Текст книги "Децема. Предыстория (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

По дороге до медицинского центра нам не встретилось ни одной живой души: похоже, всем было любопытно посмотреть на последствия заварушки, которой был омрачен юбилей Иберии. Но уже знакомый мне хирург оказался на своем рабочем месте, встретив меня, однако, прохладно.

– Вы приняли мой совет отдохнуть слишком близко к сердцу, – понуро заключил он, уходя за препаратами и инструментами, оставляя меня в палате на больничной койке.

– Я передам боссу, – проговорил Дерил, протягивая руку к пиджаку, который я до сих пор сжимала в своей ладони.

– Э-э-э… не… не стоит себя утруждать.

– Едва ли меня это утрудит.

– И тем не менее… – вздохнув, я продолжила шепотом: – Я боюсь спать ночью в одиночестве.

– Тут будет дежурить медсестра… – растерянно проговорил мужчина, указав на дверь.

– Да… может и будет… но вся штука в том, что… – заикаясь шептала я, пряча глаза: – я слишком привыкла к тому, что меня окружают его вещи.

Дерил слабо улыбнулся, чем окончательно меня смутил.

– Несмотря на очевидные разногласия, вы держитесь друг за друга.

– Эй, только не придумывай себе бог знает что. Разногласий между нами никогда не было и быть не может. Мое происхождение и его статус определили наши отношения, в которых нет места никаким разногласиям. Тебе ли не знать, ты же его подчинённый.

– И все-таки.

– И все-таки… Индра был первым, кто меня заметил, – уязвленно пробормотала я, отворачиваясь к стене. – Как бы жесток он ни был, тот его взгляд… в тот раз, в камере заключения… он окупает все.

– Я счастлив.

– Да? С чего бы…

– У моего господина появился верный союзник. Теперь я могу спокойно умереть.

– Ну-ну, только попробуй, – усмехнулась я, слушая, как удаляются его шаги и тихо затворяется дверь.

11 глава

В палате царил беспощадный холод, и пахло антисептиком. Кутаясь в одеяло и чужой пиджак, я пыталась абстрагироваться от назойливого шепота, нарушающего тишину еще сонного утра. Стоя за ширмой, две медсестры готовили с дюжину инъекций, которые обеспечат мне быстрое выздоровление.

– … но я сама все видела. На нем не осталось ни одного живого места, клянусь.

– Говорят, он настоящий красавчик…

– Ты, вероятно, не слышала, как рыдала молодая госпожа. Судя по ее воплям, у этого парня внешность самого Эйи.

– Подумать только, обойтись с ним столь жестоко… И дело даже не во внешности. Гай и его отец – почетные гости. Неужели юный господин не понимал, что наживать себе таких серьезных врагов – не лучшая идея?

– Юный господин разучился пользоваться здравым смыслом. И уже довольно давно.

– С другой стороны, он защищал то, что ему дорого. Говорят, он никого к себе не подпускал с самого рождения, а тут…

– Да, он был о-очень странным ребенком.

– Собственно, она – первая, с кем он так сблизился. Даже с Илоной он не носился так, как с ней. И все-таки это противоестественно…

– Что именно?

– Ну, они же брат с сестрой…

– Не родные.

– Какая разница? Иберия удочерил ее, значит они из одной семьи. Вряд ли Его Величество будет и дальше терпеть эту их «любовь».

– Если уж на то пошло, то не «любовь», а одержимость. Глянь, как она вцепилась в этот его пиджак. Едва не целуется с ним. А Индра тоже хорош. Следит за каждым ее шагом, никому не позволяет к ней приближаться. Он даже волосы заставляет ее обстригать, чтобы мужчины на нее не глазели.

– Ну, это он напрасно старается. Совсем скоро ей стукнет семнадцать, и у ворот их дома соберется целая толпень претендентов на ее руку. Спорю, никого даже не заденет тот факт, что она безродная.

– Ее везение можно объяснить.

– Еще бы, ее благословил сам Эйя.

Мне пришлось призвать на помощь все накопленное за года тренировок терпение, чтобы и дальше притворяться глухой. Не придавать значения услышанному у меня, тем не менее, не получилось. Поэтому, когда я покинула больничную палату, сожаления по поводу того, что Гай вчера меня не добил, жгли сильнее физической боли.

Боги, я ведь знать не знала, что обо мне и молодом боссе ходят такие слухи. Самое поганое, что человеком, испортившим его репутацию, стала именно я. Как только я здесь появилась, то пообещала самой себе, что не создам проблем здешним хозяевам. Вчерашний случай с Гаем уже указывал на то, что обещание нарушено. Но эти гнусные слухи… какой позор! А что будет, если о них узнает молодой босс? Скорее всего, он сделает со сплетниками то же, что и вчера с Гаем, а меня попросту убьет.

Натянув свою откровенно дурацкую шапку до бровей, я ушла от медпункта вглубь сада, что был разбит рядом с главным особняком. Заняв одинокую холодную скамейку, окруженную кустами бересклета, я размышляла над тем, смогу ли после услышанного показаться Индре на глаза. В пасмурной тишине осени отчего-то думалось исключительно о плохом.

А если меня выгонят? Точно-точно, Иберия так и поступит, когда узнает от Гая, что в случившейся с ним трагедии целиком и полностью виновата я. Да и эти скандальные слухи о его наследнике… Несмотря на то, что моя жизнь здесь не казалась сахаром, я уже привыкла называть это место своим домом. Естественно, мысль о позорном изгнании сжимала сердце болью и тоской.

Нарушил мое мрачное одиночество оживленный разговор. Голоса женщин, медленно приближающихся к моей скрытой от посторонних глаз скамейке, различались интонациями: судя по всему, одна из этих ранних пташек изливала свои обиды другой, тогда как эта последняя пыталась утешить свою подругу.

– …ну ты же ее видела! Что он в ней нашел?! Ну что?! Почти совершеннолетняя, а грудь плоская, как у мальчишки. Она такая уродина!

– Конечно. Это всем видно, у кого глаза есть.

– Ты хочешь сказать, у него нет?

– Нет, просто… похоже, он смотрит не в ту сторону.

– Мой отец говорил с его отцом, но Иберия сказал, что оставляет этот выбор за сыном. Понимаешь? Он никогда меня не выберет!

– До нашего отъезда еще несколько дней. Рано так говорить.

– Индра меня игнорирует, он даже…

Жалобное предложение, полное обиды на вопиющую несправедливость, оборвалось на полуслове. Поравнявшиеся со мной девушки дружно ахнули. Нарядные юные принцессы, дочери своих благородных отцов. Все в мечтах о принцах.

– Предвечный, – протянула я тихо, поднимаясь на ноги. – Кажется, я действительно проклята. Слышать подобное второй раз за утро… едва ли это можно назвать случайностью.

Смущенные и растерянные подруги молча хлопали огромными глазами.

– Кто тут из вас претендует на молодого босса? – поинтересовалась я хмуро.

– Я! – вызывающе взвизгнула утонченная, миниатюрная, как куколка, брюнетка. Несмотря на то, что она была немногим старше меня, ее прическа, платье, туфли и легкая шубка копировали стиль эдакой роковой женщины. – Что, хочешь мне помешать? Думаешь, у тебя это получится? Собираешься меня ударить, да? Ну попробуй! Давай!

– Эй-эй, успокойся. Я не собираюсь тебе мешать, – пробормотала я, несколько растерявшись от ее горячности. – Просто хотелось убедиться в том, что у тебя серьезные намерения.

Онемев на пару секунд, девушка в итоге пламенно выдала:

– Серьезнее не придумаешь!

– Понимаешь ли, у босса очень тяжелый нрав, который и святого доведет. Не думаю, что ты мечтала именно об этом…

– Тебе-то откуда знать?!

– И то верно. Что ж… в этом есть смысл, – задумчиво ответила я, разглядывая юную красавицу. – Как тебя зовут?

– А тебе какое дело?! – продолжала огрызаться она.

– Когда я буду разговаривать о тебе с молодым боссом, мне нужно будет знать, как тебя представить, как считаешь?

Ошарашенно распахнув кукольные глаза, девушки смотрели на меня, как на умалишенную.

– Ты… ты собираешься… говорить обо мне с… Индрой?

– Я собираюсь свести вас вместе.

– В-вместе…

– Ага, так оно и есть. Если молодой босс влюбится, он станет куда мягкосердечнее и снисходительнее. Говорят, любовь меняет людей.

– Д-да…

– А еще, таким образом мы покончим с этими проклятыми слухами, – заявила я решительно, стукнув кулаком по ладони.

Считая себя чуть ли не гением, я направилась в особняк. Уверенность в успехе задуманной мной операции была железобетонной: мне нужно было просто намекнуть, а остальное дело за Розой. Эта девушка, не отличавшаяся сообразительностью, была тем не менее весьма хороша собой. Босс влюбится в нее с первого взгляда, потому что до этого момента я постараюсь рассказать ему о том, какая эта Роза замечательная и вообще…

По крайней мере, оставшиеся четыре месяца он точно будет думать только о ней, забыв о моем существовании. Четыре месяца, и конец его угнетающей опеке.

Сменив настрой с тоски на радостное предвкушение, я бодро шагала по коридору, столкнувшись с Индрой в дверях его комнаты.

– С утром, наставник, – выпалила я, отскакивая назад.

Метнув в мою сторону хмурый взгляд, молодой господин прохрипел:

– Ты. Опоздало.

– Да… вы неважно выглядите. Вам еще рано пить так много, босс…

– Во что ты вырядилось, чучело?

Осмотрев себя, я пригладила ткань одежды на груди.

– Не вам мне это говорить, это все-таки именно ваш пиджак.

– Выкинь его, – бросил Индра, выходя из комнаты, наполненной недружелюбным сумраком и парами алкоголя.

– Босс, что творится у вас в голове? – недоуменно проворчала я, следуя за ним. – Если он вам не нужен, я заберу его себе… О, смотрите, ваша сестра.

Илона, вышедшая из-за угла, тоже увидела нас. Ее бледное лицо и покрасневшие глаза свидетельствовали о бессонной ночи. И, странная штука, вместо того, чтобы по обыкновению гордо пройти мимо своего брата, она развернулась и шмыгнула назад за угол. Похоже, на их перемирие в ближайшее время не стоит рассчитывать.

Вспомнив о том, как она вчера клялась себя убить, я тяжело вздохнула. Может, любовь и не такая уж веселая штука.

– Наставник… – осторожно обратилась я к Индре, который смерил меня мрачным взглядом через плечо. – А… просто хотела узнать, куда мы направляемся.

Все-таки меня официально освободили от тренировок до полного выздоровления, и наставник не мог проигнорировать рекомендации врача.

– Повышать уровень твоей грамотности, – ответил он через минуту, заходя в классную комнату.

В этом уютном и не слишком просторном помещении занимался со своим личным учителем сам молодой босс. Здесь проходили и мои занятия, которые, однако, были редки (пару раз в месяц) и довольно однообразны. Выделяя мне чистый, плотный лист бумаги и «вечное перо», Индра принимался диктовать предложения, которые мне предстояло написать без единой ошибки. Я не очень любила эти уроки, потому что здесь мне приходилось расстраиваться чаще и сильнее, чем на обычных тренировках. А еще я боялась пачкать чистые листы своими каракулями… это походило на осквернение.

Сев за стол и закатав рукава пиджака, я покорно склонилась над бумагой.

– Пиши, – скомандовал Индра, располагаясь напротив меня в высоком кресле. – Вверху, посередине: «Повелителю всего Эндакапея и моему господину Светлейшему Иберии.» С новой строки: «Осознавая собственную никчемность и бесполезность, я прошу у Вашего Величества позволить мне остаться под покровительством Вашего сына Индры еще на один год. Моя просьба обусловлена желанием улучшить свои боевые навыки, которые до сих пор находятся на неприемлемо примитивном уровне. Очевидная несостоятельность как бойца, характеризующая меня на сегодняшний день, позорит не только карательный отряд, во главе которого мне предстоит встать, но и всю Вашу армию, которая по праву называется сильнейшей в Эндакапее.» С новой строки: «Прошу простить мою неаккуратность и безграмотность. Пусть искренность моих намерений и желание служить Вам компенсируют то отвращение, которые Вы испытаете, увидев это прошение. Надеюсь на Вашу снисходительность. С безграничным уважением и любовью к Вам, Эла.»

Не реагируя на возмутительность содержания этого «диктанта» ни словом, ни взглядом, я старательно выводила слова.

– Готово?

– Нет… минутку… – быстро двигая рукой по листу, я шевелила губами, словно диктуя самой себе. Когда же на бумагу легла последняя точка, протянула лист наставнику.

Постукивая пальцем по столу, Индра принялся читать, время от времени недовольно морщась.

– Что это? – поднял он глаза на меня.

– А? Где? – состроила недоумение я.

– В конце. «Но вообще-то это все шутка. Я ни за что не соглашусь находиться под покровительством Вашего сына еще один год. Кстати, наставник, почему бы Вам не влюбиться?».

– Что? Я такое написала? – возмущенно нахмурилась я, забирая «диктант» обратно. – Это какая-то ошибка. Сейчас… сейчас я все исправлю.

Перевернув лист на чистую сторону, я, чувствуя на себе внимательный взгляд, написала:

«В это трудно поверить, но есть человек, которому Вы очень нравитесь. В том самом смысле, понимаете? Это милая, способная, добрая девушка. Настоящая мечта, а Вы ее игнорируете. Вы ее обходите вниманием, причем совершенно незаслуженно, тем самым причиняя огромную боль. Не будьте таким жестоким с людьми, которые хотят сделать Вас счастливым, босс».

Забирая послание из моих рук, Индра подозрительно прищурился. Однако он не разорвал его тут же, решаясь все-таки прочитать, за что ему большое спасибо.

– Настоящая мечта, – повторил он, усмехаясь.

Реакция босса поразила меня: никаких обещаний жестокой расправы за глупые шутки, самодеятельность и попытки влезть в его жизнь. Он больше не хмурился. Смотря на лист, он даже как будто… улыбался?

Кажется, мой гениальный план работает. Причем с первых секунд. Вероятно, думать о том, что у тебя есть тайный обожатель, довольно приятно. Это повышает самооценку и, как следствие, делает добрее, поэтому ты уже не пытаешься самоутвердиться за счет тех, кто слабее. Проклятье, и почему я не додумалась до этого раньше? Ему нужно было присмотреть девушку еще два года назад.

– Д-да! – воскликнула я разгоряченно, подаваясь вперед. – Может, у нее и есть пара недостатков… больше, чем пара… но она от вас без ума. Честно. А после вчерашнего вечера она поняла, что вы – ее судьба. Клянусь, она считает вас чуть ли не богом, а вы же привыкли к покорности, да?

– Интересно, – проговорил он негромко, откладывая лист в сторону. – И чем я заслужил такую симпатию и безграничную преданность?

– Да вы смеетесь надо мной, – я вошла в роль свахи окончательно. – Вы что, никогда себя в зеркало не видели? Вчера, когда вы выбивали из того бедняги дух, женская половина публики дружно захлебывалась слюной. Выглядели вы очень эффектно. К тому же богатый и сильный. Самый сильный из всех, кого я знаю. Вы наследник Иберии. Разве этого мало, ну? Начните уже замечать женские восхищенные взгляды, это сделает счастливыми как самих женщин, так и вас.

– Серьезно? – тихо усмехнулся Индра, доставая портсигар.

Выуживая из кармана штанов зажигалку, я наклонилась ближе, поджигая кончик его сигареты. Почему-то в этот раз мои руки дрожали. От взгляда, которым молодой босс следил за моими действиями, стало неуютно. Я сглотнула, заглядывая в его глаза. В черных глубинах сияли две вспышки.

Защёлкнув зажигалку, я намерилась отодвинуться и сесть на место, но тут же была остановлена рукой Индры, вцепившейся в лацкан пиджака и дернувшего меня на себя.

Похоже, моя попытка навязать ему свое мнение вот-вот обернётся катастрофой.

Убрав сигарету ото рта, молодой босс медленно произнес:

– А может, тебе уже просто стоит сказать мне, кто она такая?

– Это…

Пытаясь не обращать внимания на дым, назойливо лезущий в нос, а также пронзительный, требовательный взгляд, я выпалила:

– Это Роза из клана Либра.

12 глава

– Ну и катись к Эзусу, – шипела я, направляясь по узкому коридору мужского общежития в сторону туалетов. – Подумаешь, какая недотрога. Кроме этой Розы ты никому на хрен не сдался, псих конченый. Упускаешь собственное счастье и даже не догадываешься об этом. Тц, делай после этого добро людям.

Я шла к месту своего наказания, хмуро оглядываясь по сторонам. В одной руке – ведро с щетками, губками и тряпками. В другой – резиновые перчатки до локтя и чистящее средство. Прислуга, отвечающая за мытье туалетов, одолжила мне этот инвентарь с превеликой радостью.

Проходившие мимо солдаты Иберии косили в мою сторону любопытными взглядами, отпускали пошловатые комментарии и свистели вслед. Что ж, видимо, мою попытку наладить его личную жизнь Индра принял не просто за оскорбление, а за настоящее преступления, направив меня в этот гадюшник.

Оказавшись на пороге обитого черным кафелем помещения, я мучительно скривилась.

– Мужчины… – проворчала я, вешая на дверь табличку «вход запрещен».

Оглядев фронт работы, я прошла мимо писсуаров, зажимая нос рукавом.

– Парни, быстро заканчиваем свои дела и выходим, – громко протянула я, подходя к туалетным кабинкам. – С этой минуты и в течение следующих двух часов эта территория объявляется закрытой зоной.

Открыв двери во все пустующие кабинки, я остановилась напротив последней, запертой. Возня, доносившаяся из-за этой двери, немало меня смутила.

– Эй, приятель… я понимаю, что не вовремя, но ты не мог бы… ну… поторопиться?

Ответом мне послужил бессвязный поток хрипящих звуков, как если бы человек, находящийся по ту сторону двери, задыхался. Потому, не получив ответа и готовясь к худшему, я дернула дверь на себя. Вложив всю свою силу в рывок, я в итоге выломала ручку вместе с хлипким замком. Дверь резко распахнулась, и из кабинки кубарем выкатился молодой мужчина с лицом, напоминающим цветом сливу. На его шее алел тонкий рубец. Кашляя и хватая ртом воздух, мужик катался по полу. Колотило его при этом немилосердно.

Заглянув внутрь кабинки, я увидела веревку, которая, очевидно, порвалась от того моего рывка. А также записку, лежащую на крышке унитаза.

Пройдя мимо несостоявшегося самоубийцы, я забрала с пола ведро, после чего отправилась к раковинам, наполняя его холодной водой. Вернувшись, я окатила хрипящего беднягу из ведра, получая в ответ протестующий беззвучный вопль.

– Дыши ровно, – проговорила я, беря записку в руки и садясь на перевернутое ведро. – Посмотрим… «С самого рождения я пытался найти смысл в этой жизни. И сегодня я окончательно убедился в том, что его нет и никогда не было. Вы, тупые идиоты, не понимаете этого и никогда не поймете. Богов нет. Следовательно, нет и справедливости. У меня нашлись силы на то, чтобы это признать, в отличие от вас, бестолковых баранов. Передайте моей матери, что в случившемся нет ее вины. А Джоане передайте, что я искал в ней смысл, но она сама же заверила меня в бесполезности этого труда. Хотя идите все к дьяволу и ничего не передавайте. Желаю всем вам поскорее сдохнуть. Лайз.»

Подняв взгляд от смоченной слезами записки, я уставилась на надсадно дышащего мужчину. Его глаза были зажмурены, рот широко раскрыт, а мышцы до сих пор сводило судорогами. Он был небольшого роста, худой, но жилистый. Лет тридцати. Если моложе, то ненамного.

– К-какого… дьявола ты читаешь… – просипел он едва слышно минут через пять.

– А разве это не посмертная записка, адресованная первому, кто прочтет?

– Да, но… я еще не умер…

– Да не за что.

– Иди ты… – прислонившись лбом к холодному кафельному полу, он дрожал. Уже от рыданий. – Какого ляда ты лезешь не в свое дело, а?

– Прости, но мой наставник приказал мне отдраить это место. Как думаешь, что он со мной сделает, если выяснится, что после моей работы здесь был обнаружен труп? – ответа не последовало, потому я продолжила: – И вообще, почему именно туалет? А даже если туалет, зачем вешаться на ручке?

– Потому что… я боюсь смерти, – признался он сипло, давясь от боли. – Я… мог бы передумать в любой момент и прекратить это… я уже столько раз пробовал…

– Тебе не кажется, что кончать жизнь самоубийством, работая на Иберию, глупо? Ты мог бы попросить его послать тебя в горячую точку…

– Ты что, не слушала меня? Я же сказал, что боюсь смерти! А ты… ты мне чуть шею не сломала!

– Эй-эй, приятель, тебя не поймешь, – вздохнула я, подперев щеку рукой. – И кто такая Джоана? Ты все это затеял из-за нее, да?

– Нет! Что за чушь!

– Но тут же так и написано. Черным по белому. Вот, послушай… «я повесился, потому что меня бросила Джоана».

– Ничего подобного! Да кому нужна ее… ее лю-любовь… – Лайз сорвался на плач, а я смущенно поджала губы. – Она сказала, что… что я урод, каких мало. Из всего, что я мог ей дать… ей нужна была именно красота! То, чего у меня никогда не было. То, что от меня не зависит! Где же эта прославленная божественная справедливость, а?! Равенство людей перед богами? Какая чушь! Для справедливых богов этот мир слишком несправедлив.

– Мой отец повесился, – проговорила я, комкая записку и отправляя ее в ближайшую урну. – Мать обвиняла его за это, а я… я ему благодарна.

– Ч-чего?

– Я «меченая», и об этом, кажется, знают все в этом клане. Мое рождение принесло моей семье немало проблем. Моего отца можно назвать слабаком, конечно… и все-таки он повесился, потому что не мог убить меня – выполнить, так сказать, свой долг перед честными людьми. Эта мысль точила его мозг, и он решил прекратить эту пытку, покончив именно с собой. Да… я могу его понять, – потерев глаза, я резко добавила: – А вот тебя я понять не могу! Какая разница – красив ты или нет?

– Только не вздумай мне тут заливать про важность душевных качеств!

– В пекло душевные качества. Называя этот мир несправедливым, ты даже не пытаешься понять, как он устроен. Представь себе ситуацию: один родился не первым красавчиком на планете, но в приличной семье, где родители его любят. Он не душа компании, но редкие друзья его ценят. Его нельзя назвать гениальным, но он талантлив. Другой родился очаровательным ребенком в первый день Тринадцатой ступени. Ты думаешь, кого-то будет заботить его внешность после такого? Всем наплевать на черты твоего лица, если их творцом считают Эзуса. У него не будет ни друзей, его таланты не играют роли, а семья считает его своим проклятьем. И тут нельзя сказать, что кому-то из этих двоих бедолаг повезло больше. Они оба могут вешаться с чистой совестью, но только не переводя бумагу на эти дурацкие записки, в которых указано, что, мол, кому-то живется лучше их. Не надо считать себя последним страдальцем на планете. Пойми, нет таких душевных терзаний, которые человек не мог бы пережить. Если ты считаешь иначе, стоит задуматься над тем, человек ли ты.

– Считаешь себя самой умной? – вскинулся мужчина, сверля меня озлобленным взглядом. – Да что ты можешь знать, девчонка! Не тебе читать мне лекции!

– Понимаю, тебе очень стыдно, но я никому не расскажу.

– Расскажешь или нет, до этого мне нет никакого дела, – просипел Лайз, пытаясь подняться. – Надеюсь, ты не считаешь себя моей спасительницей?

– Ага. А ты, надеюсь, не считаешь, что во всем виновата Джоана? Едва ли женщина ищет в мужчине именно красоту. Прежде всего ей нужна уверенность в собственной защищенности, поддержка и нежность.

– Интересно, откуда такие познания.

– Мне так сказал Бартл.

– Бартл?!

– Именно, – усмехнулась я, обхватывая свое лицо ладонями. – Трудно поверить, да? Но когда он идет по Тавросу, его провожают восхищенными взглядами. А ведь его красавчиком никак не назовешь. Он такой неестественно огромный и похож на туповатое животное, но даже ему хватило ума понять, что в завоевании женских симпатий главное не внешность. У него, между прочим, немало поклонниц.

– Что за глупость… – проворчал Лайз, вставая на свои трясущиеся ноги с десятой попытки. – Думаешь, мне есть дело до этой хрени?

– Это уже тебе решать. Но мне кажется, что… – печально улыбнувшись, я прошептала: – Если бы у меня была такая возможность, я выбрала бы себе человека, который просто… вопреки всем остальным людям из раза в раз повторял, что я нужна этому миру. И плевать на то, какая будет у него внешность, рост и сила.

Порывисто встав на ноги, я бодро объявила:

– И хотя этого никогда не будет, я не собираюсь вешаться в туалете. Советую и тебе не заниматься впредь подобной ерундой. Если так хочется умереть, подожди, пока я стану командиром карательного отряда, и сразу переводись. Договорились? – подхватив ведро, я ушла к раковинам. – А теперь отправляйся в медпункт, мне нужно работать.

Удивительно, но вспыльчивый солдат не проронил в ответ ни слова против, послушно пошаркав мимо меня к выходу. Оставалось только надеяться на то, что он не решит довершить начатое в медпункте.

* * *

Пытаться привести эту дыру в божеский вид всего за пару часов оказалось задачей невыполнимой: освободиться от своего унизительного наказания мне удалось лишь к вечеру. Предварительно посетив душевые, дабы отделаться от приклеевшегося ко мне тошнотворного запаха, я направилась к Индре. Доложить молодому боссу о завершении его ответственного задания у меня, тем не менее, не получилось. Заглянув в его покои, обойдя места наших тренировок и даже обратившись с вопросом о местонахождении Индры к прислуге, я в итоге закончила свои ни к чему не ведущие поиски. В конце концов, сын Иберии мог покинуть особняк по поручению своего отца. Деловые поездки Индры участились в последнее время, и хотя все прошлые разы я исправно сопровождала его в них, сегодняшний день явно станет исключением.

Так думала я до тех пор, пока не встретила Дерила. Едва ли Индра мог отправиться на какую угодно встречу без своего личного телохранителя.

– Где босс? – повторил мой вопрос Дерил, по-доброму усмехаясь. Беспечно прогуливаясь по осенней аллее, мужчина задумчиво глядел себе под ноги. – Кажется… у него появилась девушка.

Обежав Дерила, я загородила ему дорогу, заглядывая в лучистые глаза.

– Шутишь?

– Отнюдь.

– Ты ее видел?

– Угу.

– Длинные вьющиеся темные волосы и выражение туповатой мечтательности в глазах размером с парадную гостиную каждый?

– Точно, откуда вы…

Тихо выругавшись, я в отчаянии взмахнула рукой.

– Меня заставил вылизывать эти проклятые туалеты, а сам…

– Ого, вы превзошли сами себя, если молодой господин вышел из себя настолько… – протянул удивленно Дерил. – Давно такого не было. Что вы натворили?

– Долго рассказывать, – пробормотала я, тут же оживившись: – Слушай, выходит, ты сегодня свободен?

– Похоже на то, – улыбнулся мужчина, засовывая руки в карманы брюк. – Смотрю, вы опять что-то задумали.

– Если уж мы оба свободны в этот прекрасный вечер, что бывает крайне редко, почему бы нам не прокатиться в Таврос?

– После такого одними туалетами вы не отделаетесь, попомните мое слово.

– Да брось. Кто узнает? – зажглась я, подхватывая его под локоть. – Думаешь, Индре в данный момент есть дело до меня или тебя? Едва ли. Расслабься и устрой себе в кои-то веки выходной. К тому же, разве ты не хочешь узнать подробности этой истории?

– Из вас выйдет отличный манипулятор, – вздохнул наигранно Дерил, сдаваясь. – И куда на этот раз?

– Ты когда-нибудь пробовал южную кухню? – спросила я, едва ли не в припрыжку направляясь к воротам. – Я присмотрела отличное место. Поглядим, сможешь ли ты съесть полную порцию суицидально острых креветок без помощи воды.

– Звучит неплохо, – согласился телохранитель Индры, уже в следующую минуту запрашивая машину к воротам. – Раз уж вам совершенно не страшен гнев босса, я надеюсь на вашу защиту.

– Так же, как и я на твой кошелек. Брось, не вздыхай так! Разве тебе не льстит мысль, что ты будешь в долгу у командира карательного отряда? Ты же знаешь, мне пока не платят жалования.

– Чую, совсем скоро мне его тоже перестанут платить, – театрально покачав головой, проговорил Дерил, получив толчок локтем под ребра.

– После того, как я расскажу тебе причину, по которой босс сейчас купается в женском внимании, а я совершенно незаслуженно отбывала наказание в не самой лучшей части мужского общежития, твоя совесть успокоится.

Весело хмыкнув, мужчина подошел к аэромобилю.

– В таком случае, я весь внимание.