Текст книги "Сто дней до конца света (СИ)"

Автор книги: Mortarion40k

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Пылающее тело одного из бандитов лежало бездыханно, вокруг него растекалась лужа крови. Тристан, охваченный огнем, катался по полу. Должно быть, он тоже кричал. Последнего из бандитов Кларк обнаружила у того места, где они с Финном перелазили забор. Он пытался сбежать, но ходячие, раззадоренные прогремевшим взрывом, наконец, повалили забор и перешли в наступление. Теперь мертвецы толпой набросились на бандита, пролив первую кровь. Кларк решила не ждать, когда они станут следующими.

Она помогла Финну идти, подхватив его под руку, и они быстро заковыляли к противоположному концу здания. Лестница была всего одна, и вокруг нее уже наверняка сновали мертвецы, так что беглецам предстояло прыгать. Кларк решилась на это первой, больно приземлившись на рассыпанный вокруг стройки гравий. Кровь, что вытекала из раны на виске, попала ей в глаз, отчего она начала лихорадочно тереть его, как можно быстрее пытаясь восстановить зрение. За писком в ушах она услышала негромкий холопок о землю и поняла, что слух, наконец, стал потихоньку возвращаться с ней.

Финн, из-за раны на животе, приземлился более неудачно, подвернув ногу. Кларк вновь помогла ему подняться и ощутила, что поддерживать парня стало тяжелее – теперь, вдобавок ко всему, он еще и хромал. К их счастью, ближайший участок забора еще не был плотно облеплен ходячими, так что шансы прорваться у них были. Рядом с забором были сложены не успевшие пойти на строительство бетонные блоки, забравшись на которые, Кларк и Финн смогли перепрыгнуть через него. Они сделали это как раз вовремя, успев выбраться с огороженный территории, которую практически полностью затопили ходячие.

Однако, снаружи мертвецов тоже было предостаточно. Они начали набрасываться на них практически сразу же, но пока делали это лишь поодиночке. Кларк вновь слышала громкий гул сотен пораженных гниением глоток, но он только больше дезориентировал, она не могла по нему понять, подкрадывался ли кто-нибудь к ней сзади или сбоку, приходилось постоянно осматриваться.

Финн едва шел, согнувшись пополам. Его лицо покраснело, а вены вздулись от боли и напряжения. Он смотрел себе под ноги, готовый в любой момент упасть. Кларк, отбившись от очередного мертвеца, снова схватила парня под руку.

– Прости меня, Кларк, – борясь с болью, на выдохе произнес Финн, – я всех нас сгубил.

– Давай выбираться, – не обращая внимания на несвоевременные извинения, подгоняла парня Кларк, – Топай, быстрее, раз-два, вот так.

– Надо было тебя послушать, – продолжал причитать Финн, но все же начал быстрее перебирать ногами.

Они прошлись вдоль забора и вышли на улицу, с которой изначально осматривали местность. На ней было полно ходячих, но многие продолжали плотным строем стекаться к стройке, не обращая внимания на ковыляющих параллельно их строю людей. Многие, но не все.

– Надо развернуться, – сказала Кларк и посмотрела себе за спину, – да чтоб вас всех…

Ходячие, заполонившие каждый квадратный метр огороженной территории, стали давить всей своей массой на оставшиеся участки забора, которые один за другим стали не выдерживать и падать на землю. Мертвецы вереницей начали разбредаться из эпицентра собственной шевелящейся массы, отрезав для Кларк и Финна путь к отступлению.

– Здание, – Финн указал на ряд кирпичных построек, – туда.

Кларк знала, что это был тупик, из которого они могли потом не выбраться, но выбора не было – на открытой улице им точно не выжить. Они ускорились, двинувшись ко второй постройке. Зайти в ближайшую они не смогли бы – дверь была открыта настежь, и все строение наверняка уже кишело ходячими. На улице почти не осталось живого места, и спереди и сзади, и сбоку шла казавшаяся Кларк бесконечной толпа. Многие ходячие уже заметили бегущую парочку или учуяли запах крови от их ран, поэтому, насколько позволял их распадающийся организм, ускорились, намереваясь как можно скорее добраться до лакомой добычи.

Когда до входа в дом оставались считанные метры, Финн внезапно закашлялся, а его рот и губы приобрели алый оттенок. Он запнулся и припал на одно колено, его рука, что лежала на плечах Кларк, соскользнула вниз.

– Финн! – вскрикнула девушка.

Она остановилась, чтобы вновь поднять его, но парень оттолкнул ее от себя.

– Прячься, живо! – сорвавшимся на хрип голосом, сквозь кашель, прокричал он, – Не жди меня!

В любой другой ситуации Кларк бы не послушала его. Она бы сделала все, лишь бы вытащить своего человека из передряги. Но сейчас вокруг них бушевал океан смерти, что приводило Кларк в такое смятение и панику, что ноги сами понесли ее к двери, подгоняемые одним желанием – выжить. Забежав на крыльцо, она что было сил врезалась плечом в дверь, и та поддалась. Перед тем, как захлопнуть ее за собой, Кларк увидела, что Финн смог снова подняться. Он побежал в единственный оставшийся проход – переулок между домами.

Кларк лихорадочно попыталась найти в темноте подъезда хоть что-то, чем можно было подпереть дверь, но обнаружила только швабры, кучкой приставленные к стене. Она воспользовалась одной из них, подставив ее под дверную ручку, и, не теряя ни секунды, побежала на второй этаж. Там она отстрелила замок на входной двери одной из квартир и влетела в комнату, окна которой выходили в переулок, куда бросился Финн. Одним рыком она открыла окно и высунулась наружу.

Финн был там. Он стоял в переулке, зажатый между двумя домами и высокой кирпичной стеной позади него. Должно быть, ее возвели, чтобы машины не срезали здесь путь.

– Финн! – отчаянно позвала она его.

– Кларк! – он смотрел на нее с мольбой в глазах, – Я застрял!

Финн поднял пистолет и начал стрелять вперед, по первым мертвецам, которые начали заходить в переулок. Кларк, тем временем, пыталась найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь парню выбраться оттуда. Но рядом не было ни пожарной лестницы, ни низкого балкона, ни даже мусорного бака, которые всегда стояли в подобных местах.

– Кларк, ну что там?!

– Посмотри, нет ли люка, – сказала она, – или окна в подвал. Я отсюда не вижу.

Она посмотрела назад, пытаясь найти что-то полезное в самой квартире, но в ней не было ничего, похожего на лестницу, а окно было таким маленьким, что Кларк не могла даже выбросить из него какую-то мебель, которой Финн смог бы перекрыть проход.

– Кларк, тут ничего нет!

– Черт, черт… попробуй запрыгнуть на ту стену!

– Слишком высоко, – покачав головой, сказал Финн и сделал еще несколько выстрелов, – не смогу.

– Просто попробуй! Я прикрою!

Финн повернулся к наступающим ходячим спиной, отряхнул штанины, согнул ноги в коленях, а затем начал разбег, превозмогая боль от раны. Он добежал до стены, подпрыгнул, оттолкнувшись от нее ногой, и вытянул вверх руки, но тем не хватило целых полметра, чтобы ухватиться за край. Финн упал на асфальт, больно ударившись об него спиной.

– Никак! – обреченно крикнул он, – Похоже…

– Не смей сдаваться, слышишь?! – после каждого вскрика из легких Кларк выходил весь воздух, а дышать из-за паники становилось все труднее, – Еще раз, давай!

Она застрелила еще одного ходячего. Финн снова набрал дистанцию, снова встал на позицию и разогнался. Кларк видела, что второй раз он делал все даже медленнее, чем в первый, но до последнего надеялась на чудо, которого просто не могло случиться в этом дерьмовом мире, но, возможно…

Финн снова упал. Поднимался он уже медленно. Взмокшие волосы облепили его лицо. Он посмотрел на Кларк. Девушка отрицательно замотала головой, призывая его не сдаваться. Финн поднял пистолет и пошел вперед, разрядив обойму до конца. У него больше не было пуль, поэтому он выбросил оружие и достал нож, которым зарезал еще одного ходячего. Кларк видела, что мертвецы больше не шли поодиночке, они медленно заполняли переулок плотным строем. Финн ретировался, прижавшись спиной к стене. Кларк сделала несколько выстрелов по приближавшейся толпе, но это была капля в море.

– Кларк! – Финн позвал ее, и от тона его голоса ее сердце упало, – Кларк, у тебя остались пули?

– Д-да… – от страха ее зубы стучали друг о друга.

– Кларк, убей меня! – он буквально умолял ее, переводя свой взгляд то на лицо девушки, то на неумолимо подступавшую толпу, – Прошу тебя!

– Что? Я не могу, я…

– Кларк, я не хочу умереть, как Уэллс! Пожалуйста, убей меня! Быстрее!

Отец часто говорил ей, что она способна буквально на все. Кларк даже не представляла, насколько он окажется прав. Все внутри нее сжималось от одной просьбы Финна. На подобное требовалась огромная решимость и хотя бы капля времени, чтобы переварить это. Но у них ее не было. Кларк продолжала отрицательно мотать головой, ее глаза стали влажными от подступивших слез, но руки сами собой поднялись, а палец надавил на спуск.

Финн прижал ладонь к ране на груди и упал на колени. Он посмотрел перед собой, а затем, осознав, что только что произошло, взглянул в глаза Кларк и набрал в легкие побольше воздуха для последнего крика.

– Еще раз!

Кларк послушно нажала на спусковой крючок, на этот раз прицелившись как следует. Голова Финна качнулась от толчка и безвольно повисла на шее. Он не упал, так и оставшись в положении сидя, прислонившись спиной к стене. Из дыры в голове струйкой вытекала кровь.

Кларк смотрела на Финна до тех пор, пока толпа ходячих, наконец, полностью не заслонила его. Она опустила руки и выронила пистолет на пол. Кларк закрыла глаза, не желая смотреть на то, что происходило дальше. Она сделала несколько шагов назад, скрывшись во мраке помещения.

Звуки снаружи стихли. Теперь она слушала только свое дыхание.

Вдох. Выдох. Вдох…

========== День 100 и Конец Света ==========

Отец Кларк часто любил приговаривать, что его дочь сможет справиться с любым вызовом, что бросит ей жизнь. В своем ребенке он души не чаял, поэтому, должно быть, не отдавал себе отчета в том, что может преувеличивать. Сама Кларк слушала подобные похвалы в свой адрес довольно настороженно, ведь в душе она боялась, что заявление Джейка Гриффина придется проверить на практике. Конечно, даже тогда, в своих самых страшных фантазиях, она не могла предположить, что с ней случится все это. Но до сих пор Кларк выдерживала.

В жизни каждого человека может наступить такой момент. Сложности идут с нами рука об руку, учат нас, закаляют характер тем, кто силен, и ломают тех, кто слаб. Но в какой-то момент чаша может переполниться. Стойко справляясь с очередным ударом судьбы, можно и не заметить, как на теле появляются синяки, которые сменяют кровоточащие раны. Беды, трудности, страхи и разочарования, боль и горечь – все они могут навалиться сразу, налетая, словно вихрь, который переворачивает твою машину, срывает крышу твоего дома и, наконец, подхватывает тебя и уносит прочь. Можно ли заранее знать, каким сильным он будет, и как крепко придется стоять на ногах, чтобы тебя не подбросило вверх? А когда все стихнет, и ты будешь стоять посреди обломков того, что было прежней жизнью, что нужно делать дальше? Склеивать эти обломки, стараясь восстановить все как было? Но делать это придется в одиночку. В итоге можно получить лишь кривую картину того, что было раньше. Уйти? Оставить все позади, в том числе и то, что делало тебя тобой, чтобы открыться чему-то новому? А если за развороченным порогом лежит такая же уродливая пустыня? Что делать тогда?

Кларк думала об этом, сидя на полу прихожей квартиры, в которую она вломилась. Она прислонилась спиной к стене и безвольно опустила голову, иногда сглатывая ком в горле и утирая редкие слезы. Тот внутренний стержень, который так превозносил ее отец, теперь истончился до мелкого прутика, которого хватало только на то, чтобы не упасть в забытье. Кларк думала о том, достигла ли она своего предела? Она пережила смерть отца, дороже которого в ее жизни никого не было. Она пережила смерть Уэллса, друга, которого собиралась поддерживать и оберегать всю свою жизнь, как и он ее. Тогда лишь прощение Телониуса уберегло ее от пропасти, но и он погиб. Она едва смирилась со смертью Рейвен. А теперь Кларк своими руками убила парня, который ее любил. Вид его неподвижного тела, кровь, вытекающая из ран, которые она сама ему нанесла, до сих пор стояли у нее перед глазами. Кларк слушала свои мысли, постоянно спрашивая себя: «это ее предел?». Ответом была тишина.

Шли часы, вечер сменился ночью, которая, ей казалось, шла бесконечно. Кларк потеряла счет времени. Она сидела там, не меняя позы. Сил не хватало даже для того, чтобы пошевелить руками.

Рев орды ходячих за окном не утихал, но шум в голове Кларк, словно издаваемый сломанным телевизором, смог перекрыть даже его.

Она убила Финна.

Кларк повторяла это про себя раз за разом, но это не приводило ее в чувство. Однако, в последний раз ее как током дернуло. Она дрогнула всем телом, поняв, что замерзает, но ничего не стала с этим делать. Кларк подняла руки, поднесла их поближе к лицу и стала рассматривать свои ладони, водя взглядом от кистей до кончиков пальцев. Выступивший пот уже смыл засохшую кровь, мелкие порезы затянулись, а места, где она содрала себе кожу, покрылись тонкой коркой болячек. Кларк сжала свои ладони в кулаки, так сильно, что ногти больно впились ей в кожу, а затем снова безвольно опустила руки на пол.

Она убила Финна. Она и правда сделала это.

И теперь вокруг нее был только бушующий океан смерти. Она ужаснулась от мысли, что убийство парня, который не раз спасал ей жизнь, будет последним, что она сделает в этой жизни, перед тем, как умрет от рук и зубов ходячих или от обезвоживания. Или… поступить, как он?

Кларк медленно повернула голову и бросила взгляд на окно в конце коридора. Если она разобьет его, возьмет в руку осколок и… тогда не придется заканчивать все в муках. Ей все равно не выбраться отсюда, что еще могло ей помочь?

Кларк приложила ладонь к нагрудному карману, услышав раньше всегда успокаивавшее ее шуршание. Однако, в этот раз ей этот звук облегчения не принес. Она расстегнула куртку и аккуратно достала из кармана сложенный лист бумаги. Медленно развернула его и посмотрела на рисунок.

Карандаш уже немного поблек, а борозды в местах, где лист бумаги постоянно складывался, уже было никак не изгладить. Однако, это все еще была она. Девушка все так же мирно улыбалась, как тогда, в лунную ночь, когда Кларк ее нарисовала, поддавшись какому-то наваждению. Это был последний по-настоящему счастливый день в ее жизни. Эта улыбка, эти падающие на плечи волосы, большие глаза, прямой длинный нос и пухлые губы – один взгляд на собственное творение заставлял разум Кларк успокоится, чувствуя умиротворение. Так было до сегодняшнего дня. Теперь, даже развернув лист, она видела на нем не девушку, которую она встретила где-то когда-то, а то и вовсе выдумала. Перед глазами до сих пор была стекающая струйка крови и укрытое длинными черными волосами лицо.

Кларк закрыла глаза и сильно надавила пальцами на веки. Когда зрение вернулось к ней, она вновь посмотрела на рисунок. И вдруг она вспомнила…

***

– Уэллс?

– М?

– Да так, ничего.

Кларк приложилась губами к рожку мороженого у нее в руках, не отрывая взгляда от вершины огромного обелиска. Солнце едва ушло из зенита, поэтому ей то и дело приходилось щуриться, но оторваться от величественного монумента никак не получалось.

– Сетчатку себе выжжешь, – предупредил ее Уэллс.

– Ты говоришь, как моя мама, – насупилась Кларк.

– Если скажу, что тебе надо почаще ее слушать, то получу по затылку? – осторожно предположил парень.

– Именно, – улыбнувшись, ответила Кларк, и, наконец, нашла в себе силы оторвать взгляд от монумента, – Крутой он все-таки. Ну что, у нас есть еще время навестить Линкольна?

– Да, конечно, – кивнул Уэллс.

– Твой отец не будет потом ругать нас за опоздание?

– Не, – парень махнул рукой, – ему и так сложно находить время, чтобы провести его со мной, вряд ли он станет тратить его на то, чтобы отчитать нас. Сегодня же День Независимости! Празднуем на всю катушку.

– Ууу! – издала веселый возглас Кларк, подняв над головой сжатые в кулаки ладони, – Тогда вперед, к президенту!

Она впервые была в столице. С тех пор, как Телониус Джаха стал сенатором штата, у него практически не было времени на то, чтобы находиться у себя дома, в Бриджтоне, вместе с сыном, поэтому Уэллсу последние два года приходилось совершать такие вот поездки в Вашингтон. На этот раз Кларк напросилась поехать вместе с другом, чтобы избежать тягости семейного отдыха. В детстве она обожала проводить время со своими родителями, но в последнее время, стоило Эбби и Джейку оказаться вдвоем в одной комнате, все оборачивалось сплошным раздражением для каждого из них. Кларк оставалось лишь удивляться, куда же испарилась вся та любовь, что была между ними. Поэтому, когда родители дали свое добро – она была на седьмом небе от счастья.

Уэллс весь день водил ее по городу, но будто специально оттягивал момент, когда они смогут посетить центр Вашингтона, чтобы увидеть главные достопримечательности. Стоило ли говорить, что столица ее впечатлила? В отличие от огромного, но со всех сторон серого и монотонного Нью-Йорка, Вашингтон больше напоминал ей своей атмосферой родной Бриджтон. Это был город, застывший во времени. Большинство зданий выглядели, как постройки конца девятнадцатого века, и только центр города выделялся несколькими небоскребами. Когда же она увидела Капитолий, Белый Дом, монумент Вашингтона и мемориал Джефферсона, то почувствовала острое желание прийти сюда с холстом и запечатлеть хоть что-то из этих величественных сооружений. До сих пор они не рассмотрели поближе только мемориал Линкольна.

Путь до него шел вдоль невероятно огромного фонтана, который начинался на возвышенности и простирался на сотни метров вперед в виде прямоугольной площадки, заполненной водой. Кларк и Уэллс неторопливо шли вдоль него, доедая свое мороженое. Кларк, как ребенок, постоянно смотрела по сторонам, стараясь не упустить ничего из виду. Она примечала для себя не только водную гладь, здания или раскинувшийся вокруг парк, но и множество людей, которые приехали сюда, чтобы отпраздновать. Тут были и местные жители, и приезжие, постоянно фотографирующие все вокруг, и туристы, говорящие на целой плеяде разных языков. Все это смешалось для девушки в одну картину, заставляя чувствовать тихий восторг от происходящего. Она предвкушала момент, когда опустится вечер, и над огромным монументом Вашингтона засияют вспышки от салюта.

Наконец, Кларк и Уэллс добрались до самого мемориала и, поднявшись по высоким ступеням, зашли под его свод. Линкольн восседал на огромном кресле, задумчиво и спокойно смотря вниз, словно приветствовал всех, кто пришел навестить его памятник.

– Да, внушает, – произнесла Кларк и прочитала надпись на стене за статуей, – «В этом храме, как и в сердцах людей, для которых он спас единство, память об Аврааме Линкольне сохранится навсегда»

– Представляешь, если бы мы жили, как тогда, – сказал Уэллс и посмотрел на подругу, – Я бы сейчас подавал тебе кофе с утра и называл хозяйкой.

– Ты и так это делаешь, – ответила Кларк, и они оба хохотнули, – Не, ты больно сильный, я бы отправила тебя на плантацию.

– Интересно, шутить про рабство около Линкольна вообще законно? – произнес свои мысли вслух Уэллс.

– Не будем рисковать, – улыбнувшись, предложила Кларк и с наигранной осторожностью посмотрела по сторонам, – Ну что, двинем домой?

– Давай, а то папа уже там со скуки помирает. Того и гляди, уедет опять на работу, – с легким оттенком грусти в голосе сказал Уэллс.

– Не сердись на него за это.

– Я не сержусь, – он пожал плечами, – я все понимаю. Идем.

Чтобы вернуться, им пришлось пересечь весь парк от начала и до конца, но Кларк это совсем не расстроило, разве что ноги от растянувшейся на весь день прогулки начинали побаливать. Когда они достигли улиц, то народа вокруг стало ощутимо больше. Тех, кто еще умудрялся работать по праздникам, наконец, отпустили домой, и они спешили к своим семьям. Некоторые шли, чтобы накупить еды на вечер, отчего в магазинах стояли длинные очереди. Телониус, к счастью, сам решил озаботиться вопросом праздничного ужина, так что Кларк и Уэллсу не пришлось бегать по мелким поручениям, и они смогли целиком и полностью посвятить себя отдыху.

Квартира Телониуса находилась в той части города, где старые здания стояли по соседству от небоскребов бизнес-центра, поэтому там толпа народа становилась особенно плотной. По улицам разносилась музыка, но Кларк не могла понять, откуда точно шел звук. Ей бы хотелось посмотреть на живой оркестр, марширующий по улицам. Помимо людей в повседневной одежде и деловых костюмах, начали показываться военные в парадной форме. Они ходили компаниями по пять-десять человек, некоторые даже, постоянно улыбаясь и смеясь, маршировали.

Кларк почувствовала вибрацию в кармане и достала из него мобильный телефон. На экране высветилась надпись «Папа». Кларк провела пальцем по экрану и приложила телефон к уху, и тут почувствовала сильный толчок. Кто-то врезался в нее, не заметив, отчего девушка выронила телефон и развернулась на девяносто градусов.

– Черт, – ругнулась она и наклонилась, быстро подняв телефон с земли, пока на него никто не наступил.

– Вот черт, – вторил ей мягкий женский голос, – простите, я вас не заметила.

Кларк подняла глаза и увидела виновато улыбавшуюся девушку в синем парадном костюме, с черным беретом на голове.

– Не разбила? – спросила она.

– Что? – оцепенев, не поняла Кларк и осознала, что на ее лице сейчас растянулась глупая улыбка.

– Ваш телефон, – уточнила девушка.

– Ой, нет, – она махнула рукой, – все в порядке, он у меня крепкий.

– Ладно… – девушка обернулась, посмотрев в сторону ожидавших ее товарищей по службе, – я тогда пойду догонять своих.

– Ладно, – продолжая глупо улыбаться, повторила Кларк.

Девушка кивнула и пошла своей дорогой, но затем еще раз обернулась, найдя глазами в толпе Кларк, которая все еще смотрела ей вслед, и улыбнулась в ответ.

– Кларк? – услышала она голос из динамика.

– Ай, блин, да-да-да, я тут, – поспешила она откликнуться на голос отца, который, должно быть, слушая весь этот шум у себя в трубке, уже мог чего только не навыдумывать, – Привет, пап. Да, все в порядке.

***

Она, наконец, поняла, почему от одного изображения на листке бумаги исходило столько спокойствия и умиротворения. Это была не просто улыбающаяся девушка, это было дыхание прошлой жизни. Лучший момент прекрасного дня, который каким-то образом смог по прошествии пары лет выветриться из ее памяти, но навсегда оставить едва заметный отпечаток. Это была не только девушка из толпы, но и Уэллс, таскающий ее по городу, и его отец, разрывавшийся между работой и сыном, но нашедший время, чтобы приготовить вкусный ужин и сводить детей на салют, это был ее отец, который, при всей огромной вере в дочь, не переставал ни на секунду за нее беспокоиться. Это была жизнь, какой она была раньше, и какой она еще может стать, если только не перестать сидеть на полу.

Воспоминания привели Кларк в чувство. Они, и еще жажда. Девушка вдруг почувствовала, что во рту у нее пересохло, ведь она не пила со вчерашнего вечера.

Кларк поднялась на ноги и пошла на кухню, в надежде отыскать воду в бутылках, но там был только наполовину заполненный чайник. Открыв его крышку и понюхав воду, Кларк с огорчением поняла, что та давно протухла, да еще и смешалась с накипью так, что напоминала скорее бульон.

Она вышла в коридор и первым делом проверила подпертую ею дверь. В нее кто-то периодически стучался, но сильного напора не было. Если уж дверь продержалась всю ночь, то и еще немного простоит.

Кларк попыталась открыть еще пару квартир, но у нее уже не было сил, чтобы выбить дверь, а пули закончились. Она попыталась найти какой-нибудь подходящий для этого дела инструмент, но открытая ею квартира была не богата на инвентарь. В ход пошел кухонный нож, но его лезвие откололось от рукояти, когда Кларк слишком сильно на него нажала. Она попробовала несколько раз ударить по дверной ручке рукояткой, надеясь ее сбить, но в какой-то момент ее рука соскользнула и она сама больно ударилась. Зарычав от боли и накатившей злости, Кларк ударила ногой по двери, но и это не возымело эффекта. Она заставила себя остановиться. Сил оставалось не так уж и много, и если ей предстоит выбираться из всей этой передряги на своих двоих – придется экономить каждую каплю.

Кларк снова посмотрела на дверь, которая едва подрагивала от ломящегося в нее ходячего. Тяжело вздохнув, она поняла, что другого выхода у нее не было. Нужно просто это сделать.

Спустившись вниз по лестнице, она отодвинула подпиравшую дверь швабру, после чего сама прислонилась к ней, дабы та не распахнулась настежь. Аккуратно отходя назад, она позволила просунуться внутрь сначала руке ходячего, затем его голове. Еще недавно это был мужчина средних лет, его лицо едва трогала щетина. Темные волосы выпали из его головы неровными клочками, оставляя на голове проплешины. Кожа на лице посерела и сморщилась, с носа оторвалась целая полоска плоти, которая теперь висела, прилипнув к щеке, обнажив кость и мышцы под ней. Шипя и продолжая напирать, мужчина повернул свою голову и посмотрел на Кларк. Она уже не пыталась разглядеть что-то в этих пустых лицах. Да, раньше это были люди. Больше нет.

Она вонзила лезвие дедушкиного ножа мертвецу в висок, после чего схватила обмякшее тело за руку и быстро втащила его внутрь, тут же снова заперев дверь. Затащив ходячего на лифтовую площадку, Кларк присела рядом с ним на колени и занесла нож, но затем остановилась. Она попыталась представить, как это будет, чтобы хоть как-то себя подготовить. Затем перерезала ходячему горло, но буро-черная жижа не била из него, как кровь из живого человека, а просто слегка растеклась. Кларк, сдерживая рвотные позывы, макнула в нее свои пальцы, почувствовав, насколько та была гуще, чем обычная кровь. Чувство омерзения заиграло новыми красками. И все же девушка нашла в себе силы нанести кровь ходячего себе на лицо. Однако, этого было явно мало. Кларк решила, что чем раньше она с этим разберется, тем лучше, поэтому, не церемонясь, разрезала одежду на животе мертвеца, а затем, морщась и постанывая от отвращения, вспорола ходячему живот. Вонь накатила новой волной, намекая девушке, что худшее было впереди, как будто та этого и так не понимала. Когда Кларк окунула руки в потроха, то ее желудок, наконец, не выдержал, и девушку стошнило. Как не странно, это принесло ей некоторое облегчение, теперь ее не так мутило. Вытащив руки наружу, Кларк начала слой за слоем наносить вязкую массу себе на одежду, сначала спереди, затем, как могла, покрыла ею спину. Вонь стала настолько концентрированной, что девушку едва не вырвало второй раз, но через какое-то время ее обоняние смирилось с происходящим, слегка притупив эту гамму запахов.

Не теряя времени, Кларк сразу направилась к двери, на этот раз широко распахнув ее, и с ужасом осознала, что ей предстояло дальше.

Ходячие были похожи на шевелящееся море. Их было так много, что на ближайших улицах она даже не видела хоть каких-нибудь просветов. Не важно, какое направление она выберет – все равно ей придется буквально проталкиваться через этот поток тел, и стоит тем почувствовать хоть какой-то подвох… Кларк живо представила, как ее разрывают на куски, а она не сможет даже убить себя, ведь там было слишком тесно, чтобы пошевелить рукой. А после, если от нее хоть что-то останется, она встанет и на этот раз продолжит путь без всяких подозрений, как полноценный член нового главенствующего вида на Земле. Она обратила глаза к хмурому небу и произнесла:

– Господи, помоги мне.

В такой ситуации стоило призвать себе на помощь всю удачу, которая только могла существовать во Вселенной. А затем она двинулась вперед. Медленно, не спеша, ковыляя, стараясь подражать их движениям. Ее трясло от страха так, как никогда раньше. На лбу сразу же появилась испарина, которая грозила смыть едва засохшие кровь и потроха ходячего, но окружившей ее толпе пока что это было невдомек. Они лишь циркулировали несколькими большими потоками, качаясь и постанывая. Места было так мало, что Кларк едва удавалось лавировать между своими соседями. Иногда какой-то ходячий на полном ходу задевал ее плечом, выбивая девушку из равновесия, после чего еще какое-то время смотрел на нее и недовольно ворчал, но большей агрессии не проявлял. Каждый раз, когда это происходило, Кларк понимала, что вот-вот сойдет с ума от страха. В какой-то момент один из ходячих, который шел, выставив вперед руки, коснулся спины Кларк, и его пальцы застряли в ее волосах. Поняв, что у них никак не получается расцепиться, ей захотелось просто закричать, рвануться вперед, начать брыкаться, лишь бы вырваться из этой хватки. Чудом Кларк удалось успокоить саму себя, после чего она, заведя руки за спину, начала не спеша распутывать волосы и, наконец, освободилась.

Теперь про себя она почти не замолкая повторяла, насколько это была тупая, дерьмовая затея. Но пути назад не было, оставалось лишь приспосабливаться к обстановке, надеясь, что когда-нибудь в этой толпе станет посвободнее, и она сможет выбраться.

На грани ей пришлось держаться несколько часов. Ходячие шли медленно, и не давали двигаться против потока. Кларк даже не понимала, куда они ее уводят, и боялась попросту заблудиться. Через какое-то время это перестало ее волновать. Усталость и жажда смешались со страхом, превратив ее в вялую, трясущуюся куклу. Когда она вдруг перестала чувствовать касания идущих рядом тел и поняла, что видит перед собой дорогу, то сначала даже не поверила своим глазам. Ходячих вокруг все еще было полно, но теперь можно было хотя бы выбирать себе место посвободнее, чтобы не бояться случайных столкновений. Идти стало спокойней, и Кларк позволила себе слегка ускориться. Солнце уже стояло в зените и, словно забыв, что на дворе был ноябрь, нещадно пекло покрытую кровью с ног до головы девушку.

Когда ходячие разбрелись по сторонам еще сильнее, Кларк, наконец, разглядела названия улиц. Ни одно из них не показалось ей хоть немного знакомым. Похоже, мертвецы увлекли ее в южную или западную часть города, которые они особо тщательно не изучали. Пока солнце было высоко в небе, она точно не могла определить стороны света. Кларк поняла, что заблудилась и понятия не имеет, куда ей идти. От осознания этого факта, она почувствовала, как усталость навалилась на нее с полной силой. Ей захотелось присесть прямо тут, посреди улицы, и просто уснуть хотя бы на пару часов, но ноги сами понесли ее дальше… куда-то, лишь бы только не останавливаться. Сейчас ей так хотелось жить, что никакая боль и усталость не могли ее остановить. Нужно было сделать что-то еще, но мысли уже лихорадочно путались в ее голове, мешая рассуждать трезво. Обнажены были одни инстинкты, но пока они держали ее на ногах, Кларк позволяла им вести себя.