Текст книги "Надежда сильнее страха (СИ)"

Автор книги: Rabbit hearted girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Я иду вместе с ним, и по дороге мы находим Рори. Он смотрит на меня одновременно с тревогой и осуждением.

– Ничего по дороге не встретил? – спрашивает у него Эртер.

– Только пару поломанных веток.

– Но ведь их мог обломить кто угодно, да? – уточняю я, стараясь не думать о том, что их кто-то сломал, убегая.

– В том-то и дело, что кто угодно.

Мы по-прежнему идём в совершенно непонятном направлении, окрикивая Шестых.

– Мне показалось, или кто-то ответил? – шепчет Рори. Эртер ему кивает и кричит в неизвестность:

– Мы тут! – кто-то тут же отвечает ему, но слов не разобрать. – Будем стоять тут, пока не дождёмся.

Время от времени мы продолжаем обмениваться выкриками до того момента, пока мы не понимаем, что к нам приближается Кора.

– Ты его нашла? – кричит как можно громче Эртер.

– Нет! Как сквозь землю провалился!

Наконец, она вбегает к нам: вся мокрая от беготни в облаке, тяжело дышащая.

– Зачем сбежала? – спрашиваю у неё я.

– Думала, что так быстрее получится, – мотает головой она. – Ничего не нашли?

– Я только видел какие-то поломанные ветки на кустах, но это мог быть и не он.

– Молодец, братишка, – бормочет она, оглядываясь по сторонам. – Никогда такого с ним прежде не случалось, – прибавляет Кора, когда мы продолжаем наш путь.

– Игры меняют людей, такое даже не удивительно, в такой-то обстановке, – говорит Эртер. – Ларс!

– Стойте! – Рори неожиданно замирает и делает знак, чтобы мы все замолчали. Посреди наступившей абсолютной тишины далёкий крик кажется подобным грому над головой.

– Нет, – губы у Коры начинают тут же дрожать. Она хватается руками за лицо, прикрывая рот. Я буквально хватаю её за руку и бегу, пытаясь поспевать вслед за Рори и Эртером. Кора начинает плакать и упрекать себя во всём, чём только можно и нельзя. Я испуганно озираюсь на неё, опасаясь, что у неё может случиться самая настоящая истерика.

– Мне кажется, или туман редеет? – кричит на бегу Эртер.

– Не кажется. Уже времени прошло много. Хотя, может, кто-то и наигрался уже.

– Я вижу что-то! – замечает Второй. Кора с надеждой приподнимает голову. Мы буквально толпой выбегаем к Ларсу, мы уже точно уверенны, что это он.

– Ларс! Ларс! Это мы! – кричит она, задыхаясь.

Он стоит на месте, не двигаясь.

– Почему он не двигается, он не видит нас? – шепчу я.

Мы подходим чуть ближе и теперь пелена не мешает нам видеть.

– Бегите, – по лицу Шестого текут слёзы, а за его спиной стоит Остин, крепко держа его.

– Отпусти его! – взвизгивает Кора, пытаясь побежать к нему. Я крепко хватаю её за руку, несмотря на сопротивление. Тот только улыбается. Пугающе.

Остин очень изменился с последней нашей встречи. Под глазами – тёмные впадины, вокруг губ красные пятна, вся его одежда в крови, поэтому сомневаться в том, кто убил Восьмых не приходится. Если тогда, в Тренировочном центре, он выглядел как обычный, несколько дёрганный мальчишка, то сейчас напоминает психопатов из старых детских страшилок.

– Остин, отпусти его, мы тебе ничего не сделаем, – Рори старается говорить как можно спокойнее. Девятый бросает мимолётный взгляд в нашу сторону и тут же делает едва заметное резкое движение. Мы даже не сразу понимаем из-за лёгкой дымки, что произошло, пока не слышим грохот пушки и не видим, как Ларс падает на землю.

Кора просто заваливается на колени. Она смотрит в ту сторону, где только что стоял её брат, и плачет не издавая ни звука. Я стою на месте, боясь сделать хоть шаг. Рори медленно достаёт стрелы, а Эртер направляет в его сторону нож.

Неожиданно Кора, резко вскочив, пролетает мимо них, сбивая Остина с ног. Тот даже толком не сопротивляется.Тот даже толком не сопротивляется и, словно манекен, падает на иссохшую траву. Шестая кричит что-то, замахиваясь топором. Эртер проносится к ней, а Рори хватает меня, оттаскивая куда-то в сторону.

Я слышу истерический смех Остина, крики Коры и Эртера, просящего её остановиться, и мерзкие хлюпающие звуки, раздающиеся после каждого замаха топором.

Смех превращается в бульканье, а Рори прижимает меня к себе, пряча от происходящего, с такой силой, что у меня на секунду перехватывает дыхание. Воздух наполнился каким-то противным, металлическим запахом.

Рори отпускает меня, когда всё относительно затихает.

– Не смотри, – предупредительно шепчет он. Я вижу мало – из-за расстояния и всё ещё висящей в воздухе лёгкой дымки. Я вижу Кору, воющую над телом брата, вижу Эртера, прикрывающего рот рукой и пытающегося оттащить её оттуда. И не вижу Девятого. Точнее вижу что-то едва различимое, какое-то возвышение, похожее на бугорок земли, в который воткнут топор Шестой. В какое-то мгновение бугорок едва заметно шевелится, и я, бросив полубезумный взгляд на Рори, сгибаюсь от внезапного приступа тошноты.

Кора…

– С тобой всё в порядке? – Рори прекрасно понимает, что ни о каком порядке речи и идти не может.

– Да, – я с трудом говорю. Во рту мерзко. – Заберите её оттуда.

Рори уходит к ним, а я стараюсь подняться на ноги, пытаясь при этом не фокусироваться на том, что когда-то было Остином из Девятого дистрикта.

Они вдвоём с трудом оттаскивают Кору от брата. Я хватаю её, стараясь удержать, но в какой-то момент это перестаёт быть нужным: она перестаёт дёргаться и просто замирает, уставившись в сторону леса. Её лицо всё в грязи и крови, а под глазами – потёки от слёз. На секунду мне вспоминается та Кора Никбет, которую мы встретили несколько дней назад: такую же грязную, выглядевшую настоящим воином в моих глазах, задорно улыбающуюся и смеющуюся. Сейчас она совсем не похожа на неё. Её удивительно светлые глаза теперь действительно напоминают стекло – пустые и безжизненные. Она смотрит, не моргая, куда-то вдаль, а из её глаз льются потоки слёз.

Эртер, отведя голову в сторону, вытаскивает топор из тела. Раздаётся едва слышный стон. Они с Рори быстро переглядываются, и Второй идёт в нашу сторону. Рори же подходит почти вплотную к Девятому, достав стрелу. Кажется, он говорит что-то, а затем, поморщившись, стреляет ему в грудь.

Грохочет пушка.

Кора дёргается, будто на секунду очнувшись ото сна. Она оглядывается вокруг ничего не понимающим взглядом, а затем, будто вспомнив, снова начинает беззвучно плакать.

Он знал, что так будет. Он предупреждал, просил позаботиться о ней. И наверняка сбежал он именно пытаясь её защитить, хоть это и было не в его силах. И даже если это было не так – уже нет никакого значения.

Я провожу по волосам Коры, точно смахивая с неё все её страхи: моя сестра всегда так делала. Горький комок подбирается к горлу, а в глазах начинает неприятно щипать. Я запрокидываю голову наверх и чувствую, как одинокая дождевая капля падает мне на лицо.

Комментарий к Глава 21

Песня к главе: In this moment – 11:11 (пусть и не идеальна по смыслу, но прекрасно дополняет атмосферу второй половины главы)

Следующая глава – финальная в этой части. Да пребудет с вами валерьянка:)

========== Глава 22 ==========

Мы идём в направлении леса. Тут нам делать больше нечего. Я кутаюсь в свою куртку, пытаясь хоть как-то защитить себя от холода. Впрочем, дрожь, беспокоящую меня, так не одолеть. Туман так до конца и не рассеялся, воздух сырой и холодный.

Кора идёт передо мной, рядом с Рори, я сзади с Эртером. Шестая до сих пор не произнесла ни одного слова. Она уже не плачет, но всё же её пугающе-безжизненный взгляд вызывает тревогу. Никому говорить не хочется.

Мысли о том, что с самого начала Ларс знал, что так и будет, – не покидают меня ни на секунду. Из-за чего он сбежал? Хотел защитить сестру или уже просто начал сходить с ума? В попытках вспомнить его лицо, в моей голове всплывают только его остекленевшие глаза. Я пытаюсь избавиться от пугающего образа, но ничего не выходит. Я смотрю на серое небо и тут же отвожу взгляд: от одной мысли о том, что сегодня там будет лицо Ларса, становится не по себе. Теперь я, уставившись под ноги, иду, стараясь следить за дорогой.

Через какое-то время мы останавливаемся. Никто из нас даже не знает, сколько прошло времени. Все молчат. Рори предлагает поесть, но достав наши запасы, он обнаруживает, что всё, кроме воды, испорчено. Даже вяленое мясо стало скользким и испускает неприятный запах.

– Не удивлюсь, что тому виной совсем не природные явления, – шепчет Эртер. Рори едва кивает ему. Я оттаскиваю порченные жарой остатки в сторону, пытаясь прикрыть их листьями и ветками.

– Не старайся, Прим, всё равно нет смысла, – раздаётся голос Коры. Я подхожу к ней и вижу, что и все остальные, как и я смотрят на неё с удивлением.

– Нет смысла ни в чём, – её голос сух, – кроме мести. Я лично перебью всех профи, чего бы то мне ни стоило, – на неё становится страшно смотреть: глаза буквально кипят ненавистью, губы слегка дрожат, но, в целом, она сидит всё также неподвижно и отрешённо.

– Профи, – шепчет Второй. – Как будто в том их вина.

– Защищаешь их? После всего того, что произошло? – её голос начинает срываться.

– Я тоже «профи», – он усмехается. – Я знаю всё о них, то как им вдалбливают в голову все эти бесконечные мысли о победе любой ценой, эту ненависть ко всему, что движется и дышит, – Коралина замирает, прислушавшись. – В смерти твоего брата виновны те, кто сделал их такими. Только они.

Какое-то время мы все молчим, точно осознавая сказанное. У меня перед глазами пролетает кадры из интервью, кадры с маленькой смешливой девочкой, картаво произносящей имя своей сестры. Я буквально слышу голос Рори, когда-то, точно тысячу лет назад, сидевшего со мной на Луговине и произнесшего фразу, в которой заключены все наши проблемы и беды.

– Это Игры делают нас такими, – шепчу я.

– Вы правы, – голос Коры слегка дрожит, – пусть они это и сделали руками профи, но это их вина. И если бы я только могла выбраться отсюда живой – не осталось бы и камня на руинах Капитолия.

В какую-то секунду становится страшно. Страшно оттого, что сейчас из-за слов Коры с нами случится что-то ужасное. Со всеми нами.

– Если мы выиграем… – шепчет Эртер и уже даже становится совсем непонятно, кого он сейчас имеет в виду.

Спустя какое-то время мы уходим. Лес уже почти рядом. Уже слышно шелест листвы в кронах: не приветливый, а напряжённый, плачущий. Начинает накрапывать морось. Она не мешает идти, но несколько раздражает.

Вдалеке грохочет пушка, из-за которой в воздухе проносится крикливая стайка до боли знакомых чёрно-белых птиц.

– Как думаете, кто? – спрашиваю я.

– Четвёртый, скорее всего, – говорит Рори.

– Согласен, сейчас они друг друга трогать не станут. Они ещё нужны друг другу, – уныло бормочет Эртер.

Морось постепенно усиливается и грозит превратиться в самый настоящий дождь. Мы кутаемся в свои жалкие куртки от холода.

– Я надеюсь, что мы не заболеем, – ворчит Второй.

– В нашей ситуации уж лучше заболеть, чем не успеть заболеть, – хрипит Кора. Я пристально смотрю на неё: она выглядит почти нормально. Уже нет следов былой отрешённости. Видимо, тот разговор помог ей.

– Нужно что-то поймать, – говорит Рори, оглядываясь по сторонам. Лес выглядит вполне живым, кое-где слышны птичьи голоса. – Если дождь усилится, то мы уже никого не сможем найти.

– А есть ли смысл? – подаёт голос Шестая.

– Есть, вы со вчерашнего дня не ели. В случае чего не сможете убежать даже, не то что сражаться, – Рори тяжело вздыхает, и можно увидеть белёсые клубы дыма, вырвавшиеся из его рта.

– Если мы сейчас разделимся, то проблем будет куда больше, – продолжает она. – А само собой, всем на охоту идти нельзя.

– Кора права, – робким голосом говорю я. – Вдруг что-то случится? Что нам делать тогда?

– Я подам сигнал, если что-то произойдёт. Тут куча соек. Вряд ли дождь усилится за то время, что меня не будет.

– Что за сигнал? – вопросительно поднимает бровь Кора. Рори насвистывает мелодию Руты, и тут же несколько пролетавших мимо пересмешниц подхватывают её. Кора качает головой.

– Ты пойдёшь не один, – упрямо продолжаю я.

– Нет. Я буду знать, что хотя бы ты в безопасности, а я-то смогу о себе позаботиться.

– Послушай, Рори, может, – начинает, было, Эртер, но Рори смотрит на него столь сурово, что даже мне становится не по себе. Второй тут же замолкает.

– Максимум полтора часа, не больше. Я пойду вперёд, потом вернусь за вами, – Хоторн явно не настроен на другие условия.

– Будь осторожнее, – шепчу я и, не удержавшись, крепко обнимаю его. – И даже не смей погибнуть, – прибавляю я. Он отпускает меня и, поправив лук, уходит.

Я так и остаюсь стоять, наблюдая за тем, как постепенно исчезает его силуэт за деревьями.

– Я так понимаю, что мне лучше пойти за ним, – спустя пару минут молчания спрашивает Эртер.

– Правильно понимаешь, – говорю я, стараясь говорить как можно спокойнее и твёрже. – Следи за ним незаметно, но в случае чего, – мой голос срывается.

– Не волнуйся, Прим, – он подходит ко мне и кладёт руку на плечо. – Я сделаю всё, если потребуется. Будем верить, что моя помощь не понадобится. А вы оставайтесь тут.

– Иди, – шепчу я.

– Что будем делать? – подходит ко мне Кора, когда Второго уже почти невозможно увидеть за деревьями.

– Пойдём за ними.

– Странные у вас отношения. То ли вы ему доверяете, то ли нет, – бормочет она, поднимая с земли сумки.

– А ты сама?

– Я уже не могу верить никому, – Шестая закидывает рюкзак и поправляет топор, торчащий из него.

– Не тяжело? – зачем-то спрашиваю я.

– Нормально, зато не сутулюсь, – говорить она не особенно настроена.

Нам сложно разговаривать. Мне – из-за того, что я, действительно, не знаю, что ей сказать, Коре – по более чем очевидным причинам.

Дождь по-прежнему не усиливается. Всё, как и сказал Рори. Пересмешницы, издавая лишь их обычный щебет, перелетают с одних деревьев на другие. Всё выглядит вполне безобидным.

– Как думаешь, что мы будем делать потом? – внезапно спрашивает она.

– Я не знаю. С какой стороны не посмотри – всё страшно.

– И один и тот же результат, – продолжает мои мысли Кора. – Мне теперь точно терять нечего.После всего того, что я сказала и сделала… Знаешь, когда всё это тебе показывают с самого детства, навязывают, как что-то нормальное и неотъемлемое, то уже даже как-то привыкаешь к этому. А когда оказываешься сам в этой шкуре, то понимаешь, что это куда более чем неправильно. Это противоестественно. Чувствуешь себя животным.

– Скорее добычей, – шепчу я, – беззащитной тварью, которая только и может, что постоянно убегать, пока у неё есть силы.

– Даже если кто-то из нас выживет, я понятия не имею, как потом он будет жить, – почти беззвучно произносит она.

Где-то вдалеке сойки заводят свою песню. Всё кажется вполне привычным, пока мелодия, передаваясь от одной птицы к другой, не доходит до нас. Я останавливаюсь как вкопанная, слыша эти пугающие четыре ноты.

– Они ведь могли просто подхватить её в первый раз, да? – шепчет Кора. Я даже не слышу её. Что-то внутри начинает так грохотать, что невозможно дышать. И одна-единственная мысль…

Я срываюсь с места и бегу вперёд, игнорируя просьбы Коры остановиться. Какое-то время я ещё слышу её голос и бег, но потом всё пропадает в грохоте моего собственного сердца.

Я стараюсь не плакать, стараюсь не думать о том, что произошло что-то серьёзное. Я надеюсь, что птицы, как и сказала Кора, всего лишь подхватили прежде услышанный мотив. Такое же случается. В начале года, когда мы с Рори сидели на Луговине произошло тоже самое. И вряд ли кто-то до нас приходил в лес, чтобы спеть сойкам именно эту мелодию. Я так отчаянно пытаюсь успокоиться, что уже перестаю верить самой себе. Я даже не замечаю того, что дождь усиливается.

А затем раздаётся странный хлопок и тут же гремит пушка.

Я даже не сразу понимаю, что кричу.

Я продолжаю бежать, поскальзываясь на увлажнённой дождём глине. Ветки деревьев и кустарников хлещут меня по лицу, а я по-прежнему пытаюсь бежать вперёд.

А затем я вижу его.

Он лежит на животе, рядом с ним валяются лук и стрелы. Я подбегаю к нему, пытаюсь растормошить, но он не отвечает. Я пытаюсь понять, что же произошло, пытаюсь перевернуть его на живот, как тут же слышу ещё один хлопок, а сразу после него протяжный девчачий крик.

Кора…

Кто-то стреляет ещё раз, а потом раздаётся пушка.

Я продолжаю пытаться нащупать пульс у Рори, но чем дальше это длится, тем всё больше я убеждаюсь, в том, что всё бесполезно. Возникает странное чувство пустоты и неправильности, от которой меня уже некому спасти.

Я слышу чьи-то приближающиеся голоса. Я не могу различить слов, но в какое-то мгновение мне кажется, что я слышу голос Эртера. Я послала его идти за Рори, он был тут рядом и ничего не сделал… и не погиб.

– Предатель! – кричу я, даже не слыша, отвечает кто-то мне или нет.

Осознание того, что все наши подозрения и надежды были ничтожными, вся его помощь была лишь игрой, просто разрывает на куски. Я пытаюсь разглядеть его, но дождь, льющий стеной, не даёт мне видеть ничего чётко дальше вытянутой руки.

Я слышу какие-то крики, очередной выстрел, а после него пушку.

– Осталась только ты, – Омел подошла близко. Я даже вижу её смутный силуэт сквозь дождь. Вот она, стоит буквально в паре метров от меня. – Мне часто делали хорошие подарки, но этот – самый лучший, – она чуть приподнимает ружьё или что-то похожее на него.

– Лучше стреляй сразу, не делай глупой ошибки. Я могу убежать или сделать ещё что-то, – пытаясь совладать с бьющей меня дрожью, кричу я.

– Ты уже никуда не убежишь. Уже некуда, – я почти уверена, что на её лице играет улыбка.

– Уверена? – я резким движением поднимаюсь, схватив лук и стрелу. Мне тут же хочется отбросить их, потому что мне кажется, что она добивалась именно этого, хотела меня спровоцировать.

– И ты сможешь в меня выстрелить? – она почти смеётся. Она права. Я ведь не смогу себя пересилить снова. Сама того не заметив, я натягиваю тетиву.

– Чего же медлишь, не хочешь отомстить? – кричит Омел. Её нервы, кажется, на пределе. Долго она сдерживать себя не сможет.

– Хочу, но не тебе, – говорю я ей. Она, как мне кажется, даже меня не расслышала. Я вижу, как она вскидывает ружьё, а в следующую секунду я падаю на землю.

Холодно, мокро. Дождь хлещет прямо на лицо. Я чувствую странную боль и непреодолимое желание закрыть глаза. Наверное, именно так и умирают. Я слышу, как кто-то приближается ко мне. Не в силах бороться с этим желанием, я закрываю глаза. А потом падаю в темноту.

***

Я точно падаю в бесконечную бездну, безо всяких мыслей, без попыток спастись. А потом, словно грохаюсь на пол, внезапно ощутив, что в лёгких кончился воздух. Я судорожно вдыхаю, резко открыв глаза, точно от кошмара.

Я оглядываюсь вокруг: слабо освещённая комнатка, никаких окон, краска серо-зелёного цвета. Я сижу на металлической кушетке, на которую сверху накинули тонкий матрас. К левой руке подсоединена капельница, но её содержимое уже давно закончилось. Я осторожно отсоединяю её. Я по-прежнему в той же одежде, в какой была на Арене. Я присматриваюсь к грязи на брюках: в складках она даже до сих пор не просохла до конца. Странно.

Где я?

Я впервые осмеливаюсь задать себе этот вопрос. Может, так выглядит ад? А почему я в грязной, даже ещё пахнущей дождём и сыростью, одежде? И почему я почувствовала что-то, когда вытаскивала из своей руки иглу? Нет. Я была скорее жива, чем мертва.

И именно сейчас я вспоминаю о Рори.

Если бы я была мертва, то он был бы рядом.

Пошатываясь, борясь с нахлынувшими слезами (вряд ли на том свете можно плакать), я пытаюсь осмотреться получше. Меня схватили? Но почему? И как? Неужели Омел промахнулась, а я просто упала в обморок? Нет. Я слишком хорошо понимаю, что ни того, ни другого произойти просто не могло. Так что же…

Я прохожу немного вперёд и теперь вижу дверь, до этого частично скрытую за небольшим пустым шкафчиком. Голова ещё немного кружится, поэтому мне требуется немного усилий, чтобы схватиться за ручку. Она с лёгкостью открывается, и я вижу небольшой, но светлый коридор, полный дверей. В конце коридора, справа, комната побольше, за дверями из матового стекла; видно, что там горит свет, даже слышны чьи-то голоса. Мне кажется, что с моим слухом что-то не так. По ощущению похоже, будто меня оглушило взрывом. Я чувствую, как в ушах немного «звенит».

Буквально на одно мгновение в моей голове появляется страшная мысль: а вдруг никого и не убили, вдруг они все здесь? Я испуганно прячусь в комнату. Не знаю даже, что меня больше напугало: мысль о том, что все мы часть какого-то страшного действа или то, что я всё ещё верю в спасение Рори.

Что бы там ни было, как бы всё ни обернулось, нужно заставить себя выйти. Рано или поздно придётся. Я стараюсь не думать больше ни о чём, кроме своей новой цели, но, пока я иду по пустому коридору, в моей памяти постоянно всплывают мои последние секунды на Арене. Посмертные крики моих союзников, Рори…

Все остальные двери закрыты или кажутся таковыми – я их не трогаю. Лишь створки последней двери приоткрыты. Я приближаюсь к ней и стараюсь вести себя как можно тише. Правда, сложно понимать степень шумности своих действий, когда мало чего слышишь. Неожиданно я слышу чей-то голос, он произнёс что-то чуть громче, чем остальные. Лишь спустя пару секунд я понимаю, что он сказал:

– Там кто-то за дверью. Наверное, она?

Я уже не сомневаюсь, что тут что-то нечисто. Я разрываюсь между двумя желаниями: убежать в «свою» комнату, пока меня не заметили окончательно или просто ворваться туда и разнести всё, что можно. Но я даже не успеваю ничего сделать. Дверь открывается так неожиданно, что я даже инстинктивно делаю шаг назад. Передо мной какой-то молодой человек, как будто знакомый. Лицо серьёзное, но на губах едва заметная улыбка. Почему же он кажется таким знакомым…

– Рори, – шепчу я, сама не веря в это. Он улыбается чуть заметнее. И плевать, что у него за спиной, возможно, целый отряд миротворцев, – я безо всяких раздумий бросаюсь ему на шею. Мне кажется, что я перепачкала всё его лицо своими слезами. До меня доносится чёй-то голос:

– Прим?

Я приподнимаю лицо и чуть слышно вскрикиваю. Рори тут же уступает мне дорогу, так как я мчусь, не видя перед собой никаких преград. Ещё одно мгновение, и я тону в объятьях Китнисс. Я не понимаю ровным счётом ничего, что сейчас происходит. Может, это всё мой сон. Или мы все мертвы. Я не понимаю, и не хочу понимать. Сейчас мне этого более, чем достаточно.

– Мы сделали это, – наконец, говорит сестра. Я внимательно смотрю на её лицо: уставшее, но торжествующее. Я отпускаю её, осматриваясь вокруг. Такое ощущение, что Игр ещё и не было. Тут все те, с кем мы проводили наши вечера в Капитолии. В углу стоят Эффи, Цинна и Порция. А рядом с Китнисс Пит, до этого явно говоривший с каким-то высоким светловолосым человеком. Он поворачивается ко мне лицом, и я не могу поверить тому, что я вижу. Это слишком нереально.

– Рад видеть тебя здесь Примроуз, живой и невредимой, – говорит Плутарх Хевенсби. Обернувшись, я вижу за своей спиной подошедшего Рори. – Я вижу, что ты несколько в смятении, – прибавляет он, заметив мой взгляд. – Успокойся для начала, никто тебе или твоим друзьям или родственникам не причинит никакого вреда.

– Друзьям? – вопросительно смотрю я на Рори.

– Кора и Эртер здесь, – кивает он. – Кора хуже перенесла снотворное, поэтому Эртер пока дежурит у неё.

– Ладно, – я притворяюсь, что мне всё понятно, хотя на самом деле всё абсолютно не так.

– Теперь можно будет сообщить маме, – доносится до меня голос Китнисс, говорящей это Питу.

– Маме?

– Мы ей ничего не сказали. Почти, – тут же наскоро прибавляет она. – Я заранее, ещё давно попросила Хеймитча сказать ей в случае чего, что о тебе не стоит беспокоиться.

– Ага, – мысли, как сумасшедшие, носятся у меня в голове.

– Так, хватит мучить бедную девочку вашими теориями заговоров! – подбегает ко мне Эффи, усаживая меня на диван. – Может, хочешь чего-нибудь? – я лишь мотаю головой. – Тратите время на всякую ерунду, а скоро придёт время смотреть Интервью!

– Интервью? – я всё больше убеждаюсь, что это какой-то жуткий наркотический сон.

– Ну конечно же, дорогая. Играм же надо было когда-нибудь закончиться!

– И… кто победил?

– Рубин, – вместо неё отвечает Рори.

Все вокруг, точно решив, что со мной всё в порядке, возвращаются к своим делам. Мелларки тихонько что-то обсуждают с Плутархом, рассматривая какую-то карту, Эффи о чём-то болтает со стилистами.

– Я когда очнулся, тоже думал, что умер или сплю, – говорит Рори. – Тут сейчас всё выглядит таким безумным и невозможным.

– Тут – это где?

– Мы на планолёте, скорее всего, где-то около Двенадцатого.

– И куда летим?

– Они не говорят.

– Я ничего не понимаю, – наконец, признаюсь я, откинувшись на спинку дивана.

– Спонсоры не присылали Омел ничего, это сделал Плутарх. Или он подменил его… – я не особенно понял. В её оружии были патроны, вызывающие такие ощущения, что и настоящие, поэтому мы и кричали, но на самом деле там было очень сильное снотворное, настолько, что система решила, что мы мертвы.

– Летаргический сон?

– Что-то около того. Затем они беспрепятственно забрали нас, как мертвецов, и мы просто улетели. А там, на Арене, ничего особенного не было, – неожиданно, он бросает взгляд на часы, висящие на стене. – Эффи, время! – та тут же, ойкнув, спешит включить экран. Интервью подходило к концу. На кадрах хроники уже был тот самый, последний для нас день. Время от времени, камера переключалась на самодовольно улыбавшегося Рубина, залезшего на студийный диван с ногами.

– А вот и Омел, – говорит Рори. Довольно странно смотреть на неё так. Она уже бежит по лесу, разыскивая наши следы. Через мгновение камера ловит лицо Рубина, который слышит первую пушку. Он и Бархат решают пойти туда. Затем камера показывает как Омел «убивает» Эртера, а потом меня, кричащую на неё. Мне кажется, что я выгляжу крайне глупо, пытаясь напугать её. Естественно, части с угрозами правительству нет.

– Жаль, что я этого уже не слышал, – доносится до меня голос Рори. Сложно по нему понять: то ли он доволен моими действиями, то ли наоборот. Да и знает ли он о том, что именно я тогда говорила. Я поднимаю взгляд на сестру и Пита и вижу примерно тоже самое.

Между тем на экране Омел отгоняют от меня, а потом она понимает, что истратила все патроны. Спустя какое-то время показывают, как она находит отбившуюся от Рубина Бархат и с трудом, но убивает её. А затем следует довольно унылая и однообразная погоня Рубина за ней. К концу мне уже самой было жалко Омел. Первый действовал крайне мерзко, на мой взгляд: нападал, ранил и тут же уходил; при этом ранил не в случайные места, а именно так, чтобы причинить наибольшую боль, но при этом не убить. К концу Игр на Омел почти не было живого места. Ран не было только на лице, но при этом оно всё было в крови, так как она за него постоянно хваталась своими руками, больше напоминавшими лохмотья.

– Китнисс, мы сейчас куда? Домой? – выждав момент, спрашиваю я.

– Нет, – задумавшись, говорит она. – Совсем не домой. Но маму к нам как-нибудь доставим, обязательно.

– Такое ощущение, что вы точно какой-то заговор готовите, – бормочу я, слегка улыбнувшись. Однако их посерьёзневшие лица на этих словах несколько разубеждают меня в невероятности этого.

– Мы всё расскажем тебе, когда придёт время, – Китнисс как будто не может подобрать слов.

– Но мне уже не двенадцать. Я всё смогу понять.

Мне кажется, что она хочет сказать что-то, как дверь в комнату открывается и вбегает какой-то человек. Вид у него крайне встревоженный.

– Что произошло? – спрашивает у него Хевенсби.

– Их планолёты уже у Двенадцатого, – стараясь говорить как можно отчётливее, произносит тот.

– Оповестите их срочно! – вскрикивает сестра. Она выглядит страшно напуганной, но не шокированной. – Мы сейчас же летим туда!

– Вы не успеете, – качает головой Распорядитель. – Как мы и думали? – он точно избегает определённых слов.

– Да. Сноу уже понял, что ваше отсутствие, равно как и недостача тел нескольких трибутов и их менторов взаимосвязаны.

– Столь неожиданно быстрая постановка финального Интервью в эфир более чем понятна…, – бормочет он.

– Да хватит обсуждать это! Они сейчас разнесут мой Дистрикт! МОЙ! – начинает кричать Китнисс. Пит даже хватает её за руку.

– Сколько у нас времени? Сколько планолётов вы увидели? Вы точно уверенны, что это бомбардировщики? – голос Мелларка крайне строг и сосредоточен. Вбежавший человек, ничего не говоря, подаёт ему какие-то бумаги. Лицо Питера несколько бледнеет.

– Пит? – робко спрашиваю я, приподнимаясь. Я ничего не понимаю. Они же не имеют в виду…

– Дай мне посмотреть, – Китнисс отбирает у него папку. Она судорожно окидывает взглядом папку, а затем, передав её Хевенсби, медленно отходит к столу у стены. Видно, что её бьёт дрожь.

Я мало чего понимаю, но какое-то страшное предчувствие начинает меня переполнять. Обрывки их фраз складываются в ужасные предположения.

– Он, он их выведет, да? Он обещал, – вдруг поворачивается она к Питу. – Он ведь успеет?

В этот момент в комнату вбегает ещё один человек. Он крайне пытается сдерживаться, но видно, что у него дрожат руки.

– Сэр, Двенадцатого Дистр… – вдруг запинается он, – Двенадцатого Дистрикта больше не существует.

Комментарий к Глава 22

песни к главе: In this moment – Big bad wolf и Within Temptation – Dog Days.

https://music.yandex.ru/users/LadyKsu97/playlists/1017 – плейлист, в котором все песни, которые вдохновляли меня на написание (некоторые из них я кидала и сюда).

На этом конец второй части. Однако сама работа на этом, само-собой, не заканчивается)

Глава должна была выйти несколько ранее, но из-за относительного завала в университете просто не было времени на неё. Так что приношу извинения.

И да – я совершенно не знаю, когда выйдет следующая глава, ибо у меня, можно сказать, полное отсутствие адекватного плана следующей части. Единственное, что у меня есть сейчас – это кучка разрозненных эпизодов и идей. Если у вас вдруг есть какие-то идеи – милости прошу, можете их писать в комментариях. Буду только благодарна.

========== Часть Третья – Осколки революций. Глава 23 ==========

Controlling my feelings for too long

And forcing our darkest souls to unfold

And pushing us into self destruction

And they make me

Make me dream your dreams

And they make me

Make me scream your screams

Слишком долго контролируешь мои чувства

И открываешь самые тёмные из наших душ,

И толкаешь нас в саморазрушение.

Они заставляют меня,

Заставляют меня видеть твои сны.

Они заставляют меня,

Заставляют меня кричать твоим криком.

Muse – «Showbiz»

Это конец.

Так говорили все – каждый, кто только встречался мне тогда на пути. Каждый смотрел с примесью скорби и ненависти. И пусть всякие Эффи буквально кричали, что моя сестра и я – новоиспечённые мученики, но нет. Все нас ненавидели.