Текст книги "Равноценный обмен (СИ)"

Автор книги: Olivia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Он стоял, словно зачарованный, наблюдая за происходящим, и даже рот себе закрыл, чтобы не вырвался из него изумлённый вздох и не спугнул любовников. И только вернувшись в спальню, Линар осознал, что его собственная плоть откликнулась на увиденное, затвердев до боли. Плюнув за запреты священников, юноша сжал её в руке и совсем скоро впился зубами в подушку, чтобы приглушить стон.

Удовольствие оказалось слишком острым и это поразило Линара. Никогда прежде он не испытывал такого, хоть предавался запретным ласкам достаточно часто: молодое тело переполняли желания, реализовать которые юноша пока что не мог. Он даже на недвусмысленные намёки одной из горничных не ответил, хоть она была явно не против провести с молодым хозяином ночь.

Тогда это показалось Линару грязным и недостойным: отыметь, не испытывая к девушке ничего, кроме животной похоти. Слишком не похоже на волшебные истории, которые рассказывала кормилица. В них всегда была любовь, и сначала соединялись два сердца и только потом – тела. И это казалось Линару единственно-верным, а потому он продолжал избавляться от напряжения нехитрым способом, совершенно уверенный в том, что ничего греховного в этом занятии нет.

В конце концов, боги сами создали его тело таким, так почему голова и руки – чисты, а плоть, наливающая тяжестью по ночам, – греховна? Не раз и не два хотел он задать эти вопросы священникам, но так и не смог победить смущение, а в книгах Лебеды, которые постоянно цитировала мать, ни о чём подобном не говорилось. Зато о «богопротивной страсти» двух мужчин сказано было много, пророк однозначно называл таких «мерзкими, достойными только презрения и кары».

Интересно, а конюх об этом знал? Линар помнил выражение настоящего блаженства, разлившегося по лицу мужчины, словно наяву слышал его хриплое дыхание и никак не мог забыть об этом. Более того, в следующую ночь Линар снова отправился в конюшню, в тайне надеясь опять увидеть конюха и его молодого любовника. Но в этот раз никого, кроме лошадей, там не оказалось. Линар разочарованно вздохнул, долго стоял, поглаживая Звёздочку по шелковистой щеке и то и дело поглядывая на дверь.

Конюх не появился, и юноше не оставалось ничего другого, как вернуться в свою спальню и напрасно пытаться уснуть, отгоняя жаркие картины чужой страсти. Получалось это плохо, вернее – не получалось совсем, а уснуть Линар смог только после того, как успокоил отяжелевшую от неутолённого желания плоть. Но и это было ещё не всё, собственное тело продолжило преподносить юноше сюрпризы из разряда неприятных.

Спустя пару дней, он совершенно случайно увидел, как пастух трахал одну из скотниц. Тогда Линар просто решил искупаться в пруду и на берегу заметил их. Юноша шагнул за кусты, чтобы не мешать, и не сразу понял, что плоть его не отзывается на увиденное никак, хоть скотница стонала очень громко, а её большие груди подскакивали в такт движениям любовника.

Линар долго и мучительно искал ответ на вопрос: почему его тело реагирует на мужскую любовь и молчит, когда он видит мужчину и женщину? Спросить было не у кого. Задать этот вопрос кормилице он не мог, одна мысль заставляла краснеть и опускать голову, а мать и отец всегда были чем-то слишком заняты. Да и как спросишь? В какие слова облечёшь то, что не даёт спать по ночам?

А потом он стал свидетелем того, как отец с позором выгнал конюха, заявив, что «грязному мужеложцу не место в почтенном доме». Линар видел, как вспухали желваки на щеках конюха, как сжимались в кулаки его руки, но мужчина даже не попытался оправдаться, просто криво усмехался, а после молча пошагал прочь, не отвечая на ядовитые насмешки дворни.

В тот день мать позвала Линара к себе и долго читала из книг святого Лебеды места, в которых пророк запрещал мужчинам делить ложе, называя это греховным. Юноша слушал и послушно кивал в нужных местах, а сам невольно вспоминал увиденное в конюшне. И это по-прежнему кипятило кровь и заставляло плоть напрягаться.

И точно так же его тело сейчас отозвалось на воспоминания об обнажённом Детлаффе. Вампир пробудил в Линаре запретные желания, несмотря на то, что пугал по-прежнему. Юноша поймал себя на мысли, что ему хочется прикоснуться к груди Детлаффа, провести пальцами по бледной коже, опустить руку вниз и…

Это-то и разбудило Линара среди ночи, заставило сесть на постели и приложить ладонь к бешено колотящемуся сердцу. И только сейчас он понял, почему не желал Мариэлу. Она не возбуждала его, потому что… была женщиной, её груди тряслись бы точно так же, как у той скотницы, а лоно с хлюпаньем принимало бы его.

Ничего, кроме брезгливости, представляя себе это, Линар не испытал и пришёл к неутешительному выводу: выходит, он – один из «проклятых мужеложцев»? Ведь будь это не так, разве любовался бы он сегодня обнажённым телом вампира? Разве возникло бы острое желание прикоснуться к нему, прижаться вплотную, смешивая запахи и чувствуя его всей кожей? Разве кружилась бы голова от мысли о том, что случилось бы дальше?

Разве представлял бы он Детлаффа на месте конюха, а себя видел тем юношей, отдающимся жадно и бесстыдно? Нет, нет и ещё раз нет. Ничего подобного и в голову бы не пришло, не родись он… неправильным. Но так случилось и теперь Линару предстояло жить с этим открытием, осложняющим и без того непростые отношения с вампиром.

========== Глава 5 ==========

– Ты говорил, что умеешь сочинять сказки, – негромко обронил Детлафф как-то вечером, когда они устраивались на отдых в очередной снятой крохотной комнате.

– Да, – кивнул Линар, устало опускаясь на кровать, – а что?

– Я хотел бы услышать одну из них. Ту, что ты сам считаешь лучшей. Прочтёшь?

Предложение было неожиданным, и Линар на мгновение растерялся, с языка рвалось: «Зачем это тебе?», но вслух юноша этого не сказал, просто пожал плечами и, покопавшись в мешке, достал одну из тетрадей: толстую, с уже потёртой обложкой и пожелтевшими листами. Быстро перелистывая страницы, он лихорадочно размышлял: а что именно прочесть? Что может показаться Детлаффу интересным, а не просто насмешит?

Наконец Линар остановился на истории, которую считал по-настоящему удачной. И не только он, кормилице эта сказка тоже очень нравилась, женщина часто просила Линара прочесть именно её. Это была история о девушке, променявшей сердце на богатство, без которого она не мыслила счастья.

Пошла она к могущественной колдунье, жившей на окраине густого леса. Упала девушка перед ведьмой на колени и стала умолять её о помощи, обещая взамен всё, что угодно. Долго молчала колдунья, внимательно смотрела на девушку, словно оценивая, а потом кивнула, раскрыла одну из больших чёрных книг и начала колдовать. Она вынула сердце из груди девушки и заменила его бриллиантом, сказав:

– Теперь ты сможешь видеть подземные сокровища, а правитель этой земли полюбит тебя с первого взгляда. Ты станешь королевой, но будешь ли счастлива?..

– Конечно! – воскликнула девушка. – Короли – самые счастливые в мире! Богатство и власть – вот в чём настоящее счастье!

– Но могут ли чувствовать камни? – загадочно спросила ведьма. – Способны ли они любить?

Девушка ничего не ответила, потому что не поняла вопроса, она обрадовалась, что ведьма не взяла с неё ни гроша и не обратила внимания, как нехорошо сверкнули холодные тёмные глаза колдуньи. И, конечно же, она не видела, что случилось потом. А колдунья опустила живое, бьющееся сердце в хрустальный сосуд, полный прозрачной жидкости, запечатала его заклятием, на мгновение прижала к своей груди, а потом поставила в большой сундук, рядом с такими же запертыми сердцами.

Прошло несколько лет, и сбылось всё, что сказала ведьма. Девушка вышла замуж за короля, без памяти влюбившегося в красавицу, казна пополнялась сокровищами, сны о которых молодая королева видела по ночам. И всё было бы хорошо, если бы не… холод и тяжесть в груди, с каждым днём становившиеся всё сильнее. Прекрасное лицо королевы всё больше напоминало мраморную статую, и никто не видел её улыбки.

Она делила с королём ложе, но так и не смогла полюбить его – бриллиантовое сердце оставалось холодным. И даже дети, которые родились у королевы, не растопили лёд. Она была холодна с ними и проводила куда больше времени, перебирая свои драгоценности. Но даже тогда королева не улыбалась, и не было радости в её голубых глазах.

А потом она стала замечать, что чужой смех действует на неё, словно яд, обжигает и пробуждает бешеную злость. Если бы могла, королева запретила бы подданным смеяться, потому что этого не могла больше она сама. Ей постоянно было холодно и камины в комнатах топились всегда. И однажды ночью во дворце случился пожар, в котором погибли оба её ребёнка и едва не сгорел сам король.

Безвременно усопших наследников престола оплакивала вся страна, кроме… королевы. Равнодушно смотрела она на тела своих детей и ни одна слеза не показалась из глаз. И тогда король не выдержал:

– Ни разу не видел я, чтобы мать вела себя так! Что случилось с тобой? Куда делась милая девушка со светлой улыбкой, в которую я когда-то влюбился? Ты стала… статуей, и не только тело твоё холодно, у тебя… ледяное сердце. Я не могу больше видеть тебя и приказываю завтра же покинуть дворец навсегда. Можешь забрать то, что тебе по-настоящему дорого – свои драгоценности и никогда больше не возвращайся ко мне.

Королева посмотрела на мужа, равнодушно пожала плечами, и пошла собирать драгоценности, нагрузила ими карету и приказала слугам гнать коней побыстрее. И уже покидая дворец, она увидела в окно маленькую девочку, которая собирала цветы, улыбалась и пела.

Острая боль пронзила грудь королевы, потому что наконец-то поняла она, почему ничего не радует её, почему холод не отступает даже в самый жаркий день, почему разучилась она улыбаться. Бриллиантовое, драгоценное, мёртвое сердце не могло чувствовать и любить. Ничто не радовало его и ничто не огорчало, оно превратило её в живую статую, по сути, убив.

И тогда королева велела слугам везти её к колдунье, собираясь выкупить своё сердце, ведь драгоценностей у неё теперь было много.

– Это снова ты? – спросила ведьма, увидев на пороге королеву. – Чего хочешь на этот раз?

– Верни мне сердце, – выкрикнула королева, швыряя на стол туго набитый кошель, – забери всё, что есть в моих сундуках, только верни.

– Зачем оно тебе? Разве не стала ты самой счастливой в мире, твоё величество? – осведомилась колдунья, поглаживая чёрного кота и не глядя на полный монет кошель.

– Нельзя быть счастливым без сердца, – сказала королева, – камень не может любить и радоваться… Даже бриллиант. Однажды ты помогла мне, сделай это ещё раз!

– Хорошо, но только ты сама должна отыскать его. Не найдёшь – не получишь, – ведьма поманила королеву к себе и открыла сундук, полный сердец в хрустальных сосудах.

Долго смотрела королева на сердца, а потом нерешительно протянула руку и указала на одно:

– Вот. Это моё.

– Угадала, – усмехнулась ведьма и стала колдовать, вытащила бриллиант из королевской груди и вернула на место сердце.

Пронзительно закричала королева, потому что только сейчас поняла, что нет у неё больше ни мужа, ни детей, нет никого, кто любил бы её, кому она была бы нужна. Перед глазами королевы возникли её дети, так и не узнавшие материнской ласки; муж, который так и не услышал от неё слов любви; пронеслась вся жизнь – сверкающая, словно бриллиант, и такая же… мёртвая и холодная.

Не выдержало этой боли живое человеческое сердце и разорвалось, а королева упала к ногам ведьмы уже мёртвой, и в тот же миг рассыпался прахом бриллиант, столько лет пролежавший в королевской груди. Колдунья смотрела на это и усмехалась, стараясь не думать о том, что за сотни миль отсюда в такой же банке до сих пор бьётся её собственное сердце, которое она когда-то обменяла на волшебную силу, считая, что магия и есть настоящее счастье…

Линар замолчал, закрыл тетрадь и вопросительно взглянул на Детлаффа, опасаясь увидеть на его лице насмешливую улыбку, но… вампир не улыбался, задумчиво смотрел перед собой, а потом негромко сказал:

– Бриллиантовое сердце?.. Интересно. По-твоему, нельзя быть счастливым без любви?

– Да, – так же тихо ответил Линар, – а разве не так?

– Не знаю, – пожал плечами Детлафф, – по-моему, от влюблённого сердца куда больше горя, чем радости. Оно сводит с ума, превращает в слепца, лишает воли, заставляет убивать и… Впрочем, это не делает твою историю хуже. Её было интересно слушать, и на то она и сказка, чтобы быть совсем не похожей на правду.

– Тебе не понравилось? – осведомился юноша.

– Я этого не сказал. Боле того, я хотел бы услышать другие, но уже не сегодня. Сейчас тебе пора спать, – Детлафф повернулся к Линару спиной, подошёл к окну и замер. Линар проследил за вампиром взглядом, пожал плечами, сунул тетрадь в мешок и лёг в постель, надеясь, что ночь успеет освежить и придать сил.

А Детлафф стоял у окна, невидящим взглядом глядя на небо, и вспоминал, как менялось лицо Линара, читающего сказку. Вампир прекрасно знал, что в каждой истории есть часть её создателя, и отсюда следовал вывод, что Линар действительно верит в то, о чём писал. Его лицо точнее всякого зеркала отражало эмоции, и Детлафф видел только искренность. И не хотел верить увиденному.

Перед ним был человек, по определению порочный и лживый, но совсем не такой, как должны быть люди. Мальчишка действительно светился чистотой, и это было странно. Так же странно, как и побег из дома и нежелание жениться на нелюбимой женщине. Выходило, что Регис был прав, говоря, что люди не все одинаковы? В это не верилось, и Детлафф решил понаблюдать за Линаром дальше, а вдруг окажется, что чистота – просто маска.

***

А потом вечернее чтение сказок вошло в привычку, став своего рода ритуалом. Линар, уже не задавая вопросов, открывал тетрадь и читал, а Детлафф слушал, всё так же молча и не перебивая. Слушал, продолжая наблюдать за Линаром, и видел, как светилось лицо юноши, как погружался он полностью в историю, которую читает, и это удивляло вампира. И не только удивляло. Притягивало. Юный граф казался совсем не похожим на обычного человека.

Его лицо, совершенно неприметное на первый взгляд, становилось совсем другим, когда Линар читал. Какой-то непонятный внутренний свет освещал его, превращая в нечто по-настоящему красивое. Это хотелось видеть всегда и более того – хотелось коснуться, чтобы убедиться в том, что оно – настоящее, а не магическая иллюзия.

Детлафф реализовывал это желание, когда юноша засыпал. Он подходил к спящему Линару и осторожно проводил кончиками пальцев по его щеке. И поражался тому, что ощущения были сродни тем, что чувствовал он, лаская Сианну. Тот же трепет и желание коснуться кожи губами, ощутить её вкус, запах, впитать его, а потом…

А потом вампир одёргивал себя, вспоминая, что перед ним не девушка, а мужчина, для которого подобное, скорее всего, будет оскорблением. Детлафф прекрасно знал, как относятся люди к страсти между мужчинами, и не понимал этого. У вампиров пол никогда не имел особого значения, но Линар был человеком, а значит для него это мерзко и грязно. И потому Детлафф возвращался к окну, стараясь не думать о только что пережитом, но одно оставалось неизменным – терять странного мальчишку не хотелось.

И тут же возникала мысль: рано или поздно Линар влюбится в какую-то девушку и женится на ней. И почему-то это вырывало из груди рычание и заставляло когти и клыки удлиняться. И пугало. Когда-то он точно так же ревновал Сианну ко всем мужчинам этого мира, а значит… Снова попался? Умудрился влюбиться в человека? И не просто в человека, в мужчину.

Отгоняя от себя эти мысли, Детлафф старался не думать о том, как сияли глаза Линара, читающего очередную сказку. И даже если история была совсем детской, юноша переживал её вместе с героями, он жил, страдал, умирал и воскресал с ними. Это волновало и очаровывало вампира, не столько слушавшего, сколько наблюдавшего за Линаром.

Верить в то, что люди могут быть такими, не хотелось, но… Даже в малом мальчишка ни разу не солгал, он мог смущаться и молчать, но не врать. Странный, заранее обречённый на смерть в этом мире, от которого Детлаффа уже давно выворачивало, почему и предпочитал он общество низших вампиров, ведомых только жаждой. Для них он был, по сути, богом, они беспрекословно подчинялись Детлаффу, а бруксы охотно делили с ним ложе. Эта близость – по-звериному жадная, полностью удовлетворяла потребности тела, а сердце и душа продолжали оставаться равнодушно-холодными.

По-иному было только с Сианной, в то время, когда Детлафф считал, что девушка любит его точно так же, как и он сам. Их ночи были безумными, долгими и жаркими, и забыть об этом не получалось. Животной страсти низших уже не хватало, чтобы сделать его счастливым хоть ненадолго. По сути, он использовал брукс вместо собственной руки, когда в теле просыпалось желание.

Однако и сближаться ещё раз с человеческой женщиной вампир не собирался, поскольку в каждой из них теперь видел Сианну и не хотел наступать на те же грабли, это была бы непростительная глупость и опрометчивость. Слишком дорого заплатил он за свою доверчивость, удар по гордости был настолько сильным, что даже смерть Сианны не смогла его смягчить. Она лгала с самого начала, даже настоящего имени ему не назвала, играла им, словно оловянным солдатиком, а наигравшись, просто швырнула в огонь, в котором в результате сгорела сама.

Но разве люди-мужчины не такие же? Разве они не могут лгать и лицемерить, предавать и продавать тех, кому клянутся в дружбе и любви? Могут. Детлафф видел такое не раз и в итоге пришёл к выводу, что сама человеческая раса низменна и порочна, а подлость у людей в крови. И только двое мужчин оказались непохожими на остальных: ведьмак и Линар. Впрочем, насчёт последнего Детлафф всё ещё не был уверен до конца, опасался, что повзрослев, юноша станет таким же, как остальные люди, утратит искренность и чистоту и легко предаст при первом же удобном случае.

Это сейчас Линар нуждается в нём, как в защитнике, а что будет, когда на горизонте замаячит более выгодный кандидат? Детлафф прекрасно знал, что юноша до сих пор его боится, а потому вполне логичным будет сменить опасного покровителя на представителя или представительницу своего вида.

Впрочем, скоро он сможет проверить свои теории на практике, поскольку до Новиграда осталось совсем немного. У Линара появится масса возможностей обзавестись новыми знакомыми, влюбиться… предать или – остаться таким же чистым. Этого хотелось, но делать ставку на свои желания, было бы глупо, а потому Детлафф решил пока что не забивать себе голову. Как там у людей: утро вечера мудренее? Возможно, это не лишено смысла.

========== Глава 6 ==========

– Проходи, – сказал Детлафф, открывая дверь своего магазина-дома и пропуская Линара вперёд, – надеюсь, никто не хозяйничал тут без меня.

– Похоже на то, – оглядываясь по сторонам и замечая толстый слой пыли на полу, полках с игрушками и самих игрушках, произнёс юноша, – надо будет тут прибраться.

– Конечно, – скупо улыбнулся Детлафф, – но не сейчас. Мы заслужили небольшой отдых, не находишь?

– Было бы неплохо, – улыбнулся и Линар, которого изрядно измотало долгое пешее путешествие, – а здесь кто-то чинит игрушки? – он указал на небольшую комнатку, примыкающую к залу с товарами. Там стоял большой стол, на котором лежали инструменты, у стола – сундук и несколько мешков с, как предположил юноша, материалами для работы.

– Да. Я, – кивнул вампир, – тебя это удивляет?

– Ага, – честно ответил юноша, – я не думал, что вампиры…

– В перерывах между распитием крови делают нечто подобное? – иронично осведомился Детлафф, увидел, как смущённо опустил голову Линар, и продолжил: – В этом мы тоже похожи на вас, у каждого есть своя… слабость или увлечение. Называй, как угодно. Мой брат Регис – лекарь и травник, равных которому я ещё не встречал. Ему нравится лечить, а мне – давать сломанным игрушкам вторую жизнь. Это плохо?

– Нет, что ты, – поспешил пояснить Линар, – я не хотел обидеть тебя, наверное, стоило промолчать… – он вопросительно глянул на вампира, опасаясь увидеть в глазах холод или осуждение, но ничего подобного там не было. Более того, Детлафф продолжал улыбаться, что могло означать только одно: он точно не обиделся.

– Почему же промолчать? Нет. Компаньоны должны хорошо знать друг друга, так ведь? – напомнил вампир юноше его же слова.

– Да, потому что так проще, – Линар коротко передохнул, – хотя я сомневаюсь, что смогу когда-либо полностью тебя узнать. Ты… почти ничего не рассказываешь о себе, о вас, а узнать об этом где-либо ещё я не смогу.

– Обещаю, что рано или поздно ты будешь знать достаточно, а сейчас, идём, я покажу тебе твою комнату, – Детлафф повернулся и пошагал к лестнице, ведущей на второй этаж. Линар последовал за ним, и вскоре увидел ещё две комнаты.

Одна была сравнительно большой, с кроватью, столом, книжным шкафом и несколькими сундуками, вторая оказалась совсем крохотной, там умещалась только кровать, небольшой сундук и тумбочка в изголовье.

– Ты будешь спать здесь, – вампир указал на маленькую комнату, – здесь тесновато, но…

– А мне и не нужно много, – улыбнулся юноша, – есть где спать, а на тумбочке отлично поместятся подсвечник и тетрадь.

– Ты готов довольствоваться столь малым после просторных графских покоев?

– Знаешь, когда ты не можешь распоряжаться собой, даже дворцовый зал будет тесным, – серьёзно пояснил Линар, – а здесь… уютно, хоть и пыльно, – он чихнул и шмыгнул носом, – но пыль-то мы уберём.

– Само собой, – согласно кивнул Детлафф, – впрочем, можно нанять пару нищенок и поручить уборку им.

– Нет, – покачал головой юноша, – у нас не так много денег, лучше уж сами.

– Ладно, – не стал спорить вампир, – но не сейчас. Располагайся, туалетная находится внизу, правда там только бадья, которая надеюсь, ещё не рассохлась, и пара ночных ваз, но выносить их придётся лично.

– Не страшно, – фыркнул Линар, хоть для него подобное всё же было в новинку. В отцовском доме ему никогда не приходилось убираться, но всё когда-нибудь случается в первый раз, даже вынос ночной вазы. А потом юноша подошёл к теперь уже своей постели и принялся разбирать дорожный мешок, устроил вещи в сундуке, а тетради – в тумбочке, а потом осторожно присел на край скрипнувшей под его весом кровати. Она оказалась жестковатой, а от одеяла и подушки изрядно несло пылью, и Линар снова громко чихнул: – А кто стирал твои вещи? – спросил у Детлаффа, присевшего на стул у стола: – Или вампиры не потеют и не пачкаются?

– Пару раз в неделю я отдавал бельё прачке, – пояснил Детлафф, – она живёт неподалёку, берёт недорого, а стирает хорошо. Боюсь, в этот раз мы просто завалим её работой, потому что спать на пыльной постели ты не сможешь.

– А ты?

– Для меня это неважно, хоть чистое бельё я предпочитаю грязному, а запах свежепостиранной простыни не в пример приятнее пыльного амбре, от которого ты чихаешь, – вампир снова улыбнулся, – и, пожалуй, с этого мы и начнём. Собери всё с постели, свяжи в узел, а я отнесу наши «сокровища» прачке, свою дорожную одежду брось туда же.

– Хорошо, – кивнул Линар, а потом начал осторожно и неумело снимать с кровати одеяло, простыни и наволочку с подушки. По доносящемуся из-за спины шороху он понял, что Детлафф делает то же самое со своей кроватью, и почему-то улыбнулся. Это было странно: видеть вампира за домашними хлопотами. Сейчас Детлафф совершенно ничем не отличался от самого Линара, разве что не чихал. Разворошив постель до матраса, юноша аккуратно сложил пыльное бельё в стопку, а потом обескуражено повернулся к вампиру: – У меня нет чистой одежды, всё испачкалось и…

– Хм, – Детлафф на мгновение задумался, а после шагнул к одному из сундуков, покопался в нём и, вытащив оттуда чёрные штаны и светло-серую рубашку, протянул Линару: – Подойдёт?

– Не знаю, – пожал плечами юноша, – но всяко лучше моего. – Он взял у вампира одежду, но раздеваться не спешил – не хотелось надевать чистое на немытое тело: – Искупаться бы сперва.

– И верно, – Детлафф внимательно оглядел юношу, – но сначала нам придётся купить воды, поскольку здесь её не осталось ни капли.

– Конечно, – Линар полез в изрядно полегчавший кошель, вытащил оттуда несколько монет, – этого хватит?

– Более чем, – вампир принял деньги, на мгновение коснувшись пальцев юноши, – надеюсь, мне не придётся долго искать водоноса. Можешь пока что отдохнуть, – он опустил в мешок постельное бельё и пошёл к лестнице, оставив Линара одного.

Юноша проводил вампира взглядом, а потом присел на край постели. Подойти к столу он не решился, а вдруг там окажется что-то личное и важное? Лучше подождать Детлаффа здесь, стараясь не думать о том, что устал и голоден, и сам не знаешь, чего хочется больше: поесть или просто закрыть глаза и уснуть.

Чтобы действительно не задремать, Линар открыл тетрадь и попытался изобразить на листе Детлаффа, хоть никогда не умел рисовать. Этим талантом боги его обделили, а потому ничего хорошего у юноши не получилось, он скривился, глядя на результат своих трудов, а потом и вовсе вырвал страницу и раздражённо смял её.

«Не умеешь – не берись», – эту фразу он часто слышал от отца, когда сдуру показывал ему рисунки. Потому и не решился прочесть отцу хотя бы одну свою сказку, помнил, как обидно было видеть на его лице снисходительность и плохо скрываемое презрение к сыну, занимающемуся совсем не тем, чем пристало дворянину.

От невесёлых воспоминаний Линара отвлёк хлопок входной двери, тяжёлые шаги нескольких пар ног и плеск воды. Он встал, быстро спустился вниз по лестнице и увидел, как двое мужчин наполняют бадью водой, над которой клубился пар. Детлафф стоял у двери и внимательно наблюдал за ними, а после – протянул одному из водоносов деньги и выпроводил обоих за дверь. Заперев её, вампир обратился к юноше:

– Не думаю, что вода будет тёплой долго, а мыться в холодной тебе не стоит. Вряд ли ты купался в такой когда-либо.

– Ты прав, – вздохнул Линар, – только мы же ещё не убрались в комнатах и…

– Всему своё время, – оборвал его Детлафф и указал на воду, – не трать время на слова.

– Ладно, – не стал спорить юноша, – я только полотенце возьму и одежду.

Он быстро вернулся к своей постели, собрал всё нужное, а потом поспешил в купальню, задёрнул за собой толстую чёрную занавеску и начал раздеваться, а после опустился в тёплую воду и удовлетворённо вздохнул. Почти как дома, только там купальня была мраморной и гораздо просторней, и горячая вода имелась всегда, её не нужно было покупать.

Тщательно намыливаясь, Линар старался не думать о том, чем сейчас занят Детлафф, потому что эти мысли отвлекали, невольно возвращая в сновидения, преследующие юношу с завидной регулярностью и порочные донельзя. По утрам ему было даже неловко смотреть на вампира, словно тот мог узнать о том, что снится Линару. А может всё-таки мог?

От этой мысли юноше становилось невыносимо стыдно, но ничего поделать с собственным воображением и желаниями он не мог. Это было сильнее его самого или же просто являлось неотъемлемой его частью, такой же как глаза, волосы, руки и сердце. Просто выбросить это из головы не получалось, и слава богам, что хватало сил никак не выдавать себя днём.

Искупавшись, Линар старательно вытерся и облачился в одежду, полученную от Детлаффа. Вещи ожидаемо оказались ему велики: штаны пришлось подкатить, на бёдрах их удерживал ремень, а рубаха болталась на юноше, словно на вешалке. Впрочем, внешний вид никогда особенно не заботил Линара – чистое, и ладно, а потому он вернулся в комнату, пристроив мокрое полотенце на одном из вёдер. Свою грязную одежду юноша оставил около бадьи, не зная, что с ней делать.

Он собирался спросить об этом вампира, но увидел в комнате двух незнакомых женщин и попятился. Это были обычные с виду горожанки, которые ловко и умело убирались, а Детлафф стоял у двери и смотрел на них, скрестив на груди руки. Увидев Линара, он пояснил:

– Это не будет стоить тебе ни гроша, а поесть принесут чуть позже. Надеюсь, ты не слишком голоден?

– Терпимо, – улыбнулся в ответ юноша, – а ты разделишь со мной ужин?

– Да, но об этом потом, – он указал взглядом на женщин, которым явно не стоило знать правду о своём нанимателе, – завтра я покажу тебе, что нужно будет делать, а сегодня – еда и отдых.

Линар спорить не стал, потому что сил действительно не было, а после купания спать захотелось ещё сильнее. Настолько сильно, что и голод уже не так докучал. Он даже зевнул пару раз, едва успев вовремя прикрыть рот, и это не ускользнуло от внимания Детлаффа:

– Ты можешь пока прилечь, наверху порядок уже навели, я разбужу тебя, когда принесут поесть.

Юноша благодарно улыбнулся, поднялся по лестнице и увидел, что в этих комнатах пыли действительно больше не было, а полы и окна сверкали чистотой. Его постель так же оказалась застелена свежим бельём, от которого приятно пахло травами. Решив, что приляжет буквально на мгновение, Линар устроился на краешке кровати и закрыл глаза. И, как ему показалось, тут же их открыл, ощутив, что его трясут за плечо.

– Просыпайся, тебе нужно поесть, – негромко произнёс Детлафф, – а сны досмотришь потом.

– Я разве спал? – удивлённо спросил юноша, а после бросил взгляд за окно и увидел, что солнце давно село, а Луна серебристо сияла на почти чёрном небе. – Почему ты не разбудил меня раньше?..

– Уборка слегка затянулась, но сейчас здесь нет никого кроме нас, и пока ты будешь есть, я поясню тебе кое-что. Это важно.

– Как скажешь, – пожал плечами Линар и тут же осведомился, – а где у тебя столовая?

– Здесь, – вампир жестом указал на свой стол, на котором сейчас стояли тарелки, какие-то блюда, бутылка вина, пара кубков и подсвечник, – я не нуждаюсь в пище так часто, как ты, потому здесь нет ни кухни, ни столовой. Впрочем, неподалёку есть харчевня, так что от голода ты точно не умрёшь, хоть изысканные яства там вряд ли подадут.

– Неважно, – отмахнулся юноша, поднимаясь с постели, – я никогда не был гурманом, как мой отец, и вино я не пью. Совсем.

– Вот как? – приподнял бровь вампир.

– Да, у меня от него слишком сильно болит голова, даже если выпить только один кубок, – пояснил Линар, – я не знаю, почему так.

О том, что кроме головной боли, он покрывается жутко чешущейся сыпью, юноша сообщать не стал, посчитав это слишком личным и не стоящим внимания вампира. Это тоже было одной из причин отцовских насмешек. Граф де Варен-старший свято верил, что дворянин просто обязан быть знатоком и любителем вин, и попытался привить эту любовь сыну, но ничего хорошего в итоге не вышло.