Текст книги "Децема. Предыстория (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

45 глава

Значительно позже, когда Безан с ног до головы укутался в ночь, я сидела в забитой душным паром ванной комнате едва не по макушку в обжигающей воде. Съёжившись, словно в попытке стать незаметнее, раствориться. Что угодно, чтобы миновать уготованную мне участь. Пугающую. Отвратительную. Которую я отсрочила пару часов назад.

Видят боги, становиться женой Индры теперь, после лицезрения его ставшего со временем ещё более опасным безумия, хотелось меньше, чем прежде. Приступать к супружеским обязанностям раньше времени? Ни в коем случае.

– Не сопротивляйся, Эла! – его голос срывался на рычание, когда брат пытался подчинить своей воле. В пылу борьбы мы оказались на полу, тяжело дышащие, взбешённые, в безнадёжно испорченной одежде. – Смотри… ты добилась своего. Я стою перед тобой на коленях, смиренно выпрашивая… снисхождения. Ты ведь этого хотела, да? Увидеть меня сломленным. Покорённым. Низменно умоляющем тебя о любви и верности. Торжествуй.

Его пропитанная ядом речь прервалась от моего безжалостного удара под дых. Раздался тошнотворный треск ломающихся рёбер и вытекающего со свистом воздуха. Несмотря на то, что намерений убивать молодого господина у меня не было, происходящее выглядело вопиющим преступлением. Отчего у Иберии, присутствуй он при этой семейной ссоре, появились бы железные причины сжечь меня живьём.

– Смирением и не пахнет, – шипела я, выбираясь из-под его тела. – Порвал мне всё платье к чертям. Ты знать не знаешь, чего мне стоило его купить!

– Прости, – с явным сарказмом прохрипел Индра. – Не то что бы оно мне совсем не нравилось, но, согласись, сейчас оно лишнее.

– Лишним оно могло бы стать по прошествии тех трёх лет, в течение которых ты поклялся держать руки при себе! – рявкнула я, пытаясь отдышаться. – Ещё раз попытаешься тронуть меня раньше срока… и можешь обо мне вообще забыть.

Замерев на месте, брат пытался понять – блефую? Но чистая ярость, смотрящая на него из моих глаз, отметала вероятность блефа. Мне было не до шуток, и, слава небесам, он понял всю серьёзность ситуации.

– Я настолько тебе отвратителен, что ты готова вырвать силой любую отсрочку. Даже если это будет день. Час, – опустив голову, Индра глухо рассмеялся. – Никто не смеет упрекать меня во лжи или неисполнительности. Я не трону тебя сейчас, однако… когда придёт моё время, тебе придётся нелегко.

Эти последние зловещие слова я вспоминала теперь с содроганием.

Надежды сохранить тёплые отношения с Нойран посредством Индры потерпели крах, отчего моё будущее теперь виделось в отнюдь не радужных тонах. Брат представлял собой единственный барьер на пути свирепого гнева Иберии, иметь его в числе своих союзников было жизненно необходимо для меня и всего клана. Поэтому терять расположенность и заступничество молодого босса, особенно в такое нелегкое для нас время, было нежелательно, опасно, даже самоубийственно.

Беспощадная совесть в очередной раз обвинила меня в том, что свои личные интересы я ставлю выше общественных. По-хорошему, мне стоило из кожи вон вылезть, чтобы удовлетворить запросы своего дорогого гостя максимально, независимо от степени их возмутительности. Боги, да Индра сам сказал, что снизойдёт до удовлетворения каких угодно просьб взамен на простые слова. Любой разумный человек с охотой бы воспользовался шансом.

Так трудно было переступить через свою воспалённую гордость, Эла? В конце концов, наставник был прав – какая разница, сейчас или позже? Он получит меня рано или поздно в любом случае и так, как хочет. Потому что Индра не единственный, кто привык держать слово.

Обернув тело полотенцем, я шагнула в утонувшую в сумраке спальню, чтобы там, отдавшись на милость мукам осознания своего нерадостного будущего, дождаться рассвета. В одиночестве. Серьёзно, я была бы возмущена присутствием даже непреднамеренно заглянувшей ко мне горничной или подоспевшей с неотложным делом Мадлен. Что говорить о появлении на моей неприкосновенной территории большого, напряженного, недовольного, молчаливо наблюдающего за мной меченого чудовища.

Распознав его неподвижную фигуру в полумраке, я вздрогнула, недоумевая: неужели я забыла запереть дверь? Хотя, если припомнить, в каком состоянии я вернулась в свои покои, не стоило удивляться такой рассеянности.

– Понятия не имею, зачем ты сюда явился, но это в любом случае может подождать до завтра, – пробормотала я, проходя к настенному регулятору, чтобы чуть прибавить света. Когда Дис не сдвинулся с места и не проронил ни слова, я раздраженно взмахнула рукой. – Может, проявишь чудеса понятливости в очередной раз и оставишь меня в покое? Хотя бы ты, а? У меня выдался адский денёк, логично предположить, что немного покоя мне не повредят.

Судя по всему, Десница был со мной не согласен. Когда он неторопливо, едва не крадучись, как хищник или убийца, вышел на свет, я поняла, что покоя мне так и не перепадёт этой ночью. Проклятье, а то мне было мало Индры.

Прищурено наблюдая за приближением мужчины, я гадала над тем, что могло так зажечь его взгляд?

Злость, желающая расплаты за унижение? Дис никому не прощал оскорблений в свою сторону, а Индра сегодня всласть поупражнялся с его эго. Ненавидя моего брата, он ненавидел и меня за предоставленную гостю возмутительную вседозволенность и безнаказанность. Десница помнил времена, когда таким зарвавшимся наглецам давался особый урок хороших манер, в связи с чем Децема пользовалась пугающей репутацией. Я же, их босс, иду против традиций, порочу доброе имя клана этим вопиющим попустительством. Поэтому его гнев более чем оправдан, без разницы – на кого он направлен.

А может, дело не в гневе. Не только в нём. Научившись разбираться в чувствах и мыслях мужчины чуть лучше, я могла предположить, что к примитивной неутолённой ярости прибавилась такая же неутолённая похоть. Стиснув зубы, я невольно вспомнила сцену в ванной, в тот раз, на Цитре. Дис решил, что настал черёд второй серии? Миленько. Мой наряд как раз подходит случаю.

– Уйди, – попыталась я в очередной раз. Безвольно отступая. – Оставь меня в покое, слышишь?

Да? Нет? Исходя из нашего «сотрудничества», когда мы оставались наедине, вся моя власть превращалась в эфемерный мыльный пузырь. До которого Деснице не было никакого дела.

– Я сказала это Индре, скажу и тебе! – вспылила я, прислонившись спиной к стене. – Использовать себя в качестве оружия, дабы отомстить сопернику, я не позволю. Хотите друг другу что-то доказать, разбирайтесь сами, а меня не…

– Плевать я хотел на твоего брата-извращенца, – заговорил Дис, останавливаясь в метре от меня. Выглядя при этом слишком угрожающе, чтобы у меня была возможность сохранить иллюзию полного самоконтроля и уравновешенности. – Ему я ничего доказывать не собираюсь. К тому же, я не считаю его своим соперником.

Недоумению моему не было предела.

Не считает? Правда? Моего будущего мужа? Человека, которого я знаю без малого десять лет, который воспитывал и обучал меня, которому я обязана своей жизнью, с которым у меня случилась помолвка. И, зная всё это, Дис самоуверенно заявляет, что Индра ему не соперник?

– А знаешь что? – пробормотала я, до сих пор избегая его взглядом. – Плевать, что ты там думаешь. Неважно. Всё это… слишком далеко зашло. У нас с тобой. И продолжать это я не намерена. Не теперь, когда моя репутация и так под угрозой. Думай, что хочешь, но с меня хватит. Всё кончено.

Неужели я правда рассчитывала, что моя не самая проникновенная речь его проймёт и заставит подчиняться, когда он уже перешёл все границы?

Выслушав меня молча, в очередной раз изумляя терпеливостью, свойственной разве что святым, Дис наклонился, упирая руку в стену. Отрезая пути к отступлению.

– Кончено будет, когда я скажу. А сейчас… сейчас ещё ничего не кончено, – проговорил он тихо и так убеждённо, что это пугало. Дико.

– Ты… ты что это несёшь?!

– Твоя репутация под угрозой? Серьёзно? – продолжил Десница с неправдоподобным сочувствием. – Сбросить меня со счетов так просто, босс. Что очень удобно для тебя, да? Особенно теперь, когда твой будущий муж находится едва ли не за соседней стеной. Достаточно просто сказать, что всё кончено, и я тут же самоликвидируюсь. Ты на это надеялась?

О, видимо, рана, нанесённая его самолюбию, оказалась болезненнее и глубже, чем показалось вначале.

– Да, ведь у нас с тобой нет ничего, кроме грёбаного договора, – оскалилась я, поднимая на него глаза. – В котором я ставлю точку. Сейчас.

Он медленно меня оглядел.

– Как я и предполагал, ты способная ученица, Эла. Практика с твоим братом-извращенцем удалась на славу? Теперь во мне уже нет никакой нужды?

Его ядовитый, хлёсткий, неприкрыто издевательский тон вынудил меня сгоряча сболтнуть лишнее.

– В тебе не было никакой нужды изначально! Потому что ничего не изменилось! Я… я не вылечилась, ясно?! Всё это с самого начала было совершенно бесполезно! Ведь мне до сих пор гадко… так отвратительно, когда он…

Я спохватилась слишком поздно.

Только что, в самой грубой, резкой, непривлекательной, обидной форме я сделала Дису лучший комплимент. Я невольно выделила его среди остальных мужчин, поставила над своим братом, сказала «ты – единственный, ты – лучший».

Неуловимым движением он стал ещё ближе.

– Что ты сказала ему?

– То же, что и тебе. Иди к дьяволу. – Дис саркастически хмыкнул. – В вашей мести я не участвую. Повторюсь: хочешь что-то доказать Индре, не вмешивай в это…

– Повторюсь, – перебил меня теряющий терпение мужчина. – Индре я ничего доказывать не собираюсь. А вот тебе – да.

Прижимая к себе полотенце, эту последнюю, ненадёжную преграду, я бросала взгляды в сторону двери. Такой недоступной в этот раз.

– Оставь свои доказательства при себе, – очевидная дрожь моего голоса заставляла его ухмыляться. Интересно, что он видел перед собой, раз его взгляд окрасился такой самоуверенностью, торжеством… страстью. – Убирайся к черту! Если ты немедленно не уйдешь я… я буду кричать.

– Конечно, будешь, – согласился с нелогичным спокойствием Десница.

О природе этих криков, на которые он давал своё позволение, я догадалась с запозданием. И эта догадка пронзила меня насквозь, заставляя задыхаться, дрожать, гореть.

– Ты не понял, – боролась я из последних сил. – Я буду кричать о том, что ты, ублюдок, позволил себе много недопустимостей в общении со своим начальством. Понятно? И я постараюсь, чтобы об этом услышал весь особняк.

Моя слабость по сравнению с его силой уязвляла своей очевидностью. Дис знал это, так же, как и я: если дело дойдёт до схватки, мне на победу можно даже не рассчитывать. Потому всё, что мне останется в такой неблагоприятной ситуации, – унизительные, беспомощные крики о помощи.

Я вжалась спиной в стену, когда он наклонился низко, к самому уху, зашептав:

– Давай. Сделай это. Дай мне повод. Я окажусь в тебе прежде, чем здесь появится хоть кто-нибудь. Кричи, если добиваешься именно этого.

Почему его желание, которое он никогда и не считал нужным скрывать, всегда производило на меня эффект сенсации? И теперь, когда Десница сказал это, когда его напряжённое, горячее, хорошо изученное мной тело находилось всего в паре сантиметров от меня, я сходила с ума от двойственности чувств. От страха и… желания закричать.

– Но я не опущусь до уровня твоего брата, – уверил он меня через мгновение. – Брать тебя силой, даже при всей заманчивости этой идеи, я не стану.

– Да что ты себе… – позволяешь, мать твою?!

– Веди себя, как послушная девочка, Эла, и я буду держать руки при себе.

Я опешила, сталкиваясь с его абсолютно серьёзным взглядом.

Чего он тогда добивался?

– Дотронься до себя, – произнёс Дис тихо, но повелительно.

– Ч-чего? Как…

– Ты прекрасно знаешь, как. Дотронься до себя там, где так мечтает оказаться притащившийся сюда сынок Иберии. И не только он, говоря откровенно.

– Да как ты… ты просто долбаный извращенец! – прошипела я, стискивая полотенце онемевшими пальцами. – А что потом? На что ты ещё решишь посмотреть? Я не стану выполнять твои чокнутые…

– Либо это сделаешь ты, либо я. Выбирай, – убеждённость его голоса не оставляла ни малейшего сомнения: всё будет так, как он сказал. И, возможно, Дис в процессе решит, что этого даже мало.

Пряча глаза, но зная точно, что он в этот момент внимательно наблюдает за каждым моим движением, я оторвала правую руку от полотенца. Неловко опустив её вниз, я несколько секунд медлила, словно всё ещё не веря в то, что действительно собираюсь пойти на это добровольное унижение. Его выдох, полный нетерпения и жажды коснулся моих волос, – явное указание пошевеливаться. Понурив голову, я скользнула рукой под полотенце.

Влажный жар коснулся моей ладони, окончательно смущая.

Что происходит со мной, чёрт возьми? Ведь он даже не притронулся ко мне. Я стала такой непозволительно готовой только наблюдая за ним? Слушая?

– Покажи мне, – раздался надо мной хриплый приказ.

Поражая не только себя, но и его своей покорностью, я подняла ладонь с пальцами, блестящими от влаги.

– Ты такая мокрая из-за меня? Или тебя возбуждает мысль, что это происходит в непосредственной близости от твоего жениха?

Неважно, как сильно Десница был зол на меня и на Индру. Его месть (доказательство) зашла слишком далеко в тот момент, когда он позволил такое откровенное издевательство.

Однако моя рука, вскинутая для удара, была поймана им. Крепко обхватив моё запястье, Дис осуждающе покачал головой.

– А я ведь предупреждал.

Ругательство, припасённое для ответа, пришлось проглотить. Онемев, я наблюдала за тем, как он подносит мою руку к своему рту, чтобы затем медленно, с наслаждением собрать с пальцев любовные соки губами и языком.

Только он знал о том, насколько чувствительно моё тело именно к таким ласкам. Когда мои холодные пальцы обжигали прикосновения его рта, я готова была забыть саму себя. И простить любое прегрешение этому самодовольному, восхитительному мужчине.

– Тебе ещё не захотелось кричать? – саркастически поинтересовался Дис, прикусив подушечку моего указательного пальца.

Его самоуверенность раздражала. Но я прекрасно знала, что это явление – временное и весьма хрупкое. Потому что Дис, возможно, сам того не понимая, научил меня правилам этой игры.

Моя ладонь, удерживающая полотенце, разжалась, давая ткани слететь на пол.

– Упс, – выдохнула я с фальшивым сожалением, наблюдая свою триумфальную победу.

Ещё ни один мужчина не наблюдал меня настолько обнажённой. Наверняка, Дис думал о том же, разглядывая меня в немом оцепенении. Быть может, он видел тела красивее и лучше, но вряд ли вспоминал о них в тот момент. Все его мысли принадлежали исключительно мне, и это так очевидно просматривалось в его глазах.

Его рука медленно потянулась ко мне, словно желая убедится в реальности происходящего. И вопреки острой жажде почувствовать это прикосновение, я ударила его по ладони, словно мальчишку, тянущегося к запретному лакомству.

– Ты обещал держать их при себе, – напомнила я, услышав его угрожающее, глухое рычание. Прожигая меня взглядом, Дис сжал руку в кулак, словно смиряя самого себя. Сколько покорности. – Но это ведь не относилось к твоему рту.

Уже довольно давно это занимает все мои мысли: почувствовать его губы и язык не только на своих пальцах. На своём теле. Везде. Лицо, шея, ключицы, грудь, живот, бёдра. И особенно там, где всё умоляло о внимании этого мужчины.

Его одежда казалась такой раздражающе грубой и не нужной, когда Десница, демонстративно медленно прислонив ладони к стене, принял мои условия, наклоняясь для яростного поцелуя, напоминающего наказание. Выражая злость, жажду и нетерпение в каждом движении, он прижался ко мне, давая ощутить всю степень его готовности.

Губы саднило, когда мужчина отстранился, чтобы оказаться у моей шеи. Никогда бы не подумала, что ласка может совмещаться с жестокостью, но Дис показал мне – может. Его жгучие, настойчивые поцелуи и давление напряжённых бёдер были самым натуральным немым ругательством. Он не собирался быть снисходительным, даже с учетом отсутствия у меня всякого опыта. Мне казалось, моя невинность обязует его быть более осторожным и нежным. Однако недавнее прошлое предопределило настроение нашей близости.

Это было больше похоже на борьбу, чем на любовь.

Почувствовав его горячий рот на своей груди, я закрыла глаза, смущенная и ошарашенная новизной и интенсивностью эмоций. Но стоило мне это сделать, и мой сосок прихватили его зубы, наказывая. Страх вынудил распахнуть веки, а острое наслаждение – вскрикнуть.

– Отведёшь взгляд ещё раз, и я тебя трахну, – заверил Дис.

И едва ли он шутил или расточал пустые угрозы.

Прищурившись, я подняла руку, чтобы запустить пальцы в его волосы, тонкие и невероятно мягкие, сгребая их в кулак. Он глухо зарычал, словно предупреждая не играть с ним. Вообще не прикасаться, если хочу выйти отсюда живой.

Моё возбуждённое чудовище.

– Не отвлекайся, – проговорила я якобы хладнокровно, наблюдая за тем, как мужчина, удерживая мой взгляд своим, подчиняется.

Помня его предостережение, я следила за тем, как он медленно, обстоятельно ласкает моё тело, спускаясь ниже, вставая на колени, вырывая из моей груди шумный выдох, похожий на стон. Кусая губы, я смотрела на Десницу, прижавшегося губами к коже в низу моего живота. Его руки едва не касались моих бёдер.

Поверить в то, что всё это происходит наяву, было чертовски нелегко.

Мужчина заглянул в мои глаза, не вопросительно, а требовательно, и я, принимая вызов, впилась ногтями в его ладони, чтобы удержать равновесие, когда отрывала одну ногу от пола. Закидывая её ему на плечо, предлагая себя, действительно, решаясь на это безумие.

– Чудовище… – едва слышно пробормотала я, смотря на то, как Дис намеренно долго дразнит поцелуями мои бёдра, обделяя вниманием распалённую, жаждущую его прикосновений плоть. – Не смей издева… ах!

Делать что-то подобное стоя, было исключительно хреновой идеей, и это стало таким очевидным через секунду, когда я ощутила первые движения его рта. Вызывающе неторопливые, мучительно ленивые, откровенно жадные.

Мои руки вновь оказались на его голове, когда я, совершенно утратив над собой контроль, выгнулась ему навстречу.

Как же… хорошо… приятно… интересно, сколько женщин успели получить такое внимание от Десницы? Сколько их кончило, наблюдая и ощущая его? И «наказывал» ли он их так же обстоятельно?

Тяжело дыша, исступлённо перебирая пальцами его растрёпанные волосы, умоляюще извиваясь, я просто не могла поверить в то, что некогда смертельно боялась этого мужчины. Избегала любое упоминание о нём, взгляд, прикосновение. Находиться в непосредственной близости от него было физически больно, а теперь…

Иберия жестоко ошибся, решив, что я смогу приручить это чудовище. Всё вышло совсем наоборот. Катастрофически неправильно, и в то же время так… идеально. Горячо. Сладко. Жестоко. Ещё…

В моём шепоте – его имя, проклятья и неразборчивые просьбы дать уже то, чем он меня так долго дразнит. Думаю, в тот момент Дис мог потребовать у меня всё что угодно, и ответом было бы безоговорочное, мгновенное – да.

Свободу. Абсолютную власть в клане. Меня.

Да. Да. Да!

Кончая, я искусала себе губы до крови, сдерживая крик. Едва ли нам нужны свидетели в такой момент. Лишившись напряжения, моё тело ослабло, руки повисли, а колени по ощущениям превратились в хлипкое желе. Потому, когда Десница отстранился от меня, я сползла по стене.

Чёртова размазня. Мне вновь захотелось разрыдаться.

Тогда как мужчине мой вид весьма льстил. Словно поощряя мой выбор и покорность, он с одобряющим стоном приблизился, соединяя наши губы в поцелуе. Давая попробовать на вкус мою страсть, слизывая кровь. Явно наслаждаясь. Своей победой, моим поражением, мыслями о том, что теперь к доказательствам подобного рода он может приступать в любое угодное ему время.

Кто бы мог подумать, что последнее не входило в планы этой расчётливой сволочи.

Отклонившись, чтобы посмотреть на меня со стороны, Дис слабо улыбнулся. А через мгновение убеждённо заключил:

– А вот теперь всё кончено.

46 глава

День проводов дорогого гостя был отмечен пасмурностью погоды и сухим, жестким ветром с запахом перемен не в лучшую сторону. Пыльное и хмурое утро отлично соответствовало настроению церемониального прощания – откровенно траурному.

Под тяжелым взглядом брата я вспоминала своё вчерашнее преступление, о котором он наверняка знает. Конечно, это же Индра. Вещи, о которых он не имеет ни малейшего понятия, можно пересчитать по пальцам одной руки. И незапланированную измену с его злейшим врагом едва ли можно было утаить от его проницательного ума.

– До скорой встречи, Эла, – прошептал Индра, наклоняясь для легкого поцелуя в щеку. – Передам от тебя привет отцу.

О содержании этого «привета» можно было легко догадаться, особенно теперь, после моих жестоких слов, которых молодой господин никогда мне не простит. Иметь своим врагом Иберию – одно дело. Настроить против себя его наследника… хуже не придумаешь.

– В конце концов, что для меня эти месяцы, – проговорил он прежде чем уйти к машинам, – ведь я ждал тебя годами.

Я ещё долго смотрела ему вслед, молча, удручённо, действительно чувствуя себя виноватой.

Индра до сих пор казался мне самым сильным, умным и красивым мужчиной. Которого, тем не менее, я никогда не смогу полюбить так, как ему этого хочется.

Какая жалость.

Оборачиваясь, чтобы вернуться в особняк, я столкнулась взглядом с Десницей. И это лишь усилило мою досаду, заставляя пошевеливаться.

Видеть Диса, встречаться с ним в кабинете, говорить, вести какие-то дела, вновь стало для меня испытанием, даже карой. Наша сумасшедшая тяга друг к другу, объясняемая общностью проклятья, клана, стремлений, вчера обернулась тихой ненавистью.

Он ненавидел меня за то, что я, изначально принадлежа другому, подпустила его к себе, дразня, играя, используя, не принимая ни его самого, ни его чувств всерьёз. Казалось, Дис со своей страстью прекрасно справился бы один, не приди мне в голову такая блестящая идея – помахать перед его носом метафорическим красным платком.

Я ненавидела его за то, что прежде чем отпустить на все четыре стороны он так «благородно», не тронув моё тело, поимел мою душу. Доказал, что навсегда останется для меня первым и единственным, а потом умыл руки, отдав Индре. Он не собирался бороться за меня… даже если это и было чистым безумием.

Боги, о чём я только думаю…

В любом случае, наши и без того нервные и нестойкие взаимоотношения превратились в настоящий хаос. Дело в том, что Дис никогда не считался вторым по положению в Децеме. В клане его статус соответствовал моему, а в глазах простого люда был едва ли не выше: солдаты боялись и слушались его, а знать уважала. Потому теперь, утратив доверие друг друга, мы условно разделили семью надвое, и я осталась, конечно же, в меньшинстве.

Но беда не приходит одна: к внутренним проблемам добавились внешние – Иберия затеял очередную войну. Люди, деньги и прочие ресурсы потекли к нему полноводным потоком, осушая нашу и без того не слишком изобилующую казну моментально. Хотя эти потери были не самыми болезненными. Куда больше меня раздражал тот факт, что отец неизменно в каждом сражении ставил армию нашего клана в авангард, считая воинов Децемы отличным пушечным мясом.

Однако во всём этом был крошечный плюс: необходимость в частых встречах с Десницей отпала. Непрерывная череда важных деловых встреч и переговоров позволяла мне избегать самого ненавистно-желанного человека на планете в течение двух месяцев. А потом, после того, как мне осточертело высылать матерям похоронки, я приняла решение возглавить свою армию лично. Прекрасно зная, как среагирует на эту новость Дис, чьи настоятельные «просьбы» отправить его на передовую были многократно мной отклонены.

– Оставляешь меня здесь разгребать бумажки, забирая себе всё веселье, – протянул он с ехидной полуулыбкой, прожигая меня взглядом, который я уже научилась игнорировать. – Может, хотя бы намекнёшь, чем я заслужил такой пинок по яйцам?

Конечно, он просто добивался, чтобы я озвучила свою обиду. Признала, что своим «всё кончено» он меня очень-очень-очень сильно задел.

– Что ты, у меня и в мыслях не было задевать твоё мужское достоинство. Продемонстрируешь твёрдость своей руки в управлении кланом в моё отсутствие, – пробормотала я, сидя за столом и изображая крайнюю занятость. – В конце концов, именно к этому тебя готовил Паймон.

– То, к чему меня готовил Паймон, уже было отнято и передано из рук в руки давным-давно, – процедил мужчина, упрямо пытаясь поймать мой взгляд.

– Мне, кажется, послышались ноты недовольства в твоём голосе. Тебя не устраивает твоё начальство? Хотя, знаешь, тут я тебя готова понять. Нет, честно. Паймон держал тебя на коротком поводке, в отличие от твоего нынешнего босса, который этот поводок выпустил из рук. Это… как его?.. «собачий кайф», ну?

Сравнение с псом, определённо, его оскорбило.

– Гав-гав, босс.

– Брось, ты ведь ждал этого момента, – покривила я губы в неискренней улыбке. – Расслабишься, войдёшь во вкус, разгуляешься. Что тебя не устраивает? Я даю тебе полную свободу здесь. Возможно, даже не временно. – Да, на войне как на войне, такие дела. – Я переписала завещание. В случае своей смерти прошу Иберию утвердить твою кандидатуру на место босса. Не то что бы я рассчитываю на его снисхождение… но попытаться стоит.

В следующую секунду с моего стола слетели все вещи, словно по комнате прошёлся ураган. Нависнув надо мной, Дис зарычал:

– К чёрту твоё завещание. Ты останешься здесь!

– О, ну если ты так настаиваешь.

Его глаза опасно прищурились в ответ на мой сарказм.

– Ты так расстроилась из-за того, что я тебя в тот раз не трахнул? А ты попроси. Для тебя я готов в любое время.

Несмотря на яд, сочившийся из его слов, он говорил правду. Не только по поводу того, что у него на меня всегда стоит.

– Ох, прости-прости, сейчас я слишком занята, – наигранно нахмурилась я, наклоняясь, чтобы поднять с пола часы. – Как насчет «тебе-больше-никогда-не-обломится-мудак-конченый»? К этому часу тебя устроит?

– Значит, я прав, – он наклонился, облапав меня взглядом сверху донизу. – Прав «от» и «до».

С некоторых пор я не выносила его голос, сдобренный этими низкими, глубокими интонациями.

– Ага, и к местам военных действий меня так тянет, потому что смерть мне милей, чем жизнь без тебя. Ты это надеялся услышать? – поднявшись из-за стола, я направилась к выходу, обходя образованный его гневом бардак. – Иберия требует от меня демонстрации верности, и он её получит. Пусть видит: я готова умереть за него.

– Отлично, ты сделаешь ему огромное, мать его, одолжение! – раздалось мне вслед.

Но Дис ошибся, когда решил, что Иберия именно этого и добивался: моя смерть не входила в его планы. Во всяком случае, не сейчас. Поэтому, стоило мне объявиться на поле сражения, как отряды были немедленно перегруппированы. Децему убрали из авангарда, и к этому решению, естественно, приложил руку мой беспокойный брат.

Однако, уступив мне в одном, Нойран отыгрались в другом. Вернувшись через долгие недели в Безан, я не узнала свой город. Больной, обнищавший, молчаливый. Война и алчность Иберии обобрала его до нитки. Ответственность за происходящее лежала целиком на мне.

Это сводило с ума.

– Мне плевать! Плевать, где ты достанешь деньги! – С некоторых пор все мои переговоры велись на повышенных тонах. – Пообщайся с этими ублюдками из элиты! Они сидят на мешках с баблом, пусть немного раскошелятся на благо своей страны.

– Мы и так по уши в долгах, босс, – отвечал мне надтреснутым голосом главный финансист. – Просто так никто нам деньги давать не будет. Это же основа основ.

– К чёрту этот бред! Придётся им принять мою «основу основ». Если они хотят жить здесь или жить вообще, будут делать, что я скажу.

Эла, Эла, наживать врагов среди своих же, среди акул, тёртых воротил, которых едва ли могла запугать истеричная девчонка, было очень-очень плохой идеей. Об этом красноречиво говорили взгляды моих подчинённых.

– Что? Тоже хочешь увидеть меня с простёртой для подаяния рукой? – хрипло обратилась я к Мадлен в один из вечеров, находясь немного в подпитии. – Хрена с два.

Её взгляд задержался на мне в оправданном презрении: Паймон справлялся с управлением клана в разы успешнее. Думаю, добрая половина Децемы вспоминала его теперь с тоской, скучая по былым временам. Кроме того… ну, у Мадлен была ещё парочка поводов смотреть на меня так.

– Неважно, – пробормотала я, кивая в сторону выхода. – Спасибо за труд.

Она вышла не сразу. Сначала зрительно убедилась в том, что я ей отныне не соперница. Истерзанная немилостью Иберии, я стала больше походить на тень, чем на живого человека, и едва ли могла привлечь даже самого изголодавшегося по женскому телу мужчину.

Что ж, как я и говорила, Дис заслужил счастья. Возможно, поймёт когда-нибудь, что Мадлен – та самая. Я даже готова их благословить. На все четыре стороны. Хоть сейчас.

Растирая холодные ладони, я невольно взглянула на календарь. До приведения «приговора» в исполнение осталось двадцать три дня. Наверняка Таврос разоденется в пух и прах, а Иберия постарается приурочить к этому событию победу в очередной войне, дабы у праздника был двойной повод.

Хотя свадьба его наследника – не такое частое явление, в отличие от бессчётных капитуляций его врагов.

Однако, мысленно оттягивая неизбежное, я не могла представить, что встретиться с Индрой мне доведётся намного раньше.

В одно прекрасное утро на мой передатчик пришло сообщение о сборе боссов всех кланов, находящихся под властью Нойран в Тавросе. Мне предстояло вновь увидеться с отцом, на этот раз на его собственной территории, и от этой перспективы к моему горлу подступал ком страха.

Готовясь к непродолжительному, но рискованному путешествию, я невольно ловила себя на мысли, что прощаюсь. Не столько с домом, сколько со своей привычной жизнью. Понимая, что могу не вернуться из Тавроса. Или вернуться, но совершенно другой.

– Возьму с собой Лайза и Анну, – ответила я бесцветно, когда Десница в очередной раз предложил свою кандидатуру в качестве моего сопровождения. – Она говорит, что всегда мечтала посмотреть на Таврос. Хотя чего там смотреть, после Цитры-то, да?

В наступившем молчании создалось впечатление, что мы разделили одно воспоминание на двоих. А потом подумали о том, когда наши отношения успели скатиться на самое дно безысходности.

– Остаёшься за главного. Как всегда.

Казалось, он уже должен был привыкнуть к этим словам: в последнее время Дис не просто оставался за главного, а фактически был им.

– Ты совсем сбрендила, или притворяешься? – поинтересовался тихо Десница, заглядывая в мои лишённые всякого желания вступать с ним в пререкания глаза. – До тебя до сих пор не дошло, что происходит? Не понимаешь, что там тебя ждёт?