Текст книги "Тень с запахом гвоздики (СИ)"
Автор книги: Little Enk
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
– Холодный кофе?
– Другого нет…
– Не можешь жить без него?
– Ну… Скорее да, чем нет. Не представляю свое утро без большой чашки черного кофе. Только горячего, по возможности.
– Тяжело просыпаешься без него?
– О, нет, с этим у меня проблем точно нет. У меня другого рода зависимость, – улыбнулась Алиса. – Я не чувствую, чтобы кофе меня прям бодрил. Это, скорее, как некий ритуал, настройка на день, понимаешь?
– Не особо, но могу представить.
– Кстати, почему ты с такой легкостью рассказал мне всю свою жизнь? – Алиса радовалась, что удалось незаметно сменить тему, надеясь, что Ле́рон не вспомнит свой вопрос.
– Далеко не всю, всего лишь малую ее часть.
– Хорошо, пусть часть, но все же, – Алиса улыбнулась. – Мало кто вообще рассказывает первому встречному настолько личные вещи.
– Для меня в этом нет ничего личного. Разговор зашел в тему, я и рассказал. Не считаю свою жизнь какой-то особенной и заслуживающей особого трепета. Не считаю себя ни хорошим, ни плохим, свою жизнь тоже не оцениваю в такой градации. И совершенно не стыжусь никаких своих поступков, ни о чем не жалею. Это делал я, это моя жизнь, мой опыт. Из этого состою сейчас я, и я себя принимаю таким. Потому и рассказываю о себе свободно. Мне не за чем что-либо скрывать или приукрашивать какие-то события. Ну и, к слову, ты уже не первая встречная.
– Понятно… Мне очень близки твои взгляды, я стараюсь тоже ни о чем не жалеть и себя принимать полностью, но это не всегда получается. Все-таки мы люди, а не роботы. Но все равно спасибо за то, что поделился своей жизнью.
– Разве тебе есть, о чем жалеть?
– Хм…, – Алиса задумалась. – Хороший вопрос, но не простой. Даже сразу ничего и не ответить… Не знаю, по большому счету, наверное, нет, но, возможно, по каким-то не особо важным моментам хотелось бы что-то исправить. Хотя, думаю, ты все-таки прав, мне не о чем жалеть, у меня вполне счастливая и беззаботная жизнь. А, главное, я правда чувствую себя счастливой.
– Не многие могут этим похвастаться.
– Это правда. Большинство моих знакомых всего лишь думают, что у них все хорошо или надеются на это. А на самом деле несчастливы и все живут не своими жизнями. А мне повезло.
– Ты всегда это ощущала или пришло со временем?
– Думаю, всегда. По крайней мере, сколько я себя помню, я всегда была счастлива. Правда, не обманываю!
Алиса рассмеялась, увидев неоднозначный взгляд Ле́рона. Он тоже не слышно рассмеялся.
– Я верю, правда, – сказал он. – Ты действительно выглядишь всегда счастливой. При чем естественно счастливой, не на показ. Это необычное и очень редкое качество в наше время. Или везение.
Они снова замолчали. Алиса ушла в свои мысли, наблюдая, как солнце все выше и выше поднимается над озером, пока окончательно не вылезло наружу. Она думала о том, действительно ли ей просто повезло или это ее собственное достижение. Ведь они с Лизой росли в одной семье, в одинаковых условиях, но сестра не чувствовала себя так же, Лиса это точно знала.
Ле́рон посмотрел на часы, потом взглянул в сторону палаток и произнес:
– Полагаю, скоро начнут просыпаться остальные, так что мне пора. Пока кто-нибудь не напросился подвезти. И, думаю, этого будет достаточно.
Он встал, взял телефон Алисы и остановил видео.
– Ты поедешь за рулем? – Алиса тоже поднялась, ожидая, что Ле́рон отдаст ей телефон, но он не торопился. Он стал смотреть только что отснятый ролик.
– Хм, недурно, – в заключении произнес он и протянул телефон Алисе. – Да, поеду за рулем. Машина пока не научилась ездить сама.
Спрыгнув с кузова, он помог спуститься Алисе, потом забрался обратно, собрал разбросанные по нему вещи, снова спрыгнул, бутылку отнес в мусорное ведро у костра, остальное закинул в кабину. Сложил раскладные стулья, раскиданные по поляне, загрузил обратно в кузов, собрал все мешки с мусором и отправил туда же. Алиса внимательно следила за каждым его движением: он передвигался ровно, уверенно, словно вовсе и не пил. Она нахмурилась и все же спросила:
– Ты уверен, что стоит садиться за руль сейчас?
Ле́рон взглянул на нее и усмехнулся:
– Ты сама сказала, я выгляжу трезвым.
– Ключевое – выглядишь. Это просто небезопасно. И не только для тебя.
– С получением новых прав у меня ни одного штрафа, – Ле́рон открыл дверцу кабины и замер, весело поглядывая на реакцию Алисы. Та смотрела на него мрачным взглядом, сжимая губы. – Догадываюсь, о чем ты думаешь.
– О чем же?
– Ты думаешь, такая высокая толерантность к алкоголю – опасный признак.
– Как ты догадался? – глаза Алисы широко распахнулись от удивления.
– Ты смотришь на меня с опаской. Знаю я этот взгляд.
– Прости… Да, я слышала про это, часто упоминается в психологии… – призналась она. – Но с тобой это никак не вяжется, поэтому я теряюсь. В таком состоянии люди начинают незаметно агрессировать, но не вижу, чтобы ты делал что-то такое…
– Надеюсь, и не увидишь, – Ле́рон запрыгнул в кабину. – Благодарю за беседу. Было довольно познавательно.
Ле́рон махнул рукой на прощание, захлопнул дверь и завел мотор. Алиса растерялась от его последней фразы. Она неуверенно махнула рукой в ответ, понаблюдала, как машина вырулила из-за деревьев и выехала на тропу, после чего скрывалась из виду, а потом и вовсе затихли звуки мотора. Он уехал так внезапно и быстро, что осталось ощущение, будто его и вовсе не было здесь. Постояв немного в замешательстве, Алиса тряхнула головой, вздохнула, оглянулась вокруг себя и подумала, что неплохо было бы организовать себе теплую воду, чтобы умыться, но главное, заварить горячего кофе, конечно же.
Обратно группа выдвинулась около двенадцати часов дня. Пока шли к автобусной остановке, грянул обещанный дождь, и частично ребята все же промокли, хотя все предусмотрительно взяли с собой дождевики. Но и ухудшение погоды не смогло подпортить настроение: все были довольны вчерашним вечером, шли и весело вспоминали эпичные моменты, делились впечатлениями, конечно же, перемывали косточки уехавшему Ле́рону и по-доброму подкалывали Константина Николаевича. Такое ребята могли позволить себе только один день в году, когда атмосфера позволяла забыть о том, что он в первую очередь их преподаватель и куратор. Дима огорчился, что Ле́рон так быстро уехал, ведь он хотел напроситься с ним доехать до города или хотя бы немного прокатиться на его машине. Он заявил, что чуть не всю жизнь мечтал посидеть внутри Додж Рама. Про свою беседу с Ле́роном Алиса никому не стала рассказывать, даже Маше. Она вспомнила, как обступили с вопросами Катерину, и хотела избежать такого.
К остановке шли таким же строем, только более ускоренно, даже не стали делать привал. Боялись опоздать на автобус, да и дождь особо не располагал к отдыху. Поэтому они дошли до остановки намного быстрее, чем от нее и еще почти час ждали автобуса. Дождь закончился ровно к тому моменту, когда он приехал. Сев в автобус, Алиса впервые осознала, как на самом деле устала, хоть эта усталость и была приятной. Она убрала телефон с авиарежима, написала Лизе, что они выехали, вставила в ухо один беспроводной наушник, второй протянула Маше, положила голову на ее плечо и включила музыку, погрузившись в мысли о доме, об уютной кухне и горячем чае за предстоящими разговорами в компании своей любимой сестры.
К концу поездки она задремала, и ее разбудила Маша, когда уже пора было выходить. На остановке ребята попрощались друг с другом, поблагодарили Константина Николаевича за очередную прекрасную вылазку и разошлись в разные стороны небольшими группками по два-три человека. Лиза уже ждала их. Забросив Машу, сестры, наконец, добрались до дома. Алиса первым делом отправилась в душ и провела там приличное количество времени, пока Лиза колдовала над почти приготовленным ужином. По дороге домой Алиса частично рассказала сестре, как прошли их посиделки, но самого интересного еще не касалась.
Когда она вышла из душа, стол был уже накрыт, и ее ждала большая кружка свежесваренного черного кофе.
– Спасибо…, – Алиса обняла сестру с такой нежностью, будто не видела ее полгода. – Как хорошо дома…
– Еще бы! Я, конечно, все понимаю, но в такую погоду… Вы просто монстры, – Лиза прикрыла глаза, прижимая к себе Лису.
– Ты просто никогда не была на этих посиделках, это стоит больше какого-то незначительного дискомфорта.
Алиса освободила сестру из объятий, села за стол и сжала горячую кружку обеими руками, с наслаждением вдыхая аромат напитка. Потом сделала осторожный глоток и, расплывшись в блаженной улыбке, произнесла:
– Вот оно, счастье.
Лиза смотрела на нее и тоже улыбалась, раскладывая по тарелкам еду.
– Была я на таких посиделках у костра, и в сухую теплую погоду действительно здорово, но в октябре… Это чересчур для меня. Даже без ночевой.
– Это не просто посиделки у костра. Это посиделки со страшными историями и Константином Николаевичем. Именно благодаря ему они стали такими классными.
– Ну, мне этого не узнать. Даже если к вам можно было бы присоединиться, я бы не стала рисковать. Ешь, пожалуйста, а то остынет.
– Да, конечно. Что тут у нас? – Алиса отодвинула чашку с кофе чуть в сторону и вооружилась вилкой, рассматривая содержимое тарелки. Лиза тоже принялась за еду, параллельно рассказывая о том, как прошли ее выходные. В субботу она кое-как затащила Макса на совместную тренировку, опять чуть не поссорившись на этой почве. Потом ходила с Мишей и Кирой на выставку одного молодого русского авангардиста, а после они встретились с остальными друзьями в баре. Лиза сказала, что звала Макса с ними, но он отказался, сославшись на какие-то дела.
– Мне кажется, он просто избегает наших друзей, – сказала она. – Это уже не в первый раз. Постоянно то дела, то неважно себя чувствует, то кот заболел. Короче…
– Вы встречаетесь два месяца. Может просто пока не хочет торопить события, – сделала предположение Алиса, задумчиво прожевывая кусок мяса.
– Нет, точно не в его случае. Я об этом тоже сначала думала, но нет. С одной стороны, он меня со своими тоже особо не знакомит. С одним только товарищем случайно, но и то это был скорее знакомый, а не друг. Но я убеждена, что это не из-за того, что он не хочет торопить события. Иногда мне кажется, он вообще не из тех, кто настроен на серьезные отношения… Хотя, может у него просто друзей нет, такое ведь тоже может быть?
– Ну чтобы вот прям совсем нет, вряд ли. Хотя бы один должен быть, типа прям лучший-лучший друг. Или подруга.
– Подруга? Хммм…
– Что такое?
– Да так, пока ничего… Но я возьму это на заметку.
Лиза стала тыкать вилкой в своей тарелке, уйдя в свои мысли. Алиса же доела свою порцию и снова потянулась к кружке с недопитым кофе. Она наблюдала за сестрой, ничего вслух не говоря, но сама думала о том, что Лиза будто чего-то недоговаривает. Ох, и не нравился же ей этот Макс.
– Ты сегодня какая-то немногословная, – внезапно перевела тему Лиза. – Вроде так хорошо провели время, по твоим словам, а рассказываешь мало.
Алиса загадочно улыбнулась.
– Ну давай, расскажи еще что-нибудь хорошее, веселое о вашем походе. Мне надо переключиться, иначе я загонюсь совсем.
– Мне и правда есть, что еще рассказать интересненького.
– Таак, выкладывай, – лицо Лизы сразу преобразилось. Она убрала тарелки со стола, так и не доев свою еду, налила стакан воды, и сестры перешли на диван в общую зону. – Только не говори, что Ле́рон был с вами.
– Ну что ж… Вот и сказочке конец, – рассмеялась Алиса.
– Серьезно? – удивилась Лиза. – То есть они настолько неразлучны с вашим преподом?
– Видимо, да. Мы все были слегка ошарашены этим. Он, правда, приехал отдельно ото всех к вечеру.
– Слушай, Лис, а может они встречаются? – голос Лизы был вполне серьезным. – Работа работой, но это… Ваш Константин Николаевич всегда был так принципиален с составом вашего похода, а тут вдруг пустил какого-то левого иностранца, с которым познакомился от силы несколько месяцев назад.
– Да все может быть. Уже все над этим шутят. Или не шутят, – добавила Алиса тоже серьезно. – Но это вообще не важно! Слушай дальше, на костре ребята его вынудили не просто немного с нами поговорить, а даже рассказать целую историю. Социолога, то есть. И он на удивление был довольно общительным, шутил, смеялся с Константином Николаевичем постоянно. Прям нормальный человек будто. А еще он отлично разговаривает на русском. Будто родился здесь. Хотя говорит, что среди его родных русских не было.
– Прям реально хорошо?
– Лучше многих, я бы сказала. И вообще без какого-либо акцента.
– А сколько ему лет?
– Мне он так и не ответил на этот вопрос. На вид лет двадцать пять, не больше. Но вот в остальном такое впечатление, будто он гораздо старше. Я даже теряюсь.
– Ты его спрашивала?
– Дааа… В общем-то мне удалось с ним пообщаться наедине…
– Да лааадно? И ты молчала?! – Лиза одновременно радостно и возмущенно уставилась на сестру. – С этого и надо было начинать вообще-то. А она мне про ваши страшилки.
– Ну при Маше я не хотела рассказывать, а потом я пошла в душ, мы сели кушать, неподходящий момент был... Зато сейчас вот рассказываю.
Алиса начала свое подробное повествование: как они начали беседовать и о чем вообще говорили. Лиза слушала внимательно и с огромным интересом, периодически вставляя «охренеть, офигеть» и тому подобные эпитеты. В конце рассказа она сделала заключение, что у Алисы все-таки наметанный глаз на интересных персонажей, история жизни Ле́рона ее тоже очень сильно тронула. С условием, что он не привирал, конечно. И еще она заметила, что Ле́рон, похоже, алкоголик похлеще их поэта Алексея Венедиктова. Алиса с ней согласилась, но в целом она решила, что он, скорее всего, преувеличил насчет второй бутылки. И она, наконец, смогла понять, почему у нее было стойкое ощущение, что Ле́рон не вписывался в этот мир, будто был вырезан из книги и вставлен в глянцевый журнал. Причины были в его своеобразном мышлении и поведении, необычных рассуждениях и тем образом жизни, который он вел раньше и сейчас. Он просто не вписывался в их привычное общество. Когда она поняла это, ее отпустило чувство тревоги, потому что она, наконец, нашла объяснение всему. Она очень надеялась, что у них была не последняя такая беседа. И ее надежды оправдались.
***
В понедельник занятия у сестер заканчивались в одно время, поэтому они решили немного прогуляться и дойти до выставки, на которую они давно планировали вместе сходить, но дотянули до такой степени, что она уже заканчивалась. Алиса с Машей вышли на крыльцо университета и ждали Лизу, которая почему-то задерживалась. В этот день резко подморозило и начал идти снег – крупными пушистыми хлопьями. Алиса, вытащив по этому поводу зимнее длинное бежевое пальто с большим молочного цвета колючим шарфом, стояла, закутавшись в него с носом. Маша была не так предусмотрительна и оделась как обычно, поэтому чуть подмерзала, переминаясь с ноги на ногу. Алиса пригласила Машу пойти с ними, но та отказалась, потому что заняла это время другими делами. Когда в дверях наконец появилась Лиза, Маша попрощалась с Алисой и убежала, оставив сестер вдвоем.
– Мне сейчас позвонил мой тренер, просила перенести тренировку с пяти на два, – сказала Лиза. – Я ничего не ответила пока, сказала, что перезвоню. Как думаешь, нормально будет, если мы после тренировки сходим на выставку? Она до шести вроде?
– Да, нормально. Я пока в парке прогуляюсь тогда.
– Не замерзнешь? – Лиза оценивающе осмотрела сестру. – Может, со мной на тренировку сходишь?
– Нет, это нужно за формой ехать. Твоя-то в машине. Я лучше схожу за кофе и подышу свежим воздухом.
– Вчера не надышалась? – улыбнулась Лиза.
– Воздуха много не бывает. Теме позвоню еще, может он освободился и составит мне компанию.
– Ладно, я тогда побежала. Мне заехать за тобой или встретимся на выставке?
– Давай там. Если что-то изменится, я позвоню.
– Окей, до встречи тогда.
Лиза чмокнула сестру в щеку и побежала к машине. Алиса проводила ее взглядом и взяла телефон, чтобы позвонить Теме. Он ответил, что будет занят еще в районе часа, но ему было бы тоже интересно сходить с ними. Они договорились встретиться через полтора часа у выставочного зала.
Договорив, Алиса убрала телефон в карман, и в этот момент сзади раздался голос, окликнувший ее по имени, которого она совершенно не ожидала услышать. Удивленно обернувшись назад, она обнаружила за своей спиной Ле́рона. Он был облачен в длинное черное пальто нараспашку, под которым виднелся свитер, явно новый, но словно специально растянутый и потертый; шею укрывал большой вязанный черный снуд, а волосы были спрятаны под забавной черной трикотажной шапкой-виллевалкой. Она была натянута на лоб Ле́рона так низко, что почти полностью скрывала брови, отчего его взгляд казался еще более высокомерным. На ногах были все те же черные ботинки и широкие штаны с объемными карманами. А кисти рук покрывали трикотажные перчатки без пальцев, на рваных краях которых красовалась пара неровных дырок и торчали нитки. В правой руке Ле́рон держал тлеющую черную сигарету.
– Здравствуй, – социолог спустился на несколько ступенек ниже.
– Привет, – в небольшом замешательстве ответила Лиса и спрятала руки в карманы. – Рада видеть тебя живым.
Ле́рон рассмеялся. Алису это снова удивило: странно было все-таки наблюдать его таким после извечного покерфейса.
– Я случайно услышал, ты собираешься прогуляться?
– Да, в парке тут недалеко. А ты, я смотрю, снова куришь тут?
– Снова? – Ле́рон удивленно посмотрел на свою сигарету, будто впервые увидел ее, сделал длинную затяжку и демонстративно выдохнул дым на глазах у проходившего чуть поодаль одного старого преподавателя. Тот посмотрел на Ле́рона негодующе, а он невозмутимо отвел взгляд обратно на Алису и ухмыльнулся, издав короткий смешок. – Я и не переставал здесь курить. Можно составить тебе компанию?
– Куда? – не поняла Алиса.
– В парк, – он многозначительно поднял скрытую шапкой бровь.
– А, да, извини. Что-то я сегодня подтупливаю, – смутилась Алиса. – Да, конечно, я буду даже рада. Нравится бесить преподавателей?
Они спустились с крыльца и направились в сторону парка.
– Немного, – весело ответил Ле́рон. – Дарю им радость порассуждать с коллегами о падении нравов нашего поколения.
– Ах, это из сугубо альтруистических побуждений, – Алиса улыбнулась. – А я-то, грешным делом, подумала, что вы просто негодяй, мистер Аскала.
Он ничего не ответил, просто продолжал слегка улыбаться. Поэтому Алиса добавила:
– Тебе не делают выговоры за это? Все-таки ты тоже их коллега, а правила есть правила.
– Хм… Нет, не сталкивался с замечаниями. Как прошел вчерашний день?
Он бросил докуренную сигарету в ближайшую урну, спрятал руки в карманы пальто, так и не застегнув его.
– День прошел хорошо. Мы попали под дождь, когда возвращались, но это мелочи. А вечером отдыхала дома с сестрой. Сегодня вот на выставку собрались идти. Кстати, ты вовремя уехал вчера. Как ты и думал, Дима хотел напроситься поехать с тобой.
– Я эту молодежь знаю, сам таким был. А Дима – это тот с рыжими волосами?
– Ага.
– Забавный парень. Веселый.
– Да, он у нас самый активный. Душа компании. Мы его все любим, почти как Константина Николаевича, – Алиса рассмеялась собственной шутке.
– Вы с сестрой близнецы? – внезапно сменил тему Ле́рон.
– Двойняшки. А ты ее видел? – удивилась Алиса.
– Ты стояла с ней на крыльце.
– Оу. А я тебя не заметила… Ну да, мы двойняшки, поэтому отличаемся. Ну ты, наверное, заметил.
– Заметил. Вы разные. Не только внешне, – добавил он.
– Это правда, у нас характеры сильно отличаются. Лиза очень целеустремленная, например.
– А ты нет?
– Не особо. Я до сих пор не определилась, чем бы хотела заниматься в жизни. Даже сейчас на предпоследнем курсе не понимаю, на кого я учусь и зачем. Мне просто все это интересно, но в плане профессии… В общем, не знаю. А Лиза давно определилась и четко движется по своему плану.
– Она учится на юриста?
– На юриста... А как ты догадался?
– Интуиция, – улыбнулся Ле́рон. – Она вылитый юрист.
– Да уж, прям типичный киношный юрист, – засмеялась Алиса. – Но это в хорошем смысле. Мне кажется, здорово, когда ты рано смог определиться со своей сферой.
Пока они шли, Алиса то и дело искоса поглядывала на Ле́рона. Со скрытой прической он выглядел иначе: на глаза падали глубокие тени, из-под шапки выбивались волнистые пряди его черных волос и частично скрывали лицо, из-за чего оно стало казаться худым, и даже будто проступили скулы. А из-за мороза его обычно бесцветные губы и щеки слегка покраснели, чем сильнее выделяли белоснежность его кожи. Из-за всего этого Ле́рон казался еще более таинственным и словно вышел прямиком из какого-то нового фильма Тима Бертона. Лиса поймала себя на мысли, что таким он ей нравился больше, чем с его странной прической.
– А что мешает определиться тебе?
– Не то, чтобы я прям совсем не определилась, – Лиса вернулась мыслями к разговору. – Но как бы это правильно объяснить… Знаешь, у меня есть какое-то внутреннее ощущение, чем бы я хотела заниматься в целом, но без конкретики. Я хочу заниматься только таким делом, которое будет приносить пользу людям, но не в ущерб себе. Чтобы был взаимный обмен, понимаешь? Например, у меня знакомая одна работала около десяти лет в благотворительной организации, которая занимается детьми с… как это правильно называется…с различными нарушениями развития.
– Даунами?
– Ну…да… Только мне не нравится такая формулировка.
– Но это официальная формулировка. Синдром дауна.
– Не все официальные формулировки звучат корректно. А от этой прям коробит. Я предпочитаю называть их солнечными детьми. И солнечными людьми. Потому что более солнечных и добрых людей я и правда в жизни не видела.
– Эта формулировка звучит некорректно только потому, что сами люди многими годами прививали издевательскую окраску ей. Но окей, пусть будут дети с солнечным синдромом, договорились? Продолжай.
– Хорошо, пусть так, тоже сойдет, – улыбнулась Алиса. – Ну вот. В этом центре не только такие дети были, а вообще с разными нарушениями. И это тяжелая работа морально и физически. Многие просто выгорают. К такому невозможно привыкнуть, наверное. Особенно, если у тебя слишком сильно развито чувство эмпатии. Обычно в таких заведениях работают не больше пяти лет, а моя знакомая проработала почти десять, представляешь? Ну и тоже выгорела, уволилась и полностью сменила свою деятельность… Она очень много отдала этой работе, а взамен ничего особо не получила, никакого удовлетворения. Только сплошную усталость. И я бы не хотела так. Я восхищаюсь теми людьми, кто берется заниматься подобными вещами, но сама так не смогу, я это понимаю. Я не такая сильная, как эти люди… Не хочу становиться жесткой и непробиваемой, а без этого невозможно. Поэтому мне хочется заниматься чем-то таким, что будет приносить пользу, но от чего я не буду чувствовать вину за то, что со мной все в порядке, а с другими людьми нет.
– Чувствовать вину?
– Я знаю, это глупо, и это все можно проработать, но это снова про тренировку жесткости.
– Чем же ты тогда хочешь заниматься?
– Пока точно не знаю, но вот, например, мне очень нравится один проект, может, слышал. Хотя, ты из Финляндии, у вас такое в порядке вещей, наверное… Не суть, ладно. В общем, у нас тут есть один проект, у них столовая и кафе, они принимают на работу людей с улицы, которым негде жить. Обучают, трудоустраивают официально, помогают с жильем. После полученного опыта у них появляется возможность найти другую работу, помогают подняться. И это классный проект, вот чем-то таким я бы хотела заниматься. Давать людям какой-то толчок, который поможет им в будущем.
– Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день. Но научи человека ловить рыбу, и он будет сыт всю жизнь.
– Именно, – удовлетворенно кивнула Алиса. Они дошли до входа в парк и прошли сквозь широкие кованные ворота. Снег перестал идти и уже таял на дороге, превращаясь в воду и смешиваясь с землей. От этого раздавалось приглушенное хлюпанье от каждого их шага.
– Тебе не кажется, что это звучит немного жестоко?
– Почему? – Алиса удивленно посмотрела на Ле́рона.
– Звучит так, будто ты списываешь со счетов людей с нарушениями. Будто им уже ничем не помочь, потому что они не смогут измениться. Ведь задержки в развитии на всю жизнь. Получается, не имеет смысла вкладываться в них, в отличие от тех, у кого просто нет дома.
Алиса резко остановилась. Она смотрела на Ле́рона непонимающим взглядом, будто не верила в то, что он сейчас сказал. Ле́рон тоже остановился, развернулся полубоком и посмотрел ей в глаза с детской невозмутимостью.
– Я что-то не то сказал?
Алисе стало не по себе. То ли от его слов, то ли от его взгляда. Она отвернулась и посмотрела на пруд, до которого они еще не дошли. Она имела в виду совершенно не это, но… Неужели это действительно так? Она хочет помогать людям, но только в том случае, если это дается легко и не выматывает. Тогда разве это помощь? Это просто работа… В воспоминаниях возникли кадры, как она принимала участие в различных волонтерских программах: она собирала вещи нуждающимся, готовила и раздавала еду бездомным, помогала в приютах для животных и много чего еще. И все это приносило ей радость, но… Она никогда не ездила к онкобольным, не проводила с ними время как многие ее друзья, не была в хосписах, не помогала раненым животным, потому что не могла этого вынести, только скидывала деньги на их лечение. Внезапно она почувствовала себя отвратительно.
– Алиса, я не хотел тебя огорчать, извини за мою прямоту, – встревожено произнес Ле́рон, мягко коснувшись ее плеча. Лиса вздрогнула и посмотрела на его руку, которую он тут же убрал, и подняла взгляд на него. Он смотрел уже немного по-другому. В его глазах появилась искорка сочувствия. – Я иногда забываю, что людей так легко ранить. Точнее, меня это обычно не волнует, но тебя я точно не хотел расстраивать. Думаю, я тебя просто не так понял и поспешил с выводами.
– Все в порядке, не стоит…, – Лиса замахала рукой. – Думаю, ты прав, хоть это и звучит ужасно… Я расстроилась, не буду врать, но не из-за твоих слов, а из-за того, что я не такой хороший человек, как я о себе думала.
Алиса попыталась улыбнуться, но получилось какая-то кривая гримаса. Ле́рон вздохнул и со всей серьезностью сказал:
– То, что ты избегаешь жестокой реальности этого мира и не хочешь с ним взаимодействовать, не делает тебя плохим человеком. Твое право выбирать самой, как строить свою жизнь и с каким частями этого мира соприкасаться. Я так сказал только потому, что иногда люди не могут себе позволить думать, что они имеют право жить исключительно для себя и в приемлемом для них комфорте. И мне показалось, что ты, возможно, тоже этого не осознаешь. Будто твое желание помогать людям – исключительно из-за страха быть осужденной за жизнь ради себя. Но, повторюсь, думаю, я ошибся.
Алиса опустила голову:
– Не думаю, что ты ошибся…
Она отвернулась от Ле́рона, почувствовав, как горло сжал спазм – очень дурной признак. Чтобы отвлечься и не выдать себя, она стала поправлять шарф обеими руками. Но Ле́рон и так уже понял, что происходит.
– Теперь я действительно чувствую себя негодяем.
– Что? Нет-нет, ты не при чем… – произнесла она. Ее щеки стала заливать краска.
– Ты имеешь полное право поплакать, если хочешь. Но имей в виду, если ты это сделаешь, мне придется плакать вместе с тобой. А я этого не делал ой как долго, так что зрелище будет то еще.
Алиса издала нервный смешок и шмыгнула носом, подняла голову:
– Нет, я не собираюсь плакать. Обещаю. Извини.
– Нет, брось, это все моя вина. Хочешь, куплю тебе мороженого?
Ле́рон произнес это с такой непосредственностью, что Алиса рассмеялась.
– Да, точно. Это сейчас то, что нужно, – она провела рукой, указывая куда-то в сторону то ли пруда, то ли дороги, как бы намекая на погоду. – Сейчас пройдет, у меня такое бывает. Я вообще приличная плакса…
– Это прекрасно. Лучше не держать в себе, верно? – Ле́рон участливо наблюдал за ней. – Может, сходить за водой?
– Нет, спасибо, у меня есть с собой.
– Кофе?
Алиса помотала головой и полезла в свою сумку, вытащив начатую бутылку воды. Сделала глоток, потом еще один, чуть подождала и еще один. Закрыла крышку и сжала ее в руках, не убирая обратно.
– Что ж, считаю, прогулка удалась, – она склонила голову, разглядывая свои ботинки, и снова издала чуть нервный смешок.
– Парк красивый, – заметил Ле́рон, осматриваясь по сторонам. Они продолжили свой путь. – И пруд довольно мил. С утками, естественно.
– Да, но они доживают последние денечки и улетают. Странно, кстати, они в этом году подзадержались. Уже морозно, а они еще тут. Обычно улетают раньше.
– К водостокам?
– Ага. Там теплее и еды обычно больше зимой, – Алиса еще раз шмыгнула и потерла кончик носа. – Кстати, зови меня Лисой, если хочешь. Меня так все друзья называют.
– Но ведь я не то, чтобы друг.
– Да, но Алиса звучит совсем уж официально.
– Не так, как мистер Аскала.
– Хаха, – Алиса улыбнулась и взглянула на Ле́рона. Он тоже улыбался и смотрел чуть вниз, почти под ноги себе. – А ты серьезно приехал сюда специально, чтобы помочь Константину Николаевичу с книгой?
– Сомнительно звучит?
– Просто ты не похож на человека, который может от чего-то так зафанатеть. Книга Константина Николаевича, конечно, очень хорошая, не хочу принижать его заслуги, но, мне кажется, не настолько, чтобы ехать к нему специально… Может, мне непонятно это с нашим-то менталитетом.
– Это всего лишь короткая версия событий. Я случайно наткнулся на его книгу, она мне и правда понравилась. Стал изучать автора, это моя обычная привычка. Узнал, чем он занимается, ознакомился с его научными трудами. У меня возникла к нему пара вопросов и я, недолго думая, нашел его контакты и написал. Слово за слово, у нас стали происходить интересные беседы. И в одной из них Константин поделился своими мыслями о второй книге, и о том, в чем сложность ее написания. Вскоре я предложил свою помощь, он согласился. Попутно у меня была задача провести некоторое исследование. Я решил, что могу провести это исследование на российских студентах и тем самым убить двух зайцев, как вы говорите. И вот я здесь.
– То есть исследование все-таки на нас делается?
Ле́рон вместо ответа просто улыбнулся.
– Честно говоря, Константин Николаевич меня поразил, – задумчиво произнесла Алиса. – Мы его всегда воспринимали как просто отличного преподавателя, доброжелательного, любящего свою работу и студентов. Но никогда не думала, что у него есть какие-то серьезные амбиции в научной области.
– Думала, что он недостаточно серьезен?
– Да, точно! Это подходящее слово. Просто он всегда такой веселый, постоянно шутит. Точнее, пытается, ибо у него это редко получается. Но это очень мило выглядит. И еще обожает мифическую Атлантиду, как будто верит в сказки, ну, понимаешь?
