Текст книги "Тень с запахом гвоздики (СИ)"
Автор книги: Little Enk
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
Лиза призналась, что она пару раз общалась с Ле́роном, будучи в гостях у Константина Николаевича, и пыталась выяснить, что же у них с Алисой происходит, но Ле́рон был непреклонен. Даже профессору ничего не удавалось из него вытащить. Поэтому сейчас она была безгранично рада тому, что все разрешилось, и теперь они могут говорить открыто друг о друге и друг с другом. А еще, у нее тут же созрело предложение как-нибудь провести время вчетвером и начала активно уговаривать Алису зазвать Ле́рона в гости. Тем более что, как она сказала, он ей обещал. Алиса пообещала, что спросит об этом у него, но настаивать не будет. Она была уверена, что он не посчитает эту идею здравой. Хотя и она сама вряд ли чувствовала бы себя комфортно, не разобравшись, как они вообще будут теперь взаимодействовать между собой. Конечно, Лизе это было очевидно, но Алиса мысленно отметала все ее выдумки.
Еще оставалась Маша… Когда Алиса пришла на учебу на следующий день в пятницу, Маша на нее накинулась с претензиями: что та совсем распустила себя и стала пропускать слишком много занятий! Но Лиса понимала, что под этими напускными упреками Маша скрывала свое беспокойство за нее. Будучи человеком, ограниченной рамками своих деспотичных родителей и привыкшая все свои переживания сдерживать внутри себя, она часто ожидала такого же и от Алисы, забывая порой, что у нее-то нет в этом необходимости. По каким-то своим причинам Маша была уверена, что переживания Алисы и пропуски учебы на этой почве были связаны с расставанием с Артемием, и ей казалось, что своими упреками она выдергивает подругу из этих переживаний. Алиса клятвенно обещала, что больше никаких пропусков не будет, но это едва ли успокоило Машу до конца. Она продемонстрировала Алисе два билета в филармонию на следующие выходные и поставила ее перед фактом, что они идут туда, не давая возможности отказаться. В любой другой период времени Алиса была бы только счастлива сходить туда, но сейчас ей хотелось как можно больше времени проводить в компании Ле́рона, поэтому она хоть и согласилась, но без особого трепета, радуясь, что, хотя бы, эти выходные у нее остаются свободными и она может полностью посвятить их Ле́рону.
Но не одна Маша была обеспокоена непривычными пропусками Алисы. К ней подходили другие ребята из их группы, спрашивали о ее самочувствии, предлагали свою помощь, если она потребуется. В особенности Дима, который после ситуации с Катериной был особенно внимателен к ним обеим. Алиса была тронута такой заботой. Одна Катерина лишь ухмылялась, наблюдая издалека, словно понимала, в чем истинная причина пропусков Алисы. Было непонятно – она или злорадствует этому, или просто довольствуется мыслью о своей правоте, ведь она ее предупреждала, что от Ле́рона лучше держаться подальше.
За весь день Алиса ни разу не встретила Ле́рона в университете. Она на всякий случай периодически поглядывала на телефон, но ни звонков, ни сообщений от него не было. После окончания пар на крыльце она, как обычно, встретилась с Лизой и попрощалась с Машей. Лиза сообщила, что Константин Николаевич с Ле́роном заперлись в кабинете профессора и активно работают, и Алиса поняла, что звонка от него в ближайшие несколько часов можно не ждать.
Так и получилось. Ле́рон позвонил лишь вечером, когда Лиза уже стала собираться на встречу с Константином Николаевичем, который набрал ее сразу, как освободился.
– Здравствуй, Алиса, – голос Ле́рона звучал обыденно. – Я освободился. Чем хотела бы заняться?
– Привет! Честно, не думала над этим, – Алиса отошла подальше от гардеробной, где возилась Лиза. – Но, вообще, у меня еще столько вопросов…
– Не сомневаюсь.
– Ну, да…, – Алиса сквозь трубку почувствовала, как Ле́рон усмехается. – В общем, тихое место бы не помешало…
– Я понял. Могу предложить в таком случае снова встретиться у меня.
– Только если обещаешь снова сварить свой божественный кофе.
– Конечно. Буду дома через пятнадцать минут.
– Хорошо, я зайду как Лиза уйдет. Она собирается на свидание с… ну ты в курсе, наверное.
– Разумеется. До встречи.
– До встречи, – Алиса улыбнулась и сбросила звонок, крепко прижимая телефон к себе. Ощущения были странными, будто ничего ужасающего и не происходило вовсе в последние дни. Словно они говорили сразу после ее дня рождения, а все те кошмарные события произошли где-то в параллельной вселенной или не с ней вовсе. Да, Ле́рон был прав, человек легко забывает все плохое, если это сразу перекрывается чем-то хорошим.
Из дома они вышли вместе с сестрой. Лиза уехала на машине, а Алиса подошла к подъезду Ле́рона и внезапно замерла у домофона в растерянности: она не знала номера квартиры. Да и в целом не заметила у него домофонной трубки. Посмотрев на номера квартир по этажам, она рассчитала, какой должен быть номер и позвонила. К ее радости, домофон ответил, и дверь отворилась. Волнение Алисы усиливалось с каждой ступенькой и совсем разыгралось, когда она увидела распахнувшего ей дверь Ле́рона. Он снова был в домашней одежде, босиком и, внезапно, без привычной укладки. Слегка влажноватые вьющиеся волосы беспорядочно спадали по его шее и подбородку, будто он только вышел из душа.
Ле́рон, улыбаясь, пропустил Алису в квартиру, закрыл дверь и помог ей раздеться, затем бодрым шагом удалился на кухню.
– Проходи, я пока поставлю кофе, – и скрылся за стеллажом. Раздались звуки работающей кофемолки, и тут же оттуда пошел приятный запах молотых зерен. – Как себя чувствуешь?
– Странновато все еще, но уже гораздо лучше, – Алиса прошла в гостиную, но не стала садиться на диван, как вчера. Вместо этого она медленно перемещалась по гостиной, рассматривая квартиру. – Я, наконец, смогла нормально поговорить с Лизой и все ей рассказать. Ну, из того, что могла. И она тоже. В общем, больше никаких тайн друг от друга. Огромное облегчение. И Лиза была очень рада, что у нас с тобой все прояснилось.
Алиса развернулась в сторону кухни и взглянула на Ле́рона сквозь проемы стеллажа. Словно почувствовав ее взгляд, Ле́рон обернулся и, усмехнувшись, ответил:
– Она меня изводила вопросами, когда мы пересекались. Рад, что это прекратится.
– Да? Она сказала, что всего пару раз попыталась у тебя что-то узнать.
– Чуть больше, чем пару раз. И через Константина пыталась это сделать. Но я был крайне терпелив и даже не грубил ей. Она тебе сказала, что не верила в твои мнимые болезни?
– Нет, но я об этом подозревала. Слишком легко она от меня отставала. Она сильно изменилась за эти пару месяцев…, – Алиса прошла к стеллажу и взяла в руки какую-то статуэтку непонятной формы со странным лицом. – А что ты ей говорил?
– Сказал, чтобы она постаралась тебя не трогать и просто дала время во всем разобраться самостоятельно, – Ле́рон поставил на огонь турку и развернулся к Алисе. – А о наших с тобой взаимоотношениях просил расспрашивать тебя.
– Да уж, – Алиса криво улыбнулась, поставила статуэтку обратно на полку и прислонилась спиной к стене проема напротив Ле́рона. – Только и от меня она ничего не могла добиться. В таком состоянии я ничего не могла ей сказать. Но зато сейчас почти все хорошо. И, кстати, она очень хочет, чтобы мы как-нибудь собрались вчетвером. Я, конечно, не стала ей говорить, что это невозможно, чтобы не расстраивать…
– Почему невозможно?
– Ну…, – Алиса растерялась. – Я подумала, ты не захочешь… Почему-то…
– Не скажу, что горю желанием, но и не против. Тем более, что втроем с Константином и Елизаветой нам уже приходилось проводить время.
– Да, но я боюсь, что они могут воспринять такое мероприятие не совсем правильно.
– А это важно?
– Не знаю. Я еще сама не определилась со всем этим, – Алиса внезапно улыбнулась. – Надеялась, ты мне сможешь помочь, как всегда.
– Постараюсь, – Ле́рон тоже улыбнулся. Он отвернулся обратно к плите, снял с огня турку и стал проделывать какие-то манипуляции с чашкой, которых Алиса уже не могла видеть. Она развернулась и прошла к дивану, сев на то же место. Через пару секунд из кухни вышел Ле́рон, поставил перед ней кружку и сам сел рядом.
– Спасибо! – Алиса жадно втянула аромат кофе, схватила двумя руками кружку и устроилась на диване поудобнее, закинув ноги. – А ты сам не хочешь?
Ле́рон мотнул головой.
– Кстати, ты вообще можешь что-нибудь есть кроме этой вашей обычной еды?
– Могу, но почти не ем. Мы все вкусы ощущаем очень резко, поэтому сложно подобрать что-то действительно стоящее. Тем более за столько лет мы успеваем много всего перепробовать, что желание есть отпадает. Но на людях иногда приходиться это делать.
– Но ты не делаешь, не видела тебя ни разу с едой.
– Потому, что ты не была со мной на приемах, – Ле́рон снова улыбнулся. – Мы ведем довольно светский образ жизни.
– Ммм… Это грустно, наверное. Не представляю себе жизнь без еды. Мне бы было скучно.
– Лишь первые пятьдесят-сто лет.
– А если я сейчас спрошу, сколько тебе, ты снова будешь увиливать или ответишь? – Алиса прищурилась, а Ле́рон рассмеялся.
– Скажу. Я родился в 1969 году.
– А, ну, в целом… Не такой уж ты и старый.
– Если бы я был старым, ты бы это заметила. Мы тоже стареем с годами, просто медленней. Все-таки мы не мертвецы.
– Ого. Это просто какой-то разрыв шаблона. А что вас еще отличает от классических представлений о вампирах? Ой, кстати, когда пришла домой вчера, у меня просто нескончаемый поток вопросов пошел. Я стала буквально записывать их в телефон, чтобы не забыть. И один из вопросов как раз о том, кто вы такие на самом деле, как появились, что умеете и все такое.
– В самом деле, список? Можно взглянуть?
Алиса пожала плечами, достала телефон из кармана, открыла свои закладки и протянула Ле́рону. Тот начал внимательно изучать список, который оказался просто огромным. Сначала он был серьезен, потом стал улыбаться, потом посмеиваться, а в конце просто расхохотался. Алиса смотрела на его реакцию и посмеивалась вместе с ним, одновременно жутко краснея.
– Так, ну на это я уже ответил сейчас. На это тоже… Что меня связывает с Екатериной? – Ле́рон посмотрел на Алису, изогнув левую бровь.
– Ну не совсем, что связывает, просто я так записала. Мне хочется понять, почему ты с ней так обращался. Она рассказывала мне немного. Точнее, жаловалась на тебя. Может, она преувеличивает, конечно. Но почему-то я так не думаю.
– Хорошо, расскажу. Занимательный список. Только боюсь, сейчас я не успею на все ответить, мне через пару часов нужно будет уйти. Кое-какие обстоятельства возникли.
– Оу…, – Алиса сникла. Она была уверена, что сегодня они смогут болтать хоть всю ночь.
– Мне нужно будет отлучиться буквально на час-два, потом я вернусь, и мы сможем продолжить. Идет?
– Идет, – снова воодушевилась она.
– Ты сказала, что у тебя теперь все почти хорошо. Почему почти?
– Ну, – Алиса протяжно вздохнула и опустила взгляд на кружку. Улыбка сошла с ее лица. – Помнишь, мы как-то говорили о том, точнее даже, ты высказал эту мысль, что, если мне не будет понятно и прозрачно все, что со мной происходит, мой мир просто рухнет?
– Помню.
– Ну вот, у меня ощущение, что это и произошло. Я вообще не понимаю, кто я сейчас. Я наделала кучу всего…чего не ожидала от себя… И никогда бы не поверила, что я могу такое сделать…
– Что ж, в таком случае, теперь ты должна понять и меня. Я жил в точно таком же мире, который казался полностью подконтрольным мною. Однако, сейчас мы видим результат этой слепой самоуверенности. И теперь нам лишь остается узнавать себя заново.
– Хм… Узнавать себя заново… Звучит не так уж и плохо, – Алиса старалась сказать это бодрым голосом, но в нем явно звучало сомнение.
– Итак, – Ле́рон снова уставился в список. – Твои вопросы. Начну с Екатерины, пожалуй. Екатерина очень интересный персонаж. У нее полностью продуманный образ глупой мажорной девушки, однако, это просто маска. На самом деле она весьма умная девушка. Она поступила на бюджет с первого раза с огромным баллом, все экзамены сдает на отлично. У нее есть четкий план на будущее по завоеванию мира, однако добиваться этих целей она решила не за счет своих умственных способностей. Екатерина выбрала более легкий путь, прикидываясь глупой девицей, которую интересуют исключительно деньги. Меня такие люди отталкивают. Кто, имея все возможности, выбирает такой примитивный способ.
– Погоди, но она, наоборот, все экзамены заваливает. Потом ходит на пересдачи. Мы все были уверены, что она просто дает взятки.
– Она знает цену деньгам и не стала бы просто так расшвыриваться ими. Экзамены она заваливает для вида, чтобы поддерживать образ. Потом пересдает все с успехом. Преподавателям тоже заливает разные байки, якобы она перенервничала первый раз или что-то в семье случилось. В общем, способов у нее много.
– Какой-то бред. Зачем так заморачиваться? Разве плохо быть умным?
– В ее мире, видимо, да. Она считает, что умные люди прозябают в нищете. Как ее родители.
– Ее родители были бедными??
– Крайне.
– У меня просто нет слов! Она никогда не говорила про родителей никому, я думала, она из обеспеченной семьи. Еще удивлялась, почему она вообще выбрала такую специфичную специализацию.
– Да. Все это крайне печально. Поэтому я не имел желания с ней общаться. И, к слову, коверкать собственное имя она решила тоже для образа. Хотела чем-то выделиться, стать особенной в глазах других. Но ничего не могла придумать. Поэтому пришлось играть с именем и вынуждать всех произносить его в такой форме.
– Вау. А я думала, причина намного глубже. А все оказалось так просто… Но знаешь, у нее ведь это получилось, надо отдать ей должное, – заметила Алиса. – Я считаю, что это не просто. А у нее все получилось, и с шиком.
– Согласен. Да и в целом, попасть в закрытый клуб с безызвестными родителями, без состояния и рекомендаций, это сильно. Да еще и с такими привилегиями, какие она имеет сейчас.
– Что же это за клуб такой все-таки?
– Екатерина не рассказывала тебе?
– Вскользь, без подробностей.
– Это особый клуб для привилегированных людей, попасть в который почти невозможно, не имея определенных связей. Как правило, доступ туда имеют только свои и их дети. Либо по рекомендации. Люди там развлекаются, как и во всех обычных клубах. Но часть развлечений носит совсем уж особенный характер.
– Но Катерина говорила, что там не происходит ничего такого… Ничего мерзкого…
– Еще бы. Если бы она тебе об этом сказала, ты бы не пошла, полагаю. А ей очень хотелось, чтобы ты туда попала. Так что, я думаю, ты и сама можешь догадываться, что там может происходить. Но рассказывать об этом у меня совершенно нет желания. Я хожу туда исключительно из-за возможности законно получать свежую чистую человеческую кровь, не причиняя при этом никому вреда.
– Оу…
– Извини за прямоту.
– Ничего, я просто… Я привыкну, в общем, – Алиса попыталась обнадеживающе улыбнуться и подумала о тех девушках. – Я сама уже догадалась, для чего ты туда ходишь… Правда, я думала, ты играешься в вампира. Но это не важно. Получается, я все равно правильно догадалась. Кстати, я заметила тогда, одна из твоих подруг весь вечер держала бокал с шампанским, но не пила. Это специально?
– Да. У нас такая с ними договоренность.
– С ними?
– Вторая тоже не пьет. Уверен, ты видела обеих.
– Ну да, – Алиса резко покраснела. – А почему им нельзя пить?
– Предпочитаю кровь людей, ведущих здоровый образ жизни. А таких сейчас найти не просто. И, чтобы не наносить им никакого ущерба, мне нужны обе сразу. Думаю, ты об этом тоже хотела бы спросить.
– Да уж… Хах, моя кровь тебя тогда точно не заинтересует, хаха, – Алиса смутилась от внезапно вырвавшейся фразы, но Ле́рон ее будто даже не услышал. – Извини. Вообще, можно вычеркнуть еще ряд вопросов из списка, спасибо… Про девушек я поняла. А они не догадываются про тебя?
– Нет. Они, как и ты еще недавно, уверены, что я, как ты выразилась, играюсь в вампира. В целом, там и правда есть такие персонажи, кто периодически балуется чужой кровью. И не только ею.
– Только не говори, что…, – Алиса не смогла договорить и оторопело смотрела на Ле́рона, по ее коже пробежали мурашки. Ле́рон просто пожал плечами, подтверждая ее догадку, будто в этом не было ничего такого. Сделав глоток кофе, Лиса насильно вернулась к мыслям о девушках и вспомнила еще один вопрос: –А что ты даешь этим девушкам за такие услуги взамен?
– Я бы не хотел отвечать на этот вопрос.
– Окей… А тот парень в лабиринте, он правда мог мне навредить?
– Правда. Он один из самых неприятных постояльцев этого клуба. Ходит по грани, но его еще терпят. Тоже не просто так, разумеется. Если бы он был безобиден, я бы не стал себя обличать. Я сильно подставил себя этим поступком.
Алису прошиб холод при воспоминании об этом странном парне:
– Бррр… Он мне сразу не понравился, как я на него наткнулась. А откуда ты вообще узнал, что он там?
– Я просто знал, что он был в клубе. Уйдя с балкона, я сразу спустился вниз, чтобы попросить охрану выпроводить тебя без шума. Но увидел, что ты куда-то ушла. Поэтому пошел тебя искать, вспомнив про Генри. Или искать его. И вовремя нашел вас обоих.
– Ого… Тогда еще раз спасибо за это. Ты действительно появился вовремя, я в тот момент была страшно напугана. Подобное со мной было впервые. Не думала, что, придя с кем-то, я могла во что-то вляпаться. Кстати, Катерина потом мне призналась, что вообще об этом не подумала. Просто хотела, чтобы я увидела тебя с твоими подружками… Вообще, она мне много чего неожиданно рассказала про себя. Например, она призналась мне, что преследовала тебя.
– Вряд ли она об этом не подумала. Скорее, ей было абсолютно плевать. Просто она воспользовалась твоей доверчивостью. А насчет ее преследований, да. Это было забавно, – Ле́рон кинул взгляд куда-то в потолок, чуть скривив губы, и заправил упавшие на лицо пряди за ухо. – Учитывая мои способности, я легко от нее ускользал. Такое происходит постоянно, я часто заставляю людей сходить с ума по тем или иным причинам. И иногда за их поведением действительно весело наблюдать.
– Ты себе не изменяешь. У меня, если честно, какой-то диссонанс от подобных твоих высказываний. Ты вроде говоришь такие абсолютно высокомерные вещи, но тон у тебя совершенно не хвастливый. Ты будто ребенок. Или как человек дождя, – Алиса рассмеялась. – Надеюсь, тебя не обидит такое сравнение.
– Вряд ли меня чем-то вообще можно обидеть, – Ле́рон пожал плечами.
– А вы все такие?
– Мы?
– Ну, вампиры…
– О, ты уже более уверенно произносишь это слово. Большой шаг для маленького человечка, – Ле́рон снова улыбнулся. Все-таки странно было видеть его таким, Алиса никак не могла перестать этому удивляться. – Нет, абсолютно нет. У нас много схожего, конечно, как и у людей друг с другом, но я выделяюсь даже среди своих. Скажу тебе больше, я выделялся даже в своем обществе, пока еще сам был человеком. Финны очень закрытая нация. Они рьяно оберегают свои личные границы, их точно нельзя назвать радушными по сравнению с русскими. Они не любят обниматься, жать руки незнакомым людям и крайне меланхоличны. Но я своей, так скажем, нелюдимостью, переплюнул даже их. И у тебя тут, кстати, есть вопросы, касаемо моих родителей и детства, – Ле́рон внезапно прервал мысль и взглянул в список Алисы. – Я рассказывал тебе абсолютную правду. Родители действительно не забивали на меня, как бы это воспринялось у вас. Просто в какой-то момент они решили, что это моя жизнь. Я волен делать с ней все, что угодно, это не им решать. Да, они беспокоились за меня, но они выбрали себя. Ведь лучше два счастливых человека, чем три несчастных. Хотя, я тоже в какой-то мере был счастлив, выбрав такую жизнь. И они отпустили меня, продолжая заниматься собой. Может быть, это звучит дико, но они сделали правильный выбор. Они прожили достойную и вполне счастливую жизнь друг с другом. Хоть и недолгую. Поэтому у меня совершенно нет никаких угрызений совести.
– Извини, но мне все равно так жаль это слышать…
– Потому, что ты судишь с точки зрения своего опыта. Мы слишком разные. Ты любишь свою семью, друзей, ты хочешь, в конце концов, завести свою. Тебе все это нужно. И если лишить тебя всего этого, ты будешь страдать. Мне же это чуждо.
– Чуждо, однако же немного света и тепла все же необходимо?
– Я бы не сказал, что это необходимость. Скорее, получать его от тебя было неожиданно приятно. Но только от тебя. Для меня это до сих пор остается загадкой.
– А если бы ты встретил меня, когда еще был человеком, как думаешь, твое мировоззрение изменилось бы? Ты бы не захотел семьи? Или все осталось бы по-прежнему?
– Думаю, в тот момент не захотел бы. Я бы испугался, что просто утащу тебя за собой, и не позволил бы этому случится. Даже будучи человеком, мне не нужны были люди вокруг. Поэтому, мы не были бы счастливы. Да, мы могли бы пойти на компромиссы, ведомые своими чувствами. Но оба бы страдали, чувствуя себя запертыми в клетке. Каждый по-своему. В действительности на одних чувствах людям долго не прожить. Потом на них наваливается реальность жизни со всей этой мерзостью. Да даже сейчас, не будь у нас негласного запрета на отношения с человеком, мы бы все равно не смогли быть вместе. Лишь какое-то время. Я бы не смог дать тебе ничего из того, в чем ты нуждаешься. А подстраиваться и ломать себя я бы не стал. Иначе это был бы уже не я.
– Ну вот ты и ответил еще на один мой вопрос, которого, правда, не было в списке…, – Алиса сжала губы и уткнулась взглядом в уже опустевшую кружку. – Я думала об этом всем, точнее, о том, как мы будем общаться эти три месяца. Или сколько там нам осталось. Как раньше ведь уже точно не получится. То есть, я хочу сказать…
Алиса замолчала, нахмурилась, подняла голову и скривила губы, сжимая их еще сильнее.
– В каком статусе будет это общение? – подсказал Ле́рон. Его, в отличие от Алисы, по всей видимости, нисколько не смущали ни ее вопросы, ни все эти разговоры про отношения и чувства. Это еще больше вводило Алису в какой-то ступор. Ни с кем другим она раньше не стеснялась открыто делиться всеми своими переживаниями, а с ним это было непросто. Неужели он и правда был таким еще до становления вампиром? Совершенно непробиваемый… Ну, почти. Алиса вспомнила его разгневанное лицо в заброшке. Она помолчала, задумавшись над его подсказкой, улетая мыслями куда-то в далекие воспоминания об их прогулках и разговорах.
– Знаешь, может, узнавать себя заново и правда прекрасно, но… – продолжила она, тщательно подбирая слова, чтобы правильно донести свою мысль. – Но твоя фраза о том, что реальный мир мерзкий, теперь кажется мне большей правдой. Мой привычный мир просто развалился на куски. Я впервые в жизни не понимаю, как мне жить дальше, во что верить, чего желать, к чему стремиться. Я больше не узнаю себя, я не верю себе. Больше не доверяю себе. И мне страшно, очень страшно от этого чувства. Мир больше не кажется мне светлым и чистым, как раньше. Он меня будто предал. Он словно запихнул меня в мясорубку, прокрутил и безжалостно выплюнул обратно. И теперь мне приходится собирать себя заново. А я даже не знаю, с чего начать. Вот так я себя ощущаю. И ладно бы это случилось в детстве, как у многих, когда они впервые узнают, что деда Мороза не существует. Но в таком взрослом возрасте…
Ле́рон слушал внимательно, не перебивая, и начал говорить только тогда, когда она точно закончила:
– Мир не изменился. И твое отношение к нему, как его к тебе тоже. Просто на тебя обрушились новые ощущения, чувства, которых ты раньше не испытывала или испытывала лишь в минимальных дозах. А тут столько всего сразу и в огромных масштабах. Тебя сбило словно волной, которую ты не ожидала, поэтому кажется, что ты не оправишься. Но это не так. Волна ушла, а мир все тот же. Тебе просто нужно время, чтобы отойти от потрясения. Дай себе возможность прийти в себя без спешки, не будь такой требовательной к себе.
– Охх, я пытаюсь… Но это так тяжело…
– Ничего страшного. Не всегда все получается легко. Прими все эти чувства, не ограждай себя от них. Даже боль иногда бывает приятной. Зато ты чувствуешь себя живой благодаря этим эмоциям.
– Слишком пафосно звучит, как цитатки в контакте, – хмыкнула Алиса. – Но я поняла. Я попробую расслабиться и стать рыбкой, которая просто плывет по течению… Какое-то время.
– Конечно. Тебе это быстро надоест, и ты возьмешь себя в руки, уже вынуждено. Это произойдет само собой.
– Ну, раз ты в этом так уверен, – Алиса широко улыбнулась. – Давай вернемся к моему списку вопросов.
– Конечно. Но все-таки отвечу на твой вопрос по поводу нашего статуса. Я думаю, нам не стоит еще больше развивать наши чувства, иначе расставание будет болезненней. И не только для тебя. Мне тоже не просто. Вчера я позволил себе немного этого, но нам лучше стараться держать некоторую дистанцию. Сохраняя ее, мы сможем общаться, как прежде, пока я не уехал. Но если тебе станет совсем невыносимо от этого, мы можем прекратить его. А если ты переживаешь за сестру, ты можешь ее не переубеждать. Если ей хочется думать, что мы вместе как пара, пусть так думает. Мы не сможем ее переубедить. Она слишком сильно верит в то, что любовь может сокрушить любые чары. Не будем рушить и ее мир тоже. По крайней мере пока. А потом она смирится.
Алиса улыбнулась, подумав о Лизе. Вот уж она не ожидала, что сестра на самом деле в своей вере превзойдет ее. Хотя еще полгода назад Лиса сама верила в то, что если люди любят друг друга, то ничего не может помешать им быть вместе. И уж точно не могла себе представить, что полюбить друг друга могут такие противоположности, и связывать их могут лишь эти взаимные чувства, которых совершенно недостаточно для счастливой и долгой совместной жизни.
– Что нас вообще могло притянуть друг к другу? – задумчиво произнесла Алиса, осознав всю иронию их положения.
– Может быть, в каких-то прошлых жизнях мы были вместе. Кто знает. Веришь в кармическую связь?
– Не знаю, когда как. У меня однажды тоже была об этом мысль. Иногда и правда смотришь на некоторые пары и иного объяснения просто не находишь. Но если это касается меня, мне кажется, будто это полный бред. Хотя кто на самом деле знает. Ведь существует любовь с первого взгляда. А как это еще объяснить, если не кармической связью. Только вот… У нас же было не так.
– Разве?
– А разве так? – Алиса с осуждением посмотрела на Ле́рона. Ей показалось, будто он иронизирует над ней.
– Если вспомнить нашу первую встречу, можешь ли ты твердо сказать, что ничего не почувствовала в тот момент? Не любовь, конечно. Но что-то необъяснимое явно было.
– Ну, наверное, – Алиса задумалась. – Только непонятно что. Я даже слов не смогу подобрать сейчас, чтобы объяснить, что я почувствовала тогда.
– Не можешь, как и я. Но что-то было. Полагаю, это и есть то самое чувство, когда встречаешь кого-то особенного. Для себя. Ведь сотни тысяч людей до этого были для тебя не существенны. И мы для всех остальных тоже как все эти сотни безликих людей. Но стали кем-то значимым друг для друга сразу, как только увидели. Хоть и не признавали этого. Но сейчас нам уже незачем это скрывать.
– Наверное, ты прав… То есть, у тебя это тоже впервые?
– Получается, да.
– Слушай, ты постоянно говоришь о том, что тебе не нужны близкие, и что так было чуть ли не с детства. А отношения у тебя были когда-нибудь? В человеческой жизни или уже в вампирской?
– Уверен, ты и сама уже знаешь ответ. Не было у меня никогда понимания, зачем мне это нужно. И не встречался ни разу человек, который хотя бы заставил меня задуматься об этом. Тем более захотеть. Я могу понять, зачем это нужно другим, но не мне.
– Неужели прям совсем нет? Даже в виде эксперимента не пробовал?
– То, что у меня было, нельзя было назвать отношениями. А пробовать ради эксперимента… Я все-таки не такая сволочь, чтобы давать кому-то надежду. Так что тоже нет.
– А вот… Хотя… Ладно, не важно. Думаю, я поняла, – Алиса широко улыбнулась и махнула рукой. Ле́рон выгнул бровь, но не стал уточнять, что она хотела спросить. Вместо этого он снова как ни в чем не бывало взглянул на список:
– Ну что ж, пойдем дальше. Солнца мы не боимся, никакой защиты от него не носим. И чеснока тоже, кстати. Ну и крестов. В целом, чтобы сразу отмести все подобные вопросы, мы остаемся похожи на людей, у нас все те же процессы в организме. Просто другая кровь, за счет которой у нас лучше зрение, слух, скорость, ум. Ну и магические способности. Но мы так же стареем, умираем. И убить нас не так уж и сложно, на самом деле.
– Не сложно? А как же твоя рана?
– У нас быстрая регенерация из-за особой крови, но если задеть сердце, то смерть может наступить быстрее, чем клетки восстановятся.
– А сердце легко задеть?
– Конечно. И чем угодно. Хоть пулей, хоть кинжалом. Смерть может наступить мгновенно, как и у людей.
– Ого… и вы ничем не можете защититься?
– Кое-чем можем. Но убить нас все равно довольно легко.
– Значит, вампиры не бессмертны, на самом деле.
– Скажу тебе больше: вампиры появились не так уж давно. Самому древнему на сегодняшний день от силы 600-700 лет.
– А как вы появились?
– Опытным путем. Издревле многие люди постоянно занимались поиском способа продлить себе жизнь, проводилось множество экспериментов. Одному человеку в районе четырнадцатого века удалось найти наиболее близкий способ. Он нашел книгу, в которой были секреты некромантии. По этой книге он сделал много неудачных экспериментов, пытаясь воскресить умерших. А один эксперимент оказался удачным. В итоге он создал первых вампиров. Только они были далеки от того, кем мы являемся сейчас. Тело жило, но сознания у них не было. Лишь привычные рефлексы, инстинкты. Но они оказались полезны Ватикану, над которым в то время нависла серьезная угроза со стороны османской империи. Узнав об экспериментах над мертвыми и их неуязвимости, их решено было использовать против турок в боях. Турки были разбиты, потому что они ничего не могли сделать с уже мертвыми, по сути, телами. А кто остался, в страхе бежали, наблюдая эту жуткую картину с мертвецами. Однако после победы немертвые, как их стали называть, стали вызвать большие проблемы – чтобы поддерживать свое существование, немертвым необходима была живая кровь, потому что именно в ней содержалась жизненная энергия. Но эти бесчисленные мертвецы были ненасытны. Окончательно уничтожить немертвых мог только огонь, поэтому была создана некая организация, которую называли Орденом Дракона. Им дали технологию, похожую на современные огнеметы. Отсюда и название. Их рыцари занимались уничтожением немертвых. С течением времени все забыли про этих немертвых, а Орден продолжал существовать, на всякий случай. Титул же «Дракона» передавался от отца к сыну. Отсюда, кстати, и произошел Дракула. Это же и есть титул Ордена Драконов, потому что «дракула» в переводе означает «дракон». А еще точнее, «Сын дракона». Влад Цепеш получил этот титул от своего отца, который как раз и состоял в этом Ордене. Создатель же немертвых после освобождения от османского гнета продолжал делать попытки найти другой способ продлить жизнь человека, но, к сожалению, сам он не успел, умер. Его дело продолжили дети. И уже успешно, потому что стали экспериментировать не с мертвой плотью, а живой.
