Текст книги "Как решит судьба (СИ)"

Автор книги: monbijou

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

– Да? – встрепенулась Нихан. – За кого? У тебя еще кто-то на примете есть? Ты чего такая скрытная стала, Дефне?

– О, Аллах! Ты как назойливый комар! Если будет нужно, найду за кого. Достаточно разговоров на эту тему, впереди еще много времени, успеем не по разу обо всем переговорить. Давайте я вам чаю заварю.

Дефне встала, к ней присоединилась Айшегюль, Нихан пошла проверить спящих детей, и мужчины перевели разговоры на тему работы кафе.

Следующий день был днем расставания с родными, конечно, они будут созваниваться, как и прежде, но увидятся еще не скоро, у женщин в глазах стояли слезы, и Дефне особенно беспокоила бабушка, она просила ее заботиться о своем здоровье, чтобы через год встретить их полной сил и готовой к новому переезду.

На подъезде к Стамбулу Дефне позвонил Омер с вопросом, когда он может забрать Мерта, его рабочий день был уже закончен, и, возвращаясь к себе, он мог бы подъехать к ее дому. Не желая утруждать его долгим ожиданием, она предложила завезти Мерта сама, но пока подвозила Патрика к отелю и ехала к дому Омера, малыш успел заснуть, боясь его разбудить, Дефне позвонила Омеру и попросила открыть ей дверь. Он принял у нее сына и отнес в детскую комнату, где мать осторожно раздела малыша, время было не позднее, и была вероятность, что он скоро проснется, чтобы поужинать, поэтому Дефне решила немного задержаться.

Они были вдвоем в доме, где жили воспоминания о днях, проведенных когда-то вместе, на этот раз она не чувствовала скованности, была свободнее, потому что опасаться ей было уже нечего, все случилось: и то, чего она втайне желала, и то, чего она опасалась, через два дня ее пребывание здесь заканчивалось, и она возвращалась в ставшую ей уже привычной жизнь в чужой стране.

– Когда вы улетаете? – вопрос Омера прозвучал хрипло, и он прокашлялся, чтобы прочистить горло.

– Послезавтра, ты должен привезти сына к вечеру завтрашнего дня, наш самолет вылетает в час тридцать, и мы выедем утром, чтобы пройти вовремя все формальности. – она стояла в гостиной, глядя в окно на детский городок и не решаясь присесть.

– Мне жаль, что наши отношения и твое пребывание дома были омрачены в последние дни этим недоразумением. – он подошел очень близко, встав у нее за спиной, так, что она чувствовала тепло его тела.

– Недоразумение? – Дефне сделала шаг в сторону и обернулась к нему. – Что ж, если ты так видишь эту ситуацию… Полагаю, мужчина с богатым прошлым должен быть готов к сюрпризам такого рода. А женщина, которая будет рядом с ним, должна это принимать.

Он отошел от нее и сел на диван. – Ты говоришь так едко. Я надеялся, что возвращение приблизит тебя к нашему прошлому, где было много хороших, очень хороших моментов. Неужели я ошибся?

– Я помнила о них всегда, Омер. Иначе, не стала бы общаться с тобой. даже при наличии общего ребенка. – Дефне улыбнулась и села на стул у окна, максимально удаленный от дивана.

– Тогда почему ты меня отталкиваешь? Тем более после того, что между нами было. Я уверен, стоит тебе остаться в этом доме, прожить со мной хотя бы неделю, все твои опасения, страхи и предубеждения будут стерты нашими чувствами.

Она вздохнула и, сцепив руки за головой, откинулась на спинку стула: – Чтобы придти к подобным решениям тебе, Омер, понадобилось четыре года… А ко мне ты заявился три месяца назад с полным багажом прежней жизни, богатой на события, о которых ты хотел умолчать, но был вынужден мне поведать. И ты ждешь, чтобы я вне себя от счастья, что вновь обрела тебя и твою любовь быстренько вернулась к прежним чувствам? Но это невозможно! Дефне занервничала, выпрямила спину и положила руки на колени, сжав их в кулаки.

– Если бы ты появился на моем пороге, когда я носила нашего сына или сразу после его рождения, я бы не раздумывая, бросилась тебе на шею и уехала с тобой хоть на край света. Но ты не пришел. Я смирилась, понимая, что все трудности и минуты страшного отчаяния, которые мне пришлось пережить, были платой за мою ложь, за боль, причиненную тебе, за эту нелепую игру, в которую я оказалась втянутой из-за неразборчивости и глупости моего брата. Это была расплата за мои поступки, и я не роптала. Но теперь, думаю, этот счет закрыт.

Произнесенные ею слова сильно задели Омера, он встал и, подойдя к ней, присел на карточки, чтобы видеть ее лицо, взял ее кулачки в свои руки и попытался их разжать.

– Дефне, я, правда, не понимаю, почему ты отталкиваешь меня с таким упорством, если продолжаешь любить? Только не пытайся убедить меня в обратном. Не лги, хотя бы сейчас.

Она встала, не желая встречаться с ним взглядом, опять повернулась к окну и глухо ответила:

– Не знаю. Возможно, мне нужно время для принятия решения, правда, каким оно будет я сейчас плохо представляю. Я могу повторить тебе только то, что говорила раньше: хочешь ‒ жди, если невтерпеж ‒ создавай семью с другой.

Он тоже поднялся, развернул ее к себе и спросил: – А ты не пожалеешь, если я приду к такому решению?

Ее глаза, казалось, потемнели, но, отвечая, она не отвела взгляд:

– Может быть и пожалею, но приму его, ведь еще несколько месяцев назад я считала тебя исчезнувшим из моей жизни навсегда.

– Ну, по крайней мере, у тебя еще есть время, я буду ждать, как и обещал.

Ничего не ответив, она подошла к нему и, взяв его лицо в свои ладони, припала к его губам неспешным, глубоким поцелуем, когда он попытался его продолжить, отстранилась и направилась к выходу, открыв дверь, оглянулась на пороге, охватив взглядом его самого и помещения дома, словно пыталась сохранить их навсегда в своей памяти.

Весь следующий день Омер провел вместе с сыном дома, стараясь его развлекать, но сам находился в подавленном настроении при мысли о том, что Дефне с Мертом уже завтра будут очень далеко от него, возможно, он возлагал слишком большие надежды на ее пребывание здесь, хотя, частично, они все-таки оправдались: она больше не отрицала своего чувства к нему, и воспоминания об их короткой близости каждый раз пьянили его, их отношения сдвинулись с мертвой точки раз она планировала вернуться домой в течение ближайшего года, хотя, конечно, вмешательство Фикрет и создало ненужную напряженность между ними, вернув прежние недоверие и подозрительность Дефне.

Он привез сына в назначенное время, помня о том, как тяжело малыш переживал расставание с отцом в Америке, Дефне попросила его проститься с ним сейчас и не приезжать завтра в аэропорт. Омер нашел Мерта, играющим в комнате вместе с Ларой, он присоединился к ним и, не заостряя внимание малыша на важности момента, сказал:

– Мерт, я поднялся к тебе, чтобы проститься до следующего раза. Ведь ты знаешь, что завтра вы возвращаетесь в Америку?

– Да, знаю, мамоцька сказала, сто я долзен собрать игруски. А когда ты приедес к нам? – малыш прильнул к нему всем телом.

Дефне вошла в комнату и встала у дверей.

– Я приеду очень скоро, ты даже не успеешь соскучиться. А потом, у тебя есть телефон… Ты можешь мне звонить… К тому же мы будем с тобой разговаривать по интернету.

Он говорил через силу, в горле стоял ком, у Мерта задрожали губы, и он обнял отца за шею.

– Я хоцю, стобы ты поехал с нами. Айсегюль не будет, мамоцька уйдет на работу, а с кем я буду?

– Ну, сердце мое, мамочка тебя одного дома не оставит, ты будешь или с ней, или с новой няней.

– Я не хоцю с новой няней, я хоцю с тобой. – слезы градом покатились из его глаз.

Лара встала и, подойдя к нему, стала осторожно гладить своего маленького друга по черным кудряшкам, выражая молчаливое сочувствие. Дефне не вмешивалась и молча наблюдала за ними.

– Давай сделаем так, когда ты приедешь домой, мамочка даст тебе календарь, и ты каждый вечер перед сном будешь зачеркивать прошедший день, а когда наступит апрель, я приеду. Договорились?

Подняв к нему залитое слезами личико, малыш кивнул, крепко обнимая сына, Омер терпеливо ждал, пока он успокоится, к счастью, той истерики, что случилась с ним при первом расставании с отцом в этот раз не было. «Он начинает привыкать к нашим разлукам», – грустно подумал он про себя. Выходя из комнаты, остановился у дверей, чтобы еще раз взглянуть на Мерта, который уже был занят игрой с Ларой, но почувствовав, очевидно, взгляд отца, его малыш обернулся и помахал ему рукой. Сдерживая волнение, Омер вышел следом за Дефне, не спускаясь вниз, остановился в коридорчике и взглянул на нее:

– Скажи, сколько еще таких сцен нам придется пережить, прежде чем ты усмиришь свое упрямство?

Она молчала и смотрела куда-то в сторону, потом ответила, не глядя на него:

– Я не могу сейчас остаться.

– Да почему? – вопрос прозвучал, очевидно, слишком громко, потому что разговоры на кухне стихли.

– Да потому что я сама должна принять это решение и вдали от тебя, чтобы потом, когда возникнут трудности ‒ а они будут обязательно ‒ я не сожалела, что была так неосмотрительна и поторопилась, находясь под твоим воздействием. – в тон ему ответила она.

В глазах Дефне появились слезы, раздражение Омера сменилось чувством сожаления от скорой разлуки, он обнял ее, прижав к себе и наклонив голову ей на плечо, нашел, как прежде, заветное местечко за ухом, она обхватила руками его спину, как прежде, и они замерли так на несколько мгновений, потом, придерживая ее лицо за подбородок, он поцеловал Дефне и, не оглядываясь, ушел. Она прошла по коридору и закрылась в ванной комнате.

Схватив шаль, Седа вышла на улицу, машина Омера стояла у дома, и он сам, едва сдерживая слезы, сидел за рулем, не решаясь уехать, она подошла и, открыв дверцу, без приглашения забралась на сиденье рядом с ним.

– Омер, я долго молча наблюдала за вашим треугольником и поняла одно: она любит вас, не исчезайте из ее жизни, напоминайте о себе, но не давите. Она вернется, возможно, не так быстро, как вы хотите, но вернется обязательно. Если вы правда любите ее ‒ дождетесь.

Он с удивлением взглянул на нее: – Вы же подруга Патрика…

– Я их общая подруга и не хочу, чтобы они оба были несчастливы, приняв неправильное решение.

Ничего больше не добавив, она вышла из машины и, не обернувшись, вернулась в дом.

Самолет в Нью-Йорк вылетал в пол-второго дня, но выехать решили за три часа, чтобы успеть сдать арендованную машину и, не спеша, пройти регистрацию. Исо пришел накануне отъезда переговорить со своей подругой, не желая делать кого-либо свидетелями разговора, они вышли на террасу в сад. Дефне начала первой:

– Исо, я не хочу делать вид, что ничего не замечаю, хотя, обычно, обо всем, что происходит у меня под носом, узнаю последней. Айшегюль тебе нравиться?

Не отвечая, Исо смотрел куда-то вдаль, потом его взгляд переместился на лицо подруги и он ответил:

– Да. Очень нравится. Дефо, ты меня знаешь, я вовсе не герой любовных историй, романтиком меня назвать трудно. Но мне кажется, что с этой женщиной я мог бы прожить всю оставшуюся жизнь.

– Ничего себе… Ты собираешься сделать ей предложение? А она знает о твоих чувствах и намерениях. – широко улыбаясь, Дефне схватила его за руку.

Немного смутившись от ее восхищенной улыбки, он ответил:

– О чувствах, наверняка, как любая женщина догадывается. О браке я с ней, конечно, не говорил. Не уверен, что согласится, вдруг у нее другие планы.

– Исо, ну сколько можно тянуть кота за хвост. Сделай предложение, и все будет ясно. Зачем зря время терять, если вы оба хотите одного и того же? – Дефне осеклась, сказав это, она вспомнила, что то же самое и примерно теми же словами ей говорил Омер.

– Притормози, Дефо… Вот проводим вас, соберусь с мыслями и поговорю с ней.

Улыбаясь, подруга недоверчиво подняла брови: – А по жилью и работе вопрос решился, что-нибудь нашли?

– Да, я присмотрел ей первый этаж небольшого дома на той же улице, где вы жили, на одного человека хватит. А на работу в кафе ее обещал взять мой знакомый, у них там место освободилось, и для начала она поработает там, а я присмотрю, чтобы ее никто не обижал. Дальше увидим, как обстоятельства сложатся.

Дефне надоело стоять и она села на одно из кресел, похлопала рукой по другому, приглашая Исо занять его.

– Ты ей уже об этом сказал?

– Да. Завтра сходим посмотреть жилье, но пока она и здесь может остаться, срок оплаты закончится только через два дня. – Исо развернул кресло, чтобы быть лицом к Дефне и, поерзав на хлипком сиденье, вдруг задал ей вопрос:

– Ты мне лучше скажи, пребывание здесь что-то прояснило в твоих планах? Ты возвращаться собираешься?

Опять то же самое! Дефне попыталась унять внутренне раздражение, но все равно ответила с некоторым вызовом в голосе:

– Вы все спрашиваете меня об этом… Я вернусь к этому вопросу через год. Сейчас у меня много планов по работе, вот определюсь с ними и буду думать о возвращении домой.

– А что с Омером? – задавая вопрос, Исо слегка наклонился и не сводил глаз с ее лица.

– А что с ним? Ничего… – она смело встретила его взгляд, но не выдержав, наклонилась, якобы для того, чтобы перешнуровать ботинок.

Исо усмехнулся, ее отвлекающие маневры были ему давно знакомы,

– Дефо, не юли и оставь в покое ботинок, я тебя слишком хорошо знаю. Думаешь, я ничего не заметил?

– Ну, если заметил, так зачем спрашиваешь? – разозлилась она. – Не знаю, мне нужно обо всем подумать.

– А по-моему ты все решила. Не решаешься только это озвучить. Мне-то советы даешь, а сама пытаешься всех обмануть.

– Знаешь, я никого не обманываю, и вообще, не хочу об этом говорить. Все. Точка.

Осуждающе покачав головой, Исо оставил ее одну и вернулся на кухню, где Айшегюль уже накрывала на стол.

Когда они заканчивали ужинать, в дом приехал неожиданный гость ‒ Синан, ему предложили место за столом, поблагодарив, он попросил у Седы уделить ему несколько минут для разговора. Самым подходящим местом для этого опять оказалась терраса в саду, они прошли туда, не заметив Лару, которая, услышав голос Синан, спускалась на кухню, рассчитывая повидаться с ним перед отъездом.

Седа предложила гостю присесть на кресло, где недавно сидела Дефне, но он отказался, и она тоже предпочла стоять. Несколько минут они молчали, никто не решался начать говорить первым, наконец, Синан произнес:

– Седа, мне очень жаль, что завтра вы улетаете, и что наше знакомство было таким коротким. – он взглянул на нее, она слушала, опустив глаза и теребя рукой бахрому шали, накинутой на плечи. – Конечно, мы мало знакомы, но вы поразили меня с первой встречи, вы необыкновенная, чудесная, умная женщина, каких мало, и мне будет жаль, если наше знакомство прервется.

Она бросила на него взгляд исподлобья, явно не ожидая такой откровенности.

– Почему же оно должно прерваться? – возразила она. – Есть телефоны, интернет, самолеты, в конце концов.

– То есть вы хотите сказать, что не будете против, если мы продолжим наше общение? – переспросил он.

– Нет, против не буду. Вы были довольно откровенны, давая мне лестную, возможно, несколько приукрашенную картинку меня самой и …

Он подошел к ней очень близко и, взяв за руку, перебил ее: – Я ничего не приукрашивал, я вижу вас такой, думаю, такая вы и есть на самом деле.

– Это слова влюбленного мужчины. Вы не находите? – и она серьезно посмотрела ему в глаза.

– Вероятно так… – грустно улыбаясь, сознался он. – Вам это неприятно?

Седа улыбнулась ему в ответ и неожиданно коснулась своими пальчиками его губ.

– Я не возражаю, Синан. Вы нравитесь мне, нам – поправилась она.

– Вам? – удивленно переспросил он.

– Да, мне и Ларе. – подтвердила Седа. – Мы будем рады видеть вас у нас дома, приезжайте в гости, будем ждать.

Синан облегченно выдохнул, восхищенно глядя на Седу, он неуверенно развернул ее к себе, прижал и, чуть помедлив, словно спрашивая себя, можно ли это, поцеловал ее. Лара, наблюдавшая за ними из салона, потихоньку вернулась в свою комнату.

На следующий день, подруги едва успели позавтракать и собрать вещи, как уже пришло время отправляться в аэропорт. На это раз они без проблем разместились сами и уложили свой багаж, так как Айшегюль и Исо, решившие их проводить, ехали на его машине, а Патрик ждал их в аэропорту.

Все вместе они представляли довольно внушительную группу из уезжающих и провожающих, и присоединившийся к ним Синан увеличил ее еще на одного человека. Он выразил сожаление Дефне и ее друзьям по поводу их короткого пребывания в Стамбуле, сказав, что не мог не увидеть их еще раз и не проститься с ними, но все прекрасно понимали, для кого он приехал и незаметно сдвинулись в сторону, чтобы дать им возможность переговорить. Седа казалась расстроенной, этот человек вошел в ее жизнь совершенно неожиданно, конечно, она не могла сказать, что полюбила его, но при мысли о том, что они больше не увидятся, у нее начинало щипать в глазах, и, стараясь не заплакать, она прибегала к испытанному средству: сильно сжимала мочку уха. Ларе в отличие от матери плакать разрешалось, когда Синан, наклонившись, поднял ее на руки, она обняла его за шею и заплакала, он гладил ее по аккуратной головке с косичками и успокаивал, как мог:

– Лара, плакать не надо. Мы скоро увидимся, я обязательно приеду к вам в гости. Твоя мама меня уже пригласила.

Она подняла заплаканное лицо, посмотрела на него, потом на мать и спросила:

– Правда?

Синан утвердительно кивнул головой и добавил для большей убедительности:

– Зачем мне тебя обманывать? Жди меня в гости в апреле.

Слезы еще держались на ее длинных ресницах, но она уже опять была маленькой взрослой девочкой, соскользнув на пол, она прижалась к его боку и, глядя на мать, уточнила:

– Ведь ты не против, чтобы Синан приехал? Думаю, ты тоже должна взять отпуск, и мы могли бы опять поехать куда-нибудь втроем.

Айшегюль тем временем, рассказывала Дефне о новой няне для Мерта, которая была ее хорошей знакомой.

– Дефне, конечно, мы с ней не похожи, и Мерту на первых порах придется привыкать. Она старше меня, строгая, но очень спокойная, честная женщина, любит детей и медицинская справка у нее тоже есть.

– А опыт работы няней?

– Да, и больше, чем мой. Но, наверное, вы сначала встретитесь, обговорите все детали, посмотрите друг на друга, а потом уже ты будешь решать. Жить в твоем доме она не будет, у нее в Америке есть большая семья, хотя они тоже на нелегальном положении.

Дефне обняла бывшую няню Мерта.

– Спасибо, Айшегюль, нам жаль расставаться с тобой. – и, обращаясь к сыну, напомнила: – Сердце мое, прощайся с няней, она остается здесь, помнишь, мы вчера говорили об этом.

Айшегюль присела, и малыш обнял ее за шею, она расцеловала своего воспитанника и расплакалась, когда он сказал:

– Я тебя осень люблю, Айсегюль. Я буду осень скуцять.

– Мы еще увидимся, Мерт. – проговорила она, вытирая слезы. – Когда вы вернетесь сюда домой, мы будем часто видеться.

– А когда мы вернемся? – спросил малыш, посмотрев сначала на няню, потом на мать.

– Скоро, малыш, когда придет время. – ответила Дефне.

Но объявили посадку на их рейс, подруги с детьми пошли вперед, Патрик с их багажом в обеих руках, замыкал эту небольшую группу, они направились к стойкам регистрации, а потом дальше в зону вылета и когда, помахав на прощание, они скрылись из глаз, Синан и Исо с Айшегюль разошлись по своим машинам.

На работу Синан приехал понурым, машина Омера стояла у офисного здания, Шюкрю был на своем обычном месте, махнув ему рукой в знак приветствия, Синан прошел мимо, разговаривать ни с кем не хотелось, так же молча, глядя сквозь сотрудников и не реагируя на болтовню Дерьи, он закрыл дверь кабинета, через десять минут вошел Омер, ничего не говоря, сел на диван. Оба молчали, без слов прекрасно понимая друг друга, у обоих в сердце была пустота, заполнить которую могли только летевшие в самолете две женщины.

Глядя в окно на голубое небо, Синан первым нарушил молчание:

– Как думаешь, после весенней презентации мы сможем взять недели две-три отпуска?

И так как его друг молчал, он перевел на него взгляд, увидел, что тот улыбается, и облегченно рассмеялся.

– Конечно, брат, – ответил Омер, – мы не дадим двум подругам никакого шанса забыть нас…

Конец первой части.

Комментарий к Глава тридцать первая. Уйти, чтобы вернуться.

*месджида – мусульманское молельное помещение

*джоггинг, jogging, анг., ‒ бег трусцой

========== Эпилог. ==========

Рабочий день давно закончился, Синан перед уходом заглянул в кабинет друга и удивленно спросил:

– Ты домой не собираешься?

Омер оторвался от бумаг. – Пока нет, хочу кое-что доделать.

– Может поедем ко мне? Посидим, выпьем. – похоже Синан понимал, почему друг допоздна собрался работать в пустом офисе.

Омер выдавил улыбку. – Нет, брат, спасибо, давай в другой раз.

Синан понимающе кивнул и, взглянув на друга еще раз, вышел.

Огорченный отъездом Дефне и Мерта, Омер не спешил уходить, решив разобрать бумаги, накопившиеся за пару дней, что хорошего в пустом доме и грустных мыслях о близких людях, которые летели уже где-то над Атлантикой. Он позвонил Щюкрю и попросил принести ключи от машины, потому что собирался задержаться на работе допоздна. Водитель поднялся на пустой этаж, и его шаги гулко раздавались в тишине коридора, он заглянул в кабинет главного дизайнера, дверь в который была открыта.

– Может быть, мне все-таки вас подождать. – с улыбкой спросил он.

Омер взглянул на него, слегка нахмурясь, улыбка водителя, всегда так тонко чувствующего его настроение, удивила, «Хотя, что за глупости… Никто не обязан разделять со мною траур», – подумал он и отрицательно помотал головой.

– Нет, спасибо, ты поезжай домой к семье.

– А завтра? – спросил Щюкрю. – все еще не двигаясь с места.

Омер удивился вопросу: – А что завтра? Все, как обычно…

Водитель кивнул. – Если у вас изменятся планы, просто позвоните мне, даже сегодня, я буду ждать вашего звонка.

Омер озадаченно посмотрел ему вслед, это было не похоже на всегда сдержанное поведение мужчины, «Может у него сын поступил, а он постеснялся мне сказать. А я даже забыл спросить», – ему стало неудобно и он решил связаться с ним из дома, чтобы поздравить. Время шло, но не так быстро, как он хотел, работалось все хуже, потому что на ум все чаще приходили счастливые моменты, проведенные вместе с Дефне и Мертом, особенно в доме матери. Вздохнув, он закрыл папки, его сидение в кабинете было бесполезной тратой времени.

Сев в машину, Омер решил сделать крюк по дороге домой и заехать на набережную, вода, ее тихий плеск, мерцание отражающихся в ней огней, всегда успокаивали его. Вода была похоже на Дефне, такая же неуловимо меняющаяся, но остающаяся постоянной и верной своему характеру, выбранной дороге и привязанностям к близким. Он подождет, да и другого выбора у него нет, возможно, она вернется раньше, чем планировала, он подождет и не даст ей затянуться в прежнюю жизнь в чужой стране, в отношения с людьми, в которых он чувствовал угрозу их общему будущему.

Домой Омер вернулся около девяти вечера, в окнах горел свет. «Что это со мной? Неужели свет забыл выключить? Иллюминация в доме с утра до позднего вечера», – вяло подумал он. Вошел в дом и замер у дверей. Внутри ясно слышалось присутствие человека, с кухни доносились смешанные ароматы жареных котлеток и тушеных овощей. Голос, который был ему так хорошо знаком произнес:

– Мерт, убери игрушки со стола, иначе пойдешь спать.

– Мамоцька, а сто я папу сегодня не увизу? – жалобно протянул его сын.

– Душа моя, я не знаю, когда он придет. Мы же решили сделать для него сюрприз, поэтому звонить не станем.

Слышно было, как Мерт запрыгал.– Сюрприз, сюрприз! Я хоцю сюприз. Я не хоцю спать, как зе без меня?

Эмоций было так много, что остановиться на какой-либо одной Омер не мог, как ни сдерживался, слеза брызнули из глаз. Судорожно вздыхая, он пытался их остановить, боясь, что сейчас кто-нибудь из них выйдет и увидит его в таком состоянии. Он не знал пока, на каких условиях Дефне вернулась, да разве это было так важно… И улыбки Щюкрю теперь тоже стали понятны, наверное, у него она взяла ключи от дома. Сердце заколотилось, в голове лихорадочно заметались мысли, конечно, завтра ни на какую работу он не пойдет, останется дома и будет очень осторожен в выражении своих чувств, чтобы не спугнуть ее, главное, не давить, а то она опять исчезнет на неопределенный срок. Он долго ждал, но у него есть силы собраться и остаться в этом же режиме еще немного, особенно теперь, когда они здесь. Омер сделал глубокий вдох и двинулся вперед со словами, имевшими смысл, когда тебя ждет семья:

– Я дома…