Текст книги "Децема. Предыстория (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Да какая уже разница.

– Иберия планомерно, с наслаждением, день за днём уничтожал нас. А теперь зовёт тебя, чтобы при свидетелях раздавить. Нанести последний удар. Он уже всё давным-давно решил, и твоя покорность, которую ты выдавливаешь из себя по капле, ему с самого начала была без надобности. Он не этого добивался.

Его тон вводил в недоумение: Десница насмехался или беспокоился? Понимать его вновь стало невероятно сложно.

– И что с того? – бросила я.

– Это грёбаная война. Очевидная всем, кроме тебя. Именно поэтому ты проигрываешь.

– И что с того? – повторила я с нажимом. – Если у тебя есть конкретный план действий, ты так и говори. Ну же! Что мне делать, Дис? Скажи, что мне делать!

Моё рычание было полно злости и отчаянья.

– Не идти у него на поводу! Бороться! – ответил он так же яростно. – Пора бы уже открыть глаза и увидеть такую неприглядную правду. Он не твой отец. А Индра – не твой брат. Ты думаешь, они тебя облагодетельствовали? Спасли тебе жизнь? Сотворили тебя? – Ого, да он просто читал мои мысли. – Ни черта подобного! Это было просто их прихотью! Только развлечением. Попыткой разогнать скуку. Таким, как Иберия, ничего не стоит карать и миловать. Это вроде зарядки для них, ясно? Или ты серьёзно думала, что они считают тебя своей семьёй? Готовы оказать поддержку в случае чего, нужно только свистнуть? Тогда как ты объяснишь то, что сейчас происходит? – Боль перехватила горло, не позволяя пуститься в объяснения. – Твоя наивность или банальное нежелание признавать правду тащат нас на дно!

Возможно, Дис верил, что этот оглушительный удар меня отрезвит. Что мой гнев обратится сначала на него, а потом на наших общих врагов. Ведь Десница был прав, и я эту правду знала, кажется, всегда. По крайней мере, я о ней точно догадывалась.

– Конечно, ведь я ваш босс, – согласилась глухо я. – Идти за мной на дно ваша прямая обязанность, если я тону. Большего от вас не требуется.

– А мне казалось, от нас требуется предотвращаться подобные исходы любым способом.

– Как ты и сказал, тебе показалось, – через пару секунд я добавила: – Но ты можешь изменить эти правила во время своего правления. Что-то мне подсказывает, что оно не за горами.

Почему-то Диса моё предсказание совсем не обрадовало.

47 глава

В сaмом главном зале особняка Нойран, Тавроса и, возможно, всего Эндакапея, было людно, шумно и отнюдь не весело. Редкий день, когда столько сильных мира сего можно было наблюдать собранными в одном месте в один день. Меря друг друга оценивающими, недружелюбными взглядам, боссы крупнейших кланов всем своим видом давали понять, что партнёрские отношения объединяют их лишь формально. Казалось, гости Иберии готовы были вцепиться в глотки друг другу в любой удобный момент, стоит хозяину просто отвернуться. Держать себя в руках их заставлял лишь несокрушимый авторитет отца, и этот факт в очередной раз переполнил меня безграничным к нему уважением. Даже с учетом того, что это собрание, обязанное принять ряд решений в связи с ведущимися в данный момент военными действиями на территории Эндакапея, с самого начала ополчилось против Децемы.

Изначально плохая репутация, личное недовольство Иберии мной, невозможность выплачивать налоги в полном объёме и предоставлять обученных рекрутов в его армию дискредитировали меня в глазах почтенной публики.

Но я, уже успевшая свыкнуться с собственным положением изгоя в их славном обществе, не проронила ни слова против пространных обвинений Иберии и поддакивания его прихлебателей. В конце концов, как и сказал Дис, я была сюда вызвана с одной конкретной целью: дать последний повод для собственного уничтожения. Хватило бы одного слова, даже косого взгляда. Понимая это, я сохраняла упрямую невозмутимость и сдержанно отвечала на редкие вопросы, в остальное же время – стойко молчала.

К сожалению, на Совете я находилась со спутником и ручаться за своего телохранителя, присутствие которого было обусловлено моим статусом, не могла, так как прекрасно знала вспыльчивый характер Лайз. Его психика была весьма неустойчива к ударам судьбы и ложным обвинениям, оправдывая данное мужчине прозвище.

Но я, правда, верила, что в этот раз Псих не создаст проблем, так как знает, насколько важно для нас сохранить лицо. Именно сегодня. Именно здесь и сейчас. В его душе мог бушевать пожар справедливой ярости, его ненависть к Иберии казалась оправданной (особенно после личного визита Его Величества), Лайзу было позволено проклинать босса Нойран и его приспешников, но про себя, чёрт возьми, про себя!

Подавать голос без разрешения, да ещё человеку, не имеющему в этом зале никаких прав, в обязанности которого входит лишь изображать деталь имиджа своего начальства, было запрещено. Это табу.

Обращаться такому, как он, лично к Иберии с очевидным недовольством – преступление.

Отважиться на неприкрытые оскорбления и позволить себе выдать подобный фокус на глазах столь солидной аудитории… это означало обеспечить себе мучительную кончину.

Перспектива подобного исхода должна была остудить пламенные рыцарские порывы моего охранника. И я верила, остановит, даже когда Иберия перешел все границы в перечислении моих грехов.

– …я уже не говорю о дезертирстве, которым «отличилась» Децема в этой войне, – вещал он будничным тоном, под аккомпанемент хора возмущенных шепотков.

Это «дезертирство», скорее всего, было организовано теми же умельцами, которые спланировали покушение на Индру.

– Они пропали без вести, а не дезертировали, – уточнила я, услышав в ответ голос босса Либры – отца Розы, который с некоторых пор уютно устроился под крылом Нойран:

– А в вашем случае это не одно и то же?

Ох, кому как не вам знать, что не одно.

– Не нужно, Одан. Все мы ошибались, – неожиданно остановил его Иберия. – Не мне осуждать кого-то теперь, после того как я сам совершил ошибку с далеко идущими последствиями. Скажу честно, событий, о которых я жалею, не так уж много. Увы, моё решением, отправить в Безан тебя, Эла, входит в число этих сожалений. Тебя. Девчонку. Совершенного несмышлёныша. Неокрепшего и восприимчивого к разного рода… соблазнам.

На самом деле, Иберия выбирал выражения. Называть меня прямолинейно «шлюхой», когда рядом сидит его сын, он не дерзнул.

Стиснув пальцами подлокотники, я проглотила это оскорбление, не поведя и бровью.

– Ваше молчание следует трактовать как согласие со всеми обвинениями? – едко поинтересовался какой-то старый шакал, на которого я даже не взглянула.

– В этом нет нужды. Нам лучше трактовать реальные факты, очевидно провокационные поступки, которых более чем достаточно. А не молчание. Потому… Адсон, занеси в протокол… – разогнался в очередной раз Иберия, но его тут же перебил громкий, дрожащий от злости и страха голос.

Лайз понял моё молчание превратно. Это не было демонстрацией слабости, растерянностью или признанием поражения. Потому его героизм был не просто лишним, а запрещенным.

– Эй, Адсон, а почему бы тебе не занести в протокол вот это?

Окаменев, я смотрела прямо перед собой, наблюдая вытянувшиеся лица Иберии и других боссов, шокированных возмутительной выходкой моего телохранителя. Голову на отсечение, Лайз решил не самым культурным жестом продемонстрировать почтенному собранию своё мнение на их счёт.

Осела могильная тишина. Казалось, на миг из мира ушло всякое движение.

– Как вам такой «реальный факт», а? Устраивает? Вы же именно этого добивались! Чего так поникли? Если уж вы тут заранее сговорились нас закопать, нужно дать вам хоть одну, мать её, причину сделать это! Потому что до этого самого момента вся Децема, от босса до самого последнего рядового, была верна вам, как никто… никто из этих сиятельных жопоглазов. Но ваша сучка указала именно на неё! Самого покорного, преданного и исполнительно человека из всех! И вы, как кобель последний, подчинились! И подчиняетесь до сих пор! Скажи она вам оттрахать собственную мать, и вы бы сделали это незамедлительно, будь старушка сейчас жива.

Вот это дурак…

В зале разверзся ад. «Сиятельные жопоглазы» вскочили со своих мест, послышался грохот опрокидываемых стульев, возмущенные возгласы. Кто-то схватился за оружие, больше для вида, чем для реальной эксплуатации.

Убийство в Тавросе – нонсенс.

Даже когда громовой голос трясущегося от гнева и унижения Иберии повелел схватить «зарвавшегося недоноска», я не смогла себя заставить повернуть голову в сторону безумно расхохотавшегося Лайза. Даже просто поверить в происходящее.

Он выглядел безнадежно чокнутым в тот момент даже больше, чем когда пытался покончить с собой. Ну… в этот раз у него это получилось.

– Давай, чёрт возьми! Ты ведь на это напрашивался, старый маразматик! Ещё в тот раз, когда поднял на моего босса руку! Бить женщин и преданных тебе всем сердцем людей вроде вида спорта у тебе подобных, да? – орал Псих, судя по звукам, успешно сопротивляясь. – Иди сюда и попытайся заткнуть меня сам! Я ведь много чего ещё могу рассказать. Про тебя и про твоего извращенца-сына!

– Да уберите уже эту паскуду с моих глаз! – взревел Иберия, бросая взгляды-молнии то на Лайза, то на меня. – Ты за это поплатишься! Боги свидетели, поплатишься.

Он обращался ни к кому конкретно.

– Убью падлу! Заживо сожгу! А останки скормлю собакам!

Это предназначалось слетевшему с катушек Лайзу.

– А ты… Я лишаю тебя всех званий! Всего, что дал тебе! Ты отныне не возглавляешь Децему, ясно?! Нет больше никакой Децемы!

А вот это уже мне.

– Да чтоб ты сдох! – доносился задыхающийся голос Психа из коридора. – Подавись, сука! Ты не смеешь… смотреть на нас… на неё свысока.

Земля уходила из-под ног, когда я упорно пыталась встать. Самая настоящая контузия, вызванная чудовищной выходкой Лайза, не позволяла мне детально понять угрозы взбешённого отца, который их щедро расточал. Я могла лишь читать по его губам своё будущее.

Грёбаный. Конец. Света.

* * *

Осознание катастрофы приходило ко мне медленно, как нежеланное, болезненное пробуждение. Сидя на своём месте, как приклеенная, я глядела вслед уходящему Иберии. Я встретилась взглядами с Индрой, который за время этого собрания так и не проронил ни слова. Не обвиняя меня, но и не оправдывая. Безучастно меня оглядев, молодой господин проследовал за отцом.

Тишина вновь взорвалась негодованием. Споря и перекрикивая друг друга, вслед за хозяином к выходу потекли и гости. Совет переносился на следующий день.

Краем глаза я видела, как ко мне приближается Адсон, прихвативший с собой для безопасности одного из охраны.

Он долго молчал: видимо, рассуждал, как лучше обратиться ко мне теперь.

– Если позволите, сударыня, – не придумал он ничего лучше, – я должен забрать у вас регалии.

Медленно подняв на него глаза, я тихо отрезала:

– Не позволю.

Не знаю, что вынудило его уступить: жалость или страх. Не настаивая и не призывая меня к соблюдению прямых приказов его господина, Адсон лишь постоял рядом со мной с полминуты, возможно, рассчитывая на то, что я передумаю и не стану усугублять своё положение и дальше.

Просидев в пустынной, онемевшей зале ещё с полчаса, я, в конце концов, поднялась на свои нетвёрдые ноги. Которые понесли меня не прочь от этого треклятого места, а в самые его глубины – мне нужно было поговорить с ним. Поговорить с Иберией. Возможно, даже вещать придётся с колен… всё что угодно, только… он не смеет… как же теперь… Лайз, я и клан… это невозможно, недопустимо…

Всё ещё оглушённая произошедшим, с ошалелым взглядом и какой-то безумной надеждой я подбрела требовать у главы Нойран аудиенции. Бесполезность, даже абсурдность этих стараний была бы очевидна даже самому последнему глупцу. Но не мне в тот раз.

Такое непередаваемое, острое, долгоиграющее, сводящее с ума чувство – потерять за раз всё. А ведь всего час назад, выслушивая недовольство Иберии, мне казалось, что хуже быть не может.

Теперь… мне нужно было что-то предпринимать. Жгучая потребность в действии, выборе правильного направления, помощи, вынуждала думать о Дисе.

Как бы он поступил, окажись здесь? Что бы сделал, услышав то же, что услышала я?

Едва ли он стал бы умолять о личной встрече с Иберией. Едва ли оставался здесь и дольше. Едва ли смирился с приговором.

И уж совершенно точно, будь Десница рядом, он не позволил бы мне сделать то, на что я решилась, получив от босса отказ, переданный через секретаря.

* * *

Безусловно, Индра (а в глубине души и я) знал, чем закончится это наше маленькое, неуклюжее противостояние. Униженная и смиренная я в итоге приползу с повинной головой, нуждаясь в его заступничестве.

В отличие от своего отца, молодой господин принял меня сразу же, выгоняя жестом из своего кабинета посторонних. Дискутируя с кем-то по передатчику, он указал рукой в сторону кресел, предлагая сесть.

Это место изменилось с тех пор, как я была здесь последний раз. Прежним остался лишь запах. Не пойму, почему меня от него мутило именно сейчас. Возможно, я понимала, что после сегодняшнего дня, этот аромат приклеится ко мне, к коже, становясь просто невыносимым.

Аромат мужчины, его парфюма и сигаретного дыма.

Открепив одеревеневшими пальцами оружие, справившись с застежками тяжелого мундира и скинув его с плеч, я прошла к наблюдающему за этими нравственными «метаморфозами» Индре. Замолчав на полуслове, сжав руки в кулаки, напрягшись с ног до головы, он следил за тем, как я приближаюсь.

На этот раз не было никаких заминок. Оказавшись рядом, я обхватила его голову руками, привставая на носочки, целуя всё ещё неподвижного, но уже возбуждённого до предела мужчину. Он ответил незамедлительно, углубляя поцелуй, издавая одобряющий, удовлетворённый стон. Я сняла с его уха передатчик, не встречая сопротивления. Ох, судя по тому, как Индра на меня после этого взглянул, он был мной чертовски доволен. Так доволен, что готов простить все грехи. Реальные и те, которые породил подозрительный, изобретательный ум его отца.

Когда я вновь потянулась к его губам, превозмогая душевное сопротивление, Индра остановил меня, обхватив ладонью шею. Его холодный и пугающий, как бездна, взгляд скользнул с моего рта ниже, наслаждаясь видом моего тела рядом с его собственным.

Его оскорблённая гордость торжествовала. Этот момент настал. Я в его руках. Полностью в его власти. И теперь Индра хотел растянуть удовольствие, посвящая несколько минут немому предвкушению.

– Твои губы стали слаще со временем. Ожидание определённо того стоило, – пробормотал он с неопределенной улыбкой, наклоняясь для быстрого поцелуя. – Ну же, Эла, мы оба знаем, для чего ты здесь. Проси.

Растерявшись на мгновение, я, давясь стыдом, пролепетала:

– Возьми меня.

Кажется, это не совсем то, что он рассчитывал услышать.

Ахнув от неожиданности, я уже в следующую секунду ощутила щекой холод и шершавость стены, а спиной и ягодицами – прижавшееся ко мне вплотную твердокаменное мужское тело. Двинув бёдрами, Индра глухо зарычал, уткнувшись в мою макушку. Его руки скользнули под мою рубашку, обжигая требовательными, лишенными нежности прикосновениями. Я вскрикнула, когда его пальцы сжали чувствительные соски до боли.

– Об этом можешь даже не беспокоиться, любовь моя, – в его голосе отчетливо слышалось нетерпение и… злость. – Брать тебя снова и снова входит в мои планы как минимум до завтрашнего утра. Ты уж приготовься.

Если концентрироваться на дыхании, «ощущение» отходит на второй план.

– Проси меня о том, зачем пришла, – прорычал он в мои волосы, опуская ладонь между моих ног, прижимая к себе ещё теснее. Давая почувствовать степень его желания. – Назови свою цену. Сколько ты стоишь? Говори, Эла, чего ты хочешь?

– Возьми меня, – упрямо повторила я, не собираясь уступать ему хотя бы в этой мелочи.

К тому же, всезнающий Индра и сам понимал, что я делаю здесь.

– Хочешь, чтобы я спас твоего зарвавшегося придурковатого телохранителя? Даже с учетом, что он зашёл так далеко, как не заходил никто из убитых по велению отца. Ты пришла сюда выкупить его жизнь своим телом? Так умоляй меня! Умоляй, как это делал я, когда пришёл к тебе.

– Возьми меня.

– Или ты пытаешься спасти свой безнадёжный клан от роспуска?

– Возьми…

– Не делай из меня идиота, – предаваясь ярости, он, тем не менее, выглядел поразительно слабым. В тот момент Индра был так невероятно уязвим, возможно, ненавидя меня за это. – Я прекрасно знаю, зачем… но мне нужно услышать это от тебя.

– Боги, видимо, нам придётся ждать ещё три года, – пробормотала я с наигранным разочарованием. – Скажи, женщины сходят с ума именно от твоей болтовни? Если да, то нужно предупредить бедняжку Розу, так мечтающую тебя заполучить.

– Ревнуешь?

– Зачем? Ты и так мой со всеми потрохами.

Этот унизительный, но очевидный факт подействовал на него должным образом. Мне было необходимо максимально ускорить процесс, и Индра подчинился, быстро справляясь с застежкой моих брюк, стаскивая их вниз, избавляясь от белья. Открывшийся вид определённо пришёлся ему по вкусу.

– А что насчёт тебя? – прошептал мужчина, расправляясь с собственной ширинкой.

Он прижался ко мне снова, нагой, твёрдый и ужасающе огромный. Его ладони медленно и беззастенчиво ласкали моё покрывшееся испариной тело, и я, поймав его руку, повела её вниз, чтобы в итоге положить на свою обнажённую плоть.

– Какое ещё доказательство тебе требуется?

То самое, которому он отдался с головой до утра.

48 глава

Индра не был романтиком. Его абсолютно не беспокоил тот факт, что мой первый раз, наш первый раз случился в его кабинете, у стены, стоя, в самый разгар рабочего дня, когда за дверью снуют слуги и его подчинённые.

Меня это не особо беспокоило тоже.

Как Индра и говорил когда-то, мне пришлось нелегко. Боль подчинила себе все мысли, вынуждая глотать крики. Хотя вести себя тихо получалось не очень хорошо. Годы ожидания дали о себе знать, молодой господин не собирался сдерживаться, отчего звуки дикого секса наверняка были слышны за пределами комнаты. Как и грубые, отрывистые мужские стоны.

Что касается меня… было легче обманываться, смотря на всё со стороны, не считая себя частью происходящего. И надеяться на то, что этот кошмар закончится. Рано или поздно.

В данном случае о «рано», конечно, говорить не приходилось. В конце концов, что такое один день в сравнении с годами его терпения?

– Знаешь, Эла, – прохрипел Индра, когда я, лежа на столе в окружении вопиющего беспорядка, пыталась прийти в себя после очередного раунда. – Всё это время, сидя за этим самым столом, я непозволительно часто думал о посторонних вещах. Связанных с тобой. На протяжении нескольких лет я представлял, как это произойдёт. Мысленно я уже поимел тебя во всех комнатах этого особняка. На столах, кушетках, диванах, кроватях. На полу. В ванной… – его ладонь в собственническом жесте прошлась по моему телу, покрытому потом и его семенем. – К слову, кажется, тебе не помешает принять душ.

Тем не менее, это вовсе не означало, что наш перерыв будет продолжительным.

Валяй. Бери, пей до дна, наслаждайся, пока можешь.

Индра получал обещанное, а я выполняла свою часть уговора. Наверняка, это понимала не только я, поэтому сын Иберии даже не пытался облегчить для меня процесс. Он так же понимал всю тщету заботы о моём удовольствии.

Точно не после того, что произошло на том Совете. И точно не во время секса с тем, кого долго время я называла своим братом.

Я проснулась с рассветом, разбуженная страшной жаждой, обезвоженная до такой степени, что «отключилась» даже ускоренная регенерация. Знаки близости держались на теле, как метки: следы от поцелуев и укусов вызывающе алели на коже. Всё тело ломило, но я боялась пошевелиться, понимая, что любое движение спровоцирует мужчину, спавшего рядом со мной.

Лежа на животе, я смотрела на недоступную дверь, чувствуя на своей спине тяжелую руку. Думаю, Индра ещё никогда до этого не истощал себя страстью с такой одержимостью. В связи с этим, его неблизкое пробуждение могло быть омрачено трагедией: едва ли я проживу ещё хотя бы час, если немедленно не сделаю глоток воды.

Я пошевелила сухими губами, словно уже представляя на них желанную влагу. Нужно просто добрать до тумбочки с его стороны. Соскользнуть с кровати… несколько шагов… взять вожделенный кувшин…

Стоило мне двинуться, как мои ягодицы обжег шлепок.

– Не смей шевелиться, – сипло приказал Индра. Поймав мой взгляд, направленный в сторону кувшина, он понимающе хмыкнул. – Хочешь?

– Нет, – неслышно отозвалась я, следя за тем, как он подтягивается к изголовью и забирает воду, делая жадные, неаккуратные глотки. Капли скользили по его подбородку, падали на грудь, заставляя ненавидеть ублюдка ещё сильнее.

– Тебе не нужно у меня ничего просить, – проговорил через минуту мужчина. – Я дам тебе всё и так. Воду уж точно.

Но это будет происходить, естественно, по его правилам.

Пускай.

Когда он сделал еще один глоток, наклоняясь ко мне, я не стала спорить, покорно приоткрывая рот, выпивая предложенное. Слизывая капли с его губ и подбородка.

Восхищенный моим послушанием, Индра слабо улыбнулся. Он выглядел таким невероятно счастливым в тот момент, словно намеренно желая причинить мне ещё больше боли.

Вручив мне кувшин, он потянулся за сигаретами, с наслаждением закуривая.

– Ты в безопасности, – заверил он через пару минут. – И твой клан тоже. Забирай своих людей из Тавроса и убирайтесь в Безан. Ведите себя тихо пару недель. Никаких резких движений, Эла, пока здесь всё не уляжется. С вашими долгами я разберусь.

Казалось, он вновь превратился в старшего брата, решающего мои проблемы взмахом руки. Но потом до меня дошло: не в брата, а в мужа.

Уткнувшись в подушку, давя в себе настойчивую потребность разрыдаться раньше времени, я пробормотала:

– Лайз.

– Я сказал, что дам тебе всё, имея в виду «всё, что в моих силах». Этот идиот оскорбил отца, да ещё и при свидетелях, такое не прощают. Я буду ничем не умнее твоего Лайза, если пойду просить за него.

– Что с ним будет?

– Ты и сама знаешь, – бросил сухо он, не желая продолжать этот разговор.

Сопротивляться или умолять не было никакого смысла: в тот момент, лежа со мной в одной кровати, куря и любуясь видом моего обнажённого тела на своих простынях, Индра готов был пойти на какое угодно безумие, чтобы показать всю степень своей ко мне расположенности. Я воплотила в жизнь желание, о котором он грезил во сне и наяву долгие годы. Исполнила покорно, чувственно, в лучшем виде, и отныне вся его сила и возможности были в моём распоряжении. Попроси я достать с неба звезду, и нелепая прихоть была бы исполнена в считанные мгновения. Конечно, ведь вытворять подобное было в разы легче, чем спасти Лайза от казни. Только не после того, на что этот отчаянный решился.

Думаю, даже без наглых попыток устроить амнистию злейшему преступнику Индра станет на несколько суток объектом свирепого гнева отца и его любовницы. Потому что осмелился оспорить решение Иберии касательно меня и моего клана.

А значит, нам здесь больше нечего ловить.

Поднявшись с кровати, я прошла к своей измятой и испачканной одежде, игнорируя предложение Индры подождать, пока её приведут в порядок. Конечно, судя по его взгляду, он бы с удовольствием посвятил ещё несколько часов удовлетворению своей весьма терпеливой похоти.

Задев взглядом своё отражение в зеркалах, я мысленно отметила, что уже давно не выглядела настолько ужасно.

– Ты не примешь душ? – поинтересовался снова молодой господин, когда я подошла к прикроватной тумбочке с его стороны.

– Хочу убраться отсюда до того, как проснётся твой отец, – пробормотала я, выдвигая ящики по очереди, пока не нашла портсигар и зажигалку. – Сдержи своё обещание касательно моих людей. Я заберу каждого. Не только из Тавроса. Но и с передовой.

Его глаза испытующе прищурились, когда он наблюдал за тем, как я вытаскиваю все сигареты, оставляя одну в руке, а другие пряча в карман.

– Забирай, – согласился Индра, не уточняя, относится это позволение к куреву или солдатам.

Вручив ему последнюю оставшуюся сигарету, я взяла зажигалку. Как в старые добрые времена. Давая ему закурить, я смотрела на то, как в непроглядной черноте его глаз вспыхивают две искры. В прошлом меня это завораживало.

В происходящем было что-то символическое, даже ритуальное, и оттого тревожное.

Кинув зажигалку на кровать, я попыталась отойти, но была поймана его рукой, не сделав и шага.

– Когда я тебя снова увижу?

Боги… удерживая меня за запястье, разглядывая лицо в ожидании ответа, Индра правда верил…

– Сам решай, – бросила я, отворачиваясь, не желая лицезреть его счастье дальше.

Едва ли он мог представить в тот раз, что прикоснуться ко мне ещё раз ему не доведётся.

* * *

Я вернулась в отель, где оставила Анну, лишь к вечеру. Застав её перед зеркалом, за художественной росписью своего лица, я, не проронив ни слова, направилась в ванную.

– Вас не было почти два дня. Я начала думать, что вы уже мертвы, – кинула она мне вслед бесстрастно. Недалеко уйдя от истины.

К тому же, даже избежав столь нежелательной участи, я живой не выглядела. Кажется, этот день – рекордсмен по самым хреновым событиям. И не думаю, что это рекорд когда-нибудь будет побит. Чтобы мне было хуже, чем теперь? Это вряд ли.

Потратив не меньше часа и сотни литров воды, я вышла из ванной, чувствуя щекочущее действие регенерации всей кожей. Отделавшись от тошнотворных последствий близости, я прошла к своей одежде, вытаскивая из кармана курево. Чтобы потом отправить свою парадную униформу на помойку.

Анна наблюдала за моим тихим сумасшествием молча, терпеливо в течение ещё получаса, пока я одну за другой не выкурила три сигареты. Дым, кажется, выгнал из меня душу, заполнив собой тело с ног до головы.

– А где этот ваш… ну, чокнутый? – пробормотала она. – Телохранитель который.

Я едва ворочала языком, но в общих чертах смогла объяснить причины, по которым мне сейчас так хочется сдохнуть.

– Все знали, что добром эта поездка не кончится, – ответила Анна, всё так же скупясь на эмоции.

– Пока ещё рано так говорить, – сказала я, вспоминая свои недавние приготовления к отъезду. В частности, разговор с командиром Флечером, который отвечал за отряд Децемы, базирующийся в Тавросе. – Ведь она ещё далеко не кончилась.

Несмотря на смысл слов, прозвучало отнюдь не зловеще.

– Как тебе Таврос? – через минуту полюбопытствовала я, получив невнятный ответ:

– Так себе. Нам ещё долго здесь торчать?

– До завтрашнего утра. Сначала мне нужно заглянуть к Лайзу… чтобы… – Мне не хватало сил даже на то, чтобы просто договорить. – Анна, ты ведь дружишь с ядами?

– Иначе и не скажешь.

– Достанешь кое-что для меня? – Она озадачено замолчала, и я сбивчиво пояснила: – Чтобы никакой боли… незаметно и легко… просто, как сон…

– Эй, я, конечно, прекрасно понимаю ваше положение. Я бы тоже, наверное… но одна я в Безан возвращаться не стану. Вы представляете, что они со мной сделают? – Наши взгляды встретились, и на лице Анны отразилось понимание. – Да. Ясно, босс. Но вас ведь обыщут… как вы собираетесь…?

– Придётся тебе ещё озаботиться и поисками противоядия.