотел вернуться в Италию.. К отцу… Но что-то пошло не так. Возможно, он встретил женщину, которую полюбил и Фейга – его дочь? А раз так – потомки Фейги Прус и Якова вполне могли получить, так сказать, родовые умения Скорпетти. И что? С чего их так повернуло на кровной вражде к роду Гольдони? Но ведь повернуло же – факт. Но теперь не это главное – если удастся задержать Комедианта – он и так всё расскажет. Такого сорта типчики на допросах поют соловьём – им важно внимание, важна собственная избранность. Теперь, когда сведений накопилось немало, нужно просто сесть с Галей и подумать. Очень хорошо подумать. Ибо пока у Макса только домыслы…

Во всяком случае, стоит позвонить экспертам…

Макс осторожно поднял мобильник с тумбочки и набрал номер Литвинова, но трубку взяла Маша.

– Привет, Макс, – жизнерадостно поздоровалась она. – Как ты?

– Неплохо, Маш… – отозвался Макс. – Думаю о том, что мне не время тут разлёживаться, но вот доктор со мной не согласен… Пока.

– Докторов надо слушать, – наставительно отозвалась Маша. – Но ты ведь не за тем Юрке звонил, чтобы на жизнь пожаловаться?

– Само собой, нет, – ответил Макс. – Но мне и ты помочь можешь. Видишь ли, Маша, мне нужно как можно больше данных о некоем Степане Прусе. Он считается пропавшим без вести, помнишь, мы говорили про пожар на улице Пролетарской Диктатуры?

– В Соседнем Городе? Помню, – подтвердила Маша.

– Так вот, Маш… мне нужны данные не только о самом Прусе, но и его предках. Понимаешь?

– Понимаю, – отозвалась Маша. – Хорошо, я этим займусь.

– Вот и умница, – улыбнулся Макс. – Только поскорее, хорошо? Чует моя чуйка, что вся история с Комедиантом выходит на финишную прямую…

– Ладно, – проворчала Маша, – вы с Галей, как обычно, в своём репертуаре… На вопрос: «Когда нужно?» всегда отвечаете – вчера…

– Да? – удивился Макс. – Что-то не замечал, честное слово…

– Ну, – хмыкнула Маша, – вот и Галина не замечает. Ладно, отдыхайте Максим Генрихович, а ваша верная раба начинает пахать… – добавила она голоском примерной школьницы-отличницы.

– Выучили ребёнка самостоятельности на свою голову… – вздохнул Макс и быстренько распрощался.

А потом его пришли навестить мальчишки, следом появился Вадим, и практически весь вечер Макс был занят. И всё больше и больше убеждался – завтра обязательно нужно выписываться. Шаманка отбыла в Соседний Город и ещё не вернулась, Юра с Машей были плотно заняты, Рикардо обещал появиться только завтра… да и то не надолго. Нет, отдых – конечно, дело хорошее, опять же к анализу располагает, но Макс уже отработал все имеющиеся данные и выделил версию, которая кажется наиболее допустимой. Макс улыбнулся и вспомнил Нильса Бора*, у которого для идей было только два критерия: «достаточно сумасшедшая» и «недостаточно сумасшедшая». Последние не рассматривались. Однако, на первый взгляд, идея Макса выглядела не просто сумасшедшей, а до ужаса запутанной. Но, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Разматывая петли этой истории, Макс убеждался в самых невероятных совпадениях. А теперь оставалось только дождаться утреннего визита Рикардо и уговорить доктора Абрамяна на выписку.

***

Рано утром Галина появилась в родимом РОВД и сразу же наметила себе два дела – во-первых, как можно более полно и точно запротоколировать показания Жанны, во-вторых, наконец-то разобраться с журналисткой. А то всё никак руки не доходили… Ну и Макс… Вот если бы каким-то чудом и Макса бы выписали – это было бы здорово – можно было бы устроить мозговой штурм… да и слова Яны Малюковой из головы не выходили – про то, что мёртвый хватает живого… ну и эта строчка из детского стишка: «Если вычесть снег и лёд – будет птичий перелёт…» Полный текст небольшого стишка Шаманка нашла в интернете, но никаких намёков на творящиеся в Городе безобразия в нём не узрела. Может быть, Максу это удастся?

С этими мыслями Шаманка и попросила привести Жанну к ней в кабинет. Девушка успокоилась, выспалась и поела, свои показания она повторила практически слово в слово, но куда более понятно и логично. А потом всё подписала и неожиданно заявила:

– Знаете, я ночью решила, что домой возвращаться не буду пока…

– А почему? -удивилась Шаманка.

– А потому, что найти адрес моей матери в бумагах Марины совсем не так уж сложно. И если убийца решит меня добить – меня защитить будет некому. Я сирота… Да у меня даже жилья приличного нет – так, комната в коммуналке… Когда мама болела, мне пришлось даже квартиру продать – несмотря на помощь Марины маме требовалось всё больше и больше лекарств.

Так что если какой-нибудь злодей решит меня пристукнуть, то пьяные соседушки даже не шелохнутся. Нет, они меня защитит не смогут… А вот вы – сможете. Я же свидетель, важный свидетель… Приставьте ко мне охрану…

– Жанна, – вздохнула Шаманка. – Я бы и рада. Но расследование убийства твоей тёти ведёт полиция Соседнего Города. А им выгодно это представить, как несчастный случай… И тогда…

– И тогда – неожиданно резко высказалась Жанна, – я буду единственной наследницей своей тёти. А вдруг всё это затеяно именно из-за наследства?

– И большое наследство? – спросила Шаманка.

– Ну, не очень, – отозвалась Жанна. – Но приличное. Квартира, машина, дача, кафе опять же… Думаю, что и на счетах тёти кое-что найдётся. Но не это главное. Понимаете, у тёти было достаточно много драгоценностей – редких, даже антикварных…

– И где всё это?

– В банке. В сейфе. Это часть наследства. Тётя носила лишь копии… Они все были сложены в зелёную, обитую бархатом шкатулку с золотой отделкой и малахитовыми вставками. А вот подлинники – в сейфе… и сейчас там лежат, я думаю. Но вот что ещё – а вдруг в этом сейфе не только драгоценности? Тётя была знакома с разными людьми… С очень опасными людьми… А вдруг это их месть?

– О, молодец, – кивнула Шаманка. – Логику включила – это хорошо. Если это так – представь – тётя убита, ты наследница… и тебя угрозами заставляют открыть сейф и отдать этим неизвестным какой-то компромат? А потом и убить могут – чтоб понадёжнее дело было…

– Ну, как-то так… – потупилась Жанна.

– Ладно, – кивнула Шаманка. – Хочешь остаться в Городе – оставайся. Сними жильё, устройся на работу. А я, если что, помогу… Ну всё, давай я тебе пропуск выпишу… А вещи твои где?

– Так на вокзале, – в Соседнем Городе… – сказала Жанна с совершенно несчастным лицом. Было видно, что даже под угрозой смертной казни она не сдвинется с места, чтобы вернуться за ними.

– Ладно, я пошлю кого-нибудь в штатском за ними – попозже… – невозмутимо сказала Шаманка. – Кстати, давай я тебя к экспертам отведу. Чуть не забыла…

– А что такое? – насторожилась Жанна.

– Да вот, шприц, который ты прихватила,– невозмутимо сказала Шаманка. – Юрка сказал, что в нём какая-то убойная гадость намешана была. Вот и попросил, чтобы я тебя привела сдать кровь на анализ. Не дай Бог, что – ты нам, как свидетель, живая нужна…

– А… – успокоилась Жанна и пошла следом за Шаманкой в лабораторию.

Встретила их Маша, что-то усиленно искавшая в сети.

– Маш, привет! – быстро сказала Шаманка. – А Юрка где?

– С отравой твоей возится… – начала было Маша, но Шаманка быстро ей подмигнула и сказала:

– А я вот Жанну привела. Юрка сказал, что у неё кровь нужно взять… на токсикологию…

– Ах, да, точно, – кивнула Маша. – Вы, товарищи опера, не даёте нам спокойно побездельничать. Вот и Макс меня новой мулькой озадачил – про кровь-то из головы вылетело…

– Вы садитесь, Жанна, садитесь, – обратилась Маша уже к Жанне. – Я сама сейчас кровь возьму. А то Юрка, как увлечётся – колом его из лаборатории не вытолкаешь.

Жанна, успокоенная Машиной болтовнёй, села, и даже улыбнулась:

– Да ничего страшного… Мне всё равно особо спешить некуда…

Маша быстро вышла и вернулась уже с пробирками, жгутом и в медицинских перчатках.

– Крови не боитесь? – спросила Маша. – А то у нас мужики… Как бегать-стрелять, отморозков разных задерживать – так это милое дело. А малюсенькой иголочки боятся, как огня.

– Да нет, – улыбнулась Жанна, – всё в порядке.

– Ну давай, Маш, – кивнула Шаманка. – А я пока выйду, позвоню Максу, порадую, что сообщника Комедианта задержали.

***

Рикардо не подвёл – приехал с утра, когда Макс уже почти уговорил доктора Абрамяна на выписку. Правда при этом велел ещё с пару недель придерживаться диеты, не перенапрягаться, больше отдыхать и получать побольше положительных эмоций. Наконец доктор иссяк и отправился в ординаторскую писать выписку из истории болезни, а Рикардо смог пройти в палату. Но и на этот раз им поговорить было не суждено – позвонила Шаманка. Выслушав её, и время от времени вклиниваясь в разговор короткими вопросами, Макс явно изменился в лице. Потом задал ещё пару вопросов и выслушал ответ. А потом отключил мобильник и сказал:

– Рикардо, у меня для вас две новости.

– Хорошая и плохая? – предположил итальянец.

– Даже не знаю… Возможно, обе плохие… Вчера Галине удалось задержать сообщника Комедианта. Но он практически невменяем. И она говорит… говорит…

– Что? – взволнованно переспросил Рикардо.

– Что это задержанный очень похож на Матвея внешне. Но это не Матвей.

– Porca Madonna!** – вырвалось у Рикардо. – Так это может быть пропавший сын Джаннино!

– Или ещё один ваш правнук – Антон Неволин, – согласился Макс. – Но он в очень плохом состоянии. Сейчас он в Городской психиатрической больнице.

– Там… безопасно? – быстро спросил Рикардо.

– Вполне, – ответил Макс. – Главный врач больницы – весьма компетентен в своей области… и вообще очень хороший человек. Если есть возможность помочь – он поможет, поверьте.