Текст книги "Танцы с Арлекином (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Пролог. Находка в лесу. ==========

В золотистой полумаске

В парике и шляпе дамской

(А на площади бушует

Карнавал венецианский)…

Вы со мною обманулись,

Только в этом я не каюсь,

Я скольжу вдоль тёмных улиц,

Я плащом воды касаюсь.

(Раскрываются сердечки

Окровавленных пионов)…

По воде скользят гондолы

Конфетти летит с балконов,

В фонарях сгорают свечки.

И под зыбкий голос скрипки

Коломбины и Пьеретты

Дарят нежные улыбки.

Это я? В плаще блестящем,

В белоснежном кринолине

Я кажусь ненастоящей,

Словно кукла на витрине,

И, пока ещё возможно,

Наслаждаюсь менуэтом.

Всё продолжилось с закатом

Всё закончится с рассветом,

И моё земное тело

Изглодает тлен проворный…

Только вы всегда со мною –

Молчаливый спутник в чёрном… *

Ретроспектива – 1. За год до описываемых событий.

Мне не в первый раз снится этот сон…

Венеция, смеющийся, беззаботный город… Город, где всё напоказ – старинные палаццо и неподвижные, ртутно-блестящие каналы, по которым когда-то плавно двигались нарядные гондолы с веселыми красавцами гондольерами, суета Карнавала, разноцветье и потрясающая роскошь костюмов и масок, фальшь нарисованных лиц и мнимая доброжелательность голосов. Город тайн и легенд – их масса, про каждый мост, каждую статую, да хоть про каждый булыжник много помнящей мостовой, в тех местах, где ещё сохранилась эта мостовая… Собор и площадь Сан-Марко, дворец Дожей, мост Вздохов… Здесь ко всему можно прибавить старинную красивую легенду… Хотя, можно ли назвать красивой легенду о юноше, вырвавшем сердце у собственной матери? Или легенду о непохороненной маленькой утопленнице? Или о сошедшем с ума после смерти молодой любимой жены каменотёсе? Эти легенды скорее жестоки, чем прекрасны, и именно этим они так нравятся мне… Венеция, город, укравший моё сердце… Точнее, его украл один дерзкий мальчишка… Мой дерзкий мальчишка… Мой маленький Арлекин… Но сейчас его нет со мною. С тех пор я живу без сердца. Это трудно – жить без сердца. Не потому что больно. Мне не больно, давно не больно. Мне просто пусто.

Но я знаю, чем можно заполнить эту пустоту.

***

Наши дни.

Юра и Маша Литвиновы возвращались с дачи. Даже несмотря на то, что зима в этом году была какая-то сиротская и снег то выпадал, то таял, на дачу они катались регулярно. То есть, настолько регулярно, насколько позволяла работа. Дача, принадлежавшая ещё дедушке Юры, стояла в очень красивом месте – в сосновом лесу, неподалёку от деревни Заголодно. Его ещё не успели облюбовать местные денежные мешки, поэтому небольшой дачный посёлок, в котором обитали в основном дети и внуки работников местного оборонного НИИ, знавшие друг друга с детства, жил в полном спокойствии и библейской безмятежности. Воздух там был чистый, неподалёку находилось небольшое озерцо, к которому прилагался мягкий песчаный пляж с небольшими дюнами – чем вам не Прибалтика? Народ здесь всё более обитал непрактичный, если и выращивали что-то на своих немаленьких участках – то только цветы. А малина с черноплодкой росли вообще, кажется, сами собою. Летом было здорово загорать и купаться, бродить по лесу и болтать ни о чём с соседями, а по вечерам пить чай с вареньем на открытой веранде… или жарить шашлыки с гостями… да мало ли ещё чего.

Зимой же можно было кататься на лыжах, или, расчистив каток на озерце – на коньках, топить и париться в баньке, жарить те же неизменные шашлыки, запускать фейерверки в Новый Год… В общем, на даче любили бывать и Юра, и Маша – спокойствие и даже некоторая сонность дачного посёлка здорово успокаивала и прочищала мозги. Так что последние свои новогодние выходные Юра и Маша провели на даче и сейчас возвращались в Город вполне довольные.

Однако, где-то на середине пути, Юра ощутил некоторый дискомфорт и с сожалением подумал, что компот из черноплодки с брусникой, которого он щедро напился в дорогу – это, конечно, вкусно и полезно, но мочегонный эффект его никто, увы, не отменял. Поэтому Юра остановил машину, огляделся – по обеим сторонам дороги чернел лес, слегка занесённый неглубоким в этом году снегом – и сказал:

– Слушай, Маш, я сейчас отлучусь… на минуточку.

Маша кивнула и понимающе улыбнулась.

Юра сошёл с дороги и отправился по направлению к мрачноватым в наступивших сумерках елям, подсвечивая себе небольшим фонариком. Снег и правда был неглубокий, и на нём отчётливо отпечатались следы – самые обычные следы мужских ботинок где-то сорок второго – сорок третьего размера. Юра только хмыкнул – похоже, проблемы на этом участке возникали не только у него.

Юра зашёл за старую ель, сделал там все срочные дела и уже отправился на выход, но тут вновь луч фонарика высветил следы уже знакомых ботинок. И сейчас Юра углядел то, чего не заметил в первый раз – рядом со следами появилась отчётливая борозда – след волочения. То ли он просто не обратил на неё внимания раньше, то ли таинственный незнакомец устал нести свою ношу на плече и просто потащил волоком. Здравый смысл просто завопил, что нужно разворачиваться, возвращаться в машину и уезжать – в родную тёплую квартиру, где уютно светится жёлтый абажур на кухне и пахнет плюшками с корицей, которые так здорово печёт Маша. Но Юра не зря не первый год работал с Максом и Шаманкой – его интуиция просто завопила, что дело тут нечисто, и голос здравого смысла был задавлен на корню.

«Я только проверю… – с фальшивой бодростью заявил Литвинов сам себе, – там же всё равно ничего страшного… но проверить стоит…»

И он потопал по следам, подсвечивая себе фонариком.

Таинственный незнакомец не слишком углубился в лес. Пройдя ещё метров сто, Литвинов наткнулся на небольшую кучку свежевскопанной земли, ещё не успевшей застыть. Это не понравилось ему ещё больше, тем более, что следы от этого места разворачивались и возвращались к дороге, только немного в другом направлении. Юра осторожно поднял с земли короткий толстый сук и стал ковырять эту кучку. Грунт поддавался довольно легко, на небольшой глубине обнаружился прикопанный пластиковый мешок для мусора, горловина которого была завязана какой-то бечёвкой. Юра потянул бечёвку и, подсветив фонариком, заглянул в мешок, уже зная, что ничего хорошего он там не увидит, но продолжая убеждать себя, что всё нормально и он просто параноик. Может, мужик решил труп любимой собачки в лесу прикопать. Прискорбно, но криминала никакого.

Однако то, что он увидел, заставило Литвинова побледнеть и отшатнуться – сверху в мешке лежала изящная отрубленная кисть руки с ровно накрашенными ногтями, с изящным кольцом на одном пальце, вся покрытая льдистой, нездешней изморозью…

Маша, начавшая беспокоиться за мужа, достала из сумочки мобильник и начала набирать Юркин номер. Однако сам объект её беспокойства уже вывалился из леса на дорогу, бледный и растрепанный, словно за ним гнались черти.

– Маша, – быстро сказал он, – вызывай опергруппу. Срочно. Там, в лесу мешок… С расчленённым трупом.

Маша кивнула и спокойно сказала:

– Сейчас вызову. Полезай в машину, Юра. Замёрз ведь.

***

Мобильник Макса взорвался трелью уже на выходе из цирка, куда они с Вадимом водили Малого и гостившую у них Алиску. Шаманка и Георгий в кои-то веки решили выбраться в театр, Игнат проводил вечер, не лишённый приятности, в компании Ярика, Андрей с Артёмом остались дома под предлогом срочного написания забытого реферата, правда, у Макса с Вадимом не было сомнений, на какую тему будет этот самый реферат, но у них в кои-то веки выдался вполне свободный вечер, и было решено посвятить его подрастающему поколению. К тому же Вадим говорил, что нужно больше уделять внимания Серёжке, ведь в следующем году Андрей уедет учиться в Питер, и такой замечательной палочки-выручалочки у них не будет. Макс только вздыхал, чуя грядущие сложности, но с Вадимом был согласен на все сто.

Тем более, что Малой и Алиска слегка устали бузить, побывав за каникулы аж на шести новогодних ёлках и получив такое количество конфет в подарках, от которого приключился бы диабет даже у слона. Но сладкое мелкое хулиганьё ело только под настроение, так что после каждой ёлки парочка просто вываливала подарки на пол в комнате Малого, сравнивала их и менялась некоторыми конфетами. После этого очередной подарок отправлялся в большую блестящую коробку из-под набора огромных шведских ёлочных шариков, стоявшую на кухне, и конфетами из неё Малой угощал всех желающих. Алиска, насколько было известно Максу, поступала со своими сладостями так же.

Так вот, в цирке Малой и Алиса вели себя просто идеально, благо, представление было не новогоднее, а уже самое обычное – с клоунами, дрессированными собачками, лихими джигитами на красивых лоснящихся лошадях, акробатами, которые выделывали под куполом совершенно немыслимые вещи, и девушкой-канатоходкой, которая изящно скользила по тоненькой проволоке, взмахивая блестящими серебристыми веерами. Хорош был и фокусник – в блестящей золотой чалме и роскошном бухарском халате, он таинственно улыбался и доставал из воздуха карты, цветы и гигантские конфеты, которые на потеху детям тут же утаскивала за кулисы маленькая пёстрая собачка. Апофеозом выступления фокусника было распиливание хорошенькой белокурой ассистентки в коротеньком голубом платьице на две равные части с последующим срастанием. Короче, вечер удался, но когда представление закончилось, и народ потянулся к выходу, из кармана куртки Макса понеслось знакомое: «Идёт охота на волков, идёт охота…»

Макс грустно вздохнул… Похоже, праздники закончились окончательно и бесповоротно, и начинались рабочие будни.

– Да, Галь? – отозвался он в трубку.

– Ты где? – поинтересовалась боевая подруга.

– На выходе из цирка, а что? – ответил Макс.

– Угу… – вздохнула женщина. – Вадик с тобой?

– Конечно.

– Извинись перед ним, – вздохнула Галина, – я сейчас за тобой заеду. А Жорка потом от вас Алису заберёт. Похоже у нас опять гражданин с альтернативными взглядами на ценность человеческой жизни нарисовался.

– Понятно. Вы-то хоть успели в театр сходить?

– Слава Богу – да, – хмыкнула Шаманка. – А то Георгий бы всерьёз обиделся – в кои-то веки решили к прекрасному приобщиться – и на тебе.

– Ну и ладно, – усмехнулся Макс, – разберёмся. Жду тебя.

Он отключил мобильник и повернулся к Вадиму.

– Я…

– Я всё слышал, – вздохнул Вадим. – Жаль, конечно, но хорошо, что хоть в цирк с малыми сходили.

– Езжай домой, Вадь… Галя меня скоро заберёт. Не сердись…

– Не сержусь, – улыбнулся Вадим. – Всё нормально. Я поехал.

И он взял за руки Малого и Алиску и повёл их к машине. А Макс жалел только об одном – хотелось обнять Вадима, поцеловать в уголок рта, успокоить… Нельзя… Поэтому он только махнул рукой Малому и Алиске, отошёл к остановке маршруток и стал ждать Шаманку.

*Там, где это не указано особо – стихи автора.

========== Глава 1. “Колпак Арлекина” ==========

На месте происшествия уже хлопотал Литвинов, которому привезли его любимый «дежурный» чемоданчик, Маша была на подхвате, кроме них маячило мрачное начальство и двое знакомых оперов, на лицах которых при виде Макса и Шаманки выразилось явственное облегчение. Поблизости стояла машина ППС, но патрульные близко не подходили, контролируя периметр от всяких нежелательных визитёров. Учитывая то, что стоял хмурый зимний вечер, визитёров поблизости не наблюдалось, но кто знает… Начальство же, завидев своих самых ценных кадров, вздохнуло и нахмурилось ещё больше.

Макс кивнул, здороваясь со всеми присутствующими, получил ответные кивки и сразу же обратился к хмурому начальству:

– Вечер… Что случилось, Иван Романович? Почему вы здесь?

–И тебе вечер, Максим… Галя… Пакость случилась… – вздохнул в ответ полковник. – Вон, кореш ваш лепший с вас пример берёт… Скоро работу на дом начнёт таскать… По-хорошему – отстранить бы его надо – Юра труп обнаружил, да только орла такой квалификации у меня более нету.

– Иван Романович, не ходите вокруг да около. Почему вы здесь? Убийство, похоже, замысловатое, Галя про расчленёнку упоминала, да только вот это далеко не первый труп за этот год, и расчленёнка на Химзаводе тоже была, однако ж вы лично на труп не выезжали. В чём дело? Чувствую я, что что-то здесь не так, – спокойно сказал Макс.

– А чего мне на Химзавод выезжать? – огрызнулся полковник. – Там дело простое, как грабли – ушёл мужик в запой и допился до того, что ему законная супружница-собутыльница чёртом рогатым показалась, он её и тюкнул топором по темечку. А труп расчленил и решил на свалку подкинуть – мол, там и сам чёрт ничего не разберёт, известно, пьяный – дурак. Только местные орлы-пэпээсники его мигом задержали – у них на местный контингент глаз намётанный, да и он бухой был в сопли, а когда проспался – рыдал да каялся, только успевай записывать… А тут дело другое… Машенька, покажи ребятам цацку.

Маша кивнула и протянула Галине небольшой прозрачный пакетик, в котором лежала серьга-гвоздик. Причём серьга довольно приметная – изящная, явно дорогая, она, похоже, была не женской. Серьга была выполнена в виде шутовского колпака – двурогого, в клеточку. Два крохотных бубенчика издавали еле слышный нежный звон.

– Дорогая вещь, – сказал Макс, – явно не серебро.

– Белое золото, – кивнула Маша. – Клеточки выложены специально огранёнными чёрными алмазами. Невообразимо тонкая работа, сделано явно на заказ. Дорогая вещь.

– А где нашли? – включилась Шаманка.

– Юра обнаружил мешок с расчленённым трупом. А когда стали это добро в машину перегружать – серёжка под мешком лежала. И не похоже, что её потеряли – крепление в полном порядке, просто бросили. А сверху уже мешок с трупом положили, – отчиталась Маша. – Похоже на начало серии?

– Пока не знаю, – честно ответил Макс. – А труп мужской или женский? Серьга на женскую не похожа.

– Серьга – не похожа. А вот труп – женский. Голова, правда, отсутствует, но всё остальное в наличии. И на пальце правой руки колечко имеется. Но совершенно в другом стиле – золото довольно низкопробное, фианиты… Но сделано красиво. Так что вряд ли это вещь убитой, – сказала Маша. – Ладно, ребята, нам надо с Юрой закончить.

Макс кивнул Маше, та отошла к мужу, а Шаманка, взяв из рук Макса пакет с серёжкой, стала задумчиво вертеть в руках, приговаривая:

– Где-то я сию вещицу видала уже.

– Верно мыслишь, – вздохнул полковник. – И вот с этого начинаются наши проблемы. Похищение сына Цимлянского помните?

Макс напрягся и вспомнил. Полгода назад в Соседнем Городе исчез… или был похищен приехавший навестить родителей из Москвы сын тамошнего олигарха Александра Цимлянского восемнадцатилетний Матвей. Парнишка отправился со старыми друзьями в ночной клуб. Вся компания неплохо накушалась и повеселилась, а когда уже под утро друзья стали собираться домой, Матвея не обнаружили. Парни, несмотря на алкогольные пары, забеспокоились о судьбе товарища – Матвей был отнюдь не безбашенной золотой молодёжью, учился в МГУ, и учился отлично, к мотовству и гулянкам особо склонен не был и с незнакомкой, даже самой прекрасной, никуда бы посреди вечера не сорвался. Да и без надобности были Матвею незнакомки – все, кому надо, знали, что старший сын олигарха голубее рассветного неба, но пристрастия свои он не выпячивал и ни в какие скандалы не влипал. К тому же отношение к геям в Соседнем Городе, как и в большинстве городов России, было насквозь обычное, то есть для самих геев частенько чреватое ущербом для здоровья – так что лишний раз рисковать и подставляться Матвей бы не стал даже будучи пьяным в лоскуты.

Друзья позвонили папе, тот поднял на ноги полицию Соседнего Города, но… Парень как в воду канул. Ни требований о выкупе, ни следов, ни версий… Камеры слежения в клубе ничего подозрительного не показали – вот компания во главе с Матвеем пьёт, танцует и веселится, а вот веселье продолжается практически в том же составе, но без Матвея… Камера на стоянке у клуба в тот день не работала, камера соседнего магазина не охватывала ту сторону стоянки, где были припаркованы машины веселящейся компании… Опрошен был весь персонал, все присутствующие в клубе в ту ночь. Парень пил, плясал и веселился со своей компанией, а в какой момент исчез – никто так и не заметил. И всё, больше ничего. Ни-че-го.

Матвей словно в воду канул, не помогло ничто – ни деньги, ни связи… Хотя Александр Цимлянский напряг всех кого мог, нанял даже частных детективов из столицы, но и они не смогли установить ничего нового. Хотя рыть землю носом упорно продолжали.

– Но при чём здесь этот труп? – удивился Макс. – Это женщина, а не парень.

– Серьга, – негромко сказала Шаманка. – Вспомни ориентировку. Фотографию вспомни.

Макс напрягся. К ним в Город ориентировка тоже приходила, проверка проводилась, но у Макса с Шаманкой был тогда в разработке очередной злодей и помощь Соседнегородским коллегам они оказать не могли. Да те, как показалось Максу, и не горели желанием получить от них помощь. Но описание одежды и фотографию парня Макс вспомнил. Симпатичный смуглый парнишка, похожий немного на итальянца, с чёрными волосами, забранными в короткий хвост, но неожиданно синеглазый. И серьга… В ухе у него была именно такая серьга-гвоздик…

– Это похоже на серьгу Матвея Цимлянского, – хрипло сообщил Макс.

– Правильно, – кивнул Шаманка, – я тоже вспомнила. Это одна из последних коллекций итальянского ювелирного дома Россетти.* Называется – «Карнавал в Венеции». Там много всяких прикольных штучек – браслеты из полумасок, заколки для галстука в виде маски средневекового лекаря, такой, с длинным носом… запонки, заколки для волос… мужские. Всё с карнавальными мотивами. Дом Россетти выпускает именно мужские ювелирные украшения, очень дорогие, кстати, фишка у них такая. А эта серьга конкретно называлась «Колпак Арлекина».

– А ты откуда знаешь? – удивился Макс.

– А оригинальная штучка. Игнату хотела что-то похожее подарить на день рождения, вот и полезла в Сеть. Но как увидела сколько оно стоит… Нет, думаю, скромнее надо быть. Да и Игнату эти штучки не понравились.

– Понятно, – сказал Макс. – Только вот откуда серьга похищенного парня взялась на месте преступления?

– А вот это вы мне, ребятушки, и узнаете. Думаю, что убитый горем отец об этой находке тоже проведает, и нам стоит быть к этому готовыми. В противном случае Цимлянский такую волну поднимет… Понятна вам такая диспозиция? Так что получайте карт-бланш, и работайте, мне важен результат, и как можно скорее. Вы меня знаете, прикрою, если что…

– Диспозиция понятна, – отозвался Макс. – Будем работать.

– Не впервой, – согласилась Шаманка.

Начальство вздохнуло, развернулось и отправилось к ожидавшей его машине. А Макс и Шаманка обменялись озадаченными взглядами.

– Что-то здесь не так, Галя, – тихо сказал Макс. – Очень серьёзно не так. Здесь есть что-то ещё, не зря же начальство так обеспокоено… А я думал, что оно у нас непрошибаемое. Да ещё и карт-бланш на полном серьёзе без намёков на наши постоянные художества и воплей о партизанщине.

Шаманка только кивнула и философски вздохнула:

– Думаешь, сынишка олигарха в один прекрасный момент слетел с катушек и начал маньячить? То есть он сам подготовил своё исчезновение и теперь скрывается?

– Не думаю. Но связаться с Соседним Городом нужно. И с папенькой-олигархом побеседовать. Жаль, что когда вся эта заварушка только начиналась, мы не смогли помочь. Мне нужно составить профиль парня. А для этого нужно пообщаться с родными и близкими, с друзьями и сокурсниками. Тут два варианта, Галя. Первый: убийство – дело рук Матвея, и совсем не обязательно, что это начало серии. Вполне возможны личные мотивы, так что нужно личность убитой срочно устанавливать. Второй: убийца не Матвей, Матвей действительно похищен, и его похититель таким образом начинает с нами свои игры.

– Есть ещё и третий вариант, – отрезала Шаманка. – Серьга попала в лес чисто случайно, исчезновение Матвея и убийство девушки между собой не связаны никак, и в этом плане мы тянем пустышку. Возможно такое?

– Вполне, – согласился Макс. – В жизни порой бывают самые жуткие и нелепые совпадения. Уж нам ли с тобой не знать, Галя…

– И что делать? – хмыкнула Шаманка.

– Злодея искать, – отрезал Макс. – Цимлянский там, или не Цимлянский, а невинную женщину поганец точно загубил. А нам очередной серийщик никак не нужен.

– Да уж, – согласилась Галина, и оба направились поближе к Маше и Юре, которые заканчивали осмотр места страшной находки.

***

Протокол был составлен, место преступления, или, вернее, находки трупа, поскольку было ясно, что девушку явно убили в другом месте, осмотрено, все следы и любые мелочи сфотографированы и разложены в прозрачные пакеты для улик, стемнело от слова совсем, и пора было закругляться.

– Тебя домой завезти? – спросила Шаманка, и только тут Макс вспомнил, что он без машины.

– Да уж, Галь, сделай милость. Заодно и Алису заберёшь, если Георгий ещё не успел.

Шаманка кивнула, стала набирать Георгия, Макс тем временем попрощался с четой Литвиновых, знакомыми операми и собрался махнуть пэпээсникам. чтобы уезжали, как вдруг произошло натуральное явление Христа народу. Рядом с машиной ППС затормозил микроавтобус «Медседес» серебристого цвета с надписью на боку «Город TV». Макс сморщился, как от кислого. Шаманка, успевшая дозвониться до Георгия, оборвала разговор и зашипела, как разъярённая кобра:

– Принесло стервятников! Опять, небось, полицейскую волну слушали, а эти валенки из ППС наверняка со своими про труп трепались! Вот и принесло их, на ночь глядя…

Макс кивнул. Выводы Шаманки были вполне справедливы, ибо больше стукануть телевизионщикам про труп было просто некому. Не начальство же утечку организовало? Иван Романович, как и любой полицейский начальник, журналистов не любил и встречаться с ними предпочитал только раз в году на пресс-конференциях. А уж тут… Когда ничего ещё неясно и дело только-только начинается… Такие репортажи могут только лишнюю панику на пустом месте развести.

Из фургона выскочили двое: невысокая худая девица с короткой стрижкой, одетая вполне обычно – куртка, джинсы, ботинки – с микрофоном в руке и темноволосый плотный парень с камерой на плече. Девица мигом вычислила главных действующих лиц – Макса и Шаманку и подскочила к ним:

– Кира Мартова, программа «Криминальные вести». Вы разрешите задать вам несколько вопросов, господин Траубе, госпожа Шаманова?

– Без комментариев, – отрезал Макс и потянул Шаманку к машине. – Все вопросы к нашей пресс-службе.

– Господин Траубе, – не унималась девица, – правда ли, что обнаруженный вами труп имеет отношение к похищению Матвея Цимлянского? Наша аудитория имеет право знать…

При этих словах Шаманка вскинулась, как боевой конь при звуках трубы:

– Послушайте, милочка! Совершено жестокое убийство, расследование только начинается, вы не находите, что хотя бы из уважения к убитой не стоит пока делать из этого репортаж?

– Но возможно ли, что в Городе появился новый серийный убийца? – с придыханием поинтересовалась журналистка, которой, похоже, всё было как с гуся вода. – Мы ведь знаем, по каким делам вы обычно работаете…

Шаманка уже готова была порвать юную нахалку в своём собственном неподражаемом стиле, но Макс быстро сжал её пальцы. То, что мадемуазель Мартова, обладающая повадками небезызвестной Риты Скитер, сможет вывернуть ситуацию в свою пользу, засняв разъярённую Шаманку, он даже и не сомневался. Поэтому он спокойно повторил:

– Без комментариев. Пресс-релиз будет представлен в ближайшее время. Всего доброго.

Кира Мартова ещё попыталась задать вопрос, но понявшая Максов мысленный посыл Шаманка уже открыла дверцу своей машины, и Макс от вопросов ускользнул, оставив журналистку что-то говорить в микрофон на фоне зловещего леса.

– Вот же зараза! – выругалась Шаманка.

– Зараза, согласен, – успокаивающе отозвался Макс. – Только вот откуда она узнала про Цимлянского? Вряд ли патрульные об этом по рации трепались…

*Название ювелирного дома выдумано автором. Все совпадения случайны.

========== Глава 2. Ретроспектива-2. За двадцать лет до описываемых событий ==========

Антошка прятался в шкафу. Шкаф был большой, старинный с резьбой на дверцах, изображавшей гроздья винограда, пузатые яблоки и резные листья. Мать всё время ругалась, что пока пыль с него протрёшь – чёртова уйма времени уходит, но выкинуть монстра не было никакой возможности – шкаф был крепкий, вместительный и солидный, даже в замызганной комнате смотрелся благородно, а на новую мебель у матери с отцом денег не было.

Девяностые годы начинались в маленьком провинциальном городке очень лихо. Завод, на котором работало большинство его населения, стал работать с перебоями, зарплату стали задерживать, а потом и вообще большую часть рабочих отправили в бессрочный неоплачиваемый отпуск. Полки магазинов опустели, местный же рынок украшали нездешние товары, на которые у большинства населения не было денег. Кое-кто пытался мотаться по городам и весям с клетчатыми баулами, примеривая на себя новую роль «купи-продай», кто-то подался в бандиты, большинство же просто замерло в тревожном ожидании. Страна, будущее которой казалось незыблемым и ясным, начала скрипеть и раскачиваться, словно колосс на глиняных ногах, готовясь вот-вот рухнуть.

Родители Антошки поженились семь лет назад, когда всё ещё было хорошо, успели даже получить от завода эту квартирку в полторы комнаты, родили Антошку… А потом всё стало распадаться и рушиться. Началась перестройка, которой все поначалу были рады, но жить становилось всё хуже и хуже, большинство цехов завода встало, появились перебои с продовольствием, ввели талоны на сахар, водку и сигареты… Нет, конечно, в так называемых кооперативных магазинах можно было купить всё, но цены там были такие, что граждане впадали в ступор и на все корки кляли проклятых спекулянтов.

Родители Антошки тоже остались без работы, но мать, Алевтина, не растерялась, стала убирать в соседнем магазине, бегала на рынок и таскала для продажи частенько стоящим на холоде продавцам пирожки с картошкой и чай в термосе. Картошка в доме была – дед из деревни привозил. И сало, и капусту квашеную, и варенье, сваренное без сахара, потому как сахар продавался по талонам. Так что семья голодать – не голодала, но и излишней сытостью не страдала тоже. Хуже было с одеждой, особенно с детской одеждой – Антошка рос быстро, на нём всё просто горело. Но тут выручали по старой памяти соседи, и Антошка вечно ходил в выстиранных, выглаженных и зашитых, но всё же – обносках. Но мать порой приносила с рынка шоколадку или жвачек – это был праздник. Редкий праздник. Чаще продавцы разрешали ей копаться в полусгнивших фруктах, выискивая что-то более или менее съедобное.

А Антошке хотелось красивые нарядные кроссовки, как у Мишки со второго этажа, или настоящие новые джинсы… Хотелось игровую приставку к телевизору, чтобы по экрану бегал шустрый Марио, хотелось много конфет в ярких бумажках – чтобы просто стояли в вазочке на кухонном столе, и можно было в любой момент подойти и взять. Хотелось котлет, настоящих, из мяса. Много чего хотелось. А был геркулес на воде по утрам, вечные постные щи, котлеты из того же геркулеса, сдобренного бульонным кубиком для вкуса, жареная картошка на сале и жидкий чай с куском батона и несладким вареньем. Но и это было не так уж плохо – алкаши Хомичевы с первого этажа жили куда хуже, и Антошка частенько таскал своим приятелям Валерке и Верке куски чёрного хлеба с солью и варёную картошку, которая тут же ими жадно поедалась и запивалась водой из крана на заднем дворе.

Хуже всего было то, что папа – весёлый, сильный, красивый папа после того, как был отправлен в бессрочный отпуск, словно впал в какой-то ступор. Он целыми днями валялся на диване, смотрел телевизор и молчал. Алевтина билась, словно рыба об лёд, и наконец, терпение её кончилось. Мать закатила отцу грандиозный скандал, и это было так ужасно, так некрасиво и неправильно, что шестилетний Антошка тогда в первый раз залез в шкаф – он легко поместился на самую нижнюю полку, закрыл глаза, заткнул уши и замер. Поэтому слышал он только самое окончание скандала.

Отец тогда впервые ударил мать, обозвал её «жадной сукой» и ушёл из дома, хлопнув дверью. Он не вернулся ни вечером, ни завтра, ни послезавтра, и перепуганная Алевтина побежала в милицию. Заявление у неё брать не стали, выслушав историю о предшествующей уходу мужа ссоре, сказали равнодушно: «Что ж вы, гражданка, мужа довели? Охолонёт и вернётся. Небось, где-нибудь с дружками горе заливает…» Никакие доводы Алевтины услышаны не были, никто ей не помог. Оставалось только ждать и снова биться, как рыба об лёд. Неожиданно женщине стало даже легче – не приходилось кормить ещё и мужа, а дед из деревни продолжал исправно посылать помощь. Что же касается бабушки и дедушки, отцовых родителей, то они, узнав об уходе сына, сами побежали в милицию, и, поскольку времени со дня его пропажи уже прошло достаточно, розыскное дело всё-таки открыли.

А потом, по весне, труп отца обнаружили в лесополосе. Что произошло с ним – Антошка так и не узнал. Тело было обезображено временем и лесным зверьём, опознали его только по характерным родинкам на спине. Отца похоронили, мать поплакала, но долго горевать у неё не было возможности – надо было выживать самой и кормить сына.

А потом пришли ЭТИ…

Это был самый обычный, даже очень хорошо начинавшийся вечер, мать вернулась с рынка, принесла Антошке сразу две шоколадки – «Марс» и «Баунти» и практически не ношеные фирменные джинсы, отданные ей кем-то из сердобольных торговок. Антошка с мамой поужинали, мать стала месить тесто для завтрашних пирожков, и тут раздался звонок в дверь. Требовательный, громкий и резкий.

Мать вздрогнула – им никто не звонил так… Забегавшие к Антошке Валерка и Верка стучались, соседи – люди тихие, спокойные, по большинству пенсионеры с того самого завода, жали на звонок деликатно, и он отзывался робкой трелью. Поэтому мать сразу же забеспокоилась и, чувствуя что-то неясное, приказала Антошке:

– Спрячься, сынок. Мало ли, кого принесло на ночь глядя. Спрячься и не показывайся.

Антошка быстро схватил со стола так и не съеденные шоколадки, прихватил любимую игрушку – убогого косорылого потрёпанного зайчика и ужом скользнул в комнату, прямо туда, в шкаф.

А мать подошла к двери и спросила:

– Кто там?

Ответил ей незнакомый мужской голос, спросили что-то про отца, а когда мать ответила, что отец умер, мужчина за дверью потребовал открыть. Мать отказалась, мужчина выругался, и тут же раздался треск старенькой двери. Мать отчаянно закричала, но крик её тут же захлебнулся, по комнате затопали тяжёлые чужие шаги, Антошка услышал, как скрипнул диван, на который бросили что-то, и различил слова: