Текст книги "Равноценный обмен (СИ)"

Автор книги: Olivia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

========== Глава 1 ==========

– Это не обсуждается, Линар! Ваша женитьба на Мариэле де ла Мер – совершившийся факт, – граф де Варен сурово сдвинул брови и притопнул ногой. – Возражения не принимаются!

– Но… отец, – юноша тряхнул густыми каштановыми волосами, – я не люблю её… я не хочу!

– Прекратите вести себя, как ребёнок, сын мой! – граф скривился, глядя на перекошенное лицо сына. – Титул – это не только права, но и обязанности! Вы прекрасно знаете об этом!

– Да, но…

– Никаких но! Не вижу смысла тратить время на бесполезные разговоры! – граф указал на лежащий на столе документ: – Этот договор я подписал десять лет назад. Моё слово твёрже камня, а посему завтра вы отправитесь к невесте просить её руки. И не дай вам боги совершить что-то, позорящее мою честь!

– Отец, прошу вас… – Линар шагнул к столу, – неужели вы не понимаете… Я никогда не буду счастлив с женщиной, которую мне навязали! Неужели моё счастье ничего для вас не значит?

– Счастье? – насмешливо фыркнул граф. – Для дворянина превыше всего – его честь! Всё остальное не имеет значения. А сейчас идите к себе и подумайте над тем, что я сказал.

– Отец… как прикажете, – негромко произнёс юноша, прочитав в отцовских глазах свой приговор и уже зная, как может избежать этого.

…Заперев дверь комнаты на ключ и оставив его в замке, Линар сдёрнул с кровати простыни и начал связывать их, надеясь, что длины получившейся верёвки хватит, чтобы спуститься во двор из окна и не сломать при этом ноги. Бежать. Эта мысль возникла в голове первой и ничего более разумного он придумать не смог.

Жениться на девице, которую совершенно не знает? Поклясться в верности той, которую ни разу не целовал и не обнимал? Сделать это только потому, что так угодно отцу?! Ну нет! Лучше уж просто исчезнуть, стать одним из многочисленных бродяг без имени и титула, свободным от правил и законов. И слава богам, что в кошеле достаточно монет, а деньги, как известно, открывают любые двери.

Главное – не тратить ни мгновения драгоценного времени, а как можно быстрее собрать вещи, сорвать с пальца фамильный перстень и швырнуть в камин, надеясь, что огонь превратит украшение в бесформенный кусок металла. Снять одежду, выдающую с головой дворянина, натянуть чёрную рубаху и штаны, набросить на плечи куртку с капюшоном, скрывающим лицо, подвесить на пояс тяжёлый кошель, а потом быстро нацарапать на клочке бумаги: «Отец, прости. А лучше – просто забудь обо мне».

Спуститься по простыням в сад, слыша, как громко стучит сердце, и молясь, чтобы никто из слуг не оказался в неурочное время здесь, а потом как можно быстрее перелезть через забор и нестись к дороге, надеясь, что удастся найти карету, которая довезёт до города.

***

– Проблемы нищих трактирщика не ебут! Или плати, или пошёл вон отсюда, выродок! – прозвучало слишком громко и заставило Линара поднять голову от кружки, в которой до сих пор плескалась половина содержимого. – А будешь кобениться – стражу позову!

– Я заплачу, – послышался глухой ответ, – завтра, – высокий мужчина в чёрном сюртуке встал из-за стола. – Я уже говорил тебе.

– А срать я хотел на твои сказки, – подбоченился трактирщик, – деньги нужны мне сейчас!

– Сколько? – вырвалось у юноши прежде, чем включился голос разума.

– А тебе какое дело, щенок? – рявкнул трактирщик, всем телом разворачиваясь к Линару. – Пей свой сок и не отвлекайся!

– Сколько должен тебе этот человек? – продолжил настаивать юноша, в голове которого сейчас звучали сказки, на которые была так щедра кормилица. – Я хочу уплатить его долг.

– С какого хера? – грубо заржал трактирщик. – Тебе золото девать некуда?

– Сколько? – повторил вопрос Линар, звякнув кошельком. – Спрашивать ещё раз я не буду.

– Тридцать оренов, – сквозь зубы бросил трактирщик и собирался добавить что-то ещё, но звон монет, которые юноша швырнул на стойку, заставил его заткнуться.

– Сдачи не надо, – бросил Линар и пошагал к лестнице, ведущей в его комнату, не глядя на того, чьи долги только что оплатил.

Кормилица говорила: пусть левая рука не знает, что делает правая – только так деяния твои будут угодны богам. Помочь незнакомцу – разве это не благородно? Разве не искупает это его побег и не очищает деньги, которые он присвоил, закономерно решив, что тоже имеет на них право, как единственный сын своих благородных родителей.

Совесть. Тот самый бог внутри тебя, о котором Линар столько слышал от кормилицы. Совесть не давала ему покоя с самого момента побега из дома. По сути, он обокрал родителей и сделал отца клятвопреступником, но… Жениться, не испытывая к невесте ничего? Не чувствуя ни малейшего желания исполнять супружеский долг? Разве это не грех? Разве можно поступать так? Нет. Она ведь ни в чём не виновата перед ним, эта Мариэла, которую Линар и помнил-то весьма смутно.

Зачем ломать жизнь ей и себе, зная, что просто не сможешь полюбить? Помня, что однажды увидел, как мать целует портрет незнакомого рыжеволосого мужчины, совсем не похожего на отца, услышал, как шепчет она имя, которое не удержалось в памяти, но зато прекрасно запомнилась нежность в материнском голосе, которую Линар никогда прежде не слышал.

Тогда он был ещё мальчишкой и спросил у кормилицы, почему мать вела себя так. И до сих пор помнил, как женщина грустно улыбнулась и ответила далеко не сразу, словно сомневалась – а стоит ли говорить? И всё же сказала: любовь нельзя забыть, если она настоящая. Она не подчиняется законам и договорам. Она или есть, или…

Нет.

Коротко и ясно.

Его родители жили вместе не один десяток лет, но не любили друг друга. Это Линар тоже вскоре понял и тогда решил: никогда не поступит так же. Не женится на девице, которую не будет желать всем сердцем. Мариэлу он не желал.

Всякий раз, когда она с родителями приезжала к ним в гости, Линар стремился поскорее уйти, потому что говорить с невестой было не о чем. Она лепетала что-то о детях, которые настоящее счастье, о верности и благочестии, о праведности и святости. Словом, несла чушь, от которой у Линара сводило челюсти, и не вызывала ни малейшего желания узнать её поближе. И даже красота, которой Мариэла была щедро одарена, казалась юноше какой-то ненастоящей. Напоминала картину, написанную пару столетий назад и давно вышедшую из моды. Неживую. Подделку.

Линар понятия не имел, чем будет заниматься дальше, но прекрасно знал: деньги рано или поздно закончатся, а значит – нужно искать своё место под солнцем. Единственное, что он умел действительно хорошо, – сочинять истории и сказки. Правда читал Линар их только кормилице, боясь, что отец высмеет, а мать просто не поймёт. Потом юноша слышал свои истории от крестьянских детей, играющих во дворе, видел, как горят восхищением детские глаза, и тихо радовался. Значит, у него тоже есть дар, приносящий счастье людям! Только разве пристало дворянину заниматься подобным?.. Разве может он стать бардом? Нет. Это недостойно!

Плевать.

На всё плевать.

С этой мыслью Линар и заснул, старательно выбрасывая из головы планы на будущее. Завтра будет завтра, а сегодня ему просто нужно выспаться.

***

Они появились одновременно со всех сторон. Взяли его в кольцо мгновенно и совершенно бесшумно, в тот момент, когда Линар сошёл с дороги, намереваясь немного передохнуть, перекусить и слегка освежиться в речушке. Казалось, только на мгновение склонился над дорожным мешком, а когда поднял голову, обнаружил, что окружён группой вооружённых мужчин, выражения лиц которых не предвещали ничего хорошего.

– Всё, петушок, долетался, – криво усмехнулся один из незнакомцев, проводя рукой по лезвию меча, на котором виднелись подозрительные бурые пятна: – Давай, выворачивай карманы, да скидывай одёжку. Больно она хороша, чтоб кровью пачкать.

– Что? – переспросил Линар, бросая взгляд на собственный кинжал и понимая, что ему просто не дадут вытащить оружие. Да и толку? Он никогда не был умелым воином, сталь юноше не давалась, и шансы уцелеть в этом бою равнялись нулю. – Что вам от меня нужно?

– Гляди-ка, он не только глухой, но ещё и тупой! – хохотнул главарь, приближаясь на шаг: – Птичка нашептала нам, что денег у тебя много, а ума – мало, вот и швыряешь золотишко направо-налево. Непорядок это, однако, не годится так! Денежки, они счёт любят, а потому у нас им самое место. И давай, шевелись, ежели помереть хочешь быстро.

– Умереть?.. – Линар сглотнул. – Но за что?..

– А просто так! Меньше народу, больше воздуху! Давай, говорю, скидывай тряпки, а я тебя за это совсем небольно зарежу, честное слово, – громко заржал мужчина.

– А если я отдам деньги, вы отпустите меня? Я никому ничего не скажу… – сорвалось с губ юноши, уже не пытавшегося унять дрожь в руках.

– Ясен хер не скажешь! Мертвяки не шибко болтают! Шевелись, мать твою, а не то! – он замахнулся мечом, но тут один из разбойников – совсем молодой парень, лицо которого показалось Линару смутно знакомым, воскликнул:

– Погоди, атаман, от него живого толку поболее будет!

– С какого хера?

– А с такого, что это не просто богатый дурачок, а графёныш, де Варен-младший! И папашка евонный выкуп нам за него такой отвалит, что на всю оставшуюся жизню хватит! – пояснил парень, и в этот момент Линар его узнал:

– Валек? Так вот значит куда ты…

– А куда деваться было, – криво усмехнулся парень, – опосля того, как батенька ваш велел меня выпороть и выкинул за ворота? Да ещё и в конокрады определил, хоть жеребца того я и в глаза не видал?!

– Но я… я… же тебе ничего не сделал, – обронил Линар, уже понимая, что сказал это зря.

– И то верно, ваша милость, – почесал в голове Валек, – потому и говорю: выкуп за вас получить получше будет, чем кишки выпустить.

– Вона чего, – хмыкнул атаман, – графёныш, говоришь? А какого занесло его сюды? Да ещё и одного? Врёшь, небось, Валек!

– Богами клянусь, что не вру! У него на пальце кольцо должно быть, ихнее, фамильное, с гербом!

– А ну, покажь-ка грабли! – приказал Линару атаман и через мгновение разочаровано протянул: – Нету у него никаких побрякушек! Померещилось тебе, Валек, со вчерашнего перепою!

– Кольцо и выкинуть недолго! – не отступился от своего парень. – Я графу не один год служил и рожи ихние запомнил! Говорю же, сын его это! Надоть его в логове нашем спрятать, а графу написать, что так, мол, и так: хотишь сына живым увидеть – плати!

– И чем докажем, что не балаболы? – нахмурился атаман. – Кольца фамильного нету, не портреты ж с него малевать! Кончаем щенка и вся недолга!

– Стой! – Валек выскочил вперёд, закрывая собой Линара. – У него на руке правой пятно родимое приметное больно, в аккурат на мизинце! Лучше всякого кольца будет, атаман. Кольцо-то и спереть можно, а такое не подделаешь!

Вместо ответа атаман схватил Линара за правую руку, присмотрелся и расплылся в довольной улыбке, увидев родимое пятно, похожее на каплю:

– Надо ж, и правда есть. Молодца, Валек, глазастый! Значится, так, ты придумал, тебе и графу писать, а пальчик энтот мы к бумаге приложим и добавим, что ежели не заплатит, будет кажный день письмецо такое получать! А первый нонче и пошлём, самый приметный! – нехорошо усмехнулся атаман, вытаскивая из-за пояса большой нож: – Держите его, не то дёргаться почнёт, глядишь, и лишнего чего оттяпаю!

Кричать Линар не мог, горло перехватило, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот проломит рёбра. Все попытки вырваться ожидаемо успехом не увенчались: разбойники держали его крепко, подтащили к старому почерневшему пню, торчавшему неподалёку, заставили встать на колени и прижали руку к шершавой, мёртвой древесине.

Атаман, так же криво усмехаясь, подходил всё ближе, поигрывая ножом, на металле которого сверкали солнечные блики. С хрипом выдохнув, он замахнулся, но опустить лезвие не успел: странный багровый туман, взявшийся ниоткуда, вдруг окутал мужчину, а после его словно взорвало изнутри: кровь хлынула фонтаном, жуткий, полный нечеловеческой боли вопль заставил разбойников отпрянуть назад, отпуская Линара и выхватывая оружие. Только толку от него было.

Не успело мёртвое тело атамана рухнуть на залитую кровью траву, а туман уже кружился вокруг следующего. Всё происходило слишком быстро и слишком страшно. Линар не успел даже подняться с колен, как вокруг него не осталось никого живого, а туман окружил самого юношу. Подумать о чём-либо Линар не успел, мыслей вообще не было, только ужас, заставивший глаза расшириться, а из груди по-прежнему не вырвалось ни звука. Даже когда туман мгновенно сгустился и… превратился в высокого мужчину в чёрном сюртуке. Того самого, чей долг Линар не так давно погасил, даже не глядя в лицо незнакомца.

– Лови, – коротко бросил мужчина, швыряя юноше его собственный кошель, который разбойники уже успели сорвать. – Долг платежом красен, так, кажется, вы говорите?

– Вы? – еле слышно выдавил Линар, по-прежнему не поднимаясь с колен и не пытаясь подобрать кошель, залитый кровью атамана.

– Люди, – с ясно слышимым презрением, пояснил незнакомец. – Слабые, жадные, никчёмные. Обожающие лгать, предавать и убивать друг друга.

– Как вы… – обводя взглядом побоище, спросил юноша. – Кто… вы?..

– Детлафф ван дер Эретайн, – не обращая внимания на разбросанные по поляне окровавленные куски тел, ответил мужчина. – Этого недостаточно?

– Люди… так не могут, – Линар указал на то, что совсем недавно было атаманом.

– Согласен, но разве я назывался человеком? – чуть приподнял бровь Детлафф, а светло-серые глаза холодно и пристально смотрели на юношу. – Да и так ли это важно?

– Важно, – юноша не отвёл взгляда, – вы спасли мне жизнь, хоть совсем меня не знаете, вы…

– Вампир, – так же спокойно и холодно обронил Детлафф, увидел, как невольно отшатнулся юноша, криво усмехнулся, – уверен, ты слышал о подобных мне.

– Да, – сглотнул Линар, в голове которого тут же возникли все прочитанные когда-то истории о вампирах, – но… это невозможно. Сейчас день, солнце, а вы…

– Не горю синим пламенем и не рассыпаюсь в прах? – осведомился Детлафф, увидел утвердительный кивок и продолжил: – В ваших сказках слишком много… сказок. Впрочем, не думаю, что этот разговор имеет смысл. Поднимайся, граф де Варен, я провожу тебя к отцу. Такому, как ты, не стоит путешествовать в одиночестве. Слишком опасно. Эти кретины – не единственные любители лёгкой добычи.

– Нет, – покачал головой Линар, наконец-то вставая с колен, – я не собираюсь возвращаться, потому… – договорить юноша не смог, хотел поднять свой кошель, но тот лежал совсем рядом с вывалившимися на траву кишками Валека, и от их вида и вони Линара вывернуло наизнанку. Никогда прежде он не видел смерть так близко, особенно – такую смерть.

– Пожалуй, стоит отойти отсюда подальше, – спокойно произнёс Детлафф, дождавшись, когда очередной приступ рвоты отпустит юношу, – запах крови привлекает зверей, а мне бы не хотелось убивать волков, виновных только в голоде. Кроме того, тебе не помешает умыться, а река совсем рядом.

– Вам жаль волков?.. – потрясённо спросил Линар, вытирая рот тыльной стороной дрожащей ладони.

– Да. В отличие от людей, они не убивают из жадности или ради забавы, так почему мне не должно быть жаль их? Наши шансы слишком неравны, а потому я предпочту поискать другое место для беседы с юным глупцом, который не выносит вида крови. Идём, – он наклонился, подобрал кошель, дорожный мешок юноши и пошагал к реке, не оборачиваясь, как будто был совершенно уверен – Линар пойдёт следом.

Детлафф не ошибся. Линар действительно последовал за ним, пошатываясь, чувствуя, как дрожат и подгибаются ноги, а желудок – уже совершенно пустой – снова подкатывает к горлу, стоит только наткнуться взглядом на очередной кровавый кусок чьего-то тела.

Юноше казалось, что всё происходит не с ним или просто приснилось в кошмаре, который никак не закончится. Разговор с отцом, бегство из дома, постоялый двор и… вампир, легко шагающий впереди под жаркими лучами солнца. Вампир – кровожадное чудовище, которому полагается днём спать в гробу, а по ночам превращаться в нетопыря и высасывать у людей кровь. Вампир, только что разорвавший в клочья почти десяток разбойников и почему-то не убивший его. Это могло только присниться, так просто-напросто не бывает!

========== Глава 2 ==========

– Почему ты не хочешь возвращаться домой? – спросил Детлафф, сидя в тени дерева на берегу реки и наблюдая за тем, как юноша, зайдя по колено в воду, старательно умывается и в который раз прополаскивает рот. – Тебе угрожает опасность?

– Нет, – ответил Линар, шагая к берегу и не глядя в глаза вампира, – отец… хочет меня женить.

– А невеста, наверное, горбатая, кривая и со скверным характером? – в голосе Детлаффа ясно слышалась ирония, но глаза оставались серьёзными и по-прежнему холодными.

– Нет, – покачал головой юноша, садясь на траву боком к собеседнику. Повернуться спиной не позволяло воспитание, а смотреть в глаза было сложно и… страшно. Говорится же в легендах, что вампир может одним взглядом заставить человека сделать что угодно: – Мариэла красива и добродетельна, но…

– Но? У тебя есть другая?

– Нет, – в третий раз повторил Линар, а потом всё же повернулся и посмотрел в серые, почти прозрачные глаза своего спасителя, – я не люблю её. Как я могу поклясться в вечной верности той, которую не желаю всем сердцем?..

Ответом ему стал хриплый смех вампира, оборвавшийся так же резко, как жизни тех разбойников.

– Не вижу ничего смешного, – буркнул юноша, – не знаю, как у вас, а для нас, людей, любовь – не пустой звук!

– Разве? – приподнял бровь Детлафф, внимательнее всматриваясь в юного графа. – Сколько тебе лет, твоё сиятельство?

– Линар, меня зовут Линар. Без титула, если можно. И я давно не мальчишка, мне уже восемнадцать!

– Всего-то? – усмехнулся краем губ вампир. – Даже для вашего мотылькового века это немного. Ещё вчера ты сосал грудь матери, а сегодня стал специалистом в области любви?

– Я этого не говорил! – юноша вскочил на ноги. – Просто… я не смогу солгать, стоя у алтаря, и не хочу притворяться всю жизнь, играть, словно в театре. Только актёры после спектакля снимают костюмы и маски, а мне пришлось бы постоянно… врать. Я не хочу так. Не могу. Не буду.

– Ты уже познал женщину, Линар? – вопрос был прямым до неприличия, но не ответить тому, кто только что спас твою шкуру, было нельзя, и юноша пробормотал, отпуская голову и чувствуя, как заливает щёки краска:

– Нет, но какое это…

– Прямое. Всё может оказаться совсем не так плохо, как ты думаешь. Ночь на супружеском ложе сделает возможным то, что кажется нереальным сейчас, – спокойно и глухо пояснил Детлафф. И удивился, услышав:

– Не сделает. Прежде, чем слить тела, нужно соединить сердца и души, только тогда это будет настоящая любовь, а то, о чём вы говорите, просто похоть. То же самое я могу получить в любом борделе от первой попавшейся шлюхи, – щёки юноши по-прежнему пылали, а тёмно-карие глаза светились яростной решимостью и… уверенностью в своей правоте. – А я не хочу так!

– Хм, – задумчиво протянул вампир, – забавно. Ты судишь о том, чего пока не знаешь. Это так… по-человечески. В конце концов, даже если полюбить жену ты не сможешь, что помешает тебе найти любовь в другом месте?

– Клятва, – не отводя глаз, сказал Линар, – во время обряда я дам слово хранить верность Мариэле.

– И что? Люди дают клятвы для того, чтобы их нарушать.

– Не все! – горячо возразил юноша. – Вы плохо знаете людей, Детлафф!

– Возможно, – не стал спорить вампир, – ваш вид никогда не казался мне интересным или привлекательным. Ваше единственное достоинство – кровь, да и то сомнительное.

– Сомнительное? Но вы же питаетесь ею! И без неё…

– Глупость. Такая же, как россказни об осиновых кольях, серебре и чесноке, которых мы, якобы, не выносим. Ваша кровь значит для нас то же самое, что для вас – вино. Без этого легко обходиться десятками, а то и сотнями лет, – спокойно пояснил Детлафф, – но мы отклонились от темы. Сейчас речь идёт о тебе. Любовь любовью, но неужели ты готов отказаться от титула и богатства из-за того, что тебе не нравится будущая жена? Равноценен ли обмен?

– Да! И не смейтесь, пожалуйста, – Линар шагнул к вампиру. – Вы правы, наша жизнь действительно слишком коротка для того, чтобы тратить её на ложь.

– Твоя могла закончиться сегодня, – напомнил Детлафф. – И кроме того, что ты умеешь делать? Чем собираешься зарабатывать на жизнь?

– Я… – начал юноша и осёкся, потому что только сейчас в полной мере осознал, что на самом деле не умеет ничего. И если перед Линаром де Вареном двери лучших домов распахивались, словно по волшебству, то перед Линаром без-роду-племени, и, что ещё хуже, без гроша в кармане, поскольку деньги скоро закончатся, они вряд ли откроются. – Я умею придумывать и рассказывать сказки, – сказал он совсем тихо, но вампир прекрасно расслышал и тут же безжалостно оборвал крылья мечтам и планам Линара:

– Это умение, в лучшем случае, даст тебе миску похлёбки, кусок чёрного хлеба и место для ночлега на сеновале или в людской. Ты готов к такой жизни? Только правду, граф де Варен, – титул был произнесён громко и чётко, а светло-серые глаза напоминали сталь.

– Я не вернусь домой, – не сразу ответил юноша. – Не знаю, смогу ли довольствоваться чёрным хлебом и сеновалом, но врать всю жизнь не стану. Обмен равноценен.

Услышав это, Детлафф смерил юношу долгим, тяжёлым, изучающим взглядом. Смотрел, не говоря ни слова, и чувствовал в словах искренность. Линар не лгал, он действительно думал именно так. Сейчас. Как надолго хватит его решимости? Как скоро пожалеет он о совершённом и пожелает вернуться домой? Сумеет ли сохранить чистоту, которой дышит каждое слово? Сломается? Прогнётся? Выстоит?

– Ты забыл ещё кое о чём, – произнёс вампир, – отец будет тебя искать, совсем скоро твои портреты будут висеть на каждом перекрёстке, и рано или поздно тебя отыщут, вернут домой и тогда…

– Я скажу «нет», стоя у алтаря, – обречённо обронил Линар, – будет несусветный скандал, но иначе я не смогу. Мариэла ещё может быть счастлива с другим, но со мной – никогда.

– Никогда? – вскинул бровь Детлафф. – В устах восемнадцатилетнего это звучит неубедительно.

– Всё равно, – мотнул головой Линар. – Я благодарен вам за то, что спасли меня, и никогда этого не забуду. Я не знаю, что случится со мной завтра, может, мне снова встретятся разбойники и просто убьют, но… это мой выбор, господин Детлафф ван дер Эретайн.

– Просто Детлафф, – вампир скупо улыбнулся, не разжимая губ. – И можно на «ты». Так будет проще.

– Согласен, – теперь улыбнулся и Линар, впервые за этот безумный день, – но нам пора… прощаться. До ближайшего города путь неблизкий и мне бы хотелось до темноты добраться до таверны.

– И это верно, хоть для меня время суток не имеет значения, – Детлафф помолчал, раздумывая и словно на что-то решаясь, и потом продолжил: – Я направляюсь в Новиград, если хочешь, можешь присоединиться.

– Буду рад. Это достаточно далеко от моего дома, надеюсь, там отец меня не найдёт, – Линар несмело улыбнулся и протянул вампиру руку. И вздрогнул, когда сильные пальцы с длинными ногтями крепко стиснули его ладонь, а тонкие губы раздвинулись в улыбке, открывая острые зубы, совершенно не похожие на человеческие. – Клянусь, что не стану обузой для… тебя.

– Никогда не обещай того, в чём не уверен до конца, – уже не улыбаясь, сказал Детлафф, – слова, расходящиеся с делом – пустые звуки.

– Я всегда держу слово, – буркнул юноша, поднимая свой дорожный мешок и косясь на кошель, потемневший от крови. Он колебался ещё пару мгновений, а потом решительно сжал губы, высыпал из кошеля монеты, быстро прополоскал их в реке, завязал в свой платок и сунул в карман.

Вампир наблюдал за этим молча, ни говоря ни слова, и так же безмолвно повернулся и пошёл к дороге, до сих пор ощущая вкус и запах крови, пролитой и выпитой сегодня. Впрочем, о последнем он уже успел пожалеть: слишком много было в ней дешёвого алкоголя, придающего горечь и портящего удовольствие, от которого Детлафф не собирался отказываться в отличие от Региса.

Регис. Друг, брат, отыскавший его после почти панического бегства из Боклера. Тогда он, словно загнанный зверь, забился в своё логово, надеясь, что раны, нанесённые ложью Сианны, вскоре затянутся. Что боль, разъедающая изнутри, словно яд, постепенно стихнет, и уйдёт бешеная злость, в первую очередь, на себя самого. Как он мог быть таким идиотом? Почему слепо и безоглядно верил человеческой женщине?

Почему ни разу не пришла в голову мысль, что она лжёт? Почему ни на мгновение не усомнился в ней? Верил, что отдавая тело, Сианна точно так же отдаёт ему сердце и душу? Так же, как делал он сам? Похоже, именно в этом и состояла главная ошибка – нельзя судить других по себе, тем более, представителей другого вида, о котором ты знаешь так мало.

Эта ошибка стоила несколько сотен жизней и продолжала терзать самого Детлаффа. Признавать, что тобой воспользовались, было невыносимо горько, и горечь не проходила. Его, высшего вампира, прожившего не одну сотню лет, Сианна обвела вокруг пальца, словно сопливого мальчишку, такого же, как шагающий рядом Линар.

Регис тогда принёс много своей знаменитой настойки из мандрагоры, ворох новостей и сочувствие: безмолвное, искренне, настоящее. И в первый же вечер, накачав Детлаффа выпивкой под завязку, Регис буквально заставил его высказать всё, что терзало и не давало покоя. И, странное дело, это принесло небольшое облегчение, во всяком случае, ярость уже не кипятила кровь при одном упоминании Сианны.

– Её больше нет, друг мой, – негромко и мягко говорил Регис, сидя у костра напротив Детлаффа, – за ложь она заплатила самую высокую из всех возможных цен. Она мертва и похоронена, а ты – жив. И сейчас самое время оставить прошлое за спиной. Забыть, вычеркнуть из памяти.

– Я не могу, – прорычал тогда Детлафф, оскаливаясь, – легко давать советы, когда твоё сердце не раздирает боль, когда не хочется взять и вырвать его из груди, – мгновенно удлинившиеся когти вспороли ткань, превращая одежду в лохмотья, и оставляя на коже вампира кровоточащие полосы. – Каждую ночь я вспоминаю Тесхам Мутна, Регис, каждую проклятую ночь!

– Я знаю, потому и пришёл сюда, – Регис протянул Детлаффу полный стакан, – иногда не стоит оставаться одному. В этом мы не слишком отличаемся от людей.

– А жаль, – жадно глотая обжигающую гортань жидкость, процедил Детлафф, – фледерам и гаркаинам живётся на порядок проще.

– Возможно, но разве хотел бы ты жить, как они? – пристальный взгляд тёмных глаз Региса не оставлял ни единой возможности отмолчаться, а лгать Детлафф просто не умел, и потому ответил, после подозрительно длинной паузы:

– Нет. Но и жить так, – он обвёл жестом пещеру, в которой они сидели, – не хочу.

– И не нужно, – улыбнулся Регис, снова наполняя стакан, – но об этом мы ещё поговорим. Твоя беда в том, что ты совсем не знаешь людей, брат.

– И не хочу их знать. Хватит, – криво усмехнулся Детлафф, – сыт по горло человечьим враньём! Они зовут монстрами нас, а на самом деле – сами чудовища. Лживые, подлые, корыстные твари.

– Не все, – спокойно возразил Регис, – вспомни Геральта. Разве он обманул тебя?

– Он не человек, – парировал Детлафф, постепенно успокаиваясь, потому что воспоминания о ведьмаке не ранили совершенно, – и знает, что такое быть чужаком в этом мире.

– Геральт только недавно вышел из тюрьмы, куда угодил по приказу княгини, – ровным тоном сообщил Регис, – и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы его не отправили на виселицу.

– Прекрасная иллюстрация человеческой благодарности, – саркастично бросил Детлафф, – не находишь?

– Он не выполнил приказа, не принёс княгине твою голову, вместо этого подставив свою. Как думаешь, почему? Вы не были друзьями или близкими знакомыми, чёрт, вы даже почти не знали друг друга, но…

– У него не было шансов убить меня, – усмехнулся Детлафф, – и ты это знаешь. Выйти живым из такого боя он смог бы только в одном случае: если бы вмешался ты. И, как бы там ни было, я рад, что до этого не дошло. Против него я никогда ничего не имел, а ты… Ты мой брат и проливать твою кровь из-за лживой человеческой самки… Слишком неравноценен обмен. Она не стоит такого.

– Но если это так, то почему ты до сих пор не забыл о ней? Почему сидишь здесь, карая себя одиночеством? – прямо спросил Регис.

– Она тут не при чём. Я просто не хочу больше видеть людей. Никогда.

– Должен тебя разочаровать: это вряд ли получится. Разве только ты удалишься в логово Скрытого, правда, не думаю, что это разумно и тебе там будут рады. Я напомнил тебе о ведьмаке с одной целью – доказать, что не все люди такие, как Сианна. Я рассказывал тебе о том, как мы с Геральтом искали Цири.

– И как ты едва не умер, защищая его… – напомнил Детлафф. – И я до сих пор не понимаю – почему. Он хоть и ведьмак, но его жизнь в любом случае будет недолгой, а ты рискнул всем ради…

– Друга. И я знаю, что Геральт сделал бы то же самое для меня, не колеблясь ни минуты. Не будем далеко ходить: это он уговорил Сианну встретиться с тобой, принял твои условия, хоть это и было ему не по душе, – Регис усмехнулся, вспоминая, как колебался ведьмак, принимая решение. – Он сумел понять тебя, друг мой, хоть и не одобрял того, что ты сделал с городом.

– Плевать на город, а что касается ведьмака, я уже сказал: он не человек, вот и всё, – Детлафф протянул Регису свой стакан.

– Хорошо, а что ты скажешь о Лютике? Он приехал в Туссент, чтобы выручить Геральта, хоть прекрасно знал – княгиня до сих пор на него зла и вполне могла приказать отрубить голову, вместо того, чтобы выслушать, – Регис вылил остатки настойки в стаканы и отставил пустую бутылку.

– Исключение, и хватит о людях. Сианна преподала мне урок, забыть который не получится, даже если бы я и хотел. Человеческих женщин для меня больше не существует, – решительно рубанул ладонью воздух Детлафф, – а остальные люди… Не думаю, что встречу кого-то, способного бескорыстно помочь незнакомцу, не выискивающего выгоду везде, где только возможно, не лгущего и не лицемерящего. Если они и были, то давно вымерли, наверное, сразу после того, как мы оказались здесь.

– Посмотрим, – не стал спорить Регис, и больше они не говорили о людях.

Этот разговор Детлафф вспомнил в трактире, когда незнакомый юнец зачем-то уплатил его долг. Сделал это, не глядя на вампира, а потом просто ушёл в комнату, не обратив ни малейшего внимания на пристальный взгляд трактирщика.

И, конечно же, мальчишка не знал, что, спустя пару часов, трактирщик рассказал о нём паре вооружённых громил подозрительного вида. Зато вампир слышал каждое слово и понял, что завтрашний день станет для юного глупца последним. Трактирщик старательно описал его бандитам, заверил, что денег у дворянчика много, путешествует он один, а значит – легче добычи не придумать.