Текст книги "Вопросы и ответы (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Персонаж попадает в плен, однако похититель, как ни странно, собирается его вовсе не убивать… Ему нужна компания. Очень срочно»

Море было спокойным. Сезон штормов закончился несколько дней назад, и сейчас идти по тихим водам было одно удовольствие. Каравелла, идущая под личными парусами барона Ридраила, тихо и быстро разрезала морское зеркало, отчалив сразу по завершении шторма от берегов Бухты Загадок, что размещалась среди скал юго-восточного побережья вампирского королевства. Аэлухель, возглавлявший экипаж и, по совместительству, миссию, направленную бароном к Керзаиру, теперь возвращался от бывшего вампирского короля-предателя. Переговоры, несмотря на скользкий нрав Керзаира, прошли на удивление гладко, и Аэлухелю было о чём поговорить с Ридраилом.

Погрузившись в собственные размышления, Аэлухель сидел за столом в своей каюте. Перед ним лежал раскрытый дневник, и эльф задумчиво вертел в пальцах перо, всё никак не начиная писать. Неожиданный удар чего-то тяжёлого о борт покачнул корабль, тем самым заставив Аэлухеля вздрогнуть и, вынырнув из чертогов разума, нахмуриться.

«Ундинские патрули не заплывают так далеко на север, – в голове мгновенно пронеслась расчётливая мысль. – Рифов и скал в этих водах тоже нет, – Аэлухель нахмурился ещё сильнее, и взгляд его потяжелел. – Разве что нашлись глупцы, которым баронский флаг ни о чём не говорит», – рывком он встал на ноги и решительным быстрым шагом вышел из каюты, поднимаясь на палубу.

– Что здесь происходит?! – недовольно рявкнул он, стреляя острым взглядом с одного матроса на другого.

Аэлухель шёл с небольшой командой: кроме него на борту было ещё трое эльфов-горцев, четверо саламандр и трое же вампиров. Саламандры рассредоточились по бортам, эльфы пытались совладать с горящими парусами, а вампиры скользили по палубе, гневно скалясь.

– На нас напали! – откликнулся один из них. – Кто-то из саламандр поджёг паруса.

– Я проблемами со зрением не страдаю, – сквозь зубы процедил Аэлухель. – Куда смотрел вперёдсмотрящий, что не увидел угрозу?! – ответом ему на это послужила тишина, и Аэлухель грязно выругался, срываясь с места и присоединяясь к команде.

– Мы не подойдём к ним ближе, капитан, – мрачно пробасил саламандр, возле которого Аэлухель остановился. – Иначе они разнесут наш корабль. Боюсь, всё, что мы сейчас можем, сражаться, когда они возьмут нас на абордаж.

– Гадство! – в бессильной злости сплюнул Аэлухель. – Явно кто-то из «наших» рыпнулся. А нас, как назло, слишком мало.

– У нас нет другого выбора, – без особого энтузиазма откликнулся саламандр. – В противном случае они подожгут нас быстрее, чем мы успеем опомниться.

Аэлухель ещё раз выругался, а после крикнул команде готовиться к абордажу. Та приняла выжидательную позицию, пока обстрел огнём от саламандр вражеского судна продолжался ещё какое-то время. Однако стоило кораблю подойти ближе, как Аэлухель с удивлением распознал на флагштоке знамёна князя Орлеандо.

– А что саламандры Орлеандо здесь делают?! – неподдельно изумившись, Аэлухель вскинул брови, против воли произнеся слова вслух.

Впрочем, долго удивляться ему никто не дал: едва ворон взял в свой плен пиратскую каравеллу, по мостику на борт ловко перебралось десятка с два саламандр, сражаться с которыми было тем ещё сущим самоубийством. Особенно тогда, когда численностью они превосходили почти вдвое.

– Никого не убивать! – разрезая мгновенно поднявшийся шум сражения, смешение голосов и ругательств и звук обнажаемых клинков, раздался громкий властный женский голос. – Всех брать живыми!

Отбиваясь от напавшего на него удивительно крупного и высокого как для саламандр воина, Аэлухель повернул голову, скользнув оценивающим взглядом по командиру отряда. То была приземистая, крепко сбитая женщина. Она стояла на носу своего корабля и не спешила вступать в бой. Стояла вместо этого, скрестив руки на груди, и наблюдала за всем происходящим жёстким командирским взглядом.

Саламандры никогда не обладали ловкостью и скоростью, но изводили противника своей живучестью и ударной мощью магии огня. Они просто банально не подпускали к себе стремительных и смертоносных вампиров, что вместо этого, будто хищники, скользящей походкой ходили вокруг. Саламандры Аэлухеля, вынуждены были занять оборонительную позицию, колдуя щиты, защищающие остальных от попыток собратьев поразить хоть кого-то. Сражение больше походило на какой-то кривой танец, отчего глубоко внутри Аэлухеля медленно поднималось раздражение, которое он, тем не менее, уверенно держал под блестящим контролем, сохраняя хладнокровие и разума, и движений.

– Пора заканчивать этот фарс! – откуда-то сбоку раздался всё тот же властный твёрдый голос капитанши, и прежде чем Аэлухель успел повернуть на него голову, огненный хлыст оплёл его запястье, не обжигая, но неприятно жаля, словно дикая крапива.

Женщина резко дёрнула эльфа на себя, и от неожиданности этого движения, он не успел сгруппироваться и потерял опору, влетев прямо в объятия саламандры, которая тут же плотно приставила к его шее острый кинжал из чёрной саламандровой стали.

– Не дёргайся, эльф, – процедила она, прищурив чёрные глаза. – Князь приказал доставить тебя живым.

– Для чего я понадобился Орлеандо? – продолжая сохранять абсолютное хладнокровие, Аэлухель в вежливом вопросе поднял бровь. – Помнится, даже твой практичный князь прикладывает все усилия, чтобы уничтожить и разбить как можно больше наших кораблей. А тут такие церемонии, – он всё же позволил себе саркастично ухмыльнуться, однако саламандра в ответ не повела и бровью.

– Вот сам у него и спросишь, – отрезала она, и когда один из воинов закончил крепко связывать руки пленника, грубо толкнула его между лопаток в направлении мостика. – Пошёл!

Аэлухель поморщился, но послушно двинулся вперёд. Вся ситуация болезненно напоминала ему далёкие дни собственного детства, когда ему впервые довелось в качестве пленника войти на корабль. Прикрыв на мгновение глаза, Аэлухель отогнал прочь нахлынувшие воспоминания. Вместо этого сосредоточился на причине своего пребывания на корабле саламандр, тщетно ломая голову над тем, для чего он мог понадобиться их князю.

Спустя неделю плавания судно вошло в вулканическую бухту. Там саламандры вместе с пленниками высадились на землю и после разделились: команду Аэлухеля воины взяли под стражу и, очевидно, повели в тюрьму, что располагалась на первом вулканическом ярусе, ближе всего к поверхности: учитывая физиологию саламандр, а также то, что в тюрьме порой оказывались иностранцы, подобное расположение камер было самым оптимальным и идеальным вариантом.

Аэлухеля же, как ценного пленника, под свой конвой взяла та самая саламандра-капитанша. Нанеся на лоб лесного эльфа особую руну, создающую вокруг его тела невидимый защитный кокон, помогающий выдерживать высокую температуру, что царила у самого жерла, она схватила пленника под локоть связанных рук и повела за собой, не проронив ни слова. Сам Аэлухель тоже не спешил нарушать молчание.

Он был впервые на территории саламандр, а потому тут же принялся незаметно, но максимально внимательно скользить цепким взглядом по сторонам, запоминая. Кто знает, когда и как может всплыть эта информация, а информация – оружие, что порой острее самого острого клинка. Да и в принципе, будучи пиратом, Аэлухель даже из, на первый взгляд, плачевного положения пытался извлечь максимальную выгоду.

Резиденция князя саламандр, к которой его привела воительница, оказалась расположена практически у самого жерла вулкана – озера кипящей и бурлящей магмы, из-за чего даже несмотря на заклинание, которым Аэлухель был защищён, ощущался невероятный, невыносимый жар, от которого пот реками струился по телу. Горячий воздух обжигал лёгкие, и Аэлухелю пришлось сжать челюсти, чтобы ничем не выдать своё неудобство. В конце концов, ему и не такое доводилось переживать.

Сама по себе резиденция была полностью чёрной. Вырезанной прямо из вулканической породы, украшенной подтёками затвердевшей лавы, с облицованными прочным стеклом стенами, которые ярко блестели, отражая огненные блики магматического озера снизу. Резиденция была невысокой, одноэтажной, но достаточно длинной, ветвящейся на множество крыльев, расползающихся по обширной территории.

Аэлухель с тщательно скрываемым интересом осматривал змеящуюся постройку, пока сопровождающая его женщина провела его через ворота на небольшую площадку, а оттуда по усеянной мелкими чёрными камнями дорожке дошла до двери в помещение.

Быстро проведя пленника по петляющим коридорам, она наконец-то довела его до кабинета князя. Раздвинув створки дверей, выполненных из облегчённого камня, она ввела Аэлухеля внутрь, а сама низко склонила голову, отчеканив:

– Мой князь, как вы и просили, я привела его к вам.

Орлеандо поднял взгляд от глиняной таблички, которую просматривал, и сдержано улыбнулся. Небрежно щёлкнул пальцами, и верёвка, связывающая руки Аэлухеля, коротко вспыхнула, истлев. Кивком головы князь приказал воительнице оставить его наедине с пленником, и та, снова поклонившись, проворно выскочила в коридор.

– Вы в курсе, что всё это смахивает на похищение? – ухмыльнувшись уголками губ, вкрадчиво произнёс Аэлухель, потирая затёкшие запястья. Опустившись на стул, стоящий напротив стола князя, он слегка прищурился и метнул на него хищный взгляд. – Судя по тому, что я сижу сейчас перед вами, вам известно, кто я и каково моё место при бароне. Уверены, что подобные действия не вызовут его недовольство?

– Разумеется, я прекрасно осведомлён о том, кто вы, – с нажимом произнёс Орлеандо, снова сдержано улыбнувшись. – И я уверен, мы найдём с бароном общий язык, если он не хочет лишиться такого исполнительного и ловкого шпиона в Лесном Царстве, – жёлтые глаза саламандра жёстким взглядом одарили Аэлухеля. Тот хоть и оказался удивлён осведомлённостью собеседника, никак не выдал этого, лишь в вежливом недоумении приподняв бровь. – Так что я предпочту назвать нашу с вами встречу, скажем, удачным рейдом на пиратское судно, команду которого, разумеется, ждёт самое суровое наказание за их разбойничью деятельность.

– Вот как, – Аэлухель прищурился, прекрасно слыша нотки скрытой угрозы в ровном голосе князя. Впрочем, он и сам понимал, что ни о какой безопасности речи и быть не может, пока он не выберется наружу. – И что вы хотите в обмен на наши жизни?

– Слухи о вашей прозорливости не лгут, – Орлеандо довольно кивнул, откинувшись на высокую спинку своего стула. – Я знал, что мы быстро найдём общий язык.

Аэлухель вежливо улыбнулся в ответ, пряча за маской спокойствия раздражение вперемешку с настороженностью и попытками предугадать следующий ход противника. Очевидно, что князь охотился не на случайный пиратский корабль – ему нужен был именно Аэлухель. Но зачем?

– Полагаю, вас интересует, почему вы здесь, – словно прочитав мысли собеседника, Орлеандо решил перейти сразу к делу. – Не открою вам тайну, что под общим управлением барона Ридраила находится синдикат саламандр, что променяли родину и честное служение ей на пиратские бесчинства.

– Если вы хотите попросить меня ликвидировать его, то, боюсь, даже моего влияния на барона не хватит для этого, – когда Орлеандо взял паузу, с вежливой насмешкой произнёс Аэлухель. Скрестив руки на груди, он не отрывал цепкий внимательный взгляд от лица собеседника, следя за малейшими изменениями мимики.

Орлеандо улыбнулся, словно услышал хорошую шутку. Скользнул взглядом глаз без зрачков по показательно расслабленной фигуре Аэлухеля, замечая, как, тем не менее, напряжена его спина, словно у хищника, в любой момент готовящегося напасть. Эльф, следовало отдать ему должное, держал себя просто превосходно, и Орлеандо негромко посмеялся, удовлетворённо прикрыв глаза.

– Ну что вы, разумеется, я понимаю, что это невозможно, – ответил он. – Однако мне стало известно, что кто-то из ближайшего круга моих вельмож заигрывает с этим синдикатом. Это напрямую угрожает внутренней безопасности моего государства, но, к превеликому сожалению, моих средств не хватает для того, чтобы вычислить предателя.

– Почему вы не обратились напрямую к барону со своей проблемой? – Аэлухель вскинул бровь, явно немного обескураженный таким ответом.

– У меня есть все опасения полагать, что смута в княжестве может быть выгодна барону, – Орлеандо сцепил руки в замо́к и спрятал за ними нижнюю часть лица. – Княжество богато, кроме того, синдикат саламандр – одно из основных ядер ударной силы пиратских банд. Ридраилу будет выгодно поживиться на горе моей страны.

– Почему вы решили, что я соглашусь вам помочь? – с лёгкой заинтересованностью в голосе полюбопытствовал Аэлухель.

– Во-первых, у меня есть на вас компромат, – без обиняков в лоб ответил князь. – Во-вторых, я знаю, что вы профессионал своего дела. Я не прошу много: мне нужно лишь имя предателя. Барон не понесёт больших убытков от этого мероприятия, а вы, меж тем, не только обогатитесь, но и покинете княжество живым.

Аэлухель усмехнулся. Расслабленно откинулся на спинку стула, закинув на неё руку, локтем опираясь о твёрдый камень. Негромко рассмеялся, слегка запрокинув голову и второй рукой закрыв глаза.

– И ради такого пустяка вы провернули такую сложную схему, – с лёгкой насмешкой Аэлухель посмотрел на Орлеандо, на что тот невозмутимо откликнулся:

– Так наша встреча ни у кого не вызовет подозрений, вы не находите?

Аэлухель снова усмехнулся, покачав головой. Хитрый прагматичный князь оказался интересен. Кроме того, дело, которое он предлагал, и вправду звучало легко, в то время как Аэлухель уже успел как следует заскучать в Лесном Царстве, а потому…

Он хищно оскалился и азартно сверкнул глазами.

– Я согласен. Я возьмусь за ваше дело.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

«Было ли в жизни персонажа событие, которое он(а) хотел(а) бы вычеркнуть из неё?»

«Опубликуйте в качестве ответа свой пробный ответ»

… хель… Аэ… лу… хель!..

Встревоженный женский голос обрывался и пропадал, доносился то громче, то тише. Настойчиво звал его откуда-то извне и изнутри, и Аэлухель поморщился. Следом – его тело пробило электрическим разрядом, и он резко распахнул глаза, рывком подскочив и приняв сидячее положение. Сердце бешено колотилось в груди, кровь шумела в ушах, а широко распахнутые глаза всё никак не могли привыкнуть к тьме.

Где он?

Что происходит?

– Аэлухель? – его плеча осторожно коснулись прохладные пальцы, и тихий мягкий голос успокаивающе обволок возбуждённое сознание. Аэлухель крупно вздрогнул и повернул голову в сторону, непонимающе хмурясь и наконец-то беря себя в руки.

– Эрувэ… – на выдохе произнёс он, и голос его прозвучал вопросительно, хоть он и не спрашивал. Эрувэ едва заметно кивнула и отстранилась, с тревогой заглядывая в лицо возлюбленного.

Аэлухель кончиками пальцев потёр глаза и тряхнул головой, отгоняя остатки недавнего кошмара. Страшные сны уже давно не посещали его, но эта ночь, видимо, решила стать исключением.

– Ты кричал… – затянувшееся молчание рискнула нарушить Эрувэ. Не в любопытстве, но в беспокойстве за возлюбленного ненавязчиво хотела выведать у него подробности, окрасившие ночь в беспокойство. – Снова кошмары? – понимающе снова накрыла ладонью его плечо, и Аэлухель невесело усмехнулся. – Их уже давно не было… – Эрувэ прикусила губу, и Аэлухель вновь качнул головой.

Настоящим испытанием для них были первые совместные ночи, когда всё закончилось. Деспотичное правление Эйладара осталось в прошлом; кровавая месть за Ридраила была в будущем. А в настоящем – все ужасы пережитого, которые и Аэлухель, и Эрувэ отчаянно прятали в самых тёмных углах своих душ. И теперь, когда давление ослабело, тьма рвалась наружу.

Каждую ночь они просыпались в панике и кошмарах – или Аэлухеля, или Эрувэ, или обоих. Не могли справиться с ними самостоятельно, а потому искали помощь друг в друге. С тех пор и повелась привычка подробно рассказывать обо всём увиденном во сне, чтобы наконец-то отпустить его и не дать ему свести с ума.

– Я был мал, когда это случилось, – Аэлухель пространно вздохнул. – Прошло с тех пор уже так много времени, а я до сих пор вспоминаю, хотя должен был забыть.

– Пираты? – понимающе уточнила Эрувэ, и супруг согласно кивнул, подтверждая догадку. – Твоя жизнь оказалась связана с ними теснее, чем хотелось бы, неудивительно, что ты вспоминаешь.

– Это так, – Аэлухель снова кивнул и вдруг криво усмехнулся: – В такие моменты я думаю, что было бы, если бы я не попался в их сети.

– И что было бы? – осторожно поинтересовалась супруга. – Наверно, глупо спрашивать, было ли бы лучше…

– Нет, в том-то и дело, – уверенно, но горько ответил Аэлухель. – Я думаю о том, что отдал бы всё, чтобы вычеркнуть и переписать этот момент. Чтобы никогда не было плена и никогда не было Силсана – о-о, особенно его! Но потом я вспоминаю свой путь и понимаю, что я никогда не стал бы собой, если бы не это проклятие.

Эрувэ вновь молчаливо понимающе согласилась. Как никто, она на собственном опыте знала, каково это становиться сильнее и крепче под давлением безжалостной боли, лишений и унижений. С одной стороны, они и вправду привели их к тому, кем они стали, а с другой… Малодушно хотелось вырвать их с мясом из собственной истории, пусть это и значило потерять важную часть самих себя.

– Я ненавижу эти воспоминания, – поморщившись, признался Аэлухель. – Хочу забыть их раз и навсегда. Но в то же время я могу сказать, что ни о чём не жалею, и даже, пожалуй, рад, что всё сложилось именно так, а не иначе.

Он подвинулся к Эрувэ и взял её за локоть, притянув к себе. Супруга обняла его в ответ, и в её объятиях Аэлухель почувствовал то спокойствие, что этой ночью покинуло его. Прошлое осталось в далёком прошлом, и в настоящем ему следовало думать о совершенно иных вещах.

========== Вопрос 3 ==========

Комментарий к Вопрос 3

«Что ты чувствовал, когда узнал о смерти Ридраила?»

Вести о том, что Ридраил мёртв, долетают до Аэлухеля, когда он далеко от пиратских владений. Когда он надевает на себя искусную маску дипломата, не имеющего никакого отношения к пиратскому сброду в принципе. Когда он – потенциальный мятежник, расшатывающий вековые устои горного королевства.

Именно он помогает Эрувэ сбежать из-под носа мужа-тирана. Именно он пускает в ход все свои связи, умения и знакомства на то, чтобы поддержать недовольную оппозицию и обеспечить её как можно более прочными позициями. И, очевидно, так увлекается, что совершенно выпускает из виду второе, не менее важное направление, которое взрастило его и которое никогда и никому не прощало слабость.

Ай-ай-ай, Аэлухель, как ты мог проявить такую беспечность и недальновидность! Разве ж ты забыл, как зыбка почва лояльности и переменчиво настроение толпы, когда амбициозные и могущественные лидеры сражаются друг с другом за власть?

Тебе ли не знать, Аэлухель, чего Ридраилу стоит удерживать свои позиции? Как мог ты, верный помощник и ассасин, оставить своего господина без закрытого тыла?

Аэлухель до боли жмурит глаза и скрипит зубами в бессильной ярости. Слухи о гибели барона настигают его, когда Эрувэ бежит с ним и скрывается от ищеек Эйладара. Конфликт медленно доходит до точки кипения – горный король не дурак, он знает, чем для него чревата потеря вырвавшейся на волю пленницы. Разбитая, униженная, прошедшая через ад, но так и не сломленная, она будет мстить, о да-а, а вместе с ней поднимут головы и другие, сбрасывая с себя покров бесконечного кошмара.

Аэлухель для них – рычаг, приводящий застоявшийся механизм в действие. Интрига, вышедшая из-под контроля и высвободившая бушующее море. Неудивительно, что медленно, но верно всё его внимание переключилось только на это направление. И тем не менее… это его вина.

«Слыхали, пиратского барона убили собственные ассасины?»

Аэлухель глухо скрипит зубами, но не то вой, не то всхлип вырывается из его груди. Полный отчаянного неверия – Ридраил всегда был умён и предусмотрителен, он не мог позволить убить себя! Это не может быть правдой! Сколько заговоров и интриг плелось вокруг него, но барон всегда раскрывал их и выходил из них живым и невредимым. Что же изменилось в этот раз?..

Ночной холодный воздух остужает голову и мысли, и ледяная пустота сковывает всё естество Аэлухеля изнутри. Ридраил мёртв.

Безжалостные слова клеймом выжигаются на подкорке сознания Аэлухеля. Пульсируют ярко-красной огненной болью и повторяются снова и снова, медленно заполняя собой всё пространство его разума. Гвоздями вбиваются в мозг, жестоко заставляя смириться с данностью, мириться с которой Аэлухель никак не хочет.

Ридраил мёртв, мёртв, мёртв, мёртв, МЁРТВ!!!

Яростный крик боли царапает глотку. Разрывает лёгкие и ломает рёбра. Аэлухель до боли впивается в волосы, оттягивая их, и кричит, срывая голос. Его переполняет до краёв горе и боль, и медленное осознание неотвратимого. Того, что ему никогда не хотелось бы признавать. Того, чего он клялся никогда не допустить.

Ридраил мёртв, а вместе с ним мертва и огромная, самая важная часть Аэлухеля. Ведь мёртв не просто пиратский барон. Мёртв тот, кто когда-то давно поверил в слабого сломленного раба, сделав из него того, кем Аэлухель является сейчас.

Мёртв его лучший друг, когда-то заменивший ему отца и наставника.

Мёртв его любовник, чувства к которому не угасли спустя столько столетий знакомства и верной службы.

Мёртв его возлюбленный, которого Аэлухель продолжал любить даже сейчас, когда в его жизни появилась Эрувэ.

Теперь Ридраил мёртв, и внутри Аэлухеля всё буквально разрывается от горького отчаяния и бесконечной боли – это та рана, которую не вылечит даже время, сколько бы его при этом ни прошло. Зияющая, истекающая кровью дыра, пустота, которую ничем не заполнить.

Аэлухель удивлённо смаргивает, сам не замечая, как по его щекам начинают беззвучно катиться слёзы. Касается кончиками пальцев влажных щёк и долго смотрит на них. Когда-то очень, очень давно он поклялся защищать своего господина пусть даже ценой собственной жизни. И эта клятва была самым ценным обещанием, которое он провалил, так и не сумев выполнить.

Он не успел. Он далеко. Его не было рядом, когда всё случилось.

Он готов бросить всё и вернуться. Он чувствует острое желание и бесполезную необходимость бросить всё и бежать. Вернуться в осиное логово, взрастившее его… Для чего? Уж точно не для того чтобы ввязаться в бесполезную борьбу и жестокую грызню. Зачем тогда возвращаться? Чего он хочет от места, снова лишившего его самого дорогого? Ведь даже среди пиратского сброда никто толком не знает, что случилось с телом барона и куда его дели. Аэлухель не сможет даже попрощаться с ним.

Он смаргивает вновь, и тяжёлые капли разбиваются о землю. Слёзы бесконтрольным потоком льются из глаз, и Аэлухель всматривается в ночную даль. Опустошение медленно заполняется холодной тлеющей яростью и ненавистью, тем не менее не уходя далеко, и в серых глазах кристаллизируется ледяная жестокая решимость.

Всё, что ему теперь остаётся, – месть. Как зеркало, она станет отражением его гнева, ярости и горя. Пиратские кланы сломали его жизнь, стали неиссякаемым источником его страданий и отчаяния, и даже тот немногий свет, что он получил в этой среде, – и тот забрали эгоистичные жестокие ублюдки. Что ж, Аэлухелю хватит сил и изобретательности, чтобы отдать им всё то, что они заслужили. После смерти того, кто умудрялся несколько веков держать их вместе, их ждёт лишь хаос и анархия – то, к чему они так стремились, собственно. То единственное, что они заслужили в принципе.

То, что станет началом их конца – уж кто-кто, а досконально знающий изнутри это змеиное кодло Аэлухель сможет нанести удар, от которого им никогда не дано будет оправиться.

Он сжимает руки в кулаках, и яростный оскал уродует его лицо. Месть не вернёт ему Ридраила, но смерть его не будет напрасна и обесценена. Он отомстит тем, кто предали его. И так же, как они забрали у него его самое дорогое сокровище, он заберёт его у них. Разверзнет перед ними всю бездну боли, отчаяния и горя, и смерть каждому ублюдку покажется желанным избавлением. Но Аэлухель сделает всё для того, чтобы она приходила как можно дольше и мучительнее.

========== Вопрос 4 ==========

Комментарий к Вопрос 4

«Как проходило “воспитание” у Ридраила? Как же ему удалось воспитать в тебе такую фанатичную преданность, особенно после всего пережитого?»

Юноша вздрогнул всем телом, распахивая глаза. Сердце в груди бешено колотилось о рёбра, тело била мелкая дрожь, а внутренняя сторона нижней губы снова была прокушена до крови – единственный способ скрыть крик, разрывающий лёгкие изнутри. Потому что хозяин не любит, когда его вещи подают голос без команды. Бывший хозяин, по крайней мере, точно не любил, и наказание за малейшую провинность было несоизмеримо высоким.

Парень судорожно вздохнул, пытаясь привести в норму сбившееся дыхание, и осмотрелся по сторонам, замечая рядом с собой других спящих служебных рабов. Тишина и покой царили в этой комнатушке, и только молодой лесной эльф нарушал их.

Мысли сами собой потекли в направлении прошлого. Как он вообще дошёл до жизни такой? Схваченный в плен ребёнок, попавший в услужение, а лучше сказать – ублажение извращённого садиста, который, когда игрушка ему надоела, выбросил её, отдав другому. Парень вздрогнул против воли – как бы он ни пытался бежать от воспоминаний, они всё равно находили его. Накатывали волнами и заставляли сердце замирать. Снова и снова переживал он боль и унижения тех дней, а в днях нынешних мучился от пугающего чувства неизвестности.

Прошло уже почти полгода с того момента, как Силсан подарил его вождю Ридраилу. В тот момент юный эльф отнёсся к этому весьма безразлично, как и подобает вещи, да и в конце концов, какая разница, какому садисту прислуживать? Однако Ридраил с первых же мгновений удивил его.

Новый хозяин оказался совершенно не таким, каким был предыдущий. Хотя бы в том, что новоприобретённого раба, вопреки всем ожиданиям последнего, поселили не в гареме со всеми остальными наложниками и наложницами, а среди обычных слуг, чьей повседневной работой была забота о доме, кухня и прочие бытовые обязанности.

– Таких юных пленников, как ты, принято использовать как хозяйских слуг, а не наложников, – наблюдая за потеряно-растерянным мальчишкой, объяснила ему Шаэвар – немолодая кухарка родом из Империи. – Наш господин всегда придерживается этого негласного правила, если ему доводится обзавестись такими милыми мальчиками, как ты, – она потрепала паренька по щеке, и тот ответил ей всё таким же изумлённым взглядом.

После же несмело улыбнулся женщине, помогая ей передвинуть какие-то тяжёлые громоздкие кастрюли, с этого дня начиная привыкать к работе на кухне, а не в гареме.

К новым обязанностям он привык достаточно скоро, отмечая про себя, что участь кухонного служки ему очень даже нравится. Шустрый юркий паренёк не только бегал на рынок за продуктами, но и умудрялся влазить под руку поварам и учиться у них премудростям готовки. Ему нравилось работать с едой, хотя при этом сам он ел мало, оставаясь таким же нескладным и тощим как щепка. Однако занятие подходящим делом, которое доставляло удовольствие, определённо шло на пользу, и постепенно ребёнок смог вздохнуть полной грудью, вновь чувствуя себя живым.

Он жил в доме нового хозяина почти два месяца. Тот не то что и пальцем не тронул мальчика – и видел-то его от силы пару раз. Ридраил во многом был равнодушен к хозяйским рабам и мало обращал на них внимание, оставляя их предоставленными самим себе. Юного мальчика, прошедшего через кошмары в доме предыдущего владельца, это поражало до глубины души. А ещё – рождало в ней бесконечную благодарность и непомерное уважение.

За недолгие месяцы жизни в новом доме молодой раб ещё более тесно знакомится с домом хозяина и им самим. Пусть не лично, разумеется, но он с интересом слушает разговоры других рабов, давно живущих здесь, о господине, и с каждым новым рассказом юноша удивляется всё больше и больше – хозяин, по здешним меркам, оказывается тем ещё чудаком.

Ридраил относится ко всем своим рабам достаточно ровно, даже к наложникам и наложницам гарема, редко когда требуя от них чего-то омерзительного или извращённого. В отличие от многих других, власть над бесправными беззащитными существами не пьянит его и не сносит голову, и хозяин продолжает сохранять хладнокровие разума. Да, для него рабы по-прежнему всего лишь вещи, однако эти вещи требуют не менее надлежащего ухода, чем, например, оружие. Странно, что только Ридраил это и понимает, проявляя к своим рабам определённое снисхождение.

В любом случае, равнодушие и отрешённость – именно то, что нужно мальчику, чтобы прийти в себя. Хотя его всё также пугает неизвестность, но по крайней мере теперь он не ждёт удар и бесконечный поток унижения. Продолжает исправно выполнять свою работу, лелея глубоко в душе искреннюю благодарность: такому хозяину и господину хотелось служить по собственной воле и сохранять ему верность, даже если он решит продать или отдать своего раба кому-нибудь другому.

Юноша вновь вздрогнул, возвращаясь из воспоминаний в реальность. Сон прошёл окончательно, и парень бесшумно поднялся на ноги. Ступая на носочках, чтобы не задеть и не разбудить никого из спящих рядом слуг, он прытко просочился через немного приоткрытую дверь, выходя в коридор. Вопиющее своеволие, вообще-то, но сейчас была ночь, весь дом спал, и худой незаметный паренёк мог легко затеряться во тьме, никем не замеченный – далеко не раз, страдая от кошмаров, он приводил мысли в порядок именно таким способом.

Парень сам не знал, куда идёт и зачем – каждая из ночных прогулок по особняку была спонтанной и заводила его в неизвестные части дома. В этот раз ноги привели его в пустую комнату, назначение которой юному рабу было неизвестно. Комнатка оказалась совсем маленькой, с крошечным окошком под потолком и огромным трофейным двуручным мечом в чёрных ножнах на прилегающей стене. Юноша плохо разбирался в оружии, но он знал точно: такие мечи принадлежат тяжёлой пехоте имперских рыцарей – ещё в детстве он видел, как гремели тяжёлые ножны об стальные латы воинов графства Рыбы.

Однако от созерцания величия имперского меча мальчика отвлёк тихий шорох около второй двери – комната была смежной и имела два входа и выхода. Тот вздрогнул всем телом, отпрянув ближе к стене с оружием и резко повернулся, вглядываясь во тьму комнаты. Прищурив глаза, парень еле смог рассмотреть три облачённые во всё чёрное тени, застывшие во мраке. Их лица были скрыты масками, головы скрывали чёрные капюшоны, и молодой раб безошибочно понял, что перед ним стоят ассасины. «Неужели кто-то вздумал убить хозяина?» – мысленно ужаснулся он и в тот же момент решительно сделал шаг вперёд.