Текст книги "Перерождение. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Олника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Глава 20. ч.3

Разговор по душам с Данилычем у нас состоялся лишь спустя месяц. Мне кажется, он намеренно избегал меня некоторое время, но я его понимала. Человеку прийти в себя требуется после таких потрясений.

Я тоже пребывала в растрепанных чувствах, несмотря на уверенность в благополучном исходе будущего Совета. На меня вдруг навалилась дикая тоска и апатия. Я с трудом заставляла себя общаться с мальчишками, поддерживая их занятия, гуляла, все так же собирала информацию в сети. Но угнетающее чувство рутины захватило меня целиком и полностью. Даже ежевечерние наши «путешествия» по глобусу я свалила на плечи Валеры, который, впрочем, только радовался оказанной ему чести. Теперь уже он составлял план путешествия, готовился к нему, а затем с воодушевлением посвящал Ваньку в тайны того или иного места. Мне оставалось лишь немного поддерживать и направлять ход заочного освоения мира нашими любознательными сорванцами. В остальном Валера прекрасно справлялся сам – немного коряво, по-детски наивно, но увлекательно и интересно, в первую очередь, для них самих.

Алексей находился в отъезде, Ольга включилась в работу Центра, активно помогая Сан-Санычу. Дни текли похожие один на другой, и не было ни малейшего желания что-то изменить. Время словно застыло на одной волне.

Как уже повелось в последнее время, Юна появилась внезапно.

Да не просто появилась, а вместе с Данилычем!

Юна встретила его, спешащего в главный корпус к Александру, по вопросу приема малышей. Он настолько ушел в обдумывание графиков, объемов необходимых работ и прочих сопутствующих проблем, что наткнулся бы на девушку, если бы она не отскочила в сторону, легким «ой!» привлекая его внимание.

Он резко остановился, взметнув длинными волосами, по-прежнему спускающимися до самых плеч, но теперь уже подчеркивающими не его принадлежность к старшему поколению, а, напротив, придававшими ему известную стильность, оттеняя его яркие синие глаза.

–   Простите! – машинально извинился он, переходя из виртуального мира своих проблем к действительности. – Юна?!

В его взгляде выразилось так много – и восхищение, и поклонение, и надежды, и ожидания… Сейчас всем своим видом он более походил на влюбленного юнца, нежели на уверенного в себе, приближающегося к сорокалетнему рубежу, мужчину.

–   Добрый день, – Юна кокетливо склонила голову набок, ловя его взгляд, – хорошая погода сегодня. Не составите мне компанию?

–   Здравствуйте – мужчина даже не шевельнулся, застыв на несколько секунд, с трудом воспринимая ее слова.  – Да, конечно, с огромным удовольствием! – Он сделал шаг и бессознательно протянул к ней обе руки в жесте то ли готовности обнять, то ли поцеловать руку, а скорее всего, просто прикоснуться, чтобы ощутить, что это не морок, не галлюцинация, и он действительно видит ее рядом с собой.

Дальнейшее он ощущал, как во сне. Они шли по аллее, потом по уже натоптанной ребятами тропинке к калитке между участками, затем прошли через главный вход Алексеевского особняка, приведя в ступор Веру, как обычно хлопотавшую на кухне. Вера, ни разу не видевшая Данилыча ни с одной девушкой, да и вообще ничего о нем не знавшая, хотя уже привыкшая к нему, почти как к члену семьи, в растерянности села на стул, опустив руки и провожая пару изумленным взглядом.

Облик этого высокого, стройного мужчины, идущего под руку с невероятно красивой молоденькой девушкой, настолько не вязался со сложившимся нейтральным образом Машиного наставника, что Вера ни на секунду не связала их между собой. Спохватившись, она вскочила со стула и бросилась вдогонку.

–   Уважаемые!  – На ходу окликнула она пару – Вы к кому?

–   Вера? – знакомым голосом Ивана Даниловича спросил мужчина, оборачиваясь. – Что ты? Меня не узнаешь? Мы к Маше, а ты нам кофейку организуй, хорошо? – И он подмигнул ей, растянув губы в улыбке и продолжая двигаться к Машиным апартаментам.

–   Чудеса в решете! – подумала Вера, развернулась и стремглав кинулась варить кофе, чтобы иметь возможность быстрее побежать следом за гостями и еще раз убедиться, что глаза ее не обманули.

* * *

Настроение у меня было хуже некуда. Погода стояла по-настоящему осенняя, задувал холодный ветер, то и дело срывался мелкий противный дождь. Мы с мальчишками развлекали себя в спортзале, причем, я только делала вид, что занимаюсь, завалившись на коврик и глядя в потолок.

–   Иван Данилович!!! – вырвал меня из меланхолии радостный возглас Валеры и счастливый вопль Ваньки. Я тоже подскочила и обрадованно взвизгнула, увидев такое замечательное лекарство от моей тоски, да еще в двойном размере.

Быстро перебравшись в гостиную, мы уже оживленно беседовали, когда в дверь стукнула Вера, занося поднос с чашками и вазочками. Она быстро расставила чашки и угощение на стол и замешкалась, не зная, удобно ли будет при незнакомой девушке задержаться здесь на несколько минут. Вопрос быстро уладила Юна, представившись и пригласив ее посидеть с нами. Вера благодарно взглянула на нее, присаживаясь на диван рядом с мальчишками. Она во все глаза смотрела на незнакомого Данилыча и его спутницу, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не развеять это сказочное видение.

Отдав должное столу, Юна спросила меня:

–   Может, пойдем погуляем?

Я с сомнением оглянулась на широкие окна гостиной, за которыми только что шумел дождь и не поверила своим глазам. Вечернее ласковое солнце освещало осенний сад, яркими всполохами прорываясь сквозь кружевное разноцветье листвы, добавляя золота в кроны деревьев.

–   Вера, мальчики на вас – обрадованно воскликнула я, спрыгивая с места – конечно, идем! Такое солнышко, а то все дождь и дождь. Достала эта мокрятина – так бурча, я побежала в свою комнату одеваться и через несколько минут уже была готова к прогулке, захватив по пути пару легких пледов, справедливо решив, что солнце солнцем, а на мокрых скамьях сидеть не очень здорово. Без зазрения совести, сунула их Данилычу и налегке бодро шагала рядом.

Я ничуть не сомневалась, что пришло время для откровенного разговора с наставником, иначе Юна не появилась бы вместе с ним. Да я и сама понимала, что именно он должен быть в курсе всех произошедших событий.

Мы на самом деле замечательно погуляли, наслаждаясь свежими запахами промытого дождем сада. Минут через тридцать ноги сами завернули на любимое место. С комфортом устроившись на сиденье за столиком, прикрыв ноги пледом и полюбовавшись немного на мельтешащих за стеклом рыбок, я начала свой рассказ.

С самого первого дня, с первой минуты появления на свет в этом теле.

Единственному человеку.

Я полностью открыла ему свою душу, со всеми тревогами и сомнениями.

Мы еще долго сидели в нашем уголке. Уже давно не слышно было голосов мальчишек, мы и не заметили, как Вера увела их из сада.

Голос у меня сел и похрипывал, щеки раскраснелись так, что я сама ощущала их жар. Но рассказ подошел к концу, а вечер прикрыл мое горящее от волнения лицо.

Все. Теперь я не одинока.

* * *

Глава 21. ч.1

Ожидание.

Томительное, бесконечное, выматывающее… Всех на свете эпитетов будет мало, чтобы передать то состояние, в котором я находилась в последнюю неделю перед Советом.

Совершенно непонятно, чего я ждала, почему так тяжело переносила приближение назначенного дня, почему жаждала его скорейшего наступления. Но облегченно выдохнула, когда он настал. Даже настроение с утра было игривым и приподнятым.

Аэропорт, короткий перелет, полчаса на машине, и мы на месте в гостевом корпусе Института.

До заседания Совета оставалось еще около двух часов. У нас было достаточно времени, чтобы освежиться, отдохнуть и сходить пообедать.

К назначенному часу за нами зашел Иван Данилович, и мы вчетвером прибыли в зал заседаний.

Ух ты! А мы не ошиблись дверью? Огромный зал, зрительно разделенный на несколько зон, никак не походил на официальное помещение. Справа, у глухой стены, в кажущемся произвольным порядке расположились с десяток небольших столов с компьютерной техникой и с большим экраном во главе. Прямо по ходу, в глубине зала, просматривалось уже что-то более похожее на ВИП-зону для совещаний – большой П-образный стол с какой-то композицией в центре и мягкие офисные кресла по его периметру. Нас пригласили пройти влево от центрального входа, в полузакрытую зону, более похожую на место отдыха. Удобные на вид, свободные кресла разместились вдоль окон, по дуге охватывая низкий овальный стол. Большинство кресел уже занято членами Совета, некоторые из них встали и подошли к нам, поздороваться с Данилычем и познакомиться с моими родителями. На меня пока никто не обращал особого внимания, поэтому я имела возможность внимательно все рассмотреть.

Боже ж ты мой! А я-то готовилась к публичному избиению, как в суде – встать, Совет идет! И что я вообще вынесла из своего прошлого опыта о заседаниях! Скучнейшее их мероприятий, какое только можно вообразить. Основная задача каждого – поклевать незаметно носом, сидя за длинным скучным столом, и вовремя поднять руку неважно по какому поводу. Да… отстала я от жизни, ох отстала… даже не знаю, на сколько лет. А тут просто красота! Заседал бы и заседал! И не уходил бы никуда. Хорошо живут товарищи, если во всем подобный размах, то какие ж это дела разворачиваются!

–   Маша! – спустил меня на землю настойчивый зов Ольги, кажется, окликающий меня не в первый раз. И не успела я ответить, как Алексей подхватил меня на руки и, смеясь, усадил в кресло рядом с собой. Ольга устроилась в соседнем с одной стороны, Данилыч – с другой. Взгляды присутствующих с разной степенью заинтересованности были направлены на нас. Сразу стало неуютно, как на экзамене.

–   Что ж, господа, не будем тянуть – начал, видимо, председательствующий, властный мужчина с тяжелым взглядом, лет пятидесяти – мы пригласили вас сегодня – он сделал кивок нашу сторону – по просьбе Андрея Владимировича. Ему и представлять причину.

Андрей не встал, не вышел всем на обозрение за кафедру, как, по моим представлениям, должен делать докладчик, а также свободно сидел в кресле, изредка похлопывая ладонью по подлокотнику, словно отсчитывая медленный ритм.

–   Начну с первого знакомства – он задумчиво смотрел на меня, но видно было, что мысленно он там, и перед его глазами восстанавливается картина почти двухлетней давности. – В позапрошлом году, в конце весны Иван Данилович сообщил мне, что место силы неспокойно, как бывает в преддверии контакта с планетой. Но как такового контакта не получилось. Тем не менее, он регулярно проверял его в течение двух недель, пока, в очередной заход, не обнаружил там годовалого ребенка – девочку Машу. Сейчас Маше нет еще трех лет.

Мужчина остановился на полминуты, глядя на меня, словно я могла ему помочь сформулировать ответ. Держался он уверенно, иногда бросая короткие взгляды на присутствующего здесь Владислава Эдуардовича, как бы проверяя его реакцию.

–   На следующий день, Маша с ее дедушкой и бабушкой были приглашены на базу, где состоялась наша встреча. Я прилетел еще накануне вечером, но Иван запретил трогать девочку до следующего дня. Я согласился задержаться – он улыбнулся про себя, как бы подтверждая, что, если бы он захотел, никакой Данилыч не удержал бы его от похода к нам. – На следующий день мы и познакомились. Признаюсь, тогда Маша не показалась мне перспективной. Иван, конечно, говорил о ней восторженно, но сколько раз мы уже проходили это. Сколько людей прошло через наши руки! – Он сказал это с такой подлинной горечью, что я поверила, и тут же получила «хи-хи» от Юны, решившей сопровождать меня в этот день. А я и забыла, что большинство членов Совета очень одаренные люди, и откровенная ложь тут не проходит. Следовательно, верить сказанному можно. А Андрей продолжал свой рассказ.

–  Да, сила в девочке была. Немалая. Но потоки так бурлили и переплетались, что сложно было вычленить что-то. Не знаю, должно ли так быть, никогда не имел дела с младенцами. Иван уверял, что это будущий проводник. Мне однозначно утверждать это, как вы понимаете, было сложно, не тот профиль. Сама девочка, на удивление, говорила связно, логично, чем сразу выбила меня из колеи. Было бы ей на тот момент хотя бы два-три года, я мог бы поверить, что это своего рода аттракцион, и она заучила десяток фраз, но год… Здесь мое восприятие забуксовало. Все, что она сказала, было бы вполне реально, но возраст…

Далее произошел инцидент, окончившийся ссорой с ее дедушкой. Сразу признаю, в произошедшем виновна моя подопечная. Но сам факт и его причины остались не выясненными. Девочку увезли, мне было не до нее, далее просто случай забылся.

Второй звоночек с этой стороны прозвенел уже этим летом. Неожиданная вспышка силы на месте ссоры подростков. И тоже непонятны ни причины выброса силы, ни степень участия каждого в этом выбросе, в том числе и нашей малютки. Иван тогда опять в ультимативной форме потребовал не трогать девочку до школы.

И вот теперь оказывается, что в городе, где, как выяснилось этой осенью, проживает та самая девочка, открывается новый Центр по развитию детей с паранормальными способностями. И более того, владельцем этого Центра является никто иной, как Алексей Николаевич, отец Маши, а директором школы в нем – Ольга Васильевна, ее мать. И сюда же с предыдущего места работы перевелся Иван Данилович. Не кажется ли вам странным такое количество совпадений? – Он обвел взглядом всех присутствующих, пытаясь определить правильно ли он определил акценты, и к чему-то придя, выложил последний аргумент.

–   Прошу уважаемое собрание внимательно присмотреться к девочке – он успокаивающе поднял руки, глядя на Алексея – не беспокойтесь, никто не будет нарушать наши договоренности, я прошу посмотреть только наличие силы.

Ну вот! Все уставились на меня, как на ученую обезьянку. А мне нужно делать глупый вид и капризно надувать губы, как и обещала Данилычу. Я отвернулась от присутствующих и прижалась к груди Алексея. Обнимай же меня, не тяни. Он подтянул меня к себе на колени, одной рукой прижал к себе, а я обхватила его за шею, уткнувшись носом в пуловер. Пусть со спины на меня любуются. Ольга едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, Алексей улыбался.

–   Что скажете? – Пять минут спустя обратился Андрей к присутствующим. – Кто видит хоть малейший признак силы? Я вот – он театрально развел руки – такой бесталанный, ничего не могу усмотреть.

Члены Совета зашевелились, тихонько переговариваясь между собой, иногда пожимая плечами и качая головами.

–   Владислав Эдуардович, что вы можете сказать по этому поводу?

Уже почти полностью поседевший и заметно одряхлевший ученый, тем не менее, до сих пор поражавший своей царственной осанкой и великолепной шевелюрой седых волос, вскинул голову, обвел взглядом собрание и с веселой улыбкой заявил.

–   Господа, я хоть и не слишком большой специалист в данной области, но что-то мне подсказывает, что мы слишком утомили не только ребенка, но и его родителей. Предлагаю сделать перерыв на пару часов, а затем и продолжим.

Ага. Понятно. Паузу взять, пошушукаться, пообщаться, выработать общую линию… Проходили, знаем. Впрочем, размяться и отдохнуть нам точно не повредит, спасибо ему за это. Я поймала его взгляд, посувствовала, насколько ему тяжело физически в данный момент, и, не удержавшись, послала ему импульс силы, придавший бодрости его старческому телу. Юна снова хихикнула: – «смотри не перестарайся, а то второго омолодишь». А пожилой человек, уловивший мой посыл, удивленно посмотрел проницательными глазами, сразу выпрямившись, и решил было подойти к нам. Но я быстро сменила выражение и широко улыбнувшись, потеребила Алексея.

–   Папа, ну пойдем, мне надоело…

Владислав Эдуардович остановился в замешательстве, поискал кого-то глазами и, увидев Андрея, пошел к нему.

Мы, прихватив Данилыча, отправились к себе отдохнуть и попить чайку-кофейку, остальные тоже разбрелись, перекидываясь фразами и междометиями.

* * *

–  Ну ты, Машенька, опять пожалела старика – Юна веселилась от души – ты хоть сама понимаешь, что ты сейчас сделала?

–   Подбодрила немного, действительно, жалко стало. Он ведь столько лет свои силы отдавал. Один все тянул, пока Андрей не подрос.

–   Маша, – Юна прервала смешки. – Тебе учиться надо. Ты сейчас силы потратила столько, что хватило бы справиться с извержением вулкана. И даже не понимаешь, что сделала. Я не буду объяснять, но советую встретиться с бедным старичком месяца через три-четыре. Хорошо, если он умеет держать язык за зубами.

–   Не скажешь? – Я жалостливо смотрела перед собой, не видя, что в поле зрения опять попал тот, о ком мы вели беседу.

–   Не-а… не скажу. Сама поймешь. А вот с обучением надо поспешить. Думай, что делать, Данилыч тебе, конечно, поможет, но он ведь тоже вслепую будет работать.

Пока мы добирались до своих покоев, я старательно думала над словами девушки и чувствовала себя полной дурой, потому что никак не могла уловить сути. Но ведь не зря же она мне это говорить. Подсказывает. А я вот никак не могу сообразить. Решив не мучать себя больше поисками ответа, я откинула неудобные мысли и услышала очередную порцию смеха от своей неуступчивой на сей раз подруги.

* * *

Глава 21. ч.2

Раз за разом прокручивая в голове наш недавний разговор, я никак не могла сосредоточиться и ухватить все время ускользающую мысль. Она упрямо долбилась ко мне, рыскала в сумятице прочих, и в то же время смывалась при очередном усилии ее выловить, как скользкий малек выскакивает прочь при смыкании ладоней. Это выводило из себя похлеще любой проблемы. Ни поймать, ни откинуть!

–   Маша, – заметив мое состояние, обратился ко мне Данилыч – в чем дело? На тебе лица нет, а нам уже пора бы и выдвигаться.

–   Кажется, я опять накосячила – расстроенно ответила я, обхватив себя руками.

На мой рассказ о разговоре с Юной после Совета он отреагировал продолжительным молчанием. Потом все же подвел итог своим размышлениям.

–   Я думаю, в случае реальной угрозы, она не оставила бы на тебя эту проблему. Более того, на Совете присутствовала группа сильнейших, и не только в менталистике, но и в управлении потоками силы. Никто ничего не почувствовал, и я тоже в их числе.

–   Владислав Эдуардович ощутил…

–   Он – другое дело, он ее приял. А вот внешне ничего не изменилось. Маша, я думаю, твоя сила не просто скрыта, она стала неощутимой со стороны. Это совершенно нереально, но больше мне пока ничего в голову не приходит – он пожал плечами и поднялся – все, нам пора. Давай отложим разговор на попозже. А про учебу тебе Юна все верно сказала. Слишком спонтанно ты действуешь, не соизмеряя расход силы. Но… потом, все потом… Бери родителей и подходите.

Данилыч уже стремительно шел на выход, забыв про свой образ «старика» и его степенность. Мимолетная улыбка легко касалась его лица и пропадала, чтобы через минуту снова тронуть уголки губ. В таком виде он и натолкнулся на стоявшего на пути, словно поджидающего их, Владислава Эдуардовича.

–   Иван! Поговорим? – новым взглядом окидывая так заметно изменившегося мужчину.

–   Если вы не против, не сейчас. Но непременно. Нам есть что обсудить.

После Машиного откровения Данилыч также с жадным любопытством всматривался в лицо своего бывшего наставника, отмечая в нем изменения, на которые на первый взгляд можно не обратить внимания, списав на продолжительный отдых, но он уловил и вновь затеплившийся блеск в живых темных глазах, и распрямившиеся плечи, и такую знакомую походку, избавившуюся от появившегося в последние годы старческого пришаркивания.

–   Ты в курсе? – задал вопрос Владислав Эдуардович и Иван покивал головой. Им не нужно было объясняться, оба прекрасно понимали, о чем речь.

–   Но пока не время. Вы ведь понимаете, ни в коем случае нельзя торопиться. Андрей рискует подкинуть нам проблему значительно серьезнее местных катаклизмов. И мы с вами обязательно поговорим об этом, но все же, не сейчас. – Он взял старика под руку и не спеша направился к месту сбора.

Совет, состоявший, в основном из людей в возрасте, среди которых было только две женщины, уже собрался и вел негромкий неторопливый обмен мнениями между сидящими рядом, изредка перекидывая реплики через стол.

Наше появление слегка оживило картину, все зашевелились, устраиваясь поудобнее для долгого сидения и затихли, еще раз сообща вдумчиво вглядываясь в нашу группу.

Я на этот раз сидела с Ольгой в обнимку, но тоже посредине. Ольга машинально гладила меня по голове, твердо встречая направленные на нас взгляды.

–   Господа, начнем с последнего момента. У кого есть что сказать? – Председатель обвел взглядом присутствующих и, выждав десяток секунд, обратился к Владиславу Эдуардовичу. – Придется вам, уважаемый…

Ученый кивнул головой, обратным движением резко откинул назад прядь своей роскошной шевелюры, упавшей на глаза. Чуть заметно выдвинулся из глубины кресла к столу, сцепив руки в замок и повернул голову в нашу сторону.

–   Буду краток. Силы в девочке на данный момент не ощущаю. Абсолютно чиста. По представленным здесь Андреем Владимировичем эпизодам, думаю, лучше выслушать Ивана Даниловича, как участника событий. У меня все.

Он, не отрываясь, пристально смотрел мне в глаза, словно надеясь найти там хоть малейший намек на  подтверждение произошедшего. А я в ответ вглядывалась в его лицо, отмечая неуловимые изменения в его облике, тщетно стараясь понять, что мне пыталась объяснить Юна.

Иван Данилович, в отличие от предыдущих выступавших, встал и прошел к середине овального стола со стороны, не занятой креслами. Я вздохнула свободнее, сразу стало легче. Он отвлек на себя внимание от моей персоны. Все же нелегко выдерживать пристальное внимание группы столь одаренных ментально людей. Пытаются, не пытаются пробиться, а совокупная атмосфера такой силы сказывается. Теперь все следят уже за Данилычем. По своей излюбленной привычке он прохаживался перед аудиторией. Заложив руки за спину и, изредка останавливаясь, окидывал взглядом слушателей, проверяя их реакцию.

–   Андрей Владимирович, выступавший здесь ранее, очень верно изложил события почти двухлетней давности. С одной маленькой поправкой. Я до сих пор абсолютно убежден, что девочка является Проводником, причем, основываясь на данные источников, могу предположить, что она должна стать сильнейшим из них за последние несколько тысячелетий.

Я некоторое время наблюдал за ней, с согласия ее родителей. – Он остановился и уставился в одну точку, не зная, как сформулировать фразу. – Девочка – тут он по-мальчишески хихикнул, вспомнив, видимо, сколько девочке лет, и виновато улыбнувшись, снова натянул маску серьезности – очень уравновешенная, спокойная. Несколько стихийных выбросов силы разного порядка происходили только в момент опасности для защиты. Вряд ли ребенок мог осознавать свои действия. – Он сдержался от очередного хихиканья, лишь едва дернув уголком губ. – На сегодняшний день мы все стали свидетелями очередного печального феномена – мы не видим в девочке силы.

Сложно сказать, когда ситуация изменится, – он говорил медленно, подбирая каждое слово, не хватало еще, чтобы Совет почувствовал ложь, – и изменится ли в принципе. Но одно могу сказать с уверенностью – то, что мы сейчас наблюдаем, есть результат настойчивого и не слишком корректного отношения Андрея Владимировича, с маниакальным упорством старающегося повлиять на ситуацию. То есть создавшего, как мне кажется воспринято ребенком, угрозу ее благополучию. Вполне естественна реакция малышки на потенциальную опасность. А уж, что мы получили на выходе, и как это произошло, не ее вина.

Вывод – категорически настаиваю прекратить всяческие поползновения в сторону Маши и надеяться на то, что со временем все нормализуется. Со своей стороны, обещаю при необходимости помогать ей в меру моих сил. И надеюсь, Маша не оттолкнет меня.

С этими словами он откланялся и прошел на свое место.

Вот молодец! Ни слова неправды, а все логично, не придерешься. Эх, мне бы так! А то, местами я бойкая, и за словом в карман не лезу. А иногда такое косноязычие нападает, что стыдно за свое меканье становится.

–   Позвольте, господа – вскинулся Андрей – мне, значит, нельзя общаться с девочкой, а Ивану можно? Да и какой в этом смысл, если у нее нет силы? Кому она теперь нужна?

–   А вы не можете предположить, что общаться можно и не имея силы? – вдруг четко и громко вставила Ольга. – Или, по-вашему, люди, не обладающие  устраивающими вас способностями, уже не имеют права общаться? И с кем? Между собой? Или только с вами, избранными?

Опа! Не ожидала я от своей Оленьки такого выпада. Наболело когда-то, и вот, вылилось. Она была полна праведного гнева, сидя на краешке кресла и прижимая меня к себе. Я тихонько гладила ее по руке, пытаясь заглянуть в глаза и шептала.

–   Нянюшка моя, мамочка моя родная. Не переживай, он дурак, он просто задвинутый ученый. Мало ли таких… Они и без силы находятся, куда ни плюнь, в такого и попадешь. Все начальники такие, – я смешалась, поймав насмешливый взгляд Алексея, – ну, или почти все.

Ольга же, выплеснув застарелую боль, когда приходилось проходить через множество унижений, пытаясь помочь матери в ее болезни, сразу сникла, сгорбилась и уткнулась в мою макушку, пытаясь остановить слезы.

За столом наступило тягостное молчание, когда не знаешь, в чем виноват, но все равно чувствуешь себя сконфуженным. Обстановку разрядил Владислав Эдуардович, напомнив, что основной вопрос рассмотрен и обратился к присутствующим с вопросом, есть ли необходимость голосовать за предложение Ивана Даниловича? И получив в ответ лишь отрицательное покачивание головами и вопросительное пожатие плеч, зачем де-мол, он призвал закончить совещание и поблагодарил нас за возможность пойти навстречу и принять участие в этом разговоре.

* * *

Вот и все. Мы так переживали, так нервничали. А на деле даже вопрос нашей повсеместной защиты не успел всплыть. Хотя, не всплыть, это не значит, что он забыт. Тем не менее, мы все вздохнули с облегчением и, прибыв домой, устроили настоящий праздник.

Очередной этап пройден. Впереди, надеюсь, годы спокойного существования. Только почему в душе такое опустошение?

* * *