Текст книги "Танцы с Арлекином (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Вернувшийся из-за границы Яков до такой степени напомнил ему Марьюшку в расцвете молодости и красоты, что отпустить его престарелый помещик был просто не в силах. Это желание держать юношу при себе, было сродни желанию коллекционера обладать неким шедевром, не давая бросить на него ни одного постороннего взгляда.

И такое положение не могло не привести к очередной трагедии.

Однажды Соломонида Авксентьевна с сыном и дочерью отбыла в гости к брату. Женщина рассчитывала вернуться к вечеру, но начался проливной дождь, и брат уговорил сестру заночевать, так что в имение они добрались только поутру. Добрались, чтобы узнать страшную новость – Иван Готлибович Моргауз был обнаружен мёртвым в своей постели, а дворовый человек Яков Скоропов пропал бесследно. Больше никто и никогда не слышал о нём, и, хотя местные доктора после осмотра тела Моргауза признали смерть ненасильственной, старики, ещё помнившие историю Марьюшки и Джакомо, шептались по углам о том, что юный архитектор каким-то образом узнал о несчастной судьбе своих родителей и сумел отмстить их мучителю при помощи чёрного колдовства, коему выучился за границею. Говорили, что он продал душу дьяволу за эту месть и черти забрали его в ад… Много чего говорили…

Хотя был ещё один примечательный факт – ни Соломонида Авксентьевна, ни её сын Фёдор никогда не сказали о Якове Скоропове ни одного плохого слова. Словно они тоже что-то знали…

*Чистая правда, в том смысле, что в Академию Художеств принимали и в более юном возрасте. Александр Иванов, автор «Явления Христа народу» был принят туда девятилетним, Карл Брюллов – одиннадцатилетним. И то, что крепостные там обучались – тоже правда. Например, Орест Кипренский, автор знаменитого портрета А.С. Пушкина, поступил в Академию, будучи крепостным.

========== Глава 34. Самоубийца и другие подробности ==========

Внимание, пока не бечено!

Дочитав историю Якова Скоропова до конца, Макс выключил ноут, аккуратно поставил его заряжаться, и, откинувшись на подушки, задумался.

Теперь, во всяком случае, было понятно, каким образом в России оказались потомки рода Скорпетти. Хотя на момент своего таинственного исчезновения Яков женат не был, это совершенно ничего не значит. Да и таинственно исчезнувший Джакомо был достаточно молод… Интересно, ему удалось вернуться в Италию? И почему он так долго терпел издевательства Моргауза, если мог бежать? Или в нём под влиянием пыток и издевательств проснулась некая генетическая память рода?

В любом случае, беглый, без денег, без связей… и он ведь даже по-русски толком не говорил, чтобы объяснить своё печальное состояние… Мог, конечно, встретить доброго человека, который оказал бескорыстную помощь, но, скорее всего, попросту погиб… Или, как вариант – сумел прибиться к тогдашним уголовничкам. Иллюзий-то на момент побега у парня скорее всего никаких уже не осталось… И вообще, гадать тут можно до бесконечности – как и в случае с Яковом. Хотя, в рассказе о нём упоминалось о некой роковой встрече в Италии – возможно уцелевшая родня каким-то образом вышла на парня, и не только архитектуре и живописи он там обучался. И ведь вернулся же, хотя прекрасно знал, что оставшись в Италии, будет свободным человеком. Возможно – чтобы не подводить свою опекуншу. А возможно – из желания отомстить убийце родителей. Дети – они ведь очень многое понимают, наверняка до одиннадцати лет Яков так или иначе сумел познакомиться с семейной историей. М-да… А потом подзадержался в России и завёл там семью? И сейчас его потомки возобновили вендетту против Гольдони?

Интереснейшее получается наблюдение…

С этой мыслью Макс умудрился благополучно заснуть, и на этот раз его сны не тревожили никакие Арлекины и иные персонажи комедиа дель арте.

***

Шаманка осторожно заглянула в ванную комнату, увидела огромную ванну-джакузи, наполненную сейчас красно-бурой пенистой жидкостью, копну чёрных растрепанных волос и руку со скрюченными пальцами, торчавшую из пены, тут же отпрянула назад и сказала консьержке:

– Нужно вызвать полицию. Малова мертва.

Консьержка охнула, парень же начал бледнеть и стекать по стеночке, Шаманка тут же отвесила ему профилактическую пощёчину, выругалась, достала свой мобильный и рявкнула:

– Лобачёв! Оперов немедленно в квартиру Марины Маловой! Она мертва!

Лобачёв ошарашено охнул, но с собой справился быстро:

– Выезжаем. Адрес нам известен. Дождитесь нас, товарищ майор.

– Само собой, – ответила Шаманка и, осторожно надев бахилы, которые всегда таскала в кармане для подобных случаев, проскользнула по коридору, заглядывая в остальные комнаты квартиры. Там было достаточно чисто, никакого беспорядка, никаких следов постороннего присутствия. Оглядевшись, Шаманка вернулась к ожидающим в прихожей консьержке и Никите и спросила:

– Малова одна жила?

– Нет, – ответил парень. – С племянницей. Жанна её зовут. Жанна Козина. Она тоже у нас в кафе работает. Официанткой.

– И где племянница? – удивилась Шаманка.

– Не знаю я, – отмерла консьержка. – Девка Маринкина вчера поздно вернулась и тоже не выходила с утра.

– Интересная конструкция… – задумчиво произнесла Шаманка и ещё раз пробежалась по квартире, выглянув даже на балкон. Племянница от этого не появилась, зато Шаманка заметила, что балкон у Маловой общий на две квартиры… и совсем рядом с ним проходит пожарная лестница. При некоторой сноровке перемахнуть на неё и спуститься вниз совсем не трудно.

Шаманка ещё раза заглянула в комнаты. Ага, вот спальня хозяйки… а вот и вторая спальня, которую она сначала приняла за гостевую – настолько солдатский порядок там царил – никаких мелочей, указывающих, что в спальне живёт кто-то посторонний там не наблюдалось в упор – ни книг, ни мягких игрушек, ни косметики, ни фотографий… Безликая комната. Шаманка открыла дверь небольшого платяного шкафа и убедилась, что он пуст. А когда прошла в прихожую, то убедилась, что вся обувь и верхняя одежда, висящая там соответствует одному размеру.

– Племянница одного роста с Мариной была? – спросила она консьержку и Никиту.

Оба покачали головами, а Никита добавил:

– Нет, она маленькая, худенькая. Как подросток.

– Так где же её вещи? – поинтересовалась Шаманка. – Тут по размеру всё на высокую женщину – только Марине подходит.

Никита пожал плечами, а консьержка заявила:

– Вот те крест, никуда не уходила девка. А куда вещи ейные делись – про то я без понятия.

Шаманка призадумалась. Одно дело перелезать на пожарную лестницу налегке – тут не так уж сложно справиться, другое – с вещами… Хотя вещи она могла заранее упаковать и сбросить с балкона, а потом подобрать. Не бином Ньютона. Но что же такого произошло в квартире Марины? Убийство? Самоубийство?

Тут-то и прибыли добры молодцы капитана Лобачёва. Сам капитан был хмур, однако соображения Шаманки выслушал благосклонно, согласился, что исчезновение племянницы Маловой, Жанны Козиной, выглядит подозрительно и даже позволил Галине поприсутствовать при осмотре места происшествия. Шаманка обрадовалась, тем более, что в качестве эксперта с опергруппой прибыл старый знакомый Литвинова – Игорь Баличев.

Поэтому Шаманка протиснулась в ванную, где Баличев осматривал мёртвую Марину и спросила:

– Ну что, Игорёк? Дела идут, контора пишет?

– И не говори, – кивнул ей Баличев. – Пока по всем признакам – чистое самоубийство. Выкушала дамочка шампанского… ого, «Дом Периньон», мы не мелочимся… возлегла в тёплую ванну и очень качественно вскрыла себе вены опасной бритвой – что характерно – вдоль вен. Что твой Сенека…

– О как, – задумчиво произнесла Шаманка. – Записки, само собой, нет?

– Чего нет, того нет, – развёл руками эксперт.

– А можно тебя, Игорёк, кое о чём попросить? – ласково поинтересовалась Шаманка. – Заодно и подскажу кое-что…

– Проси, красна девица… – вздохнул эксперт. – Тебе отказывать – себе дороже.

Шаманка хмыкнула:

– Что ж вы здесь, в Соседнем Городе, такие пугливые все?

– Да про тебя тут такие россказни ходят, – ответно хмыкнул Баличев, – что впору детей пугать… Так в чём просьба-то?

– А нацеди-ка мне кровушки в пробирочку… – хищно улыбнулась Шаманка.

– Своей, что ли? – весьма натурально побледнел эксперт.

– Нет, я пью только кровь девственниц, зачатых в полнолуние, – огрызнулась Шаманка. – Ты уже не катишь. Марининой крови, чьей же ещё.

– Зачем? – удивился Игорь. – Это вообще-то такое нарушение… Мне ж башку открутят и не поморщатся.

– Да ладно, – хмыкнула Шаманка. – Слушай сюда, Игорёк… Товарищ мой в вашем городишке пострадал серьёзно. Еле откачали… И токсикология там такое интересное показала – мама не горюй! Вот и хочу кровушку Марины проверить… И тебе советую. Понял?

– Понял, – кивнул эксперт. – Но, если что – я тебе кровь не давал.

– Идёт, – согласилась Шаманка. – Мне главное убедиться – чисто тут или нечисто.

Получив небольшую пробирку с кровью покойной бывшей актрисы, Шаманка быстро спрятала её и, как ни в чём не бывало, вышла из ванной.

– Ну что, пообщались с экспертом? – поинтересовался Лобачёв.

– Да, – кивнула Шаманка. – Говорит, что похоже на самоубийство.

– Может, и так, – согласился капитан.

– Только вот, племянница куда делась? – невинно спросила Шаманка.

– Хм… – протянул капитан. – А может, девчонка просто испугалась, что её обвинят, и дала дёру?

– С вещами? – невинность в голосе Шаманки зашкаливала.

– А с чем ещё? Девчонка – не миллионерша, и вообще… – заметил Лобачёв. – Всякое бывает.

– Это да, – согласилась Шаманка. – Бывает всякое. Спасибо, капитан, что позволили осмотреться. Разрешите откланяться. У меня ещё есть кое-какие дела.

– Трупов только больше постарайтесь не обнаруживать, товарищ майор… – буркнул капитан Лобачёв. – На сегодня лимит исчерпан.

– Это уж как получится, капитан, – вежливо ответила Шаманка, распрощалась с коллегой и покинула место преступления в раздумье – что же делать дальше. И решила всё-таки отправиться на улицу Пролетарской Диктатуры.

Шаманка уже села в машину, когда ей позвонил Юра Литвинов.

– Слушай, Галя, – начал он с ходу. – Ты просила меня узнать, что случилось с Цимлянским примерно за год до смерти жены, так?

– Ага, – ответила Шаманка. – Точнее это была Максова идея, если честно.

– Понятно, – отозвался Литвинов. – Ну, не знаю, на каких облаках на сей раз наш товарищ психолог гадал, но мне удалось выяснить, что примерно за год до смерти жены Цимлянский почти три месяца поправлял здоровье в одной из швейцарских клиник, практически не показываясь на люди.

– А причина? – поинтересовалась Шаманка, чувствуя знакомый азарт.

– Банальная автокатастрофа, – ответил Литвинов. – Ехали в аэропорт. Мокрый асфальт. Превышение скорости. Шофёр и телохранитель погибли. Цимлянский выкарабкался. Отделался частичной амнезией, сломанной ногой и несколькими пластическими операциями. Такие дела.

– Да уж, – протянула Шаманка. – Очень интересно.

И тут её чувство опасности взвыло. Шаманка дёрнулась из машины, но опоздала. К шее её прижалось что-то острое, и отразившаяся в зеркале заднего обзора тощая лохматая девица с безумными глазами и шприцем в руке прошипела:

– Поехали отсюда! Слышишь, поехали из города! Христом-Богом прошу – у меня яд!

========== Глава 35. Недоразумение по имени Жанна ==========

Внимание, пока не бечено!

К шее Шаманки прижалось что-то острое, и отразившаяся в зеркале заднего обзора тощая лохматая девица с безумными глазами и шприцем в руке прошипела:

– Поехали отсюда! Слышишь, поехали из города! Христом-Богом прошу – у меня яд!

– Успокойся, – сказала Шаманка и стала заводить машину. – Кстати, ты в курсе, милочка, что полагается за нападение на сотрудника полиции при исполнении?

– Врёшь, ты не из полиции, – прошипела девица. – Я местных всех знаю – они в кафе каждый день жрать таскаются. А тебя я не видела никогда.

– Я из полиции Города, – спокойно ответила Шаманка. – У нас тут свой интерес.

– Вот и поехали в твой Город! – фыркнула тощая. – Скорее! Пожалуйста! У меня есть, что вам рассказать!

Шаманка пожала плечами и выехала на центральную улицу. Потом свернула и оказалась на улице, ведущей к выезду из Соседнего Города. Девица продолжала крепко сжимать шприц в руке и истерически шептать, что нужно уезжать как можно быстрее, что ей угрожает опасность, что она случайно узнала то, чего знать была не должна.

Шаманку это шипение за плечом, как и шприц, нервировало, но она предпочла отъехать на безопасное расстояние, чтобы девица успокоилась, а потом уже попытаться навести мосты. Показался уже знак с перечёркнутой надписью «Соседний Город», и вдруг девица взвыла:

– Вот они! Вот они! Меня сторожат! Живой не выпустят!

Шаманка посмотрела вперёд и увидела две машины ДПС. Нужно было что-то срочно делать, но интуиция прямо-таки вопила, что девчонку оставлять в Соседнем Городе нельзя. Поэтому Шаманка сказала:

– Уймись, Жанна!

– Что? Вы откуда… – поразилась девица.

– От верблюда! – рявкнула Шаманка. – Я на твоей стороне! А ну, быстро, легла на пол и накрылась пледом – там, на заднем сиденье лежит! Быстро, я сказала!

Мозги девице, точнее племяннице убиенной Маловой Жанне Козиной, похоже, отказали не до конца. Она торопливо убрала шприц от шеи Шаманки, нырнула на пол и накрылась пледом. И вовремя. Сотрудники ДПС уже обратили внимание на машину Шаманки, и один из них поднял жезл.

Галина спокойно подкатила к обочине и достала из кармана куртки служебное удостоверение на цепочке, показав его приблизившемуся ДПС-нику. Тот прочитал, козырнул Шаманке, представился:

– Старший сержант Суслов. Ехайте спокойно, товарищ майор…

– А что случилось, если не секрет? – невинно спросила Шаманка.

– А вот только указание скинули – ответил Суслов. – Ищем подозреваемую в убийстве. Возможно, попытается покинуть город на попутном транспорте. Так что, вы это… никого к себе не подсаживайте, мало ли что.

– Спасибо, сержант, не буду, – улыбнулась Шаманка. – Машину будете досматривать? Багажник открыть?

Суслов улыбнулся и покачал головой:

– Проезжайте.

Когда пост ДПС скрылся из виду, девица вылезла из-под пледа и прошептала:

– Железные у вас нервы… А если бы он полез машину досматривать?

– Но ведь не полез же, – усмехнулась Шаманка. – А теперь давай, рассказывай, красавица, что за яд у тебя в шприце и каким образом тётушка твоя Богу душу отдала?

Жанна Козина всхлипнула и начала рассказывать.

К Марине Маловой она переехала после смерти матери, оставшись сиротой. Когда-то Марина и Люба, мать Жанны, сильно поссорились и долгие годы не общались. Только когда Любе поставили страшный диагноз – рак матки – она переступила через гордость и связалась с успешной сестрой. К чести Марины надо сказать, что та не стала поминать старые обиды, искренне попыталась помочь сестре деньгами и лекарствами, даже оплатила дорогостоящую терапию в столичной клинике. Но, увы, всё это смогло продлить жизнь Любы всего на пару лет, и после похорон Марина предложила осиротевшей племяннице перебраться к ней, обещая устроить на работу в своё кафе. Жанна с радостью согласилась – звёзд с неба она не хватала, амбиции у неё почти напрочь отсутствовали, а самой главной жизненной целью виделось создание семьи, собственная уютная квартирка, непьющий муж и ухоженные детки – не менее трех.

Жить у Марины Жанне понравилось – большая роскошная квартира, в которой Жанне была выделена отдельная комната, неплохая работа, приличный заработок и чаевые… да и познакомиться с симпатичными парнями возможность была. В благодарность Жанна отдраивала до блеска квартиру тёти, занималась стиркой и готовкой, содержала вещи тётки в идеальном порядке. Марина это ценила и постоянно то давала Жанне деньги, то подкидывала разные небольшие подарки – духи, колготки, билеты в театр, подарочные сертификаты в различные магазины.

За полгода Жанна оделась, отъелась, и с лица её пропало выражение вечной усталости – последние месяцы у постели умирающей матери были для неё кошмаром, так что свою нынешнюю работу она воспринимала скорее, как санаторий.

Но белая полоса потому и названа полосой, что долго не длится. Три месяца назад Марина начала меняться – и не в лучшую сторону. Нет, она по– прежнему вела дела кафе, да и к племяннице не стала относиться хуже… Марина стала словно… выключаться. Когда Жанна увидела это в первый раз – чуть с ума не сошла от страха.

В тот вечер они с Мариной пили чай и смотрели на ДВД старый польский фильм «Сексмиссия», как вдруг Марина замолчала на середине фразы, глаза её остекленели, и как ни тормошила Жанна тётку – та не реагировала. Когда перепуганная племянница уже стала набирать номер «Скорой», Марина неожиданно очнулась, странным, каким-то металлическим голосом сказала:

– Сиди здесь. Мне надо идти.

И на самом деле оделась и ушла. Более того, попытавшуюся удержать её Жанну, Марина оттолкнула с неженской силой, так что та ударилась боком о вешалку и потеряла сознание от боли. Марина ушла и вернулась только под утро.

О своей отлучке и о том, что толкнула Жанну, она совершенно ничего не помнила. И это была первая, но не единственная её отлучка.

А совсем недавно, в кафе, Марина отдала Жанне записку и велела передать симпатичному светловолосому мужчине с длинными волосами, собранными в хвост, который обедал вместе с одним из местных оперов – Лобачёвым. Жанна записку передала, но спрашивать у тётки ничего не стала – что-то подсказывало ей, что игра становится, чем дальше, тем опаснее.

Вечером этот мужчина пришёл в кафе, и тётка говорила с ним, но совсем недолго. А всю еду с накрытого в отдельном кабинете стола велела выкинуть, предварительно упаковав в плотные пакеты, чтобы не растащили собаки и кошки. Жанна выполнила приказ Марины, но не до конца. Несколькими кусочками мяса она угостила жившую в подвале соседнего дома старую собаку. А на следующее утро обнаружила её застывший труп.

Девушка была в ужасе. Во время обеда она вернулась домой и решила собрать вещи и вернуться в свой посёлок. Так она и сделала – собрала вещи и положила их на вокзале в камеру хранения, взяв билет на вечерний поезд. Потом она вернулась на работу и доработала смену, а потом ринулась было на вокзал… но тут вспомнила, что в спешке позабыла в квартире Марины свои накопления. Сумма для неё была достаточно солидная – что-то около пятидесяти тысяч, и девушка решила воспользоваться ключами в последний раз.

К счастью, когда она вернулась, Марины не было дома. Не раздеваясь, Жанна бросилась в свою бывшую комнату, забрала деньги из тайника под подоконником, бросилась назад, но в это время услышала, что защёлкнувшийся замок кто-то открывает.

Объясняться с тёткой девушке не хотелось, к тому же, она почувствовала какой-то непонятный страх. Поэтому Жанна быстро спряталась в стенном шкафу, прикрыла дверь и стала ждать развития событий. К сожалению, из шкафа ей ничего видно не было, зато кое-что расслышать удалось.

Марина вернулась домой не одна, а с каким-то мужчиной и, похоже, была пьяна. Мужчина же настойчиво спрашивал, одни ли они в квартире и где племянница. Голос его показался Жанне знакомым, но вспомнить, кому он принадлежит, она не смогла. Марина сонным голосом отвечала, что племянница либо в своей комнате, либо ушла к кому-нибудь в гости. Мужчина бесцеремонно прошёл по комнатам, никого не нашёл и спокойно скомандовал Марине:

– Раздевайся. Ты хочешь принять ванну.

Никакой ответной реплики Жанна не услышала, похоже, тётка просто выполнила то, что ей приказали. А мужчина продолжал:

– Налей шампанского в бокал. Возьми … – тут Марина и мужчина, похоже, прошли в ванную комнату и что велел взять мужчина, Жанна не слышала.

Спустя какое-то время скрипнула дверь ванной, мужчина прошёл в комнату Жанны, снова вышел и покинул квартиру. Жанна слышала, как щёлкнул замок.

Ужасное предчувствие заставило её броситься в ванную, а то, что она там увидела… как Жанна не потеряла сознание от ужаса – она и сама не понимала. Кровавая пена и торчащая из неё рука со скрюченными пальцами врезались девушке в память навечно.

И тут девушка вспомнила, что мужчина спрашивал и про неё тоже. Жанна осторожно поглядела в глазок и увидела, что на площадке кто-то стоит. Возможно, ей показалось, а возможно, и на самом деле так было – перепуганная Жанна понять не могла. Распалённое воображение тут же нарисовало убийцу, который дожидается, пока она войдёт в подъезд. Значит, выйти из квартиры она не может…

Дрожащая от ужаса девушка бросилась к себе в комнату – она помнила, что убийца заходил туда. На первый взгляд всё было в порядке, но тут Жанна отметила, что уголок покрывала на кровати загнут немного не так, как это делала она. Жанна заглянула под матрас и увидела там шприц с остатками какой-то желтоватой жидкости, завёрнутый в полиэтиленовый пакет. Девушка поняла, что убийца решил обвинить её в смерти тётки и подкинул в её комнату какие-то улики.

Жанна схватила шприц и, продолжая трястись от ужаса, проскользнула на балкон, общий с соседней квартирой. Потом она встала на перила, дотянулась до пожарной лестницы и начала спускаться. Однако в последний момент, когда до земли оставалось не так много, нога подвернулась, руки соскользнули с ледяных перил, и Жанна упала, повредив ногу. Уйти она в таком состоянии никуда не могла и только ругала себя за то, что какие-то пятьдесят тысяч будут стоить ей жизни.

Но сдаваться она не собиралась. Девушка решила дождаться, когда кто-нибудь будет садиться в машину, проскользнуть на заднее сиденье и заставить человека увезти её из города, угрожая шприцем. Решившись на это, Жанна разыскала в помойке какие-то тряпки, чтобы не замёрзнуть и провела оставшиеся до рассвета часы, спрятавшись между мусорными баками и гаражами. План был насквозь дикий, но дуракам везёт. А дурочке Жанне повезло вдвойне – потому что на пути ей попалась Шаманка.

========== Глава 36. Злоумышленник с кастрюлей ==========

Внимание, пока не бечено!

Собрав воедино все имеющиеся у него сведения, Макс позвонил Юрке Литвинову и поинтересовался, что тот успел накопать в биографии Цимлянского.

– Макс, тебе выздоравливать надо, – попробовал наставить его на путь истинный эксперт. – Да, кое-что я нашёл, но всё уже Гале рассказал.

– Да нормально я уже себя чувствую, – рассердился Макс. – Во всяком случае, голова отлично работает. А валяться под капельницами и в потолок смотреть – я же со скуки сдохну. Тем более что Галя в Соседнем Городе, мало ли что она там найдёт, наверняка дел выше крыши. Колись, давай, рыцарь бахил и микроскопа.

– Ладно, я тебе рыцаря бахил ещё припомню, выздоровей только, – угрожающе пробурчал Литвинов и рассказал про приключившуюся с Цимлянским автокатастрофу.

– Вот оно как… – задумчиво протянул Макс. – Интересная конструкция. Кстати, как там себя наша звезда телевидения чувствует? Третьи сутки пошли, так? Значит, либо отпускаем, либо…

В ответ Литвинов ехидно хмыкнул и сказал, что процесс перевоспитания идёт полным ходом – Розины девочки отрабатывают свои роли, как по нотам, а воспитуемая преисполнилась печали и полна раскаяния.

– Ладно, – усмехнулся Макс, – раскаяние – вещь полезная, оно душу очищает. Лучше скажи мне, Юра, а как у тебя с опознанием головы первой жертвы? Всё так же глухо?

– Как в танке, – отозвался Литвинов.

– Знаешь, Юрик, я тут вот что подумал… А что, если предложить Мартовой сделать репортаж о погибших девушках и показать реконструированное фото первой жертвы по телевидению?

– Ты ж сам говорил – паника начнётся…

– На данном этапе это уже не имеет значения, – отозвался Макс. – Мы подобрались к Комедианту близко, и он это чувствует. Да, паника это, конечно, нехорошо, но нам сейчас важнее забить как можно больше гвоздей в крышку гроба нашего злодея. А установление личности девчонки и будет одним из таких гвоздиков. Полновесным таким…

– И ты хочешь Мартову об этом просить?

– А шо? – хмыкнул Макс. – Девочка хотела-таки сенсаций – а тут такой эксклюзив. Но это только после того, как я сам с ней побеседую, не раньше. А если что не так – поищем другого союзника… среди нашей четвёртой власти.

– Жук ты, Макс, – высказался Литвинов. – Жучара настоящий. Ладно, у меня ещё дел по горло. Выздоравливай скорее.

И отключился.

Макс положил телефон на тумбочку и взял принесённый мальчишками блокнот. Только он начал составлять очередную схему, как мобильник ожил вновь.

– Слушаю, – ответил Макс, с некоторым удивлением покосившись на незнакомый номер.

– Массимо! – раздался в ответ голос Рикардо Гольдони. – Нам нужно срочно поговорить.

– Видите ли, Рикардо, – ответил Максим, – сейчас я не могу подъехать в Соседний Город…

– Да, да, – отозвался Гольдони, – я связался с вашими коллегами, и они сообщили, что вы в больнице. Я уже подъезжаю к Городу…

– А ваш… зять? – спросил Макс. – Он в курсе, куда вы отправились?

– Нет, – ответил Рикардо. – Он вообще ещё не в курсе, что я вернулся из Италии. Так что ждите, я скоро подъеду.

– Жду, – сказал Макс, вновь положил мобильник и продолжил вычерчивать свою схему. На сей раз, у него было предчувствие, что пасьянс, хоть и частично, сойдётся.

***

Шаманка довезла Жанну до Города, заехала в травмопункт, где девушке вправили вывих и наложили тугую повязку, и с рук на руки сдала её в родимый РОВД, предложив отдохнуть до утра в комфортабельной камере. Изъятый у девушки шприц с жидкостью цвета некрепкого чая, Шаманка отдала Маше Литвиновой.

Жанна попробовала возмутиться тем, что её запирают до утра, но Шаманка спокойно сказала:

– Сама посуди, мне показания с тебя снять надо? Надо. А сейчас поздно уже. Номер в гостинице я тебе, конечно, снять могу, но кто гарантирует безопасность? Мне самой нужно отдохнуть, и тебе это тоже не помещает. Завтра я тебя опрошу, показания заверю – и кати к себе. А здесь, в РОВД – самое безопасное для тебя место.

Жанна что-то пробурчала под нос, но не могла не признать, что Шаманка права. А уж купленные в ближайшем «Макдоналдсе» и принесённые дежурным сержантом гамбургер, жареная картошка и большая кола со льдом привели её в совсем доброе расположение духа.

Шаманка взяла у дежурного ключи и проводила Жанну вниз – в свободную камеру. Девушка вроде бы успокоилась и с любопытством вертела головой по сторонам. А когда услышала звуки, доносящиеся из соседней камеры – хоть и приглушенно, но достаточно отчётливо – с недоумением спросила:

– У вас там концерт, что ли?

И в самом деле, из-за двери доносилось:

– Ай, ручеёчек-ручеёк,

Брала я воду на чаёк…

Ромалэ-лэ, ай да, чавалэ-лэ,

Как зорька загоралася,

Да с милым разлучалася…

Ромалэ-лэ, ай да чавалэ-лэээ…

Шаманка в ответ только хмыкнула, вспомнив про воспитательный процесс, который Розины девочки отрабатывали на совесть, и решила, что завтра стоит окончательно разобраться с журналисткой, а потом спросила Жанну:

– Желаешь присоединиться?

– Не-не, – замотала головой та, – красиво поют, но я лучше посплю…

И в самом деле, Жанна широко зевнула. Похоже, нервное напряжение начало её отпускать, а ночь она провела не лучшую – прячась у гаражей за мусорными баками и трясясь от страха, боли в ноге и холода одновременно.

– Ну и ладно, – улыбнулась Шаманка, – поспи. А завтра мы с тобой поговорим.

Но домой попасть Галине было ещё не суждено. Едва она завела машину, как ожил её мобильный. Шаманка, чертыхнувшись, поднесла трубку к уху и сердито сказала:

– Да?

– Тётенька, товарищ майор… вы не сердитесь, – зашептала в трубку девочка. – Это я, Натаха с Химзавода…

Шаманка чуть было не переспросила, кто, но потом вспомнила парочку несовершеннолетних свидетелей, видевших злодея, варившего голову.

– Я не сержусь, – ответила она. – А почему шёпотом, Наташа? Что случилось?

– Так мы это… с Серым… опять в гараже зависли… Его мамкин хахаль побил и сказал, что убьёт…

– А мамка?

– А мамка в больнице, – ответила Натаха, – у ней аппендицит обнаружился. Вот хахаль и начал выделываться. Но я не об этом звоню…

– А о чём?

– Там вроде, опять эта машина подъехала… ну, того мужика… Серый сейчас за ней смотрит, а я под одеялом сижу и боюсь…

Шаманка похолодела:

– Тихо сидите! Я сейчас приеду! Ждите меня!

Шаманка сбросила номер и набрала дежурного:

– Быстро, наряд ППС на Химзавод, ГСК-2! Туда, где в прошлый раз голову нашли! Похоже, злодей опять объявился! Я еду туда, пусть наряд поспешает!

И Шаманка нажала на газ, выдавливая из верной машинки всё, что можно.

Ей повезло, вечерние Городские улицы были почти пусты, и до посёлка Химзавод Шаманка долетела минут за пятнадцать. Затем она свернула с освещённой улицы на пустырь, ведущий к ГСК , и заглушила мотор. Пожалуй, был шанс взять упыря тёпленьким, и Шаманка намеревалась воспользоваться им по полной.

Место, где было расположено прибежище Серёги и Натахи, Шаманка помнила хорошо, в темноте заблудиться не боялась, поэтому, заперев машину, она бесшумно скользнула вдоль гаражей в темноту.

Некоторое время спустя Шаманка разглядела слабенький желтоватый огонёк и убедилась, что движется в верном направлении – похоже, Комедиант решил, что они с Максом чересчур часто стали бывать в Соседнем Городе и решил переключить их внимание…

Шаманка ускорила шаг, стараясь двигаться бесшумно, и с радостью узрела у костерка худощавую фигуру в куртке с накинутым на голову капюшоном. Фигура с некоторым усилием старалась пристроить на кирпичи у костерка большую кастрюлю, в которой что-то плескалось. Шаманка подкралась ближе, сняла пистолет с предохранителя и рявкнула:

– Руки вверх! Стой, стрелять буду!

Однако фигура повела себя странно – она швырнула кастрюлю в Шаманку, та, естественно успела увернуться, но вместо того, чтобы бежать, фигура растопырила руки и медленно, словно зомби, стала надвигаться на женщину…

***

Похоже, мой маленький Арлекин, что Судьба в очередной раз решила сыграть краплёными картами, иначе с чего бы им так везёт, этим бестолковым? Или это я слишком преисполнился гордыни, считая себя непогрешимым?

Но я играю честно, малыш, и если Судьба позволит им выиграть и не даст мне довершить задуманное – что ж, так тому и быть… я смирюсь… Жаль только, что тогда нам не быть с тобою вместе, жаль, что не удастся вернуть то хрупкое ощущение счастья, которое мне мог даровать только ты.

Но я пожертвую пешкой, чтобы спасти ферзя. Интересно, какие карты у госпожи Судьбы на этот раз?

========== Глава 37. Задержание ==========

Внимание, пока не бечено!

Непонятная фигура повела себя странно – она швырнула кастрюлю в Шаманку, та, естественно успела увернуться, но вместо того, чтобы бежать, фигура растопырила руки и медленно, словно зомби, стала надвигаться на женщину…

Но Шаманка в зомби не верила, пугаться странного поведения нападающего ей и в голову не пришло, поэтому она немного подождала, пока непонятная личность окажется в пределах досягаемости и попытается вцепиться ей в горло. Естественно, у нападающего ничего не вышло – Шаманку в своё время обучал лично сам Родионыч, и она не стала тратить время на дешёвую театральщину. Одно стремительное движение, и Галина оказалась за спиной у нападающего, безукоризненно проведя захват вкупе с подсечкой, отчего нападающий болезненно охнул и рухнул лицом вниз, что говорило о его насквозь человеческой природе.