Текст книги "Перерождение. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Олника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Глава 17. ч.1

Совсем пацаны, шестилетний Ванька и трехлетний карапуз Андрюша. Они были соседями по бараку. Нет, их барак не был похож на те корявые грязные строения, что любят показывать в нашем кино. Это был одноэтажный, длинный деревянный дом на четыре семьи, разделенный соответственно на части. В каждую вело отдельное крыльцо из просторного продолговатого дворика, с противоположной стороны дома, застроенного дровяными сараями. И никакого асфальта или бетона, только мягкая, вытоптанная по дорожкам трава и невысокие кусты неприхотливых цветов ромашек, бархатцев, календулы, что высевались и всходили сами по себе.

Ваня был одним ребенком в семье, Андрюша тоже. Только у Вани были мама, папа, и даже бабушка. А соседке, матери-одиночке, приходилось часто оставлять ребенка на соседей. Поэтому, Ваньке постоянно приходилось нянчиться с малышом. Так и росли они рядом, почти братья, почти родственники. Ваня привык присматривать за подрастающим Андрюшей, и считал себя ответственным за него.

А мальчишка рос исследователем. Все, начиная от будильников, магнитофонов и заканчивая живыми доступными ему по возрасту существами   –   букашками, бабочками   –   вызывало у него живейший интерес и стремление разобраться, как оно там устроено. Ваня же, напротив, рос мальчиком жалостливым, сочувствующим не только всему живому, но и каждой сломанной веточке или затоптанному цветку. Более того, он бережно относился к любой сделанной вещи, справедливо считая, что человек, создавая ее, отдал кусочек своего времени, своей жизни, своей души, и относиться к этому нужно соответственно.

Много позже он понял, что уже тогда чувствовал, но не смог бы объяснить, если бы у него кто спросил. Что сломать, порвать, выбросить что-то, это как украсть у незнакомого человека, сделавшего вещь, кусочек его жизни и выбросить на помойку. И с этим чувством он прожил всю свою дальнейшую жизнь, пытаясь привить подопечным осознание драгоценности жизни в любых ее проявлениях.

 * * *

–   Андрюха, пойдем быстрей, там комиссия приехала, всем в зал надо   –   нетерпеливым шепотом сообщал Ванька засевшему в кустах мальчишке.

–   Отстань   –    отмахнулся Андрей   –   не пойду!

–   Не будешь же ты всю жизнь здесь сидеть. Все равно придется рассказать.   –   Ваня присел рядом, сокрушенно глядя на друга.

Мальчишка захлюпал носом, собираясь разреветься. Ваня обнял его за плечи и притянул голову к своему плечу.

–   Ну… Не плачь… Пойдем, Нина Ильинична велела тебя привести.

Размазывая слезы, первоклассник Андрюша выполз из своего убежища и поплелся за Ваней, больше всего мечтая о том, чтобы его оплошность не заметили, или уж заметили, но не сейчас, потом… Он же не хотел ничего плохого. Просто ему было интересно, как материки на глобусе будут выглядеть, если он будет стоять не наклонно, а вертикально… и покрутить… и посмотреть, что сверху…

В актовом зале, как учителя называли большую комнату, очень похожую на их класс, только без парт в два ряда, творилось что-то непонятное.  Ваня думал, что всех сейчас заставят раздеться и будут осматривать, как парней перед армией. Он видел весной, как работала комиссия. Подсматривали с мальчишками в неплотно закрытые шторы.

Но сейчас их учительница по одному подводила детей к сидящему за столом крепкому мужчине с пронзительными глазами. Который бегло оглядывал каждого цепким прилипчивым взглядом, некоторым задавал один-два вопроса, пристально глядя в глаза, и отпускал.

Когда дошла очередь до наших мальчишек, Андрюша, взвинченный виной перед учительницей и ожидающий наказания, устроил настоящую истерику, вырываясь и вопя, что без Вани не пойдет к этому страшному дядьке. Мужчина пристально смотрел на него несколько минут, потом разрешил подойти вместе.

–   Ну, и что тебя так испугало?   –   спокойно спросил он мальчика, когда они робко подошли ближе.

Андрей не менее пристально смотрел в лицо инспектора и не видел ничего, кроме черных затягивающих глаз.

–   Не-е-е-т! – закричал он в какой-то момент и упал на пол.

* * *

Владислав Эдуардович, отправляясь в поездку по сибирской глубинке, не очень рассчитывал найти что-нибудь стоящее, хотя некоторые надежды оставались. К большому сожалению, он оказался прав. Проехав десятки сел, он до сих пор не выявил ни одного ребенка со способностями, обещающими в будущем вырасти в более-менее сильного специалиста. А ведь он не молодеет, и ему необходимы помощники. Сопутствующие таланты также приветствовались, хоть и мало интересовали его лично, но и они не очень щедро падали ему в руки.

И вот неожиданная удача! Мальчик, совсем еще малыш, смог вырваться из-под его воли! Это невероятно! До сих пор он еще не встретил ни одного, человека, способного противостоять его внушению. Встречались, конечно, люди, вообще не поддающиеся никакому воздействию, но это другая категория. Здесь же, малыш пошел на контакт, и все было как обычно, но вдруг неосознанно выставил такой мощный заслон, что самому Владиславу Эдуардовичу пришлось срочно отступить, чтобы не причинить вреда ребенку. Жаль, его старший друг, оказался без капли способностей. А малыш сильно привязан к мальчику, видно, что непросто будет их разлучить.

В этот же день состоялся разговор с матерью Андрея. Как и ожидалось, она была рада определить сына в школу-интернат. Тогда еще не закрепилось за ними такого пугающего созвучия, как детдом. В интернаты определялись дети, которым было или слишком далеко добираться до школы, или у родителей был сложный график работы, не позволяющий постоянно присматривать за ребенком, или по иным причинам. Как и круглосуточные детские сады, школы-интернаты были широко распространены и воспринимались вполне положительно. Само-собой, что определение ребенка в школу для особо одаренных, поднимало статус матери в глазах соседей.

Но вот беда, малыш никак не соглашался ехать без друга Вани. Никакие посулы и уговоры не помогали, ребенок рыдал весь вечер и крепко держался за соседа, поднимая градус воплей на немыслимую высоту, как только его пытались оторвать от него.

Владислав Эдуардович  прекрасно понимал, что он не может упустить такой шанс, но силком увезенный ребенок мог и не смириться с подобным поворотом, что грозило непредсказуемыми последствиями. Поэтому, скрепя сердце, он пошел на то, чтобы принять в интернат и Ваню, предварительно обсудив вопрос с руководством школы, а затем и с родителями мальчика.

Так, еще в раннем возрасте, друзья были вырваны из семей, куда уже не суждено было вернуться ни одному, ни другому.

* * *

Глава 17. ч.2

–   Иван, ты должен мне дать данные на эту девочку.   –   Андрей упрямо сжал зубы, нависая над столом и комкая в руках лист бумаги с приказом о назначении.

–   Это почему?   –   Иван Данилович сидел за столом, откинувшись на спинку кресла и в задумчивости легонько постукивал карандашом по крышке стола.

Андрей нервно разгладил смятую прежде бумагу и сунул ее Данилычу под нос.

–   Ты это читал?!   –   «Обязан предоставить данные на всех сотрудников, учеников и других детей, находящихся под наблюдением Центра».

–   Читал, и что?   –   Спокойно спросил мужчина, широко зевнул  и потянулся до хруста в костях, закладывая руки за голову.   –   Совсем нет времени выспаться. Не мог ты со своей инспекцией приехать на полгодика позже.

–   Как что? Ты издеваешься?   –   Взвился Андрей.  –   А если я напишу в отчете, что ты отказался предоставить информацию?

–   Так разве ж я отказываюсь, вон, полный список   –   Данилыч еще раз зевнул, широко, звучно, до слез в глазах, едва не вывихнув челюсть   –   все, дорогой, не могу больше, уже третьи сутки без сна.   –   Он устало поднялся с кресла, обогнул стол и прихватил Андрея под руку, выводя из кабинета.

Тот дернул рукой, освобождаясь из захвата, но вынужден был пойти следом за выходящим владельцем кабинета.

–   Но ведь там нет данных Марии!   –   Чуть не в крик возмутился он.

Данилыч остановился, обернувшись, в упор посмотрел на разъяренного коллегу и пожал плечами.

–   Мария не является лицом, наблюдаемым нашим Центром. Твои требования безосновательны, и ты понимаешь это. – Он опять устало вздохнул, пристально вглядываясь в лицо бывшего друга.  –   Зачем? Андрей, зачем? Тебе мало Кати? Остановись, ты и так слишком далеко зашел.

–   Я же все равно ее найду! Ты знаешь, я не отступлюсь. Не думаю, что это так сложно. Только тогда ты ее вовсе не получишь, ты понимаешь это?   –   Зло выплюнул Андрей, взбешенный очередным отказом. Развернулся и быстро пошел в противоположную сторону.

–   Что ж… попробуй. Боюсь, на сей раз не по зубам рыбка.   –   Иван Данилович еще некоторое время стоял в задумчивости, словно забыл куда и зачем шел. Потом качнул головой и добавил вслед, хотя никого уже не было   –   но крови попить можешь.

* * *

День рождения Мити в этом году мы встречали в детской компании – я, Митя, Валера и, уже вполне освоивший передвижение на двух ногах, Ванька. Алексей с Ольгой были заняты на открытии центра, а дед с Маргаритой решили не мешать нам развлекаться без взрослых.

Митька приехал еще накануне. Дед специально ездил за ним в школу и убедил директора отпустить его на целую неделю, уверив, что сам присмотрит, чтобы мальчик выполнил все положенные на эту неделю задания. Счастью нашему не было предела. Казалось, все стало как прежде. За неделю мы снова облазили весь участок, познакомили Валеру со всеми его уголками. А сегодня, в последний день перед отъездом, мы решили провести у нашего озера-аквариума. Валера, как и Митя, влюбился в него сразу и бесповоротно. Поэтому, с огромным удовольствием находился здесь и наблюдал за слаженными действиями Мити и Вани, развлекающимися с рыбками. Эти трое вполне нашли общий язык, а мне доставляло удовольствие наблюдать за ними.

Резкий звук аплодисментов разорвал напряженную тишину, которая устанавливалась при работе мальчишек. Потеряв управление над водными подопечными, прыснувшими в разные стороны, мальчишки дружно обернулись на звук. Я тоже повернула голову.

–   Андрей?   –   удивленно спросил Митька.

–   Мама? – также удивился Валера, шагнув ей навстречу.

Я, в отличие от мальчиков, была в курсе домогательств Андрея. Какой же он шустрый оказался. Мы думали, что он как минимум, два-три месяца потратит на поиски.

–   И как вы сюда попали, Андрей Владимирович? Вы ведь понимаете, что это частная территория? Причем охраняемая?   –   Я смотрела на него без тени доброжелательства, одновременно нажимая кнопку на своем браслетике. Это сигнал для вызова охраны.

–   Это я позвала, я все равно за Валерой собиралась, отчего же не показать… – виновато пролепетала Лида, уже понимая, что сделала неправильно, и залилась краской. – Андрей Владимирович сказал, что он друг Ивана Даниловича, а тот не может проводить его к Вам… я и предложила… – она схватила Валеру за руку и потянула за собой.

Топот ног в тяжелых берцах возвестил о появлении  охраны раньше, чем мы увидели ее.

–  Маша, что? –  Глубоко дыша после быстрого бега и цепким взглядом окидывая все вокруг озабоченно спросил молодой человек.

–   Ничего страшного, Боря   –   я выдержала паузу, глядя в глаза Андрею, который привалился плечом к дереву, скрестив руки на груди, и насмешливо кривил губы.   –   Скажи, почему ты пропустил на территорию Андрея Владимировича, не сообщив никому о его приходе?

–   Так, он же…   –   охранник беспомощно развел руками, переводя взгляд с меня, на Лиду, на Андрея…  –   огорченно опустил глаза и покраснел.

–   Боря   –   продолжила я негромко после небольшой паузы   –   мы уже закончили с Андреем Владимировичем…

–   И не начинали   –   перебил меня Андрей   –   и не советую так себя вести, куколка, я не Данилыч, нянькаться с тобой не буду.

–   Мы закончили с Андреем Владимировичем   –    с нажимом повторила я, переводя взгляд на охранника   –   проводите, пожалуйста его до ворот. У него нет более никаких дел к нам, а если появятся, то вам сообщит об этом Алексей Николаевич.

Боря посмотрел на меня взглядом провинившегося щенка и повернулся к Андрею.

–   Пойдемте, уважаемый. – И, не видя ответной реакции, шагнул навстречу.

Андрей, не дожидаясь стычки, отлепился от дерева и скрипнул зубами, проходя мимо меня.

–   Ну, кукла, не хочешь по-хорошему, будет по-моему!    –   И он быстрым шагом направился к воротам.

На душе после его ухода остался тяжелый осадок, словно песком присыпали наш радостный день.

* * *

Глава 18.

За свою жизнь Андрей привык всегда быть первым. Его уникальный талант проявился сразу, ярко и, порой, неконтролируемо. Просто некому было неотлучно находиться при мальчике, чтобы гасить его неуемную тягу к познанию. С ранних лет, единственным человеком, способным повлиять на него, был Ваня. Само собой, что и здесь Ваня оставался при Андрюше за старшего брата. И даже на занятиях мальчику часто приходилось оставлять свой класс и присоединяться к малышам. Впрочем, не по годам рассудительный и уравновешенный, он прекрасно справлялся и со своими уроками, и без тени неудовольствия присматривал за младшим другом.

Это случилось на втором году обучения в интернате.

Уже прекрасно осознавший не только свою силу, но и исключительность, Андрей все чаще стал выходить из-под контроля.  Занятия с наставником, Владиславом Эдуардовичем, по праву считавшимся ведущим специалистом в своей области, он считал увлекательной игрой, чем по сути и были они для восьмилетнего ребенка. Да и сам наставник, не имевший никогда подопечных такого возраста, оценивал Андрюшу только с точки зрения величины его таланта, не замечая, что неокрепшая психика и чрезмерное любопытство последнего могут обернуться для кого-то непоправимой бедой.

К этому времени, уже прошедший азы владения техникой управления чужим сознанием, Андрей бесцеремонно экспериментировал над своими сверстниками, заставляя их совершать смешные с его точки зрения детские мелочи   –   лечь на пол, подрисовать усы на портрете, опрокинуть чернильницу и прочие пришедшие в голову глупости. С каждым разом у него получалось все лучше. Несмотря на возникающее после таких проделок резкое ухудшение собственного состояния, вплоть до потери сознания, он настойчиво продолжал упражняться. И все больше убеждался в своей власти над окружающими, что приводило мальчика к осознанию вседозволенности. Он не терпел никаких действий, идущих вразрез с его желанием.

Вполне естественно, что нетерпимого и вспыльчивого мальчишку, дети стали сторониться. И только Ваня, как верный рыцарь, неотлучно оставался при нем.

Школа-интернат, где учились мальчики, располагалась в пригороде, впрочем, как и подавляющая часть подобных школ. Это вполне объяснялось их спецификой. Выгороженные территории были довольно обширными, дети росли и занимались на свежем воздухе, отдавая должное подвижным играм.

Наши друзья пробегали мимо футбольного поля, когда мяч, отбитый вратарем, вылетел за пределы поля и сбил Андрея с ног. Подбежавший к ним подросток спросил мимоходом   –   живой?   –   и попытался забрать поднятый мальчиком мяч. Но Андрей отступил, потирая ушибленный локоть, отвел мяч в сторону и зло выплюнул.

–   Извинись!   –   и еще отодвинулся назад.

–   А я тут причем?   –   сердито ответил мальчишка, оглядываясь на вратаря   –   это Димка залепил! А тринадцатилетний Димка стоял, сложив руки на груди, привалившись к стойке ворот, и ухмылялся, откровенно радуясь, как ловко засветил этому малолетнему наглецу в глаз.

–   Вот пусть он и идет за мячом   –   Андрей развернулся, держа мяч подмышкой, и направился в сторону учебного корпуса. Подросток дернулся за ним, но Ваня предостерегающе заступил ему дорогу.

–   Подожди, я сейчас сам принесу   –   и пошагал вслед за мальчиком. Не успели они отойти двадцати шагов, как подлетевший сзади Димка выбил мяч из рук Андрея, и, залепив на бегу подзатыльник, побежал вслед за мячом.

Вытянувшийся в струну, с побелевшими от ярости сжатыми в нитку губами, Андрей несколько секунд неподвижно стоял на месте, потом рванулся за обидчиком, налетая на него со спины, и колотя кулаками куда попало.

–   Эй, ты, ненормальный – разворачиваясь и хватая мальчишку за руки, удерживая его на расстоянии, вспылил подросток и, обращаясь к Ване, толкнул к нему вышедшего из себя мальчишку   –   забери своего придурка, совсем бешеный!   –   Хотел напоследок дать пинка зарвавшемуся малолетке, но, посмотрев в налитые ненавистью глаза, остановился и уже вновь было двинулся за мячом. Но тут против воли остановился и с изумлением глядя в глаза пацану начал медленно опускаться на колени.

–   Извинись, тварь!   –   сквозь зубы прошипел тот   –   иначе останешься без мозгов!

Все существо подростка противилось этому, движения были рваными, плохо контролируемыми, наконец он плюхнулся на колени и, закрыв лицо руками, тут же упал набок.

Пока Ваня оттаскивал ничего не соображавшего в ярости друга, подбежавшие мальчишки пытались привести в чувство Димку. Кто-то побежал за дежурным педагогом, кто-то в медкабинет.

Владимир Эдуардович уже и сам начал замечать, что его любимец все чаще нарывается на ссоры с ребятами. И сейчас вот, схватив за рукав пробегавшего мимо взъерошенного мальчика, выяснил, что опять не обошлось без его подопечного.

Быстрым шагом он направился к месту происшествия и уже на подходе вдруг изумленно приостановился, наблюдая, как Ваня пытается справиться с разбушевавшимся гением.  Он по своему опыту знал, что это не так просто. Привести в норму уже не контролирующего свои силы человека даже со средними способностями, представляет собой сложную задачу. А уж его подопечный… Наставник внимательно, все больше удивляясь, следил за действиями старшего из друзей. Он осторожно, словно приглаживая, успокаивал разбушевавшиеся потоки, перекрывая возможность им ринуться наружу, играючи выставил заслон между группой детей и Андреем. И все это незаметно, без каких-либо эффектов и напряжения, одновременно потихоньку отодвигая мальчика от места происшествия.

Парадокс! Как он смог проглядеть этого мальчика! Второй год он находится рядом, но ни разу не удосужился внимательнее присмотреться к Ване, все время находившемуся в тени своего маленького друга, ничем не выказывая каких-либо способностей.

–   Позор на мои седины   –   подумал наставник, провожая взглядом друзей и, наконец, обратив внимание на пострадавшего мальчика. Здесь уже суетилась медсестра, проверяя пульс, осматривая на предмет внешних повреждений.

–   Несите его в мой кабинет   –   тихо сказал Владислав Эдуардович подошедшему учителю.  –   Я сейчас приду.

Из разговора с находящимися здесь ребятами, он мало что вынес. Кроме того, что Димка, разговаривая с мальчиками, вдруг стал падать, они ничего не могли добавить.

–   Это на сегодня повезло, что я оказался в школе   –   размышлял Владислав Эдуардович, поспешая к себе   –   надеюсь, ничего необратимого не случилось. Но…   –   он озадаченно покрутил головой   –   это надо же! Каков мальчишка! Ай, да Ваня, ай да простачок!

* * *

Глава 19. ч.1

Закрутившийся переходный период «девяностых» внес разброд в умы и судьбы населения, тяжело сказавшись в первую очередь на детях. Школы, программы, кружки, секции, дома пионеров   –   все полетело кувырком. Целое поколение брошенных на произвол судьбы детей!

Нашим друзьям несказанно повезло попасть в число избранных детей, которых сгруппировали в одном месте и всеми возможными способами тянули их обучение. Остальных интернатских детей и педагогов жизнь раскидала в разные стороны. Но именно по этим спискам, в первую очередь, впоследствии по крупинке собирались новые штаты возрождающегося Института и системы школ-интернатов. И наши мальчики, теперь уже ведущие специалисты страны в своей области, принимали в этом непосредственное участие. Каждый по-своему. Андрей вошел в Совет Института, занимаясь восстановлением экспериментального сектора, Ивану ближе была работа со школами и детьми, хотя Совета ему тоже избежать не удалось.

В прошлом, отношения мальчиков претерпели изменения уже в подростковом возрасте, когда Андрей научился управлять своими эмоциями и попытался занять лидирующие позиции в их тандеме. Иван мягко отошел в сторону и отпустил эмоционально окрепшего друга в самостоятельное плавание. А вскоре и случай отдалил их друг от друга. Не дождавшись выпуска, Иван вынужден был оставить школу и уехать домой, возвращаясь лишь для сдачи экзамена по профилю.

По окончании школы Иван лет пять только числился в штате института, в это время каждый выживал сам по себе. И вот теперь, наконец, в полную силу вновь закрутилось колесо исследований, приводимое в движение неизвестно откуда взявшимися денежными вливаниями.

* * *

После неприятного инцидента на территории особняка Андрей быстро навел справки и с удивлением обнаружил, что Алексей Николаевич, владелец вновь открывшегося Детского Центра, и есть Машин отец. Он задумался, перебирая возможные варианты воздействия на этого, не последнего в своей области человека, и разочарованно вздохнул. Вариантов было не так уж и много, более того, ни один не давал гарантии на успех. И тем не менее, Андрей даже не допускал мысли о возможном отступлении от своего плана. Нет, он должен во что бы то ни стало добиться этой девочки.

* * *

После отъезда Мити в доме установилась щемящая пустота. Потерянными выглядели и маленький Ванька, и я, и даже Вера. Митька, как маленький огонек, согревал и приводил в движение все вокруг, щедро делясь с окружающими своим теплом, даже не осознавая значимости своего обаяния.

Я старалась каждый вечер пересечься с ним в сети, чтобы посмотреть в его чистые глазенки, увидеть там подтверждение того, что с ним все в порядке. Но сегодня в виновато-встревоженном взгляде мальчика я почувствовала недосказанность. И чем больше он убеждал, что все хорошо, тем сильнее меня тревожило его запирание. И лишь увидев наливающиеся в уголках глаз капельки слез, я прекратила вопросы и как можно естественнее улыбнулась.

–   Пока, Митя! До встречи! – помахала в экран рукой, отключилась и задумалась, нервно прикусив губу.   –   Митя, Митя… что же могло такого случиться, что ты не хочешь мне сказать…  –   так, бормоча себе под нос и не отдавая отчета, я незаметно вышла из комнаты и дотопала до нашей любимой полянки у озера. Очнулась уже перед аквариумом, слегка подсвеченным лампами, осмотрелась. Ну надо же! Когда это я лунатиком стала, даже не запнулась в темноте ни разу. Я покрутила головой и с удовлетворением отметила, что именно это место мне сейчас необходимо, чтобы расслабиться и успокоиться. Опустилась на скамейку напротив резвящихся в лучах света рыбок и отпустила мысли на волю.

–   Ну, наконец! Я уже и соскучиться успела, а ты все не приглашаешь   –   раздался игривый голос моей подружки. Я и не расслышала ее шагов, так легко она ступала, и улыбнулась, поворачиваясь к ней навстречу. Как ни старалась она быть похожей на обыкновенную девчонку, получалось у нее не очень. Слишком идеальна для земной девушки, но мне она именно такая нужна.

–   Добрый вечер, Юна, иди сюда. Я рада тебя видеть.   –   Мне не было нужды говорить ей это. Но мы так привыкли. Уже сложился определенный ритуал, который мы обе старались соблюдать, и обеим это приносило радость.

–   Хорошо у тебя тут. Да, я знаю, что мы обязаны этим уголком Мите, и все равно, это твой мир. Каждая пылинка дышит тобой. Поэтому тебе так легко здесь. – Девушка присела рядом, откинувшись на спинку и вытянув вперед ноги, и прикрыла глаза. Я любовалась на ее пушистые ресницы, темными полукружьями опустившиеся на слегка отсвечивающую кожу щек, на всегда идеально лежащие, словно только что обихоженные в модном салоне, волосы, упавшие ниже сиденья, на тонкие запястья рук, расслабленно сложенные крест-накрест на бедре… Если она позволяет себе так понежиться, значит ничего непредвиденного, ничего непоправимого не произошло.

Юна рассмеялась и повернула ко мне запрокинутую назад голову.

–   Какая ты догадливая стала, подруженька. – Обратив взгляд на усыпанное звездами небо, она мечтательно протянула   –   вот бы там побывать…

Я тоже запрокинула голову, в глазах закружился звездный хоровод. Я бы тоже хотела… А чего бы хотела, вдруг осознала я? Неужели тоже хочу вон к той звезде? Нет… глупости. С чего бы это. Хотеть в раскаленный кусок магмы? Или как там это устроено, не помню уже.  Не-е-т…  Я ожесточенно тряхнула головой, отгоняя наваждение, и выпрямилась, уставившись на Юну. Она, как всегда, едва слышно рассмеялась своим обворожительным притягательным даже для меня смехом.

–   Не сейчас, не бойся…  –   она помолчала.   –   А с Митей пока все хорошо. Он просто расстроен, что выдал тебя Андрею.

–   Как выдал?   –   оторопела я.

–   Это он так считает. Просто Андрей был у них в школе, разговаривал с ним, спрашивал о тебе. А Митя, бесхитростная душа, все выложил, что знал. Потом спохватился, теперь вот чувствует себя виноватым.

–   Но как же… Юна, он же переживает! А ты можешь к нему «сходить» и успокоить? Ведь это только к лучшему, что он сам рассказал? А то Андрей и в голову не постеснялся бы залезть?

–   Отчего ж не успокоить… сейчас…   –   она даже глаз не прикрыла, продолжая общаться со мной   –   пора бы уж и защиту вам ставить.

–   Какую защиту? От кого?   –   Я боязливо оглянулась, передернув плечами   –   мой же сад, а страшновато сразу стало.

–   Не от кого   –   хихикнула девушка   –   а от чего. От манипуляции сознанием, от вмешательства во внутренние потоки, от воздействия на ауру.

–   А…  как?   –   я натурально хлопала ресницами, еще не осознавая, что такое возможно.

–   Маша– Маша… Когда же ты, наконец, не просто услышишь, а поверишь   –   Юна немного разочарованно, немного осуждающе, как мама малолетнему ребенку, покачала головой.   –   Мы вместе можем Все! Ну…  –   она сделала вид, что задумалась, и потом закончила фразу   –   или почти все. Я многое могу, но только через тебя. То, что ты смогла призвать меня в таком виде   –   она опять задумчиво оглядела себя и, помолчав, продолжила   –   дает огромные возможности мне, а, значит, и тебе. Мы теперь навсегда связаны. Подумай, кому нужна защита. С Митей сейчас пообщайся, как придешь домой, он ждет.

По сложившейся привычке, Юна встала, помахала рукой и направилась в ночь, подражая девичьей походке. А я еще несколько минут тупо сидела, пытаясь прийти в себя, пока не вспомнила, про Митю.

Едва включив связь, я увидела сияющие глаза поджидавшего меня мальчика. Он взахлеб рассказывал про встречу с Юной, которая одновременно общалась и со мной, и с ним. Я тоже восторженно смотрела на него, принимая еще один подарок судьбы.

* * *