Текст книги "Перерождение. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Олника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Глава 22. ч.4

К моменту, когда девушка собралась кормить Ивана обедом, он уже обрел привычное для него состояние уравновешенного, доброжелательного и внимательного к окружающим человека.

В начале разговора Катя заметно нервничала, но постепенно расслабилась, и они проговорили до тех пор, пока не начало смеркаться, и девушка, спохватившись, что утомила собеседника, нехотя ушла заниматься нехитрыми хозяйственными хлопотами. Для Кати открывался новый мир восхитительно непознанного, манящего, завораживающего. Она уже готова была идти за этим человеком куда угодно, лишь бы прикоснуться к неведомому. И отвлекаться на печурку и горшки совсем не хотелось. Горестно вздохнув, девушка принялась топить печь, периодически высовываясь и с интересом поглядывая на лежащего мужчину.

Иван лежал с закрытыми глазами и легкой улыбкой на лице. Сморивший его сон улетучился, как только он остался наедине со своими надеждами. Он сам себе не мог поверить, что судьба сделала ему такой подарок. Никак не ожидал встретить такой самородок здесь, в самом отдаленном уголке страны, где они периодически бывали на практике, еще обучаясь в школе, и где облазили, кажется, каждый бугорок. И даже с местным шаманом, Трофимом Семеновичем, он был отдаленно знаком и несколько раз встречал его в Институте. Но никогда не слышал о племяннице.

Катя-Катюша! Невероятно талантливая девочка. Почти сформировавшийся проводник. Лишь ее сила и способности позволили им в последнее мгновение объединить потоки и влиться в окружающий беспорядок, успокоив и отведя в сторону окружающий их неистовый смерч, и тем самым ослабить притяжение стремящихся наружу подземных образований. Как он сам смог пройти к стоящей внутри него девушке, для Ивана навсегда осталось загадкой.

Но Катя… Да, определенно, в этот раз все получится. Иван воспринимал правильность своего вывода на уровне необъяснимых ощущений, которые и не пытался анализировать. Еще его мозг не верил, не соглашался, а подсознание уже пело и ликовало – оно! Долгожданное, выстраданное! Да за это он готов не только своей внешностью поступиться, а и всего себя отдать. Он настолько переполнился значимостью события, что не мог больше лежать и, поднявшись, вышел наружу, неосознанно вышагивая по полянке из конца в конец.

Здесь и застал их Трофим. Иван все так же мерил шагами поляну, а притихшая племянница сидела на крыльце и не смела потревожить ушедшего в себя мужчину.

Им троим не нужно было много объясняться. Они понимали, что находятся в переломной точке. Трофим давно знал, что сразу после окончания школы, ему придется проводить единственного дорогого ему человека, Иван, свято веривший в свое предназначение, и мысли не допускал, что девушку можно оставить здесь. Лишь Катя с тревогой ждала, надеясь, что столкнувшая их судьба не отнимет у нее этот шанс.

–   Все, – поднялся Трофим – завтра утром отбываем. А сейчас спать. Катя, ты там –он указал на дверь в подсобку, где спали мальчишки. Девушка понуро собрала со стола посуду и, повозившись у плиты еще немного, ушла в каморку.

Ивана же, Трофим пригласил наружу и, сидя на крыльце, они проговорили почти всю ночь. Трофим Семенович рассказал о Кате, о ее увлечении, о характере ее сил, о возможностях. Ивану было видно, что дяде тяжело расставаться с девушкой. Он попытался смягчить вопрос рассказом о школах, о том, что уже надеется взять Катю своей ученицей и помощницей, о своих мечтах и чаяниях. Успокоил, что часто будут приезжать сюда для исследований и на летнюю практику с учениками.

Под утро им даже удалось поспать пару часов.

* * *

Последующие дни слились в один бурлящий, искрящийся событиями, водоворот. Иван с Катей пронесся по всем значимым местам силы в надежде услышать хоть малейший отклик, но нисколько не разуверился, не получив такового. Он был твердо убежден, что это дело лишь времени. Девушка интуитивно чувствовала недра земли и лучше сейсмологов могла разобраться в происходящих там процессах, безошибочно определяя направление и место предполагаемых выходов энергии.

Самым перспективным на тот момент Ивану показалось Прибайкалье. Здесь, на местной базе, они и проводили остаток лета после переезда Кати с Курил.

Катя все еще пребывала в восторженно-радужном состоянии и в ожидании фантастических перспектив, выстроенных ее сознанием на фоне мелькающих с бешеной скоростью событий. Она щебетала, ворковала, прыгала-бегала с энтузиазмом молодого олененка, глядя на Ивана широко раскрытыми восхищенными глазами. И с присущим юности максимализмом приняла свою искреннюю привязанность и уважение за любовь. Получая от наставника неизменное приветливое обращение, и будучи прирожденным интуитом, она совершенно справедливо была уверена в ответном чувстве. И не замечала, какую боль она доставляет ему своим неведением.

Иван пропал сразу и бесповоротно. Как только услышал звонкое «эй-эй!», увидел ее испуганные широко распахнутые глаза.

Все оборвалось для него, так и не начавшись. Как только он увидел, осознал свой новый облик. Наивное дитя, вдвое его младше его по возрасту и втрое по теперешнему виду. Он также чувствовал ее искренность по отношению к нему, радовался ей, но довольствовался сложившимися теплыми отношениями наставника и ученицы. Не позволяя себе ни грамма вольности, даже наедине с собой. Напротив, он старался как можно больше подчеркнуть разницу в возрасте, подсознательно выбирая соответствующую одежду, меняя походку и гася несвойственные старости порывы. И спасался этим от стремительно нахлынувшего чувства. Он прекрасно понимал природу Катиного отношения к нему и не смел тешить себя надеждой на нечто большее.

Лишь длину волос он оставил прежней. Единственное воспоминание об утраченной разом молодости.

А Катя, еще ни разу не испытав романтических чувств, пребывала в уверенности, что это и есть то, настоящее. Ведь она так обожает своего учителя, всегда рада находиться рядом с ним и самозабвенно выполнить для него любую просьбу. Готова ловить каждое его слово и ликовать в ответ лишь на слабый намек его замечательной улыбки. А когда при взгляде на нее вспыхивали огоньки в его удивительно синих глазах, Катя пребывала на седьмом небе от счастья.

Эта эфемерная идиллия закончилась в один момент, когда Катя увидела Андрея. Она мгновенно забыла куда и зачем шла, забыла, как дышать и как двигаться, застыв на месте. И только сердце не прекращало свою работу, бешено набирая скорость и гулко отдаваясь в голове каждым ударом.

А он шел, обаятельно улыбаясь, прекрасно осознавая воздействие своей улыбки на девушек. Привлекательный блондин чуть выше среднего роста, прекрасно сложенный, с коротко стриженной модной прической, скептическим выражением серо-голубых прищуренных глаз и обворожительной улыбкой на четко очерченных губах – он прекрасно знал себе цену, и восторг малолетки, застывшей с глупейшим выражением лица, мог лишь повеселить его.

Андрей приехал сюда, чтобы познакомиться с протеже Ивана, прожужжавшего все уши об очередной находке.

Сколько их было, уже не счесть! И на каждую он возлагал надежды. Так что, по поводу очередного самородка Андрей не испытывал особых восторгов, потому и приехал спустя лишь полтора месяца с момента возвращения Ивана с практики, несмотря на неоднократные приглашения.

Мимоходом подмигнув разинувшей рот девчушке, Андрей прошел в дом, направляясь в комнату, которую обычно занимал по приезде сюда.

Иван, едва заслышав о прибытии друга, поспешил навстречу ему.

–   Ну, показывай свое чудо – напомнил Андрей после первого обмена рукопожатиями и объятиями – да и перекусить я бы не отказался, снова подмигнул он, опять оказавшейся в поле зрения черноволосой девчонке – чайку организуешь?

–   Да, Катюша, собери на стол, да не толко чай – засмеялся Иван так заразительно, что Катя удивленно взглянула на него, не узнавая всегда серьезного, иногда позволяющего лишь легкую улыбку, наставника – этого проглота чаем не успокоишь. – И, хлопнув Андрея по плечу, направился в гостиную.

–   Катя? Она, что ли? – Андрей оглянулся вслед девушке, торопливо побежавшей на кухню.

–   Она-она, – усмехнувшись подтвердил Иван – не смотри, что на вид воробышек, по силе еще с нами потягается.

Андрей удивленно, с известной долей скептицизма, хмыкнул.

–   Ну-ну… посмотрим.

–   Посмотрим…  – ровно ответил Иван и перевел разговор, удобно устраиваясь на диване – расскажи, что там нового в альма-матер…

–   Да что нового, мотаемся туда-сюда, как обычно. – Он развел руками, опускаясь рядом на диван и скорчив недовольную гримасу. – Лето, старики по дачам, а нас по точкам. Совсем некогда исследованиями заниматься. Зимой в школы норовят запихнуть, а в каникулы вот, сам видишь, проездом заскочил.

–   Надолго?

–   Переночевать придется, сегодня уже не успеваю – он взглянул на циферблат электронных часов, висевших на стене напротив – да и выспаться хочется. Замотался. – Манерно потянулся, заметив Катю, входящую с заставленным доверху подносом, и встал ей навстречу.

–   Давай, помогу.

Катя неловко сунула ему поднос в руки и, быстро развернувшись, молча юркнула обратно.

–   Обидишь, убью – спокойно сказал Иван, видя его игру.

* * *

Глава 22. ч.5

–   О-о-о! Неужели наш мистер снежный оттаял? – ехидно спросил Андрей, опуская поднос на стол, и ловко расставил тарелки. – Ради этого стоило приехать. Пожалуй, я могу задержаться на пару дней. – Он, присел на край дивана, откинулся на спинку, вытянув ноги, и весело расхохотался.

–   Не пори чушь! – повысил голос Иван. – Она же ребенок!

–   Вот-вот! А я о чем! Чтобы ты вышел из себя просто так!

–   Да ну тебя, давай кормись – отмахнулся Иван, делая вид, что обиделся. – Но предупреждаю, не играй с девочкой.

Катя принесла еще пару тарелок с нарезками, чайник, мед, ягоды. И нещадно краснела, расставляя все на столе.

–   Не уходи, присаживайся с нами – остановил ее наставник, когда она собралась уходить. Катя молча села к столу, опустив глаза и сложив руки на коленях. – Знакомить вас, я вижу, нет нужды. Тогда, Андрей, налегай, а мы с Катюшей чайком побалуемся.

Разговор завязался сам собой. Как только Андрей почувствовал интерес Ивана к девушке, ему стало любопытно, что же такого нашел его непробиваемый друг в этой пичужке. Но как ни присматривался, не мог найти в ней ничего выдающегося. Да, способности есть, это видно сразу. Уровень силы потоков ему сложно определить, не его профиль, хотя чего-то сверхъестественного не заметно. Внешне привлекательная, но тоже ничего особенного. Да еще молоденькая совсем.

Все это его исследовательская жилка анализировала параллельно с оживленным разговором, пересыпаемым шутками и подколками друг друга, небольшими отвлечениями на понятные им одним темы и задаваемыми между делом, казалось бы, невинными вопросами. Незаметно, Катя расслабилась, раскрылась в ставшей уютной атмосфере общей доброжелательности, и осмелела настолько, что сама начала потихоньку интересоваться работой Андрея.

Разговор затянулся далеко за полночь. Вполне естественно, что Андрей наутро никуда не улетел. Интерес друга к девушке, как и ее интерес к собственной персоне, он чувствовал без всяких усилий. Но также он видел и ее неприкрытую привязанность к наставнику, но не мог разобраться в ее сути.

Три дня пролетели как один. Они съездили на место силы, где Катя открылась для Андрея с другой стороны. Даже слепой не мог не увидеть, как преображается девушка, находясь в своей стихии, как уверенно работает с потоками, совершенно естественно вливаясь своими силами в окружающий фон. Пожалуй, сейчас он готов признать, что Иван на этот раз не ошибся. Тем интереснее стала для него Катя.

Иван же, даже в мыслях никогда не ставивший себя рядом с этой юной доверчивой девочкой, видя ее бесхитростную влюбленность в друга, не мог оставаться равнодушным. Каждый ее взгляд в сторону Андрея приносил неподдельную боль, скрывать которую становилось все сложнее.

К вечеру третьего дня между друзьями состоялся напряженный разговор.

–   Почему ты мне ничего не сказал о ее ментальных способностях? – напряженно спросил Андрей, отворачиваясь от окна, за которым видна была площадка с резвящимися детьми. Среди них мелькала и Катина фигурка, ловко избегающая ударов от мяча. Андрей залюбовался движениями Кати. Девушка, с присущей ей грацией, уклонялась от каждого броска. И даже предварительное знание намерений игроков, что заранее помогало определить движение мяча, не умаляло ее мастерства и изящества.

–   Зачем? Да ты и не спрашивал. Тебе же неинтересна девушка – не удержался от подколки Иван.

–   Не буду юлить. Не ожидал, что скажу тебе это, но на сей раз, ты оказался прав. Девушка невероятно способная, но, согласись, прежде всего, у нее уникальный талант в ментальной области, и ты это знаешь. А, следовательно, проводником ей не быть. Невозможно. – Андрей развел руками – сочувствую, но это так.

–   Андрей! – вскинулся Иван, прожигая его яростным взглядом – оставь девочку в покое! Ведь не нужна она тебе!

–   Еще как нужна! Ты даже не представляешь, как она мне нужна! – Друзья стояли лицом к лицу, стиснув зубы и сверля друг друга разъяренными взглядами. – И даже не мечтай, что Совет оставит ее у тебя. – Иван только крепче сжал зубы и выдохнул, понимая правоту слов Андрея.

–   Не отступишься? – спросил он, безнадежно махнув рукой, уже понимая, что говорить бесполезно.

–   Нет – с долей сожаления ответил Андрей. – А хочешь, у нее спросим?

Иван обреченно качнул головой, и словно тяжело больной, неловко опустился на диван.

–   Нет, Андрей. Не хочу. Не надо ставить ее перед таким выбором. Только очень прошу, как друга, не обижай. – Он с отчаянием и тоской посмотрел в участливые глаза – присмотри там за ней, береги. И не вини себя, знаю, что она здесь лишь до первого заседания Совета.

Еще через день Андрей улетел, а Иван с болью в сердце наблюдал, как поникла Катюша, рассеянно глядя вокруг и сбиваясь в элементарных действиях. Улыбка пропала с ее лица, потухли искрящиеся восторгом глаза. И не выдержав страданий девушки он сам организовал ее перевод к Андрею.

Впоследствии, иногда встречаясь с Катей в Институте, он убеждал себя, что все сделал правильно. Катя была счастлива. Да и Андрей относился к ней непривычно заботливо, что совсем примирило Ивана с переездом девушки. Но он также не оставлял надежды, что однажды в ней проснется зов и она откликнется на призыв силы. И терпеливо ждал.

* * *

Трагедия произошла через год, в начале осени.

На лето Катя приехала на базу. Иван с радостью отметил, что ей несомненно пошел на пользу этот год занятий под руководством Андрея. И рассчитывал, что вскоре его надежды оправдаются. Все говорила в пользу этого предположения. Катя свободно оперировала потоками, легко разделяя или соединяя их, играючи составляла схемы подземных скоплений силы и направления их движения. До искомого часа оставалось лишь дождаться времени, когда планета будет наиболее восприимчива для контакта.

Лето пролетело в занятиях, экспериментах, перемежаясь недолгими поездками в места практики учеников. В начале сентября Катя вернулась в Институт, чтобы к середине октября вернуться для очередной попытки установления контакта. Теперь уже и она не сомневалась, что это произойдет именно сейчас. Она с восторгом делилась, что уже ощущает некую вибрацию и трепет в области солнечного сплетения, когда находится в точке силы. И с сожалением, словно предчувствуя что-то, отмечала, что лучше бы ей и остаться здесь до октября.  Но проводимые с Андреем эксперименты не могли ждать.

* * *

Встречать Катюшу Иван Данилович поехал сам лично, оставив водителя дома, чем очень удивил всех. Он не любил водить машину и делал это только в крайних случаях. Но сейчас никак не хотел лишних свидетелей их встречи. Он хотел сам единолично насладиться ее обращенным только на него взглядом, поймать засветившиеся в зрачках искорки, увидеть радостную улыбку.

И не узнал неловко выпрыгнувшую из маленького самолета съежившуюся, потерянную девушку, с застывшим взглядом некогда лучистых распахнутых глаз. Словно сама жизнь покинула ее, оставив лишь подобие прежней Кати.

Он рванулся к ней и, не выдержав пронизанного болью взгляда, крепко обнял, притянув к груди. Девушка тоже не сдержалась и разрыдалась, уткнувшись в него лицом и обильно поливая слезами ветровку. Так они долго стояли возле небольшого крыла самолета на пустом летном поле местного аэродрома, пока девушка не затихла и не отняла лица, отворачиваясь, стесняясь произошедшей сцены.

Ехал Иван намеренно медленно, чтобы дать возможность Кате успокоиться. А она лихорадочно, торопясь и повторяясь поведала о том, что произошло.

Последний их эксперимент, подающий огромные надежды на прорыв в работе с неживой материей, исследованием чего занималась лаборатория Андрея по заданию правительства, завершился полным крахом. До этого все шло замечательно, целый ряд проведенных исследований в этом направлении говорил о том, что работа подходит к завершающей стадии, и победа не за горами.

Андрей летал на крыльях, заражая всех вокруг своей энергией и несокрушимой верой в успех. А Кате было неспокойно. Все в ней трепетало и противилось последним испытаниям.

И сейчас, рассказывая учителю о том, как она последним усилием воли пыталась продавить мертвую энергетику исследуемого материала, видя, что остается совсем чуть-чуть, и не желая подвести Андрея.

Не справилась, не смогла. Более того, смешанная энергия хлынула обратно, заполняя ее нестерпимой болью, выжигая внутренности, отправляя в беспамятство.

Не рассказала она Ивану лишь о том, как упрашивала, умоляла Андрея отложить завершение работы, как пыталась объяснить почему, как он, целуя ее, смеялся над ее страхами и уверял, что все будет замечательно.

Иван, стиснув зубы, крепко сжимал руль, стараясь не дать воли вспыхнувшей с невиданной силой ярости. Ему хотелось выть, до исступления пинать и колотить ни в чем не повинную машину, вымещая на ней свою злость на несправедливую судьбу, так жестоко обошедшуюся с ними, на Андрея, не просчитавшего рисков проводимых им экспериментов, и даже на Катю, поддавшуюся его натиску, а больше всего на себя, что не смог отстоять молодую неопытную девочку.

* * *

Глава 22. ч.6

Более года после произошедшего события Иван вел отстраненный образ жизни, совсем не появляясь в стенах Института. Лишь редкие выезды на точки да летние практики учеников оживляли его замкнутое существование на территории школы. Он перестал вести свои поиски, забросил работу в Совете, полностью посвятив себя детям. Но, по привычке ли, а может еще теплилась в глубине души искорка надежды, он регулярно посещал место силы, где должно было произойти восстановление связи с планетой, так трагически оборвавшееся с утерей Катюшей способностей проводника. Между тем, место словно привязало его к себе, не отпуская надолго и периодически притягивая хотя бы на несколько дней.

Появление нового проводника он почувствовал сразу по изменившемуся напряжению в окружении места силы. Эти изменения он уловил вскоре после Нового Года, приехав, как обычно, навестить свою базу. Хоть и не мог связать вместе данные два события, ничего не зная пока о новой пробудившейся «искорке». Мало ли причин для изменений фона планеты.

Но внутреннее беспокойство и неосознанная тяга сделали свое дело. В конце марта, он съездил сюда еще раз. Понаблюдал за произошедшими изменениями, отметил необычную активность движения потоков силы, создававшей необычайно напряженный фон, почти достигавший его базы. Ему даже удалось уловить отдаленный позыв Планеты, расшифровать который, к своему глубокому сожалению, не смог. Такого мощного всплеска он не видел ни разу. Событие явно выходило за рамки рядового. Поэтому, в срочном порядке Иван оставил школу и выехал на практику на два месяца раньше обычного.

Каково же было его огорчение, когда с начала апреля активность потоков стала постепенно затухать, сужая сферу действия, пока к середине мая почти не сошла на нет, так и не дав возможности выяснить ее причину.

И вот… Маша…

Теперь он сделает все, чтобы не допустить ее в лаборатории Института. Пусть даже ему придется скрыться с нею где-нибудь вдалеке от загребущих рук исследователей. А пока даже случай с защитой, или как здесь было воспринято, со спонтанным проявлением дара, вызвал нездоровый интерес к ее способностям.

О том, чтобы теперь оставить девочку наедине со своими проблемами, не могло быть и речи. И первым делом необходимо умерить аппетиты Андрея. Как ни странно, после Кати, ни один помощник не оправдал его надежд. Возможно, они боялись последствий и не могли работать в полную силу, а возможно, что и не было достойной замены ее способностям, но за несколько лет работы эксперименты так и не прошли завершающей стадии. А мелкие достижения не удовлетворяли его амбиций.

Данилыч теперь уже понимал, что Маша – не наивный ребенок, и вряд ли даст себя в обиду. И принудить ее к чему-либо невозможно, что разъяснилось с недавним откровением девочки, но все же очень опасался за нее. Физически малышка слаба, да и на взрослого человека всегда найдется сила воздействия, вплоть до шантажа. Нет, он не допускал возможности такого финта со стороны бывшего друга, тот будет давить, требовать, но не опустится до откровенной подлости. Катю Иван ему не простил, хотя сама она, казалось, была вполне удовлетворена работой в паре с Андреем. Но, по отношению к нему, слово «друг» потеряло для Ивана свое значение.

И все же… все же… К малышке его подпускать нельзя. Проживание Маши в закрытой усадьбе, конечно, облегчало задачу. Но Данилыч прекрасно понимал, что безвылазно просидеть там даже два-три года она не сможет. Необходимо искать какой-то выход. И прежде всего, нужно поговорить с своим бывшим наставником, Владиславом Эдуардовичем.

* * *

Подходя к  кабинету наставника, Иван усмехнулся, вспомнив, как восприняли девчонки прибытие его самого в институт после восстановления  седых волос. И если мужчины даже не все обратили внимание на сей факт –  Данилыч и Данилыч, – то дамы поголовно провожали его, открыв рты. По Институту тут же поползли слухи о том, что он влюбился-покрасился-сделал пластику-изобрел эликсир молодости, один другого фантастичнее. Иван только ухмылялся в ответ на вопросы и отмалчивался. Вскоре, слухи, побродив по коридорам и кабинетам института, затихли.

Теперь же, выход его рядом с действительно помолодевшим наставником возымел эффект разорвавшейся бомбы. Мгновенно соединив в единое целое два факта, сотрудники зашептались, заговорили, зашныряли.

Владислав Эдуардович к этому времени на вид сбросил уже десяток лет. Лицо посвежело, подтянулись старческие «обвислости», темные глаза приобрели живой блеск, осанка стала прежней, почти величественной, пропала шаркающая походка, уступив место уверенной стремительной поступи.

Так они прошли, словно сквозь строй, по коридорам Института, между моментально замолкающими при их появлении сотрудниками, провожающими шокирующую пару изумленными взглядами.

–   Мда…  – покрутил роскошной гривой Владислав Эдуардович – дела…

Иван весело рассмеялся и взял наставника под руку.

–   Пожалуй, ждите вызова на «верха». Затаскают. Чем отмазываться будем?

–   Затаскают – согласился Владислав Эдуардович – не рад будешь… хотя, что это я глупости молочу, старый дурак. Да хоть сутками пусть таскают!

Ваня, – обратился он, умоляюще глядя на ученика – мне ведь с каждым днем лучше становится, словно месяцы и годы назад откручиваю. Может, объяснишь мне, что произошло, чему и кому обязан я таким счастьем? Впрочем, кому, я, кажется, догадываюсь, но не могу поверить в подобное чудо.

Они прогулочным шагом не спеша шли по аллее, не обращая внимания на окружение. Неожиданно Иван остановился, глядя перед собой, огляделся, отметив мелькнувшую позади фигуру, и потянул собеседника в сторону, усадив на скамью. Ничего не понимающий пожилой человек растерянно замолчал.

Иван тоже помолчал, глядя перед собой и изредка кивая головой, словно соглашаясь с кем-то, затем развернулся к учителю и озорно подмигнул ему.

А не хотите ли к нам в гости, Владислав Эдуардович? Думаю, вам понравится. Вы ведь еще не были в нашей новой школе? Что, если прямо сейчас?

Владислав никогда не отличался тугодумием, а уж его способности интуита были развиты до возможного предела. Сразу почувствовав изменение в настроении Ивана, он вмиг откинул сомнения и уверенно встал, протянув руку.

–   С удовольствием. Буду очень рад.

Также не спеша, молча, они миновали ворота, вызвали такси и уехали, оставив за собой растерянного молодого человека, что-то объясняющего в телефонную трубку.

Что их Институт находится под пристальным вниманием правительственных структур, ни у кого не вызывало ни сомнений, ни отторжения. Но лично с подобным фактом Иван столкнулся впервые. И если бы не Юна, вовремя появившаяся с посланием от Маши, то он мог не обратить внимания на крутившегося неподалеку молодого парня. Иван с ужасом думал, куда могла привести их беседа, продолжи они ее за прогулкой. Даже уже теперь, учитель успел высказать кое-какие намеки, способные значительно осложнить им жизнь.

–   Эх, Маша-Маша! Жалостливая ты девочка! – горестно вздохнув, подумал он, косясь на наставника. – И что нам теперь делать с этим неуправляемым омоложением? Не было печали… И ведь никто не знает, насколько этот процесс затянется, и до какого предела дойдет. Надеюсь, не до детского – он опять удрученно помотал головой – нам и одной старушки-малышки достаточно. Да, обучать эту бестию надо. Срочно! С раннего утра и до поздней ночи. Чтобы ни минуты на подобные развлечения не оставалось! Но что он сейчас ей может дать? Разве теорию с практикой вслепую…

Вынырнув из увлекших его рассуждений, под воздействием настойчивого зова, он протестующе поднял руки в ответ на попытку Владислава Эдуардовича продолжить разговор.

–   Нет-нет! Все разговоры потом, когда доберемся до места. А сейчас расслабьтесь, небось давненько просто так не выезжали, все работа-работа…

И опять наставник лишь молча посмотрел на бывшего ученика, кажется, давно превзошедшего его по уровню силы и опередившего по умению ею оперировать. Если Иван уклоняется от разговора, значит, есть причины. И он на самом деле успокоился, разомлел от дороги и даже поспал немного, чувствую себя отдохнувшим и взбодрившимся.

* * *