Текст книги "Вопросы и ответы (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

В общении с близким кругом Орлеандо обычно весел, расслаблен и открыт. Он, без преувеличения, душа компании. Обладает хорошим, но временами слишком ироничным чувством юмора, так как любитель поиронизировать как над собой, так и над окружающими.

7. Биография

Орлеандо родился в княжей семье и был последним, десятым ребёнком. Единственный сын у своих родителей, он с самых юных лет готовился взвалить на свои плечи бремя управления саламандрами, ибо власть, несмотря на высокий правовой статус женщин в обществе, передаётся исключительно по мужской линии.

В юности и молодости, пока был жив отец, Орлеандо не сильно горел желанием занимать престол, однако, к его чести, относился к будущей перспективе со смирением. Несмотря на это он был весьма своеволен и всецело отдавал себя своему любимому кузнечному делу, чем очень сильно раздражал свою мать, которая хотела воспитать из него «достойного преемника».

Первая жизнь Орлеандо (первые лет 150) прошла безбедно и спокойно. Однако спокойствию пришёл конец, когда одна из сестёр Орлеандо, Луэмил, связалась с пиратами.

Забегая наперёд, следует сказать, что она дважды пыталась произвести государственный переворот. В первый раз он провалился, и Луэмил удалось скрыть свою причастность к нему, так как в самый последний момент девушка по какой-то причине испугалась того рискованного мероприятия, в которое ввязалась, и предала пиратов, что были с ней, несмотря на то, что после внезапной и вполне удачной атаки, во дворце и вообще в столице был хаос, и ситуация складывалась в пользу заговорщиков.

Так как в заговоре принимали участие пираты-саламандры, а поддержали его некоторые аристократы, которые были хорошо осведомлены об особенностях своего народа, из-за учинённой ими резни погибли и князь с княгиней, и некоторые придворные, и трое сестёр Орлеандо и Луэмил: двое, что служили в гвардии, защищающей княжую семью, а также мать единственных племянника и племянницы Орлеандо со своим мужем. Их старший сын в тот роковой день присматривал за своей недавно родившейся сестрой и сумел спастись сам и вытащить сестру. В последствии опеку над ними взял на себя Орлеандо.

Так как Луэмил предала заговорщиков, силы их распорошились, и Орлеандо с остатками гвардейцев смог частично убить, частично схватить их. После публичной казни, как законный наследник, он стал князем вместо погибшего отца.

Правление Орлеандо характеризовалось стабильностью и процветанием. Князь оказался прирождённым хозяйственником, отстаивающим в первую очередь интересы собственного народа. На внешнеполитической арене в этот период было неспокойно, поэтому услуги саламандр-наёмников были востребованы. Заключив ряд выгодных сделок, Орлеандо и его воины сражались в нескольких эльфийско-гномьих войнах, а также принимали участие в нескольких карательных экспедициях лесных эльфов против пиратов.

До конца жизни Орлеандо так и не женился и не имел в итоге прямого законного наследника. Используя этот факт, а также то, что Орлеандо вряд ли успеет жениться, так как проживает последнюю, седьмую жизнь (четвёртую и пятую ему сократило личное участие в войнах), Луэмил, та самая старшая сестра, вновь попыталась организовать заговор. Игнорируя наличие племянника мужского пола, который после смерти Орлеандо спокойно и законно мог занять его место, Луэмил захотела силой узурпировать власть и пойти против многовековых устоев общества, заняв престол.

История умалчивает, как именно она видела своё будущее, однако на этот раз она уже не пряталась и в открытую возглавляла наёмников и пиратов, которые поддерживали её. В отличие от прошлого раза, в её атаке не было элемента неожиданности, так как Говарду и Маинали (племянникам князя) удалось раскрыть заговор и напасть до того, как напали заговорщики. В ходе сражения, правда, Орлеандо был смертельно ранен, а так как он доживал свою седьмую жизнь, то ранение это стало для него фатальным.

Лояльные властям войска, подоспевшие на помощь, всё же смогли быстро и легко подавить мятеж. Луэмил была казнена, а новым законным князем стал Говард.

8. Интересные факты (по желанию).

– Орлеандо – представитель одной из четырёх древнейших рас.

– Между ним и царицей ундин существует некая мистическая связь, выше и сильнее любви. Это та причина, по которой Орлеандо никогда не был женат.

– Когда Маинали (племянница Орлеандо) была маленькой, она упорно называла дядю «папой». На самом деле Орлеандо гордился этим, хоть и пытался объяснить племяннице, что случилось с её настоящими родителями.

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Персонаж застрял вместе с кем-то другим в охотничьей хижине посреди бурана»

Орлеандо редко покидал своё княжество. Правители соседних государств чаще всего сами отправляли дипломатические посольства к князю, ведь в первую очередь сами же и были заинтересованы в том, чтобы прагматичный князь оказал свою поддержку и отправил воинов в качестве поддержки и подкрепления. Саламандры ценились как превосходные наёмники, ударная сила, способная легко выдержать столкновение даже с превышающей численностью армией противника.

По вопросам дипломатии потому Орлеандо редко покидал княжество. Впрочем, своих воинов он возглавлял тоже далеко не всегда, чаще отправляя их самостоятельными независимыми полками. Однако иногда всё же случались исключения, и честно говоря, Орлеандо успел несколько раз пожалеть, что этот раз стал таким исключением.

– Засиделся без дела, – хохлясь и натягивая повыше меховой воротник, тихо себе под нос пробормотал саламандр, угрюмо глядя перед собой. – Надоела стабильность. Уж лучше бы в кузницу наведался, прости Отец-Вулкан, – ворча словно старый дед, Орлеандо без особого энтузиазма осмотрелся по сторонам.

Вокруг был снег – сущий кошмар для любого саламандра, рождённого и выросшего почти в прямом смысле из огня. Суровая и безжалостная снежная пустыня, в которой завывают ветра, а снег липнет к ресницам и коротким волосам, неприятными хлопьями кусая лицо. Ледяной холод легко просачивается через тонкую кожу, и даже крепкие и почти не чувствительные мышцы не могут задержать его надолго. Ядом он проникает по жилам дальше, грозясь заморозить огненный резервуар, в котором горит внутреннее пламя и бьётся сердце, и Орлеандо вздрагивает, ещё сильнее пытаясь закутаться в тёплую одежду.

Центральный горный хребет был коварным и опасным местом. В отличие от Западной гряды, здешние горы были куда более непредсказуемы и неравномерны. Начинались они как пологие, невысокие вершины, щедро усеянные лесами и полонинами, но чем северней уходил хребет, тем выше и скалистей становились горы. И тем холоднее и снежнее было на их вершинах, и разумеется, Орлеандо не посчастливилось оказаться именно в этом районе. А всё из-за очередной войны между эльфами и высокими гномами, да будут прокляты их высокомерие, патологическая обидчивость и ксенофобия!

Орлеандо чертыхнулся себе под нос, практически по пояс провалившись в снег. Надо было слушать советников, наперебой кричащих, что князю нечего делать на этой войне. Но нет же, ему захотелось размять кости, развеяться, почувствовать вкус битвы!..

– Развеялся? – со свойственной себе самоиронией сам к себе обратился Орлеандо. – Кажется, за всю историю княжества ещё ни один князь не заканчивал все семь жизней таким глупым образом. Матушка в свите Отца-Вулкана точно сгорает со стыда, – он покачал головой, посмеиваясь.

Однако ирония иронией, а что-то со всем этим нужно было срочно делать, если Орлеандо действительно не хотел оставшиеся три жизни отдать ледяной снежной пустоши. А потому, втянув шею, зарываясь озябшими щеками во влажный от налипшего снега воротник, князь упрямо продолжил движение вперёд.

Ледяной ветер пробирает, кажется, до костей. Завывает, поднимая снег. Начинающаяся метель скрывает видимость, поднимая перед глазами белоснежную стену, сквозь которую не пройти и не пробраться. Вьюга разбивается о крепкую приземистую фигуру, оседает на бурой шерсти накидки, отягощая её. Но Орлеандо упрямо идёт вперёд, продвигаясь по сугробам. Знает, что если остановится, то точно падёт жертвой безжалостной стихии. А так он не оставляет зиме шанса сломить его, продолжая навязывать ей свою игру.

В конце концов, боги словно сжаливаются над упрямым саламандром, и сквозь набирающий силу буран Орлеандо может рассмотреть очертания домика. Это вселяет в горячее сердце надежду, и у князя словно открывается второе дыхание и силы. Не без труда преодолевая сопротивление ветра, он всё же смог добраться до дома, который при ближнем рассмотрении оказался небольшой хижиной, сбитой из крепких тёмных брёвен. Не теряя времени, Орлеандо резко потянул на себя ручку двери, и та неохотно, тяжело, с мерзким скрежетом отворилась, словно не желая пропускать внутрь незваного гостя.

Войдя внутрь и закрыв дверь, саламандр крупно вздрогнул. Потоптавшись на месте, он постарался сбить с себя как можно больше снега и лишь после по-хозяйски осмотрелся.

Орлеандо оказался в достаточно просторном помещении, которое занимало всё пространство дома. По большому счёту, это была одна огромная комната, у дальней стены которой стояла длинная узкая кровать, а прямо напротив входа расположился длинный очаг, обложенный камнями и заполненный углями. Очаг был потушен, и в доме было едва ли теплее, чем на улице, отчего Орлеандо, отвлёкшись от своего созерцания, ещё раз вздрогнул и приблизился к камням. Остановившись напротив, он вытянул вперёд озябшие руки, и от покрасневших, с трудом сгибающихся пальцев потянулись тонкие нити рассеянного оранжевого цвета. Достигнув углей, они мгновенно вспыхнули, разжигая пламя, в которое саламандр тут же поспешил погрузить ладони, как в воду.

Блаженное тепло мгновенно потекло вверх по рукам, и Орлеандо зажмурился, отдаваясь этому блаженству и наполняясь теплом, прогоняющим холод изнутри. Восприятие времени отошло на второй план, и мысли князя улетели куда-то далеко, пока в его груди всё сильнее разгорался привычный жар.

Деликатное покашливание, раздавшееся откуда-то со стороны, мгновенно привело князя в чувство, и он резко распахнул веки, устремляя удивлённый взгляд на источник звука, коим оказался… один из высоких гномов.

– Не просто «один из высоких гномов», – будто читая мысли саламандра, надменно фыркнул тот, и его высокая, худая фигура, сидящая на стуле за столом в другом углу помещения, слегка качнулась в сторону, придвигаясь к свету, чтобы Орлеандо мог её рассмотреть. – А король Горин собственной персоной.

На очень длинное мгновение между венценосными особами повисла пауза. Орлеандо размышлял о том, как он мог не заметить чужое присутствие, в то время как Горин, удивительно терпеливо как для высокого гнома, ждал реакцию внезапного гостя, вломившегося в его охотничий домик и заставшего хозяина за обедом.

– Полагаю, я должен извиниться за вторжение, – позволив себе лёгкую усмешку, признавая собственный промах, Орлеандо чуть склонил голову.

– Было бы неплохо, – всё также надменно хмыкнул Горин, и будто потеряв к собеседнику всякий интерес, опустил взгляд на глубокую тарелку, зачёрпывая ложкой похлёбку. – Равно как и неплохо было бы узнать, что саламандр забыл в здешних краях, – и прежде чем Орлеандо успел ответить, гномий король хмыкнул: – Кроме того, что эта крыса, Эйладар, заплатил твоему народу за наёмников.

– Ответ, что я был много наслышан о красотах ваших гор, что захотел сам на них взглянуть, не принимается, я полагаю? – иронично вскинув бровь, отозвался Орлеандо, на что его собеседник лениво подпёр рукой висок и нечитаемым взглядом посмотрел на него.

– Тебе повезло, что высокие гномы не такие невежды, как о нас говорят на равнинах и тем более остроухие ублюдки, – лениво хмыкнул король, – и я знаю, что ты – огненный князь. В противном случае, твоя голова стала бы неплохим трофеем, – чёрные глаза гнома вспыхнули жёстким блеском. – А так я дам тебе второй шанс и выслушаю твои объяснения.

Орлеандо вздохнул. Поморщился, взъерошив влажные от растаявшего снега короткие волосы на затылке. С высокими гномами всегда было трудно вести дела: те были подозрительными и несговорчивыми, и лишь самые искусные дипломаты с трудом умудрялись найти с ними общий язык. Орлеандо же дипломатическим даром не обладал, а потому всё, что ему оставалось, это говорить правду.

– В общем-то, – он пожал плечами, опустившись прямо в очаг, и огонь тут же окружил его со всех сторон, ластясь под руки. – Я тебе не солгал, король. Это было опрометчиво с моей стороны, не стану скрывать, но я отдалился от нашего лагеря, и кажется, забрёл слишком далеко, – Орлеандо, в отличие от многих монархов, всегда умел признавать свои ошибки, особенно если они были такими явными. Однако глупость и абсурдность данной ситуации всё же заставили его вновь поморщиться.

Горин заинтересовано приподнял тёмные брови. С подозрением и ленивым любопытством он смотрел в спокойное расслабленное лицо саламандра, раздумывая, следует ему верить или нет.

– Это вполне в духе эльфийского ублюдка, – в конце концов недовольно сплюнул он ни с того, ни с сего. – Разместить отряд наёмников прямо на границе.

– Разведчики доносят интересные вести, – Орлеандо снова пожал плечами, но тут же на губах его появилась лукавая полуулыбка. – Но я думаю, мы можем с тобой договориться, король.

– Мне не о чем договариваться с продажными змеями, – оскорблёно фыркнул гном, на что Орлеандо прищурился.

– Подумай хорошо, гномий владыка, – вкрадчиво произнёс князь, уловив нить личной выгоды, которую могла ему принести спонтанная сделка. – Твои диверсанты не знают о нашем прибытии. Провокация на границе провалится, а много бойцов погибнет под огненным штормом моих воинов. Уверен, что хочешь так глупо разбрасываться жизнями своих солдат?

В ответ на слова Орлеандо Горин напрягся. Взгляд его потяжелел и наполнился угрозой, но князь знал, что собеседник ничего не сделает ему. Своими словами он зацепил короля так, что мог теперь диктовать собственные условия.

– И чего же ты хочешь? – сквозь зубы процедил гном, на что Орлеандо довольно усмехнулся.

– О, сущий пустяк, – усмешка его стала ещё шире, и князь подался корпусом вперёд к собеседнику. – Честный обмен: когда буран утихнет, ты позволишь мне уйти отсюда живым и вернуться к моему отряду; в свою очередь я обязуюсь прибегнуть к хитрости и предупредить твоих воинов, что их местоположение нам известно. Это спасёт их жизни и бонусом даст тебе время придумать новую тактику боя.

– Как я могу знать, что ты не обманешь? – хмуро спросил Горин.

– Никак, – Орлеандо повёл плечами. – Ты можешь лишь поверить моему слову.

– Чего я делать не стану, – гном нахмурился ещё больше. – Потому что то, что ты мне предлагаешь – это предательство союзников.

– Формально – нет, – с деловыми нотками в голосе откликнулся князь. – Досаднейшая случайность спугнёт твоих воинов – ах, какая жалость! – он театрально всплеснул руками и посмотрел на собеседника смеющимся взглядом.

– Какая тебе от того выгода? – король упрямо пытался найти в чужих словах подвох. – Новая тактика поставит и твоих солдат в неудобное положение.

– Я саламандр, – так, словно это всё объясняло, ответил Орлеандо. – Моя выгода останется со мной, не говоря уже о том, что эта сделка как минимум сохранит все три мои оставшиеся жизни, а не только две или одну, – по-светски продолжил он. – И потом, бо́льшая часть моих воинов – саламандры в самом расцвете лет. При всём умении твоих воинов, король Горин, вряд ли им удастся за раз лишить их пяти, а то и шести жизней. А вот им хорошенько поджарить диверсантов на границе – легко. Так что решайся, король Горин, – цепкий взгляд жёлтых глаз стал хищным, и гном напротив недовольно скривился.

– Буран закончится к вечеру, – в конце концов недовольно буркнул он. – Дорогу до границы показывать не буду – сам найдёшь, если не захочешь быть похороненным в снегах.

Орлеандо широко довольно улыбнулся. Что-что, а договариваться даже с самым несговорчивым собеседником он всегда умел.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

«Персонаж и любой праздник вашего сеттинга»

«Напишите ответ от лица другого персонажа (но чтобы ваш в нём тоже фигурировал)»

Траурная атмосфера зависла в воздухе. Не было слышно ни голосов, ни привычного стука металла о металл. Столица княжества как будто вымерла, и мрачная тишина пугающе давила на плечи.

На то была своя причина.

Смерть князя, внезапная и наглая, стала горем для всего народа. Горем, омрачённым предательством и попыткой переворота. История словно провернула вновь своё колесо, и правление Орлеандо завершилось так же, как и началось.

Траур и погребальная церемония у саламандр длилась как всегда четыре дня. Жалоба за князем была тяжёлой, но она ничем не отличалась от жалобы за любым другим саламандром. В смерти перед суровым взором Вулкана-Отца всё равно все они были равны.

Границы княжества, и без того трудно доступного, и того вовсе были полностью закрыты. Никто не мог его покинуть и никто не мог посетить с визитом страну, скорбящую по своему сыну и, по совместительству, правителю.

Как бы ни было тяжело, но всеми ритуалами от самого первого дня и до последнего руководила семья. Теперь её возглавил Говард так же, как ныне почивший дядя сделал это пятьсот девяносто два года назад. Последнюю дань умершему отдавала его родня, и Говард не мог и не хотел пренебрегать своим долгом.

В первый день тело погибшего князя готовили к предстоящим похоронам. Жрицы полностью омыли тело водой, тем самым очищая его; жрецы же должны были омыть его огнём, дабы очистить от всех сожалений и горестей дух, который, по поверьям, всё это время продолжал находиться в теле.

Когда ритуальное омовение было завершено, Говард, как ближайший родственник мужского пола, облачил погибшего в роскошные чёрные доспехи, украшенные золотыми надписями-рунами, в своё время призванными защищать владельца в бою. Переливались в огнях горящих на стенах факелов ярко-алые рубины на поясах, соединяющих между собой части брони, и отражалось в них скорбное лицо Говарда, что вкладывал в сложенные на груди руки любимый меч дяди. Маинали тем временем возложила ему на голову золотой княжеский венец, сделанный лучшими вампирскими ювелирами и заговорённый на удачное правление его хозяина.

По окончанию предварительных приготовлений все оставили тело погибшего в одиночестве. Никто не смел нарушить его покой и уединение вплоть до следующего дня, когда родные и ближайшие друзья могли проститься с умершим.

Траурное молчание и тишина царили на опустевших улицах. Саламандры от мала до велика искренне оплакивали свою потерю. Горе просочилось в каждую семью, будто за раз каждая из них потеряла кого-то из своих самых родных и близких.

Это была одна из многих священных традиций: кто бы из саламандр ни ушёл в вечность, – князь ли, или же простой скромный кузнец – всё племя скорбело с одинаковой печалью, провожая почивший дух в последнюю дорогу. Смерть была желанна, священна и уважаема, ведь была не только итогом всех семи жизней саламандр, но и долгожданной встречей с Отцом-Вулканом, породившим их. Саламандры верили, что своих сыновей и дочерей великий отец встречал одинаково радушно, но сурово, принимая всех их в свою свиту. Сама по себе это была великая честь, но в свите бога была своя особая иерархия, и лучшее место преставившийся дух мог получить в том числе и если Отец-Вулкан видел, что по умершему искренне скорбят. Значит, он был достойной личностью, заслуживающей расположение божественного родителя.

Впрочем, искреннее горе саламандр в этот раз было связано не только с традициями. Орлеандо был хорошим правителем, великим князем и талантливым управленцем. Никто не сомневался, что он смог достойно воспитать Говарда, своего племянника и преемника, однако уход самого Орлеандо всё равно был тяжким ударом для саламандр.

Вереница желающих проститься с Орлеандо, ожидающая своей очереди в приёмной перед покоями, где лежало его тело, не была слишком большой. Семья князя, несмотря на наличие множества старших сестёр, была небольшой; куда больше у Орлеандо было друзей, которым было позволено разделить с другом торжественное, хоть и печальное мгновение смерти. Таков был обычай, и весь второй день траурной церемонии был посвящён этим прощаниям.

Во время них было всё: и слёзы, и грустные улыбки, и тихие слова поддержки друг другу. Демонстрировать горе и печаль никому не было зазорно, и слёзы катились по щекам мужчин так же, как и по щекам женщин. Потеря – это всегда боль, и саламандры относились к ней как к неизбежной данности, принимая и позволяя себе скорбеть, не видя в этом ничего зазорного. Закаляя в этой боли собственный дух, как металл в огне, и готовя себя к самому тяжёлому – третьему – дню этой долгой церемонии.

Это всегда был самый ответственный и эмоциональный день. Семья и друзья ещё до рассвета, который хоть не был виден внутри вулкана, но прекрасно ощущался саламандрами внутренним чутьём, спустились на самый нижний ярус города прямо к берегам кипящей лавы. Не смея касаться её никакой частью тела, они долго молили Вулкана-Отца о том, чтобы он принял в свою свиту своего доблестного сына, убеждая божество в благородстве и доблести умершего князя.

Когда молитва была завершена, они готовы были вернуться в резиденцию, дабы забрать оттуда тело, однако вдруг Маинали замешкалась. Сжав руки в кулаках, она долгим напряжённым взглядом вглядывалась в озеро магмы, а после сделала решительный шаг вперёд, окуная ступню в тягучую раскалённую священную лаву.

– Пути назад не будет, сестра, – наблюдая за ней, Говард слегка прищурился. – Если ты нарушишь клятву, Отец-Вулкан не простит тебя.

– О, наш Вечный Отец! – игнорируя слова брата, громко произнесла девушка, опуская в магму обе ладони, отдавая себя во власть божества. – Пред тобой я, Маинали, клянусь, что отомщу за тебя, дядя. Отомщу предателям, презревшим законы всего нашего народа. И да не будет мне покоя до тех пор, пока они живы. Чего бы мне это ни стоило, клянусь, я отомщу им! Даже если после этого ты заберёшь меня к себе, Отец Вулкан, и наша встреча с тобой, дядя, состоится так скоро, – в её жёлтых глазах, в которых отражалось магматическое озеро, неугасимым огнём пылала несломимая решительность, и Говард тихо хмыкнул, с гордостью во взгляде наблюдая за сестрой, выходящей из лавы на сушу.

Самая сильная, нерушимая и священная клятва была отдана. Теперь оставалось закончить начатое и подарить духу князя заслуженный покой.

Погребальное шествие по традиции было скромным. Начиналось оно от дверей дома умершего; начиналось оно в сопровождении родственников и близких друзей. Говард, Маинали и ещё двое ближайших друзей из семьи пронесли тело князя, который, казалось, просто крепко спал, на специальных носилках вокруг княжеской резиденции семь раз, по разу за каждую жизнь саламандра, а после пошли по всему городу, подходя к каждому дому, сообщая их жителям печальное известие и приглашая присоединиться, помогая нести эту скорбную весть в остальные дома.

Ни одна саламандра, ребёнок или взрослый, никогда не отказывалась, присоединяясь к шествию, отчего к магматическому озеру, на самый нижний ярус города, сходились действительно все его жители. В этот раз, как и во все предыдущие и последующие, они обступили озеро по всему берегу так, чтобы все видели, как вошедшие в него по колено носильщики опускают носилки на поверхность, а затем синхронными движениями топят их вместе с телом, свершая погребение и предавая тело огню, из которого саламандры некогда впервые вышли и в который всегда возвращаются.

После того, как обряд погребения был совершён, все ещё какое-то время стояли, закрыв глаза, в гробовой тишине, нарушаемой лишь треском огненных пузырей. Это делалось для того, чтобы не смущать освободившийся от оков тела дух, который наконец-то встречается с божеством.

Постояв какое-то время и подождав, пока дух князя и Вулкана-Отца встретятся и пройдут в его чертоги, саламандры открыли глаза и, угнетённые, начали медленно расходиться по домам, дабы облачиться в траур и наедине скорбеть о потере любимого всеми князя.

Четвёртый день, день Священного Молчания, и был днём этой скорби и квинтэссенцией боли каждого саламандра, пережившего потерю. Лишь по его истечению жизнь медленно возвращалась в своё привычное русло, а скорбь отступала, оставляя по себе лишь одно тяжкое бремя – память, которую было не усмирить ни одним ритуалом.

========== Вопрос 3 ==========

Комментарий к Вопрос 3

«Расскажи в 7(!) ответах, как ты умирал каждый свой раз»

Смерть 7 из 7, окончательная

– Ты уверен? – Говард, как всегда вдумчиво вслушивающийся в слова собеседника, нахмурился и взволнованно посмотрел на него.

Князь саламандр сидел за своим столом, напряжённо глядя в одну точку. Скрестив в замо́к руки, он в излюбленном жесте спрятал за ними нижнюю часть своего лица, усиленно размышляя.

– Скажем так, – в конце концов медленно протянул он и поднял взгляд на племянника и нетерпеливо постукивающую носком по полу племянницу. – У меня нет оснований не доверять источнику, из которого я узнал эту информацию.

Говард нахмурился ещё больше. Маинали раздражённо повела плечами. Она вообще была далека от политики и всего, что с ней связано, но сложившаяся ситуация требовала её вмешательства. Хотя бы потому, что Орлеандо некому было доверять, кроме своих племянников. Особенно сейчас, когда выяснилось, что родная сестра затевает против него бунт.

– Значит, тётушка решила воспользоваться услугами наёмников? – уточнил Говард и склонился над картой, разложенной на столе дяди, почёсывая щетинистый подбородок.

– Они выдвинулись из пиратских территорий, – Орлеандо постучал пальцем по небольшому архипелагу скалистых островов. – Единственный путь, по которому они попадут к нам – через бухту на поверхности. После через тюрьму они смогут войти в верхний город, а оттуда пойдут спускаться вниз.

– Это неудобно, – Говард задумчиво пожевал губу. – В нижнем городе тогда их должны ждать их сторонники.

– Так и будет, – князь кивнул. – Среди гвардии есть подставные лица, да и некоторые придворные далеко не так лояльны, как хотят казаться.

– Дядя, что требуется от нас? – нетерпеливо перебила Орлеандо Маинали, посмотрев на родственника, игнорируя при этом недовольный взгляд брата, мазнувший по ней.

– Я хочу ударить на упреждение, – невозмутимо отозвался тот. – По моим подсчётам, сестра должна уже сегодня войти в гавань, и дабы избежать хаоса и лишнего кровопролития, я хочу уладить всё тихо. Поэтому мне и нужна ваша помощь, – он испытующе посмотрел сначала на племянницу, а после на племянника.

– Я соберу отряд верных воинов, в чьей лояльности убеждён лично, – Говард кивнул, и получив одобрительный кивок от дяди, поспешил удалиться.

– Пока Говард ушёл за подкреплениями, мы с тобой поднимемся наверх, – встав из-за стола и сбросив накидку, Орлеандо уверенно подошёл к Маинали. Та довольно осклабилась, предчувствуя хорошую драку, и пружинистой походкой отправилась следом за дядей.

Миновав городские ярусы, они поднялись к выходу в широкую систему пещерного лабиринта, соединяющего между собой города саламандр, а также ведущего к выходу на поверхность из вулкана и к вулканической бухте. По узким сырым коридорам дядя и племянница долго петляли, минуя множество поворотов, от которых у неопытных путешественников точно закружилась бы голова. Вскоре, впрочем, они вышли к берегу бухты, где, как и предполагал князь, пришвартовался корабль с флагами, на оранжевом фоне которых была изображена чёрная эмблема в виде нескольких переплетённых между собой змей, пронзённых тонким кинжалом.

– Пираты?! – громким шёпотом изумилась Маинали, с тревогой поглядывая на корабль из тени, в которой временно спряталась вместе с дядей.

– Очевидно, что выходя из пиратских гаваней, сестра прихватила с собой и парочку пиратских союзников, – над ухом племянницы иронично хмыкнул князь, немигающим внимательным взглядом наблюдая за происходящим.

У корабля и на его борту суетились саламандры-пираты, а также несколько эльфов. Двое из них, крепкие и широкоплечие, спрыгнули с носа судна на берег, подняв небольшие брызги и слегка намочив носки высоких кожаных сапог. Орлеандо пристально следил за ними, пытаясь найти среди них сестру, затеявшую всю эту опасную игру. Та обнаружилась на берегу в окружении нескольких наёмников. Орлеандо видел её профиль – Луэмил высокомерно холодно усмехалась, отдавая какие-то указания воинам.

– Мы могли бы внезапно атаковать их, – нетерпеливо произнесла Маинали, сжимая пальцами холодный камень, пытаясь сдержать в руках свою злость.

– Не глупи, – коротко отозвался князь, накрыв горячей ладонью плечо племянницы. – Их намного больше, среди них такие же саламандры. Мы будем в меньшинстве и заведомо проигрышном положении.

– Да где же Говард со своими солдатами! – недовольно прошипела Маинали, перед этим тихо и грязно выругавшись.

Словно услышав недовольство сестры, Говард во главе десятка вернейших воинов внезапно для заговорщиков выскочил из одной из тёмных галерей. Наскоком застав врасплох наёмников, саламандры накрыли их сплошным огненным потоком, который, судя по душераздирающим воплям, настиг нескольких не-саламандр.

– Пошли! – Орлеандо похлопал Маинали по спине, и они вдвоём выбежали из-за своего укрытия, присоединяясь к гвардейцам.

– Гадство! – сплюнул один из эльфов, отбежав подальше от огня. – Княжеские войска нас закатают в лаву! Валим отсюда!

– Ну не-ет! – перекрикивая поднявшийся шум паники, взвизгнула Луэмил, яростно сверкая глазами. – Второй раз я не наступлю на те же грабли!

Когда первая волна огня рассеялась, подгоняемые Луэмил наёмники сами перешли в наступление. Увидев, что с князем прибыло всего ничего воинов и оценив своё положение как превосходящее, они бросились в атаку, ведомые своей заказчицей. Часть из них, впрочем, предпочла отступить к кораблю, опасаясь того, что на шум сбежится ещё больше солдат, и вот тогда они хорошенько накроют всю шайку.

– Трусы! – раздосадовано сплюнула Луэмил и метнула злобный взгляд в сторону, выставляя перед собой щит.

– А что ты от них хотела? – выйдя один на один против сестры, хладнокровно произнёс Орлеандо. – Лишь глупец будет ждать верности от пиратов. Тем более детей нашего народа, – он усмехнулся со странной горечью.

Луэмил цыкнула, медленно отступая назад, лихорадочно бегая глазами по сторонам. Она обещала своей команде лёгкие деньги и быстрое дело, рассчитывая провернуть всё дело так же молниеносно и внезапно, как это было в прошлый раз. Однако всё же ей стоило принять во внимание незаметную и аккуратную бдительность брата, что едва заступив на правление, начал оглядываться по сторонам и присматриваться к своему окружению, опасаясь повторения ужасов хаоса переворота, забравшего жизни их родителей и нескольких сестёр.