Текст книги "Круги на воде (СИ)"
Автор книги: Lone Molerat
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– Харон, нет! – прогремел над опустевшей площадью повелительный голос мистера Бёрка. И работодатель – безоружный, беззащитный, – бросился в центр зала.
Тут уж Ленни пришлось выстрелить – и слава богу, он не облажался: пуля снесла Церберу один из визоров, именно тот, который был нацелен на мистера Бёрка. Второй раз Ленни нажимать на курок побоялся, чтобы не угодить в самоубийственного тупицу Харона или, не дай бог, в работодателя.
Следующий взмах резака точно оставил бы Харона без руки – ну или снёс бы с плеч безумную башку; туда и дорога… Но мистер Бёрк успел вмешаться в естественный ход событий. Голыми руками он выдернул из разъёмов на корпусе робота несколько кабелей: Лоскут ведь так и не успел привинтить щиток обратно. Цербер дёрнулся, как от щекотки – и завис в воздухе, перейдя в спящий режим.
– Ты смотри, а гладкая морда-то молодец, – одобрительно проговорил кто-то в наступившей тишине.
Мистер Бёрк отвёл руку от робота и тяжело опустился на колени, будто вложил все силы в рывок; да так оно, наверное, и было. Харон обнимал зарёванную Уиллоу. Лоскут мотал головой из стороны в сторону и глупо хихикал.
– Ну зачем же вы так, мистер Бёрк! – чуть не плача, Ленни помог ему подняться на ноги. Сильно работодатель, вроде бы, не пострадал, разве что руку обжёг. Но всё равно, вот так лезть под удар… Ну о чём, вот о чём он думал?
– Затем, что вы мне как дети, Леннарт, – устало проговорил мистер Бёрк. – Непослушные, дурные, и всё-таки… Я за вас в ответе.
– А настоящие дети у вас есть? – чёрт знает зачем спросил его Ленни вполголоса, отводя в сторонку – подальше от всех этих любопытных взглядов и от робота, который всё ещё мог быть опасен.
– Очень надеюсь, что нет, – мрачно усмехнулся работодатель. – Я не настолько жесток. Видишь ли, друг мой, производя на свет ребёнка, ты одновременно выпускаешь в мир и его будущую смерть. С этим, думаю, непросто свыкнуться. Смотреть в доверчивые глаза младенца – и знать, точно знать с самого начала, на что ты его обрёк, что его ждёт в конце пути…
Ленни растерянно захлопал глазами. Так глубоко он не копал, конечно.
– Присмотри за Хароном, Леннарт, – работодатель с неожиданной силой сжал запястье Ленни. – Не отходи от него ни на шаг. Не спускай глаз ни на секунду. Мне не нравится, как на него влияет это место.
*
Мей, покрутив верньер, без труда настроилась на несущую частоту Братства.
– Всё работает, – объявила она. – Только модель старая, и у тебя не получится говорить и слушать одновременно.
Это вообще мало у кого получается, подумала Эмили. А уж понимать услышанное…
– Вот этот рычажок – переключатель. Когда они закончат говорить или когда тебе надоест слушать их высокопарную трепотню, ты переводишь его из режима приёма в режим передачи и говоришь сама, – объяснила Мей вполголоса. – Не так и сложно.
Эмили кивнула. И склонилась над запылённым микрофоном:
– Цитадель, это пост «Гамильтон», Молл. Как слышите меня? Приём.
Мей показала ей большой палец.
– Рычажок, – напомнила она беззвучно.
Сквозь треск помех в динамиках донёсся женский голос, который показался Эмили испуганным. Ещё бы: кто-то вышел на связь из мёртвого бункера.
– Пост «Гамильтон», это Цитадель, рыцарь Вионна Стил. Слышу вас отлично. Назовитесь. Приём.
– Эмили Данфорд, – проговорила она – и подумала, что ей ещё никогда не было так противно произносить собственное имя. – Мне нужно поговорить с Высшим паладином Кросс. Приём.
– Мисс Данфорд? – в голосе радистки послышалось замешательство. – Для начала вам следует объяснить цель вашего выхода в эфир и назвать источник…
Эмили щёлкнула переключателем. Действительно, хорошая штука.
– Паладин Кросс, – повторила она. – Я буду говорить только с ней. Приём.
Через пару минут тревожной тишины из динамиков прозвучал знакомый усталый голос:
– Эмили? Это действительно ты?
– Это действительно я, – подтвердила она. – Я хочу обсудить с вами предстоящий штурм Подземелья. Этого никак нельзя избежать?
В число достоинств паладина Кросс, похоже, входило умение быстро ориентироваться в боевой обстановке. По крайней мере, тратить время на лишние вопросы она не стала.
– Лично я против суда Линча, – произнесла она медленно. – Но люди в ярости, и их можно понять. Алису все любили.
– А что если ваши люди получат виновного в её смерти не от гулей Подземелья, а из третьих рук? – спросила Эмили, немигающим взором глядя на логотип «Радиэйшен-Кинг» на корпусе рации. – Вы отведёте войска?
– Это блеф, – сказала паладин Кросс.
– Я задала вопрос.
– Ну, если вдруг – вдруг – такое произошло бы… Думаю, да, я смогла бы убедить людей уйти.
– Хорошо. Два условия, – жёстко сказала Эмили. – Первое: вы оставите в покое гулей Подземелья. Сейчас Анклав им безразличен, так не делайте его светом в окошке. Вы измените маршруты своих патрулей, чтобы вчерашние события не повторились. Вычеркнете Исторический музей и прилегающие территории с вашей карты Молла.
– Это будет непросто, Эмили, – женщина вздохнула. – Ладно. А второе условие?
– Харон.
– Нет, – твёрдо сказала Кросс. – То, что он натворил – ужасно. Мы его казним при первой возможности.
– Вы ничего ему не сделаете. Иначе – никакого соглашения, – Эмили сжала в руке микрофон. – Если Харон попадёт в руки солдат Братства, вы доставите его мне. Живым, не покалеченным. И я решу его судьбу. Не Лайонс, не Львиный Прайд – я. Он мой. И если я увижу, что всё так, как вы говорите, что он действительно сошёл с ума или продался Анклаву…
– То – что? Ты убьёшь его? – ровно спросила Кросс.
– Я сделаю то, что будет необходимо, – Эмили надеялась, что её голос прозвучал столь же ровно. – Итак, с вас отказ от штурма Подземелья и иммунитет для Харона. С меня – преступница, которую вы так хотите заполучить.
Паладин Кросс приняла решение не сразу.
– Допустим, я подумаю над этим, – проговорила она наконец. – Но пока что, милая, это беспредметный разговор.
– Девчонка по имени Наоми. Азиатка. Гулифицировалась совсем недавно, судя по всему: брови и ресницы на месте. Над левой бровью – серповидный шрам. Достаточно? – сухо спросила Эмили.
– Да, – выдохнула паладин Кросс. – Это она. Когда и где?
– У восточного выхода станции «Музей». Через… – Эмили зажмурилась. – Восемь часов.
– Долго.
– Мне нужно время, чтобы доставить её туда.
– Только, Эмили – живьём, – строго сказала Кросс. – Эта мерзавка должна быть жива, чтобы мы могли её судить. И не вздумай подсунуть нам кого-то вместо неё.
– Не вздумаю. Это всё?
– Нет. Эмили, зачем ты сбежала из Цитадели?
На этот раз Эмили не стала переключаться в режим передачи данных. Нечего ей было передавать.
– Я просто хотела защитить тебя, – грустно сказала паладин Кросс. – Отдать долг памяти твоего отца – таким вот образом… Ты бы пробыла в Цитадели несколько недель, самое большее месяц, и война бы закончилась. Без тебя, понимаешь? Просто посмотри, где ты сейчас. В центре Молла, в бункере, захваченном авантюристами из Ривет-Сити, помогаешь им спрятать преступницу. Ради чего всё, Эмили?
– Не приплетайте сюда Анакостийскую республику, – попросила Эмили. – Девчонка доверилась лично мне. И распорядилась её судьбой лично я. Ни Беннон, ни Совет знать не знают о Наоми. Так что это сделка между нами, паладин Кросс. Республика и Братство тут ни при чём.
– Ценю твоё доверие, Эмили, – горько усмехнулась женщина. – И всё же…
Эмили выключила рацию и устало откинулась на спинку стула.
– Мы её сдаём? – спросил Липучка.
– Ты всё слышал.
– Слушай, может всё-таки спросим Анжелу? – Мей осторожно погладила Эмили по руке. – У неё всегда есть в запасе хорошая идея.
Эмили помотала головой.
– Хотя знаешь, я думаю, ты правильно поступила, – Мей нахмурилась. – Лучше пусть умрёт одна девица, чем сотни ни в чём не повинных людей. Вообще я бы на её месте сама пошла и сдалась Братству. И не подставляла бы ни своих, ни чужих. Я напакостила, мне и отвечать.
– Ну, а вот она не хочет сдаваться, – Эмили рассеянно провела рукой по корпусу рации. – Имеет право.
– Мисс Эми, да она ведь и вправду виновата, – пробормотал Липучка. – Заварила всю эту кашу, а сама такая: «я в домике»… И к тому же она вообще, ну, не человек, а гуль.
– Да, – кивнула Эмили. – Она гуль.
Как и Харон. Как и те, кто сейчас ждёт своей участи в Подземелье: Тюльпан, Кэрол, Грета, Уинтроп, Квинн… Те, кто в своё время не дал ей умереть. Они спасли Эми Данфорд – а теперь её очередь защитить их, пусть даже ценой их же вечного презрения. Спасти Подземелье, спасти Анжелу, Мей и всё то хорошее, что всё-таки успела сделать невезучая Анакостийская республика. И смириться наконец с тем, что война раздаёт роли не только для мессий, но и для иуд.
*
Присматривать за Хароном Ленни хотелось меньше всего на свете. Но он чувствовал себя не вправе перечить работодателю. Разве мистер Бёрк сам должен был разбираться с проклятущим роботом? Да ничего подобного! Это прямая обязанность адъютанта: стоять между смертью и командиром, принимать удар на себя – а не топтаться в сторонке, разинув рот…
В общем, Ленни, мучимый угрызениями совести, снова увязался за Хароном и Уиллоу, даром что оба не обращали на него ни малейшего внимания. И если уж начистоту, это было обидно. Ну, с Харона-то какой спрос, а вот Уиллоу могла бы и спасибо сказать, угрюмо размышлял Ленни, спускаясь по разбитым ступеням в нижние залы Исторического музея. Он ведь всё-таки тоже помог ей победить Цербера! Да что там «помог» – от него было куда больше проку, чем от внезапно отупевшего Харона! И вообще…
Что «вообще», Ленни додумать не успел: Уиллоу распахнула перед Хароном дверь тускло освещённой подвальной комнатушки. И Ленни (не без некоторого душевного дискомфорта) прошмыгнул туда вслед за сладкой парочкой.
Едва ли эта каморка, заваленная музейным барахлом, служила кому-то постоянным жилищем – но, похоже, посетители сюда наведывались нередко. Колченогая панцирная кровать была застелена индейским одеялом (не иначе, свистнутым с одной из экспозиций), а из-под вороха довоенного тряпья в углу комнаты Уиллоу вытащила забитый до отказа докторский саквояж.
Харон уселся на кровать и закрыл глаза, всем своим видом демонстрируя, до чего же ему осточёртела вся эта нескладная жизнь. Ленни стыдливо примостился на пыльной банкетке в углу и сделал вид, что невероятно заинтересован изучением брошюры с информацией о выставках. А сам то и дело искоса поглядывал на Уиллоу, которая торопливо раскладывала содержимое саквояжа на подносе для хирургических инструментов, и думал: какая же она всё-таки красивая! Нет, понятно, гулификация немногое оставила от той красоты, которую могли бы воспеть всякие там довоенные балаболы. Но сколько огня было в этой девчонке, сколько жизни!.. Короче, не понимал Ленни, как в здравом уме можно променять вот это всё на бледную мордашку из Убежища.
– Давай сюда руку, – Уиллоу повернулась к Харону. – Балбес ты всё-таки. Зачем было в ближний бой лезть? Ничего бы со мной не случилось.
Харон молчал. И Ленни вдруг с ужасом понял: а дело ведь не в Уиллоу. Там, на главной площади, Харон просто пытался умереть. Контракт запрещает ему самоубийство (по крайней мере, мистер Бёрк так говорил). Но погибнуть в бою, исполняя волю работодателя – это, должно быть, отличная лазейка для желающих свести счёты с жизнью…
Ленни сердито скомкал брошюру: всё равно в темноте ни черта не видно. Последнее, чему он хотел бы научиться в этой жизни – это разбираться в мотивах Харона. Но, похоже, к тому всё и шло.
– И фашист этот, которого ты с собой притащил – вот зачем он здесь? – продолжала ворчать ни о чём не подозревающая Уиллоу. – Мало нам проблем с Братством, так ещё, получается, мы приютили настоящего живого анклавовца… Слушай, да Цербер тебе ещё и по рёбрам проехался. Снимай майку.
– Мистер Бёрк, строго говоря, не анклавовец, – постарался напомнить о своём присутствии Ленни. Но никто и не посмотрел в его сторону.
– Ребята считают, что пора всё бросать и перебираться в Олни, подальше от Братства, – руки Уиллоу порхали над повязкой. – Даже Квинн, даже Кэрол. А я не хочу, Харон. Не в том я возрасте, чтобы что-то менять. Место жительства, принципы… привычки…
Ладонь Уиллоу задержалась на плече Харона чуть дольше, чем следовало. Ленни торопливо отвёл глаза.
– Уиллоу, хватит, – пружины койки скрипнули – видно, Харон поднялся на ноги. – Дальше я сам.
– А я-то думала, с гладкокожиками покончено, – жалко усмехнулась Уиллоу. – Ты ведь здесь. Со мной. А она, может, завтра заявится сюда на стороне Братства…
Он не ответил. Металлические ножницы лязгнули о поднос для инструментов.
– Я люблю тебя, старый ты дурак, – сказала Уиллоу почти ожесточённо. – Слушай, да я умру за тебя, если потребуется!
– Не потребуется, – Харон подхватил со стола пару стимпаков и направился к выходу. – Спокойной ночи, Уиллоу.
– Да она знать тебя не хочет! – процедила Уиллоу ему вслед.
– Ты её видела? – жадно спросил он, обернувшись. – Эмили была здесь?
– Нет! – исступлённо выкрикнула бедная Уиллоу. – Потому что плевать ей и на тебя, и на всех нас! На чёрта ей сдался старый вонючий гуль? Ты за порог шагнуть не успел, к, а ней уже какой-то дружок из Ривет-Сити примчался на выручку – глаза горят, слюни до земли капают… Думаешь, она будет тебя ждать? Небось они оба уже вовсю потешаются над тобой!
– Ясно, – проговорил Харон. И вышел из комнаты. Ленни понимал, что должен последовать за ним – не спускай с него глаз, Леннарт, ни на секунду, – но остался.
Уиллоу достала из нагрудного кармана портсигар. Вытащила одну сигарету, посмотрела на Ленни:
– Будешь?
– Я не курю, – Ленни покраснел бы, если б мог.
Уиллоу кивнула. Чиркнула колёсиком серебряной зажигалки, затянулась едким дымом – и отрешённо уставилась в сторону открытой двери, едва ли видя что-нибудь сквозь слёзы. Ленни готов был убить Харона в эту минуту: ну что за чурбан бесчувственный? Неужели нельзя было обойтись с бедной девчонкой поласковее? Убудет с него, что ли? Эмили ведь и не узнала бы ничего…
Плечи Уиллоу вздрагивали, сигарета догорела почти до основания. Ленни осторожно вытащил сигарету из тонких пальцев, чтобы Уиллоу не обожглась, и затушил о край подноса с инструментами.
– Слушай, не надо, – проговорил он нерешительно. – Он тебя не стоит.
– А кто стоит? – мрачно-презрительный взгляд Уиллоу обжёг его. – Ты?
– Ну… – растерялся Ленни.
Она за руку притянула его к себе – да с такой силой, что Ленни чуть равновесие не потерял. И впилась ему в губы яростным поцелуем, больше похожим на укус. Ленни так оторопел, что не сразу догадался ответить. Ну, а уж когда ответил… чёрт, да это было до того здорово, что на какое-то время его просто вышибло из этой грязной реальности. Горький вкус слёз и никотина, горячее тело Уиллоу, с такой бесстыдной покорностью замершее в его руках в ожидании следующего шага, – всё это сводило Ленни с ума, но он нашёл в себе силы отстраниться и пробормотать:
– Слушай, не надо вот так…
– Меня кто-нибудь трахнет сегодня или нет? – грубо осведомилась Уиллоу. – Или ты не можешь?
– Могу, – промямлил Ленни. – И хочу, очень хочу. Но…
– Тогда вперёд, – приказала она. – Ну?
И Ленни понял: если он сейчас проявит порядочность, если Уиллоу останется одна – то быть беде. Она что-нибудь с собой сделает, что-нибудь непоправимое и глупое: сдастся Братству вместо той дуры, или просто выскочит на улицу и откроет огонь по железячникам… Пусть лучше она наутро ищет способ ужиться с постыдными воспоминаниями, чем валяется где-нибудь в траншеях Молла с простреленной башкой, правда ведь?
– Вперёд так вперёд, – ухмыльнулся он. – С чего начнём?
Разврату Ленни не предавался уже довольно давно: здесь, на Столичной Пустоши, обстановка как-то не располагала. А уж о такой девчонке, как Уиллоу, он и в лучшие деньки мечтать не смел.
И всё-таки это было ужасно, хуже некуда. Нет, Уиллоу оказалась девчонкой горячей, и вытворяла такие штуки, от которых у Ленни дух захватывало. Но если бы она при этом ещё взяла на себя труд не закрывать глаза и не называть Ленни чужим именем…
– А теперь пошёл вон, – велела она, когда всё закончилось. – Ну, живо!
И Ленни, на ходу застёгивая штаны, помчался прочь – лишь бы спрятаться от взгляда Уиллоу, ледяного и презрительного.
За дверью никого не оказалось. С одной стороны, это было очень, очень хорошо: Ленни на сегодня с лихвой хватило неловких ситуаций. Но с другой стороны – вот и где теперь, спрашивается, искать проклятого психопата, с которого мистер Бёрк приказал не спускать глаз? А если он уже успел сотворить что-нибудь непотребное? Что именно – фантазия Ленни отказывалась конкретизировать, выдавая лишь смутные образы: реки крови на мраморных ступенях Подземелья, Исторический музей, лежащий в руинах…
Но нет, всё оказалось куда тривиальнее. Харон отыскался в «Девятом круге», на том же самом месте, где Ленни впервые его увидел – правда, на сей раз верзила не стенку подпирал, а развалился за одним из столиков. И похоже, за то недолгое время, что Ленни провёл в нижних залах (экая, однако же, метафора), Харон успел нажраться до такой степени, что мог бы вести диалог с Азрухалом без помощи медиума. Под столом валялись несколько бутылок из-под калифорнийского вискаря, на столе, рядом с точильным бруском, лежал нож – тот самый, который вчера торчал из затылка Гробовщика.
Ну, замечательно, рассердился Ленни. Братство вот-вот заявится сюда с добрососедским визитом, а телохранитель мистера Бёрка будет валяться под столом в луже собственной блевотины.
– Слушай… – нерешительно начал Ленни, не зная толком, что именно хочет сказать.
Харон поднял на него тяжёлый мутный взгляд – и Ленни отчаянно понадеялся, что как следует вытер с лица и шеи следы от помады Уиллоу.
– Уйди, – сказал Харон. Без злобы, без издёвки – вообще без какого бы то ни было выражения.
– Я к тебе в собутыльники и не набиваюсь, – буркнул Ленни, обводя взглядом опустевший зал. Судя по всему, большая часть обитателей «Девятого круга» предпочла смыться, чтобы дать бывшему вышибале возможность в одиночестве наслаждаться воспоминаниями. Это хорошо, рассеянно подумал Ленни. По крайней мере, обойдётся без пьяных драк.
– Ты к утру-то протрезвеешь? – спросил он жалобно. – Мистер Бёрк мне башку открутит, если увидит тебя в таком состоянии.
Харон неопределённо мотнул головой. Протрезвеет, решил Ленни. У гулей приход короткий, ещё Снежок на это жаловался. Кстати, где-то он сейчас, старина Снежок? Во всей этой суматохе Ленни о нём и не вспомнил с самого утра – а теперь вот забеспокоился.
– Уйди, – повторил Харон. И Ленни на секунду усомнился: да пил ли он вообще?
– Ухожу, ухожу, – заверил его Ленни. – И убери свою открывашку для человеков, порежешься ещё.
В случае Ленни закон подлости всегда срабатывал безотказно. Ну конечно же, и пяти минут не прошло, как у дверей «Девятого круга» возник мистер Бёрк.
– Ты один, Леннарт? – нахмурился работодатель. – А где Харон?
– В крыле Администрации, – как можно более небрежно отозвался Ленни. – Показывает местному молодняку приёмы ближнего боя, он же для местных что-то вроде живой легенды… Только, мистер Бёрк, не нужно вам туда ходить. Там очень много диких гулей.
Ну и зачем я вру? – сердито спросил он себя. Кого выгораживаю? И не дождался ответа.
– Харон точно в порядке? – задумчиво осведомился работодатель.
– В абсолютном, – заверил его Ленни, чувствуя себя распоследней лживой свиньёй. – Слушайте, мистер Бёрк, а что мы тут вообще делаем? То есть я понимаю: о делах Анклава мне знать не положено. Но вам ведь просто опасно здесь находиться! Лезть в эту драку с Братством, жизнью рисковать… Может, мне попытаться вывести вас из Подземелья по-тихому, пока не поздно?
Мистер Бёрк с улыбкой помотал головой.
– Нет, друг мой. Спасибо за заботу – но нет. Сейчас моё место здесь.
– Тогда хотя бы отдохните, пока есть возможность, – упрямо нахмурился Ленни. – А я ваши вещи в порядок приведу. Нельзя же так, не спать два дня подряд!
– Ох, Ленни, – вздохнул работодатель. – Все мы завтра отдохнём, так или иначе. Беги уже, куда собирался. И навести свою подружку-галантерейщицу, а то она уже с ног сбилась тебя искать.
– А вы?
– А я буду там, где должен быть, – мистер Бёрк неожиданно похлопал Ленни по плечу – и направился в сторону лестницы. Ленни постоял в задумчивости и тоже побрёл прочь от «Девятого круга»: что же ему теперь, всю ночь проклятого пьянчугу караулить? Найдутся дела и поважнее.
– А? – Снежок спросонья захлопал глазами. – Кто здесь?
Ленни печально обвёл взглядом обиталище гуля-парикмахера. Похоже, дела у старины Снежка шли неважно. Кожаный несессер для парикмахерских принадлежностей куда-то пропал: бритвы и ножницы в засохших клочьях мыльной пены валялись прямо на полу рядом с продавленным матрасом. Да и от щёгольского костюма, который пережил ещё изгнание из Ривет-Сити, остались одни лохмотья. Едва ли Снежка всё это хоть сколько-нибудь волновало, но Ленни расстроился. Что тут, совсем некому за ним присмотреть? Сторчится же, бедняга, почём зря.
– Это я, Ленни. Ленни из Бостона, помнишь?
– Ленни… – озадаченно пробормотал Снежок. – Это который ходит тут и всё чинит? А! Ленни, точно! Ленни-Гнилушка! Ты мне что-то почитать пришёл? А то сейчас хороший «Винт» днём с огнём не достанешь, но вот если под книги отъезжать, это совсем другое дело… или я это тебе уже говорил?
Вот теперь-то все на своих местах, подумал Ленни, опускаясь на засаленный матрас рядом со Снежком и вытаскивая из рюкзака каталог татуировок. Теперь всё правильно, и пусть Уроборос подавится своим чёртовым хвостом.
– Ignoranti, quem portum petat, nullus ventus secundus est, – начал он негромко. – Выражение, означающее «Нет попутного ветра для того, кто не знает, к какому порту причалить»…
*
Эмили осторожно спустила ноги с кровати – и невольно улыбнулась, обведя взглядом сонное царство. Липучка дремал, свернувшись калачиком на матрасе, который он перетащил ко входу в бункер; пальцы мальчишки даже во сне сжимали рукоять пистолета. Геката дрыхла под столом. Почуяв взгляд Эмили, псина приоткрыла один глаз, лениво вильнула хвостом – и снова провалилась в сон.
– Вот балбесы, – беззлобно усмехнулась Эмили, набрасывая на плечи кардиган Мей, которым она укрывалась ночью вместо одеяла. Самой Мей в бункере не было: ещё затемно она куда-то ушла.
Осторожно, чтобы не разбудить Липучку, Эмили приоткрыла дверь бункера – и на секунду замерла на пороге, с наслаждением вдыхая чистый воздух, ещё по-ночному прохладный, но уже по-утреннему свежий. Солнце торжественно поднималось над развалинами Молла. Тёплый золотистый свет разливался по грязным канавам, подсвечивал втоптанные в землю гильзы – и они сияли, как застывшие слёзы валькирий…
Несколько месяцев назад одна юная особа, эксперт в области прикладной этики, высокомерно спрашивала Памелу из Анклава: и как это создательнице смертоносного вируса хватает храбрости смотреть в глаза собственному сыну? Ну что ж, теперь мисс Эмили Данфорд предстояло на собственном опыте узнать, откуда берётся такая храбрость и чего она стоит.
– Как-то раз, малыш, одна девчонка доверила мне свою жизнь, – проговорила Эмили еле слышно, перешагивая через заржавленный виток колючей проволоки. – А я взяла да и продала её Братству Стали… Паршиво звучит, правда? Вот и мне так кажется.
Вчера она взяла этот восьмичасовой тайм-аут для всех. В первую очередь для себя, – но серьёзно, передышка всем пошла бы на пользу. У жителей Подземелья появилась бы возможность спастись бегством или хотя бы подготовиться к осаде. Солдаты Братства лишний раз смогли бы поразмыслить, всерьёз ли они хотят остаться в народной памяти расистами-линчевателями. Беннон (бывают же в жизни чудеса?) успел бы вспомнить о том, кто он, чёрт возьми, такой, вернуться и взять ответственность на себя…
Но кто бы мог знать, что этим временем воспользуется ребёнок? А он воспользовался: просто взял и пошевелился, не дожидаясь двадцатой недели. Это движение – лёгкое, как щекотка, еле уловимое, как искра в темноте, – было для них с Эмили первой возможностью пообщаться. Простое сообщение, словно тайный знак заговорщиков: я здесь, я с тобой.
И Эмили лежала в темноте, вслушиваясь в новые и странные ощущения – будто кто-то осторожно прикасался к её животу, только изнутри – и не могла согнать с лица дурацкую счастливую улыбку. Он есть, он точно есть, и он точно живой, и…
И это всё меняло.
До встречи с паладином Кросс оставалась пара часов – не так уж и много, тревожно думала Эмили, пробираясь по траншеям в сторону Капитолия. И всё-таки это время у неё было.
Она выпустит эту дурочку, вот что она сделает. Объяснит ей, что герб Анакостийской республики – всего лишь картинка, верить которой не стоит; что любое государство с пугающей лёгкостью пожирает своих детей – особенно приёмных – ради общего блага. Объяснит, что война – это отличная возможность спрятаться. Поможет расставить приоритеты: сначала обезопасить бренное тело, ну, а душу лечить как-нибудь потом…
И паладину Кросс она тоже сможет всё объяснить. Смешает в нужных пропорциях правду и ложь, гуманизм и здравый смысл, амплуа дочки святого и любовницы наёмника. Рыцари, конечно, разозлятся, что добыча ускользнула у них из-под носа – но, в конце концов, какой спрос с невезучей Эми Данфорд, которая даже гуля, связанного контрактом по рукам и ногам, не смогла удержать? К тому же два дня – большой срок. Даже самые горячие головы наверняка уже успели остыть настолько, чтобы задаться вопросом: что потом? Что скажут Старейшина и Тридогнайт? А что скажет Пустошь? Наверняка по здравом размышлении они решат: не так уж и плохо, что Наоми успела смыться. По крайней мере, никому не придётся пачкать сияющие доспехи гульской кровью…
Она сможет. И успеет.
Эмили прищурилась, разглядывая укрытие Пуловски, притулившееся к замшелой стене трёхэтажного здания, – должно быть, то самое, о котором говорил Липучка; по крайней мере, рядом с панелью управления поблёскивал свеженький кодовый замок…
Дверь укрытия была заперта, на световом табло алела надпись «Занято» – и всё-таки по спине Эмили побежали мурашки от дурного предчувствия.
Подойдя поближе, она разглядела тёмный ручеёк, выбившийся из-под двери. Неправдоподобно чёткая багровая линия протянулась от бетонного основания укрытия до земляной насыпи, без остатка поглощая солнечный свет.
Эмили трижды нажала на клавишу с цифрой «1», зная: спешить уже некуда. После секундной паузы раздалось тихое змеиное шипение сервопривода, и дверь неторопливо отъехала в сторону.
Девчонка перерезала вены на обоих предплечьях. Вдоль, аккуратно и основательно – выбор, не подлежащий обжалованию. На полу кабинки поблёскивал складной нож. Едва ли Липучка догадался обыскать Наоми перед тем, как запереть. А она решила сбежать туда, где Братство её точно не достанет…
Эмили бессильно опустилась на землю. Перевела взгляд на выбеленный дождями и солнцем купол Капитолия – не помогло. Брызги крови на металлических стенках укрытия словно бы вплавились Эмили в сетчатку, и теперь проявлялись поверх любого изображения, пятная безупречное августовское утро.
– Прости, – сказала Эмили. Всем сразу: Наоми, Харону, ребёнку.
Где-то неподалёку – в паре кварталов отсюда – раздался бодрый треск пулемётной очереди. Молл просыпался.
– Мисс Эми, ну что же вы без меня-то ушли?! – запыхавшийся Липучка выбежал из-за поворота траншеи – и испуганно остановился, увидев мёртвую Наоми. – Ох, вот это жесть! Это она с собой сделала, да?
Эмили молча кивнула.
– И… как же мы теперь? – мальчишка растерянно обхватил плечи руками.
– Отправимся на встречу с Братством, как и обещали, – отозвалась Эмили, поднимаясь с земли. И подумала: ох, малыш, крепкий же тебе понадобится хребет, чтобы выдержать все наши грехи.
– Мы не об этом договаривались, Эмили, – паладин Кросс нахмурилась. – Эта преступница была нужна нам живой.
– Увы, мы не всегда получаем то, чего хотим, – Эмили хватило наглости не опустить взгляд. – А итог всё равно был бы таким же, верно?
Кросс не ответила.
– Что ж, вы получили убийцу Алисы, – Эмили обвела взглядом группу рыцарей. – Кровь за кровь. И, как видите, гули Подземелья ни в чём перед вами не виноваты и ничего вам не должны. Так что оставьте их в покое.
– Иначе – что? – едко спросил один из рыцарей.
– Карл! – одёрнула его паладин Кросс.
– Оставьте их в покое, – повторила Эмили, глядя Карлу в глаза. – Хватит на сегодня смертей.
– В самом деле, народ, – миролюбиво прогудел из-под шлема один из рыцарей – и Эмили даже не удивилась, узнав голос вездесущего Льюиса. – Эта дрянь мертва, а вонючки из Подземелья – ну что с них возьмёшь? Сами сгниют рано или поздно.
– Хорошо, – проговорила Кросс наконец – видно было, что ей нелегко далось это решение. – Братство Стали всегда держит слово. Мы отведём войска от Подземелья…
– На некоторое время, – уточнил Карл с недоброй улыбкой. – Пока мы не разберёмся с Анклавом и пока у нас не появится возможность заняться уборкой у себя дома. Выродкам-гулям нечего делать в сердце столицы. Так и передайте вашим подзащитным, мисс Данфорд.
Эмили кивнула. Это было большее, на что она могла рассчитывать.
– И, Эмили, насчёт второй твоей просьбы – никакого иммунитета, – зло добавила паладин Кросс. – Я лично убью его при первой же встрече.
– Значит, придётся мне встретить его первой, – негромко отозвалась Эмили.
Кросс развернулась и пошла в сторону станции метро. Рыцари последовали за ней. Один из них подхватил тело Наоми за ноги и потащил, как тряпичную куклу.
– Прояви уважение, – холодно сказала Эмили.
Видно, что-то в её голосе заставило рыцаря передумать. Он нехотя наклонился, поднял Наоми с земли и понёс прочь на вытянутых руках – чтобы не запачкать силовую броню.
– Же-есть, – протянул Липучка. Он опять содрал корку с губы. И опять снял пистолет с предохранителя.
– Если ты хочешь развязать войну с Братством Стали, убедись, что у тебя достаточно бронебойных патронов, – устало проговорила Эмили. А про себя подумала: эта проклятая цепь хоть когда-нибудь оборвётся?
– Ладно, – вздохнула Мей, провожая взглядом рыцарей. – Обошлось без войны – и то хорошо.
Хорошо – и даже слишком, отстранённо подумала Эмили. До чего же удачно всё сложилось – и для Подземелья, и для Анакостийской республики…
– И откуда эта кровь? – негромко спросила Эмили подругу.
– То есть?
– У тебя кровь на рукаве. А вчера не было. И Липучка сам тащил Наоми всю дорогу, ты к ней и близко не подходила.
– Я была в Мемориале Линкольна, – Мей хмуро уставилась на Эмили. – Пыталась выпросить у Хэмлина пару ребят нам в подмогу, ну, а когда не получилось – пошла помогать Александре в лазарете, работы там всегда невпроворот. Мне отчего-то не спалось, знаешь ли.
