Текст книги "Как решит судьба (СИ)"

Автор книги: monbijou

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

– Кстати об Омере, он сегодня придет знакомиться с сыном.

Дефне рассказала ей о вчерашнем разговоре и о решении ничего не планировать заранее. Попробует действовать по обстоятельствам в этот раз.

Ей вдруг стало остро жаль Седу, у нее практически не было личной жизни, она много сил и времени уделяла другим. Однажды, отвечая на вопрос Дефне, ее подруга грустно заметила, что свидания с мужчинами, на которые она иногда ходит, ничем не заканчиваются, и в жизни остаются все те же любящие ее люди: дочь, друг и подруга с сыном. Они – ее семья.

Дефне вернулась с работы около шести вечера и с удивлением увидела, как сын катался по дорожке у дома на красном велосипеде. Айшегюль наблюдала за тем, чтобы он не выезжал на проезжую часть дороги. Она рассказала Дефне, что утром заезжал Патрик и завез Мерту велосипед, а ей просил передать букет цветов. Пока Мерта не было рядом Дефне предупредила няню, что скоро у них будет гость и это – отец Мерта. Было видно, что эта новость поразила Айшегюль, она никогда не задавала Дефне вопросов о личной жизни, не спрашивала, как появился Мерт. Для нее Дефне была хорошей женщиной и отличной матерью, добрым человеком, остальное ее не касалось, и в этот раз, сдержав свое естественное любопытство, она осталась спокойной. Дефне решила до прихода Омера оставить Мерта гулять на улице, думая, что любопытный сын сам вернется домой, когда увидит гостя возле дверей дома, и вообще, чем меньше эта встреча будет подготовлена, тем лучше.

В гостиной ей бросился в глаза букет из темно-красных, почти бордовых роз с редкими веточками жасмина. Аромат был такой, что она, едва открыв входную дверь, почувствовала его, на карточке было только одно слово: «Спасибо». Слезы навернулись на глаза сами собой. «Ну почему он такой внимательный, такой чудесный? А, может, со временем я полюблю его?» – думала Дефне, перебирая бархатные лепестки роз, потом некстати вспомнила свою реакцию на Омера и, отгоняя всякие мысли, поднялась к себе. Она едва успела переодеться, как раздался звонок входной двери. Не торопясь, Дефне спустилась, догадываясь, что Омер сейчас смотрит на гуляющего на улице Мерта, и открыла дверь.

И вот он стоит на пороге ее дома, широко улыбаясь и нежно глядя на нее черными глазами ее сына. Не успела она пригласить его в гостиную, а в дверь уже барабанил Мерт. Как она и предполагала, увидев незнакомого человека, он оставил велосипед Айшегюль и пошел в дом разбираться. Войдя, он с минуту рассматривал гостя, потом, почему-то оробев, отправился на кухню, и оттуда позвал мать. Няня вошла следом за Мертом, увидев Омера в гостиной, она высоко подняла брови и искоса посмотрела на Дефне, несомненно заметив сходство отца и сына. Дефне представила их друг другу и пошла к Мерту. Малыш стоял на кухне и, обхватив грязными руками стакан, жадно пил воду.

– Мамоцька, это кто? – почему-то шепотом спросил он.

– Давай сначала помоем руки, потом ты пойдешь познакомиться. Это Омер, он пришел увидеть тебя.

Зная, что дальше последует бесконечные вопросы, она подняла сына на руки и отнесла в ванную комнату.

Когда они вошли в гостиную, Айшегюль уже не было, а Омер стоял у окна. Услышав шаги, он повернулся и пару минут молча разглядывал сына. По его лицу было видно, что он потрясен, возможно тем, как Мерт на него похож, или тем, какой он уже большой. Дефне понимала, что Омер был очень растерян и не знал как начать разговор, поэтому взяла инициативу на себя.

– Мерт, познакомься, это Омер, он приехал специально, чтобы познакомиться с тобой.

– Омер – дядя вцера? Он твой друг, как Патрик?

– Нет, душа моя, Омер – твой папа. – сказав это, она с тревогой ожидала реакции сына.

Взгляд Мерта изменился, он медленно подошел к отцу, рассматривая его, затем остановился, и его рука потянулась к затылку. Омер сел, в глазах стояли слезы, он тоже увидел жест ребенка, узнал его и был взволнован.

– Ты сто мой папа? Как у Дзимми? – наконец спросил малыш.

– Да, я – твой папа, а кто такой Джимми?

– Дзимми – аптал. – проговорил малыш, потом спохватившись, посмотрел на мать, покачал головой и добавил: – Это слово плохое, его говорить нельзя. А где ты зывёс?

– Я живу далеко, в другой стране.

– А поцему? У Дзимми папа зывёт дома. А поцему ты зывёс не со мной?

Омер взглянул на Дефне, словно спрашивая у нее ответ на этот вопрос, но она молчала и не желала вмешиваться в их диалог.

– Я не знал о том, что ты родился, иначе я жил бы с тобой.

Рука Мерта опять потянулась к затылку, помолчав и переварив слова отца, он снова приступил к расспросам:

– А сто зе разве мама тебе не сказала, сто я родился?

– Нет, сынок, не сказала.

– А поцему?

– Я обидел ее, и она уехала. Я долго не знал, где она, потом нашел и узнал, что ты родился. И теперь я приехал, чтобы вас увидеть и забрать с собой.

Малыш подошел еще ближе, подумал и облокотился о колени отца.

– А зацем обидел? Маму нельзя обизать. Ты просенья попросил?

– Да, я просил прощенья, но не знаю простила ли она.

– Так проси есе и больсе не обизай, а то я рассерзусь. А сто это у тебя в пакете?

– Я принес тебе игрушку.

Омер вынул из пакета коробку с самолетом и, отдавая Мерту, сказал, что на таком же только большом самолете они полетят домой, в Турцию. Но тут Дефне прервала их разговор, сообщив, что Мерту пора ужинать и готовится ко сну. По обыкновению Мерт стал упрямиться, Дефне посмотрела на Омера, словно ища поддержки, и сказала сыну, что папа тоже будет с ним ужинать, а потом уложит его спать. Мерт взял Омера за руку и повел на кухню.

Во время ужина, даже набив едой рот, он пытался задавать вопросы, но Дефне жестко пресекла его потуги, пригрозив, что, в противном случае, папа уйдет в гостиную. Малыш замолчал, потом попросил разрешения посидеть у отца на коленях и, наконец, сказал, что папа должен отнести его на ручках на второй этаж. Омер безропотно выполнял все просьбы сына. Приятная тяжесть его маленького тела на коленях и в руках пробуждала в нем неиспытанные до сегодняшнего дня чувства.

Этот маленький человечек был его продолжением, в нем текла его кровь, он был удивительно похож на него, даже привычка чесать затылок была той же. Как такое может быть? Когда, в какой момент они зачали это чудо? Теперь все обиды, оскорбленное самолюбие, неуместная гордость казались ему фатальными ошибками. Как он мог бросить Дефне, не подумав о возможных последствиях их близости. Он столько потерял, и это уже не восполнить. Его сын родился и рос в чужой стране, он говорит на чужом языке и, неизвестно еще, согласится ли Дефне возобновить их отношения.

Эти размышления и вопросы без ответов будут мучить его потом, а сейчас он наслаждался близостью сына и Дефне. Они едва поместились в небольшой ванной комнате, Дефне мыла сына, Омер ей помогал, как и должно было бы быть с самого начала. Мерт был так полон впечатлениями, что забыл даже про лучшего друга, одиноко лежавшего на бортике ванной. Омер отнес малыша на кровать и по его просьбе почитал ему на ночь. Глаза малыша слипались от усталости, но он не выпускал руку отца и, уже засыпая, спросил:

– Ты есё придес?

– Конечно, Мерт, я буду приходить каждый день. А потом мы будем жить все вместе.

– И мама тозе? Ты обесяес?

– Я сделаю все, что в моих силах. Спи спокойно.

Омер поцеловал сын в лоб и хотел выйти, но Мерт схватил его руку.

– Нет, подозди, посиди есё.

Дефне, стоявшая в дверях, слушать этого больше не могла. Она заплакала и вышла из комнаты. Спустившись вниз, налила чаю и попыталась успокоиться, но стало только хуже. Айшегюль, сидевшая в гостиной, подошла к ней, обняла ее за плечи и прижала к себе. У нее в глазах тоже стояли слезы. Она тихо гладила волосы Дефне и шептала на родном языке слова утешения.

Омер спустился через полчаса, у него было лицо человека, пережившего душевное потрясение. Черты лица словно вытянулись, взгляд потемнел и потух. Он присел за кухонный стол и попросил у Дефне что-нибудь выпить. Виски, которое она налила ему в стакан, выпил залпом неразбавленным. Сидел молча, потом поднял на нее взгляд и заметил, что она плакала, поморщился, как от боли, и прошептал:

– Прости, простите меня оба. Я был неправ. Если бы не тетя со своей безумной идеей меня женить, не было бы любви на прокат, а я, возможно, никогда не встретил бы тебя, и тот чудесный человечек наверху не родился бы. Сейчас мне больше нечего сказать. Я приду завтра.

Он встал, и так как Дефне осталась сидеть, подошел к ней, нагнулся и поцеловал в голову.

На следующее утро Дефне чувствовала себя больной, слишком много событий было пережито накануне. Мерт проснулся рано, еще до ее отъезда на работу и, узнав, что отца нет, и когда он придет никто сказать не может, стал скандалить и требовать, чтобы ему дали позвонить и поговорить с папой. Он хотел идти с ним на детскую площадку. Дефне понимала, что малышу очень хочется придти туда именно с папой, чтобы всем его показать, и пообещала сыну решить этот вопрос. Она позвонила Омеру и объяснила ситуацию, спросив, может ли он сегодня уделить время Мерту. Тот с энтузиазмом откликнулся, заявив, что если сын хочет, он сейчас же приедет и проведет с ним целый день, только ему нужно знать режим дня малыша, чтобы вовремя его покормить и уложить отдыхать.

Айшегюль спустилась на кухню, когда Дефне уже докармливала сына.

– Вы сегодня рано встали, Дефне, да и Мерт уже на ногах.

– Доброе утро, Айшегюль. Малыш уже позавтракал. Скоро приедет его отец, потому что Мерт хочет провести именно с ним сегодняшний день.

– Но, наверное, мне нужно подстраховать господина Омера, он же в первый раз останется с ребенком.

– Да, и я хотела вас попросить о том же. Расскажите ему режим дня, покажите, чем кормить, но не вмешивайтесь, даже если что-то, по вашему мнению, пойдет не так. Пусть сами разбираются.

– Хорошо. Я, на всякий случай, никуда не уйду из дома.

– Мерт собирался с отцом на детскую площадку, хочет его всем показать.

– Дефне, они так похожи, прямо невероятно, не обижайтесь, но от вас у Мерта нет ничего. Что же вы теперь будете делать? И что будет с господином Патриком?

– Нет у меня ответа на эти вопросы, Айшегюль, я не знаю.

Вернувшись от Дефне, Омер долго не мог успокоиться, он был в таком странном состоянии, что ни сидеть, ни лежать не мог, поэтому вышел на улицу и решил немного пройтись. Конечно, до приезда сюда он уже знал о существовании Мерта, видел его фотографии, но совсем другое дело увидеть сына в реальности. Этот смуглокожий, темноволосый малыш продолжал род Ипликчи, благодаря ему мать и отец Омера и его дальние предки будут продолжать жить, и гены их будут передаваться другим поколениям Ипликчи. Если бы только он тогда стреножил свою гордость и выслушал ее объяснения, он мог бы быть с Дефне и вместе с ней ждать рождения их первого ребенка. Мерт так удивительно просто принял его в свою жизнь, не хотел его отпускать пока не заснул, а ведь он видел его в первый раз. Что это? Зов крови? Как же ему теперь уехать и жить без них в ожидании редких встреч? Дефне согласилась познакомить его с малышом и не против их общения, но видит ли она себя частью его жизни, или он останется просто отцом ее сына? Его пребывание в Нью-Йорке ограничено временными рамками, так что же за такой короткий срок он может сделать, чтобы убедить Дефне возобновить их отношения, а еще лучше, вернуться вместе с сыном домой.

Ему вдруг остро захотелось разделить с кем-нибудь радость сегодняшнего дня, не раздумывая, он набрал номер дядя и попросил разрешения заехать к ним с новостью чрезвычайной важности. Омер остановил такси и через пятнадцать минут был уже в квартире Суде. Очевидно, дядя предупредил ее о визите, потому что они оба сидели на кухне за чаем, явно ожидая его. Дядя поднялся ему навстречу, а Суде продолжала сидеть с подозрением разглядывая его взволнованное лицо. Омер думал как начать разговор и решил сказать главное:

– Я сегодня видел своего сына.

Родные были настолько ошеломлены его сообщением, что не задав ни одного вопроса, просто продолжали смотреть на него, ожидая продолжения.

– Почти три года назад Дефне здесь родила нашего сына, его зовут Мерт, сегодня я был у нее дома и видел его.

– Так Дефне была беременна, когда ты ее бросил? – с возмущением сказала Суде. – Ты кто после этого?

– Успокойся, Суде, Омер наверняка не знал, – вмешался господин Неджми, – в нашем роду негодяев не было.

– Ну да, конечно, если ты спишь с девушкой, мозгов не хватит просчитать последствия. – не сдавалась Суде, потом уже другим тоном спросила. – Ну и какой он, новый Ипликчи?

Казалось, Омер только и ждал этого вопроса. Он с восторгом, прыгая с пятого на десятое рассказал о том, как малыш на него похож, что у него та же привычка, как он сразу доверился ему и держал его руку, пока засыпал. Родные молча, но с интересом слушали его страстный и немного путанный рассказ, они впервые видели Омера в состоянии почти измененного сознания. Когда он говорил о своем ребенке, на лице его блуждала блаженная и немного глупая улыбка. Даже Суде смягчилась, и ее следующий вопрос Омеру прозвучал вполне дружелюбно:

– А мы сможем его увидеть? Подумать только, я стала тетей, а у тебя, папа, появился внук. Но я еще поговорю с Дефне, от меня-то можно было это не скрывать, вот же обманщица.

– Сынок, я очень счастлив за тебя, за вас с Дефне, ты искал ее, но нашел гораздо больше. Мы потом оговорим все детали, я вижу, что сейчас тебя радость переполняет, поверь, мы ее разделяем, правда, Суде?

Широко улыбаясь Суде молча кивнула головой.

– Да, братишка, хоть ты по-прежнему осел, я очень рада за тебя и Дефне. Завтра же позвоню ей и напрошусь в гости, теперь она у меня не отвертится.

Они посидели еще немного, не перебивая слушали Омера, уже в который раз рассказывавшего о сыне с гордостью и восторгом. От «ледяного водопада» не осталось ничего, и таким он нравился им несравненно больше. Наконец, Омер понял, что родным надо дать отдых, простился, обещав завтра еще позвонить, и вернулся в гостиницу.

А утром его разбудил звонок Дефне.

========== Глава десятая. Зов крови? ==========

Когда Омер подъехал к дому Дефне, он увидел своего сына, стоящим у окна. Заметив отца, выходящим из машины, малыш помахал ему рукой и, улыбаясь, смотрел, как тот подходит к дому. Едва Айшегюль открыла дверь, он бросился к нему и обнял отца за ноги. Тот подхватил его и на руках понес в гостиную. Сидя на коленях у отца, он с любопытством осматривал его лицо и, наконец, произнес:

– Я думаю, сто ты на меня похоз, только у меня нет бороды. А сто ты с ней делаес? И поцему она у тебя растет, а у меня нет. А когда она у меня вырастет?

Айшегюль с улыбкой наблюдала за ребенком.

– Мерт, дорогой, если ты задал папе вопрос, то пусть он сначала ответит.

Но его мысли уже перескочили на другую тему, он сообщил отцу, что сейчас они идут гулять на детскую площадку. Он поедет на своем «лисапеде», а папа пойдет рядом, если на площадке не будет Джимми, то надо подождать. Да, действительно, Дефне говорила ему, что Мерт горит нетерпением представить своего папу всем друзьям по играм, поэтому такие ритуальные выходы для знакомства будут, очевидно, регулярными. Но Омера это нисколько не напрягало, напротив, он был очень рад. Что может быть лучше, чем проводить время с сыном, наверстывая упущенное, к тому же он может постоянно встречаться с Дефне, и можно будет организовать совместный выход куда-нибудь, например, к родным, которым он дал обещание познакомить их в ближайшее время с малышом Ипликчи.

Дождя сегодня не было, но было прохладно. Мерт оделся быстрее обычного, ему не терпелось выйти на улицу. Детская площадка, на которую он ходил гулять с мамой или няней находилась в конце квартала, в небольшом, но уютном парке. Няня вывезла велосипед из гаража, и Мерт гордо сообщил папе что это подарок Патрика – друга мамы, Айшегюль бросила быстрый взгляд на Омера, увидела, что он поморщился, и улыбнулась. Ей нравился Патрик, он был такой внимательный и заботливый, а этот красавчик прибыл уже на все готовенькое, а где он был, интересно, когда малыш был крохой, и Дефне пришлось разрываться между работой и сынком, чтобы прокормить их обоих. Пусть сначала постарается и заслужит такую красавицу и умницу, как Дефне.

Омер с сыном не спеша поехали в сторону парка. Прохожие, знавшие Мерта, останавливались на улице, чтобы с ним поздороваться, и он всем гордо рассказывал, что к нему приехал папа – при этом он показывал на Омера – и теперь они вместе будут ходить гулять. Соседи улыбались, внимательно глядя на незнакомого мужчину, они видели его первый раз за три года.

Наконец, малыш добрался до детской площадки. Еще издали он увидел Джимми, который, по обыкновению, занял качель и просто сидел на ней. Мерт посильнее нажал на педали, и велосипед помчался вперед, а Омер, не ожидавший такой прыти от сына, прибавил шаг и почти побежал. Не доезжая до качелей, он слез с велосипеда, подождал отца, взял его за руку и прошелся по площадке, привлекая внимание Джимми. Маневр удался, Джимми открыл рот, наблюдая за высоким бородатым мужчиной, который держал Мерта за руку. Поняв, что его заметили, малыш решил, что пора идти в атаку, не отпуская руку отца, он подошел к качелям и встал напротив Джимми.

– Ну сто? – спросил он. – Я сегодня присел с моим папой. Ты видис какой он больсой и сильный, и у него борода. А знаес у кого бывает борода?

Джимми, как зачарованный, отрицательно помотал головой.

– Она бывает только у сильных пап. – продолжал фантазировать Мерт.– Вот у твоего папы нет бороды, как у тебя или у меня. Так сто, мой папа сильнее твоего. Пусти-ка, меня папа сейцяс покацяет до неба, а ты смотри.

И Джимми уступил ему место… Удовлетворенно кивнув, Мерт забрался на качели, и папа, который в душе восхищался его изобретательностью, пряча улыбку в бороду, начал раскачивать сына, который требовал качать еще сильнее и выше. Накачавшись вволю, сообразительный сын обошел другие детские уголки, знакомя папу по тому же сценарию со всеми другими своими приятелями. Они увлеклись, и Омер потерял счет времени, а когда посмотрел на часы, то увидел, что время обеда Мерта давно прошло, сейчас уже было время дневного сна. Он нарушил режим трехлетнего ребенка в первый же день. «Хорош папа, тебе ребенка больше не доверят и будут правы», – думал он про себя. Он торопил малыша поскорее возвратиться, но тот и сам уже порядком устал, поэтому вяло крутил педали, тогда Омер взял сына на одну руку, а другой приподнял велосипед и заторопился домой, приведя малыша в неописуемый восторг. Он жалел, что Джимми не видел этого.

Мерт ел плохо, глаза слипались, ложка валилась из рук. Еду им разогрела Айшегюль, она хотела докормить своего воспитанника, но он отказался, сказав, что кормить его может только папа. С трудом, но Омер докормил сына, и уже почти спящего, понес в кроватку, раздел, и малыш уснул, едва голова коснулась подушки. Он с нежностью смотрел на свое чудо и улыбался. Мерт разметал во сне пухлые ручки, ротик чуть приоткрылся, и малыш сладко посапывал. Омер вспомнил, как на детской площадке сын «запугивал» папой мальчика по имени Джимми. Неужели его обижают? Надо будет уточнить у Дефне и няни. Пока он здесь он может ходить с ним, но что будет, когда он уедет? Сердце сжалось, он общается с малышом всего второй день, но уже не представляет своей жизни без его тяжелого тельца в руках, доверчивых глаз и сладкого детского запаха. Удивительным было и поведение Мерта, он только вчера узнал своего отца, но тянулся к нему и нуждался в нем так, словно тот был с ним с самого рождения. Его сын… Что скажет Синан, он всегда так мечтал о ребенке. Наверное, был бы счастлив возиться с Мертом.

Как ожил бы его дом с приездом малыша! Он даже стал прикидывать, где можно было бы сделать детскую комнату. А лучше было бы вообще переехать, найти дом побольше с бассейном и поставить во дворе детский уголок. Да мало ли что еще можно было бы придумать, если бы сын и Дефне были с ним. Семья! Он возвращался бы домой в семью, где его ждали бы любимые жена и сын, и рассказывали бы друг другу как провели день. Можно было бы завести собаку, ведь детям полезно иметь домашних животных.

Но прежде надо было найти подход к Дефне. В первый же день она дала ему понять, что на легкое восстановление отношений он может не рассчитывать. Анализируя их первый разговор в кафе, он понял насколько болезненным был для нее период после их расставания, если она сразу дала ему понять, что не нуждается в нем и закрыла для него свое сердце. Его попытки приблизиться к ней и установить физический контакт, хотя бы просто обнять и прижать к себе, уж не говоря о большем, неизменно наталкивались на ее сопротивление. Он вспомнил, как быстро она забывалась когда-то в его объятиях и поцелуях, сейчас же этот канал чувственного воздействия был наглухо закрыт. Она изменилась и стала жестче в общении с ним.

Оставив спящего сына, он спустился на кухню. Айшегюль ждала в гостиной, она разогрела Омеру обед и сказала, что ей надо уйти часа на два. Когда Мерт проснется, он должен обязательно выпить стакан теплого молока, на улицу лучше больше не ходить, есть игры дома в его комнате, или, на крайний случай, тепло одевшись, можно поиграть на заднем дворе. Дефне звонила и сказала, что будет дома в шесть вечера. Когда она ушла, Омер проверил еще раз спящего сына, потом решил присесть в его комнате на маленьком диванчике и неожиданно для себя провалился в глубокий сон. Такими их и нашла вернувшаяся с работы Дефне.

Рабочий день она провела волнуясь о сыне. Айшегюль звонила несколько раз с рассказом о том, что делают отец и сын, куда пошли и в каком часу вернулись. Дефне знала, что они ходили на детскую площадку в парк, и предвкушала рассказ ребенка об этом походе, знала она также, что они пропустили время обеда. То, что сдвинулся весь режим дня, было плохо, Мерт пообедал и заснул позднее обычного, стало быть вечером будет капризничать и не ляжет спать в положенное время.

Если в отношениях отца и сына все было более или менее понятно, то ее отношения с Омером никуда не сдвинулись. Они проводили вместе очень мало времени, казалось у них нет никаких общих интересов и тем для разговора, кроме Мерта. Иногда ей казалось, что Омер растерян и у него нет четкого плана действий по отношению к ней.

Седа за обедом поинтересовалась, как прошла встреча отца и сына, но видя, что подруга отвечает односложно и чем-то сильно озабочена, не стала настаивать на расспросах, когда будет готова, расскажет сама. Дефне спросила Седу нет ли каких-нибудь новостей от Патрика. Оказалось, что он звонил ей и сообщил, что приедет завтра вечером.

– Кстати, спрашивал о тебе и о том, как прошла встреча малыша с отцом.

– Интересно… Он вернулся к прежней форме общения? Опять будет меня игнорировать и говорить обо мне с тобой?

– Не знаю. Дефне ему непросто, он ревнует тебя. Вспомни себя, ведь Омер, наверняка, давал тебе повод для ревности. А Патрик молодой, очень привлекательный мужчина, на которого женщины смотрят с вожделением, он не привык ревновать, это не его роль, обычно все бывает наоборот, дорогуша.

Дефне почувствовала укол ревности и растерялась.

– И что? Я же его ни от кого не прячу, он не моя собственность, может принимать знаки внимания от кого угодно и любить кого хочет.

Седа с недоумением взглянула на нее, потом тихо спросила:

– А это что сейчас было, ты его ревнуешь что-ли? Дефне, ты уж разберись с собой, кого из них двоих ты хочешь.

– Никого я не хочу. Мне нужно возместить Патрику его расходы на меня. Я поговорю с ним, когда он вернется.

– Вот так, сразу! Хочешь испортить с ним отношения? Давай! Даже его безграничное терпение по отношению к тебе имеет пределы, я полагаю.

Они в молчании закончили обед и вернулись на работу, разойдясь по своим кабинетам.

Когда Дефне вернулась домой, Айшегюль не было, а Омера и Мерта она обнаружила спящими. Решила их не будить и пошла в ванную комнату, надеясь принять ванну с эфирным маслом и сбросить с себя усталость последних дней. Через полчаса размякшая и расслабленная она вышла, обернувшись полотенцем, и увидела Омера, стоящего в коридоре, он ее явно ждал. Медленно подойдя к ней, втянул ноздрями ее запах, знакомый, сладковатый запах жасмина и, перебирая рукой мокрые пряди волос, стал телом мягко подталкивать Дефне в ее комнату. Закрыл за ними дверь, приблизился вплотную и впился в ее губы, настойчивым, почти грубым поцелуем. Ее лицо вспыхнуло, и она почувствовала, что краснеет, тело охватила уже знакомая истома, мозг отключался, осталось только желание, бешено пульсирующее внутри. Он спустил полотенце и немного отступил, чтобы посмотреть на нее, потом поднял на нее потемневший, неподвижный взгляд, снова притянул к себе, заставив почувствовать его возбужденность, и не отрывая глаз, словно гипнотизируя, стал оттеснять к кровати. «Вот и все, – ехидно прошептал кто-то ей на ухо, – как просто он тебя получил обратно, ты уж даже и не сопротивляешься». Край кровати затормозил ее движение. Она вздохнула, уперлась руками ему в грудь и глухо спросила:

– А мое желание имеет значение?

Еще весь во власти предвкушения от грядущей близости он непонимающе взглянул на нее.

– Мне казалось, мы оба этого хотим.

– Ключевое слово здесь – казалось. Думаешь, если ты так просто получил любовь Мерта, то и со мной можно проделать такую же штуку. Должна тебя разочаровать, твои чары надо мной более не властны, тебе не удалось соблазнить меня.

Дефне почувствовала, как он еще крепче сжал ее в объятиях, и добавила:

– Попробуешь взять силой?

Омер отпрянул, словно от удара. Обнаженная и не глядя на него, она достала белье, оделась, натянула домашнюю одежду и вышла из комнаты. Он стоял молча, пытаясь совладать с бушевавшими в нем чувствами, когда спустился вниз, она заваривала чай и спокойно спросила у него, что он будет пить. Взяв ее руку, Омер заставил взглянуть на себя.

– Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто я так давно тоскую по тебе, что..

– Я понимаю, – перебила она, не дав ему закончить фразу, – но ты не сможешь меня вернуть таким образом, я сама должна этого захотеть.

Проснувшийся Мерт без посторонней помощи вылез из кроватки и спустился на первый этаж, где были его родители. Он бросился к матери, возбужденно пересказывая случившееся утром. Она терпеливо, не перебивая, с улыбкой слушала его, а Омер ждал момента, чтобы задать вопрос, который его беспокоил с утра:

– Дефне, а на детской площадке его обижают?

– Нет, я не замечала, почему ты так решил?

– Он пытался запугать мной и моей бородой мальчика Джимми, который, как я понял, не дает ему качаться.

Дефне прыснула.

– Что серьезно? Пугал твоей бородой?

– Да, он вполне грамотно доказал Джимми, что борода растет только у сильных мужчин, а у мальчиков и слабых пап она не растет. Мой сын очень сообразительный! Он ведь не сразу к этому мальчишке подошел, а обошел площадку, давая Джимми нас разглядеть.

– Ну и ну! У него нет конфликтов с детьми, только с Джимми разногласия из-за качелей и девочки Шелли.

– У нас уже и девочка есть? Мне пора беспокоиться?

– Ну, она ему нравится. Очевидно, он еще немного подумает и с твоей помощью нанесет новый удар по сопернику, забрав и Шелли тоже.

– Да, соперников надо оттеснять.

Дефне сделала вид, что не расслышала его замечания.

Омеру оставалось пробыть в Нью-Йорке еще неделю. Каждый день он приходил к Дефне увидеть сына. Если была хорошая погода, гулял с ним в парке или присматривал за ним, когда Мерт катался на велосипеде, если лил дождь, они оставались дома, придумывая разные игры. С Дефне Омер общался мало, она утром уходила на работу и возвращалась после шести вечера, они ужинали вместе и проводили вечер в гостиной за разговорами. Омер расспрашивал Дефне о первых месяцах ее жизни здесь, о том, как протекала беременность, как родился их сын, какие курсы она закончила, он словно торопился в тот короткий промежуток времени, что у него остался, узнать всю ее жизнь за три года. Сама же она не задавала вопросов о его личной жизни, но расспрашивала об общих знакомых, о делах в «Пассионис» и была опечалена, узнав, что свадьба Синана и Ясемин не состоялась, что девушка разорвала помолвку, вернув жениху кольцо.

– Как же Синан пережил все это? Он так был счастлив и так ее любил, насколько я помню.

– Это произошло без меня. Но когда я вернулся, он все еще выглядел подавленным, хотя и пытался не подавать виду.

– А как долго ты пробыл в Риме?

– Месяцев семь.

– Довольно долго. И чем ты занимался все это время?

Омер почувствовал, как они ступили на зыбкую почву необходимых, но невозможных для него откровений. Что делать? Рассказать – значит уничтожить хрупкое доверие, которое между ними зародилось, и его надежду на возобновление отношений. Промолчать – обернется ударом для нее и невосполнимыми потерями для него, если однажды все это вскроется. Но рассказать ей правду он не решился, надеясь, что она никогда не выплывет наружу. Он стыдился этого периода жизни, который догнав его сейчас, может повредить его имиджу, а главное, погубит его мечты о семье с Дефне и Мертом. Струсил и ответил уклончиво:

– Ничем не занимался, общался с друзьями, рисовал, пытался пережить свое разочарование. Злился, пил, хотел забыть тебя. Но не смог, как видишь. Ты мне снилась очень часто, я скучал по тебе. А ты, что делала ты?

– Выживала, учила язык, ходила на курсы, ждала Мерта.

– Ты вспоминала нас, меня?

– Да, часто, ведь у нас было много хороших моментов. Даже если бы хотела забыть, растущий в моем животе малыш, не давал мне сделать это.

– Дефне, давай уедем. Здесь вы в чужой стране, вернемся домой, в наш дом с красной дверью. Может купим новый дом, побольше. Мы сможем быть семьей. Мерт счастлив, когда мы вместе. Если хочешь, попросим Айшегюль поехать с нами, что ей здесь делать одной. Подумай, обещай мне подумать.

– Хорошо, я подумаю.

Суде позвонила Дефне на следующий день после позднего визита Омера, попеняв на нее за скрытность, сообщила, что они рады появлению Мерта и хотели бы познакомиться с новым членом семьи Ипликчи. Она пригласила Дефне с Мертом в гости в субботу в первой половине дня. Когда Мерт узнал о предстоящей поездке к родственникам, он заволновался. Отец объяснил ему, что мужчину зовут господин Неджми, но он может называть его дедом, дедушкой, а девушку зовут Суде, к ней можно обращаться тетя, или, как она сама захочет.

Омер заехал за ними около десяти часов часов утра, хотя Мерт поднял весь дом гораздо раньше и с нетерпением выглядывал в окно, ожидая отца. Он хотел было подождать его на улице, катаясь на велосипеде, но Дефне категорически воспротивилась этому, так как потом сына пришлось бы мыть и переодевать. Сама она оделась очень быстро, выбрав джинсы и тонкий пуловер красного цвета, слегка подвела глаза и уложила волосы крупными завитками. Ей все-таки было приятно, когда Омер смотрел на нее восхищенным взглядом. Вот и в этот раз, увидев ее, он сказал, что она необыкновенна красива и Мерт, который уже держал отца за руку поддакнул ему. «Вот же маленький попугай, – подумала она, – пытается копировать во всем отца». Она чуть не забыла взять с собой лимонный пирог, который испекла накануне, зная, что сестра Омера его особенно любит.