Текст книги "Надежда сильнее страха (СИ)"

Автор книги: Rabbit hearted girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Пленные? – поднимает бровь Рори. – Я вроде не заметил, чтобы они кого-то забрали.

– Думаю, их и не было. Лишь бы оправдать свои казни. Они их даже в прямом эфире показывают, – приглушённо шипит Пит. – Не удивлюсь, что сегодня они собираются показать именно очередную казнь.

– Они даже не повстанцев хватают, – присоединяется Финик. – Так, кто под руку попадётся. Женщин, стариков, детей. Был рядом – значит, уже повстанец. Лишь бы остальных запугать.

Я бросаю взгляд на экран: там Китнисс стреляет в планолёты. Плутарх и его люди выстроили всё максимально правильно. Особенно ярко смотрится ролик на фоне лживых новостей, думаю, и время они выбрали тоже намеренно. Китнисс выкрикивает свои искренние пожелания Капитолию, и тут же эфир перехватывают. Впрочем, всё, что нужно, уже было сказано. Я бросаю взгляд наверх: Плутарх с кем-то переговаривается через коммуникатор. Видимо, обсуждает результаты. А тем временем капитолийцы, действительно, решили показать казнь. Камера медленно пролетает по главной площади Капитолия мимо длинного ряда людей, стоящих спинами к толпе.

– Кто бы сомневался, – доносится голос Рори и тут же срывается. Камера замирает у одной из осуждённых. Судя по росту и комплекции, девочке лет десяти…

– Нет, Рори, это не может быть она, – шепчу я, глядя на экран. Но я вижу до боли знакомую тёмную косичку с выбившимися волосками, серое изгвазданное в саже, грязи и крови платье…

– Нет, – шепчу я, покачивая головой.

– Там, в Двенадцатом, я нашёл посреди дороги ленту, похожую на её, – вдруг доносится шёпот Рори. – Я думал, что уже с ума сошёл. А тут, – он больно сжимает мою руку, но я молчу. Я знаю, что он в шаге от того, чтобы сорваться. И я тоже. Я хочу ещё раз взглянуть, чтобы убедиться, но камера уже отлетела и теперь демонстрирует каких-то людей, зачитывающих приговор. Я замечаю, что Коин что-то указывает своим людям, отвечающим за технику, как зал пронзает громкий крик:

– Не смейте! – я оборачиваюсь и вижу Гейла. Вид у него крайне пугающий. Коин замирает и, взяв микрофон, лишь отвечает:

– Собрание на сегодня закончено, кто хочет – может расходиться.

Большая часть толпы облегчённо вздыхает и покидает помещение.

– Давайте мыслить рационально, – доносится голос Финика. – Они так «ненавязчиво» часто показывают эту девочку… Тем более что они скрывают их лица.

– Так в том и дело, что они специально привлекают наше внимание. Они хотят нам показать, что она у них, – подходит ближе Гейл.

– Но это может быть и не она, а какая-то девочка с улицы, одетая так, чтобы у вас всё в головах перемешалось. Раз запугать толпу не получается, мы запугаем их заводил! – злобно кричит он в ответ.

– Хочешь сказать, что я чокнутый?

– Я не это имел в виду, – Финик старается говорить как можно спокойнее, но видно, что агрессия Гейла выводит его из себя.

– Гейл! – резко окрикивает его Китнисс. – Сейчас не время для ссор.

– Ну, а что ты думаешь? Это Пози?

– Я не думаю, что у капитолийцев было время её забрать.

– Ты уверен, что она была дома, когда всё это произошло? – подаёт голос Рори. Он смотрит на брата серьёзно и сурово, явно не принимая то, что он позволяет себе выплёскивать злобу на всех подряд.

– Когда я бежал, то я встретил нашу соседку, она сказала, что Пози с матерью, – бросает он, и тут же замолкает, так как на экране снова появляется эта девочка.

– Это не может быть она, – робко вступаю я. – Помните, на одних Голодных Играх они запустили соек-говорунов, что кричали как родственники трибутов?

– Это были игры, а это реальность, – голос Гейла становится всё более незнакомым и пугающим.

– Так в том-то и дело, что для них нет никакой разницы, – качает головой Китнисс.

На экране раздаётся череда выстрелов, заставляющая непроизвольно зажмуриться. Камера снова скользит по мятежникам, теперь уже лежащим в лужах своей крови.

– Это она, там была родинка на руке, – ошарашено бормочет он, а потом, вскрикнув, ударяет ногой по ближайшему стулу так, что от него отлетает ножка.

– Прекрати, Гейл, – почти что приказывает Китнисс.

– Ты-то видел? Скажи им! – кричит он Рори.

– Я, я не знаю, – лишь бормочет он. Рори выглядит ошарашенным, но он, по крайней мере, не позволяет себе крушить всё вокруг. – Я поначалу тоже подумал, что это она, но зная Капитолий и его методы…

– Они убили нашу сестру! Прямо перед камерами! – Гейл снова переходит на крик. Эти дни почти полного молчания не прошли даром: сейчас он выплёскивает на нас всё, что накопилось, совершенно не думая о том, что творит.

– Они и без того это сделали, – Рори явно не настроен поддаваться ему.

– Мы разберёмся со всем этим, – впервые за всё это время вступает Пит. По нему видно, что ему крайне неприятна вся эта ситуация. – Я уже слышал от некоторых мятежников из других дистриктов, что во время этих казней им мерещатся родственники или знакомые, пропавшие или погибшие во время обстрелов. И чаще всего, это были не простые мятежники, а кто-то из командования. Возможно, что…

– Мне плевать на других, я видел достаточно, – обрывает его Гейл.

– Мог бы и прислушаться к другим для разнообразия! – вскрикивает Китнисс. – Ты никого не хочешь слушать, ни нас, ни брата. Ведь да, зачем включать голову, если можно предаться слепой злости!

– Так почему ты, если ты у нас такая умная, не можешь всё это остановить? – он резко приближается к Китнисс, глядя на неё с такой злобой, точно она, действительно, виновна во всём происходящем.

– Не смей, – Питу не нужно кричать. Его слишком спокойный голос пугает страшнее, чем крики Гейла. Я замечаю, что он напряжённо сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– Пошли вы к чёрту! – снова ударяя по очередному стулу, уходит Гейл.

Через пару секунд громко хлопает дверь.

– Он совсем двинулся, – качает головой Пит. – Ты как, Рори?

– Я, я не знаю, – он выглядит несколько потерянным. – Она была так похожа… Но её, действительно, не могли забрать незаметно, да и некогда было… Я ничего не понимаю.

– Они на это и рассчитывают, чтобы мы закопались в сомнениях и зарылись глубже, прячась от страха навредить ещё кому-то, – качает головой Китнисс. – Ну, или просто сходили с ума, – с горечью прибавляет она.

Мы уходим оттуда, но не спешим расходиться. Какое-то время мы все вместе сидим на скамейках у лифтов. Просто молчим, потому что сказать нечего. Для них эти казни уже не новость, но я о них узнала только сейчас. И от того даже страшнее. А ещё страшнее, что пару минут назад мы кричали друг на друга, в то время как на другом конце страны без какой-либо причины перед глазами тысяч зрителей убили маленькую девочку.

Звучит не ново. Такое происходит уже восемьдесят лет. Только раньше они убивали детей чужими руками. А теперь все маски сброшены.

Я почти уверена, что это не Пози. Будь это она, Рори бы не сидел сейчас молча. Я помню каждый раз, когда ему мерещилась сестра, когда он видел маленьких трибуток. Нет. То, что вспыхнул его брат неудивительно – он уже давно находился на грани.

– Что ты будешь дальше делать? – нарушаю я молчание, обращаясь к Рори.

– Ты о Гейле? – я киваю. – Не знаю, говорить с ним бесполезно. По крайней мере, сейчас. Но надо попытаться.

– Возможно, ты сможешь его убедить в том, что это была не Пози, – Рори смотрит на меня, покачивая головой:

– Для него это уже не имеет значения. Да и для меня, кажется, уже тоже, – он замолкает на пару секунд, а потом резко встаёт: – Наверное, я пойду. До завтра, – он делает жалкую попытку улыбнуться и уходит вглубь коридора.

И я понимаю, что на самом деле, это всё ещё имеет значение.

Потому что нет ничего хуже надежды, которую дали на мгновение и тут же отобрали.

Комментарий к Глава 28

Не бейте меня, у меня госы и диплом

Песни к главе: Lana Del Rey – Video Games, Muse – Uprising, Fleur – Разбег.

========== Глава 29 ==========

Время, кажется, тянется целую вечность. Как капли, что падают с плохо закрытого крана. Пара минут, что длятся столетиями, нервная дрожь – и снова напряжённая тишина ожидания.

Мы сидим в нашем блоке, ожидая отбоя. Мама, сложив руки на груди, задумчиво изучает потолок. Китнисс положила голову на плечо Пита. Приглядевшись, я замечаю, что она крепко вцепилась в одеяло: может, борется с очередным кошмаром наяву?

– Нет, не верю я, что это была Пози, – доносится голос мамы. Она повернулась на бок и смотрит в мою сторону. – Они все были дома, я к ним утром тогда, кажется, заходила. Недолго, правда, была, – она замолкает, предавшись неприятным воспоминаниям. Я запоздало понимаю, что тогда, что она, что мать Рори считали нас погибшими. Правда, мать Рори так и не успела ничего узнать…

– Да очевидно, что Гейл просто с катушек слетел. Лишний повод просто, – хрипит Китнисс.

– Я уверен, что мы ещё кого-то из потенциальных знакомых можем там увидеть, – говорит Пит, открывая глаза. Всё время до этого он сидел точно в полудрёме. – Слишком уж много совпадений.

– А та лента? – вдруг всплывает у меня в голове.

– Кто знает, – едва слышно вздыхает Пит, – случайность, а может, и намеренно оставленный знак. От Капитолия можно ждать что угодно.

– Да, у них воображения хватает, натренировались на Играх. Используют наши же страхи против нас самих, – добавляет Китнисс. – Отбирают не то что родных, а воспоминания о них и превращают в свои марионетки.

– Как думаешь мам, – я заранее знаю ответ на этот вопрос, но не могу не спросить, просто чтобы поставить точку, – а если Рори поговорит с ним, спокойно, это может хоть как-то ему помочь?

Мама поднимает на меня свои глаза и грустно качает головой:

– Не знаю, Прим. Мне его состояние не нравилось уже тогда, когда мы бежали в поисках Тринадцатого. Он тогда чуть ли не на всех бросался. А сейчас… После этого затишья. Он либо вернётся к прежнему молчаливому состоянию, либо взорвётся окончательно. Сбежит или ещё что придумает.

– Я пыталась с ним поговорить, но от него, действительно, ничего не осталось, – шепчет Китнисс. – Только оболочка. А под ней – пустота и лишь одна зациклившаяся мысль.

Свет выключается, и все тут же начинают шуршать одеялами.

– Спокойной ночи, – привычно бормочу я, слыша ответные пожелания. Я зарываюсь поглубже в слишком хрустящее от стирки одеяло и закрываю глаза. Мало что меняется, правда. Я отчаянно пытаюсь не думать о том, что надо мной около пятнадцати этажей, которые могут обрушиться. Почему они могут обрушиться – неважно. Я чувствую, как начинаю задыхаться в этой темноте. Так хочется наверх, наружу… Я прекрасно знаю, что если мы туда и попадём, то на поле битвы. Впрочем… сейчас весь Панем охвачен революцией – негде спрятаться. Разве что только тут, зарывшись под землю.

Мысли торопливо и бессвязно сменяют друг друга. Неожиданно я замираю, осознав: если Тринадцатый сейчас и выступит – то пойдёт сразу на Капитолий. В отличие от других дистриктов у них есть серьёзное оружие, обученные солдаты и явные амбиции. И мы уже не окажемся в каком-нибудь дистрикте. Нет. Следующая остановка – Капитолий.

***

Я просыпаюсь точно по писку будильника. С трудом раскрываю глаза: ночью меня опять преследовал разваливающийся на куски Остин, на этот раз в компании полуистлевших, похожих на расплавленный воск, больных из Пятого, и той неизвестной убитой девочки. Девочку во сне снова убили, а потом она превратилась в Омел. Я уже отчаялась искать смысл в этих снах. Единственное, что из них ясно – то, что я медленно схожу с ума.

Я быстро оглядываюсь по сторонам: мама уже встала и поправляет свою форму, кровать сестры и Пита заправлена, а их самих нет.

– Проснулась? – мама пытается улыбнуться, но у неё это плохо выходит. Явно обеспокоена.

– А где Китнисс?

– Забрали чуть ли не час назад, – пожимает плечами она. – Улетели во Второй дистрикт. Китнисс была очень не в восторге от этого. Удивительно, как ты не проснулась.

Я спешно одеваюсь и бегу в столовую вслед за мамой. Правда, по пути она отстаёт, оставшись поговорить с другим врачом, поэтому в зал я захожу уже одна. Пока я иду за подносом, я спешно обвожу взглядом все столы: может, пришёл Рори… Я замечаю одиноко сидящего Эртера и выдыхаю: хоть какая-то компания. Взяв какую-то непонятную сероватую кашу, я иду к нему. Уже на подходе я замечаю, что он задумчиво солит кашу, одновременно читая книгу.

– Можно? – Эртер тут же поднимает голову и молчаливо кивает.

– Слышала новости? – не отвлекаясь от книги, спрашивает он.

– Про Второй дистрикт? – он кивает. – Только то, что туда отправили сестру и Пита.

– Там всё очень весело, – Эртер прикрывает книгу. Его брови слегка нахмурены, а глаза кажутся несколько поблекшими. Сложно признавать, что-то место, которое ты называл своим домом, теперь – пепелище и руины. – Там уже были солдаты из Третьего. Вчера Коин тоже отправила группу. А за ночь туда пришли люди из Четвёртого и Пятого. Там и до этого уже была серьёзная стычка, а теперь…

– Эртер, – я хочу сказать хоть что-то успокаивающее, но в голове пустота.

– Ты ведь тоже самое чувствовала, когда они сказали, что разбомбили Двенадцатый? – я молчу, но он всё понимает.

– Раз они позвали сестру, значит, уже всё близится к концу?

– Скорее всего. У них полно оружия. Причём такого, о котором Капитолий и не слышал. Именно поэтому Коин и привезла сюда чуть ли не всех учёных Панема. Не удивлюсь, что дело решится в ближайшие часы. Как я понял, они начали окружать базу капитолийцев. Скорее всего, Тринадцатые просто пробьют в ней брешь, загонят их в угол, – Эртер замирает на мгновение. Он о чём-то вспомнил? Об отце? Или о ком-то из знакомых? – Загонят в угол как крыс… Похоронят невиновных под обломками разрушенных этажей, потому что, скорее всего, часть населения, что за Капитолий, спрятали в базе, – в его голубых глазах точно мелькают колкие искры. Никогда не видела его настолько рассерженным.

– Они же должны знать о таком! – недоумённо бормочу я.

– Я говорил им, – качает головой Эртер. – Они меня даже не послушали. Я для них никто. Зато как вспомнить план здания академии или того же «Ореха», где я был однажды… Они нас просто используют. Я уверен, что как только падёт Второй, в остальных дистриктах миротворцы отступят в Капитолий. И тогда Коин бросится туда. Это только может показаться, что у неё мало сил. Солдат, может, и не так много, зато есть бомбы, отравляющие газы, стрелы, снаряды… – я чувствую, как мои руки начинают дрожать. Я знала это, но когда тебе это говорят в лицо, тем более так… На секунду у меня возникает странное желание широко улыбнуться, точно ничего этого не было сказано и беззаботно перевести разговор на что-то другое. На Кору, на эту дурацкую книгу, на что угодно. Только не думать об этом.

– Я поняла, что она пойдёт на что угодно, когда узнала, что она поставила Китнисс условие, когда пришли наши люди, – шепчу я. – Но я так глупо пыталась это отрицать. Ведь если не видишь, не думаешь, то кажется, что всего этого нет.

– Пока мы здесь, мы можем спрятаться, – едва заметно кивает он, – закрыться от остального мира своими надуманными заботами, старыми книгами, выдумкой или попытками найти хоть что-то хорошее. Но как только мы выберемся наверх – у нас уже не будет шансов вернуться сюда. Как бы мы ни хотели этого.

– Я бы предпочла умереть наверху, чем медленно сходить с ума тут, – шепчу я. Эртер смотрит на меня с удивлением, а потом я замечаю, как на его губах появляется слабая улыбка:

– Кора тоже самое говорит.

На мгновение мне кажется, что он хочет что-то сказать о Коин – брови снова хмурнеют, – но вдруг он замечает кого-то вдали. Взгляд смягчается, и он несколько притворно-весёлым голосом говорит:

– О, кто к нам пришёл.

Рори натянуто пытается улыбнуться, но через секунду бросает жалкие попытки выглядеть весёлым и бодрым, и громко падает на соседний стул.

– Я пытался найти брата, – предвосхищая мой вопрос, вздыхает он. – Как можете заметить – безрезультатно.

– Не захотел говорить? – уточняет Эртер.

– Я просто его нигде не могу найти, – пожимает он плечами, размазывая кашу по тарелке. – Скорее всего, он где-то на нижних уровнях или пошёл проситься в какой-нибудь отряд, – Рори снова тяжело вздыхает. – Из-за этой кутерьмы со Вторым все точно с ума посходили. Насколько я понял, скоро начнут формировать отряды, и, думаю, нам не отвертеться.

– Естественно, – качает головой Эртер. – Думаю, нас всей толпой отправят, чтобы «моральный дух» поднимать.

– Да уж, – Рори бросает ложку и задумчиво смотрит куда-то сквозь стены. – Поверить не могу, что всё так быстро произошло…

– Нас толком ни во что не посвящали, – пожимает плечами он. – Тем более что до этого момента Коин не особенно ввязывалась в ход дела. А сейчас она туда послала планолёты, полные оружия.

На какое-то мгновение мы замолкаем и пытаемся поесть. Увы, надежды Финика на то, что с приходом Энни еда в столовой станет вкуснее, не оправдались. Во всяком случае, это точно можно сказать о завтраках.

– Понравилась солёная каша? – слегка улыбается Рори. Он тоже заметил, что Эртер вытряхивает чуть ли не большую часть окаменевшего содержимого солонки, в свою всё ещё полную тарелку.

– Но так, действительно, лучше. Хоть какой-то вкус. А то больше похоже на слизняка.

– И тебе приятного аппетита, – бормочу я. Эртер улыбается уголками губ. – Кстати, как Кора?

– Спасибо твоей маме, она уже почти в норме. Утром даже пыталась встать, – качает он головой, – но от этих уколов у неё сильно кружится голова.

– Ты почти всё время с ней проводишь, – усмехнувшись, замечает Рори.

– Она спасла мне жизнь, – пожимает плечами Эртер, задумчиво уставившись взглядом на стол. – Так что я ей обязан. Кто его знает, что было бы со мной, не оттолкни она меня от той лестницы. Тем более что у неё, что у меня тут больше никого нет.

– Мы не в счёт? – по лицу Рори непонятно: улыбается ли он или хочет обидеться. Впрочем, скорее первое.

– Я не об этом. У вас есть семьи, вокруг мелькают лица тех, кого вы знаете с детства. А мы… У нас… – он замолкает, видимо, предавшись каким-то неприятным воспоминаниям. Я пытаюсь замять неприятную паузу и задаю самый банальный вопрос:

– О чём сейчас читаешь? – взгляд Эртера оживляется.

– Об истории прошлого мира, – слегка улыбается он. – Сейчас я читаю о том, что произошло примерно полторы тысячи лет назад. И по сути – всё тоже самое. Но… Что-то в этом есть. Во всяком случае, как ни странно, это даёт надежду на то, что мы сможем всё исправить. И на то, что, возможно, где-то есть ещё кто-то.

– Ты в это, действительно, веришь? – Рори несколько удивлён. – Был бы кто-то, так пришёл давно и разобрался с Капитолием.

– А что, если у них самих там проблемы? Кто знает, как на тех местах отразился тот катаклизм или что тогда вообще произошло? Мы ведь ничего не знаем.

– И что тебе это сдалось? – Хоторн безобидно улыбается. Эртер улыбается в ответ и замирает.

– Мой отец часто рассказывал мне истории, собранные со слов других людей. Он был самым обычным человеком, но так сильно хотел узнать, что же случилось тогда, что же произошло с остальным миром, – его голос слегка дрожит.

– Ну, разберёмся с Капитолием, может, и сможем, этим заняться.

Я бросаю взгляд на часы и понимаю, что времени осталось совсем немного. Я быстро, стараясь тут же проглотить, чтобы не чувствовать вкус, доедаю остатки каши и запиваю её приторно-сладким, со вкусом жухлой травы, чаем. Тут же хочется прибежать к Коре и попросить у неё чая Эффи.

– Я побегу, пора, – выскакивая из-за стола, обращаюсь я к Рори, бросившего на меня несколько непонимающий взгляд.

– Подожди, – допивая чай, говорит Эртер. – Нам по пути.

– Я бы предпочёл пойти с вами, но мне на собрание через полчаса, – поморщившись, вздыхает Рори. – Надеюсь, всё там нормально.

Я едва заметно качаю головой. На секунду меня накрывает страх. Страх того, что что-то может случиться с сестрой. Я пытаюсь себя успокоить тем, что она и не в таких переделках бывала, но что-то меня всё равно тревожит. Точно стараясь отогнать эти мысли, я порывисто обнимаю Рори и развернувшись на каблуках иду в сторону прохода, не сказав ни слова.

Когда мы заходим в лифт, я замечаю обеспокоенный взгляд Эртера. Значит, он заметил? Он ничего не говорит, точно понимает, что не вправе о таком спрашивать, но отчего-то я сама ему во всём признаюсь:

– Почему-то подумала о сестре. О том, что с ней что-то может случиться. Глупые страхи, не стоит обращать внимания, – буквально на одном дыхании произношу я.

– Я так и понял, – качает он головой. – Меня просто подобные мысли тоже посещают, – я удивлённо смотрю на него. – Сегодня я наткнулся на историю одной женщины в той книге. Чем-то она напомнила мне о Китнисс.

Двери лифта раскрываются, и он на время замолкает. Как только мы заходим в коридор, он продолжает:

– Кажется, её звали Жанна. Собрала людей, пыталась освободить свою страну. А в итоге её сожгли на костре.

– Ты меня так успокоить хотел?

– Прости, сам не знаю, к чему это сказал. Просто… – по его глазам я вижу, что он действительно обеспокоен. Мы доходим до палаты Коры, и я останавливаюсь, не давая ему возможности продолжить.

– Тебе ведь сюда? – он замирает в нерешительности. На какое-то мгновение я задумываюсь: случись такой разговор пару недель назад, прежний Эртер бы глупо отшутился. А сейчас он стоит, точно пытаясь понять, как поступить: как раньше или иначе. – Передай Коре, что я к ней попозже загляну, – говорю я, давая ему понять, что мне пора идти.

Я залетаю в сестринскую, готовая к полному погружению в рутинную работу, как понимаю, что и тут меня ждёт сюрприз. Старшая медсестра, едва завидев меня, отправляет меня в кабинет главврача. Что ж. Возможно, он хочет поговорить по поводу Коры. Или о вчерашнем инциденте.

В кабинете главврача уже находится несколько медсестёр. Насколько я смогла понять за то время, что я тут, эти – самые смышленые. Кроме того, тут ещё несколько врачей. Но самого главврача тут нет. На мгновение мне хочется спросить у кого-нибудь, что тут происходит, но я вспоминаю, что даже не помню их имён.

На моё счастье, в кабинет возвращается главврач. Он окидывает нас взглядом, точно пересчитывая, и говорит:

– Идём за мной.

Мы следуем за ним в ту часть больничного отсека, где я ни разу не была. Спускаемся по звенящей гулким эхом лестнице на один этаж. Тут атмосфера стерильности выражена ещё сильнее. Мы идём по совершенно пустынному коридору с множеством дверей, в воздухе сильный запах спирта, йода и ещё непонятно чего. Лишь когда мы останавливаемся у одной из дверей, я запоздало осознаю: это лаборатории.

Комната, в которую мы заходим, отличается от большинства помещений в Тринадцатом. Тут горит приглушённый свет, по стенам развешаны экраны, у дальней стены стоят ряды каких-то коробок. Или клеток. Сложно различить в полумраке. Посередине комнаты стоят несколько отдельных хорошо освещённых столов, точно для того, чтобы показать нам что-то.

– Я вас позвал сюда, потому что через некоторое время вам придётся немного сменить род деятельности, если можно так сказать, – главврач проходит на середину комнаты, чтобы его было лучше видно и слышно. – Для вас наверняка не секрет, что скоро войска повстанцев отправятся в Капитолий, – я уже прекрасно знаю, к чему он клонит, – поэтому скоро понадобится ваша помощь. Указом нашего президента Коин я должен выделить по одному врачу на каждый отряд и снабдить вас всей необходимой информацией, – я слышу, как некоторые девушки начинают испуганно перешёптываться, но стараюсь не обращать на это внимания. Я подхожу поближе. – Что же. В основном, у меня к вам лишь несколько требований, так как вы – лучшие из студентов и моих молодых работников. Поэтому, я не буду вас нагружать информацией, которой вас снабдят военные. У меня для вас кое-что поинтереснее, – он жестом приглашает подойти к столу.

– По приказу Коин мы и учёные Панема занимались разработкой одного интересного состава. Его задача – буквально вернуть человека с того света. Делаем мы это для того, чтобы в критической ситуации не лишиться особенно важных лиц. Например, командира отряда, пленника, обладающего ключевой информацией – тут всё вполне понятно. И, надо сказать, мы преуспели в этом деле, – голос главврача слегка дрожит, а глаза немного пугающе заблестели. И я понимаю его восторг. Сложно не испытывать такие эмоции, когда ты смог подчинить себе невероятное – саму смерть. – Однако существует ряд «но». Как бы мы не изменяли состав, мы не можем гарантировать регенерацию организма в случае получения им критического урона.

– А что вы имеете под критическим уроном? – подаёт голос одна из медсестёр.

– Скажем так, – вздыхает он, – мы не сможем спасти человека, которого буквально превратили в фарш или у которого ожог больше восьмидесяти процентов тела. Теперь понятнее? – я бросаю взгляд на эту девушку: явно студентка. Слова врача её, мягко говоря, шокировали – видимо, она не видела ничего страшнее лёгкого ожога. Впрочем, и то, как сказал это врач – звучит довольно страшно.

– На каждый отряд будет выделено по одной или двум таким ампулам, – он демонстрирует нам небольшую ампулу, заполненную слегка голубоватой мутной жидкостью. – Ваша задача – спасти определённого человека, если того требует ваше руководство, то есть командир, ну или командира, если тому досталось. Однако учтите, что у вас не будет возможности где-то ещё добыть другие такие ампулы. И не надейтесь, что сможете вколоть их каждому солдату.

Доносится тихий рокот. В какой-то степени я даже завидую этим девчонкам: они ещё не знают, что такое смерть, не видели настоящих ранений, не знают, что такое бессилие.

– Вы должны беречь эти ампулы, и ни в коем случае не допускать того, чтобы они попали к врагу. Важно отметить, что опытов на людях, естественно, не проводилось, поэтому мы не можем гарантировать на сто процентов идеальный результат…., – я почти уже не слушаю главврача. Тем более что он говорит о вполне очевидных вещах.

Я чувствую, как возвращается дрожь. Закрываю глаза – но помогает мало. Мне по-настоящему страшно, потому что пути назад уже нет.

И я мысленно начинаю молиться всем богам, чтобы я попала в отряд к Китнисс.

Ведь если что – теперь я смогу её защитить.

***

Когда я захожу к Коре после собрания, там уже нет Эртера. Кора выглядит значительно лучше чем вчера, но она почти не улыбается. Видимо, всё же он ей рассказал о том, что происходит в его родном дистрикте и что грозит нам.

– Всё нормально? – я удивлённо смотрю на неё. – Ты дрожишь.

Я даже и не заметила.

Тут же сажусь на стул рядом с её кроватью.

– Давай, выкладывай, – её голос немного смягчается.

– Врачей тоже собираются отправить, – бормочу я, не зная, с чего начать, – объясняли, что да как будет, – я замолкаю, вспомнив пугающе-пафосные речи одного командира, к которому потом нас отвели на инструктаж.

– Но дело, кажется, не совсем в этом, – Кора задумчиво скрещивает руки.

– Да. Дело в том, что они изобрели кое-что, – решаюсь я, наконец, сказать. Главврач сказал, что лучше лишним людям об этом не рассказывать, но Кора – не лишний человек. Тем более, если что, для её отряда будет лучше, если она будет знать, что делать. – Один препарат. Похож на капитолийские лекарства, которыми откачивали победителей Игр, только действует почти мгновенно.

– То есть, чуть ли не из мёртвых воскрешает? – на лице Коры искреннее удивление.

– По сути, да. Но он всегда может помочь.

– Очевидно, – пожимает она плечами. – В конце концов, нужно чтобы было что-то, что ещё можно восстановить, – она ухмыляется. – Нельзя же кучку пепла вернуть к жизни.

Я на мгновение успокаиваюсь. Вот и старая Кора, что странно шутит и при этом не убивает тебя одним словом.

– Только вот я не завидую тебе, – вдруг прибавляет она. Взгляд её стекленеет, и я уже забываю о спокойствии и старой Коре. – Вдруг придётся выбирать, и что тогда делать? На каждого не хватит. И придётся делать не то, что хочется, а то, что нужно.

Её слова – как укол. Болезненный укол правды.

Если вдруг что-то случится ещё с кем-то…

Не думай!

Я отчаянно отгоняю эти мысли. Только не сейчас, только не сейчас…

Правда, как не избегай этих мыслей – всё равно рано или поздно…

– Мне кажется, что уже завтра-послезавтра я смогу отсюда сбежать, – возвращает меня к реальности голос Коры.

– Думаю, вполне, – я пожимаю плечами и пытаюсь изобразить что-то вроде улыбки. Кора, точно заметив это, грустно ухмыляется и задумчиво качает головой.

Мы пытаемся говорить о чём угодно, кроме грядущего, но выходит так себе. Она рассказывает о том, как вечерами Эртер читает ей отрывки из старых книг (сама читать она умеет так себе, тем более, язык этих книг значительно устарел), а она мечтает сбежать отсюда, чтобы хоть немного отдохнуть от этих серых стен и постоянной слежки.

К концу разговора я почти ненавижу то, во что нас превратили Игры и это безумие. Иногда Кора начинает шутить, но от этого каждый раз всё больнее понимать, что прежнего уже не вернуть. Я смотрю на неё, пытающуюся улыбаться, и не верю, что когда-то эта улыбка была абсолютно искренней и непринуждённой, а глаза блестели. Сейчас же в этих серых глазах – пепел.

***

К ужину я чувствую себя совершенно разбитой. Я мечусь между желанием послать всех и спрятаться от всего мира и тут же добровольцем вылететь в сторону Капитолия. Новостей из Второго толком нет, впрочем, я никого из тех, кто мог бы мне их рассказать, и не встречала.

Я задумчиво обвожу взглядом зал и не вижу никого из своих. Неужели какое-то собрание? В какое-то мгновение мне кажется, что я вдалеке видела Гейла, но я списываю всё на то, что мне показалось.

Закончив с одиноким и не так, чтобы вкусным, ужином, я бреду в сторону лифта. Нужно хотя бы попытаться кого-нибудь найти. Я набираю наш этаж и иду в сторону блока, где выделили комнату Рори. Не уверенна, что его там встречу, но стоит попытаться.

– Прим? – доносится позади голос Рори. – Что ты тут делаешь?

– Тебя ищу, – облегчённо вздыхаю я. – А ты…

– Мне сказали, что Гейл побежал в наш блок, забыл что-то, – обрывает он меня. – Вот хочу его поймать, – он быстро окидывает взглядом коридор и тут же прячет глаза. Боится. Не знает, что выкинет брат на этот раз.

– Если хочешь, я могу побыть с тобой.

– Я был бы очень благодарен, – Рори отчаянно пытается улыбнуться.

Мы медленно подходим к его двери.

– Не заперто, – шепотом отмечает он. – Значит, успели. – Рори делает глубокий вдох и стучится в дверь. Не дождавшись ответа, он заходит вовнутрь, а я – следую за ним.

Гейл сидит на кровати, отчаянно разыскивая что-то в каком-то рюкзаке.

– Если ты ищешь пропуск – он лежит на тумбочке, – немного робко говорит Рори. Гейл резко откидывает рюкзак на пол и рывком хватает карточку.

– Кхм. Спасибо, – механически выдаёт он.