Текст книги "Равноценный обмен (СИ)"

Автор книги: Olivia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Вампира в комнате не было. Ни высшего, ни низшего – никакого. Там вообще не оказалось никого, кроме Линара. Юноша лежал на постели, уткнувшись лицом в подушку, испачканную в крови. Он был полностью одет, даже сапоги не снял, и слегка посапывал. И от Линара невыносимо воняло кровью. Не его. Запах и вкус крови юноши Детлафф прекрасно знал и не спутал бы его с другим никогда.

Вампир присел на край кровати и положил руку на плечо юноши:

– Лакхрами, ты в порядке?

В ответ Линар что-то неразборчиво промычал и дёрнул плечом, пытаясь стряхнуть мешающую тяжесть. Детлафф сжал пальцы и заставил юношу перевернуться. И невольно отшатнулся, увидев, что его рот, лицо и грудь покрыты уже засохшей кровью.

– Просыпайся! – он тряхнул Линара сильнее, успел заметить, что на шее нет следов укуса, и нахмурился, начиная понимать, что всё это может означать. – Что ты сделал?

Юноша открыл глаза, всё ещё подёрнутые хмельной пеленой, и несколько мгновений молча пялился на Детлаффа, а потом улыбнулся перепачканными кровью губами:

– Ты вернулся, – протянул к вампиру окровавленные руки и тут же их отдёрнул повернул ладонями к себе, добрую минуту молча рассматривал, а потом поднял голову и спросил: – Что со мной?

– Я тоже хотел бы это знать, – процедил Детлафф, – почему ты весь в крови?

– Я… – Линар на мгновение прикрыл глаза, вспоминая, а потом застонал, обхватывая голову руками, – боги… она же видела всё…

– Кто? – теряя терпение, резко бросил вампир.

– Марыська, – скривившись, словно от боли, ответил Линар, а потом рассказал то, что помнил. Юноша говорил быстро, захлёбываясь словами и не глядя Детлаффу в глаза. Сделать это почему-то было очень тяжело и страшно. – Я должен найти её и всё пояснить, – заявил Линар в конце, – немедленно!

– Нет, – спокойно и холодно послышалось в ответ, а руки вампира сильнее сжали плечи юноши, не позволяя встать, – как раз этого и не стоит делать.

– Но… почему? – теперь в тёмных глазах Линара ясно читались растерянность и непонимание. – Она считает, что я – вампир, а это не так!

– Разве? – приподнял бровь Детлафф. – И как ты собираешься доказывать обратное? Она видела, как ты пил кровь, и теперь никто и ничто не убедит её, что ты – не вампир. Или ты собираешься попытаться уверить девочку в том, что ей привиделось? Хотел бы я посмотреть на то, как это у тебя получится! – теперь в голосе вампира слышалась ирония.

– Ты дал мне слово не выходить из магазина и нарушил его, – продолжил Детлафф, глядя в глаза Линара, – почему?

– Потому что я – не твоя жена, которая может только сидеть дома и ублажать тебя на ложе! – горько выкрикнул юноша, всё ещё не до конца протрезвевший. – Я мужчина, чёрт возьми! Я вполне способен выйти из дома один и пройтись по городу без тебя!

– Конечно, – теперь иронии стало ещё больше, – и ты прекрасно это доказал, – Детлафф бросил красноречивый взгляд на руки и лицо юноши. – Как думаешь, сколько времени понадобиться, чтобы весь Новиград узнал о том, что продавец игрушек – вампир?

– По-твоему, мне нужно было отдать бандитам деньги и уйти? – сузил глаза Линар и попытался стряхнуть с плеч руки вампира. – Позволить им изнасиловать Марыську? Так поступают только поганые трусы и слабые женщины, а я – мужчина, Детлафф!

– Я в курсе, и никогда не сомневался в этом, – уже спокойнее сказал вампир, начиная понимать, почему именно Линар его ослушался и вляпался в очередные неприятности. – С чего ты взял, что я считаю тебя своей… женой?

– Ты никогда не берёшь меня с собой в бой, – горько ответил Линар, – даже теперь, когда я больше не человек и могу постоять за себя и помочь тебе! Ты опекаешь и спасаешь меня с нашей самой первой встречи, так чем тогда я отличаюсь от женщины? Только этим? – он указал взглядом на свой пах.

– Лакхрами, – мягко произнёс Детлафф, притягивая юношу к себе, – тебе стоило сказать об этом раньше.

– И что бы это изменило? – криво усмехнулся Линар. – Ты взял бы меня с собой?

– Нет, потому что это действительно было очень опасно, а я не могу допустить, чтобы ты погиб. Особенно сейчас, после всего, что тебе пришлось пережить. Твоя жизнь – самое ценное для меня, неужели ты до сих пор этого не понял? – вампир приподнял голову юноши за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. – Эльф не соврал, когда сказал, что чародейки – опасные противники. Даже для меня. Не обладая магией, ведьмачьими навыками или бессмертием, их невозможно победить. Я убедился в этом сам и знаю, что ты не смог бы ничем помочь, а вот погибнуть – запросто. Неужели глупая геройская смерть – это то, чего ты на самом деле хочешь? Да или нет.

– Нет, – далеко не сразу ответил Линар, не отводя глаз, – но и быть твоей тенью всю жизнь – не хочу. Не смогу. Перестану уважать себя, понимаешь? Или член стаи обязан всегда подчиняться вожаку?

– У нас – да, – честно ответил Детлафф, – но ты не низший вампир, а потому этот закон над тобой не властен. К тому же, ты не просто… член моей стаи, я уже говорил об этом. Запрещая тебе покидать магазин, я хотел одного – обезопасить тебя и от тебя самого в том числе. И разве я был неправ? Жажда оказалась сильнее тебя, заставила забыть об осторожности, а это – опасно. Если бы на крик девочки сбежалась стража, что тогда? Ты или убил бы их всех, или погиб, защищаясь. К сожалению, ты не можешь стать невидимым или обратиться в туман, а потому нужно быть осторожным. Всегда. Даже когда жажда становится невыносимой до боли.

– А у меня получится с ней справиться? – неуверенно спросил Линар. – Я словно обезумел, когда ощутил запах крови, увидел, как она течёт. Я забыл обо всём и хотел только одного – добраться до неё поскорее. И это действительно было больно, казалось, что внутри всё высохло и потрескалось, как земля в жару.

– Знаю, – вампир провёл пальцами по испачканной щеке любимого, – и научиться контролировать жажду нелегко даже высшим, а низшие не могут этого делать вовсе. Но ты сильнее их, а значит – справишься.

– Ты на самом деле в это веришь или говоришь только для того, чтобы меня утешить? – недоверчиво поинтересовался юноша.

– Я хотя бы раз обманул тебя? – ответил вопросом вампир.

– Нет.

– Тогда почему ты сомневаешься? К тому же, я не собирался тебя утешать, это нужно слабакам и женщинам, но не тебе.

– Да ладно, – махнул рукой Линар, ещё раз глянул на свои руки и скривился, – я не помню, как добрался домой, как поднялся сюда и уснул… Со мной никогда такого не случалось!

– Неудивительно, – чуть улыбнулся Детлафф, – раньше ты не напивался.

– И то верно, – юноша тяжело вздохнул, – выходит, я действительно зря тебя не послушался. Только хуже сделал. Для Марыськи я теперь чудовище, и не сегодня-завтра сюда могут явиться охотники за колдуньями или… ведьмак, и всё из-за меня. Прости… – он опустил голову, – будет лучше, если я уеду куда-нибудь далеко-далеко, подальше от людей и их крови.

– Не поможет, – спокойно сказал вампир, – нельзя сбежать от себя. Жажда всегда будет в тебе, теперь это точно такая же часть тебя, как сердце и тело. И ты должен научиться держать её под контролем. И научишься. Не сразу, но научишься. А уезжать мы и так собирались, помнишь? – Линар кивнул и Детлафф продолжил. – Просто сделаем это немного раньше, вот и всё. Мы больше ничего не должны ведьмаку и чародейке, а значит – ничто не держит нас в Новиграде.

– Проклятье, – юноша стукнул себя ладонью по лбу, – я даже не спросил, как всё было там… в замке.

– Жарко, – усмехнулся Детлафф и рассказал о сражении с магичками, добавив в заключение: – Надеюсь, Геральт уже нашёл Трисс, а эльф сумел её расколдовать.

– Я тоже, – чуть улыбнулся Линар, – жаль, что больше не увидим никого из них.

– Почему? – приподнял бровь вампир.

– До Туссента путь неблизкий, – пояснил юноша, – да и вряд ли ты когда-нибудь захочешь туда поехать.

– У вас, людей, есть ещё одна неглупая поговорка – утро вечера мудренее. Всё может быть, лакхрами, и всему своё время.

– Наверное, – вздохнул Линар, – для начала мне бы помыться. От меня слишком сильно воняет кровью, – он поморщился, – как ты только выдерживаешь?

– Не обращаю внимания, – Детлафф усмехнулся, – и этому ты тоже научишься.

– Надеюсь, – буркнул юноша, поднимаясь с постели и направляясь к лестнице.

***

Слухи о том, что продавец магазина игрушек – вампир дошли до охотников за колдуньями через несколько дней после отъезда Детлаффа и Линара из Новиграда в Назаир. Сначала об этом шептались дети, наслушавшиеся от перепугавшейся насмерть Марыськи, как продавец убил бандитов, а потом – выпил из них всю кровь.

Как известно, у страха глаза велики, и количество разбойников очень быстро выросло с трёх до десяти. Потом о продавце-вампире заговорили и взрослые, кто-то вспомнил, что по ночам из магазина часто слышались странные звуки – стоны, крики, звериное рычание и вой.

– Клянусь святым Лебедой, сам слышал! – заявлял трактирщик, у которого Линар обедал. – Проходил как-то мимо, угол срезать хотел, а в магазине вдруг как зарычит что-то! Я со страху чуть в штаны не наложил – сроду такого не слыхал!

– А потом что? – спрашивали горожане, не сводя с рассказчика испуганных глаз.

– А потом оно кааак застонет, будто больно ему, – взахлёб продолжал тот, – и снова зарычало. А в самом магазине – темнотища, ни огонька!

– Так может, это продавец бабу свою трахал? – предположил один из собравшихся.

– А ты когда трахаешься, тоже рычишь и воешь, ровно чудище? – прищурившись, поинтересовался трактирщик. – Да и не видел никто, чтобы он баб водил! Мне Зоська, дочка моя старшая, сказывала, что он на баб вовсе не глядел! А всё почему? Потому что вомпер! Им от нас только кровь и нужна, а трахаются оне промеж собой, это всякий знает.

– Да чего тут лясы точить, – решительно заявил отец Януша, тоже бывший в числе слушателей, – охотников звать надо! Пущай они продавцу этому кол осиновый забьют, голову отрубят да сожгут нелюдя проклятого. А что вомпер он – истинная правда, Марыська, что работает у меня, сама видела, как он троих здоровенных мужиков мечом на куски порубил и досуха кровь ихнюю высосал.

– Погодь, – вмешался в разговор представительный седой мужчина, – а она-то как жива осталась?

– Боги спасли, или напился вомпер, а может, помешал кто, – ответил отец Януша, – да только теперь она за двери выйти боится и орёт по ночам, как дурная. А Януш мой три дня в горячке пролежал, еле выходили.

– Его тоже вомпер высосал? – осведомился седой.

– Не, разбойники побили, он же у меня горячий, кинулся девку защищать, вот и…

– Идём к охотникам! – решительно заявил трактирщик, и толпа, оживлённо переговариваясь, двинулась к штабу охотников за колдуньями, которые в последнее время на нелюдей переключились, поскольку чародеев в Новиграде не осталось.

В магазине игрушек охотников поджидало разочарование. Когда они, выломав дверь, ввалились внутрь, там не оказалось никого. Продавец-вампир бесследно исчез, равно как и хозяин магазина, некий Детлафф ван дер Эретайн, которого тоже в вампиры записали. И немудрено – уж больно мрачный да мутный тип был этот Детлафф. Его и видели-то в городе всего несколько раз, а за прилавком он никогда не появлялся. А зачем рожу прятать, если ты – не вампир, не чародей или нелюдь? Честному человеку это без надобности!

В жилых комнатах магазина охотники увидели испачканную в крови кровать, а в туалетной нашли окровавленную одежду, принадлежавшую, судя по размеру, продавцу. Больше ничего, уличающего в вампиризме, обнаружить не удалось, но и найденного оказалось достаточно, чтобы опечатать магазин и объявить его покинутым логовом вампиров.

Потом из магазина незаметно вынесли всё мало–мальски ценное, а сам он сгорел через пару недель. Кто именно это сделал – было неизвестно, а тушить пожар никто из горожан не спешил. Они собрались у пылающего здания, следя за тем, чтобы пламя не перекинулось на соседние дома, и судача о том, что давно нужно было спалить логовище кровососов, чтобы не дай боги, они не вздумали вернуться.

На следующее утро на пепелище появился священник и щедро полил ещё дымящиеся угли святой водой, бормоча себе под нос молитвы. Когда всё окончательно остыло – пришёл снова и заколотил несколько осиновых кольев, ведь всем известно, что осина – лучшее средство от вампиров! А потом кто-то из горожан ещё и чеснок по пожарищу разбросал, видимо решив, что одних кольев для двух вампиров будет маловато.

========== Эпилог. Часть 1 ==========

Десять лет спустя.

– Zireael, ты готова? – спросил Аваллак’х, заходя в спальню и глядя на причесывающуюся Цири.

– Почти, – улыбнулась она, бросила взгляд на своё отражение, нахмурилась, а потом решительно стянула пепельные волосы в узел на затылке. – А ты?

– Да, – эльф улыбнулся, но тут же озабоченно спросил, – а где Арамиль?

– Как где? – приподняла бровь Цири, поднимаясь со стула. – Я думала, он с тобой…

– Был, – нахмурился Знающий, – но ему быстро надоело смотреть на то, как я рисую. Ты же знаешь, как сложно нашему сыну усидеть на месте, – Цири кивнула и эльф продолжил: – Он сказал, что пойдёт и поторопит тебя, потому что ты, цитирую: «Уж больно долго перед зеркалом вертишься, совсем как невеста!»

– Он не заходил, – покачала головой Цири, – правильно Трисс говорит: шило у него в заднице! И в кого только…

– А ты не догадываешься? – усмехнулся Аваллак’х. – Кто у нас любитель большаков и дальних странствий? Кого когда-то занесло в Брокилон?

– Ладно, убедил, – махнула рукой ведьмачка, – лучше скажи, где будем искать его теперь?

– Не в лаборатории – это точно, даже если Арамиль снова стащит ключ, в чём я лично очень сомневаюсь, он не сможет пройти через магический барьер. К тому же, попади он туда, мы бы уже об этом узнали.

– Да уж, – кивнула Цири. – Но если не там, то где?

– Я догадываюсь, пошли, – эльф решительно пошагал к двери, а Цири последовала за ним, надеясь, что сын не успел найти очередные приключения на неугомонную пятую точку.

***

Арамиль появился на свет восемь лет назад. Ребёнок, на которого Аваллак’х возлагал большие надежды, будучи совершенно уверенным, что именно в нём Ген Лары проявит себя ярче всего. Рассматривая лежащего в колыбели голубоглазого и светловолосого сына, Знающий уже предвкушал, как будет обучать его всему, что знает сам, как научит путешествовать между мирами и владеть своей силой. Вырастит из сына самого могущественного Aen Saevherne из всех когда-либо существовавших. Арамиль превзойдёт Карантира, его самого и даже Цири – разве может быть иначе? Мечтать об этом было так упоительно и приятно, что даже плач ребёнка не отвлекал, не мешал и не раздражал.

Аваллак’х часто брал сына на руки и выносил в сад, рассказывал ему, совсем ещё крохе, о блестящем будущем, которого его ожидает и улыбался комичной серьёзности, появляющейся на личике малыша. Знающий души не чаял в своём долгожданном сыне. И даже когда глаза ребёнка стали зелёными, а волосы начали стремительно темнеть, он не увидел в этом ничего плохого. В конце концов, отец Цири был темноволосым, так что ничего удивительного, не чёрные же, как у…

Но сюрпризы на этом не закончились. Ещё толком не научившись ходить, Арамиль пустился в исследования дома и сада, и очень часто обнаруживался совершенно не там, где был всего пару минут назад. И виной этому были вовсе не врождённые способности к телепортации, проявившиеся в столь нежном возрасте, а неугомонность, непоседливость и бьющая через край энергия.

С телепортацией же в частности и с магией вообще дела обстояли плохо. Нет, не плохо, а отвратительно, потому что ни малейших магических задатков в сыне Аваллак’х так и не смог обнаружить. И надежда, что они всё-таки проявятся, с каждым днём слабела. Арамиль оказался совершенно обычным ребёнком, Предназначение, так много обещавшее, то ли просто обмануло, то ли пошутило над Знающим в очередной раз.

А Цири вообще стала вести себя странно сразу после рождения сына. Аваллак’х часто ловил на себе её испытывающий взгляд, да и от Арамиля она никогда не отходила надолго, словно боялась, что тот исчезнет или его… украдут. Иногда эльфу казалось, что Цири просто ревнует его к сыну, и однажды он всё же вызвал её на откровенный разговор, решив положить конец странностям раз и навсегда.

Сначала ведьмачка пыталась уйти от прямых ответов, но у неё никогда не получалось его обманывать. Не вышло и в этот раз. После долгого и нудного почти допроса, Аваллак’х наконец-то узнал причину, которая шокировала его: оказывается, Цири до сих пор боится, что он заберёт сына и исчезнет, что на самом деле ему была нужна вовсе не она, а ребёнок. То, что от неё так жаждали получить сначала Ауберон, потом – Эредин и Вильгефорц.

Тогда Аваллак’ху стоило немалых трудов успокоить Цири и убедить в том, что она ошибается. А до конца ведьмачка поверила ему, только когда Арамилю исполнилось пять лет и стало совершенно ясно – ген Лары в нём не проявился. Аваллак’ху даже показалось, что Цири это обрадовало, она успокоилась, и жизнь снова вошла в нормальную колею. Почти нормальную, потому что Арамиль ни минуты не мог усидеть на месте, и чем старше становился, тем опаснее делались его проказы.

Пальму первенства до сих пор удерживал взрыв в лаборатории, который сын устроил совершенно случайно. Ему, тогда уже семилетнему, было строго-настрого приказано никогда не заходить туда одному и ничего не трогать, особенно – разноцветные склянки с зельями, великое множество которых стояло на полках. Но запрет, как известно, только усиливает желание совершить недозволенное, а Арамиль в этом плане никогда не был исключением из правил, скорее наоборот.

И в один не самый прекрасный день в доме Знающего раздался взрыв, заставивший эльфа и Цири сорваться с места и помчаться к лаборатории, потому что доносился грохот именно оттуда. С сыном они столкнулись в коридоре. Арамиль стремительно удирал с места преступления, бросая назад испуганные взгляды. Потому-то он и не заметил родителей вовремя, врезался в Цири, шлёпнулся на задницу и затараторил, тараща перепуганные зелёные глазищи:

– Это не я! Не я! Оно само! Я ничего не трогал!

– Ничего? – недоверчиво спросил Знающий, глядя, как Цири быстро ощупывает сына, чтобы убедиться, что с ним действительно всё в порядке. – И ты даже в лабораторию не заходил?

– Я… – начал ребёнок, отводя глаза, и Аваллак’х рявкнул:

– Правду, Арамиль! Мужчина должен отвечать за свои поступки, а не прятаться за материнской юбкой!

– А я и не прячусь, – шмыгнул носом полуэльфёнок, – и юбки у мамы нет, она в штанах ходит!

– Не заговаривай мне зубы! – процедил Знающий, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить сына на руку и хорошенько не отшлёпать. – Что ты натворил?

– Она сама упала, правда, – опустив голову, сказал мальчик, – я просто посмотреть хотел, а она – бац, и упала…

– Кто?

– Склянка синяя, и прямо на другие склянки, – Арамиль бросил взгляд на Цири, ища у неё защиты и поддержки, но она смотрела на сына, сдвинув брови и скрестив руки на груди. Поняв, что помощи ждать неоткуда, мальчик вздохнул и продолжил: – Я взять её хотел и на место поставить, а она… разбилась, а потом как зашипело, забулькало, дым повалил, и я…

– Испугался и удрал, – закончил за сына Аваллак’х.

– И правильно сделал, – сказала Цири, – ты понимаешь, что мог погибнуть, Арамиль? – она присела рядом с ребёнком, встряхнула его и заглянула в глаза: – Понимаешь?

– Ага, – кивнул мальчик, – я больше не буду, мам. Пааап, – он глянул на Аваллак’ха, – я правда-правда не буду, обещаю.

– Посмотрим, – строго сказал Знающий, – а пока что иди к себе и не смей выходить из комнаты! – бросив этот приказ, эльф поспешил к лаборатории, а Цири ещё пару секунд смотрела в спину сыну, медленно бредущему с низко опущенной головой, а потом присоединилась к Аваллак’ху.

***

Дверь в лабораторию оказалась полуоткрытой, из замка торчал ключ, которому вообще-то полагалось находиться за одной из картин. Увидев это, эльф покачал головой – сын не просто нарушил запрет, но и стащил ключ из тайника, чтобы утолить зудящее любопытство. Из самой лаборатории невыносимо воняло дымом, дикой смесью алхимических ингредиентов и гарью, слышался треск пламени, и, не медля более ни секунды, Знающий вошёл внутрь, предварительно окружив себя щитом.

Как выяснилось, правильно сделал, потому что в лаборатории творился форменный ад – пылали шторы и книги, склянки продолжали лопаться, брызгая осколками стекла, а дышать было практически невозможно из-за ядовитого дыма. Магический холод, призванный Аваллакх’ом, быстро погасил пламя, следующее заклинание изгнало из помещения вонь и дым, но это эльфа не обрадовало. Масштаб разрушений впечатлял: полностью сгорело несколько бесценных древних фолиантов, практически все зелья – уничтожены, оплавились, а то и вовсе бесследно исчезли, магические артефакты, собранные Знающим за несколько столетий.

– Я его выпорю, – процедил Аваллак’х сквозь зубы, обвёл взглядом лабораторию и добавил: – Это слишком даже для Арамиля! Это же надо было додуматься украсть ключ! Сколько раз я говорил ему, что нельзя трогать то, что тебе не принадлежит!

– Ему всего семь, – начала Цири, но эльф остановил её жестом:

– Ему уже семь! И, как выяснилось, он достаточно взрослый для воровства и разрушений. Не думал, что скажу это когда-нибудь, но всё же хорошо, что Арамиль не обладает силой. Страшно подумать, что он учинил бы тогда!

– Ты действительно собираешься его… выпороть? – нахмурившись, спросила Цири.

– Нет, я поглажу его по голове и расцелую! – фыркнул Знающий. – И перестану запирать лабораторию – зачем ограничивать столь пытливый юный ум? Пусть играет, ему же «всего семь».

– Не пародируй меня, Креван, – ведьмачка усмехнулась, – у тебя напрочь отсутствует актёрский талант. Но ты же прекрасно знаешь, что порка ничего не решит, Арамиль и так достаточно напуган и наказан, сомневаюсь, чтобы он ещё когда-либо подошёл к этой двери. И скорее всего, ему просто… скучно. Здесь почти нет других детей, а те, кто есть, не особо жаждут с ним играть по очевидной, хоть и мерзкой причине.

Возразить Знающему было нечем. Маленькие Elle, которых можно было пересчитать по пальцам, действительно избегали Арамиля, перенося на него презрение к Dh`oine, присущее всем обитателям Тир на Лиа. Они не обзывали и не били его, прекрасно зная, кто родители полуэльфёнка, а просто старательно игнорировали, окатывали холодно-высокомерным презрением. Очень скоро Арамиль стал отвечать им тем же и проводил время с детьми слуг-людей, зарабатывая дополнительное осуждение Aen Elle.

Для своего возраста он был слишком сообразительным и понимал вещи, обычно недоступные детям. Арамиль очень рано научился читать, правда, особой любовью к книгам не отличался. Он читал только то, что считал интересным, а периодически подсовываемые Аваллак’хом книги чаще всего игнорировал или просто-напросто засыпал над ними. Но зато обожал сказки и приключения, а как-то заявил, что когда вырастет, станет Королём Дикой Охоты.

Услышав это, Знающий и Цири переглянулись поверх головы сына, а потом эльф спросил – с чего Арамиль это взял и откуда вообще узнал о Дикой охоте. По понятным причинам эта тема никогда не поднималась в присутствии ребёнка, а Эредина и вовсе не упоминали. Вместо ответа Арамиль притащил книгу о Дикой охоте, написанную бывшим Красным всадником, имя которого ничего Аваллак’ху не сказало. Но зато пробудило в Знающем острое желание исправить ошибку и укоротить эрединопоклонника на голову.

Правда, стоило отдать писаке должное – книга была интересной, и неудивительно, что увлекла Арамиля настолько. Вероятно для того, чтобы обезопасить себя, учитывая присутствие в Тир на Лиа Цириллы и Знающего, автор полностью изменил их внешность, дал другие имена, да и Король Дикой охоты в финале всех побеждал и открывал Врата между мирами. И написано это было настолько просто и увлекательно, что даже семилетний Арамиль всё понял. Кстати, имя Короля писака не менял, и ещё долго Цири вздрагивала, слыша от сына, что он играет в Эредина, а человеческие дети, которыми он верховодит – его всадники.

Попытки Аваллак’ха пояснить сыну, что на самом деле всё было совсем не так, а Эредин – вовсе не герой и не образец для подражания, провалились одна за другой. Арамиль впускал отцовские слова в одно ухо и тут же выпускал из другого, нетерпеливо ёрзая на стуле и ожидая момента, когда снова можно будет схватить деревянный меч и убежать играть.

Отчаявшись, эльф уже собирался рассказать сыну правду, но тут случилось чудо – после очередного посещения Геральта и Трисс, Арамиль заявил, что лучше будет ведьмаком, потому что нет ничего благороднее спасения невинных и истребления чудовищ. С этого момента он и вовсе перестал расставаться с мечом, а когда узнал, что его мать, оказывается, и сама ведьмачка, начал требовать научить его драться, как настоящий ведьмак.

Цири не возражала, и, как показалось Аваллак’ху с удовольствием стала заниматься с сыном, выматывая его настолько, что сил на проказы у Арамиля просто не было. После тренировок с матерью он валился на постель и мгновенно засыпал, но с первыми лучами солнца нёсся в тренировочный зал и зачинал всё сначала, бросая нетерпеливые взгляды на дверь в ожидании Цири.

***

В зале они нашли Арамиля и сейчас: мальчик яростно лупил мечом соломенное чучело, старательно повторяя то, чему успел научиться. Длинные тёмные волосы взмокли от пота и растрепались, на щеке виднелась свежая царапина, а штаны были порваны на колене, но в зелёных глазах полуэльфёнка светились азарт и упрямство. Он с головой ушёл в тренировку и даже не услышал шагов родителей. Остановился мальчик только после окрика Цири:

– Арамиль, ты забыл, куда мы собирались?

– Неа, – покачал головой полуэльфёнок, неохотно убирая оружие в ножны, – но разве тебя дождёшься? Всё крутишься и крутишься перед зеркалом, хотя и так красивая!

– Спасибо, – Цири улыбнулась, – и когда ты успел научиться делать женщинам комплименты?

– Делать кого? – вопросительно приподнял бровь Арамиль, стащил с себя промокшую рубашку, вытер ею разгорячённое лицо и бросил на пол. – Я правду сказал, а не какие-то комплименты!

– Ладно, пусть будет так, – Цири подошла к сыну, – а теперь бегом в купальню и переодеваться, Геральт и Трисс нас уже заждались.

– Ага, – кивнул мальчик и побежал к выходу из зала, а Аваллак’х сказал, задумчиво глядя вслед сыну:

– А может, стоит сказать ему, что настоящим ведьмаком он не будет никогда?

– Нет, – покачала головой Цири, – во всяком случае – не сейчас. Нельзя отнимать у ребёнка мечту, Креван. К тому же, Арамиль ещё слишком мал, чтобы понять, что такое Испытание, и почему с ним этого не сделают. И кстати, фехтование даётся ему легко, как будто он родился с мечом в руках.

– Да уж, – усмехнулся Знающий, – иногда мне кажется, что в нём вообще ничего нет от меня.

– Неправда, – ведьмачка обняла эльфа за шею, – у него твои уши и родинки, а это уже немало.

– Думаешь?

– Уверена, а ещё недавно он сказал, что хочет такие же татуировки, как у тебя.

– Вот как? – приподнял бровь эльф. – Надо будет как-нибудь рассказать Арамилю, что это не просто рисунки на коже, и носить их могут только Aen Saevherne.

– Ты опять? – Цири вздохнула. – По-твоему, лучше было бы, если бы он и дальше хотел стать Эредином? Его новое увлечение лично мне гораздо больше нравится.

– Я заметил, – Знающий улыбнулся, на мгновение коснулся губами губ ведьмачки, – а теперь – пошли, пока Арамиль снова не забыл, что нам пора, – он первым направился к выходу, думая о том, что, наверное, всё же стоит сказать Цири: он уже давно мечтает о дочери, похожей на него и обладающей силой своей матери.

========== Эпилог. Часть 2 ==========

«Линар де Варен, наш возлюбленный сын, да упокоится твоя душа с миром» было написано на белом мраморе саркофага, стоящего в родовом склепе де Варенов рядом с саркофагом отца. На крышке лежали засохшие полевые цветы, вокруг – множество оплавившихся свечей, чернильница, несколько полуистлевших тетрадей и перьев, словно тот, кто приходил сюда, прекрасно знал, что именно требовалось покойному при жизни, и было самым важным для него.

– Похоже, она часто здесь бывает, – обронил Детлафф негромко.

– Да, – кивнул, невесело усмехаясь Линар, – кормилица. Мать не знала о том, что я пишу, никто не знал, кроме Анешки. Жаль, что нельзя увидеться с ней. Я не смогу пояснить, почему почти не изменился за столько лет, и меньше всего на свете хочу напугать её до полусмерти своим «воскрешением».

– Понимаю, – вампир обнял юношу за плечи, коснулся губами волос – снова таких же длинных, но поседевших наполовину. Они такими и выросли после Трансформации – белые пряди перемешались с тёмными, делая юношу немного старше. А ещё возраст выдавали глаза – двадцатилетние не смотрят на мир с такой печалью. – Ты все ещё уверен, что мы поступили правильно, приехав сюда?

– Да, – не колеблясь, ответил Линар, – меня и так не было дома целых десять лет. Когда-то ты сказал, что меня потянет сюда, и не ошибся. Выходит, не так уж плохо ты знаешь людей, как говорил, а я все же не настолько сильно отличаюсь от человека. Даже сейчас.

– Не вижу в этом ничего плохого, изменись ты слишком сильно – не писал бы книги, близкие и понятные людям, – сказал Детлафф, – и не стал бы одним из популярнейших писателей Континента.

Вампир ни капли не погрешил против истины, сказав это. За прошедшие годы из-под пера Линара вышло больше десятка книг, и все они нашли своих читателей, о них говорили, ругали, хвалили и даже запрещали. В Новиграде и Туссенте была запрещена его книга «Мутант», посвящённая ведьмакам, а вместе с ней и книги об эльфах, как богопротивные и еретические.

Но зато в Ковире, Повиссе, Темерии, Назаире и Нильфгаарде их читали взахлёб, а имя Линара из Гелибола – таинственного писателя в маске – было на слуху у любителей хороших книг. Продолжения историй ждали, жаждали встретиться с ним лично, девицы и даже замужние дамы засыпали его пылкими признаниями в любви, откровенно предлагали свои тела и почти требовали сделать им ребёнка. Они влюблялись в того, кого никогда не видели, придумывали его таким, как хотелось им, и порой изрядно досаждали.

Маска, которую Линар впервые надел на тот памятный приём у Эртона, пришлась как никогда кстати. Почти не меняющаяся с годами внешность рано или поздно обязательно вызовет нездоровое любопытство и массу вопросов, отвечать на которые Линару не улыбалось. Особо дотошные поклонники или недоброжелатели могли бы и докопаться до того, что из всех напитков писатель в маске предпочитает свежую кровь, а ложе делит исключительно со своим «близким другом». Потому-то Линар и не появлялся на людях без маски, тщательно оберегая свою тайну.