Текст книги "Лестница Пенроуза (СИ)"

Автор книги: maryana_yadova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Имс сбросил чавкающие кроссовки, пошел в ванную комнату и завернул кота в махровое желтое полотенце. Потом принес его на кухню и посадил на стол, вторым, прихваченным с собой полотенцем, стал вытирать себе голову и лицо.

Кот сидел смирно, завернутый в желтое, выглядел еще страшнее, чем мокрый на крыльце. Потом вытянул одну лапу, стал ее вылизывать, не отводя ярко-зеленых глаз от Имса.

Больным он не выглядел, равно как и несчастным. Ждущим, это да.

Имс открыл холодильник, кот заметно оживился, полез из полотенца, вытянул морду, странные усы, похожие на скрюченную проволоку, зашевелились.

Имс налил в блюдечко молока. Можно ли давать коту колбасу или фиолетовый «винегрет», он сомневался. Рыбы не было никакой. Кот обнюхал блюдечко, посмотрел на Имса (тому снова явно послышалось «ну если у тебя больше ничего нет…»), полакал, явно из вежливости, и снова сел. Он явно никуда не торопился и чувствовал себя неплохо.

Имс внезапно поймал себя на мысли, что утреннее раздражение сняло как рукой. Бестолковое, пресное утро превратилось в нормальный по его меркам день – у него появилась проблема, которую надо было немедленно решить. Чудно. Имс потянулся за телефоном. Кот с интересом смотрел на него.

Глупо. Ну серьезно – ведь глупо, да. Что, звонить с истеричным криком: «Ой, я тут кошечку нашел?» Все, пора завязывать с игрушками, поразвлекался, и хватит, довольно. Работа работой, и помощь в бизнесе – это одно, а корчить из себя беспомощного дурачка – это совсем-совсем другое. Привычка производить на людей приятное впечатление, нравиться им, отточенная годами, и бестактное вмешательство в личную жизнь, пусть даже и своего собственного помощника, пусть даже и очень впечатляющего, но мальчишки, все же совершенно разные вещи.

Имс дернул плечом, отмахиваясь от нарастающего раздражения на самого себя – где его хваленый здравый смысл и умение разбираться в людях? Умение разбираться в себе, прежде всего? Что-то он слишком расслабился, точно, сказывается переутомление: контроль эмоций явно ослабел. Да что там, все понятно: он устал, за последний год у него не было ни одного романа (one-night stands не в счет), мальчик действительно очень симпатичный, вот Имс и дал слабину. Все, пора в отпуск.

И кот этот – ну очень кстати. Про себя Имс решил, что непременно оставит животину себе, отдаст, только если столкнется с владельцем нос к носу. А если никто не будет искать кота, то еще лучше. Кот своим кошмарным обликом задевал какие-то нити внутри Имса, где-то внутри груди делалось тепло, в общем, не хотелось отдавать его ни за что.

Имс отложил телефон, так и не нажав кнопку, и посмотрел на кота. Кот вдруг разразился таким оглушительным «мррррррр», что Имс моргнул от неожиданности и сел на стул перед столом. Кот встал, изящно перебирая лапами, пробрался через складки полотенца к Имсу и боднул его головой в щеку. От кота пахло дождевой водой и мокрой шерстью, дивно уютно.

– Назову тебя Мерлином, – сказал Имс.

Кот вроде не возражал.

Глава 3

Артур

Работа оказалась достаточно напряженной, но не настолько сложной, как предполагал Артур. Хотя сложной любую работу делает начальство.

Артуру с начальством повезло.

Несмотря на двусмысленные ухмылки и глумливые шутки.

И весьма странные взгляды, которые в более ясной ситуации Артура бы неизменно порадовали.

Первая неделя всегда показательна для свежего ассистента, и к концу пятницы Артур понял, по каким-то невыразимым признакам поведения своего шефа, что его – приняли. Не официально, по бумажкам, а – как подлинного помощника.

И только одно портило ему настроение. Встреча в воскресенье с бывшим любовником.

Ничего хорошего это не сулило, Артур прекрасно это знал и остро чувствовал, так, что стягивало кожу на затылке. Вадик был той еще истеричкой, именно после отношений с ним Артур поклялся, что лучше уж настоящие бабы, чем такое вот недоразумение. Да и современные бабы были во многом покрепче мужиков.

Когда Артуру наскучила их общая постель, которая, если быть честным, с самого начала не отличалась особым пылом, он, по старинной традиции, сообщил любовнику о разрыве за ужином во французском ресторане (Артур иногда выступал за отработанные веками шаблоны поведения, они бывали очень удобны). И получил возможность наблюдать сцену, экспрессии которой позавидовала бы Сара Бернар. Правда, потом Вадим решил продемонстрировать гордость и независимо выплыл из ресторана. Платил за ужин, разумеется, Артур. Ему хотелось зевать.

Ему давно уже было скучно, если уж пойти дальше и признаться кое в чем самому себе. Маленький еврей с брекетами и в очках в нем не умер, а ведь именно он уже в девять лет знал, что в жизни надо попробовать как можно больше. Возможно, эмоциональная ненасытность была дефектом психики, и Артуру было всего мало, а будить темноту он не хотел. Он боялся, что она сожрет его. Он вовсе не стремился быть маньяком.

С первого взгляда на Имса скуки и след простыл. И это было настолько удивительным, пьянящим ощущением, что поначалу Артур просто упивался им. А потом решил, что, черт-черт-черт, если он не вступит здесь в игру, никогда себе не простит. А тут еще какая-то чертовщина с маслом – и не где-нибудь, а на Патриарших, и ощущение гладкой, глянцевитой кожи под пальцами, и изучающие взгляды, и английский акцент…

Если в ночь с пятницы на субботы Артур спал как убитый, вымотанный трудовой неделей, то в ночь с субботы на воскресенье ему снилась какая-то ерунда. Здесь были и лошади, и балконы с видом на алую дугу моста, и губы Имса, терзающие сигарету, и чашки дымящегося кофе, и прикосновение колена к колену при каждом мягком повороте автомобиля, и почему-то мокрые худые коты…

Артур совершенно не выспался, встал злым, два часа провел в ванной, выпил зеленого чая, посетил занятие йогой, купил два галстука и одну сорочку, но осадок остался. Его терзала неудовлетворенность. Какой-то странный, жадный голод, и дело тут было не только в сексуальном влечении.

На встречу он отправился с раздражением, которое еле скрывал на лице.

Он цедил кофе, адски плохо сваренный, чувствовал, что начинается изжога, и не мог заставить себя вслушаться в то, что говорил Вадим. Вероятно, он должен был ощущать хотя бы жалость – потому что тот был жалок. Какие-то угрызения совести. Хотя бы смущение. Но нет. Артур проверил себя. Нет.

В определенный момент, когда у него уже начала дергаться нога, он вытащил из кошелька несколько купюр, бросил их на стол и очень быстро вышел на улицу. Прямая спина его несколько ссутулилась, Артуру казалось, что сзади бьет пулемет.

– Кто он? – крикнул вслед Вадик, выбежав за ним. – Как его зовут, а?

Артур уже садился в машину, но еще раз посмотрел на бывшего парня поверх солнечных очков. Определенно, он предпочитал целибат таким вот разборкам. Может, прислать Вадику гортензии?

***

В понедельник настроение все еще было несколько серое, со стальным оттенком, как море перед дождем, и Артур по традиции компенсировал его особенно придирчивым вниманием к своему внешнему виду. Из чувства противоречия младший Каллахан всегда стремился к абсолютной ослепительности, когда был зол, или раздражен, или в депрессии, или когда будущее казалось ему неясным, а настоящее – запутанным. Поэтому сегодня он надел серый костюм, только чудом не ушедший оттенком в откровенный небесно-голубой, и присовокупил к нему сливочный галстук. Рубашка было по-настоящему голубая. Страшное пижонство, сказал самому себе в зеркало Артур, игра на грани фола. Но ничего. Зато настроение заметно улучшилось.

Жара спала – солнечно, но прохладно, ветер можно было назвать свежим, и в нем, казалось, даже слышался намек на запах моря. Но это, конечно, был чистейший самообман. Море находилось очень, очень далеко.

Когда мерседес остановился у дома Имса, Артур уже привычно сосредоточился на работе и вооружился ручкой и блокнотом. Однако когда Имс появился, в животе что-то предательски заворочалось и заныло. На миг почудилась какая-то опасная ленца в походке, какая-то вальяжность человека крайне самодовольного, и взгляд по лицу Артура метнулся странный, почти хищный, какого никогда еще не наблюдалось, но секунда, и все пропало.

Имс ввалился на сиденье, жуя жвачку, мимоходом прижал бедром ассистента и постарался вытянуть ноги насколько возможно.

– Доброе утро, шеф, – приветствовал его Артур.

Его тянуло насмешничать, этого еще не хватало.

– Как спалось?

Дьявол, кажется, он стал на прямую дорожку к увольнению, однако ничего не мог с собой поделать.

– Прекрааасно, – протянул Имс. – Я теперь не одинок.

Артур почувствовал, как в груди что-то заскребло когтями.

– О, я рад за вас. Вы оценили красоту русских женщин?

Какого хрена ты вообще продолжаешь эту тему, Артур?

– Оценил, – кивнул Имс. – И душевную теплоту. Только это не женщина.

В машине резко стало душно. Артур отвернулся к окну глотнуть воздуха.

Миша повернул, и теперь колено Имса, почти опершегося спиной о дверцу, упиралось прямо в бедро Артура. Причем Имс даже после поворота не подумал его убрать.

– Артур, что-то не так?

– Имс, вы…

– Ты.

– Имс, ты должен знать, что в России отношения мужчины с мужчиной до сих пор не приветствуются. Если кому-то станет доступна любая информация о подобных связях, это может сильно испортить тебе репутацию. Пусть не формально, но очень заметно.

– Ты всерьез беспокоишься обо мне, Артур. Мне повезло, что я имею такого, как ты.

Артур вздрогнул.

– Такого друга, как ты, – пояснил свое замечание Имс.

– Что у тебя есть такой друг, как я, – уточнил Артур, и хотя скулы его горели, в глазах что-то плясало и подпрыгивало.

– О, плохой глагол?

– Двусмысленный, – сказал Артур. – Может означать секс.

– Вот как, – уронил Имс. – Тебе неприятно, прости. I've made you feel uncomfortable…

Артур позволил себе слегка улыбнуться.

– No, you've not. But it sounds a little bit fantastic...

Имс поменял позу и откинулся на спинку сиденья.

– Да. Но ты меня не так понял. Я не один, потому что взял кота. На улице. Ты разбираешься, как держать кошек?

Артур мысленно выстрелил себе в висок. Это же надо было так вляпаться.

– Содержать кошек. Ничего сложного, у моей мамы три.

– Отлично, – живо обрадовался Имс. – Сегодня вечером заедешь ко мне. Ты не против?

Артур смотрел на него так, как будто не мог поверить, что такое чудо существует на свете. Честно говоря, он и в самом деле уже сомневался, что Имс – не плод его воображения.

Понедельник – день тяжелый даже в крутой корпорации. Точнее, в крутой корпорации он особенно тяжел. К концу дня Артур взмок, что случалось с ним крайне редко. Это при том, что кондиционер теперь работал без перебоев (всего-то надо было показать инквизиторскую мину фасилити-службе). Пижонские пиджак и галстук перекочевали в шкаф. Шквал звонков, обрушившийся на шефа, был таким мощным, что Артур с момента прихода в офис надел наушники и теперь чувствовал себя работником службы спасения, отработавшим две смены без перерыва.

Наконец стрелки на аляповатых часах в духе Сальвадора Дали, расползшихся по стене зеленоватым пятном, приблизились к семи, и Артур позволил себе потянуться. Часы надо сменить, подумал он. Артур ненавидел Дали. А тем более пародии на него.

Именно в этот момент дверь открылась, и в ней лучезарным аполлоном воссиял директор по региональному развитию. Кажется, даже орхидеи на столе поблекли в его присутствии.

«Милый молодой парень, здоровенный блондин», – вспомнил Артур определение Имса. Артуру милым блондин не показался – он прекрасно изучил подобный типаж в тренажерных залах, отбивая поползновения к своей заднице. Такие люди априори считали, что неотразимы, их основным кредо по жизни было: «Все, что не прибито – мое, все, что можно отодрать, – не прибито».

И сейчас блондин жадно оглядывал нового имсова ассистента.

«Только этого мне еще не хватало», – подумал Артур.

Его одно успокаивало: региональщик не должен был быть настолько лишен инстинкта самосохранения, чтобы попытаться склеить помощника главного босса.

– Андрей, – пустил луч от улыбки блондин. – Ты же Артур, да?

«Нет, Гвиневра», – хотелось сказать Артуру, но он помнил, что подобная шутка перед новым директором школы ему очень дорого обошлась в восьмом классе.

– Мы должны обсудить наши совместные поездки по Уралу в ближайшую неделю. Имс уже рассказал, что мы предпримем этот небольшой вояж?

Артура передернуло. От фамильярности. От этого «Имс». От фарфоровых виниров. И от травянисто-водянистого запаха Кеnzo, которого он не выносил.

– Разумеется. Однако ваш секретарь еще на той неделе прислал мне расписание, мы сверили его с расписанием мистера Имса, и, насколько мне известно, вы с ним уже обсудили этот вопрос за обедом в прошлый четверг. Появились дополнительные уточнения?

– О, нет, все в силе, но я решил убедиться, все ли понятно, Артур. Непросто, наверное, вот так, с первых дней, влиться в напряженный график работы… да еще в такой крупной, известной конторе...

– О. Мне все абсолютно понятно. И я влился, спасибо.

Андрей уселся на краешке артурова стола с его стороны, опираясь на столешницу. Отвратительно близко. Черт. Артур отклонился на стуле, насколько позволяли приличия, но все равно это смотрелось жутко неприлично.

– Еще несколько сантиметров влево, Андрей, и Артур вполне может подать на тебя в суд for a sexual harassment.

Имс стоял в дверях, опершись на косяк, и передвигал во рту незажженную сигарету. Руки его находились в карманах брюк, и в этот момент он сильно напоминал персонажа из фильмов Гая Ричи.

– Имс! Ты что? У нас вообще такое не принято!

– Что именно? Подавать в суд за домогательства? Мы относимся к международной корпорации, там это принято, – холодно сказал Имс. – Но, в отличие от США и Британии, насколько мне известно, в России с особенным неприятием относятся к домогательствам особого рода. К своему полу.

Артур мельком отметил, что Имс знает русский язык идеально. Ошибки, которые он допускал при Артуре, просто не имели права на существование.

Ассистент вообще не мог поверить в ситуацию. Он что, вправду стал причиной драки двух альфа-самцов?!

– Да я не это имел в виду! Я и не думал! Кто вообще видит здесь домогательства?

– Я, – сказал Имс.

Таким тоном он мог бы сказать: «Это мое, тронешь – пасть порву».

Зря он так, вдруг подумал Артур. Ох, зря, нельзя дразнить таких, как Андрей. У этих людей жуткое самолюбие, и они крайне мстительны. И что за причина для этого? Совершенно дурацкая причина для Имса. Дурацкая, не оправдывающая его поведения.

Дверь хлопнула, региональный директор вылетел в холл.

Зеленоватое пятно показало 19.30.

– Я намереваюсь купить новые часы, Имс, – сказал Артур. – Эти, по-моему, внушают мысли о самоубийстве.

– Конечно, – рассеянно кивнул Имс. – Делай с интерьером что хочешь, я доверяю твоему вкусу. Закончим на сегодня, день был тяжелый.

Он уже раздраженно, со звоном, ронял что-то в глубинах встроенного гардероба.

– А, еще кот, – вдруг вспомнил он. – Если не хочешь, можешь не ездить сегодня.

– Почему? – искренне удивился Артур.

Имс как-то непонятно на него посмотрел, потом пожал плечами и стремительно вышел в холл.

– Тогда я жду тебя в машине, – крикнул он уже издалека.

***

Артур выключил аппаратуру, свет, быстро собрал бумаги в кейс, запер кабинет и тоже направился к лестнице. Настроение вдруг стало просто чудесным, только вот руки слегка дрожали. Пиджак и галстук остались висеть забытыми в шкафу.

Когда его выпустила вращающаяся стеклянная дверь, он понадеялся, что мир вернулся в нормальную колею. Однако сразу же в уши ему толкнулся высокий крик.

– Артур! Артур, подожди!

Артур оглянулся, постепенно узнавая этот голос и медленно леденея. Немыслимый ужас обрел лицо – перед ним стоял Вадик и протягивал огромный букет из лилий и каких-то мелких белых цветочков. А потом в лучших традициях мексиканских сериалов кинулся ему на грудь, вытираясь щекой о рубашку. И не только вытираясь, дошло до Артура, когда он почувствовал губы на своей шее.

– Вадим! Какого… что ты здесь делаешь?

– Ты мне нужен, нужен, Артур, ну пожалуйста, дай мне второй шанс, – шептал Вадим в ухо, беззастенчиво облапывая ладонями артурову спину. – Я буду самым послушным, все, как ты хочешь…

– Ты с ума сошел, ты за мной следил? – Артур не мог уложить в голове происходящее, краем глаза отмечая, что мерседес Имса стоит в очень выгодной позиции, чтобы наслаждаться сценой. – Отпусти меня! Вадим! Мы не в фильме Альмодовара!

Он попытался выдраться из объятий Вадика, но тот прилип к нему, как расплавленный леденец.

– Молодой человек, Артур занят. Я думаю, будет лучше, если вы спросите его обо всем в другом месте и в другое время, – как-то по-кошачьи произнес неведомо откуда возникший Имс. Казалось, в горле у него вибрирует очаровывающий бархатный моторчик.

– Занят? – взвизгнул Вадим. – Занят тобой? О, Артур, ты всегда западал на таких вот хищных типов! Иностранец? Богатый? Ну, разумеется, теперь я все отлично понимаю. Тебя всегда интересовали те, кто стоял выше тебя!

– Разве это плохо? – между делом поинтересовался Имс.

– Он мой шеф, идиот, – процедил сквозь зубы Артур.

Вадим шумно задышал, и Артур наконец вывернулся из кольца его рук. Не глядя, он грубо метнул лилейный букет куда-то в сторону и быстро пошел к машине. И снова у него было ощущение, что в бронированном нутре автомобиля он скрывается от снайпера на крыше. Его раздирала злость.

– Так ты спишь с боссом? Как банально! Ты такой же, как все! Ты трахаешься с боссом! Ты обычная секретутка! – крикнул Вадик.

В этот момент Имс втиснулся на сиденье рядом с Артуром и захлопнул дверь. Обеими руками он держал букет лилий, уже изрядно потрепанный.

– Красивые, – хмыкнул Имс. – Даже если бросают в лицо…

Артур издал нечто похожее на всхлип. А потом еще. А потом в голос заржал.

– Нервный день, – зачем-то объяснил Имс невозмутимому бритому Мише. – Домой, Михаил.

***

Артур, кажется, потерял чувство реальности. Такого количества психоделики в один день ему давно не приходилось наблюдать.

Поэтому он совершенно бесстрастно, уже ничему не удивляясь, осмотрел кота, позвонил в ветеринарную клинику и договорился о профилактическом приеме и необходимых прививках, записал, что нужно купить: корм, наполнитель, витамины, кошачьи игрушки.

– Господи, и это все для кота? – ужаснулся Имс, заглянув украдкой в артуров блокнот.

– Можно сказать, держать кота такой породы раза в два хлопотнее, чем заботиться о ребенке. Это сфинкс. Но, в общем, он выглядит вполне здоровым. Видимо, был в хороших руках, просто потерялся и на улице был совсем недолго. Возможно, вообще день или два.

– Теперь он мой.

– Не будешь искать владельца?

Имс посмотрел на кота, кот посмотрел на Имса. Повисла пауза. Кот отвел взгляд и принялся умываться.

– Нет, – сказал Имс.

– Хорошо, – резюмировал Артур и рассеянно погладил горячую кошачью спину. – Кстати, эта порода требует постоянного общения. Когда приходишь домой, обязательно разговаривай с ним.

– Так я стану сумасшедшим, я думаю. Есть хочешь?

– Что?

– Ужинать? Ирина оставила мне что-то странное.

– Это свекольник, – заглянул Артур в фарфоровую супницу. – Холодный летний суп.

– Это можно есть? – спросил Имс с подозрением.

Артур засмеялся и кивнул.

– Ирина хорошо готовит. И вряд ли она стремится тебя отравить.

– Так ты хочешь попробовать у меня, Артур?

Артур мигнул.

– Что?..

– Суп? – Имс завлекающе потряс посудиной.

– А, нет... Нет, спасибо.

– А выпить? – не унимался Имс.

– Ммм...

– Артур... я тебе неприятен?

– Что?? Нет!! С чего вы... это взяли?

– Ты.

– Почему ты так думаешь?

– Ну... я сегодня позволял себе. Намеки. И теперь я понял, что это могло быть тебе особенно... неудобно. И неприятно тоже.

Артур порозовел. Кажется, он думал о том, чтобы соблазнить своего босса? Ну и где же безудержное кокетство, где искусный флирт, где взгляды из-под ресниц? Куда это все делось, а? Очнись, ассистент!

– Потому что вы видели... Андрея? Или та сцена... у выхода?

– ТЫ, Артур. Когда ты привыкнешь? Я понял, что у тебя были отношения с мужчинами.

Артур набрал в грудь воздуха, как перед затяжным прыжком в воду.

– Да, у меня были отношения с мужчинами. Только у нас об этом так прямо не говорят.

– Оу. Извини. Я, кажется, второй раз поступаю грубо.

– Имс, все хорошо. Я... не обижаюсь. И ты мне... ты мне не неприятен.

– В русском языке столько отрицаний...

– Я хотел бы выпить, да, – сказал Артур, отворачиваясь.

– Виски?

– Да, отлично.

Имс весело зазвенел стаканами и льдом, забулькал коричневым пахучим скотчем. Налил не жалея, пододвинул стакан по столешнице.

– Наверное, я вмешался в твою личную жизнь сегодня, Артур. Но я не терплю служебных романов. На... своей территории.

Артур усмехнулся.

– Правильная позиция.

– Ты тоже против служебных романов? О, тогда тебя должно было оскорбить заявление этого... юноши...

– Какое?

– Что у тебя со мной... связь.

Ну что за хуйня? Когда же это кончится? Не может быть, чтобы он специально это делал. Или может?

– Имс, давай не будем говорить об этом.

– Значит, все-таки неприятно.

– Имс!!!

В глазах Имса блуждали яркие, фосфоресцирующие огоньки, точно ведьмовскими ночами на некоторых болотах.

– Выпей еще.

Артур послушно снова приложился к стакану. В груди разливалось приятное тепло.

– Останься здесь сегодня? У нас был тяжелый день, я отпустил Михаила, не подумал... Уже поздно. Оставайся.

– Это неудобно.

– Тебе не раз придется еще оставаться здесь. Мы иногда будем работать дома. Я так привык. И ты – привыкай.

Артур снова отпил, в стакане уже колебалось несколько капель на самом дне.

Имс снова наполнил стакан.

– Имс, мне хватит. Ты же не хочешь, чтобы с утра твой главный помощник страдал похмельем?

– Хороший виски не дает похмелья.

– Однако хороший виски дает хорошее опьянение. Не хочу, чтобы ты видел меня пьяным.

– Это выглядит неприлично?

– Пьяные всегда выглядят неприлично.

– Ты не можешь быть неприличным, Артур. Я не могу такого представить.

И тут Артур обнаружил шефа очень близко.

Так близко, что разглядел желтовато-серые радужки в зеленых глазах, ресницы – длинные и рыжеватые, поперечные морщины на широком упрямом лбу, даже мелкие трещинки на губах. И влажную дорожку от пота на виске.

Он смотрел и не мог оторваться, зная, что вот это-то уж точно сейчас выглядит неприлично. Смотрел так, как будто ласкал, трогал взглядом все, что видел. Потом взгляд его опустился на шею, на кадык, на ключицы, на край татуировки, видневшийся из-под расстегнутой рубашки.

Воздух звенел от тишины, только на улице гортанно перекрикивались дворники-азиаты. Время словно бы застыло и сейчас совершало невероятный кульбит под высоким потолком имсовой квартиры, как цирковой гимнаст – под куполом цирка.

Кажется, даже виски в стаканах застыл в наклонном положении.

«Вот оно», – пронеслось в голове у Артура, и он даже не понял, о чем конкретно подумал.

Он точно знал, что время, совершив этот кульбит, станет совершенно новым временем. Начнет другой отсчет.

Словно бы с этого момента началась другая жизнь. Жизнь другого Артура.

И, возможно... возможно, другого Имса, подумал Артур, заметив, что Имс тоже неотрывно смотрит. На глаза, а потом на губы. А потом медленно качается в его сторону, и... И Артур уже готов был подхватить, встретить это движение навстречу, он почти наклонился, медленно – в тягучем, жарком, словно бы желейном воздухе... – но тут кот громко и длинно сказал: «Мааааууууу».

Артур вздрогнул и выронил стакан.

Время разбилось, воздух разбился, разбилось стекло. Воздухом снова можно было дышать. Стрелки снова двинулись по кругу. Осколки усыпали пол, на плитах поблескивала жидкость, цветом похожая на ржавчину и немного – на кровь.

Имс тоже дрогнул и выпрямился.

Так вот как это бывает, подумал Артур с изумлением. Как будто море накрывает тебя с головой.

– Они всегда так делают? Очень... пронзительные, – нервно сказал Имс, поворачиваясь к коту.

– К этому быстро привыкаешь, – сказал Артур. – Швабра, я думаю, в кладовке?

– Швабра??

– О, не думай об этом. Сейчас я уберу здесь.

Пока Артур сметал осколки и вытирал пол, Имс сидел молча – и агрессивно, обеими руками, гладил кота. Глаза у того от такой ласки натягивались на затылок, но он молчал и даже громко тарахтел. Однако Артур пришел в ужас, когда заметил это.

– Имс! С ними надо нежнее!!! У тебя были кошки?

– Никогда. Нежнее? Ты хочешь нежнее?

– Ну конечно! Ну, то есть... Хотя... ему, похоже, нравится. Странный он. А как ты назвал его?

– Мерлин.

– Мерлин? Кх-м. А, ну да, английский фольклор.

– Да, у нас есть легенда такая – о короле Артуре.

– Имс, я знаю. Читал. Мы живем не в первобытном обществе.

– Я всегда вспоминаю эту легенду, когда думаю о тебе.

Артур почувствовал непреодолимое желание запереться в ванной. То ли чтобы разрыдаться, то ли чтобы, наконец, прикоснуться к некоторым частям своего тела, то ли чтобы побить стену кулаками.

Игру начали за него, и пока он, похоже, проигрывал с оглушительной разницей в счете. Он забыл, что может быть ослепительным, надменным, насмешливым, невыносимым, неприступным, соблазнительным. Он все это забыл, он даже забыл слова. Хотя... некоторые мячи он еще мог отбивать.

– Где ты меня положишь, Имс?

Бинго. Имс взглянул чуть ошарашенно.

– Что сделаю?

– Где ты определишь мне постель?

– А. У меня есть вторая спальня. Нет проблем.

– Ты уверен, что хочешь меня оставить здесь?

– Да, Артур. Я хочу тебя оставить. Себе.

– У себя.

– Ах да, прости. У себя.

Как-то все-таки странно Имс то терял, то обретал идеальное знание русского языка. Счет опять оказывался не в пользу Артура.

– Я могу воспользоваться твоим душем? – спросил Артур, расстегивая две верхние пуговицы на рубашке.

Имс уставился на его шею и кивнул.

Когда Артур запирался в ванной, он все еще чувствовал этот взгляд, как кончик ножа, осторожно водивший по горлу. Он не смог сдержать себя: включив душ на всю мощность, едва раздевшись, оперся спиной о кафельную стену и, сделав три-четыре движения, выгнулся в горячей судороге. Кажется, даже вскрикнул – и не смог оценить, насколько громко. Но сегодня ему было уже на все плевать.

***

Вечер закончился почти прилично.

Правда, лицезреть Имса в синей шелковой пижаме от Армани стало еще одним испытанием на стойкость, но Артур посчитал, что, по крайней мере, один ход остался за ним, когда продефилировал из ванны в спальню, облаченный в одно замотанное на поясе белое махровое полотенце.

Белый всегда выгодно сочетался с его кожей – в ней был некий карамельный оттенок, намек на шоколад и индейские корни, которых у Артура вроде бы и не находилось. Родители его были бледными, полными и рыхлыми, и Артур думал, что благодарить ему за оттенок кожи, раскосые глаза и тонкое гибкое тело надо какого-нибудь прадедушку, шатавшегося по всему миру, как испокон веков обожали все евреи, от Агасфера до Моисея, от Иисуса до современных богачей, – и согрешившего либо с жительницей индейских пампасов, либо с собирательницей фруктов в Индокитае, либо с путаной на Филиппинах. Бес его разберет, кровь иногда течет крайне извилистым, скрытым руслом.

Субординация между тем летела к чертям, и было понятно, что полному восстановлению она не подлежит.

Впрочем, думал Артур, лежа на прохладных, почти хрустящих белых простынях, разве не этого он так сильно желал еще с первой встречи?

Нет, нечего было и думать, чтобы изящным привидением прийти сейчас к Имсу в постель. Хотя, если быть честным, несколько раз Артур почти созревал для этого. И все же опасался показаться банальной шлюхой после сегодняшних сцен.

Он долго не мог уснуть, и сны были какие-то беспокойные: ему снилось, что он в дымном, жарком, темном помещении, где играют в карты – явно нелегально, и это была не его страна, а может, даже и не его время: недобрые лица, крепкий алкоголь, запах табака, слишком оголенные дамочки, разносившие ром, слишком хриплые и резкие голоса... Он толком не мог сосредоточиться на картинке, абажур под потолком все время покачивался, рассеивая свет, тут же, на потолке, тревожно крутились вентиляторы, и все это даже во сне очень походило на сон – то есть Артур сознавал, что спит. Но не просыпался, а словно пытался что-то увидеть еще, – и тут понял, что.

Перед ним маячила широкая спина одного из игроков, в помятой темно-розовой рубашке, и почему-то Артур точно знал, что это Имс. Он пробовал позвать его, но тот не оборачивался, вскрывал карты, постукивал пальцами по изрядно потертому сукну, и Артур только сейчас обратил внимание, что это очень ловкие, быстрые пальцы. Пальцы шулера, подумалось ему. Он их всех надует. Артур был в этом уверен и замер, желая увидеть финал игры, но тут провалился в темноту, и сон погас, как гаснет фитиль в старинных лампах – медленно, не сразу. Артур отлично помнил его, когда проснулся утром.

***

Когда Имс проснулся, Артур уже был полностью одет, сварил кофе, и они с Мерлином сидели на кухне – Артур на высоком табурете у небольшого домашнего бара, кот – на подоконнике. Оба смотрели на молочный туман, медленно таявший за окном под напором жаркого утра.

– Вы общаетесь телепатически? – поднял брови Имс, лениво прошлепавший босиком на кухню.

– Доброе утро, Имс.

– Доброе утро, Артур. О, ты сварил мне кофе. Если бы ты был женщиной, я бы женился на тебе, точно.

– В таком случае я сожалею, что я мужчина.

Имс задержал во рту кофе.

Артур смотрел на него очень прямо.

– В таком случае поможешь мне выбрать галстук, darling?

– Ты уверен?

– Артур, я всегда во всем уверен, – бросил Имс, повернулся и пошел в гардероб. – Мне просто интересно твое мнение.

Вернулся он в костюмных брюках, наполовину застегнутой снизу рубашке, держа в руках три галстука – однотонный серый, красный и серый в нечто, похожее на причудливые серебристо-розовые огурцы. Etro, определил Артур с первого взгляда. Он очень любил этот бренд.

Рубашка была темно-розовая. Как во сне Артура. Только отглаженная.

– О, красный – не сюда, нет, – сказал Артур. – Вот этот, – он любовно взял «розовые огурцы». Хотя, разумеется, это были не огурцы, а традиционный абстрактно-растительный этровский узор.

Имс усмехнулся и потянулся за выбранным кусочком ткани, но Артур неожиданно отвел руки.

– Дай я завяжу, – попросил он.

Имс быстро посмотрел на него, потом опустил ладони и покорно подставил шею.

Чтобы завязать галстук, Артуру пришлось еще и застегнуть оставшиеся пуговицы на рубашке. И завязывал он не торопясь, а потом взял Имса за плечи и повел к ближайшему зеркалу.

– Нравится?

Пальцы его все еще лежали на плечах Имса.

– У меня так никогда не получалось, – сказал Имс.

– Я многое умею делать лучше, чем любая женщина, – широко улыбнулся Артур.