Текст книги "Перерождение. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Олника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

Глава 26. ч.7

Через сколько времени я пришла в себя, сложно сказать. Вокруг все еще двигалось, сползало, скрежетало, катилось, но чувствовалось, что пик пройден.

Неподалеку от нас зияла огромная дыра, настолько глубокая, что свет не проникал в нее, оставляя внизу клубящуюся взвесью темноту. Мы находились на небольшой площадке выдвинувшегося после провала почвы скального выступа.

Грязные, исцарапанные, всклоченные, мы валялись среди куч земли с копошащимися в ней насекомыми, вывернутыми и торчащими в разные стороны корнями растений. Сама скала ничем не напоминала камень. Скорее это было похоже на торчащий вверх гигантский сглаженный обмылок грязно-серо-коричневого цвета, на котором непонятно каким чудом удерживалось шесть человек – я и пятеро хранителей. Юна, как обычно, была невидимым седьмым членом нашей потрепанной группы.

Четверо молодых, наиболее сильных хранителей молча, изредка бросая взгляды на лежащего без движения руководителя и, не глядя по сторонам, вслушивались во что-то, находящееся вне видимости. Наконец, убедившись, что процесс прошел наивысшую точку и потоки силы начинают успокаиваться, один из них попытался подвинуться к Андрею. Он лежал навзничь, запрокинув голову с подвернувшегося под нее камня и неловко подвернув ногу. О том, что он жив говорила неравномерно вздымающаяся и опадающая грудь.

– Нет! – Протестующе крикнула я, пока еще не зная почему, но все внутри меня требовало этого. – Не трогайте его!

Спасатель остановился. Вся группа ошеломленно смотрела на меня, словно только что увидела. Наверное, свое счастливое избавление от ужасной гибели в провале и полет из него наверх каждый из них посчитал персональным бредом. И вот она, личная галлюцинация собственной персоной.

Они переглянулись и снова уставились на меня.

– Возможны повреждения позвоночника, нужны жесткие носилки. – Подсказала Юна. Я озвучила хранителям ее диагноз и пересела на место рядом с Андреем, так, чтобы находиться между ним и остальной группой. Он лежал в изорванной в клочья одежде и был весь покрыт мелкими порезами и царапинами с сочащейся из них кровью. На лбу покрывалась красными бисеринками большая ссадина, будто кто-то провел по нему мелкой теркой. Но это все было пустяком. Теперь и я видела темное пятно на позвоночнике чуть выше поясницы и лихорадочно пыталась сообразить, как нам его отсюда вытащить.

В этот момент мужчина очнулся, попытался двинуться, чему я воспрепятствовала, внимательно прислушался к себе и посмотрел на меня остановившимся, все понимающим взглядом. Ничего не выражающие глаза большими голубыми стекляшками застыли среди ярко-красного узора порезов и ссадин.

Он понял все с первой секунды, как осознал травму.

Позвоночник можно срастить. Если повезет, то двигательные функции тоже восстановятся. Но вот прерванные потоки уже не соединить.

Удрученные хранители не поднимали глаз, пряча никому не нужную жалость.

Я была в полном смятении.

Можем ли мы помочь Андрею? Безусловно, да. Можем ли позволить себе так раскрыться? Был бы человек один, как в случае с водителем, то проблемы особой нет. Ответ «не помню, как оказался» не вызывает подозрений. Но когда четверо, а возможно и пятеро говорят одно и то же, это уже наводит на определенные мысли. Имеем ли мы право заставить забыть этот эпизод? Или лучше…

– Юна, может просто перенесешь их на край распадка, туда где никого нет? Я здесь останусь и буду у них перед глазами, когда они исчезать будут сами по себе. А потом пусть объясняют невероятное спасение, как угодно. Как считаешь? А мы с Андреем поговорим и, надеюсь, поможем ему без свидетелей. А потом и вертолет можно вызвать, пусть нас перенесут.

– Да не вопрос. Перенесу. Сейчас посмотрю, куда высадить – она засмеялась.

– Только ты не спеши, дай им сообразить, что я непричастна.

Несколько минут понадобилось на то, чтобы наш пятачок опустел. Хранители с изумлением и отчаянно скрываемым страхом следили за последовательным исчезновением своих друзей, понимая, что следующая очередь за ними. Также, как и оказавшиеся вне пределов долины, с радостными криками встречали каждого прибывающего. Некоторое время после появления четвертого члена группы они растерянно озирались в надежде увидеть руководителя и непонятно как оказавшуюся рядом с ними девочку. Но переброска закончилась. Тут только они вспомнили про средства связи и начали вызывать транспорт. В первую очередь за руководителем.

Оставшись наедине, мы с Андреем недолго изучали друг друга. Каким-то шестым или уже седьмым чувством я поняла, что время пришло – сейчас, или никогда.

– Андрей Владимирович, я могу рассчитывать на Ваше молчание? Хотелось бы многое Вам рассказать, но это не предназначено для широкого круга. И Вам не будет дано право его расширить.

– Мне уже все равно. Хочешь – расскажи. Не хочешь – не надо. И да, обещаю, никто никогда не услышит ни слова из того, что ты мне расскажешь, или что покажешь. Маша, я не дурак, я все понимаю. Жаль, теперь уже поздно, но все же, прости. За эти несколько минут я понял больше, чем за все предыдущие годы.

Он закрыл глаза. Я чувствовала, что нужно спешить. Жизнь уходила из него, и мы оба это знали. Я взяла его за руку, добавляя сил, а Юна, не довольствуясь данным словом, быстро ставила запрет на распространение любой информации, касающейся нас. Это он сейчас считает, что не жилец, кто его знает, как он запоет через неделю-другую. Когда девушка закончила, я спросила его еще раз.

– Мне придется кое-что сделать, но это будет возможно при условии, что из всех объяснений для вас возможно только «не знаю, был без памяти».

Андрей кивнул, и мы занялись его травмой. Не в пример моим младенческим потугам, когда я лечила членов своей семьи, процесс занял всего несколько минут. С поддержкой Юны я даже не потеряла сил.

Снова почувствовав движение потоков, Андрей замер, затем попытался рвануться, чтобы встать, но почувствовав, что его крепко держат, расслабился и прикрыл глаза, из которых к вискам скатывались слезы.

– Тссс… успокойтесь, все хорошо. Сейчас нас заберут отсюда. Не дергайтесь, пусть на носилках вывезут. Шок у вас, просто руки-ноги отказали, никакого перелома. – Я тихонько говорила и говорила, поглаживая его руку одной рукой, а другую он крепко сжал пальцами.

– Прости, девочка, я перед тобой в вечном долгу. – Выговорил он, не открывая глаз.

– О! Кажется, за нами! Не двигайтесь.

Вертолет завис над нашими головами, едва не скинув нас с вершины утеса воздушным потоком, выкинул лестницу, и два человека ловко спустились по ней, принимая следующий за ними груз. Быстро разложили носилки, бережно переместили на них Андрея и прицепили к спущенному тросу.

вертолет улетел, чтобы через полчаса вернуться за нами.

Длившееся бесконечные часы напряжение отпускало, разжимая свои тиски. Где-то еще полыхала тайга, гудели и выли пробоины в кавернах, взметались вверх огненные протуберанцы, вздыхала и жаловалась Планета, затягивая, залечивая свои раны.

А здесь вповалку сидели и лежали спасатели, хранители и просто случайные помощники, отдавшие свои силы борьбе со стихией.

* * *

Эпилог

Солнечный диск спрятался за кронами деревьев и прорывался сквозь молодую листву отдельными угасающими лучами. С некоторых пор я полюбила эти часы, затишье перед всплеском вечерней зари, закатное солнце, отдающее свой последний свет готовящейся ко сну природе.

Сегодня мне исполнилось шестнадцать лет.

Я сидела одна на любимой с младенчества террасе и мысленно перебирала в голове события прошедших лет, словно подводила итоги очередному этапу в своей жизни.

Моя родная нянюшка, дорогая мамочка, милая Оленька, родила недавно четвертого сорванца. С завидным упорством она отказывалась узнавать заранее пол ребенка, надеясь, что именно в этот раз будет девочка. И, получив очередного сына, эта выстраданная пара, Алексей с Ольгой, не собирались останавливаться, в надежде родить долгожданную девочку. Дед смеялся, заявляя, что так скоро наберется полный взвод. Мальчишки росли под неустанным руководством своей строгой мамы – бессменного директора уже знаменитой экспериментальной школы для одаренных детей. Алексей, как и прежде, мотался с объекта на объект, но уже подумывал о смене должности и все чаще задерживался в семье, каждый раз огорчаясь, когда вынужден был покидать свой уютный очаг.

Ванька вырос в обаятельнейшего молодого человека, рассудительного и уравновешенного, копия папы по внешности и мамы по характеру. Новых способностей и талантов он не проявил, но уже сейчас настолько виртуозно общался с земной фауной, что его неоднократно приглашали в разные уголки планеты на «переговоры» с особо ценными представителями животного мира в наиболее сложных случаях. Его страстной мечтой и навязчивой идеей стало открытие собственного заповедника. Только вот не определился пока, фауна какой климатической зоны его интересует в первую очередь.

Его младшие братья появились друг за другом спустя восемь лет после его рождения. Совершенно обычные, как и положено в семье с обычными родителями, мальчики были счастливы среди любящих людей. Они росли вдвоем, неразлучные, проказливые и безмерно всеми любимые. И вот теперь появился кто-то еще, кого лелеют больше, чем их. И дети притихли, впервые предоставленные сами себе. Им еще только предстоит уяснить, что не все в жизни устроено только для них, и не всегда их персоны будут стоять на первом месте.

Митя… Совсем взрослый ребенок. В свои двадцать лет он был пониже меня ростом, по-юношески тонким и гибким, с доверчивым и почти всегда изумленным взглядом распахнутых карих глаз. И, как в детстве, где бы он ни появлялся, он мгновенно становился центром притяжения, вокруг которого крутилось все.

Татьяна незаметно для нас сошлась с Василием и однажды перебралась в его домик, наводя уют уже в собственном гнездышке. Но не забывала и нас, по-привычке уделяя внимание работе по дому.

Вера давно покинула наш дом. Ко всеобщей радости, она вышла замуж и, наконец, смогла прижать к себе собственного ребенка. Первое время после ее ухода все в доме шло наперекосяк, но и это уладилось. Кухню прочно оккупировала бабушка, Маргарита Львовна, а место домоправительницы заняла молодая энергичная женщина, быстро вошедшая в курс дела, так как имела соответствующий опыт.

Деятельный, еще очень крепкий дед, по договоренности с Алексеем, построил себе дом в глубине усадьбы, и они с бабушкой жили рядом, в пятнадцати минутах прогулки по саду, в собственном, уже третьем по счету, доме.

Братья Вадим и Антон, ведущие специалисты отделения проводников в нашей школе и университете, по-прежнему неугомонные и любопытные, успевали и преподавать, и вести научный отдел, и мотаться по экспедициям и горячим точкам.

Валера блестяще окончил школу, затем университет, и отбыл на родину, к любимым дельфинам. Но наши совместные путешествия по глобусу не могли не оставить след в его чистой душе. Он «заболел» странствиями. И несколько раз в год непременно уезжал в новое место, новую страну, новую точку на земном шаре, откуда он возвращался окрыленный и счастливый. А с недавнего времени он путешествовал вместе со своей молодой женой, так же, как и он, навсегда заболевшей дальними странами.

Свадьба Данилыча с Олесей прошла почти в штатном порядке спустя два месяца после памятного события двенадцатилетней давности. Отношения их были восприняты как вполне естественное, само собой разумеющееся явление. Никогда ни у кого и мысли не возникло, что они могут быть не рядом. Это один из немногих случаев, когда все вокруг видят и знают – эти люди созданы друг для друга. Поэтому, несмотря на те трагические события, приведшие к их встрече, я благодарю высшие силы за такой чудесный подарок горячо любимому мною человеку, единственному в своем роде, знающему обо мне все. Кроме, конечно, Юны, которая на сегодняшний день стала мне ближе сестры.

Еще одна интереснейшая личность – Андрей Владимирович. Он до сих пор с Катей, и относится к ней теперь с глубочайшим уважением. А Катя, уже далеко не юная, тем не менее так же стройная и удивительно красивая молодая женщина, по-прежнему безоговорочно любит его. Ее не смущает ни его внешний вид с иссеченным шрамами лицом и телом, ни добровольный уход из Института и переезд на Курилы, ее родину.

После памятного трагического случая он категорически отверг помощь Маши в удалении внешних последствий травмы, решительно заявив, что все это лишь малая плата за его безрассудные действия в молодости. И теперь уже он должен ходить с благородной сединой и шрамами, чтобы каждый взгляд в зеркало, мог напомнить ему, как следует поступить в том или ином случае. Седина, допустим, в его светлой шевелюре не очень выделялась, а вот лицо потеряло смазливую привлекательность и напоминало суровую мертвенно бледную маску. Но изменившаяся внешность не умалила его авторитета в Институте, напротив, придала его облику ореол загадки. Теперь он появлялся здесь только по значимым событиям, и его приезд сам становился особым случаем, к которому привязывали проведение Советов, конференций и важнейших встреч. И ему было чем поделиться с коллегами. Теперь его все больше привлекала истинная природа Планеты, ее загадки и открытия. Он близко сошелся с Трофимом Семеновичем, дядей Катюши, и даже перенял у него некоторые знания. А над шаманом Семенычем, также, как и над Владиславом Эдуардовичем, время, казалось, было уже не властно. По крайней мере, до сих пор они были активны, энергичны и готовы в любое время к любым действиям.

Тихо-мирно мы похоронили Марию Павловну, мою тезку и единственную ниточку, соединявшую нашу Оленьку с детством. Ее родные, к сожалению, появились уже после похорон, так и не дав ей возможности увидеться перед последней чертой.

Мои биологические родители, к огромному моему сожалению, не сделали выводов из случившегося более пятнадцати лет назад. Они все так же вместе, притерлись, притерпелись, привыкли друг к другу. Квартирой пользуются, не имея никакой возможности ее продать или даже сдать. Есть вот такая Маша, которая препятствует этому. Прошлые поиски моих корней, а также недавняя негласная внимательная проверка самих родителей, подтвердили лишь наличие у них неразвитых способностей к интуиции и эмпатии, что до сих пор прекрасно помогало им втираться в доверие и заниматься своим неблаговидным ремеслом, теперь уже в паре. И не дай бог Виктору узнать об истинной причине своего успеха. С его быстро загорающейся деятельной натурой и стремлением любой ценой добиваться своего, он может и здесь наломать дров.

Отношения Института и Школы на государственном уровне тоже урегулировались. После многих лет безуспешных попыток нажать, надавить, выведать и так далее, структуры прекратили противостояние, по крайней мере, не досаждали нам ничем и нигде. Напротив, постарались наладить диалог и довольствоваться той помощью, которую Институт может оказать. Но и этого оказалось немало. Начиная от контроля и проверки охранных систем, рекомендаций по подбору штатов и проверки лояльности работников высшего звена, и заканчивая экстренной медицинской помощью. И это, не считая сфер добычи ископаемых, охраны природных ресурсов, рекомендованных, наиболее эффективных и экономически выгодных способов их разработки и многих прочих выгод. Кстати, в Школе несколько лет назад открыта целительская специализация, и дети, окончившие ее, автоматически переходили на одноименный факультет университета. По-прежнему, начиная со старших классов школы, ученики прикомандировывались к группам экстренной помощи. К каждой из таких групп подключался целитель. А с университетских лет ребята уже полноценно работали по профилю. Оказываемая ими помощь во многих случаях помогала безнадежно больным людям и была заслуженно оценена на высшем уровне. Во многом, благодаря этому, наши отношения пришли в норму. А по стране, в нескольких филиалах Института, был подхвачен наш опыт по работе с новорожденными и созданы детские ясли-сады-школы. А вот Университет решили оставить один, расширяя и развивая его структуру.

Тимур уже десять лет как окончил наш Университет, и будучи самым сильным и талантливым проводником в настоящее время, давно уже возглавлял разветвленную сеть наблюдателей, рассредоточенных по всему миру. Он единственный из проводников давно освоил пространственные переходы и успешно поддерживает в рабочем состоянии все группы, появляясь и исчезая в любое время, в любом месте. Молодые ребята и девушки едва не молятся на него и почитают как бога. Семьи он не создал, и даже не думает об этом, отдавая всего себя любимой стезе. Неизвестно, что будет в будущем, но пока достойной опоры ему не нашлось.

Его младшие братья, все пятеро, подают большие надежды, а двое уже вполне ощутимо помогают старшему брату в работе, но, не освоив пространственное перемещение, не могут ощутимо заменить его. Тимур же рассчитывает через некоторое время ввести в команду самого младшего, пятнадцатилетнего Закира, который, по всем признакам, вскоре будет носиться по миру, подобно солнечному зайчику. Неугомонный мальчишка совал нос везде, куда падал его взгляд, и доставлял своим братьям немало хлопот, но вместе с тем добавлял гордости за свою поднявшуюся из самых низов семью. Всего полтора десятка лет, а все село, да что там село, весь край с почтением смотрит на Мурата, отца таких значительных и уважаемых людей. Они и не догадываются, что на самом деле даже не могут себе представить значимость этой семьи для края, для страны, для всего мира. Но и того, что они чувствуют вполне достаточно, чтобы преклонять голову при встрече с отцом семейства.

Солнце давно село, скользнув напоследок угасающим лучом по верхушкам деревьев. А я по-прежнему сидела на террасе, предаваясь воспоминаниям, смакуя каждый удачный эпизод своей жизни, каждое достижение близких мне людей. Постепенно мысли приняли противоположное направление, и я задумалась о будущем. Школьный аттестат я получила еще три года назад и вскоре защищаю дипломную работу в нашем университете по специализации целительства. Теперь мне смешно вспоминать мои первые попытки лечения под девизом «я так хочу». Я почти дипломированный специалист, разбирающийся не только в движении и направлении текущих потоков, но и в том, как они должны выглядеть в естественном состоянии, и куда их необходимо направлять в каждом конкретном случае.

Университетские скамьи мы просиживали с Юной рядышком. Назвавшись двоюродной сестрой, она уверенно вошла в нашу семью и мало чем отличалась от меня. Теперь нет необходимости прятать ее от окружающих, и мы стали практически неразлучны. Она и подрастать, и взрослеть начала вместе со мной. Мы становились все более похожи в движениях, интонациях, поступках, и даже во внешности. Всегда рядом, всегда вместе, как близнецы. Я часто бурчу, но мы никогда не ссоримся. Похоже, мы стали дополнением друг друга, единым неразрывным целым.

Вот и сейчас она неслышно подошла ко мне и, обняв за плечи, примостилась рядышком. Ей ничего не нужно рассказывать, объяснять. Она понимает меня лучше меня самой.

– Не грусти. Нас ждут другие миры.

– Как это?

– Помнишь, ты спросила меня как-то о порталах? И я ответила – не сейчас. Время пришло.

– Я думала, ты пошутила.

– Отнюдь. Ты свою задачу выполнила, мы здесь больше не нужны. Наша Планета входит в силу. Раньше она могла общаться с другими Планетами. Их много, разумных миров, и многие общаются между собой. Иногда намеренно открывают порталы и перекидываются разумными представителями, иногда случайно. А сейчас, Машуня, у нас есть возможность своими глазами увидеть не дальние страны, а далекие миры. Машка! Подружка ты моя единственная, сестричка ненаглядная! Нас зовут другие Планеты! Ты готова?

– Боязно… мы же ничего не знаем…

– Не попробуешь – не узнаешь? Верно?

* * *

Дорогие мои читатели!

Если Вы дочитали до этих строк, то я счастлива!

Если Вам понравилось прочитанное, то я счастлива вдвойне:).

Конечно же, история Маши на этом не закончилась, но я оставляю ее на Вас, мои друзья, чтобы каждый мог додумать, домыслить, а, возможно, и описать дальнейший путь этой замечательной девочки.

Спасибо всем Вам, прошедшим вместе с нашими героями от первой до последней строчки.