Текст книги "Вопросы и ответы (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Он был рождён, чтобы править. Но проблема была в том, что дети его народа не умирали сами, когда время приходило. Их можно было подтолкнуть к смерти, но сама по себе она никогда не приходила в дома альвов. Эйладар никогда не отличался большим терпением, и если он чего-то хотел, любой ценой он получал это в своё владение.

Взойдя на престол, он испытал ни с чем не сравнимое удовольствие. Самая желанная мечта наконец-то воплотилась в реальность, и капризный ребёнок получил в свои руки самую дорогую и ценную игрушку из всех возможных.

Теперь он был первым. Теперь он стоял на самой вершине. Теперь ему принадлежали судьбы всех его подданных. Хрупкие нити, которые так легко порвать, если они начнут раздражать и надоедать. Никто не смеет перечить королю. Никто не смеет сомневаться в нём. Никто не смеет насмехаться над ним. Теперь Эйладар мог поквитаться со всеми своими обидчиками, реальными и мнимыми.

Он упивался своей властью над другими. Чувствуя подсознательную слабость себя как хорошего политика и управленца, он отыгрывался на других, пытаясь компенсировать в собственных глазах одну слабость другой. Никто не рискнёт упрекнуть его в неверном решении, если он покажет всем, как он силён и жесток. Страх перед его всевластием будет затмевать им взоры, и никто не посмеет поднять голову, когда государь будет стоять напротив, о да-а…

Он так мечтал об этом. Он так мечтал о власти, чтобы реализовать все свои амбиции, скрыть комплексы и самоутвердиться. Не ради страны и не ради народа он стремился к королевскому трону, но только лишь ради самого себя. Эгоистичного желания капризного ребёнка, считающего даже беззлобное подтрунивание в свою сторону страшным личным оскорблением. Различающим десяток чёрных кошек в чёрной комнате тогда, когда на самом деле там нет ни одной из них.

Мелочный и подозрительный, больше всего Эйладар ненавидел и боялся насмешек и презрения, и высокомерия по отношению к себе. Лишь он один мог брезгливо смотреть на всех вокруг себя, как на скот, но никто не имел права отвечать королю его же монетой. Презренная низменная личность – всё, чем он мог отбиваться от внешнего мира, – террор и ужас, которыми тщетно пытался прикрыть слабость собственной натуры. И как долго внешний мир был готов терпеть это?..

Эйладар упивался властью и своим положением, но подозрительность, медленно перерастающая в паранойю, держала его в бесконечном напряжении. И в конце концов самая желанная игрушка превратилась в осточертевшую занозу, от которой не избавиться так просто. Сладкий мёд триумфа медленно обернулся горьким ядом ненависти, и король чувствовал, как начал шататься трон под ним.

Ведь он сам его и расшатывал.

Заговоры и враги мерещились ему повсюду. Страха оказалось недостаточно; террор оказался не достаточно силён; крови, залившей поля, оказалось слишком мало, и весь мир видел его слабость и смеялся с неё – так мерещилось Эйладару, и он не сомневался, что именно так оно и было. Он был в огромной опасности, и даже вершина власти не гарантировала ему спасения.

Ведь выше-то лезть было уже некуда.

И тогда он возненавидел то единственное, что имел и любил.

И тогда наконец-то он признался самому себе в страшной тайне.

Первым, кто ненавидел его, презирал и насмехался над ним, был он сам.

========== Вопрос 18 ==========

Комментарий к Вопрос 18

«Что думаешь о Некроманте?»

«Кем был Армлуз Великий?»

Новость о первом ударе звучит как гром среди ясного неба. Армлуз Великий, хранитель порядка и баланса, присматривающий не только за спокойствием мира живых, но и таинственным лабиринтом потустороннего мира, вдруг оборачивает всё своё могущество против всего того, что некогда клялся защищать. Поддерживаемый одним учеником, выступающий против второго – его руки, на самом деле, развязаны.

Эйладар становится первым, кто узнаёт, что произошло. Окровавленный, тяжело раненный Геде́он – старый друг, что единственный оказался верен своему долгу – из последних сил умудряется сбежать из-под удара. Магия сама относит его в безопасное место, что рисует память и воспоминания, и портал открывается прямо в королевском зале посреди совета. Он буквально вываливается из него, грузно оседая на пол, зажимая кровоточащую рану на животе, тем самым поднимая панику и беспокойство среди советников.

– Эльвэ, – подскочив с места, Эйладар одним взглядом обратился к встревоженной супруге, что молча кивнула, призывая к спокойствию вельмож, выводя их за собой подальше и попутно посылая слуг к королевским лекарям, наказывая привести их как можно скорее.

Сам Эйладар же стрелой метнулся к старому другу, бледнеющему и слабеющему на глазах. Глубоких тяжёлых ран на его теле было несколько, и алая кровь пропитала светлые одежды Геде́она, делая их тяжёлыми и заставляя неприятно липнуть к коже. Поборов мимолётную брезгливость, Эйладар подхватил друга под руку, позволяя ему завалиться на себя и принимая на свою грудь тяжесть чужого тела.

– Тахлавель… – он по привычке позвал мага его старым именем, но тут же качнул головой и исправился: – Геде́он, что произошло?! Что с тобой?!

– Мастер Армлуз… – хрипло и на выдохе отозвался тот, болезненно прикрыв глаза. – Он предал нас.

Это было всё, что Геде́он успел сказать королю: в следующее мгновение в зал ворвались лекари и стража вместе с Эльвэ, и раненого мага отнесли в покои, оказывая ему необходимую помощь. Лишь немного придя в себя, когда угроза жизни миновала, Геде́он смог обстоятельно и подробно объяснить всё, что произошло.

Маги – хранители баланса и спокойствия мира, избранные и призванные самой Судьбой. Армлуз Великий, первый из их числа, был выходцем из вампирского государства, едва-едва объединившегося в единое целое, перед этим пройдя кровавую и жестокую войну, выкосившую едва ли не половину всех вампиров как таковых. Безжалостное истребление на грани геноцида – вампиры стали первыми, уничтожая друг друга, и это был лишь вопрос времени, когда ядовитая отрава просочится за границы их державы, и народы также начнут вырезать друг друга, подводя мир к краху.

Судьба не могла допустить подобное. Именно для этого она и призвала магов. И долгое время Армлуз Великий исправно выполнял свои обязанности.

Его действительно считали великим – за это он и получил своё прозвище. Великим мудрецом, великим и могущественным магом – даже самые строптивые короли в почтении склонялись перед спокойной величественной фигурой хранителя миров. Не было смертного сильнее и уважаемей, чем Армлуз, и даже Эйладар испытывал перед ним некий трепет и уважение, признавая его власть и авторитет.

Мудрый наставник и защитник – верховный маг был заботливым родителем для целого мира. Верным советчиком и судьёй, бесстрастным вершителем, принимающим только правильные решения на благо мира. Но, видимо, амбиции его шагнули так высоко, что всего этого стало ему в конце концов мало. И тогда зазнавшийся гордец захотел гораздо больше того, что он имел.

Эйладар слушал негромкий голос Геде́она внимательно, напряжённо хмурясь, глядя перед собой. На какое-то мгновение он почувствовал себя так, словно вернулся назад во времени и снова стал подростком, с интересом и любопытством слушающим новую историю своего друга. Вот только в этот раз голос его был печален и устал, а история – не плодом богатой фантазии, а жестокой реальностью, с которой они столкнулись лицом к лицу.

Геде́он болезненно прикрыл глаза, вздохнув. Тяжёлые раны, нанесённые тёмной магией наставника, будут беспокоить его ещё долго, даже несмотря на всё его мастерство как целителя. Эйладар с толикой сочувствия и беспокойства посмотрел на бледное лицо друга и в жесте неловкой поддержки осторожно похлопал его по плечу.

– У тебя есть соображения, чего Армлуз хочет? – спросил он, и Геде́он медленно открыл глаза, посмотрев на друга мутноватым взглядом синих глаз.

– Мастер всегда был амбициозен, – пространно откликнулся маг. – Но не гордыня свела его с ума. Он – первый маг, верховный маг, и вместе с тем – хранитель потустороннего мира. Мастер сам говорил, что это место опасно и коварно, а магия его – непредсказуема и своевольна.

– К чему ты клонишь? – нетерпеливо перебил друга Эйладар, и Геде́он снисходительно улыбнулся так же, как делал это всегда, когда нетерпеливый принц подгонял его в рассказах.

– Ты как всегда нетерпелив, мой друг, – с тянущей тоской негромко и вымучено посмеялся он, но ответил: – Мастер желает укрепить свою власть. Хочет положить весь мир к своим ногам. Но мир живой ему не нужен, ведь он не специализируется на этом. Но мир мертвецов, которых он может подчинить своей воле, прельщает его – помимо прочего, мастер преуспел в некромантии, благодатной почве для того, кто и так тесно связан с мертвецами.

– Армлуз хочет превратить наш мир в потусторонний мир? – Эйладар скептично вскинул бровь, на что Геде́он отрицательно покачал головой.

– Потусторонний мир своенравен, у него есть, если хочешь, свой разум и своё сознание, – пояснил он. – А мастеру не нужны конкуренты. Ведь как бы силён он ни был, ему не сломать устои мироздания, в котором существуем все мы.

– Значит, амбициозный глупец желает превратить нас всех в мертвецов, чтобы играть с нашими костями, как ребёнок играет с деревянными палками? – презрительно фыркнул король. – Какая вопиющая и нахальная самоуверенность!

Геде́он горько улыбнулся в ответ, и искреннее страдание исказило его красивое лицо. Боль, видимая невооружённым глазом даже таким чёрствым и твердокожим слепцом, как Эйладар, заставила короля прикусить язык и вновь с тенью сочувствия посмотреть на друга. Он мог лишь догадываться, что именно вызывало у Геде́она такую реакцию, и дело здесь явно было не только в тяжёлых ноющих физических ранах.

– Отдохни, друг мой, – король снова осторожно сжал чужое плечо, вставая. – Утром мы подумаем, что делать дальше, – Геде́он вяло кивнул, отвернувшись и снова прикрыв веки, и Эйладар покинул его, оставив в одиночестве.

Новости, буквально так внезапно свалившиеся им на головы, не внушали никакого оптимизма. Двое из трёх магов предали мир; самодовольный гордец и того вовсе задался целью уничтожить его. Не то чтобы Эйладар верил, что ему это удастся – нужно быть совсем слепым глупцом, чтобы верить, что Смерть способна победить Жизнь, однако, похоже, суровая реальность недвусмысленно говорит о том, что следует приготовиться доказать это морем крови и реками слёз.

Эйладар покачал головой. Как странно это было: ещё вчера он уважал Армлуза Великого как мудрейшего и могущественнейшего мужа среди всех живущих, а уже сегодня презирал его даже больше, чем грязного уличного бродягу. Глупец, вздумавший, как капризный ребёнок, эгоистично перекроить мир под свои амбиции – за чудовищную ошибку одного гордеца им всем придётся заплатить непомерно высокую цену, хотят они того или нет.

Этого Эйладар никогда и ни кому не прощал, карая жестоко. Ведь никто не смеет приказывать ему и навязывать свою волю: ни простые смертные, ни маги, ни даже боги. И высокомерный горный король был готов снова доказать это.

========== Атратин ==========

Комментарий к Атратин

Мой дндшный сеттинг

1. Полное имя. По желанию – сокращения и/или прозвища.

Публий Сервилий Атратин. Вообще-то, это его не настоящее имя, но имя, взятое, когда он стал некромантом. До этого момента его звали Хюгеред Бойер.

2. Пол и ориентация. По желанию – гендер.

Пол – мужской. Гендер – мужчина. Ориентация – демисексуал.

3. Вид.

Некогда дорлонлеец; ныне – лич.

Дорлонлейцы – люди, населяющие северо-восточную часть континента, подданные Священного Королевства Дорлонлеа. Второй по распространённости народ на континенте, люди отличаются от гномов и эльфов в первую очередь двумя особенностями: краткой продолжительностью жизни и высокой адаптивностью к самый разнообразным условиям. Средний человеческий рост находится в пределах 1.65 – 1.70; внешность, цвет волос и глаз варьируются по регионам: приморские районы более смуглокожие, чаще темноглазые и темноволосые; центральные равнинные районы славятся рыжеволосыми женщинами и мужчинами; а северным присущи аристократическая бледность и светлые волосы и глаза.

Священное Королевство занимает достаточно выгодное расположение на северо-востоке континента, из-за чего государство людей имеет на своей территории практически все виды ландшафтов. Но всё-таки бо́льшая его часть находится в равнинной плодородной местности, богато обеспеченной водой из рек и озёр. Кроме того, СКД имеет выходы к морю, что также делает людей (главным образом приморских областей) хорошими мореходами.

Люди сами себе на уме – это вам скажет любой гном, эльф и некромант, даже человек. Одинаково осторожно и подозрительно относятся ко всем, предпочитая до поры до времени стоять в сторонке и наблюдать, собирая как можно больше информации о потенциальных врагах. Именно как потенциальных врагов они рассматривают всех вокруг себя, даже если находятся с кем-то в союзнических или добротерпимых отношениях.

Люди считают себя «избранным народом». Они считают, что их священный долг распространить на весь континент свою веру и, соответственно, власть. Тех, кто не являются приверженцами их религии, они втайне презирают и считают, что такие существа не заслуживают права на существование, хотя при этом в лицо могут улыбаться и клясться в верности в союзе или мире. Они очень осторожны и хитры, кажутся хрупкими, кроткими и смертными, но палец в рот им лучше не класть.

Упрямы почти как гномы, целеустремлённы и злопамятны. Но злопамятны не как изощрённые эльфы – человеческая месть быстрая и беспощадная. Им характерна большая сплочённость, но в отличие от гномов, эта сплочённость идёт как бы сверху – король сказал, что мы единый народ – значит, мы единый народ. В глубине души (а часто и не очень в глубине) эгоисты и индивидуалисты.

Вместе с тем им характерна высокая «полицейскость» ментальности: доносы, слежки, недоверие соседей друг к другу, к сожалению, очень распространённое явление. Очень набожные, большой процент населения действительно практически слепо и фанатично верующие, не слишком вникающие в суть и в то, что церковные иерархи давным-давно погрязли в грехах. Разрыв между знатью и обывателем у людей намного больший, чем у любого другого народа, и обыватели чувствуют меньше личностной свободы, сильнее, чем эльфы или гномы, представляя из себя серую массу.

Если же говорить о некромантах, к которым Атратин принадлежит бо́льшую часть своей (не)жизни, то их не выделяют отдельным народом. Даже их государство, Аратилия, являет собой конфедерацию из шести свободных городов.

Некроманты – сборное понятие для жителей Аратилии, практикующих некромантию, магию смерти, и нередко являющихся при этом немёртвыми, то есть теми, кто шагнули за грань жизни и смерти и стали одновременно и не живыми, и не мёртвыми. Некромантом может стать любой – человек, эльф, полуэльф или гном; после перехода на ту сторону принадлежность к той или иной расе остаётся разве что физиологически – всё остальное для большинства немёртвых перестаёт иметь значение.

Некроманты могут пойти по двум путям: делающие упор в магию становятся личами; делающие же упор на силу и боевые умения становятся вампирами. Внешне при этом личи и вампиры друг от друга не отличаются, равно как и на внешность оболочки ни становление личем, ни становление вампиром не накладывает никаких дополнительных визуальных эффектов.

Бо́льшая часть территорий немёртвых (а именно в первую очередь три первых города, основанных беженцами, Унбарам, Канмандег и Чаррадаш) располагается в крайне суровых условиях – Канмандег и Чаррадаш в пустыне, а Унбарам – в горах. Впрочем, немёртвым это мешает мало, а живые учатся приспосабливаться, либо оседают в Нойяне, Батье или Йедии – бывших эльфийских княжествах, располагающихся на границе с эльфами.

Сами по себе некроманты очень спокойны и сдержаны. Часть из населения Аратилии ещё живая, часть – уже шагнула за черту нежизни, поэтому в некромантском обществе очень сложно быть шовинистами или ксенофобами.

В среде некромантов царят практически равнодушные взгляды на других и друг на друга. Аратилия – конфедерация, более того, конфедерация собранная, возникшая не так давно из кучки беженцев. Сюда не приходят те, кто ненавидят некромантов и некромантию – проживание на территории Аратилии – сознательный выбор пилигримов или смирение местных жителей (как в случае с бывшими эльфийскими территориями), которые вынуждены были привыкнуть, принять и смириться с новыми порядками.

4. Возраст. По желанию – дата рождения.

537 лет. Дата рождения – 17-й день жёлтого месяца 1402 года от рождения святого короля Сунегода.

5. Внешность.

У Атратина даже по человеческим меркам очень привлекательная внешность. Ему было чуть больше двадцати, когда отец Витта обратил его, сделав немёртвым, из-за чего до окончательного уничтожения тела он сохранял свою привлекательность, выглядя как совсем молодой юноша.

Сервилий – высокий худой молодой мужчина. Худощавый, но телосложение в целом пропорциональное, не крепкое – внешне кажется слабым и хилым, но на самом деле он достаточно ловок. Ещё при жизни он больший упор делал на магию, чем физическую подготовку, поэтому не сильно заботился о своём телосложении.

Как и у всех немёртвых, его кожа потеряла свой природный цвет и приобрела трупный оттенок, что, однако, ему даже к лицу. Неудивительно, впрочем, потому что и при жизни Сервилий отличался болезненной бледностью.

Ещё со времён своей бытности адептом в семинарии носит длинные волосы чуть ниже лопаток. Атратин черноволос и черноглаз, что сразу выдаёт в нём выходца из одного из приморских графств, что, в общем-то, является правдой. Иногда заплетает их в низкий не затянутый хвост, но чаще всё же носит распущенными.

Как уже было сказано выше, Атратин, хоть и был уроженцем незнатной небогатой семьи, оказался одарён привлекательной внешностью. Он обладает тонкими, практически иконописными чертами: узкое, немного вытянутое лицо, тонкий нос, тонкие брови, маленький, узкогубый рот, плавные, сглаженные линии – когда Сервилий был ещё жив, он сражал своей внешностью сердца многих. Наставники в семинарии даже шутили, что тихий, молчаливый, скромный юноша поцелован одним из ашуров, поделившимся с ним своей красотой.

Сам Сервилий, впрочем, никогда не считал себя слишком красивым или не красивым. По правде говоря, ему было всё равно, но мягкую обезоруживающую улыбку и спокойный блеск в глазах он научился использовать по достоинству, не избавившись от этого умения даже после принятия нежизни.

Впрочем, время всё же наложило на красоту Атратина свой отпечаток: в его спокойных глазах появился налёт печали, а в плавных неспешных движениях – усталость. Но заметить их может только очень проницательный взгляд, ибо консул блестяще скрывает свои эмоции внутри себя, а своё тело – за многослойными тёмными одеждами, которые носят многие немёртвые.

6. Характер.

Сервилий больше дипломат, чем воин, больше тактик, чем стратег. Он спокойный и сдержанный мужчина, блестяще владеющий своими эмоциями. Зачастую он хладнокровен и даже в стрессовых ситуациях умеет держать эмоции и чувства под контролем. Флегматичен, но не настолько, чтобы казаться равнодушным, даже будучи немёртвым.

Ещё в детстве и в юношестве отличался склонностью больше слушать, чем говорить. Всегда был тихим и молчаливым, держащимся поодаль от шумных компаний. Любил проводить время в библиотеке и наедине с самим собой. Лишь двое существ были действительно дороги́ ему, и их компанию он был готов и мог выносить сколько угодно долго: отец Витта, ставший его наставником, и дэва Луве, избравшая его. С остальными же он всегда быстро уставал и стремился найти уединение, чтобы отдохнуть.

В общении, как формальном, так и неформальном, Атратин обходителен, вежлив, харизматичен и обаятелен, отчего способен расположить к себе даже самого скептически настроенного собеседника.

Вместе с тем личность с твёрдыми убеждениями и принципами, которые невозможно сломить, не убив его (что в нынешнем состоянии консула сделать крайне проблематично).

Атратин бесспорно умён. Однако взаимодействие с другими по-прежнему вызывает у него некоторые затруднения: несмотря на столетия жизни, можно сказать, что Сервилий провёл их в изоляции от мира, поэтому его социальные навыки всё также оставляют желать лучшего. Интуитивное знание и чувствование также слабые места консула – как уже было сказано, он тактик, а не стратег, поэтому ему гораздо проще решать проблемы, в которых известны все вводные данные, а не они висят где-то в воздухе, неопределённые и непонятные.

Временами создаёт впечатление существа, что само себе на уме, что является правдой лишь отчасти. Атратин просто сам по себе выглядит несколько отрешённым и оторванным от реальности, а не столько потому, что строит у себя в голове хитроумные планы.

7. Биография.

Хюгеред Бойер родился в 1402 году от рождения святого короля Сунегода в столице графства Торн, Селси, в набожной семье ремесленников. Его отец был изготовителем и торговцем знаменитых длинных дорлонлейских луков, мать же, как и полагается благовоспитанной женщине, занималась хозяйством и растила единственного сына. Начало XV века было достаточно спокойным временем в Священном Королевстве, так что детство Хюгереда проходило более чем беззаботно.

Очень рано стало понятно, что мальчик не пойдёт по стопам отца: изготовление луков не привлекало маленького Хюгереда. Куда больше ему нравилось созерцать окружающую природу, читать книги, которых в доме было немного, да задавать каверзные вопросы пастору местного храма. Не то чтобы Хюгеред обладал тягой к религии и она его интересовала, но ему нравилось спрашивать и слушать, разбираться и постигать – с ранних лет он был очень вдумчивым ребёнком.

Пастор, отец Ухтред, всецело одобрял рвение юной души и неоднократно намекал родителям, что их сына ждёт церковное будущее. А уж когда мальчик проявил свои магические способности, так и подавно все сомнения святого отца отпали, и он замолвил за талантливого ребёнка слово, так что когда Хюгеред по достижению тринадцати лет получил полное обязательное среднее образование, его направили в графство Кен, в семинарию на обучение.

Не то чтобы Хюгеред был в восторге, однако и против он тоже не был: тогда будущее казалось ему туманным и неопределённым, и он не знал, где и как хочет себя реализовать. Единственное, что он чётко осознавал, ему нравится магия и нравится учиться. Семинария могла предоставить ему и возможность учиться, и развивать свои магические умения.

Очень быстро, однако, пришло разочарование и уныние. Единая религия и вера были слишком консервативны, догматичны и жёстки. Они загоняли в строгие рамки канонов и постулатов, которые не терпели сомнений и опровержений, и с каждым новым выученным догматом у Хюгереда рождалось всё больше и больше вопросов, за которые его запросто могла повязать Святая Инквизиция.

В какой-то момент уныние юноши стало настолько велико, что он размышлял о побеге. Это случилось уже на второй год его обучения в семинарии, и именно тогда не иначе, как сама судьба свела его с отцом Виттой, ставшим Хюгереду наставником и добрым другом на многие века.

Отец Витта, как и Хюгеред, разделял недовольство диктатом догм и слепого фанатизма. Он был мятежным духом, исследователем – и он первым решился на оспорение самого главного догмата о «скверне», «грязи» и «про́клятости» смерти и всего, что с этим связано. За три года до своего знакомства с Хюгередом отец Витта сумел открыть некромантию, и тайно от инквизиции и церковников проводил опыты, исследуя своё открытие, в которое он и посвятил Хюгереда.

Это значительно приободрило юношу, и он с головой ушёл в эксперименты учителя. И как будто благословляя выбранным им путь, однажды к нему пришёл один из дэвов, «тёмных» духов. Вопреки всем рассказам и стереотипам, которые в населении взращивают церковники, этот дэв оказался не коварным злобным демоном, желающим поработить душу Хюгереда. Наоборот, он стал верным другом и помощником юноши, и их связь продержалась очень много веков.

Так прошёл год, год, полный волнительного опыта и открытий, пока, как это часто бывает, один из предателей или шпионов – Хюгеред не знал наверняка – не раскрыл изыскания отца Витта перед Инквизицией. 1418 год Священное Королевство запомнило как большие гонения и истребление ереси, и многие последователи отца Витты были жестоко казнены. Сам же он вместе с выжившими, забрав кости и останки тех, кого сумел спасти, бежал на пустующий юг, в опасные и суровые земли пустыни и гор. Это случилось в 1419 году; именно тогда была основана Аратилия. И Хюгеред был там.

Постепенно временные поселения превращались в первые города, и когда был основан Чаррадаш, отец Витта предложил Хюгереду возглавить его и стать его консулом. Молодой человек не отказался. Он прошёл ритуал принятия нежизни, отрёкся от своего имени и происхождения. Так умер Хюгеред и родился Публий Сервилий Атратин.

Около пяти столетий Чаррадаш стоял. Он стал единственным истинно мёртвым городом немёртвых, в котором не живут живые (только радикальные аскеты или прибывающие для принятия нежизни). Это был город посреди пустыни, даже не в оазисе. Сюда уходили в отшельничество или если желали подвергнуть свой дух и тело особым тренировкам, дабы ещё сильнее закалить их. Для этого, а также для дополнительной защиты, Атратин разработал сложное заклинание-барьер, не пропускающее к городу так просто.

За эти пять веков некроманты пережили много потрясений: три войны с эльфами и едва не начавшаяся четвёртая в 1618 году, которую пытались спровоцировать посредством сложной интриги; попытки СКД отправить на юг карающие операции. Но Аратилия и Чаррадаш стояли, пока в 1939 году не пришло воистину страшное событие.

У Священного Королевства Дорлонлеа и Великого Княжества Асиен было множество разногласий на протяжении всей их истории, но именно в этот период два государства объединились в союз. Впервые за всю историю и княжества Великого Княжества выступили единым фронтом.

Эльфы ударили одновременно по Йедии и Нойяну внезапным ударом. Йедию снесли, хотя город отчаянно защищался. Республика была уничтожена, почти никто не выжил. Люди и морские пираты почти без боя заняли мирную Батью. Две армии (эльфийская с севера и человеческая с юга) соединились и осадили Канмандег, а потом и Чаррадаш. Впервые за всю историю Аратилии неприятелю удалось одолеть защитное колдовство и зайти так далеко.

Чаррадаш стоял дольше всех, Атратин очень долго его оборонял, что дало время Унбараму, негласной столице, консолидировать оставшиеся силы и запросить помощь у гномов. Город пал только потому, что с севера напрямую ударила третья эльфийская армия, а люди получили подкрепление. Консул, до последнего защищавший город, был убит, его тело было уничтожено, и казалось, его ждёт только окончательная смерть, но в судьбу Сервилия во второй раз вмешалась Луве.

Будучи сверхъестественным существом, она поймала и удержала душу Атратина. Со слезами на глазах она пришла к консулу Унбарама, некогда известному как тот самый отец Витта, и умоляла его вернуть Атратина. Конечно, он не мог отказать, и после сложного ритуала вернул своего ученика и друга в виде привидения.

Унбарам выстоял. Его защитникам удалось дождаться подкрепление гномов. Вместе с ними уцелевшие некроманты отбросили эльфо-человеческие войска в пустыню; часть гномов выбила эльфов из Нойяна, отвоевав его, и несколько некромантов вернулось туда поднять обратно павших. В пустыне постепенно гномам и некромантам удалось оттеснить вражеские армии к оазисам Канмандега и границам Йедии.

В ходе этой операции людское войско было полностью уничтожено. Силы эльфов начали распорошиваться, и в конце концов с боями и огромными потерями, но гномам и некромантам удалось отбить обратно Йедию и Батью. Конечно, конфедерация была практически уничтожена, поэтому какое-то время в городах для защиты на всякий случай стояли союзные гномьи гарнизоны. Хотя эльфы и люди тоже понесли колоссальные потери, так что желания потыкаться снова на юг у них не было.

Атратин благодаря стараниям дэвы и своего наставника застал эти события и принял в них непосредственное участие. После вернулся к руинам Чаррадаша, вновь беря на себя обязанности консула. С добровольцами он восстановил город, вернувшись в него, и как застал победу некромантов, так и застал мирные спокойные дни, что начались после неё…

8. Интересные факты (по желанию).

– ашуры – слуги человеческого бога света Зардушту; дэвы – их враги и антагонисты, слуги человеческого бога смерти Франхрасьяна;

– Атратин специалист по работе с духами и эфирными сущностями, так как ещё будучи живым он видел души мёртвых и мог с ними общаться;

– консул великолепный лучник. У него есть любимый длинный некромантский лук, который ему подарил один эльфийский законник в далёком 1618 году, которым он пользовался до последних дней, зачаровав его и превратив в зачарованное оружие;

– у него сложные отношения с его покровителем. Ашуры и дэвы бесполы, но покровитель Атратина, можно сказать, бунтарь своего племени. Ему нравятся люди, они вызывают у него любопытство, и он частенько бывал среди них. У него появилось желание определиться с гендером, но он долго метался между мужским и женским полом. С Сервилием он познакомился, будучи «мужчиной», но Атратин всегда был умным молодым человеком, и он быстро смекнул, что с его покровителем не всё так просто. Тот признался, что так и есть, и он не уверен, подходит ли ему мужской род. Какое-то время они взаимодействовали так, но постепенно дэв привязался к юноше и влюбился в него. Это помогло ему определиться с тем, что всё-таки он больше женщина. Хотя он до сих пор не уверен. Сервилий говорит, что ему всё равно, он любит его таким, какой он есть. Между ними завязались отношения, но всё-таки покровителю легче и удобнее быть покровительницей. Сервилий, после некоторых экспериментов, тоже согласился, что женский пол предпочтительнее;

– у некромантов есть традиция после перехода в нежизнь менять имя. Оно состоит обычно из трёх частей, но иногда бывает из двух или четырёх и больше. Первое имя – личное имя, которым позволено пользоваться и называться только в близком кругу доверенных лиц. Второе имя – официальное имя, которым обычно именуют все остальные. Третье и последующие имена – что-то вроде прозвищ и кличек, по которым также нередко обращаются;

– несмотря на то, что Сервилий сменил имя, Луве до последнего продолжала называть его человеческим именем;