Текст книги "Возвращение Черного Еретика (СИ)"

Автор книги: lisimern1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Какой? – отзывается Астори и ставит чайник. Смотрит в окно: оттуда открывается вид на море и белый песчаный берег.

– Да из «жёлтых». Он толковый. Слышала, как он выступал? Лет через пять станет премьером…

Они неторопливо завтракают – им давно некуда торопиться, – обсуждают политическую обстановку в Эглерте, Эльдевейсе и мире в общем. Работа не отпускает их обоих. После свадьбы Тадеуш спросил, какой маршрут свадебного путешествия предложит Астори и куда она хочет, и она подняла глаза и сказала просто: «Домой». И они поехали в Эльдевейс. Купили белый домик недалеко от Аркада, у деревушки Каффи, где горы сходятся с морем, и осели там, в тишине и спокойствии мирной провинциальной жизни. Это было полгода назад. Раз или два в месяц они летают в Эглерт, где Тадеуш навещает Эйсли с Беном, а Астори – детей в пансионате, но остальное время они проводят здесь, отгороженные ото всех, наедине друг с другом. Астори не может надышаться родиной и Тадеушем. Отец и дядя поселились в Аркаде, в пяти часах езды, и чета Бартонов то и дело наведывается в гости, а следующей зимой Астори собирается встретиться с Мелли и Роном, которые пока обустроились в Эл Сайдже. К Энки и Эду в Фиетт они с Тадеушем уже ездили.

– Мы собирались на ярмарку в Хиоль, ты ведь помнишь? – спрашивает она, складывая тарелки в раковину. Тадеуш кивает.

– Конечно, родная.

Они вместе моют посуду и, захватив корзинку с едой и плед, выходят на улицу. Астори расправляет плечи, щурясь от шаловливого задорного солнца. На часах около одиннадцати. Они успеют. Зеленеет молоденькая трава под ногами, шумит голубовато-прозрачное море внизу, а на вершине соседнего холма острыми пиками виднеются крыши домиков. Там располагается Каффи. Астори вдыхает пьнящий запах соли и нагретой земли и оглядывается на Тадеуша – тот, заперев дом, приближается мягкой пружинящей походкой к чёрной «Монтвер», с которой так и не смог расстаться и которую привёз из Эглерта. Они вдвоём загружают вещи в багажник. Астори усаживается на водительское сиденье.

– Разве мы не договаривались, что?.. – с напускным неудовольствием начинает Тадеуш. Астори весело встряхивает головой.

– Нет, не договаривались. Сегодня моя очередь.

Тадеуш вздыхает и устраивается рядом на пассажирском сиденье. Пристёгивается.

– О Мастер, зачем я только согласился…

Он научил её водить, и теперь время от времени Астори сидит за рулём, хотя Тадеушу это не нравится. Он… не одобряет её стиль вождения. Ну что тут такого, скажите пожалуйста: она всего-навсего не тащится по дороге, как черепаха, не то что некоторые тут. Но Тадеуш ахает, охает и возмущается. Это почти смешно.

Астори фыркает на его просьбу пристегнуться и резко даёт задний ход.

– Ну-ка!..

Ветер свистит в ушах. Автомобиль мчится по дороге, шипя шинами по горячему асфальту; дорога идёт в гору, петляет между деревьев, крадётся мимо обрыва, и Тадеуш громко ойкает каждый раз, когда салон встряхивает, но Астори уверенно держит руль и улыбается. Ей нравится вскипающий в крови азарт. Она идёт на риск и знает, что вытянет его. Тадеушу вовсе ни к чему так картинно закатывать глаза.

– Мы сейчас разобьёмся! – предостерегает он, тревожно облизывая губы и хватаясь за ручку двери, когда автомобиль опять подскакивает. Астори отмахивается.

– Не трусь, Тедди! Это весело!

Ей недостаёт охмеляющего ощущения опасности, того головокружительного чувства свободы и риска, когда ты словно шагаешь в пропасть с завязанными глазами или целишься в лицо тому, кто хотел убить тебя. Она владеет собой. Она знает свой предел. Но подойти к этому пределу, заглянуть за черту, взять на полной скорости новое препятствие… вот высшее наслаждение, а иначе – зачем жить? Астори подставляет лицо упругим волнам воздуха и смеётся. Вжатый в спинку сиденья Тадеуш не разделяет её веселья.

О, будь его воля, они бы целый день добирались до места. Он аккуратен и осторожен до тошноты.

– Р-радость моя! – выдыхает он и прикрывает глаза, когда Астори с ювелирной точностью вписывается в новый крутой поворот, пролетев над самым откосом. Стрелка спидометра сходит с ума. – Я люблю тебя, но, пожалуйста, не забывай, что существует не только газ, но и тормоз!

– Забавно! Я каждый раз хочу попросить тебя ровно о противоположном!

В Хиоль они прибывают через час. Астори довольно потягивается, хрустя позвоночником, выпрыгивает из машины и оглядывает виднеющиеся невдалеке разноцветные шатры и полощущиеся флаги. Струится аромат мёда, чая, кофе и печёных булок; фейерверками расцветает плясовая музыка, слышатся звонкие зазывания торговцев. Тадеуш всё ещё сидит в машине: его очевидно мутит.

– Как ты, милый? – Астори просовывает голову в окно и целует мужа в щеку. – Живой?

– Да… – кивает он, сглотнув, и открывает дверцу. – О Мастер, я женат на сумасшедшей.

Астори касается губами его виска, поддразнивает:

– И тебе это нравится.

Тадеуш неуверенно улыбается, вытаскивая из багажника корзинку и плед, и грозит жене пальцем:

– Больше не пущу тебя за руль.

Они оба знают, что это неправда.

Плед расстилают у края ярмарки, раскладывают бумажные тарелки, разворачивают свёртки с едой и разливают сок по пластиковым стаканам. Они давно не выезжали на пикники, а на ярмарку – никогда. Астори кормит Тадеуша с рук, он измазывает её в клубничном креме, и она шутливо бросается в него скатанными шариками из салфеток. Он уворачивается. Потом они, взявшись за руки, бродят, присматриваются, прицениваются, пробуют и нюхают. Это ново и любопытно. Где-то вспыхивает мотив сальдвига, и Астори вся вскидывается, загорается, тащит послушного Тадеуша за собой. Сам он танцевать отказывается – так и не научился. И Астори бросает в пляс одна: кружится среди десятков незнакомых людей на лужайке, хохочет, сцепляется руками, притопывает, прихлопывает, а Тадеуш пьёт газировку и наблюдает за ней. Стоящий рядом незнакомец трогает его за рукав.

– Чёрт возьми… Полчаса уже торчу тут… кажется, я эту женщину видел где-то. Это не певица, случаем, вы не знаете?

– Вы ошибаетесь, – уверяет его Тадеуш и залпом допивает газировку. – Это моя жена.

Вечером они снова устраиваются на пледе и смотрят, как рассыпается по млеющему небу пунктир салютов. Тадеуш опускает голову Астори на плечо и целует её в ключицу. Она гладит его по спине. Потом они отправляются домой: Тадеуш ведёт автомобиль предельно деликатно и благоразумно, и Астори умирает от скуки, корябая ногтем стекло. Он невозможен. Горбатого могила исправит.

И она никогда не признается, что любит его именно за эту несносную корректность и мягкость.

Едва машина осторожно тормозит у дома, озарённого первыми лучами молодой застенчивой луны, Астори выскакивает на улицу, обегает автомобиль и выдёргивает за собой Тадеуша, не особенно старающегося сопротивляться. Он привык к тому, что его энергичной жене нужно порой совершать приятные глупости – и он всегда рядом, чтобы присмотреть за ней. Астори тянет его за собой по узкой каменистой тропинке на пляж, вдруг отпускает, бежит, взрывая белый песок, и бросается в море. Пропадает под тёмными мелкими волнами. Выныривает и отфыркивается. Тадеуш, улыбаясь и скрестив руки на груди, ждёт на берегу.

– Ну иди сюда! – зовёт Астори. Синие брюки, белая рубашка и жилет намокли. С волос течёт вода. – Тут отлично!

Он с усмешкой качает головой: Астори, окружённая дымкой лунного молочного сияния, напоминает русалку.

– Лучше ты иди ко мне, родная. Замёрзнешь.

Она смеётся, выходит на пляж и, сцапав мужа за обе руки, волочит за собой. Они падают в волны. Вода и вправду тёплая, солоноватая и слегка горчит на языке; Тадеуш отплёвывается, протирая лицо, а потом Астори удушливо и нежно целует его, обхватив руками его лицо, и она такая восхитительная, ещё более солёная, чем обычно, и Тадеуш отвечает ей, проводя пальцыми по её тяжёлым влажным волосам. Их накрывает прибой. Тадеуш поднимается, нетвёрдо держась на ногах, подхватывает Астори и выносит её на берег. Она смеётся ему в ухо.

– Теперь мы оба мокрые.

– Но так гораздо интереснее, разве нет?

Дома они переодеваются, вместе готовят лёгкий ужин; пока Астори ковыряет вилкой в яичнице, Тадеуш включает новости и раскрывает газету, нацепив очки на веснушчатый нос. Астори жуёт и рассеянно слушает диктора, что-то вещающего о дипломатической делегации из Рецании.

– Вэриан прислал письмо, – роняет она и тянется за майонезом. – Опять зовёт в гости.

– Пошли его куда подальше, – советует Тадеуш. Астори улыбается, уловив в его голосе нотки ворчливого ревнивого раздражения.

– Уже. Не волнуйся, милый.

Несколько минут проходит в относительной тишине. Астори пересаживается к мужу на диван, тоже надевает очки и читает очередной роман, к которому не притрагивалась со времён юности. Тадеуш приобнимает её за талию и время от времени целует в висок. Им тепло и хорошо. Новости заканчиваются, сменяются политической программой, но это уже никого не интересует. Есть шум на фоне – ну и ладно.

Внезапно Астори ощущает волну напряжения: Тадеуш со вздохом сворачивает газету, снимает очки и вертит их в руках, не решаясь поднять взгляд на жену. Его что-то тревожит. Астори знает это выражение лица. Она беспокойно трогает его за запястье:

– Что с тобой, милый? Ты… о чём-то хочешь поговорить со мной?

– Ну… да. Да, родная. – Он сглатывает и прижимает её руку к губам. – Я… я вижу, что ты счастлива здесь. Это твой дом, твоя родина… и я рад, что ты вернулась сюда. Но… у меня тоже есть дом. И я скучаю по нему.

Астори гладит его по щеке.

– Ты хочешь, чтобы мы вернулись в Эглерт?

– Не совсем… и не только поэтому. – Тадеуш собирается с духом. – Я знаю тебя, родная. Ты не выдержишь долго этой мирной жизни. Если это затянется, ты возненавидишь меня или себя. Тебе нужна опасность… политика въелась в тебя так же прочно, как и в меня. Мы можем оставить этот дом, приезжать сюда время от времени, но… что ты скажешь, если господин и госпожа Бартон вернутся в большую политику? Ты и я? Как… как раньше?

Астори приоткрывает рот. Не верит собственным ушам. В зелёных глазах Тадеуша плещется тревога и испуг, и он крепче стискивает её руку.

– О мой… мой милый, это же… прелестная идея! – Её тянет одновременно плакать и смеяться. Тадеуш выдыхает, и Астори бросается ему на шею. – Ты чудо!

– Не такое уж я и чудо, – смущённо бормочет он. – Я только хочу, чтобы мы с тобой были счастливы.

Внезапно он тихо кладёт руку на живот Астори и настороженно смотрит на неё с робкой надеждой.

– И ещё… родная, я хочу, чтобы у нас был ребёнок. Твой и мой. Наш общий. Я очень… очень давно этого хочу.

На губах Астори играет нервная улыбка. Она целует Тадеушу руку.

– Конечно, мой милый… конечно. – Она ёрзает на диване. – Давай, если будет девочка, назовём её… Эссари. Так звали мою маму.

– А если мальчик – Панкуэль, – продолжает Тадеуш. – Это имя моего отца.

Астори проводит больщим пальцем по его щеке.

– Значит, мы возвращаемся? – игриво подмигивает она. – Её величество и королевский премьер?

Тадеуш усмехается.

– Нет. Тадеуш и Астори Бартон. Муж и жена.

И он целует её.