Текст книги "Децема. Предыстория (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

41 глава

За несколько часов до того, как вернуться в гостиницу, встретиться там с капельку набравшимся Дисом и перейти к пункту «N» в ванной, я, как и сказала, побывала на шоу уродов.

В «Шауле» (музее-аукционе, собравшем под своей крышей самые невероятные, шокирующие, чудовищные ошибки природы) недостатка в посетителях никогда не наблюдалось. Это казалось даже поразительным: смотреть на выродков у людей всегда было настроение. Покупатели или просто любопытствующие шли туда толпами, отчего даже при всём усердии организаторов, старающихся создать в помещениях комфорт, он там не водился.

Особой популярностью пользовался зал, в котором выставлялись сексуальные игрушки. Я помнила выставки породистых бойцовых псов, которые частенько посещал Иберия. Это место чем-то походило на такие мероприятия: под прочным стеклом витрин размещались живые экспонаты.

По мере углубления в недра Шаула, свет становился глуше, а степень безумия и вместе с ней цена – круче.

Я была не из брезгливых и не считала себя слишком уж впечатлительной, но увиденное там шокировало меня. Трудно было представить, что такие создания существуют в природе. Что их ещё и продают.

Обнаженная женщина-ангел с роскошными крыльями, которые так и манили прикоснуться и убедиться в нежности сизых перьев. Рядом, для создания контраста, был помещен мужской экспонат с витыми рогами. Когда я ошарашенно замерла перед стеклом, мужчина нарочито медленно, демонстрируя свою притягательную, хищную сексуальность, подполз к прозрачной преграде, проведя по ней раздвоенным, как у змеи, языком.

Там продавались даже дети. И всё это на законных основаниях.

Не знаю, что именно сыграло решающую роль в том, что в отель я вернулась не одна. Знатоки говорили, что все, входящие в двери Шаула воротят нос, уверяя, что не потратят на уродцев ни гроша. Но попадая туда, видя экземпляры и взгляды, на них направленные, слыша оглашение начальной цены и перекрикивающих друг друга покупателей, захлёбываясь азартом, каждый в итоге оказывался втянутым в борьбу собственных похоти и скупости.

Но вряд ли это про меня. Вернуться в Безан с занятным сувениром не входило в мои планы. К тому же моё приобретение было женского пола и, как говорил торговец, «старовато», за что он скинул пару сотен либранов. Ей было уже почти тридцать, такой товар не пользовался особым спросом. Хотя особый талант экспоната превращал его (её) в весьма дорогое удовольствие.

– Она бессмертна, когда дело касается ядов, – объясняла я Деснице значительно позже, когда он сидел в кресле, неотрывно глядя на женщину, уплетающую заказанный ужин из трёх блюд. – Я своими глазами видела. Они сначала вкололи его собаке, и та околела через три секунды.

Нельзя сказать, что женщина перенесла смертельную дозу яда спокойно, но её состояние походило на лёгкое опьянение. Когда мы дошли до номера, она завалилась спать, бормоча, что ей нужно вздремнуть пару часиков, чтобы окончательно прийти в себя.

– Её зовут Анна.

У Анны было несколько недостатков, о которых торговец предусмотрительно умолчал. Невозможное обжорство и клептомания. Что касается последнего, её интересовали лишь косметика и украшения.

– Я купила её. Потратила все свои сбережения, – призналась я, но в моих словах не звучало раскаяния. – Собираюсь воспитать из неё бойца, вопреки традициям Децемы. Что скажешь?

Медленно вернув на меня взгляд, мужчина наверняка раздосадованно подумал над тем, как поразительно быстро реальность поменяла свои ориентиры. Ещё несколько минут назад в нашем мире не существовало Цитры, Анны или даже Децемы. И было прекрасно.

– Для неё слишком поздно менять образ жизни. Особенно если ты надеешься добиться хороших результатов. Для той профессии, к которой мы с тобой принадлежим, кадров готовят с детства.

– Знала, что ты так скажешь, – проговорила я, подходя к женщине, чьё внимание было сосредоточено исключительно на еде. – Но не забывай, что у нас есть кудесник Кей. Я верю, этот башковитый парень придумает, как нам провернуть её модернизацию максимально плодотворно.

– На всё твоя воля, босс, – прозвучало так пафосно, что это почти оскорбляло.

Анна сидела напротив журнального столика, предусмотрительно игнорируя наш диалог. Понимая, что попала в компанию людей выше неё (и местной среднестатистической клиентуры) по социальному статусу, людей сильных и опасных, она предпочитала молчать. И есть, что дают.

Анна была сообразительной, ловкой и неубиваемой, потому меня несколько задевал скепсис «правой руки». Казалось, Дис наоборот должен поощрить моё решение, всё-таки они с Анной были «земляками». Ему ли не знать, как талантливы рабы Цитры.

Но когда Дис не в духе, его злость всеохватна и не разбирает кто друг, а кто враг.

– Что ж, Анна, – я села напротив женщины, скребущей вилкой по пустому блюду. – Прежде чем мы отправимся на Амальтею, в Безан (город, который станет твоим новым домом), ты должна кое-что узнать. Некоторые правила, соблюдение которых обеспечит не только твою безопасность, но и качество твоей жизни. Для начала, я хочу, чтобы ты запомнила… – озадаченно замолчав, я посмотрела в сторону Десницы. – То, что ты видела не так давно… совсем не то, чем может показаться на первый взгляд. Но как бы там ни было, болтать об этом тебе не стоит.

Подняв голову, Анна взглянула на меня, потом на Диса. Недоуменно нахмурившись, она пробормотала:

– Не припомню, чтобы я что-то видела, босс.

Говорю же, она было очень сообразительной.

* * *

Моё возвращение домой лежало через вакуумную пустыню и смешанные чувства. Не то что бы покидать Цитру стало с некоторых пор в тягость мне, но теперь казалось, что на этой сумасшедшей планете я оставляю что-то важное, хотя и эфемерное. Воспоминание. Простая мысль, от которой сердце сводило судорогой, и становилось так жарко, что я невольно вспоминала безжалостное солнце своей родины.

Пусть даже я списывала всё на действие местного воздуха и витающие в нём настроения, сказать, что произошедшее между мной и Дисом было только секундным порывом, увлечением, любопытством, не так уж и просто. Особенно если учесть, что сам мужчина воспринял случившееся со всей серьёзностью. Это очевидно, судя по его удручающему, упрямому молчанию и весьма неласковому взору.

Смешанность чувств на этом не заканчивалась.

Оставив дела клана на непозволительно долгий для его предводителя срок, я теперь страдала от тягучего чувства вины. Совесть осуждала меня за такую вопиющую халатность. Кто знает, думала я, что могло произойти за это время в Безане? Жизнь не остановилась с моим уходом, и на то, чтобы повернуться на сто восемьдесят градусов, ей хватило бы одной минуты. А меня не было куда дольше. За день, что я провела на Цитре, в Безане могло произойти с десяток катастроф.

Но произошла всего лишь одна.

Мой передатчик смог поймать сигнал, стремящийся с родной планеты, слишком поздно для того, чтобы я ещё была в состоянии её предотвратить. Непривычно торопливая, даже напуганная Мадлен сообщила мне, что сейчас, в эту самую минуту под крышей оставленного мной особняка находится Иберия собственной персоной.

Это звучало так, словно я бросила свою семью на растерзание самому опасному зверю на планете.

Сказать, что я была в шоке, означает сильно преуменьшить свирепость пережитой мной в тот момент эмоции. Мир перед глазами внезапно утратил чёткость, наполнившись пронизывающим холодом. В горле засвербело.

Иберия в Безане. В эту самую секунду. Находится на территории, вверенной мне им же. Возмущенный гость. Полноправный хозяин. Одни боги знают, о чём он думает в этот момент. В любом случае, его мысли не льстят мне. Возможно даже, желают видеть меня на коленях, низменно умоляющей о снисхождении.

В моей голове, продираясь сквозь шум пульса, зазвучал голос Гая.

Как только ты потеряешь последнее доверие, Иберия придет за тобой, не поставив в известность, к какому часу его ожидать.

В иной ситуации мою гордость уязвил бы тот факт, что его слова оказались пророческими. Но к чёрту капризы моей гордости, ведь, судя по всему, ей сегодня ещё только предстоит пострадать.

Закончив разговор с секретарём, я обратила свой взгляд на Десницу. Он никогда раньше не умел читать по глазам. Но в этот раз мне не потребовалось ни слова, чтобы Дис догадался о причинах мертвенной бледности моего лица.

– Что бы он ни сказал, и что бы ни сделал, молчи, – тихо приказала я.

Больше я не проронила ни звука до самого порога своего дома. Тишина казалась взрывоопасной.

Абсурдность того, что происходило дальше, поразила всех свидетелей этой абсурдности, а также тех, кто о ней узнал со слов очевидцев.

Я возвращалась домой после непродолжительно отсутствия, а в дверях меня встречал гость, даже не соизволивший предупредить о своём визите. Царственный, гордый, неприкосновенно великий – мой названный отец, наблюдающий за моим приближением, был подчеркнуто холоден и неулыбчив. Иберия, которого я знала когда-то, остался дальше, чем просто в Тавросе. Он потерялся в прошлом. Навсегда.

Казалось, он посвежел. Черты лица, задетого временем, ныне оживляло какое-то незнакомое мне чувство. Наличие молодой любовницы действовало на босса Нойран лучше любых хирургических вмешательств по поддержанию молодости. Он выглядел ещё более уверенным в себе и ещё менее расположенным ко мне.

Иберия прибыл не один. Внезапность его визита, как оказалось, была не таким уж сильным ударом. Ведь вместе со своим господином прибыла Роза, и её присутствие задевало меня куда сильнее, чем несоблюдение Иберией элементарных правил приличия.

Ох, Роза… головная боль, облаченная в прекрасное платье и дышащая дорогими духами. Гай был прав: она изменилась до неузнаваемости.

В её осанке закрепилась уверенность в каждом вздохе, собственной неотразимости и силе. В её глазах я видела перспективу собственного падения, которое она намеревается лицезреть. Возможно, прямо сейчас.

Они встречали меня вместе, представляя собой какую-то извращенную версию родителей, привечающих блудное дитя. Меня воротило от происходящего, но будь я проклята, если дам им это понять.

Поблизости стояли Олафер и Бартл. Я знала, что, затерявшись в толпе, за происходящим следит всё ещё не готовый меня простить Лайз.

– Отец, – обратилась я к Иберии, останавливаясь напротив. И хотя яркий наряд Розы манил взгляд, я смотрела исключительно на босса Нойран. С подчеркнуто официальной улыбкой, в которой проглядывала укоризна. – Перед тобой стоит самый счастливый человек на Амальтее. Не ожидала, что ты так скоро явишь милость и почтишь мой дом своим присутствием.

А может, милость здесь совершенно не при чём.

Иберия не протянул мне руку, как делал это обычно.

– Если уж говорить о неожиданностях… – в пугающе неторопливой манере промолвил он. – Для меня было настоящей неожиданностью прибыть в Безан и обнаружить доверенный тебе город без присмотра. Хотя это лишь малая толика моего «удивления».

Отец отчитывал меня, как провинившегося ребёнка. На глазах у всего клана. В угоду своей торжествующей любовнице. Однако моё недовольство и рядом не стояло с его недовольством, а главное – не было настолько опасным.

– Мне жаль, что ты стал свидетелем моей непозволительной халатности, отец, – тихо согласилась я, скрепя сердце. – Признаю, моё поведение как хозяина недостойно такого высокого гостя. Поэтому прежде всех почестей, которые тебе причитаются, прими моё раскаяние.

Я позволила себе подобное унижение, потому что осознавала масштаб катастрофы, нависшей над нами по моей вине. В конце концов, извинение – не такая уж высокая цена за очевидную и грубую оплошность. Но что-то мне подсказывало, что Иберия выжидал момент, а не выбрал его для своего появления случайно. Даже если учесть, что я никогда не замечала за ним любовь к злорадству, отец мог потакать в этом Розе, которая неприкрыто наслаждалась происходящим.

Нужно будет узнать при случае, чем я ей так не угодила.

– Тебе жаль? – переспросил Иберия, глядя на меня свысока. Открыто оскорбляя всем видом, уничтожая взглядом. – Мне в это отчего-то совершенно не верится. А тебе, милая?

Воцарившаяся тишина оглушала.

Я не сводила глаз с Иберии, но уловила движение рядом с ним: Роза кивнула, разнузданно прильнув к его плечу.

– Чего-то определённо не достаёт, господин мой, – от сладости в её голосе запершило в горле даже у меня.

Происходящее методично, на полной скорости катилось к бедствию, последствия которого, возможно, будут необратимы. Моё сердце сжималось в спазмах тревоги, когда Иберия делал шаги в мою сторону, пока не оказался так близко, что для удержания зрительного контакта мне пришлось запрокинуть голову.

И… странное дело, в этот момент я молилась не о том, чтобы отец не выкинул какую-нибудь штуку, которая обошлась бы дорого всему клану. Вместо этого я мысленно умоляла Диса оставаться на месте и держать рот на замке. Ведь Иберии нужен был всего лишь ещё один повод, а Десница исходил на нет от желания этот повод ему предоставить.

Повод, чтобы сравнять это место и нас вместе с ним с землёй.

– На колени, – обжёг меня приказ босса Нойран. – Я приму твоё раскаяние оттуда.

42 глава

Иберии ничего не стоило поставить меня на колени, и дело тут не в страхе. Босс Нойран прежде всего был для меня суровым отцом, спасителем, благодетелем, а уже потом повелителем, не терпящим неповиновение. Преклонять перед ним голову меня всегда заставляло уважение, а не сводящий с ума ужас. Я делала это добровольно, признавая тем самым его власть и силу. Так было всегда.

До этого самого момента.

Потому что в этот раз Иберия хотел, чтобы я оказалась в ногах не у него, а у его любовницы.

Это всем очевидное оскорбление взбудоражило присутствующих. Послышался недовольный ропот. Казалось, в этот момент даже солнце стало тусклее. Иберия же терпеливо ждал, зная наперёд, чем закончится его маленькое шоу.

Ослушаться его – самое страшное табу для меня, и он как никто другой понимал это.

Исполняя позорный для главы Децемы приказ, я лишь надеялась, то лицезрение моей полной покорности смягчит сердце отца. И что момент, мной переживаемый, будет худшим в течение всего срока нахождения Иберии на моей территории.

Подумав так, я, конечно же, ошиблась. Дважды.

Прежде чем остаться с гостями наедине, я перебросилась с Десницей парой слов.

– Это личное, – сказала я в тот раз, избегая его взгляда.

Дис смотрел на меня так, словно ожидал всего одного приказа – «фас!». Жажда смерти Иберии смотрела из его глаз так явно, что мне становилось не по себе от понимания: убить моего отца стало для «правой руки» нуждой, необходимостью. Казалось, он готов продать душу за возможность вспороть глотку старику прямо сейчас.

– Я всё улажу, – добавила я без должной уверенности.

– У тебя ничего не выйдет, – убежденно ответил Дис. – Иберия пришёл сюда не ради какого-то «улаживания». Иначе зачем с ним притащилась эта сука.

Меня это должно было уязвлять: Десница оказывался правым постоянно, даже в вопросах, связанных с моей семьёй. И в этот раз он тоже не ошибся: приезд отца не имел ничего общего с тоской по приёмной дочери, а был своеобразным карательным походом. За прохождением коего зорко следила Роза, участвовавшая в разговоре двух боссов непозволительно активно. Моя же попытка намекнуть Иберии о недопустимости присутствия его любовницы при нашей беседе лишь в очередной раз скомпрометировала меня в глазах отца.

Сидя в тихой гостевой комнате, которая предназначалась для приёма особо важных гостей, я стремительно теряла последнее оставшееся ко мне у Иберии доверие. Расположившись на софе, отец не сводил с меня своих пронзающих глаз, поглаживая одной рукой ластящуюся к нему девушку. При других обстоятельствах, я сказала бы, что эта пара смотрится весьма комично. Но ситуация слишком ужасала, чтобы даже просто допускать мысль об улыбке.

– А что насчёт прибавления в рядах вашей армии? – в очередной раз подала голос Роза, заставляя меня мысленно выругаться. – С того дня, как умер Паймон, не прошло и года, но численность ваших войск увеличилась… на сколько же… на тридцать процентов. Многим это кажется подозрительным.

– Я повторюсь, но… боги, как же мне льстит ваше внимание к моим личным делам! – с фальшивым воодушевлением ответила я. – Удивительно только, что при такой осведомлённости, вы не знаете о причинах пополнения моего клана. Во-первых, к моменту смерти Паймона Децема понесла большие человеческие потери в военном конфликте. А во-вторых, ранее Паймон и его клан были независимы, и не были обязаны каждые полгода предоставлять Нойран новых, обученных бойцов. Так что «прибавление», о котором вы говорите, свидетельствует о безукоризненном выполнении обязанностей, а вовсе не подтверждает глупые слухи о моём намерении пойти против отца.

Для усиления эффекта собственных слов я заглянула в глаза Иберии, обнаружив там всё тот же безжалостный холод. Что сказать, он занимал место босса Нойран чёрт знает сколько времени и научился не доверять никому. Думаю, поверить мне не заставил бы даже реальный факт нашего родства, а так… В тот момент, сидя напротив, я с каждой секундой всё сильнее утверждалась в мысли, что я для него никто. И если я навлекла на себя подозрение, оправдываться уже не стоит труда.

– Неужели, – бросила легкомысленно Роза, взмахнув длинными ресницами.

Наша беседа (допрос) длилась около часа. Выискивая всё новые «доказательства» моего «преступления» и упоминая о них вскользь, Иберия и его любовница забавлялись моими хилыми попытками оправдаться, даже в этом (в естественном желании обелить себя в глазах отца и господина) видя мою вину.

Но, как оказалось, главное испытание на прочность Иберия припас на десерт. Униженная и растерянная, я смотрела на него с немой мольбой просто в очередной раз мне поверить и прекратить уже этот проклятый спектакль. И, казалось, он сжалился надо мной.

– Выйди, милая, – обратился он к своей юной пассии, скользнув рукой по ее обнажённой спине. – Мне нужно поговорить с Элой по-взрослому.

Самое, мать его, время, подумалось мне.

Мы проследили всю траекторию неспешного приближения Розы к двери. Иберия с восхищением, я – мысленно умоляя её пошевеливаться. Почему-то мне казалось, что её присутствие – та единственная преграда, которая не даёт нам с отцом найти общий язык. И теперь, когда она устранена…

– Подойди, – потребовал Иберия, поднимаясь со своего места.

На его лице не читалось никакое намерение, потому для меня было настоящим сюрпризом то, что произошло через минуту. Шаги Розы утонули в тишине коридора, и я покорно подошла к венценосному гостю, заглядывая в чёрные глаза, спокойные и жестокие. Они заставили меня вспомнить Индру и почувствовать себя виноватой.

Обрушившийся на лицо удар едва не сбил меня с ног и был таким неожиданным, что я не сдержала вскрика. Этот жалкий, непрошеный звук вынудил Лайза, стоящего за дверью и сходящего с ума от скуки, влететь в комнату. Кажется, телохранитель не сразу разгадал суть ситуации. Его расширенные глаза следили за тем, как я неуклюже стираю кровь, вытекающую из распоротой кольцом губы.

– Уйди, – бросила я, стараясь на него не смотреть.

Лайз не сдвинулся с места, и я мысленно изрекла проклятье. Чёрт его дери, Псих решил показать Иберии, что меня не слушается даже собственный телохранитель?

– Исчезни, чтоб тебя, – прорычала я сдавленно, кидая в сторону мужчины колкий взгляд.

– Босс, – ответил глухо он, отходя к двери. Не сводя глаз с Иберии.

– Не заслужила, – обратилась я к отцу, когда мы остались наедине.

Ответом на моё заявление стал новый удар, сильнее предыдущего. Упасть мне не дала вцепившаяся в ворот одежды потертая временем рука.

– И ты ещё смеешь смотреть мне в глаза! – взревел глава Нойран, встряхнув меня.

В тот момент, когда наши взгляды вновь встретились, я поняла, что ещё никогда не видела Иберию таким откровенно, неприкрыто взбешённым. Его сдержанность была по-королевски нерушимой. Что могло так разъярить его теперь? Моё предательство? Подумав так, я ошиблась. Я – не тот фактор, который может вывести из состояния равновесия босса Нойран настолько.

– Если бы он погиб, тварь… если бы тебе удалось… я бы тебя по стене размазал! Скормил бы тебя псам! – тряс меня Иберия, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Долбаная шлюха! Вот как ты меня благодаришь?!

– Я понятия не имею, о чём…

Больно, чёрт его дери.

Проглотив кровь, я едва нашла в себе силы посмотреть на него снова.

– Твои шестёрки… эта несмешная пародия на наёмных убийц… да как ты, сука, посмела пойти против него?! Против меня?! – Иберия задыхался, а его глаза налились кровью. Он напоминал мне бешеную собаку, на которых я успела насмотреться в своё время. – Благодари богов за то, что твои люди оказались такими слабаками.

Сложив обрывки его слов в общую картину произошедшего, я почувствовала себя ещё более избитой, чем есть на самом деле.

– Мои люди – сильнейшие в Эндакапее, – прорычала я сдавленно, получая очередную порцию боли. Отдышавшись, я упрямо продолжила: – И если они за что-то берутся, то всегда доводят дело до конца. Неважно, какой оно сложности. Что же касается покушения на Индру, я о нём даже не слышала. Да с чего вы вообще решили…

– Потому что на спинах этих ублюдков была твоя татуировка! – проорал мне в лицо отец.

Шах и мат, Эла.

Мне было нечего ответить, даже с учетом того, что Иберия знал об «увольнениях», которым подверглась Децема в начале моего правления. Сговорившимся против меня аристократам ничего не стоило разыскать парочку-другую мающихся от безделья парней с клеймом нашего клана на спинах. И предложить им работёнку.

Во всём этом было что-то ироничное.

– Знаешь, что сейчас спасает твою жизнь, Эла? – прохрипел презрительно Иберия, смотря на меня сверху вниз. – Похоть. Ты жива лишь потому, что Индра всё ещё хочет тебя. Я ему тебя обещал. А я сдерживаю обещания.

* * *

Спустя ещё один час, кажется, окончательно уняв дрожь, я покинула пределы ванной комнаты и направилась в рабочий кабинет. Мой взгляд, сосредоточенный уже на давно изученном узоре ковра, застилающего коридор, был рассеян и угнетен.

Произошедшее между мной и Иберией до сих пор не обрело в моём сознании должную четкость и казалось наполовину позабытым сном. Отец никогда не повышал на меня голос. Я не могла себе даже представить, что когда-нибудь он меня ударит. Или будет желать мне смерти.

Чёрт возьми, думалось мне, «любовь» завязала его извечно проницательные глаза, и теперь он ничего не видит. Даже не хочет видеть. Все попытки снять с него шоры воспринимаются им как предательство.

По дороге до кабинета, я упрямо пыталась смириться со случившимся. С очередной потерей отца. С последними словами Иберии, призванными ударить сильнее руки. С тем, что люди, которых я наивно принимала за семью, меня саму никогда не считали её частью.

Если так подумать… о любовнице Иберии я узнала от Гая. О нападении на Индру от его взбесившегося отца. Кто знает, может, от меня скрывают ещё парочку «незначительных» новостей? И кто мне их принесёт в следующий раз? А главное – переживу ли я их?

Перешагнув порог, я машинально кинула взгляд на «рабочее место» Десницы. Несмотря на позднее время и нелегкий день, Дис сидел на софе, работая или просто убивая время. Ещё с минуту мы смотрели друг на друга, молча и сосредоточенно, словно ведя лишь нам понятный диалог. Который прервал ворвавшийся в кабинет Лайз.

– Какого дьявола там произошло? – без вступлений и приличествующих церемоний выпалил Псих. Тяжело дышащий, разозлённый, напуганный.

– Эй, тебе не мешало бы…

– Выполнять свои обязанности как надо! – закончил он по-своему. – Я ваш грёбаный телохранитель, но ещё ни разу не сделал ничего подтверждающее это звание. Ведь все ваши враги слабее вас. А все, кто сильнее, – ваши союзники. Так я думал до сего дня. До того момента, как этот чокнутый ублюдок ударил вас.

Да, и мне совершенно не хотелось говорить об этом. Тем более при Дисе.

– Почему вы не дали мне вмешаться?

– Да ты просто смеешься надо мной, – устало вздохнула я, уходя к столу.

– Иберия – не хозяин здесь. Он не имеет права распускать руки на нашей территории. Особенно, когда дело касается вас! – гневно сокрушался Псих, проследовав за мной. – Мало того, что он притащился без приглашения и предупреждения, он вздумал ставить вас на колени. А потом ещё и бьёт!

– Это личное.

– А вы уверены? Уверены в том, что это личное? – не вспоминая о свидетеле, Лайз навис над столом, процедив: – Вы – наш босс. Раз он задел вас, задел и нас. И вам нужно просто сказать, чтобы…

– Чтобы что?! – вскипела я, кинув на мужчину взгляд исподлобья. – Чтобы совершилось возмездие? Убийство? Здесь, в моём доме? Ты это хотел сказать? Мне плевать на то, сколько раз Иберия меня ударил. И на то, насколько оскорбительным вы все это находите. Он мой отец. Я обязана ему всем. И если кто-нибудь из вас посмеет косо на него посмотреть… лучше тебе не знать, что будет, если я замечу подобное.

Оскорбленный и взвинченный, Лайз отшатнулся от стола. Пятясь к двери, он развёл руками.

– Да как скажете. Вот только, судя по тому, что я видел, он вас своей дочерью не считает. И ваше благородство ему по боку.

– Пошел вон, – бросила я, ошарашенная его поведением. Никогда раньше Лайз не позволял себе говорить со мной подобным тоном. Да ещё о своём прошлом боссе.

Псих вышел, и я мучительно обхватила голову руками. В тишине не прошло и минуты: поднявшись с софы, в сторону двери направился Дис. Его уверенный, четкий шаг свидетельствовал о неком намерении, закрепившемся в сердце.

– И куда ты? – поинтересовалась я, смотря ему в спину.

Десница остановился, но не обернулся.

– Схожу, убью старого сукина сына, – спокойно поставил он меня в известность.

– Да вы все просто издеваетесь надо мной!

Уже через секунду Дис стоял у моего стола, сдавленно рыча:

– Я превзошел сам себя, стерпев его первую выходку. Он поставил единственного человека, которому я подчиняюсь, на колени, и промолчать в тот раз мне дорогого стоило. Второго шанса я не даю никому. Он заплатит за то, что сделал. И лучше тебе не мешать мне, я сейчас немного не в духе.

Взглянув на него, я покачала головой.

– Придётся превзойти себя ещё раз, если не хочешь войны.

– Война? Отлично! Сплю и вижу, как отправлю следом за папашей его сына.

Прищурившись, я пробормотала:

– А может это был ты, а?

– О чём ты?

– Знаешь, чем было обусловлено то рукоприкладство? Иберия обвинил меня в организации покушения на Индру. На моего брата напали люди с татуировками нашего клана. И зная твою ненависть, я готова поверить в то, что это – твоя работа. Действуешь за моей спиной, а?

Раздался хриплый, невесёлый смех.

– Как плохо ты меня знаешь. Поручать такую добычу дилетантам? Индру я прикончу сам, этими самыми руками. И я убью любого, кто захочет меня в этом опередить.

Смотря на Диса, я безуспешно пыталась скрыть удивление. Его совершенно не останавливал тот факт, что Индра вскоре должен стать моим мужем. И бросив ему вызов, Десница волей-неволей бросит его и мне. Его ненависть к моему брату не уменьшалась со временем, а росла, уже достигнув астрономических размеров.

– Давай, чёрт возьми. Сделай Розе, её семье и всей «обожающей» меня аристократии такое одолжение. Они же только этого и добиваются. – Я остро усмехнулась, махнув рукой в сторону двери. – Иберия пришёл сюда, несправедливо обвиняя меня в предательстве, а ты собираешься сделать эти обвинения вполне себе справедливыми. Валяй, но для начала тебе придётся убить меня, потому что чёрта с два я позволю тебе к нему приблизиться.

Он не ответил, но изменившийся алый взгляд говорил о том, что гнев Десницы по отношению ко мне будет подразумевать отнюдь не смерть и не боль. Хотя там и найдётся место крикам.

– К нему? – повторил Дис, ухмыльнувшись. – Ты говоришь об Иберии или о своём без пяти минут муже?

– Мой «без пяти минут муж» сможет постоять за себя и сам, – скопировала я его улыбку.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда я буду держать его жизнь в руках, – прошептал мужчина, сближая наши лица. – Возможно даже, ты будешь умолять меня сохранить ему жизнь. Сжалиться. Не убивать его.

– Да, а может, это мне придётся умолять его оставить жизнь тебе.

– А ты готова просить его на коленях за меня? Интересно, когда это я успел стать таким значимым, босс.

Близость его губ вынуждала вспоминать будоражащие моменты недавнего прошлого. Возможно, Дис думал о том же. О том, не послать ли Иберию, Индру и их подозрения к чёрту прямо сейчас. Думаю, будь я обычным человеком, не обремененным властью и помолвкой, так бы и поступила.

Забрав со стола передатчик, я поднялась на ноги, направляясь к двери. На ходу прося оператора Нойран соединить меня с моим «без пяти минут мужем».