Текст книги "Супруг Бога (СИ)"
Автор книги: РавиШанкаР
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Супруг Бога
Направленность: Слэш
Автор: РавиШанкаР (https://ficbook.net/authors/54522)
Беты (редакторы): Ехидная Зараза
Фэндом: ОриджиналыПерсонажи: Сёма и все-все-все.
Рейтинг: R
Жанры: Юмор, Фэнтези, POV, Hurt/comfort, Стёб, ПопаданцыПредупреждения: Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс, Underage
Размер: Макси, 201 страница
Кол-во частей: 54
Статус: закончен
Описание:
Знойный Казашшан и вечные снега Юплы, пустыни Хориба и жаркие тропические леса Хухландии – это мир Нирея. Мир, в котором безраздельно правят вечно юный и прекрасный бог Аллир и его сестра Тальяна.
Именно туда попадает в качестве будущего Супруга Бога, ибо так предопределено, Семён Геркин, студент техникума по специальности «Финансы и бухучёт», в прошлом – жуткий хулиган и двоечник.
Да, вы правильно думаете – Богу сильно не повезло. Да и Нирее в целом – тоже.
Хотя, как сказать…
Посвящение:
Karina_ 1806 за её потрясающие комментарии к моим работам.
Публикация на других ресурсах:
Только с моего разрешения.
Примечания автора:
Ну да, попаданец. Тех, кто не любит попаданцев, просьба не беспокоиться и проходить мимо.
Ура! Есть первый арт. Ильг от Крылатый крыс:
http://winged-rat.deviantart.com/art/Ii-g-462897417
Визуализация Сёмки от Рыжей Сони, за что ей огромное спасибо! Было несколько вариантов, но мне вот этот больше всех понравился. Правда, Сёмка более спортивный, но вот характер точно выражен.
http://www.kino-teatr.ru/acter/album/332018/250145.jpg
Ещё визуализация:
Горгол
http://dreamworlds.ru/uploads/posts/2008-08/1219385480_26495353_1212617168_17232588_fists_full_of_time_by.jpg
Аллир Великий
http://dreamworlds.ru/uploads/posts/2008-04/1207506978_fantazy20102.jpeg
Тальяна
http://apvs.ru/wp-content/images/2007/09/19/1990199_3.jpg
Ильг(после исцеления)
http://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/11/117/366/117366350_1253703765_40263754.jpg
Артол
http://www.smashingshowcase.com/wp-content/uploads/2011/10/fantasy-anime-style-artist-yang-fan-01.jpg
Толар
http://alinkaa.ucoz.ru/_ph/15/703362085.jpg
Сёмка(в облагороженном варианте)
http://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/1/55/503/55503844_1.jpg
Лотар
http://s45.radikal.ru/i108/1212/10/f987f12435c6.jpg
Анъях
http://samlib.ru/img/k/konstant_b/belyjrycarxnachaloglawa8-11/4.jpg
Обложка от Ночной Блюз. Спасибо огромное!
http://prntscr.com/7r3joi
====== Пролог ======
Я умираю. Но об этом – позже.
Сначала попытаюсь представиться. Семён Геркин, семнадцати лет от роду, мамина радость, папина головная боль и постоянный объект воспитательных усилий трёх незамужних папиных тёток – тёти Фиры, тёти Сары и тёти Цили. Вообще семья у нас большая и дружная, но когда мои тётушки к месту и не к месту произносили поговорку: «В семье не без урода», они всегда выразительно косились на меня. Ну а я что? Я – ходячее несчастье своих родителей, посланное им во испытание за грехи предков, разрушивших стены Иерихона, позор всей еврейской нации, не отличник, не примерный мальчик и даже в музыкальную школу в своё время меня отдать не удалось. Нет, со слухом и голосом у меня всё в порядке. Просто уж если я чего-то очень сильно не хочу, то переупрямить меня невозможно. А пребывание в музыкальной школе и пиликание на скрипке… или там игра на пианино вызывали у меня стойкий зубовный скрежет. Так что с музыкальной школой не срослось, хотя, когда я захотел научиться играть на гитаре, и мой приятель Витёк показал мне знаменитые три аккорда – то я уже через неделю по слуху мог подобрать практически любую мелодию и даже исполнить её более-менее похоже. А нравилась мне тогда в основном «Ария», да… Так что возрождению моего музыкального слуха моё семейство не обрадовалось.
Нет, не подумайте ничего плохого, у меня хорошие родители, замечательные родственники, они искренне желали мне добра и счастья, но вот мои и их представления о счастье кардинально не совпадали.
Они хотели, чтобы я хорошо учился, был отличником, ходил в музыкальную школу, примерно себя вёл и прочая… То есть, чтобы мной можно было гордиться. Не тут-то было. С первого класса у меня были всего три твёрдые пятёрки в дневнике – математика, физкультура и труд. Потом труд исчез, сменившись загадочной «технологией», но суть осталась одна, поэтому количество пятёрок увеличилось, когда математика разделилась на алгебру и геометрию и прибавилась информатика. Но это… и всё. Учительница русского языка перед проверкой моих тетрадей принимала валокордин. Учительница литературы, читая мои сочинения, впадала в состояние, близкое к коматозному. Учителя истории и биологии тихо мечтали меня расчленить или продать на органы. Мне их предметы были попросту неинтересны, а из класса в класс я переползал только благодаря тёте Циле, трудившейся на ниве народного образования, то есть занимавшей немаленькую должность в городском комитете по оному. К тому же фантазия у меня, если она не касалась сочинений по литературе, была исключительно богатой, и я, как мог, оживлял учебно-воспитательный процесс. Началось всё ещё в начальных классах с натёртой мылом перед годовой контрольной доски… а дальше уж пошло-поехало. Терпение учителей окончательно лопнуло, когда в девятом классе на уроке биологии вместо вполне себе безобидной презентации о митотическом делении клетки на экране неожиданно появилась тема: «Сифилис и его последствия». Ну, а какие органы в первую очередь поражает эта нехорошая болезнь, думаю, знают все. И появление первого же слайда прошло на ура. Но наша пенсионного возраста биологичка вовремя проснулась, узрела причину энтузиазма класса… и среднее образование для меня… во всяком случае, в этой школе, оказалось закрытым навеки. Вызванной в школу маме было чётко сказано, что ГИА я сдаю всеми правдами и неправдами, а затем родное учебное заведение не желает меня больше видеть в своих стенах.
Лично я только вздохнул с облегчением, потому как перспектива заканчивать одиннадцать классов, а потом ещё и институт меня никак не вдохновляла, а лучший друг Витёк, уже нацеливавшийся после девятого в технический колледж по специальности «автодело», звал с собой и меня, и я уже нацелился поступать туда… но у моей семьи всегда был завышенный уровень притязаний. Поэтому девять классов я смог закончить – учителя честно выполнили своё обещание, но мои три тётушки, стоило мне только заикнуться про технический колледж, взяли меня в такой оборот, что перед этим арабо-израильский конфликт мог показаться лёгкой развлекательной прогулкой.
В итоге высокие договаривавшиеся стороны пришли к консенсусу. Я поступаю в техникум и выучиваюсь на бухгалтера без всяких эксцессов, а родители, в свою очередь, отдают в моё полное распоряжение однокомнатную квартирку недавно скончавшейся бабушки, папиной мамы, и обещают подкидывать кое-что на хлебушек. Теперь я понимаю, что таким образом мои родители ставили на мне крест – мол, живи, как знаешь, устали мы тебя тащить, но тогда передо мной замаячила долгожданная свобода, и я согласился даже на гадский техникум. Было мне тогда шестнадцать лет, обычно родители детей в самостоятельное плавание так рано стараются не отпускать, но я успел потрепать нервы всей семье, а в курсе моих школьных подвигов были не только все члены российской ветви нашей семьи, но и двоюродная тётя Хана из Хайфы, папин племянник Абрахам из Канады и двоюродная бабушка Фейга, ныне доживающая свой век в комфортабельных апартаментах с видом на Манхэттен. И все они ставили меня в пример несовершеннолетним отпрыскам собственных семей, в том плане, что таким быть не надо. Так что, боюсь, моя семья и так мучилась со мной слишком долго. Но сделать меня таким, как все, у них так и не получилось.
Учиться, как ни странно, мне понравилось, к тому же я, наконец, научился отделять мух от котлет – то есть общественную жизнь от личной, – и свои эксклюзивные каверзы теперь проделывал отнюдь не в техникуме, так что первый курс я закончил практически без троек, и мои бедные папа с мамой, первые полгода в страхе ожидавшие возвращения блудного сына под родительский кров, слегка расслабились.
А я, успешно сдав вторую в жизни сессию, решил по поводу моей, кстати подвернувшейся, днюхи, закатить вечеринку. С этого-то всё и началось.
Нет, с вечеринкой всё было в порядке – народ подобрался боевой, проверенный. Витёк, с которым мы продолжали дружить, озаботился о нужном количестве огненной воды, пришли и девчонки из моей группы, так что было весело. Но в самый разгар веселья я услышал в шуме и гаме тоненькую мелодию. Словно кожей ощутил и почувствовал, как меня с неудержимой силой тянет к её источнику, хотя где он находится – Бог весть. Народ продолжал пить и веселиться, уже не особо обращая внимания на виновника торжества, то есть на меня, и я пошёл туда, куда меня звала странная мелодия. Я вышел из квартиры и рванул наверх, на чердак старого, ещё дореволюционной постройки, дома. Я с каждым шагом был уверен, что мне нужно найти источник этой мелодии – нужно и всё тут. Необходимо.
К счастью, чердак оказался не заперт, и я влетел туда, а затем поднялся по хлипкой разболтанной лесенке на крышу. Гремя железом, я подошёл к самому её краю, мелодия звучала в моих ушах всё громче и громче… и я сделал шаг вперёд.
В общем, когда я освободился от странного наваждения, оказалось, что вокруг меня ничего нет. Совсем. Просто странный туман чернильного цвета, похожий на кисель, в котором я висел, словно муха в янтаре. Казалось, что это продолжалось целую вечность, я решил, что умер, и мысленно стал просить прощения у всех родственников по очереди, а поскольку родни у меня много – малость увлёкся процессом. От этого меня отвлёк раздавшийся из ниоткуда голос:
– Ну, и где?
– Что «где»? – раздражённо огрызнулся я. – Лично я, судя по цвету окружающей действительности – в жопе мироздания. А что? Тоже определиться не можешь?
– Да нет, – ехидно заметил голос, – я не об этом… Где крики, мольбы и слёзы о загубленной жизни? Где отчаянные просьбы вернуть всё, как было?
Тут я начал догадываться, что голос могущественнее, чем кажется на первый взгляд, и что к моему нынешнему пребыванию неизвестно где он имеет самое прямое отношение. Поэтому я вежливо поинтересовался:
– А ты можешь?
– Не-а… – лениво отозвался голос. – Видишь ли, Сёма вовремя одумался, отошёл от края крыши и вернулся к друзьям. Так что у него всё прекрасно. И возвращаться тебе просто некуда, ибо ты – не Сёма.
– Ни хрена себе семечки! – вырвалось у меня. – А я тогда кто?
– А ты – его слепок. Что-то вроде клона, – охотно пояснил голос. – Я, видишь ли, решил поставить небольшой эксперимент.
– Что??? – это первое слово было единственным цензурным в непрерывной тираде минут на пять. Честное слово, я умолк потому, что сам себя заслушался.
– Понимаю твоё возмущение, – хмыкнул голос, – однако у тебя нет выбора. Либо я тебя сейчас дематериализую, либо ты отправишься в другой мир и попробуешь в нём выжить. Как тебе дилемма?
Я прислушался к своим ощущениям. Может, я и ненастоящий Сёма Геркин, но быть дематериализованным мне совершенно не хочется. Поэтому попробую согласиться с этим психом – помереть-то я всегда успею. И я сказал:
– Не-не, никакой дематериализации.
– То есть, ты согласен на другой мир? – уточнил голос.
– Ну да, – ответил я и решил слегка поторговаться:
– А магия у меня будет?
– Нет.
– Вот, блин. Ну, может, я буду владеть каким-нибудь супероружием?
– Нет уж. Я тебя собираюсь послать в другой мир, а не мир уничтожить.
– Ладно. Тогда железное здоровье, долголетие, сила и неземная красота в качестве бонуса, а? Ты ж меня из родного мира выдернул, должен же хоть как-то это компенсировать!
Голос мерзко хихикнул:
– Здоровья тебе и своего надолго хватит, силы… Ну какой из тебя силач, Сёма? Не смеши. Долголетие… Ну, как сказать – годы все твои, сколько проживёшь.
Как-то зловеще это прозвучало, да… А голос продолжил своё издевательство:
– Красота… Ха… живи с тем, что есть, по меркам того мира ты и так достаточно необычен. А бонус… Ладно, будет тебе бонус. Ты будешь выигрывать любое пари, с кем бы и на что бы ни поспорил. Пошёл!
И меня несколько раз перевернуло и понесло вверх тормашками непонятно куда.
– Эй, погоди! – успел возопить я. – Ты кто?
– Неважно…
– Что за мир? Кем я там буду?
– Хороший мир. Нирея называется. А считаться ты там будешь Супругом Бога… если захочешь, конечно. Всё, пошёл-пошёл, а то пространственно-временной карман схлопнется и останется от тебя, Сёмочка, только мокрое место…
Меня закрутило с ещё большей силой, затянуло в чернильный густой водоворот, к горлу подступила тошнота, перед глазами замелькали зелёные вспышки, и я потерял сознание с мыслью о том, что этому экспериментатору рога-то поотшибаю. Почему именно рога? Хрен знает… Вот так и унесло меня на благословенную Нирею.
====== Глава 1. Из всех писков моды белые тапки являются самым последним... ======
Сознание возвращалось медленно и как-то скачкообразно. То есть, сначала я вспомнил своё имя. Потом в голове замелькали лица родных и близких и картинки моего прошлого. Потом вспомнилась вечеринка и странная мелодия, позвавшая меня, а под конец – беседа в пустоте непонятно с кем. От обилия поступившей информации мой мозг жалобно скрипнул, как перезагружающийся компьютер, и пожелал вновь отключиться. Но мысль о том, что я оказался хрен знает где и хрен знает в каком качестве, быстренько заставила моё бедное сознание остаться на плаву, а глаза – открыться. Лучше б я этого не делал…
Во-первых, я лежал на чём-то жёстком и холодном, и надо мной нависал раззолоченный, покрытый резьбой каменный потолок, во-вторых, просторное помещение, в котором я оказался, очень сильно смахивало на храм – тут тебе и расписные стены, и множество светильников, курившихся ароматным дымом, и две статуи, у ног которых я и возлежал, аки свинья в луже. И в-третьих, что самое поганое, на мне не было ни ниточки. Охренеть! Неведомая сущность (правильнее было бы называть её «сучность» за такое отношение к бедному мне!) могла быть хоть что-то оставить! Представив себе, как я голый выбираюсь из этого зала, отлавливаю первого попавшегося жреца… или как там эти служители культа здесь именуются… и голосом Терминатора заявляю: «Мне нужна твоя одежда!», я истерически хихикнул. А потом неожиданно решил, что я всё равно что-нибудь придумаю. Вот придумаю и всё. Пусть я непонятное нечто, копия настоящего Сёмки, пусть я голый и босой, пусть впереди чёрт знает что, но… Я жив, здоров и… и всё ещё может наладиться.
Пытаясь настроить себя на оптимистический лад, я поднялся, поскольку не хотел застудить на холодном камне самое дорогое из того, что у меня ещё осталось, и продолжил оглядывать помещение. Мой взор приковали к себе две статуи, у подножия которых я лежал – мужская и женская. Женская была высечена из бело-розового мрамора, её волосы были вызолочены, а в глазницы вставлены тёмно-синие камни, напоминающие сапфиры. Камни были просто громадные, они были не огранены, а скорее сглажены, только в центре каким-то образом был вырезан зрачок. От этого взгляд богини… да, скорее всего, богини казался пугающе живым, а милая улыбка – какой-то хищной. Статуя была облачена в одеяние из белоснежной струящейся ткани, расшитой серебром, и от этого напоминала мою двоюродную сестру, дочку тёти Ханы, Дину на собственной свадьбе. Когда взгляд счастливой невесты падал на незадачливого жениха, у неё на лице появлялось именно такое выражение: «Попался, родимый!» Это мне не понравилось, и хотя во всём остальном богиня была полным совершенством, я перевёл взгляд на статую бога, выполненную с не меньшим искусством, но на этот раз не из бело-розового, а из золотисто-коричневого камня. Волосы бога были черны, как ночь (банально, но неведомый скульптор именно такого эффекта и добивался, ибо в длинных волосах были рассыпаны серебристые звёзды), глаза у него, в отличие от богини, были зелёными, и я прикинул стоимость изумрудов, украшавших его глазницы. Вышло по меркам моего мира оч-чень даже нехило. Бог, в отличие от богини, был крылат, посеребрённые крылья словно плащом окутывали его фигуру, но и того, что оставалось на виду, было достаточно, чтобы заставить меня судорожно сглотнуть. Неведомый скульптор явно знал толк в красоте мужского тела, статуи древних греков рядом с этой казались жалкими поделками… такое невозможно вообразить, такое нужно только видеть… Значит, эти бог и богиня не плод фантазии скульптора, а некие, весьма могущественные существа, управляющие этим миром? И проклятая «сучность» что-то мне впаривала о том, что я буду считаться супругом бога… Я ещё раз окинул взглядом статую, и мне показались, что губы бога изогнулись в ехидной усмешке. Ой-вэй, вот я попал…
Нет, то, что мне нравятся не только девушки, я понял лет с четырнадцати. Но тщательно это скрывал. А что делать? Инстинкт самосохранения ещё никто не отменял, даже если предположить, что мои родители каким-то неведомым чудом вдруг проявили бы потрясающую толерантность, то прочие родственники… При мысли о том, в каких выражениях высказались бы о моих… эээ… пристрастиях тётя Фира, тётя Сара и тётя Циля, у меня волосы вставали дыбом, причём не только на голове. А уж про реакцию одноклассников и лучшего друга Витька я вообще молчу. Увы, окружение, в котором я рос, воспринимало нетрадиционную ориентацию примерно так же, как заразную хроническую болезнь, с той только разницей, что больного всё-таки можно пожалеть… хотя бы на расстоянии, а этих «уродов-пидарасов» – нет. Так что весёлая жизнь мне была бы обеспечена надолго. Поэтому я молчал, как партизанка Иванова на допросе в гестапо, а тут… Интересно, в этом странноватом мире однополые браки – норма, или только мне одному так свезло? Надо выяснить. И вообще, у меня на удивление мало информации, точнее, её нет совсем от слова никак. А как сказал однажды кто-то умный: «Кто владеет информацией – тот владеет миром». Значит, нужно срочно выяснять, куда меня забросила судьба, и чем грозит мне нежданное супружество. Может, меня в жертву принесут на этом самом камушке – вроде бы историк нам что-то подобное рассказывал… эх, жаль, что я именно в этот момент был занят запихиванием парочки лабораторных мышей в сумку Светки Одинцовой. Как она визжала… До сих пор вспоминаю – и на душе теплее становится.
Не, не согласный я быть жертвой… Значит, ищем какую-нибудь одёжку и валим по холодку, пока не обнаружили. А там разберёмся по обстановке. Интересно только, далеко ли я уйду, не зная языка, не умея читать-писать и не разбираясь в местных реалиях?
Ладно, проблемы надо решать по мере их поступления. И я уже нацелился спереть набедренную повязку со статуи бога, как вдруг где-то на входе раздалось громкое немелодичное пение. Мотивчик напоминал «Любовь нельзя купить» небезызвестных «Битлз», но исполнялся настолько фальшиво, что это скорее напоминало, как выражался наш физрук, правда, по другому поводу: «Хор голодных из оперы «Дай пожрать».
Я заметался по залу, как вспугнутая мышь, стараясь найти хоть какое-то укрытие, пение приближалось, и в этот момент я разглядел среди резьбы небольшую дверцу. Помянув Иисуса Христа, Иегову, Аллаха, Будду и японскую богиню Аматэрасу*, я попытался открыть дверцу, и она бесшумно подалась. За дверцей была крохотная абсолютно пустая комнатка, скорее ниша, на полу которой валялись какие-то тряпки. Я кое-как втиснулся в эту комнатку и закрыл за собой дверцу.
И вовремя. В зале показалась весьма торжественная процессия в очень интересном составе. Возглавлял её высокий мужчина с длинными седыми волосами, облачённый в одеяние глубокого пурпурного цвета, украшенное широким блестящим воротником-ожерельем, буквально утыканным драгоценными камнями. А на голову странного мужчины был водружён головной убор из перьев, пышным султаном спускающийся вниз. Увидев это великолепие, урыдался бы от зависти любой порядочный вождь краснокожих. Лицо мужчины было бы довольно красивым, если бы не жёстко проступающие носогубные складки и властный презрительный взгляд. Здешний правитель? Что-то он мне уже заранее не нравится.
Следом за «правителем» двое мужчин помоложе вели прекрасного обнажённого юношу с длинными волосами, распущенными по плечам. Всё тело юноши было расписано какими-то рисунками, а может, и здешними молитвами – я же не знаю… На красивом лице парня блуждала счастливая улыбка, спутники же его были абсолютно спокойны. Кстати, их одежды по фасончику напоминали одежду странного «правителя», только вот цвет был побледнее, золота поменьше, да султаны не такие пышные. Далее следовали ещё человек пять-шесть, державшие в руках ветви растения, сильно смахивающего на пальму, и золотые чаши, в которых что-то нехорошо булькало и дымилось. Их одежды были того же оттенка, только ещё светлее, золота и украшений же не было вовсе, как и головных уборов из перьев. Наоборот, головы мужчин были гладко выбриты и словно маслом натерты – так хорошо отражался от них свет храмовых светильников. И, наконец, замыкали процессию совсем молодые парни, почти подростки, одетые лишь в сандалии и набедренные повязки. Именно они и издавали этот немелодичный шум, подыгрывая по мере сил себе на чём-то, сильно напоминавшем чукотские гуделки** и древнегреческие лиры. Но самое главное, что, прислушиваясь, я начал понимать смысл их пения… да, сначала это была совершенно чужая речь, но чем больше я вслушивался, тем более понятной она мне казалась. Песенка явно не тянула на хит сезона и в приблизительном переводе звучала так:
О Аллир, Аллир благословенный, летающий между звёздами!
К тебе пришли мы, возрадовавшись душою, умилившись сердцем!
Прими же в дар этого дивного юношу, твоего будущего Супруга,
Ибо нет среди нас жемчужины прекраснее!
Да благословит вас сестра твоя, Тальяна,
Чья краса затмевает небо и ввергает в пучину безумия смертных!
И пусть сердце твоё возрадуется, как радуются сердца наши!
И милость твоя да пребудет с нами!
И со всем великим Казашшаном!
Всё остальное было примерно в том же духе, но я обратился в слух. Тааак… Значит, этот парнишка, напоминающий наркомана под кайфом – будущий супруг Бога? И для чего, интересно, его сюда привели? Свадьбу играть? Ну-ну, посмотрим, какова будет свадебка. Только вот подозрения у меня закрадываются самые нехорошие.
Между тем вся процессия оказалась примерно в том месте храма, где недавно лежал я. Полуголые парнишки быстренько бросили петь и притащили откуда-то резной позолоченный стол, на который и положили несопротивляющегося красавчика. Тот, кого я посчитал за правителя, начал громко молиться богу Аллиру, а двое его приближённых, которые вели парня, достали из складок своих одежд ярко переливающиеся гладкие шары размером с голову новорожденного младенца. Один из двоих встал в ногах, другой – в головах продолжавшей обморочно улыбаться жертвы – я всё меньше сомневался в том, что это было жертвоприношение – и оба подняли шары вверх на вытянутых руках. Полуголые парнишки рухнули на колени, обхватив головы руками. Те, кто нёс ветви и курильницы, подняли их повыше и закрыли глаза, а главный быстренько прочёл ещё одну молитву, после чего между двумя шарами образовалось что-то вроде нити из белого яркого пламени. Нить стала наливаться багровым, затем изогнулась и словно рухнула на тело неподвижно лежащего парня. Тот радостно воскликнул:
– О Аллир, мой небесный возлюбленный, я иду к тебе!
И тут же пламя словно очертило контур лежащего юноши, а затем… он исчез. Быстро, бесшумно и без всяких спецэффектов. Только кучка серого пепла осталась на резной поверхности стола, который даже не успел закоптиться.
Ничего себе… Вот это супружество… Нет, бежать отсюда надо, бежать…
Я сжался в комок, молясь непонятно кому, чтобы никому из находящихся в храме не пришло в голову заглянуть за неприметную дверку, и в это самое время над моим ухом кто-то ехидно произнёс:
– А что это ты тут делаешь? А?
*Аматэрасу – богиня Солнца в японском синтоистском пантеоне.
Гуделка – народный чукотский музыкальный инструмент, представляет из себя костяную пластинку-резонатор, один конец которой зажимается во рту, а из другого извлекаются звуки.
====== Глава 2. Все люди как люди, один я – как бог ======
Над моим ухом кто-то ехидно произнёс:
– А что это ты тут делаешь? А?
Я медленно, стараясь не делать резких движений, обернулся, и… и только хорошо развитый ещё в прошлой жизни инстинкт самосохранения помог мне не заорать. Передо мной стоял… стояла… стояло непонятное существо. Нет, оно обладало всеми параметрами нормальной человеческой фигуры – две руки, две ноги и голова. Хвоста, рогов и других лишних деталей не наблюдалось. Но заорать всё равно хотелось, ибо всё это непонятное, нет, ладно, похоже, это всё-таки мальчик… так вот этот непонятный товарищ был с головы до ног покрыт коротенькой шёрсткой цвета топлёного молока, мягкой даже на вид. Исключение составляли только ступни, ладони и хорошенькое, нежное личико с огромными золотистыми глазами. Ростом он был примерно мне по плечо, так что макушка с длинными волосами цвета чуть более тёмного, чем шёрстка на теле, маячила где-то в районе моего бицепса. Детёныш, что ли? Или какое-то дрессированное в храме животное? Последней мысли я тут же устыдился, хорошенькое личико было на редкость умным, а в глазах светилось ехидное лукавство, столь близкое моему сердцу. Бёдра непонятного парнишки были обмотаны не слишком чистой тканью серого цвета, а на шее был прочно закреплён ошейник со свисавшей с него подвеской.
– Ты кто? – удивился я.
– А ты кто? – задал мне встречный вопрос мохнатый очаровашка. – Я сначала думал, что ты новенький из Цветов Любви, но на тебе нет ракатты, – тут он подергал рукой за свой ошейник. – И ты меня не испугался. А они все обычно так забавно пугаются и кричат… – Парнишка хихикнул.
Я вздохнул. Мне необходимо хоть что-то узнать об этом мире, значит, нужно довериться хоть кому-то. Те, кто приносил жертву в зале, на эту роль не подходили категорически, и, кто знает, не оказался бы я на этом нехорошем столике, после того, как доверчиво бросился бы за помощью к этим мудрым дяденькам и явно неадекватной молодёжи? Так что придётся довериться этому парнишке.
Я ещё раз вздохнул, выдохнул, и начал:
– Меня зовут Семён Геркин. И я совсем-совсем не отсюда…
Я постарался быть кратким и уложился минут в пять. На моё счастье, церемония в зале к этому моменту успела закончиться, и храм опустел. Что же касается моего нового знакомого, то у него мой рассказ не вызвал недоверия, напротив, он смотрел на меня с неприкрытым восхищением. А когда я закончил, выдохнул:
– Знаешь, Сайм, ведь с тобой говорил сам Творец Богов…
– И что? – раздражённо отозвался я. – Я должен встать и покраснеть от счастья? Или пойти к тем дяденькам с криком: «Возьмите меня, я супруг Бога?» Чтобы меня вот так же спалили? Да ни в жизнь!
Парнишка задумчиво покивал головой и заметил:
– Да нет, к Жрецам тебе нельзя. Они плохие. Бежать тебе надо.
– Интересно – куда? – ядовито поинтересовался я. – И как? Не подскажешь?
Мохнатик тяжело вздохнул и начал свою историю, заодно просветив меня малость насчёт истории того мира, в котором я оказался.
Мир и вправду назывался Нирея. И мы находились на одном из его материков – Хэхэ. На этом материке были расположены два больших государства – Казашшан и Хориб. На втором материке – Закте – вольно раскинулось государство Хухландия. Третий, самый северный материк, именовался Юплой, государств, как таковых, там не было. Именно оттуда родом и был Анъях – так звали парнишку. Юпла, в отличие от жарких Хэхэ и Закта, отличалась на редкость суровым климатом, большую часть её покрывали вечные снега и ледники, на меньшей располагалось что-то вроде тундры. Немногочисленное население Юплы, объединённое в несколько десятков племён, вольно кочевало по этой самой тундре, охотясь и гоня перед собой стада приручённых огромных зверей Хмы. Ещё несколько племён юпландцев обитали в той части материка, где к побережью вплотную подходило тёплое океаническое течение. Эти юпландцы не кочевали, а ловили рыбу и охотились на морских зверей, добывая мясо, прочную кожу и драгоценные клыки, которые охотно покупались приезжими купцами. Короче, по укладу юпландцы удивительно напоминали чукчей и эскимосов. Что же касается шёрстки на их теле, то это была такая дополнительная защита от холода. Другие обитатели Ниреи никакой шерсти на теле не имеют.
На мой вопрос, почему юпланцы живут в таком неблагоприятном месте, Анъях пригорюнился и просветил меня насчёт местных верований.
Оказывается, давным-давно Ниреей управляли три бога – братья Аллир и Лотар и их сестра Тальяна. Вдвоём братья одолели Змея тьмы, Горгола, осмелившегося покуситься на честь прекрасной Тальяны, и заточили его глубоко под землёй, после чего вся Нирея стала подвластна их воле. Но ничто не бывает вечным, и какое-то время спустя прекрасная Тальяна пришла к Аллиру с доказательствами, что Лотар замышляет зло против него и хочет низвергнуть в ту же пропасть, где долгие века томится злобный Горгол. Аллир пришёл в ярость, и был великий поединок. Всё население Ниреи выступило на стороне Аллира и Тальяны, все были втянуты в эту войну. Всё население за одним исключением. Юпландцы остались верны отвергнутому богу, отказавшись поверить в его виновность, и выступили против всех.
Чем закончилась эта история – понятно. Аллир и Тальяна победили Лотара и заключили его в какое-то странное место, где, по словам Анъяха, не было «ни верха, ни низа, ни пространства, ни времени». В этом заключении он пребывает и по сей день. Аллир же, разгневавшись на юпландцев, передвинул Юплу гораздо севернее того места, где она когда-то располагалась, отчего на ней возникли вечные снега и ледники. Самих же юпландцев он проклял, заставив их тела уменьшиться и покрыться шерстью, «дабы стали они подобны животным». Но упрямые юпландцы и тут не отреклись от свергнутого Бога и не стали молить победителя о прощении. После чего «Аллир навсегда закрыл для них своё сердце, оставив пребывать в ничтожестве».
Произнеся эту фразу, Анъях злобно хмыкнул и добавил:
– Так рассказывают эту историю храмовые Жрецы.
Я призадумался и спросил:
– Но если твой народ живёт так далеко на севере, то как ты оказался здесь?
Анъях ответил, что его отец, великий вождь юпландцев, сумел объединить несколько племён и образовать что-то вроде государства. Более того, отважные мореходы под его началом стали серьёзно тревожить казашшанские торговые суда на предмет: «А не пора ли нам поделиться?» Естественно, Правитель Казашшана Айайоль потребовал привести юпландцев к покорности. Так что военный флот Казашшана подошёл к берегам Юплы и потребовал от юпландцев сдаться и покориться силе, а в знак этого выдать сорок заложников из наиболее воинственных семейств. Аргументы были подтверждены несколькими выстрелами из огненных труб, которые уничтожили пару юпландских деревушек вместе со всеми жителями на побережье. После этого отец Анъяха вынужден был сдаться, требуемое количество заложников кое-как наскребли, в их число попал и Анъях. Так бедный парень оказался в совершенно незнакомом ему Казашшане, где на заложников быстро надели ошейники, и знатные казашшанские семейства быстренько разобрали их в качестве слуг и постельных рабов. Самого же Анъяха первоначально планировали оставить в гареме Правителя, однако парень стал проявлять дерзость и непокорность, своего счастья не понимал, вот и послали его на перевоспитание в Храм Аллира. Однако упрямец сдаваться не собирался, он наловчился прятаться в тёмных коридорах гигантского Храма от Жрецов и тайно подстраивать им всякие пакости. Периодически его отлавливали, пороли так, что он отлёживался по нескольку недель, но, едва оклемавшись, всё равно принимался за своё. Я с восхищением крякнул, почуяв родственную душу, и поинтересовался:
