Текст книги "Яблоня (ЛП)"

Автор книги: Philo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 55 страниц)

Этого хватило, чтобы Гарри взорвался.

– Ты никогда меня не трахал! И никогда не будешь!

– Послушай, я понимаю: тебе нужно, чтобы я был… – Северус хотел сказать «помягче». Ведь он практически изнасиловал юношу, а сейчас его здоровье было особенно хрупким.

– Мне ничего от тебя не нужно! – крикнул Гарри. – Ты что, из жалости меня трахать собрался? Думаешь, никто другой не позарится? Даже солдаты говорят, что есть люди, которые захотят со мной переспать.

– Не сомневаюсь, что шанс заполучить в постель Мальчика, Который Выжил, возбуждает многих, – желчно проговорил Северус, пряча обиду.

– Убирайся! – рявкнул Гарри.

Охранник взял Снейпа за локоть.

– Вам пора, сэр, – твердо сказал он.

– Отпустите сейчас же, – прошипел зельевар.

– Только если уйдете подобру-поздорову, – отозвался солдат, разжимая пальцы на пороге палаты.

Северус с грохотом захлопнул за собой дверь.

Гарри сполз по стене на пол и разрыдался.

Глава 36: Несколько разговоров по душам

Тем же вечером, заглянув в кабинет директора, Снейп обнаружил распивающих чай Невилла и Альбуса. Северус взял протянутую ему чашку.

– Мистер Поттер желает, чтобы мы поторопились, – бесстрастно объявил он. – Я предлагаю собрать учеников его класса и тех людей из Ордена, у кого сейчас нет поручений, показать, над чем мы работаем, и выслушать их идеи.

– Он и с вами об этом говорил, Северус? – воскликнул Невилл. – Гарри спросил меня, сколько времени займет очистка его магии.

– И что вы ответили?

– Что на это уйдет не год и не два. Мы слишком медленно работаем. Заручиться помощью – отличная идея, не так ли, профессор Дамблдор?

– Все узнают, в чем заключается проблема Гарри, – осторожно заметил старик.

– Если мы будем копаться пять лет, все и так узнают, – рассудил Невилл, поворачиваясь к Снейпу. – Как он? Очень огорчен моей новостью?

– Ему, как и мне, не терпится, чтобы все это закончилось, – помолчав, ответил Снейп. – Не сомневаюсь, у вас тоже найдется, чем занять вечера в ближайшие пять лет, мистер Лонгботтом.

Невилл взглянул Снейпу в глаза. Зельевар теперь редко называл его "мистером Лонгботтомом", а Гарри – "мистером Поттером". Нелегко, должно быть, видеть любимого человека исключительно в присутствии свидетелей. Юный герболог понимал, как сильно Снейпу хочется вернуть Гарри магию и переместить его в Хогвартс.

– Хорошо, я займусь приготовлениями. Соберем всех завтра вечером? – предложил Альбус. Мужчины кивнули.

Увы, осуществимых идей собрание не принесло. Предложение увеличить количество людей, работающих над извивающейся магией, оказалось невыполнимым: когда двое волшебников одновременно попытались выпутать проклятия, то смертоносный элемент едва не отрикошетил в одного из них. Возиться с фрагментами поменьше было еще сложнее.

В голове наблюдающей за процессом Гермионы витала навязчивая мысль, но, сколько ни пыталась девушка ухватиться за нее, толку было мало. Сложность задачи ужасала многих: проклятия так плотно спутались друг с другом и магией Гарри! Единственным дельным предложением стала идея позволить Снейпу или Невиллу сдерживать магию, пока кто-то другой извлекает из нее заклятия. Это давало волшебникам возможность получить столь необходимую передышку. Билл Уизли, изначально придумавший сменить роли, вызвался распутывать проклятия и добился неплохих результатов, хотя и признался, что не был готов к полной потере сил. К тому моменту Дамблдор тоже выглядел изнуренным. Билл и Невилл переглянулись, полагая, что старик их не видит, но тот пылко заявил:

– Чего же вы ожидали, мальчики мои? Мне уж за сто пятьдесят перевалило! Мое время, как говорится, на исходе.

– Сэр, – тихо промолвил Невилл, – могу я поговорить с вами наедине?

– Мне все равно пора, – сказал Билл, пожимая руку Дамблдору и улыбаясь юному гербологу.

– Что ж, друг мой, – начал Альбус, – уж не водрузил ли я на твои плечи слишком непосильный груз?

– Что? О, нет, речь совсем не о том, сэр.

– Значит, ты шокирован тем, сколько обязанностей я позволил тебе принять в связи с защитой?

– Не шокирован, сэр. Удивлен. А еще у меня есть несколько вопросов.

– Конечно. Тогда нам лучше выпить чаю, – объявил старый маг, принимаясь колдовать.

Они уселись у камина; Невилл видел, что Дамблдор обращается с ним как с равным вместо того, чтобы усадить напротив себя, перед массивным учительским столом.

– Спрашивай, Невилл, – улыбнулся Альбус, пробуя фруктовый пирог.

Юноша вытер ладони о колени.

– У меня сотня вопросов; можно задавать все разом? Постараюсь побыстрее.

– Как тебе угодно.

– Я не совсем понимаю, почему замок доверил мне защиту. Вы уж извините, сэр, но простейшее объяснение, которое приходит на ум, это то, что вы устали. Но почему выбрали именно меня? И кто может поддерживать защиту: только нынешние и потенциальные директора? Потому что вряд ли замок считает меня кандидатом на ваше место, верно? И что происходит, когда вы отлучаетесь? Удается ли вам уезжать часто? А еще… только это уже совсем личное… – робко пробормотал Невилл.

– Не стесняйся! Отличные вопросы!

– Скажите, а директор… или тот, кто хранит защиту, делает это до самой смерти? Может ли он уйти на пенсию? Оставить работу? Я спрашиваю потому, что, если вы хотите бросить это занятие и просто остаться директором, или уехать и насладиться тем… простите, сэр, но вы и сами так говорите… тем сроком, который вам отведен, я буду рад присмотреть за охранными чарами, пока не найдется новый директор. Надеюсь, я не наговорил глупостей, – взволнованно сказал Невилл.

Дамблдор откинулся на спину кресла и посмотрел на сидящего рядом юношу сквозь вьющийся из чайной чашки дымок.

– Ты всего лишь сделал мне хорошо продуманное великодушное предложение, Невилл. Это большая честь для меня.

– Я рад, что не сболтнул лишнего, но хотелось бы знать ваше мнение, сэр.

– Думаю, что благодаря тебе мне есть над чем поразмыслить. Директора частенько оставались на посту до самой смерти, но не всегда. Элджин Доддл, уйдя на пенсию, посвятил себя написанию отличного учебника по арифмантике; конечно, с тех пор его уже вытеснили издания поновее. Джеремайя Доббс уехал в Америку. Анжелика Эймсбери… вот только… видишь ли, они действительно уходили на покой, но, говоря откровенно, Невилл, я всегда считал, что хранителем защиты становится следующий директор. Впрочем, эти факты можно уточнить, не так ли? – старик пристально взглянул на юношу. – А тебе хотелось бы стать следующим директором школы? Похоже, что не очень…

– Мне кажется, это было бы неправильно, – тихо, но решительно ответил Невилл. – Я говорил с Гарри – ведь замок признал и его. Гарри очень добр и считает, что из меня выйдет неплохой директор, но… так нельзя. Я не могу давать распоряжения учителям и управлять школой, если ничего не знаю о том, как это делается. Но поддерживать защиту я готов – пока не найдется замена.

– Ты хочешь покинуть Хогвартс?

– Я очень доволен жизнью здесь. Если бы… если бы не близкие мне люди, я был бы рад остаться. Но их счастье многое для меня значит; именно поэтому единственная помощь, которую я в состоянии предложить – временная, и ничего больше я пока не могу обещать.

Невилл был красным, как маков цвет, но отказываться от своих любовников не собирался. Он вспомнил, как Северус упоминал, что Альбус и сам поддерживал отношения с двумя партнерами одновременно.

– Ты очень мудр, мой мальчик, – откликнулся Дамблдор. – Я всегда отличался склонностью придавать слишком большое значение карьере, и это ужасно портило мои отношения с Фридой и Дайлис. Они всегда были со мной терпеливы, но боюсь, что твои возлюбленные не обладают этим ценнейшим качеством, – старик подмигнул Невиллу, и юноша рассмеялся.

Да уж, терпеливым Драко вряд ли окажется – особенно потому, что слизеринец так страшится желания подчиниться Невиллу, позволить о себе заботиться. Гермиона, возможно, менее вспыльчива, но упрямится как гиппогриф, когда считает, что права.

Невилл поднялся.

– Подумайте о моем предложении, сэр. Ужасно думать о том, что вас не будет в Хогвартсе, но еще ужаснее мысль, что чувство долга не позволило вам прожить свою жизнь так, как хочется.

К удивлению Невилла, Дамблдор тоже встал и обеими руками сжал ладонь юноши.

– Твои родители бесконечно гордились бы тобой, милый мальчик, – тепло сказал директор.

Раскрасневшийся Невилл благодарно кивнул и покинул кабинет.

Северус запретил себе думать о том, что произошло. Мысли и чувства никуда не делись – они толклись в его груди, словно беды в ларце Пандоры, готовом взорваться от давления изнутри. Но у зельевара был недюжинный опыт в сдерживании эмоций, и Снейп продержался четыре дня. Каждое утро он занимался привычной рутиной: воспитывал сопливых детишек, по непонятной причине все еще относящихся к нему с почтением – или страхом, что было более вероятно. Язвил, как всегда. А по вечерам вступал в битву с магией Гарри и успешно отделял сложности стоящей перед ним задачи от неурядиц в отношениях с человеком, ради которого работал. Он даже начал варить зелье для дротиков Гарри.

Северус гордился собственным спокойствием и самоконтролем. Он даже подумывал о том, что, возможно, переоценил свои чувства к мальчишке. Стало легче, когда алхимик понял, что, хотя ссора с Гарри и нанесла ощутимый удар самолюбию, начать новую жизнь будет не так уж трудно.

Ведь Снейп теперь считался героем.

В пятницу вечером он попросил Синистру приглядеть за слизеринцами и, не обращая внимания на ее многозначительные улыбочки, покинул замок и отправился в Лондон. Заглянув в несколько мест, зельевар остановил выбор на шумном гей-клубе, где мускулистые юноши сексуально извивались в такт музыке. На Северусе были кожаные брюки и шелковая рубашка; его узнали и встретили с восхищением. Несколько симпатичных парней тут же приклеились и спереди, и сзади, и Снейп с полдюжины танцев провел, прижимаясь возбужденным членом к животам и ягодицам скудно одетых почитателей. Алхимик как раз собирался отвести посасывающего его сосок сквозь рубашку черноволосого красавца в комнату наверху, когда решил, что темные пряди – это скучно, и переключился на поигрывающего бицепсами блондина постарше. Светлые ресницы выглядели престранно, но блондин был хорошо сложен и казался приятно самоуверенным. Три часа спустя после нескольких половых актов Снейп и его партнер наконец устало опустились на пропахшую потом постель в безвкусно обставленной комнате.

Блондин храпел, лежа на спине. Снейп оперся о локоть и бесстрастно оглядел тело любовника. На шее тот носил цепь с пластиной, где было выгравировано имя «Деймон». Должно быть, мужчине хотелось, чтобы время от времени его партнеры знали, кого трахают.

Фигура у него была красивая; похоже, Деймон придавал внешности немалое значение.

Тогда отчего Северус был так раздосадован? Ведь за ночь он кончил трижды! Неужели этого мало?

Приходилось признать: да, мало. Он слишком привык прижиматься во сне к худощавому телу, к узким ладоням, дарящим ласку посреди ночи. Привык к сводящему с ума наслаждению, покою и теплу.

И любви.

Черт. Черт, черт, черт! Он влюблен в глупого мальчишку. Разумеется, Снейп уже давно знал это, хотя ни он, ни Гарри не признавались друг другу в своих чувствах.

"Что ж, теперь уже и не придется", – с горечью подумал зельевар.

Его предположения о чувствах Гарри были ошибочными. Этого и следовало ожидать: в Хогвартсе Поттер мог выбирать лишь между Снейпом и ровесниками; вряд ли он предпочел бы Хагрида, Флитвика или Филча. Вспоминая огромного Дерека, Северус понял, что в прошлом мальчишка отдавал предпочтение высоким мускулистым мужчинам. Теперь же он очутился в обществе горячих, вечно неудовлетворенных солдат, живущих в неприличной тесноте. Долгов в магическом мире у Гарри не осталось; он был волен поступать как захочется.

А хотелось ему, судя по всему, спать с привлекательными магглами.

Все, что привлекало юношу в Северусе – его магическая мощь, познания в Темных искусствах, – потеряло смысл сейчас, когда Гарри лишился магии. Снейп стал всего-навсего уродом, неспособным ничего предложить молодому человеку в его новой жизни.

Глупо было все это время пытаться удержать то, что не имело будущего.

"Но ведь он ревнует, – подсказал из глубины души полный надежды голос. – Если Гарри не любит тебя, почему он ревнует?" Впрочем, юноша рассердился, что Северус отправился на бал, куда самого волхва даже не пригласили. Бестактный поступок, но зельевар, даже знай он о таком повороте событий заранее, ничего не смог бы изменить.

Громогласный всхрап заставил его ткнуть своего соседа под ребра.

– Чего? – промычал Деймон.

– Катись отсюда, – рявкнул Снейп.

– Что?! – приподнял взлохмаченную голову блондин.

– Что слышал. Убирайся, – холодно повторил Северус.

– Но ведь на дворе ночь!

– А ты боишься монстров? – съязвил Снейп.

– Да пошел ты! – поднявшись, мужчина натянул на себя узкие джинсы.

Северус не удостоил его ответом. Зельевар направился в ванную за стаканом воды, краем глаза следя, чтобы в его отсутствие блондин ничего не стащил.

– Верно люди говорят: ты настоящий мерзавец, – проворчал Деймон.

– Значит, ты заранее знал, с кем связываешься.

– Интересно только: ты такая сволочь со всеми, с кем спишь? – поинтересовался блондин.

"Нет, не со всеми, – подумал Снейп. – С Гарри – нет…"

Бурлящие в душе ярость и разочарование выплеснулись наружу. Зельевар швырнул в случайного любовника стаканом и промахнулся лишь потому, что блондин пригнул голову.

Стакан разлетелся вдребезги.

– Ты настоящий психопат, а не герой!

– Я убийца, потому и стал героем, – оскалился Снейп. – А ты, самонадеянный любитель лизать задницы, ступай прочь.

Тот не замедлил ретироваться.

Гарри был чрезвычайно рад, что фотографии с липнущими к Снейпу полуголыми красавцами, опубликованные в «Пророке» на следующее утро, не двигаются.

Значит, он оказался прав. Благородный зельевар ждал, пока Гарри его отпустит. Хорошо хоть намекнул, чего хочет, да еще и так по-слизерински. В противном случае юноша держался бы за Снейпа так долго, что тот вскоре утратил бы терпение и расторг их отношения. При одной мысли о том, что Северус мог целовать и касаться его из жалости, Гарри начинало тошнить.

Молодой человек бережно сложил газету и вернулся к зарядке.

Он доводил себя до изнеможения, занимаясь физкультурой, упражняясь с ножами и дротиками. До рукопашных боев дело пока не дошло – кожа все еще была слишком уязвимой, но Гарри наблюдал за тренировками солдат, а также принимал участие во всех прочих маневрах и много читал – в основном самоучители по выживанию в трудных условиях. Книги оказались невероятно интересными. Юноша настоял на практических занятиях, наловчился ставить капканы, свежевать и готовить добычу, обходясь лишь тем, что находилось под рукой; научился отличать полезные растения от ядовитых и чрезвычайно преуспел в этом. Разумеется, тут пригодились и занятия по гербологии. Помимо нее, знания о растениях Гарри приобрел и на уроках зелий. Это вновь напомнило юноше о Северусе.

Заглянувший физиотерапевт помог пациенту выполнить программу упражнений. Гарри торопился сделать слишком много и слишком быстро, и неважные результаты разозлили его.

– Алекс, подожди, отдохни немного! К чему такая спешка? – воскликнул Фред, физиотерапевт юноши.

– Я должен справиться с этой программой! Я могу с ней справиться, – выдавил Гарри, набирая темп.

– Ну-ка, хватит. Остановись сейчас же, – спокойно велел Фред.

Гарри продолжил отжиматься.

Фред обхватил юношу руками, пытаясь удержать. Тот стал отбиваться.

– Алекс! Прекрати! – резкий голос оборвал борьбу.

Гарри замер, потом поднялся на ноги и подошел к окну.

– Простите, – напряженно сказал он минуту спустя.

– Ничего страшного, – усаживаясь на кровать, беспечно махнул рукой Фред. – Просто постарайся прислушиваться к себе. До сих пор ты замечательно справлялся…

Гарри фыркнул.

Фред задумчиво откинулся назад, опираясь на ладони.

– Ты со мной не согласен? – спросил он.

– Я настоящая развалина, – обернулся к нему Гарри.

– Знаешь, я практикую уже двадцать лет, и среди моих пациентов ты, учитывая степень повреждений, состоишь в десятке самых успешно выздоравливающих, – заметил Фред.

Гарри кивнул, не глядя на врача.

– Ты хоть раз выходил отсюда? – неожиданно поинтересовался физиотерапевт.

– Однажды. Только ничего из этого не вышло.

– Я выхлопочу для тебя разрешение заглядывать в паб. Охранники с радостью вызовутся сопровождать, не сомневаюсь. Тебе надо почаще выбираться из палаты.

– Вряд ли мне позволят, – покачал головой Гарри. Впрочем, не мог же он просидеть здесь все пять лет? – Да и кто захочет меня видеть?

– А почему нет?

Гарри взглянул на седовласого врача, потом повернулся к нему и указал на свое лицо.

– Боишься появляться на людях? – мягко произнес физиотерапевт.

Боялся ли Гарри?

– Не знаю, – честно ответил юноша. – Я пока еще не думал о том, чтобы выходить отсюда, встречаться с кем-либо. Считал, что мне это не разрешено.

– Но ты знаешь, что охрана здесь для того, чтобы оберегать тебя, а не лишать свободы?

– Иногда это одно и то же, – печально пожал плечами Гарри.

– Вот что: почему бы мне не спросить, как начальство отнесется к твоим прогулкам? Если ты отправишься с группой солдат…

– Как же. Будто их так обрадует мое общество. Голубой из Голубой лагуны.

Солдат у двери потоптался на месте.

– Кто тебя так назвал?! – встал на ноги физиотерапевт. – Подобное обращение совершенно недопустимо…

Гарри переглянулся с охранником. Это был один из тех двоих, что обсуждали внешность пациента несколько дней назад.

– Никто, – ответил юноша. – Никто, конечно. Но это правда.

Охранник кашлянул, и мужчины обернулись к нему.

– Рад буду сопровождать Алекса в паб, сэр!

Гарри пристально посмотрел на солдата.

– Спасибо, – кивнул юноша, – только ничего не выйдет.

– Ну, если я спрошу, хуже не будет. Почему бы тебе не пригласить сюда друзей, с которыми ты давно не виделся? Пора начать заново привыкать к встречам с людьми.

Гарри уже собрался ответить отказом, когда в голову пришла мысль позвать Дерека и Энди. На миг настроение юноши улучшилось, но потом он снова пал духом, вспомнив, что не носит личины. Впрочем… молодой человек прошел в ванную и посмотрел в зеркало.

– А это не запрещается? – уточнил он.

– Конечно, нет.

Гарри покосился на охраняющего его аврора.

– Я наведу справки, – тут же сказал тот.

– И узнайте, есть ли у Кингсли Шаклболта минутка поговорить со мной об этом, – попросил Гарри. – Я пока тоже подумаю.

Чуть позже юноша взял предоставленный в его распоряжение сотовый телефон и с радостью, к которой примешивалась изрядная доля волнения, набрал знакомый номер.

– Дерек? Привет, это Алекс… Да, в самом деле… Как я? Ну, не очень… Нет! Нет, Северус ничего мне не сделал! Мы с ним расстались… Я в некотором роде снова в больнице… Да, знаю, я должен был дать тебе знать… Просто я тут провалялся без сознания… да, ты прав, это неважная отговорка. Нет, сейчас мне намного лучше. Я очень хотел бы тебя видеть, но путь сюда неблизкий… какой же ты хороший, Дерек! Проблема в том, что вы меня, боюсь, не узнаете… Я немного обжегся… лицо и туловище… нет, все заживает, но я ношу пластиковую маску и специальный защитный костюм. Да и вообще выгляжу непривычно. Волосы черные… Тебя всегда интересовало, чем я их крашу? Что ж, мы это обсудим, если тебе охота повидать незнакомого урода… Запиши адрес. И захватите с собой документы, ладно? Я в военном госпитале. Да, лучше не спрашивай. И никому, кроме Энди, не говори, где я, хорошо? Так безопаснее. Я все объясню. Ага, и я вас люблю, дружище. До завтра.

Визит Энди и Дерека прошел замечательно. Конечно, оба были в ужасе оттого, что не узнали друга, но Гарри показал им свою татуировку – ту самую, которая так уронила его в глазах Северуса. Иногда юноша задавался вопросом, где были его мозги, когда он ее делал. И все-таки рисунок ему нравился.

Дерек отлично умел, задавая вопросы, принимать то, что ответы на них не всегда возможны. Он, недолго думая, предложил Гарри место жительства и работу – офисную или легкий физический труд, – что угодно, лишь бы приглядывать за другом. В ответ на протесты молодой человек заявил, что бизнес отчасти принадлежит Гарри, и забывать об этом не стоит.

Слова друга о бизнесе невольно напомнили юноше Себастьяна Флайта и все банковские трансакции, которые Гарри сделал безо всякой пользы. Интересно, какова сейчас стоимость его имущества и есть ли в абонентском ящике, открытом на имя Алекса, какая-нибудь почта?

Парадоксально, но радость встречи с друзьями трансформировалась в тяжелейшую депрессию. Видя, с какой любовью смотрят друг на друга Дерек и Энди, Гарри лишь сильнее ощутил собственное одиночество. Думать об этом становилось все больнее, и юноша постепенно замыкался в себе, пытаясь укрыться от боли.

Что еще ему оставалось?

Гарри не видел, как встревожены его состоянием доктора и тренеры. Настолько, что связались с Гермионой.

Увидев в «Пророке» первую заметку о Северусе, Гермиона отнеслась к ней с тем же презрением, что и к статье о своей грядущей свадьбе с Роном, расположенной на седьмой странице газеты и основанной исключительно на фотографии, где Гермиона обнимала Молли. В газете печаталось столько ерунды, что читали ее со здравой толикой скептицизма. Второй серии фотографий девушка не видела – слишком уж была занята. Приближалось время ТРИТОНов, а она к тому же изучала варианты того, как вернуть Гарри магию. Поймать снующую в голове идею не удавалось, поэтому Гермиона решила, что всему свое время, и полностью посвятила себя исследованиям. К тому же приходилось признать, что активная половая жизнь отнимает уйму времени. Теперь, даже ложась в постель на три часа раньше обычного, она все равно не высыпалась…

Поэтому, когда за ужином Драко присел рядом со своими партнерами и сунул Гермионе под нос выпуск «Пророка», девушка очень удивилась.

– О боже, кому на сей раз перемывают кости? – простонала она, даже не глядя на газету.

– Ух, какой Снейп красавчик! – крикнул Дин с противоположной стороны стола. – Господи, что это я сейчас ляпнул?

– Он и в самом деле выглядит потрясающе! А как двигается… такие фотографии надо печатать с предупреждением: "Перед просмотром сесть", – принялась обмахиваться ладошкой Лаванда.

– Поверить не могу, что совет попечителей такое позволяет, – вмешался Шеймус. – Это же возмутительно!

– Что возмутительно? – схватила газету Гермиона. – Неужели учителям отказано в праве на личную жизнь?

– Не очень-то она личная, эта жизнь, – многозначительно подвигал бровями Шеймус. – Его же сфотографировали в "Десяти с половиной".

– Ты имеешь в виду "Девять и три четверти"? – не поняла Гермиона.

– Это не станция, а ночной клуб для геев, – пояснил Шеймус.

– А почему десять… ой, – покраснела Лаванда.

– То-то! – расхохотались Дин и Шеймус.

– А этот клуб назван в честь конкретного человека? – захихикала гриффиндорка.

– Говорят, его хозяина.

– Врет он все, – заявила Джинни и добавила шепотом: – Разве такой поместится?..

– Джинни Уизли! – шутливо-возмущенным тоном воскликнула Гермиона. – Еще не хватало, чтобы твои слова услышал Рон!

– Что-что? – не замедлил плюхнуться рядом тот.

– Не говори ему! – покраснев, взмолилась Джинни.

– И где же эти фотографии? – поинтересовалась решившая сменить тему Гермиона, листая страницы выпуска.

– На четвертой странице! – хором ответили ребята.

Найдя нужную статью, девушка ахнула и в шоке воззрилась на Драко.

Невилл притянул к себе газету; Рон придвинулся поближе, чтобы посмотреть.

– Это Снейп тут такое вытворяет? – взревел он.

– Он самый! – ухмыльнулся Шеймус. – Кто бы мог подумать, а? Извлекает выгоду из того, что теперь слывет героем!

– Одного не отнимешь: танцевать он умеет, – оценивающе взглянул на снимки Дин.

Рон все больше багровел от ярости.

Гермиона лихорадочно пыталась сообразить, как предотвратить скандал.

– Эй, Рон, – позвала Лаванда, – ты красный, как свекла. Неужели милующиеся парни так сильно тебя смущают?

Рон вскинул голову и уже собирался огрызнуться, но получил от Невилла по ребрам и осекся.

– Да при чем тут это? – покачал головой он.

– Я согласен: странно видеть задницу Снейпа, обтянутую кожаными штанами, – хмыкнул Шеймус. – Думаете, он их и под мантией носит?

– Ой, давай не будем об этом, дружище, – замотал головой Дин.

Гермиона встала. Невилл и Драко последовали ее примеру.

– Рон, хочешь присоединиться? Мы сейчас как раз повторяем трансфигурацию.

– Трансфиг… А, ну да, верно. Только перекушу. Где я вас найду?

– У меня, – небрежно бросил Невилл. – Я там прибрался… Места всем хватит.

– Через пять минут буду.

Когда Рон постучал в дверь, Драко, Гермиона и Невилл целовались на кровати. Рыжий гриффиндорец подождал, пока ему ответят.

– Вы там как, одеты? – спросил он, на всякий случай прикрыв ладонью глаза.

– Мы всего лишь целуемся, Рон, – отозвалась Гермиона, садясь на кровати.

Невилл расположился за ее спиной, обхватив девушку поперек живота; Драко элегантно раскинулся рядом.

– Вы хоть пять минут можете рук не распускать? – проныл Рон.

– Ну, если бы мы не целовались, то начали бы обсуждать случившееся без тебя, и ты разозлился бы еще больше, – резонно заметила Гермиона.

– Тоже верно, – кивнул Рон, опускаясь в кресло и вытягивая перед собой длинные ноги. – Так что мы скажем Гарри насчет этого лживого куска дерьма?

– Не торопись с выводами, – тихо сказал Драко.

– А что такое? Я в курсе, что «Пророк» обычно врет без зазрения совести, но фотографии в нем пока не подделывали.

– У Северуса могут быть веские причины поступать именно так.

– Например, шанс потрахаться с кем-то, помимо Гарри? – съязвил Рон.

– Например, перестраховка. Желание не допустить, чтобы кто-нибудь догадался об их отношениях.

– А почему это кто-то должен догадаться?

– Потому, Уизли, что такова людская природа. Заподозрив что-то, человек обычно пытается найти доказательства.

– Доказательства не берутся из ниоткуда, – возразил Рон.

– Может, кто-то упомянул, что Снейп сопровождал Гарри после битвы, – предположил Невилл.

Ребята помолчали.

– Думаете, Гарри знает? – немного успокоившись, поинтересовался Рон.

– Обычно ему приносят «Пророк». Правда, он не видит, как двигаются люди на фотографиях.

– Разве магглы этого не видят? – уточнил Рон.

– Газеты Гарри зачарованы. И потом, учитывая содержание статьи, вряд ли он показал бы ее кому-нибудь из окружающих магглов, – сказала Гермиона.

– Все равно хорошо, что снимки неподвижные, – объявил Драко. – Даже если все знать заранее, это фотографии…

– Ага.

– Пожалуй, я отправлюсь повидаться с Гарри, – решила Гермиона. – Не была у него уже… вот черт! Пару недель, кажется. Но вы ведь его навещали, правда?

Рон отвел глаза.

– Я уже недели три-четыре как не был.

– Что? Но почему, Рон?

– Эй! Ты мне не мать, так что не кричи!

– Не знала, что к Гарри тебя нужно загонять криком, – с упреком взглянула на юношу Гермиона.

– Просто я думал, что он вот-вот вернется! – огрызнулся Рон.

– Я навещаю его раз в неделю, – подал голос Невилл. – Последние пару визитов он выглядел каким-то притихшим, но очень много занимался физкультурой. Мы говорили о его тренировках.

– Я аппарирую к нему сегодня, – поднялась Гермиона. – Сейчас только половина восьмого.

– А я, если получится, попытаюсь разговорить Снейпа, – грациозно скатился с постели Драко.

Слизеринец зашагал к лабораториям. Сколько Малфой помнил себя, Снейп всегда был рядом, но это не значило, что юноша знал зельевара… черт побери, последние полгода показали, что Драко совершенно его не знал. Одно было верно – Снейп всегда избегал любой огласки и наверняка вознегодовал бы, узнав о вмешательстве студентов в его личную жизнь. Но эти фотографии в газете… если он и в самом деле…

Зельевар как раз проводил отработку у каких-то малолеток. Драко проскользнул на заднюю парту и сел, дожидаясь окончания.

Распустив учеников с предупреждением о том, какое наказание ждет их в случае очередной провинности, Снейп оглянулся на Драко.

– Мистер Малфой. Чем обязан?

Значит, он снова был мистером Малфоем. Неважное начало для беседы. Юноша попытался придать голосу оттенок беспечности.

– Здравствуй, Северус. У тебя есть минутка? Я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз.

Снейп вздохнул, но поднялся, придвигая к себе груду свитков.

– Хорошо. В таком случае можешь проверить вот эти, – велел он, подталкивая свитки к Драко. – Через двадцать пять минут у меня встреча с директором.

– Без проблем. А что это? – поглядел на бумаги юноша.

– Бред третьекурсников о свойствах и назначении трав семейства iridicae, – вздохнул Северус. – Надеюсь, тебе это по зубам?

– Справлюсь как-нибудь, – кивнул Драко, косясь на свитки.

Северус провел юношу в свой кабинет и запер дверь чарами, а потом сел за стол. Официальность этого поступка настораживала, но Драко твердо решил не сдаваться. Вытащив из кармана четвертую страницу «Пророка», он положил ее перед зельеваром.

– Не знаю, видел ли ты это, Северус.

Алхимик бегло просмотрел фотографии.

– Вот, значит, причина сегодняшних смешков. Что за ребячество?! – провозгласил он, швыряя газету в мусорное ведро.

– А попечители возражать не будут? – поинтересовался Драко.

– Мне позволено иметь личную жизнь, – ответил Снейп так холодно, что юноша воздержался от упоминания высказанного сегодня мнения о личной жизни зельевара, которая оказалась на виду у всех.

– И Гарри ничего не знает? – спросил он. – Он же, наверное, расстроится…

– Меня абсолютно не интересует, знает ли мистер Поттер, а его, вне всякого сомнения, не интересую я. Ты хотел узнать что-то еще? Уму непостижимо, почему ты решил, будто вправе осуждать мои поступки, – ледяным тоном произнес Снейп.

Драко сидел, чувствуя, как колотится сердце в груди, и не понимал, что происходит. Возникло смутное желание сбежать отсюда, но годы воспитания в семье Малфоев сделали тонкую кожу наследника непроницаемой перед стрелами пренебрежительной учтивости.

– Вы с Гарри поссорились? – нахмурился юноша.

– Я разрешаю обращаться к себе по имени; должно быть, из-за этого ты ошибочно вообразил, что волен обсуждать мои частные дела. Если другой темы для беседы у тебя не найдется, доброго вечера. Оставишь проверенные сочинения на столе в классной комнате. Сомневаюсь, что у кого-нибудь появится желание прикарманить подобный хлам. Где дверь, тебе известно.

Драко вышел.

Разговорить Гарри оказалось не легче. Несмотря на поздний час, один из врачей узнал в Гермионе девушку, прибывшую с Алексом, и сообщил ей о подозрении, что больной впал в депрессию. Хотя на данной стадии выздоровления апатия не считалась редкостью, доктора беспокоились, что ее усиливают проблемы личного характера: мол, несколько недель тому назад Гарри и профессор, вдоволь накричавшись друг на друга, расстались.