Текст книги "Перерождение. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Олника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава 8. ч.1

Вечером, пока мальчишка плюхался в ванне перед сном, дед рассказал мне, что особых проблем с тем, чтобы взять Митю к нам на время, возникнуть не должно.

Сейчас, после гибели родителей, он находится пока здесь, на одной из летних баз Всероссийского института аномальных явлений, отданной во временное пользование созданному при нем комплексу школ для детей с паранормальными способностями.

Тяжелые для России десятилетия институт едва пережил, с большим трудом сохранив костяк основных фондов, растеряв при этом почти все кадры, а уж о подготовке достойной смены и говорить нечего. Но, на удивление, в последние десять лет ситуация кардинально изменилась. Программа неожиданно попала в список приоритетных государственных проектов, на нее были выделены   огромные деньги.

И закрутилось-завертелось колесо десятков и сотен судеб. В течение нескольких лет чудом сохранившиеся сотрудники, имевшие хоть незначительные способности, разъезжали по стране в попытках собрать остатки рассеявшегося коллектива и восстановить сеть научных учреждений, включающих множество наблюдательных пунктов, лабораторий, мест для проведения треннингов и прочих объектов, необходимых в работе крупнейшего научного комплекса.

Проведена была колоссальная работа, давалась она тяжело, но в результате все получилось. И как итог ее, несколько лет назад заработали созданные по всей стране школы, где одаренные дети, наконец, смогли получать полноценную помощь. Направленности обучения, как и способности детей, были разноплановыми. На особом счету состояли дети, имеющие склонность к работе с потоками природных сил. Принимались сюда малыши не младше семи лет, встречались и сироты, которых обнаруживали по детским домам и определяли сюда на проживание. Но вот Митя, несмотря на то, что, при наличии у него дара, он автоматически переходил под юрисдикцию опекунского совета института, был еще мал для обучения. Поэтому, передать его в семью на временное проживание не должно составить проблемы, этот вопрос может взять на себя Данилыч.

Кажется, все прекрасно складывается.

–   Деда, мы можем взять Митю не просто в гости, а на год-два, до его школы? – я понимала, что это не так просто, взять ответственность за чужого ребенка на такой продолжительный срок, причем не на себя, а переложить ее на своих родных.

–   Маша, вопрос очень серьезный. Мы с Ритой уже думали об этом и готовы взять  Митю к себе. Но вы же не захотите жить в разных местах? Значит, либо Ольга должна отрывать время от Ваньки, либо нам с Риточкой опять поселиться у Вас. Надо все серьезно обдумать, с сыном поговорить, Ольгу даже спрашивать не нужно, она, конечно же, согласится. Да и Алешка не будет против. Вот только поговорить все же нужно.

–   Ладно, деда, спокойной ночи! Утро вечера мудренее.   –   Понимая справедливость его слов, я отправилась к себе, получив вдогонку пожелание.   –   Добрых снов, солнышко!

Митька уже вовсю посапывал носом, счастливо улыбаясь во сне и прижимая к себе планшет. Не расстался, чертенок! Я тоже разулыбалась, все же хорошо, когда рядом не одни только взрослые. Не понять им нас, малышей! И я откровенно рассмеялась, осознавая нелепость своей ситуации.

Засыпая, мысленно прокручивала в голове вечернюю беседу, возвращаясь к Институту и его целям. Конечно, все вышесказанное дед сложил из обрывков фраз и намеков Данилыча, да и я прибавила немного штрихов к общему раскладу, наверняка выстроив не совсем верную картину. Но информации другой нет, значит все засекречено. Это что же получается? Простое население ни слухом, ни духом? Как же можно создать такую мощную сеть, и чтобы никто и ничего? Допустим, со школами проще. Ну обучаются дети в учреждениях для одаренных, так их немеряно сейчас этих школ. Каждое бывшее ПТУ норовит академией стать. На это уже ни один нормальный человек не реагирует. А все остальное? Определенно, задействованы чудовищные силы, чтобы сохранить все в секрете от широких масс.

Как же разнопланова деятельность правительственных структур! Сколько же у государства подводных течений, о которых мы даже не догадываемся?

В том, что я засветилась по полной в этой системе, я уже не сомневалась. Могла ли я не приезжать сюда весной и таким образом еще хранить свои секреты? Прислушалась к себе и вздохнула. Нет, не могла. Значит все идет так, как надо, все правильно. Следовательно, и переживать не о чем.

С этим заключением я спокойно уснула, полагаясь на свою интуицию.

* * *

С приближением даты, когда мы должны были поехать на известное место, где я побывала весной, все мы уже окончательно утвердились в мнении, что мне необходимо блокировать, или хотя бы приглушить связь с внешними потоками силы. Мои «сны» становились все реальнее и продолжительнее. И если от своих деда и бабушки я еще могла как-то скрывать это, то Данилыч, как выяснилось, давно был в курсе моих ночных путешествий. Оказывается, они даже ночное дежурство ввели, чтобы не потерять меня в астральных просторах. Нет, я возвращалась всегда сама. Наставник уверен, что и в первый раз, не вмешайся он, я бы нашла в себе силы вырваться. Но не страховать меня они не могли. Слишком велика ставка на мои будущие возможности.

Несколько попыток обойтись своими силами потерпели полный крах. Не допускала я к себе никакого внешнего воздействия. На осторожные прикосновения к моей силе я реагировала вполне адекватно, мы занимались и с Михаилом, и с Митей, иногда с другими ребятами. Но как только кто-нибудь переходил некий рубеж, моя защита реагировала не спросясь, откидывая «нарушителя» в сторону и, зачастую, погружая меня в сон. Видимо, частично использовав мои внутренние резервы. Уже досталось и Данилычу, и Мише, и даже Митьке. А на одну только просьбу Андрея позволить ему тоже поучаствовать в поисках решения, его так далеко отбросило, что он больше не пытался ко мне приблизится.

Данилыч постоянно выспрашивал, что я делаю, что я чувствую в этот момент, но я только разводила руками. Мне нечего было сказать. Я не только не контролировала свои потоки, я вообще никак не осознавала, что с ними что-то происходит. Это действовало помимо моего сознания. И, безусловно, было опасно для окружающих. Все, и я в первую очередь, это понимали. Конечно, можно было отговориться, де мол не лезьте ко мне, и я не трону. Но это не решало проблемы. Сидеть взаперти, не общаясь с окружающими, не входило в мои планы. А при любом контакте возможны непредсказуемые ситуации. Кто меня знает, как я на них отреагирую. Значит, поездка все же должна состояться. Не факт, что и там мы получим решение, но исключать единственный оставшийся у меня шанс я не собиралась.

Тревожное ожидание поездки все больше смущало покой нашего счастливого пребывания в этом краю. Поэтому, назначенный день все встретили с облегчением.

Сама поездка не заняла много времени, все было знакомо и уже не так сказочно. Ошеломляющее впечатление майского восхода, так бережно хранившееся в моем сердце, уступило место зрелому летнему пейзажу. Нежно-розовые в прошлом сопки теперь сплошь покрылись насыщенной зеленью с неброскими вкраплениями полевых цветов. Кусты багульника как бы спрятались до следующей весны среди слегка качающегося зеленого ковра. Кто не видел его во всем великолепии весеннего цветения, никогда не поймет, чем так притягателен этот невзрачный корявый кустик с узкими, мелкими и жесткими, листочками. Я опять улыбнулась своему внутреннему пейзажу, на мгновение закрывшему существующую картину.

Теперь до места меня сопровождали уже двое.

Дед никак не мог доверить любимую внученьку даже такому проверенному человеку, как Данилыч. И сколько ни убеждал его наставник, что в этом месте никогда ни с кем не случалось ничего плохого, упрямый дедуля стоял на своем. К счастью, на пятачке, где я размещалась в прошлый раз, растительность отсутствовала полностью, отчего дед облегченно выдохнул. Боялся, что в траве ко мне может неизвестно что приползти. Мне показалось, что даже каменная плита, в прошлый раз выходящая неровными выступами, стала почти плоской.

Отправив обратно свое сопровождение, я в этот раз не стала укладываться на коврик, а села, подтянув ноги и обхватив их руками, и положила подбородок на колени. Посмотрела вперед, в стороны, вокруг одна и та же картина – на уровне моих глаз зеленый колеблющийся круг, выше только чистое голубое небо. Идеальное место для медитаций, подумала мимоходом и расслабилась в позе «Аленушки», отпуская свое сознание.

* * *

Глава 8. ч.2

В этот раз я почти мгновенно почувствовала, что я не одна. Чьи-то легкие касания словно ласкали меня, подобно легкому дуновению ветра, омывали мое сознание. Сам собой в голове начал складываться диалог, а мне стало смешно.

Что там говорили про нас, проводников? Подключение и интерпретация? Перевод информации в привычную для нас форму восприятия? Пожалуйста, раздвоение личности налицо.

Диалог в голове исчез сам собой. Восприятие пошло на другом уровне. Мой собеседник…   –    или собеседница? – я задумалась.

–   А тебе как хочется? – опять в голове возник вопрос. – Пусть пока так, тебе ведь привычнее общаться словесно?

Я кивнула не знаю кому. В ответ услышала тихий смешок.

–   Так как? С кем ты хочешь общаться?

–   Сложно сказать… Мне со всеми сейчас нелегко.

–   Я знаю. Подумай, кого бы ты хотела видеть в моем лице?

–   А ты можешь стать кем угодно? – восхитилась я.

–   Не стать. Я уже есть и стать кем-то или чем-то другим даже мне не под силу. Но, я вполне могу материализоваться в том облике, который ты хотела бы видеть. Нет-нет, не пытайся рассказать, все равно не сможешь. Просто подумай об этом.

А через мгновение напротив меня сидела юная девушка-подросток, лет двенадцати, с длинными светлыми волосами и яркими бирюзовыми глазами. Одетая в воздушное белое платье, она казалась настолько невесомой и нереальной, что я не выдержала и дотронулась до нее рукой. И опять услышала серебристый смешок.

–   Не бойся, я живая.   –   Она склонила голову набок, в свою очередь рассматривая меня.   –   Почему же ты захотела в подружки не ровню себе? Прости, я неправильно выразилась, спохватилась она. Хотела сказать, не одного возраста?

Тут уже я недоуменно посмотрела на нее.

–   Старушку, что ли?

–   Ой, опять я не так сказала!   –   Она наморщила свой аккуратный носик.   –   немного непривычно выражаться так, как вы.

–   А… я поняла, ты имела в виду мой внешний возраст?   –   разговор становился все любопытнее   –   но мне хочется иметь подругу, а не ребенка. Я ведь человек, со своими стереотипами. Вон даже Митьку не могу воспринимать однозначно, вроде и друг, а все равно малыш.

–   Ясно   –   пропела девочка мелодичным голоском   –   а это почему? – она обвела кистью руки свое лицо, волосы, платье.

Я смутилась и покраснела, хотя еще совсем недавно была твердо уверена, что это чувство давным-давно покинуло меня, лет так двадцать назад.

–    Вероятно, я когда-то хотела такой быть   –   я грустно улыбнулась, вспомнив, что никогда не была красивой, а так хотелось! Если уж мне не досталось, пусть подруга будет красавицей.

–   А завидовать не будешь?

Я звонко расхохоталась. Завидовать своей мечте? И вообще, о чем это она? Я ведь тоже сейчас красавица. Маленькая, конечно пока, ну так вырасту.

–   Молодец!   –   Улыбнулась девочка.   –   А как мое имя?

–   Не поняла? Ты не знаешь своего имени?

–   У меня его еще нет. Ты меня вообразила, ты и имя дашь. Иначе так и останусь девочкой   –   лукаво взглянула она.

Имя… имя… В голове промелькнул калейдоскоп девчачьих имен, но они шли неразрывно с уже знакомыми образами, что вызывало некоторое отторжение. Елена, Алина, Катерина, Светлана…. Не то, все не то… Я мысленно перебирала дальше   –   Надежда, Алена, Юлия….. Юна!!!!!!!

–   О! Мне тоже нравится! Ю-ю-на   –   протянула девочка   –   единственная в мире. Мне нравится! – Она тряхнула головой, взметнув золотистыми локонами.

–   Ю-ю-на…  –   подражая ей протянула я. Действительно, единственная.

–   Маша, как ты себя сейчас чувствуешь?

Я прислушалась к себе – сейчас великолепно! Но я пришла…   –   она остановила меня движением руки.

–   Я знаю. Теперь все будет хорошо. Я поправила все, что нужно. Не спрашивай, ты уже все знаешь.   –   Юна плюхнулась на живот лицом ко мне   –   давай лучше просто поговорим. Я давно забыла, как это   –   разговаривать. Да и девочкой никогда не была. Это так необычно!   –   Она покусывала травинку, в наслаждении прикрыв глаза пушистыми ресницами, отбрасывающими длинные тени на гладкую кожу щек.

Вот это я ей нарисовала внешность!! Дух захватывает!

Девушка тихонько засмеялась, переворачиваясь на спину и глядя в небо.

–   Юна, а мы теперь всегда сможем видеться? Только здесь, или еще где-нибудь?

–   Это зависит от тебя   –   она пристально посмотрела мне в глаза   –   мне кажется, твоей силы хватит видеть меня, когда захочешь. Только все же не злоупотребляй.

Я почувствовала, что еще мгновение, и она исчезнет. И испугалась, что могу вновь не увидеть ее.

–   Подожди минутку!   –   От волнения я вскочила на ноги.   –   Юна, а тебе не будет сложно видеться со мной часто? И как я с тобой смогу связаться?

–   Не будет. Я здесь и везде. Мне это никак не может помешать. И связываться со мной не нужно. Я теперь всегда с тобой, когда захочешь увидеть, я буду рядом.

Исчезла. Так же мгновенно, как и появилась.

Я стояла и плакала от нахлынувших чувств, даже не пытаясь разобраться в них. Напряжение, подспудно копившееся во мне в течение многих месяцев, отпускало, растворялось в потоке слез. Верно говорят, что со слезами уходит душевная боль. Но вместе с этим приходит опустошение и апатия. И именно это я сейчас ощущала внутри себя.

Привел меня в чувство окрик деда за спиной, потерял ненаглядную. Я быстро вытерла лицо краем майки и, нацепив безмятежную улыбку, развернулась и направилась в его сторону.

Вот за что просто обожаю свою детскую мордашку   –   никаких признаков слезоразлива, хоть заревись! Ни тебе красного носа, ни опухших глаз!

Встретила с веселой рожицей его напряженный взгляд, метнувшийся вокруг меня, и подмигнула.

–   Все, деда! Все замечательно!

Он вопросительно посмотрел на меня, ожидая продолжения.

–   Нет-нет, не сейчас. Потом… и вообще, я хочу на ручки, я устала   –   железобетонный аргумент   –   дед тут же подхватил меня на руки и зашагал к стоянке.

* * *

Наш семейный совет с участием Ивана Данилыча мы провели только на следующий день. Никто и не настаивал, удовольствовавшись моим заявлением, что все хорошо. А на завтра я все рассказала. Все, кроме встречи с Юной. Не знаю, по какой причине утаила я эту сторону нашего общения. До сих пор, не считая моего переселения в новорожденного, я не делала ни из чего тайны от родных. А тут вот что-то остановило.

Юна была права, я все о себе считала с ее информационного поля. Вернее, она вложила мне это в мое сознание. Мои неконтролируемые постоянные выходы в астрал стали возможными после первого попадания туда в бессознательном состоянии. И нужно было просто оборвать возникшую связь, что и было сделано Юной. Теперь я знаю, что и сама смогла бы это сделать без особых усилий. Мою неосознанную защиту она также подкорректировала, оставив на меня ее контроль, кроме случаев, угрожающих жизни, и, самое главное, переключила ее с моих внутренних потоков на внешние, которые были неисчерпаемы. Я перестала засыпать от потери сил, или падать без сознания. Все это я коротко изложила, объяснив, что необходимости в блокировке сил нет и не было. Причина оказалась лишь в возникновении одной ненужной связи и нарушении другой. Видимо, поэтому я подсознательно так отчаянно сопротивлялась любому стороннему вмешательству, чувствуя неверный путь.

Единственный, кто понял меня, сидел побледневший, наклонившись вперед и сжимая руками сиденье стула.

Почувствовав, что нужно срочно его как-то отвлечь, я спрыгнула со своего места и подбежала к Данилычу. Потеребила за штанину и, когда он перевел на меня остановившийся взгляд, попросила взять на руки. Он поднял меня, бережно, как хрупкую статуэтку, прижал к груди и, покачиваясь, забормотал.

–   Сами… сами чуть не угробили… Маша, Машенька… как же я виноват! Прости, солнышко, дурня старого. Ведь чувствовал что-то. И как я поддался… ведь убедили, доказали. Счастье наше, что ты здесь оказалась, а не в центре. Как чувствовал, что нельзя тебе туда.

Я потихоньку гладила его по руке, оттягивая напряжение, потом поймала взгляд потемневших глаз и все. Все как прежде. Данилыч ошеломленно покрутил головой, и, воскликнув:   –  Как ты это делаешь, малышка?   –   вскочил из-за стола и высоко подкинул меня над головой.

Мама дорогая! Хм… интересно, которую из трех мам я сейчас хотела позвать?

И что хорошего дети в этом находят? Летишь вверх, хорошо не вверх тормашками, потом обратно, не зная, успеют ли тебя поймать. Потом снова вверх и так далее. Хватают потом подмышки своими огромными лапищами, и больно, и неприятно. Вот бы вас так покидать! И это при том, что пару минут назад прикоснуться боялся, чтобы не сломать ненароком. Нелогично.

–   Данилыч, не надо!   –   ой, не вовремя я это сказала. Чуть не промахнулся от неожиданности, так вот и загремела бы с высоты.

Дед с Маргаритой мало что поняли, но радостно поддержали нас в том, что теперь все будет хорошо, и предложили устроить пикничок прямо на берегу. Чрезмерное возбуждение, возникшее на «совете», схлынуло и мы расслабленно сидели вокруг костра до самых сумерек, смеясь, что не хватает только гитары. Дед вспомнил, что играл в молодости, но за неимением инструмента, приходится управляться с мангалом.

Этот вечер лично я буду помнить всегда.  Слишком многому в моей жизни он подвел жирную памятную черту. Здесь и конец моим надеждам на то, что никто не узнает о моих способностях, и обретение новых знаний и возможностей. И потеря иллюзий о добрых дядях-волшебниках, и стабилизация собственных потоков сил. И, наконец, самое важное событие   –   обретение подруги, моей несбывшейся мечты прошлой жизни.

* * *

Глава 9. ч.1

На базе мы провели еще две замечательные недели. Несмотря на то, что август в этих краях горазд на дожди и холодные ночи, погода стояла, на удивление, солнечная и теплая. Мы наслаждались последними жаркими лучами, выползая вчетвером на берег ручья, и даже купались с Митькой, несмотря на протесты взрослых. Время текло лениво, не спеша, словно давая нам возможность оттянуться напоследок. И мы жадно впитывали в себя упоительные дары уходящего лета.

С Митей вопрос был решен без запинок. Думаю, опекунский совет и сам обрадовался, что нашлась семья, причем не посторонняя, а связанная с ними, и готовая взять мальчика до школы к себе. Поэтому он важно называл меня сестричкой и бурно радовался скорому отъезду «домой». Он пока не мог своим детским воображением представить, что этот «дом» не имеет ничего общего с тем, где он жил с мамой и папой, и что далеко не сразу он начнет относиться к нему как к родному.

* * *

После встречи с Юной Маша стала воспринимать мир немного иначе. Она могла почувствовать что-то, уплывая за лучиком света, или за ниткой дождя или просто с порывом ветра. Она наслаждалась этим новым для нее ощущением, любовалась им, смаковала. Теперь она не падала в обмороки от каждого подобного явления, не засыпала, а могла свободно оперировать открывающимися перспективами.

Вот и сейчас, еще далеко от дома, она уже почувствовала, увидела внутренним зрением свой любимый дом, и суету его обитателей, готовящихся к встрече, и Ольгу, вышедшую на балкон своей спальни, и взволнованно поглядывающую на въезд. Она даже знала откуда-то, что Ольга ждет с таким нетерпением совсем не их, вернее, не столько их, сколько своего любимого Алешеньку.

Маша не сдержалась и фыркнула из-под руки Мити, прижимавшего ее к себе. Она не возражала ему, хоть и не любила подобных нежностей. Эти обнимашки нужны сейчас больше мальчику, заметно встревоженному незнакомой обстановкой.

Отъезд с базы, самолет, сейчас вот машина такая… он не мог объяснить, какая, но совсем не похожая на их затрапезный уазик. Мелькающие за окном огни трассы, бесконечные полосы мчащихся автомобилей. Было от чего разволноваться! С Машиными дедушкой и бабушкой он уже освоился, но ведь там еще и папа с мамой. Как-то боязно, а вдруг он им не понравится. Хорошо, что Иван Данилович с ними едет.

Мальчик крепче обнял новоявленную сестренку и прижался щекой к ее волосам. Он так и сидел до самого конца, боясь выпустить из рук свой маленький якорь, намертво привязавший его к себе.

* * *

Алексея Ольга встретила прямо перед приездом его родителей. Он едва успел обнять жену и занести вещи, как ворота снова открылись и на этот раз из машины высыпала шумная компания.

Привычным взглядом опытного педагога Ольга быстро оценила ситуацию и выцепила взглядом взъерошенного мальчугана, одной рукой цепляющегося за Машину ручонку, другой, прижимая девочку к себе. Он настороженно переводил взгляд с нее на Алексея, уже двинувшегося к ним навстречу, и потихоньку пятился назад, увлекая за собой Машу.

–   Алеша   –   негромко позвала Ольга   –   подожди меня.   –   Легко сбежала по ступенькам крыльца и быстро подошла к детям. Маша рванулась вперед с криком:  –  Мама!   –   и Митя, не успев отпустить ее, непроизвольно шагнул следом. Оба они вдруг разом попали в крепкие объятия наклонившейся к ним женщины.

–   Солнышки мои! Как доехали?   –   Она так ласково смотрела мальчугану в глаза, что у того стали наворачиваться слезы.  –   Ну-ну, все хорошо!   –   Притянув Митю к себе она легонько похлопала его по спине и, поднимаясь, взяла обоих детей за руки и повела в дом.

* * *

Я шла страшно недовольная. Терпеть не могу ходить с взрослыми за руку. Росточком не вышла. Это надо ж дотянуться до их руки! А потом ухватят за ладошку вместе с запястьем и волокут…  Нет, это я не про Ольгу, как раз она очень осторожна. Тем не менее, рука вытянута вверх, еще и подтягивают ее слегка. Наверное, думают, что малышу так легче идти. А ты тащишься следом почти на весу с вывернутым под неимоверным углом плечом, подпрыгивая, когда ноги смогут коснуться земли. Сами бы попробовали в такой позе ходить.

Нет уж! Не нужна мне такая поддержка. Но, увы, сейчас не время свои права отстаивать, пусть Митя пообвыкнется немного. Да и пришли уже.

Я высвободила руку из Ольгиной ладони и, подбежав к мальчику, потянула его за собой. Только когда вся компания подтянулась в холл, я вдруг осознала, что о прежнем безмятежном существовании наш милый дом может забыть. Это сколько же нас тут собралось! Еще и Ванька где-то имеется. Месячишко-другой, глядишь, ползать начнет. Семья-то разрастается, как снежный ком.

–   Митька, пойдем, я тебя с родителями познакомлю   –   шепнула я и потянула мальчика к вошедшим Алексею с Ольгой.   –   Смотри, Митя, какие у нас замечательные мама и папа. Я ведь тебе сестренка? Правда?   –   лукаво спросила я, заглядывая мальчику в лицо, и перевела взгляд на Алексея, сделав «страшные» глаза. Надеюсь, подыграет. Алексей изумленно взглянул в ответ и вопросительно посмотрел на Ольгу. Но она лишь пожала плечами пряча улыбку в уголках губ.

–   П– правда   –   выдохнул Митя, глядя широко распахнутыми глазами на незнакомого мужчину.

–   Вот! Значит мои мама с папой теперь и твои тоже!   –   подвела я итог, оборачиваясь к родителям и, скорчив недовольную гримасу, кивнула головой на мальчика.

Алексей, наконец, сообразил, что ему только что подарили еще одного ребенка, и, присев перед нами на корточки, серьезно посмотрел на растерянного мальчугана.

–   Ну что, Дмитрий, получается, что нет у нас с тобой выхода. Маша моя дочь, а с недавних пор и твоя сестра. Ты ведь сам ее в сестры взял? Так? Значит, теперь ты тоже мой сын, а я твой отец. Правильно?

–   Правильно   –   ответил Митька, не совсем понимая, почему он стал сыном Машиному папе, но чувствуя, что ничего плохого этот человек не собирается ему сделать. И назвал его по-взрослому, и выхода, говорит, у него тоже нет. Значит, надо соглашаться.

–   Это моя жена и ваша общая мама   –   Алексей притянул улыбающуюся Ольгу к себе, обняв ее за бедра   –   и еще у нас есть Ванька, твой братик, но он еще совсем маленький и пока спит. Потом вы с ним познакомитесь. Маша еще тоже его не видела. А теперь, по местам! Давай дочка, веди брата к себе, будем обустраивать вас   –   скомандовал Алексей, поднимаясь на ноги.

Нас не нужно было уговаривать. Я соскучилась по своим апартаментам, а Митьке сейчас надо срочно куда-нибудь спрятаться от общества и прийти в себя. Потому мы наперегонки побежали в указанном мной направлении.

Почти час я водила Митю по теперь уже нашим общим владениям, блаженствуя от встречи с домом и наслаждаясь самим процессом знакомства нового члена семьи с каждым уголком нашего обиталища. Наконец, я сообразила, что мальчик уже с трудом воспринимает меня. Мысленно дала себе подзатыльник, отвела Митю в гостиную и усадила на диван, сунув в руки мягкую игрушку. Он любил сидеть вот так, и, уставившись в пространство, поглаживать-потискивать что-нибудь бархатистое. Наверное, эти минуты были для него чем-то вроде медитации. Бедный малыш, пусть придет в себя немного. Досталось ему сегодня не по детским силенкам.

Митька, как любой пятилетний ребенок, не умел долго переживать. Вскоре мы весело носились по террасе и прилегающей лужайке, пока взрослые готовили для него комнату. Я долго отстаивала свое мнение, что нам не нужен пригляд по ночам, наконец, убедила. Я-то давным-давно уже не нуждалась в присмотре, а за Митей уж, как-нибудь услежу. Ну не размещаться же нам в одной комнате, а лишних спален у нас нет. Бабушке с дедушкой пришлось согласиться с этим аргументом и переместиться в противоположное крыло. Нечего и говорить, Митя был счастлив, что теперь у него есть своя личная комната. Мир для него менялся на глазах, и он только смотрел на все широко открытыми глазами.

За ужином мы оба дружно клевали носами и после него сразу свалились, едва добравшись до кроватей.

* * *