Текст книги "Лестница Пенроуза (СИ)"

Автор книги: maryana_yadova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Артур, которого Имс затрахал и в прямом, и в переносном смысле, вздохнул где-то даже с облегчением, и, сто раз предложив вызвать врача, налив чаю, напомнив про измерение давления и температуры и уложив на лоб начальства и любовника мокрое полотенце, отбыл в офис в сопровождении Миши.

Имс, который отродясь не страдал никакой мигренью, а о сосудах знал только понаслышке, выглянул в окно, чтобы удостовериться, что Артур действительно уехал. На подоконник рядом прыгнул Мерлин и облизнулся. Имс покладисто насыпал Мерлину корма, протянул руку, чтобы потискать, но своенравная животина прянула в сторону, скакнула на стол, потом на шкаф, где развалилась самым хамским образом и принялась вылизывать себе заднюю лапу.

***

На самом деле Имсу было не до кота. Он отправился в гардеробную, распотрошил пакет из аптеки и, наконец, добрался до заветной коробки. Название снадобья не говорило ему ни о чем, аптечная дама вчера клялась и божилась, что снотворное легкое, но эффективное, нужный промежуток времени он себе обеспечил – пора было приступать.

Разглагольствования Артура о необходимости предварительно собрать все сведения, проанализировать положение, прикинуть последствия – все это было, конечно, правильно – но так скучно! Такого занудства Имс уже досыта наелся на работе, и, не отрицая в принципе полезности подобной белиберды, решил, что хватит уже рассчитывать. Надоело. Как-то Миша рассказал Имсу забавную историю, которую назвал анекдотом и от которой у Имса в голове сохранилась одна только фраза: «Что тут думать – прыгать надо!» Фразу Имс еще тогда счел гениальной, а теперь как раз настал тот момент, когда она наилучшим образом характеризовала всю ситуацию. От бессодержательных размышлений на тему «а как лучше» только мозг портится, а своим мозгом Имс весьма дорожил.

Впрочем, самым главным было все же то, что ему было чертовски интересно. Так интересно, что все остальное смазывалось, уходило на второй план, а вперед лез азарт, и от этого сладко и с предвкушением вздрагивало где-то внутри, и рот расползался в бесконтрольной опасной усмешке.

Жизнь определенно становилась интереснее.

Имс почитал инструкцию, прикинул, хватит ли ему одной дозы, или уж сразу тяпнуть две, чтобы не мелочиться, и, выпив две таблетки, улегся на диван в ожидании.

Ничего не происходило. За окном орали птицы, явился Мерлин и сел на подоконнике, наблюдая за птичьим скандалом. Имс устроился поудобнее, поправил под головой подушку, некоторое время рассматривал потолок, переключился на замысловатый узор на обоях.

Потом стал смотреть в зеркало. Зеркало помещалось на противоположной стене, и Имсу с дивана видно было только отражение верхней части стены с матовым светильником и кусочком картинной рамы. Вообще, зеркала всегда влекли Имса. Он ощущал с ними какую-то странную, необъяснимую связь. Часто ему казалось, что если резко обернуться, то можно увидеть там, внутри зеркала, нечто такое, чего не найдешь здесь, с этой стороны стекла. Иногда, вот как сейчас, когда ему не видно было собственного отражения, а только фрагменты помещения, Имсу представлялось, что перед ним не отражающая поверхность, а окно, и нужно только успеть заглянуть за раму, чтобы увидеть то, что находится там на самом деле, прежде чем стекло снова станет тупо отражать привычные предметы.

Что-то было не так со стеной в зеркале. Имс подумал, что, наверное, обои выцвели, удивился, встал с дивана и вдруг понял, что стоит не у себя в комнате, а в большом зале, полном людей. Мужчины были преимущественно в костюмах, дамы – в коктейльных платьях, и все это выглядело точь-в-точь как деловой прием: сдержанный гул голосов, фоном – легкая музыка, общее приподнятое настроение публики.

Мимо проскользнул официант с подносом, заставленным фужерами с шампанским. Имс посторонился, чтобы не попасть под руку, уже осознавая, что, кажется, получилось – он во сне, и знает, что это сон. Как и в прежних, все вокруг него было поразительно реально, никаких смазанных граней или несуразностей, как бывает в обычных снах. Имс повел глазами в поисках Артура: почему-то он был стопроцентно уверен, что тот должен, просто обязан оказаться поблизости. В таких снах, как этот, Артур был обязательным элементом, Имса это вполне устраивало, и он не видел никаких причин, почему бы и в этот раз события не должны развиваться по накатанной схеме.

Но рядом Артура не оказалось, и Имс продолжал оглядываться в поисках. Он попал, кажется, в художественную галерею или музейный зал – вокруг наблюдались сплошь белые стены, увешанные картинами. Для увеличения пространства некоторые стены были заменены зеркалами, и Имс мельком окинул взором собственное отражение, чтобы удостовериться, что все в порядке с одеждой, все же заснул он на диване в джинсах и майке. Все действительно было в порядке – черный строгий костюм и, для снижения уровня пафоса, пестрый шелковый шарф на шее. Полный порядок – на первый взгляд. А на второй стало ясно – никакого порядка нет и в помине. Все было – хуже некуда.

Да, черный костюм. Да – шарф. Да, он точно знал, что вот это, в зеркале, – он сам. Своей собственной персоной. Имс даже рукой пошевелил, на всякий случай, чтобы уж окончательно убедиться. Отражение синхронно шевельнуло рукой, повело плечом. Имс понял, что инфаркт уже подкрался и случится прямо сейчас, невзирая на тренированный и молодой организм. Если бы Имс был в курсе про панические атаки, одна из них произошла бы с ним прямо сейчас, но, к счастью, об этом он не вспомнил. Было не до того.

В зеркале напротив отражался он сам, никаких сомнений, он это ЗНАЛ. И в то же время вместо себя он видел там – женщину. Длинноногую, с тонкой талией, округлыми бедрами и большой грудью, затянутую в облегающий черный костюм, с шикарными рыжевато-каштановыми волосами, в модных очках-стрекозах. Великолепную зрелой, всем знакомой красотой. И тут же, резко, как будто по голове приложили, ударило осознанием – не узнать это лицо с характерной широкой улыбкой было невозможно.

Имс превратился в Софи Лорен. И то, что он продолжал помнить, что находится во сне, ничуть не улучшало положения. Да к тому же все время неуместно хотелось одернуть юбку.

Кошмар высшего сорта.

Оторвать глаза от зеркала было невозможно, взгляд будто прилип к стеклу, а ноги – к полу. Имс продолжал с ужасом разглядывать себя, как вдруг отражение подернулось, слегка поплыло и внезапно, в одно мгновение он увидел в зеркале не кинозвезду, а самого себя, тоже в костюме, но уже при штанах и галстуке.

И в этот же самый момент за плечом раздался прекрасно знакомый голос, злой и раздраженный:

– Да ты что творишь?

– Артур, – шокированно сказал Имс, оборачиваясь, – ты это видел?

Артур смотрел на него с легко читающимся изумлением и возмущением одновременно, плотно сжав губы и нахмурившись.

– Сию же секунду верни имитацию! – прошипел Артур, подцепил Имса под локоть и поволок за ближайшую колонну, больно сжимая стальными пальцами.

– Какую еще имитацию? – тоже озлился Имс, дернул локтем, выдираясь. – Ты видел это? Как я сначала был бабой, а потом…

– Ты заболел? Ты и должен был быть бабой, какого черта ты вернул свой собственный вид в разгар операции, идиот?!

– Еще одно слово, и получишь в морду, – не остался в долгу Имс, хотя положение отнюдь не стало яснее.

Спиной он чувствовал, что атмосфера в зале стремительно меняется: голоса бубнили уже не умиротворенно, а тревожно, люди стали с напряжением поглядывать в их сторону.

Но то, что случилось дальше, Имсу точно не могло привидеться ни в одном кошмаре. До этого знаменательного дня у него вообще кошмаров не было, а вот теперь пришла пора. Просто он этого еще не осознал, как не осознавал и тогда, когда увидел, как Артур ловким, незаметным и естественным движением, словно в тысячный раз, вынимает из-за пояса пистолет, вытягивает руку, приставляя дуло ко лбу Имса и – стреляет. Звука выстрела Имс уже не слышал.

***

Испугаться он, конечно же, не успел. Зато очень больно приложился локтем и коленом, грохнувшись на пол, и едва-едва ухитрился не разбить нос о грязный бетонный пол. В левом запястье дернуло и защипало, Имс взглянул и увидел покачивающуюся прямо перед носом короткую иглу-катетер на тоненькой жилке и крупную каплю крови на коже.

Оказалось, он свалился с лежанки, вроде той, которые держат в отелях у бассейнов и на пляжах, а рядом с лежанкой он увидел маленький столик со странным прибором, к которому и шла жилка с катетером, и, рядом, точно такую же лежанку, на которой уже сидел Артур, расправляя рукав рубашки.

– Да ты охуел? – заорал Имс, зашипел от боли, снова задев запястьем о лежанку, и вскочил на ноги. – Я тебе голову сейчас сверну!

Артур смотрел исподлобья, тяжелым взглядом, чуть ссутулившись – приготовился дать отпор.

– Это я тебе сейчас голову сверну, за срыв операции! – гаркнул он в ответ.

Имс даже не представлял, что Артур умеет так орать.

– Ты выстрелил в меня! Прямо в лоб!

– А ты чего хотел? Чтобы я выстрелил тебе в рот? Так я его пожалел, но еще одно слово, и разобью не задумываясь! Или надо было в колено, чтобы ты там повалялся еще?

– Я тебя сейчас прибью, Артур, – сказал Имс самым спокойным своим тоном. Даже самому страшно стало.

– Ну попробуй, – отозвался Артур так же спокойно. – Это какой уже раз ты мне обещаешь? Со счета еще не сбился?

Имс прыгнул с места, прямо через лежанку, отводя плечо назад, чтобы бить сразу, используя инерцию тела, утяжеляя удар. Лицо Артура было уже прямо перед ним, он четко видел свой собственный кулак, летящий к смуглой скуле, и тут его дернуло будто тросом, выламывая из пространства, выволакивая прочь. Он то ли летел, то ли падал, и падал куда-то в неизвестность, еще успел подумать, что вот так, наверное, выдергивают спиннингом рыбу из воды, и проснулся.

***

Проснулся снова на полу. Теперь уж в своей собственной гостиной, на ковре, и с тревожным и сердитым лицом Артура прямо над собой. В Имсе еще кипели адреналин и злость, и понимание, что сон кончился, пришло с секундным запозданием, когда он уже успел схватить Артура за горло. Однако глаза у Артура вытаращились скорее от удивления, чем от того, что Имс сдавил ему шею.

Потом еще и извиняться пришлось.

Хотя где-то в глубине души, очень-очень глубоко, Имса все-таки царапал маленький притаившийся коготок разочарования из-за несостоявшейся драки. От совершенно дурацкой мысли, что с Артуром можно было бы подраться, Имс почему-то чувствовал не угрызения совести, как вроде бы должно было быть, а наоборот – прилив вдохновения. Если это можно так назвать.

Артур, способный немедленно дать сдачи, Артур, готовый к атаке, Артур-соперник и друг одновременно – вот чего не хватало, и именно сейчас Имс осознал это в полной мере. Артур из снов казался другим именно поэтому. Там он не ждал, пока Имс сделает первый шаг, тот Артур мог прийти и взять то, что считал своим, и Имса в том числе.

Имс искоса посмотрел, как Артур возится с чайником и заваркой. Перед этим Имс прослушал возмущенную речь о своем несознательном поведении, ненормальном для взрослого солидного человека, и о том, что подобные безрассудные поступки непозволительны и чреваты опасными, очень опасными последствиями. Теперь Артур взял тайм-аут, видимо, готовился произнести вторую часть воспитательного спича.

И Имс вдруг понял, что ему надо этих опасных последствий – и срочно. Что его до звона в яйцах задолбала привычка притворяться перед самим собой, вся эта удачная и стремительная бизнес-карьера, необходимость играть по правилам, подчиняться ритуалам социума. Он давно уже перестал задавать себе тот самый, простой и глупый вопрос: живу ли я так, как хочу? К чему? Такие вопросы теснятся в головах у неудачников, неспособных реализоваться в жизни, а у него-то все нормально, все офигенно, лучше не придумаешь – карьера, деньги, вся жизнь впереди.

Хандра. Сплин. Очень по-английски. Лучше не придумаешь.

Или придумаешь? Или стоит все же спросить себя еще раз – нравится или нет? Вот чего хочется именно тебе, мистер Имс, успешный бизнесмен тридцати пяти лет от роду? Или так – к чему ты стремишься, студент Имс, юный раздолбай девятнадцати лет, имеющий странную привычку выступать в качестве подопытного кролика для своего друга, гениального химика-недоучки Юсуфа? Или так – о чем ты мечтаешь, девятилетний обормот Имс, сбежавший от родителей, чтобы отправиться юнгой в кругосветное путешествие (беглеца поймали в порту Ливерпуля)?

Из задумчивости Имса вывел громкий стук, с которым Артур брякнул перед ним на стол чашку с чаем.

Артур всем видом олицетворял неодобрение – напряженной спиной, задранным подбородком, поджатыми губами и раздувающимися ноздрями. Имс склонил голову к плечу, разглядывая и прикидывая, тащить ли в кровать мириться или сам успокоится? В итоге выбрал компромиссный вариант:

– Арти, пойдем прогуляемся, м? – предложил Имс. – Давай, давай, а то ты сейчас вспыхнешь от возмущения.

Артур открыл рот, хотел было что-то сказать, наверное, опять о поразительной беспечности, но передумал, пошел в коридор и стал там шуршать – одевался. Имс вышел, как ни в чем не бывало, натянул куртку, в тесноте коридора положил руки Артуру на талию и подтянул к себе, ткнулся носом в ухо. Ухо было теплое и нежное, а вот локоть, вдавленный ему в солнечное сплетение – твердый и жесткий.

– Не злись, Артур, – мурлыкнул Имс.

Зря только понадеялся на быстрое прощение и покладистость – как-то незаметно для Имса Артур растерял всю уступчивость, строптиво пихнул-таки локтем в живот, да так сильно, что Имс охнул и вынужден был выпустить Артура из рук.

– Как ты только посмел? – шипеть Артур тоже умел отменно, как оказалось. – Ты же взрослый человек, что за мальчишеские выходки? А если бы я не смог тебя разбудить? Да я и не мог, пока не сдернул тебя с дивана и ты не свалился на пол! Что, если бы ты впал в кому, а?

– Ну Арти-и… – проканючил Имс, но и это не помогло.

Артур снова сел на любимого конька.

– Это опасно, мы говорили об этом, и ты со мной согласился! Ты со-гла-сил-ся со мной! А потом ты пудришь мне мозги выдуманной болезнью и лезешь прямиком в пекло! Имс, ты идиот.

– Арти, осади, на минуточку, я все же твой шеф.

– Это в офисе ты мой шеф, и я еще подумаю, как долго это продлится, а тут!

– О боже мой!

– Мы договорились, что будем делать это вместе, – продолжал кипеть Артур.

– Ну, я думал, ты там будешь, это считается?

Они уже спустились в лифте и вышли на улицу. Артур обернулся и посмотрел Имсу в глаза. Имс сделал самое невинное выражение лица и сложил губы бантиком.

– А ты определился, кто тебе нужен? – спросил Артур почти неслышно. – Кто? Я? Или тот, другой Артур?

Имсу показалось, что он с размаху впечатался в каменную стену.

– Вот как? А ты, дорогуша, определился, кто нужен тебе? Я, или тот, другой?

– Что ты имеешь в виду? – сузил глаза Артур.

– Не виляй, Арти, ты отлично меня понял, – бросил Имс, толкнув Артура плечом и углубляясь в сумрак Гоголевского бульвара. – Думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Как будто все время с другой картинкой сравниваешь?

– Имс!

Имс даже отвечать не стал, быстро шел вперед. Артур не отставал, но и не пытался идти рядом, Имс слышал, как стучат по асфальту его ботинки. Они пересекли бульвар и углубились во дворы, направляясь в сторону Волхонки и Пречистенской набережной. По причине позднего времени прохожих почти не было, последних они видели еще на бульваре.

Имс несся, не разбирая дороги, пытаясь унять внезапно вспыхнувшую ярость, подогревавшуюся еще на углях давешнего шока, когда Артур, ТОТ Артур, так спокойно выстрелил в него из пистолета. Имс так погрузился в свои мысли, что не заметил глухой внезапной тишины, охватившей все вокруг, густых антрацитовых теней, заливших кривые дворики. Он бы так и летел вперед, ничего не замечая, если бы Артур вдруг не схватил его за рукав.

Имс хотел было вырвать руку, но застыл – прямо перед ним, в проеме подворотни, стояли двое. Толком было не разглядеть – просто два силуэта, один повыше, другой чуть ниже.

Имс подвинулся, заслоняя собой Артура. От стены отделился еще один сгусток темноты, и силуэтов стало три. Имс сделал осторожный шаг назад и быстро прикинул диспозицию: трое против двоих, и, насколько он знал, на Артура особо рассчитывать не приходилось, вряд ли тут окажется полезным умение красиво держаться в седле или хорошо плавать. Имс же, кроме постоянных занятий боксом, успел в юности постичь неблагородное искусство уличной драки, проводя летние каникулы у тетушки в Манчестере.

Значит, трое на одного. Неизвестный противник против его довольно богатого опыта, так что вроде есть шанс.

Но расчетам Имса оправдаться было не дано. Рядом с теми тремя появился четвертый, и кто-то из них сказал тягуче, в нос, с явной издевкой:

– Закурить не найдется?

И четверо напротив засмеялись, весело и противно.

Имс начал потихоньку пятиться, прикидывая, как быстро сможет бежать Артур, как тот вдруг повел себя совершенно ненормальным, парадоксальным образом: он преспокойно положил руку на плечо Имса, прижал ладонь к имсову уху, и тут же прямо над головой грохнуло так, что сначала показалось – весь двор взорвался. Сейчас же на все лады завыли и заорали автосигнализации, где-то хлопнуло окно – но все это Имс слышал уже краем уха, потому что удирали он и Артур изо всех сил, как будто черти за ними гнались.

***

Они галопом вылетели обратно на бульвар, и, перемахнув его, сломя голову понеслись куда-то к Арбату, петляя по переулкам, чуть ли не с гиканьем перескакивая через урны. Артур мчался так, будто задумал побить все олимпийские рекорды, Имс бежал следом с одной-единственной мыслью в голове: что еще неожиданного сможет сегодня выкинуть Артур? Уверенность, что он знает своего ассистента вдоль и поперек, покидала его с каждым шагом.

Наконец они остановились в каком-то закоулке. Сначала не было слышно ничего, кроме хрипов и всхлипов двух пытающихся отдышаться людей, но постепенно стало ясно, что, кроме этих звуков, никаких других больше нет. Они явно оторвались от погони. Если она, конечно, была.

Имс плюхнулся прямо на краешек тротуара, потом подумал и лег. Артур упрямо стоял, хотя и уперся руками в колени, но садиться в грязь явно не желал. Имс мимоходом подивился такой стойкости в отношении тряпок, выдавил, захлебываясь воздухом:

– Вроде никого нет… Где мы?

– Кажется, уже… до Садового кольца добежали… – пробормотал Артур сипло.

Имс стащил с себя куртку и постелил рядом.

– Сядь, Арти.

Артур послушно сел, привалился к плечу. Дышали оба еще тяжело, натужно.

– Арти, Арти, – позвал Имс.

– А? – откликнулся Артур.

– Пистолет-то у тебя откуда, милый? – поинтересовался Имс. Просто спросил, на удивление и прочий энтузиазм сил уже не хватало.

– А? А! Не знаю, – сказал Артур.

Повисла тишина. Имс подвинулся, чтобы было удобнее, повернулся к Артуру и стал смотреть, как ходуном ходит его грудь, и щеки то вздуваются, то западают.

– Ну что? Не знаю! – повторил Артур с некоторой даже растерянностью. – Когда мы стояли там, и они… ну было ясно же, что они сейчас полезут… а что делать? И тут я подумал – был бы у меня сейчас пистолет!

– Ну? – спросил Имс с нетерпением.

– Что – ну? Не знаю я! Я подумал, а потом почему-то… сунул руку… за пояс… ну и он там… был.

– Чудно.

– Отъебись, – устало огрызнулся Артур. – Я тебе говорю, как есть, хочешь – верь, хочешь – не верь. Было все как-то… само собой, что ли… я даже не думал – рука сама знала, что делает. Все прошло без моего участия, я как будто со стороны смотрел… Бац – и уже выстрел, и уже мы бежим со всех ног… Ухо вот тебе прикрыл, чтоб не оглушило... Откуда знал?..

Помолчали.

Имс снова улегся, прямо над ним висело мутное, черно-синее городское небо, смазанное отсветом реклам и уличных фонарей.

– О, сколько нам открытий чудных… – с чувством продекламировал Имс.

– Пушкин, – строго проинформировал Артур.

– И гений, парадоксов друг, – сказал ему Имс.

– Угу, – хмыкнул Артур, наконец-то расслабляясь. – И случай, бог-изобретатель...

– Арти…

– М?

– Хочу тебя, дорогуша, – сообщил Имс.

– Что, прямо здесь? – изумился Артур.

– Что – прямо здесь? – в свою очередь удивился Имс и тут же сообразил. – А! Я не о том!

– А о чем? – спросил Артур с подозрением.

– Я о том, что я хочу тебя, а не того, другого Артура, – сказал Имс и закрыл глаза. Идти никуда не хотелось.

Глава 11

Артур

– Так зачем пошел в сон без меня? – Артур дрогнул лопатками, когда на них легли теплые пальцы, а потом жадно пробежались к шее.

Имс поразился.

– Все еще сердишься? Это застревающая психика, Арти, надо решать эту проблему…

– Если ты не помнишь, нам надо решать другую проблему, – отчеканил Артур. – Понять, с чем мы имеем дело. Вот смотри, что тут написано… «Достижение контроля снов может проходить с помощью специальных упражнений. В процессе перехода от бодрствования к осознанному сну практикующий может испытывать изменения в восприятии собственных ощущений – изменение звуков, чувства времени, ощущения тела…»

– Насчет изменения тела... Darling, тут ты прав на все сто. – Имс уселся рядом на краешек стола, отобрал книжку у Артура, мельком посмотрел на яркую обложку и отбросил в сторону. Глаза его блестели. – Знаешь, кем я себя увидел в этом сне? Можешь начинать издеваться. Софи Лорен!

– Ты был Софи Лорен?!

– Да, и там были еще какие-то люди, гламурная тусовка, дорого одетая, сливки общества, в общем… и все мы были в какой-то сногсшибательной картинной галерее, белой, с лепными потолками, кто-то произносил приветственные речи… и да, я был Софи, а тебя нигде не было. Меня чуть инфаркт не хватил в первые секунды, когда я себя в зеркало увидел…

Артур слушал очень внимательно и даже не улыбнулся. У ног отирался Мерлин и временами недовольно мяукал на высоких, пронзительных нотах. В окна смотрела темнота, уже еле заметно светлеющая на востоке. И Артур на одну минуту забыл, кто они – кем работают, где живут, что им предстоит завтра (кажется, кто-то приезжает тестировать какую-то разработку?.. Какую разработку? Кто именно приезжает?), словно бы вне времени очутился – и единственным привязывающим его к любой реальности звеном был Имс. Как странно. А ведь еще каких-то три месяца назад…

– Ну и как тебе это? Да я даже никогда не был поклонником Лорен! Хотя она, конечно, ничего даже сейчас... У меня на юбке был такой смелый для ее возраста разре-е-ез...

– Картинная галерея… – задумчиво произнес Артур, не обращая внимания на рассуждения о разрезах. – А знаешь, это ведь не случайно. В моем последнем сне вы с Коббом беседовали именно о картинах. Речь шла то ли о краже, то ли о продаже. Точно не могу вспомнить…

– Мы крадем картины? – вскинул брови Имс, и Артур слегка вздрогнул от этого непринужденного «мы».

– Не в буквальном смысле…

– Артур, прекрати загадывать загадки. Я и так все еще сам не свой после Софи – это что, мой собственный мозг грязно намекает на мою бисексуальность? Обзывает меня девчонкой?

– Имс, ну ты же не был Бритни Спирс!

– Артур. Никогда больше так не говори. А то я зациклюсь.

– Глок в моей руке тебя совсем не удивил, значит… Блядь. Откуда вот мне знать, что это глок? Но я ведь знаю! Точно знаю!

Артур поймал себя на чувстве, похожем на панику. Как-то неприятно засосало под ложечкой, словно перед прыжком с парашютом. Хотя ни с каким парашютом он, конечно, никогда не прыгал. Впрочем, теперь Артур уже ни от чего не стал бы зарекаться.

– Вернемся к картинам и кражам, – глубоко вздохнув, сказал он. – Я тут изучил некоторые материалы… и повстречался с одним человеком. В общем, долго объяснять, но я думаю, что мы в том мире крадем идеи. Из головы объекта. Из его сна. Из той деятельности сознания и подсознания, что происходит во сне.

Имс молчал. Изучал обои. Переваривал информацию.

– Как же мы делаем это?

– Ну… я пытался это себе представить, и вот что у меня получилось, – Артур открыл блокнот, где уже успел набросать пару примитивных схем. – Все, кто работает в этой области, говорят, что одним из способов вхождения в осознанное сновидение может быть некий условный знак. Сновидцу предлагается придумать его, и, когда этот условный знак появляется во сне, сновидец понимает, что спит, и входит в осознанное сновидение. Но тогда Кобб упомянул, что я могу «построить» сон – значит, мы не обходимся условными знаками, у нас целые заранее обговоренные ситуации, обстоятельства, интерьеры… То есть мы строим картинку «от и до» – где должны оказаться. Может быть, даже ее зарисовываем предварительно.

Артур с изумлением посмотрел на Имса – тот даже задышал чаще, как бывало, когда он возбуждался.

– Продолжай… – попросил Имс. – Ничего более занятного в жизни не слышал.

– Очевидно, мы сначала следим за объектом, вычисляем, какие условия покажутся ему естественными, и потом строим их. Хотя, с другой стороны, мы можем строить совсем странные декорации – ведь человек естественно воспринимает во сне любое безумие.

– Но ведь любой сон нестабилен, он может перемениться…

Артур в ответ поднял карандаш, который крутил в пальцах, кончиком вверх, словно своеобразное оружие. Он уже подумал над этим.

– Видимо, мы рассчитываем время. И оно должно быть довольно коротким.

Имс подумал и кивнул, соглашаясь.

– В такой работе мы должны осознавать, что мы во сне, – продолжил Артур. – Это должно как-то проверяться. Лаберж подсказывает способы проверки: найти отличие обстановки сновидения от обстановки аналогичного места в реальности; попробовать прочесть что-либо дважды – если надпись меняется, значит, вы спите; посмотреть на часы с циферблатом; прокрутить в голове предыдущую минуту – если вы не смогли это сделать, вы, скорее всего, спите; попробовать включить или выключить свет в комнате при помощи выключателя – во сне выключатель может не работать или порождать странный эффект, когда свет горит, но все равно темно…

– Полная хуйня, – обрубил Имс. – Какие, нахрен, меняющиеся надписи, если мы сами все строим? Какой циферблат, какой выключатель? И потом, у нас есть задача, которую надо выполнить за короткое время, – тут не до выключателей.

– А если представить обратную ситуацию? – предположил Артур. – Если иметь с собой во сне условный предмет, который сновидец помнит намертво – и поэтому тот не меняется? То есть – все может измениться, только не этот предмет!

– Это же какой самоконтроль должен быть… – протянул Имс.

– Ну, видимо, мы профи.

– То есть… – медленно, словно бы раскладывая для себя все по полочкам, проговорил Имс. – Ты утверждаешь, что нам снится сон, в котором мы работаем осознанными сновидцами – не просто балуемся или экспериментируем, а профессионально ищем в снах других людей их секреты? А потом эти секреты продаем? Или… может быть… шантажируем ими? – Имс аж присвистнул. – Да за это же яйца мало отрезать, Арти! Крайне опасная работка нам попалась!

Артур повел плечами: не хочешь – не верь.

– Бред какой-то… – Имс встал и прошелся по кухне. – Это какое-то общее психическое расстройство… Хотя даже для общего психоза все слишком странно. Мы видим во сне, что ходим в чужие сны и делаем на этом бизнес. Аморальный и опасный. Черт, может, так реализуются мои тайные желания? Нереализованный гештальт? Да я еще и трахал тебя там, во сне, в первый раз… Точно, Артур, похоже, так сбываются мои самые сладкие мечты.

– Ты всегда мечтал воровать что-то и шантажировать людей, а иногда и убивать их?

– Ну, если они того заслуживают, – мило улыбнулся Имс.

– Ну разумеется, – холодно улыбнулся в ответ Артур.

– Постой, darling, значит, мы там строим декорации… Интерьеры, детали?

– Я почти уверен в этом.

– А не можем ли мы строить образы? Образы известных людей, например?

Артур медленно, очень медленно поднял глаза, и они замерли.

– Ты хочешь сказать…

– Софи…

– Есть архетипы… и есть просто образы, которые всем известны…

– И если они подходят обстановке, почему бы их не использовать?.. А что там еще было, в твоем сне?

Имс помолчал и потом нехотя сказал:

– Ты выстрелил мне в лоб.

– Что?! – потрясенно спросил Артур.

– Я увидел себя в зеркале, понял, что я Софи Лорен, изумился, испугался, а потом как-то раз – оказался самим собой… Тут появился ты, что-то рассерженно зашипел, все задвигалось, словно бы все люди на приеме стали смотреть на нас… И тогда ты быстро поднял пистолет и выстрелил мне в лоб.

– Пиздец, – с чувством сказал Артур. – И что было потом? Ты проснулся? Теперь я понимаю, почему ты метался так… и почему мне не удалось тебя разбудить сразу…

– Нет, Артур, – как-то отрешенно проговорил Имс. – Я проснулся, но не здесь. Я проснулся в какой-то комнате, словно бы мы там опыты проводили – лежали с тобой в каких-то чудных шезлонгах, еще там был какой-то аппарат, и у нас в венах были иглы, от которых трубки шли к этому аппарату. Такая своеобразная капельница. И ты… – Имс словно бы на секунду задумался, говорить или нет, но продолжил, – ты орал на меня, что я провалил работу.

Тишина повисла такая, что слышалось шуршание шин редких ночных автомобилей на довольно далеком от дома Имса шоссе.

– Я был в своем обычном виде – там, в галерее? – спросил Артур, наконец.

Какая-то мысль вертелась у него в голове уже на грани формулировки, но он никак не мог ее ухватить.

Имс кивнул.

Артур смотрел на него, на его подвижные черты, на пухлый рот, на ежесекундно меняющееся лицо – даже глаза вместе с выражением каждый раз меняли цвет. Это завораживало. И тут вдруг до ассистента дошло.

Так просто. Немыслимо просто.

– Это значит, что только ты можешь строить образы, Имс. Видимо, это особый… дар, роль, не знаю. Я строю интерьеры, но ты… ты можешь строить образы. И тебе был задан образ Софии, а ты его разрушил, и тогда… тогда… О, я понял, почему все посмотрели на нас, понял… Это мозг самого клиента. Его подсознание. Ты, видимо, отвечал за добычу информации, контактировал с самим объектом в его сне. Уж не знаю, как. И пока ты был в роли Софи, это было для объекта естественным… Ну, то есть, более естественным, чем если бы мы появились в его сне в нашем обычном виде. Подсознание, видимо, как-то отслеживает угрозы. Хотя как именно, я пока не могу себе представить… Господи, и куда мы вляпались, Имс?

– С нами происходит нечто потрясающее, Арти, – улыбнулся Имс. – У меня все в животе дрожит, когда я думаю об этом… Как перед первым сексом. Вернее, как перед первым сексом с парнем. Такое все сладкое и запретное. И немного ненормальное. Но оттого еще более сладкое.

– Да неужели? – поинтересовался Артур, удивляясь, как все же моментально и неуловимо меняются интонации у его шефа. И удивление это тоже было сладким, как темный мед, с оттенком предвкушения.