Текст книги "Искупление (СИ)"

Автор книги: Леди Феникс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Паша напрягся и даже попытался приподняться, уловив скрежет ключа в замке, шум в прихожей, хлопанье дверей. А вскоре и сама Зимина возникла на пороге – явно замотанная, но раскрасневшаяся с мороза и старательно улыбающаяся.

– Ну что, больной, как самочувствие?

– Да хоть сейчас в космос, – бодро ответил Ткачев, стараясь не морщиться от боли.

– С космосом придется подождать, – улыбнулась Ирина Сергеевна – на этот раз совершенно искренне и почти не вымученно. – А вот повязку пора уже менять.

– Так вы чего, Ирин Сергевна… прям ради этого с работы сорвались?

– Размечтался! – снисходительно фыркнула начальница. – Кафе наше на ремонт пока закрыли, ну я и решила дома пообедать. Совместить, так сказать, приятное с полезным.

– Для кого полезным-то? – Паша настороженно наблюдал, как Зимина ловко разматывает бинт. – Не думаю, что вам сейчас это…

– Господи, можно подумать, чего-то я там не видела! – усмехнулась, заметив, как он дернулся и даже слегка покраснел, и запоздало прикусила язык, осознав некоторую двусмысленность. – В смысле что не первый раз перевязку делаю, а ты о чем подумал?

– Да я это… тоже… об этом же, – пробормотал Ткачев, совершенно смешавшись. Сейчас ему казалось чем-то диким предстать перед начальницей в полуголом виде, а уж прикосновения и вовсе выбили из колеи. Просто удивительно, как он тогда смог… сумел…

– Ткачев, да не дергайся ты, как будто тебя без ножа режут! – подняла голову, сердито и строго глядя на него сквозь выбившиеся из прически рыжие пряди, упавшие на глаза. Паша только нервно сглотнул, не в силах отвести взгляда от тонких пальцев, касавшихся его груди. Это ведь, наверное… тогда, наверное, тоже… точно также… Как же все-таки хорошо, что он ничего ровным счетом не помнит…

– Ну вот, порядок, можешь расслабиться. Злобная начальница тебя даже не съела, – съехидничала Ирина Сергеевна, поднимаясь. – Кстати, о еде. Ты, наверное, голодный? Щас принесу тебе чего-нибудь, а то будешь потом ходить рассказывать, как в гостях у Зиминой был, а с тобой обращались хуже чем в концлагере.

– Да я не думаю, что в концлагерях такие… – и вовремя примолк, торопливо закончив: – … такие заботливые мучители были.

– То-то же! – усмехнулась Зимина, открывая дверь. Паша, откинувшись на подушки, неожиданно для себя улыбнулся: пожалуй, чтобы увидеть начальницу такой, стоило подставиться под пули.

– Вкусно, – не мог не признать Ткачев, втыкая вилку в сочный кусок мяса, – сами готовили?

– Щас! Я тебе че, бой-баба, что ли? Нашла ресторан хороший, там и заказала. Готовят вроде неплохо. Хотя, конечно, с твоими изысками не сравнится.

– О как! – засмеялся Паша. – Уже хвалите то, что я делаю. Это мы, типа, на новый уровень отношений перешли? А какой там этап следующий? Будете ругаться, что домой выпивший заявился или что на стриптиз ходил?

– Ну уж нет, – хмыкнула Ирина Сергеевна, – удовольствия назвать меня самой невыносимой женой я тебе не доставлю! В конце концов, девичники еще никто не отменял, да и мужской стриптиз тоже.

– Чего-о? – моментально и даже почти не наигранно возмутился Ткачев, показательно состроив устрашающее выражение лица. – То есть одного вполне молодого и вполне симпатичного человека почти что голливудской внешности вам уже недостаточно?

– Да-а, Паш, при других обстоятельствах я бы решила, что ты ревнуешь, – рассмеялась Ира и, забрав у него тарелку, легко вспорхнула с кровати, продолжая улыбаться. А Ткачев, глядя на закрывшуюся дверь, с непозволительной и странной смесью горечи и благодарной нежности подумал, что при других обстоятельствах она и правда была бы для него лучшей женой.

***

– Ирина Сергеевна, новости неутешительные, – Щукин, помявшись в дверях, все же решился нарушить задумчивость где-то витающей начальницы. – Мы пробили звонки, как вы и просили… В общем, все как и предполагалось – все номера, на которые звонили эти типы, левые, один оформлен на какого-то бомжа, другой на старушку…

– Ну этого и следовало ожидать, – хмуро кивнула полковник, с досадой отшвырнув ручку. – Получается, тупик.

– А вот тут не совсем, – Костя потер подбородок, явно нервничая. – Удалось установить, кто купил помещение под все это дело. Там, естественно, длинная цепочка разных подставных лиц и всякая такая фигня… Но… Примерно полгода назад самым первым владельцем оказался знаете кто? Жена следователя Мурашова. Якобы она собиралась открывать какую-то кофейню, даже первоначальный ремонт и отделку замутила, но что там дальше случилось, непонятно, помещение она перепродала другому, тот третьему, а дальше следы теряются.

– Вот как, – Ира задумчиво побарабанила пальцами по столу. – Удобно как получилось – следователь, который может быть замешан во всем, сам же и ведет это дело. Хорошо, что мы информацию догадались попридержать…

– Ир! – Савицкий влетел в кабинет как ошпаренный, и даже постучать, вопреки обыкновению, не потрудился. – Ир, полчаса назад… прямо на пороге комитета… Мурашова снайпер завалил.

========== II. 18. Похищение ==========

– Значит, все ниточки оборвались, – невесело подытожила Ирина, обведя взглядом команду. – Те трое, которые заправляли в борделе, трупы; риелтор, сдававший им дом, убит; личности потерпевших девушек так и не установлены; Мурашов застрелен. Я боюсь даже представить, какая должна быть крыша, что они не побоялись убрать следователя из СК. Вот что, ребят, – выпрямилась в кресле, сцепив пальцы в замок, – расследование придется пока притормозить. Мы можем серьезно подставиться, если продолжим копать сейчас.

– Но, Ирина Сергевна! – взвился Рома.

– Я все помню, Ром, – холодно перебила Зимина, взглянув в упор. – И над этим вопросом тоже думаю.

– Отлично! То есть пока мы тут будем думать, Лена будет в камере париться?

– Савицкий!

– Прости, Ир, – закипающее раздражение в голосе начальницы остудило не хуже окатившей ледяной воды. – Я просто…

– Я все понимаю, правда, – уже на полтона мягче. – Лена нам всем не чужая здесь. Но, помогая другим, надо не забывать сохранять ясную голову, чтобы не встрять самим и не огрести еще больше неприятностей. Я надеюсь, это всем понятно? Вот и хорошо. А теперь послушайте, что я предлагаю…

***

– Я так понимаю, лучше не спрашивать, куда ты опять влезла, – сделал вывод Михайлин, протягивая Ире и Савицкому сверток с медицинской униформой и чемоданчик с красным крестом.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – вымученно улыбнулась Зимина, сжимая в похолодевшей руке ключи. – Андрей, спасибо, я правда не знаю, как…

– Да ладно, Ир, мне эти авантюры даже нравиться начинают, – слабо усмехнулся Андрей, напряженно глядя на нее. – Но у тебя точно все нормально?

– Конечно, я же тебе уже все объяснила, ну, зачем это надо, – протараторила Ирина, не изменившись в лице – маска веселой беззаботности держалась как приклеенная. – Ну все, нам пора, спасибо еще раз, – и, ткнув кулачком притихшего Рому, буквально слетела по ступенькам, торопливо кивнув на брошенное вслед “машина у забора”. Савицкий даже представить не мог, что такого Зимина наплела своему знакомому, что он без лишних колебаний предоставил им все необходимое и даже раздобыл ключи от простаивающей в гараже полуразваливающейся кареты “скорой помощи”. Впрочем, это при имеющихся возможностях не являлось неразрешимой проблемой: умельцев, способных “поставить на колеса” дышащий на ладан автомобиль, у них на районе, слава богу, было предостаточно. Теперь оставалась самая важная и самая сложная часть более чем дерзкого плана.

***

– Ир, а тебе идет, – хихикнула Измайлова, стараясь скрыть нервозность, и покосилась за окно. – Погони за нами еще нет?

– Тебе все шуточки, – сердито проворчала Ирина, одергивая синюю форменную куртку, – а у меня поджилки трясутся! Полковник полиции организовал похищение заключенной под стражу! Как представлю…

– Как тебе удалось вообще? – Лена попыталась отвлечь подругу от невеселых размышлений. – Ну пронесла ты мне этот сок с лекарством, понижающим давление, апельсины, на которые у меня такая аллергия, что вся сыпью покрылась… Но врач ведь мог понять, что никакой страшной инфекции у меня нет в помине, что тогда?

– Лен, я тебя умоляю! Что бы он там понял? У них доктор то в запое, то с похмелья, думаешь, много бы он разглядел? Ну а дальше просто – перехватили вызов “скорой”, напугали там всех жуткой заразой…

– Ну ты, Ир, даешь! – восхищенно выдохнула Лена. – Великий комбинатор прям. Блин, до сих пор поверить не могу, что оттуда вырвалась… – И, решив не рассыпаться в благодарностях десятый раз, стиснула начальницу в объятиях.

– Да ладно, Лен, – вздохнула Ира, похлопав подругу по спине. – Тем более что главное еще впереди. Нам надо сделать так, чтобы обвинение с тебя сняли.

– Все, приехали, – прервал умилительную сцену Савицкий, притормозив возле окруженного сугробами деревянного домика. Измайлова, горя нетерпением, первой выскочила из машины, с наслаждением вдыхая свежий морозный воздух. Ира, уже переодевшись, выбралась следом, вручив Лене небольшую сумку.

– Ну что, Измайлова, пора тебе сменить имидж, – фыркнула весело. – Там кое-какая одежда, краска для волос и все такое. Тут, конечно, край цивилизации, но мало ли что… В остальном ничего пугающего, дом со всеми удобствами, магазин недалеко, в общем, обустраивайся.

– Ир, может останешься? Хоть в себя придешь, отдохнешь с дороги, да и мне веселей…

– Нет-нет, мы поедем, нам еще машину возвращать, да и… Ой, ладно, – усмехнулась, заметив разочарованный взгляд подруги, – так и быть, пусть Савицкий у тебя задержится. Я на такси доберусь, – и, наспех расцеловавшись, торопливо прикрыла за собой ворота, оставив друзей наслаждаться обществом друг друга.

***

Заброшенный пустырь, огороженный с двух сторон рядами заснеженных берез – лучшее место для встреч, о которых лишним людям знать вовсе не обязательно. Да и довольно рискованно.

– То есть я стучать должен? – хмурый массивный мужик презрительно скривился, пренебрежительно оглядывая прислонившуюся к капоту машины Иру.

– Подождите, что значит “стучать”? – раздраженно вздернула бровь, сосредоточенно выпрямляясь. – У вас появился конкурент, который не только переманивает часть клиентов, но и ставит под угрозу все дело. Представляете, что начнется, если в рамках этого дела начнут шерстить всех, кто так или иначе занимается подобным “бизнесом”?

– Это вы мне так угрожаете, что ли?

– Ну что вы, какие угрозы, – холодно хмыкнула Ирина. – Просто проясняю ситуацию. Сами подумайте, вам это надо? А так все просто: вы помогаете нам выйти на этих деятелей и заодно избавляетесь от конкурентов.

– Если у меня будут какие-то проблемы с конкурентами, у меня найдется много способов решить проблему. Без вашего участия.

– На принцип пошли? Ну-ну. А вам напомнить, где бы вы оказались без моего, как вы выражаетесь, участия? Например, когда вашего сутенера закрыли за хранение. Или когда одного вашего клиента прямо во время “оказания услуг” завалили. Дальше продолжать?

– Вот только не надо, Ирина Сергеевна! За вашу помощь вы и благодарность неплохую получаете. Сколько процентов, напомните?

Ира витиевато выругалась вслед удаляющейся к роскошному джипу тяжелой фигуре и, усаживаясь в салон, не отказала себе в удовольствии в сердцах хлопнуть дверью. Да что ж за день-то такой! Расследование застопорилось, гребаные “бизнесмены” отказываются помочь… В отделе опять полный бардак – опера снова отоварили кого-то не того и высокопоставленный папаша обещал всем кучу неприятностей; Бекетов, вызвав на “беседу”, в очередной раз напомнил, что начальство категорически недовольно положением дел в районе и подумывает о смене руководства; да еще дело Измайловой до сих пор в “подвешенном состоянии”, а уж о последствиях дерзкого похищения из-под стражи и вовсе думать не хочется… Жизнь, блин, бьет ключом!

Ира стремительно вылетела на залитый огнями проспект, пытаясь внушительной скоростью погасить нарастающее раздражение. Машинально бросила взгляд в зеркало заднего вида – что-то настороженно-хищно дернулось в груди, как при неясном ощущении дышащей в затылок опасности. Опять паранойя? Или она действительно уже видела эту машину? Почти автоматически мазнула взглядом по номерам и резко крутанула руль, в последний момент проскакивая в залитый темнотой переулок. Снова оглянулась назад, шумно выдыхая, – кажется, отвязались. А может, действительно обычная фобия? Лечиться пора, Ирочка…

Утопила в пол педаль тормоза, пытаясь разглядеть что-то в слабом свете фар, найти маневр для разворота, и вдруг с нахлынувшим ужасом ощутила, как повело, занесло в сторону машину на идеально вычищенной от снега ледяной глади – снопы света от фар выхватили совсем рядом стремительно приближающуюся бетонную стену. Вывернула руль, пытаясь уйти от столкновения, но внезапно ослабшие, одеревеневшие пальцы перестали слушаться; помутнело, зазвенело в голове, стиснувшая горло дурнота накатила, выбивая из реальности, и последнее, что уловила – сильный удар, опаливший жгучей болью грудную клетку и ребра.

***

– Поверить не могу, что наш план удался, – Савицкий, повернувшись набок, легонько потянул на себя покрывало, в которое укуталась жена.

– Поверить не могу, что я наконец-то подышала свежим воздухом, приняла душ и нормально поела, – отозвалась Измайлова, нарочито перетягивая ткань на себя.

– Ну Ле-ен, – тон Савицкого прорвался нетерпеливой многозначительностью; рука нахально пробралась под совершенно условную преграду. А уже в следующую секунду где-то над ухом разразился звоном мобильник. – Да что ж такое! – выругался Рома, с неохотой потянувшись к телефону. Лене оставалось только наблюдать, как выразительно меняется лицо мужа.

– Лен, – отложив мобильный, напряженно проговорил Рома, – кажется, Зяма пропала…

***

Паша несколько секунд тупо смотрел на погасший экран смартфона, а затем, борясь со слабостью, попытался подняться. Он обзвонил уже всех, кого только можно, но результат оказался нулевым. В отделе Зимина не появлялась, домой не заезжала, хотя, по словам Ромыча, должна была вернуться несколько часов назад, в клинику на обследование не пришла тоже, а мобильный упрямо талдычил о недоступности абонента.

“В следующий раз дома запру”, – злобно пообещал Паша, пытаясь одеться. Будущая мать, мать ее! Нормальные бабы в ее положении дома на диване сидят, морально готовятся к изменениям в жизни, книжки умные читают и мужей капризами достают, а эта… Неугомонная, блин, натура!

Только на то, чтобы одеться, ушло минут двадцать – руки тряслись как с перепоя, ноги подгибались, в ушах звенело. Кое-как восстановив дыхание, Паша с трудом поднялся, привычно нашарив за поясом пистолет, и сгреб с полочки ключи. Оставался еще подвиг добраться до машины, а вот что делать дальше… Ну вот где прикажете искать это недоразумение, называющееся женой? Куда ее вообще понесло? Куда опять умудрилась вляпаться? Нет, точно – до родов под замок! Будет вязать учиться, пироги печь и спать по десять часов в сутки. А форму вообще нахрен ножницами искромсать, чтоб неповадно было! Будущая, так ее растак, мамаша!

Ткачев уже взялся за ручку двери, но та распахнулась сама – он едва успел отпрянуть. Зимина, белая как мел, ввалилась в прихожую, тут же схватившись рукой за стену, и все сердитые мысли, готовые к озвучиванию, моментально выветрились из головы.

– Ирин Сергевна… Ирин Сергевна, что с вами? – сам едва держась на ногах, Паша в последний миг успел подхватить начальницу, помогая усесться на стул.

– Что-то мне… нехорошо, – слабым, едва различимым голосом выговорила Зимина. Совершенно бледные губы беспомощно подрагивали. – Все… кружится… Дышать… трудно…

– Сейчас, Ирин Сергевна… сейчас, – забормотал Паша, неловко снимая с полковницы шубу. О том, что какую-то минуту назад готов был прибить это создание на месте, он даже не вспомнил, да и о собственной слабости и невыносимо ноющей ране, впрочем, тоже. Торопливо стянул с начальницы сапоги, ослабил галстук и даже расстегнул пару пуговиц на рубашке, встревоженно всматриваясь в по-прежнему бледное лицо Ирины Сергеевны. Осторожно придерживая за талию дрожащими руками, помог приподняться – от неуклюжего движения форменная юбка неприлично задралась, обнажая идеально-стройные ноги. Но открывшиеся взгляду прелести произвели не такое сильное впечатление, какое могли бы – темная плотная ткань оказалась пропитана кровью.

========== II. 19. Семейная сцена ==========

Никогда в жизни на Иру так никто не орал. Ни мама, обычно пытавшаяся выстроить диалог и лишь в самых крайних случаях повышавшая голос; ни ее немногочисленные кавалеры, даже в пылу ссоры не забывавшие о том, что из себя представляет хрупкая на вид Ирочка Зимина; ни даже генералы, брызжущие раздражением и недовольством, подобного не допускали. Разве что в незапамятные времена, когда она была совсем “зеленой” глупой следачкой, начальство позволяло себе топать ногами, кричать и переходить на личности. Но теперь…

– Ткачев, прекрати на меня орать! – рявкнула, едва дождавшись паузы, когда разошедшийся “муженек” ненадолго замолк, набирая в легкие воздух. – Что ты себе вообще позво!..

– Что я себе позволяю?! – еще сильнее завелся Паша и, не находя выхода эмоциям, подорвался со стула – белый халат на плечах взвился как парус под устрашающим штормом. – Нет, это что вы себе позволяете?! Вы о чем вообще думаете?! Чем – даже спрашивать не буду, тут все и так ясно!

В палате повисла оглушительная тишина, прерываемая только разгоряченно-участившимся дыханием Ткачева. Сказать, что Ира опешила от подобного хамства – значит, не сказать ничего. Даже выдать адекватный ответ не смогла, расширенными от неподдельного охренения глазами уставившись на разбушевавшегося будущего отца – в другое время Ткачев бы не удержался от улыбки, увидев подобную картину: сидящая на кровати начальница в смешных ярко-желтых пуховых носках, теплом пушистом халате и с чуть приоткрытым от изумления кукольно-маленьким ртом.

– Ткачев, ты с кем вообще разговариваешь? – кое-как отмерла Ирина Сергеевна, и в голосе начали медленно набирать обороты привычные грозовые нотки. – Ты…

– Ответил бы я вам, да только маму моего ребенка оскорблять не хочется, – на тон ниже парировал Паша, с шумом выдыхая. Не дожидаясь достойного ответа, опустился на койку рядом с начальницей. – Вы о чем думаете вообще, Ирина Сергевна? Вы хоть понимаете, что бы случилось, если бы до дома не добрались? Истекли бы кровью где-нибудь на улице и вся недолга! – Снова не выдержав, вскочил на ноги. – Вы ребенка потерять могли, вы хоть это понимаете?!

– Не кричи! – тоже повысила голос Ира. – И прекрати разговаривать со мной как с полной дурой!

– Ну а как вас назвать-то еще?! – снова вспыхнул Ткачев. – Ну ладно на ребенка наплевать, ваш материнский инстинкт, похоже, вообще в глубокой коме! Но хоть о себе-то подумать могли?! Или даже чувство самосохранения у вас напрочь отшибло?!

– Паш, ну все же обошлось, – поняв, что демонстрация силы тут не действует, Ира решила “включить” женщину. Даже, собрав все свои актерские данные, уставилась на него беспомощно-мягким взглядом из-под по-детски растрепавшейся челки.

– Железная логика! – раздраженно фыркнул Ткачев, рывком поправив упрямо сползающий с плеч халат. – С точно таким же успехом могло и не обойтись.

– Паш… – Болезненно и горько укололо запоздалым сдавленным ужасом, а еще – внезапным чувством вины: он ведь действительно волновался. Пусть и не за нее, но все же… Искренне, неподдельно, сильно. Даже забыв о своем собственном состоянии, о ранении, о том, что должен соблюдать постельный режим, а не изводить себя переживаниями и нервной суетой… Уловив что-то в ее тоне, Ткачев снова судорожно выдохнул – утомленно, уже без возмущения. Устроился на стуле, вытянул из пакета на тумбочке солнечно-оранжевый мандарин, принявшись терзать подрагивающими пальцами тонкую кожуру.

– Сколько раз вас просил быть осторожней, за руль не садиться… Сознание на дороге потеряете… – не договорив, будто испугался озвучить, протянул начальнице очищенный фрукт. Все пальцы у него оказались в липком соке – Ира, не отдавая себе отчета, чисто автоматически извлекла из упаковки салфетку, пройдясь влажной тканью по крепким горячим ладоням. Паша, дернувшись, удивленно взглянул на нее, но Зимина, опустившая глаза, ничего не заметила.

– Прости, – выдохнула едва слышно, не убирая рук, – Ткачев с каким-то необъяснимо-горьким волнением смотрел на тонкие бледные пальцы, унизанные кольцами, и что-то непонятное, незнакомое тянуще-нежной болью отзывалось в груди. И, сам прекрасно понимая, что не должен, не имеет права на подобные странно-трогательные ощущения, Паша порывисто сжал ее прохладные ладони – просто забыть, отогнать, вытравить те жуткие минуты в коридоре, когда дожидался приговора врача, готовясь к самому страшному. Хотя разве можно подготовиться к такому?.. Но вот она, живая, здоровая, в этом смешном мягком халате, с забавно выбившимися прядями, замечательно пахнущая каким-то приятно-фруктовым шампунем, сидит напротив, совершенно непривычно растерянная, даже испуганная – а значит, все обошлось.

Все обошлось.

***

– Ирин Сергевна, потеряли что-то? – Паша, прислонившись к косяку, иронично наблюдал, как Зимина безуспешно переворачивает все вокруг: обшаривает карманы шубы, роется в сумке, обыскивает полочку со всевозможными мелочами, заглядывает за тумбочку у стены. – Не это случайно? – вдоволь налюбовавшись видом начальницы со спины (на спину он как раз и не смотрел), Паша жестом фокусника продемонстрировал невесть откуда взявшиеся ключи.

– Не поняла? – медленно протянула Ирина Сергеевна, угрожающе нахмурившись. – Так, а ну дай сюда!

– Да щас прям! Вам прошлого раза мало было?

– Ткачев, ты охренел?! Немедленно верни ключи! – рявкнула Зимина, моментально доходя до состояния тихого бешенства.

– А теперь послушайте что я вам скажу! – Паша недобро прищурился, моментально теряя беззаботно-легкомысленный вид. – В ближайшие месяцы вообще можете забыть о том, что у вас есть машина! За руль я вас больше не пущу! Такси – пожалуйста, служебная машина с водилой – сколько угодно. Но сами вы за руль больше не сядете!

– Ты посмотри какой умный! – возмущенно фыркнула начальница, дернув плечом. – На все встречи и на разборки тоже предлагаешь с водителем ездить? Юморист!

– Я все сказал, – не дрогнул Ткачев. – Не уважал бы я вас так, вообще бы под замок посадил, чтобы приключений себе не искали!

– Ну спасибо!

– Всегда пожалуйста. Но раз уж такое дело, побуду пока вашим личным водителем. Так куда вы там собирались?

Ира, сердито чертыхнувшись, раздраженно рванула с вашалки шубу, уже по каменному лицу “муженька” поняв, что пытаться его переупрямить – пустая трата времени. И как только другие бабы десятилетиями терпят своих ненаглядных? Лично ей сейчас одновременно хотелось послать его матом, приложить чем-нибудь тяжелым по голове и пристрелить, только самообладание и жалость к едва оправившемуся герою взяли верх. Какая сложная все-таки штука эта семейная жизнь…

***

Ира после долго ругала себя, что, пригрозив и добившись испуганного обещания пойти к следователю и все рассказать, этим и ограничилась, уверенная, что трясущийся Демидов не решится обмануть – благо возможностей надавить у нее было предостаточно. Однако череда торопливо сменяющихся дней не принесла никаких приятных сюрпризов – похоже, рассказывать следователю правду про то, как подставил Измайлову, он не торопился. Придется, видимо, напомнить о некоторых обстоятельствах, а если понадобится, то и как следует запугать – Ткачев при желании мог произвести весьма угнетающее впечатление.

– Ирин Сергевна, открыто, – Паша, уже собираясь взяться за ручку двери, вовремя притормозил, заметив внушительный проем между дверью и косяком. – Че-то как-то это мне все не нравится. Здесь постойте, – одернул уже готовую внедриться в квартиру начальницу и сам шагнул внутрь.

– Паш, ну что там? – Зимина, проигнорировав настоятельную просьбу, переступила порог и тут же оказалась перехвачена крепкой рукой. Ткачев, широкой спиной закрывая обзор, настойчиво подтолкнул Иру обратно к выходу, и по его лицу она догадалась – представшее зрелище оказалось не из приятных. Что же там произошло, в конце-то концов?! Сердито вывернулась, отчаянно не понимая, что происходит, и за мгновение до того, как Паша успел сжать ее плечи, останавливая, ощутила подступившую дурноту – и секундного взгляда хватило, чтобы увидеть и привязанного к стулу Демидова, и жутко изуродованное мертвое лицо, и цепочку кровавых капель на полу. И моментально, прошибая до самых нервных окончаний, ударил этот жуткий запах – крови, смерти, невыносимой боли.

– Да какого! – чертыхнулся Паша, стремительно разворачивая начальницу к себе лицом – прямо в плотную, едва заметно пахнущую крепким мужским парфюмом ткань темного пальто. – Ведь просил же!.. Пойдемте скорее отсюда.

Сидя в машине возле настежь распахнутой дверцы, Ира снова со слабой иронией подумала о том, какой стала чувствительной – казалось бы, подобных вещей, а то и чего пострашнее, насмотрелась по самое не хочу, пора бы и привыкнуть уже. Хотя вполне справедливо – то, к чему привыкла она, вовсе незачем привыкать ребенку, еще и до рождения… Сделав несколько жадных глубоких вдохов, медленно выпрямилась, игнорируя обеспокоенный взгляд Ткачева, и, уже собираясь захлопнуть дверцу, машинально бросила взгляд на ничем непримечательную иномарку – уж очень неудобно она стояла, перегородив выезд сразу нескольким автомобилям.

Старательно заляпанные грязью, но все равно различимые номера резанули смутно знакомой комбинацией цифр и букв.

***

Ей не понадобилось много усилий, чтобы, пробив номер и установив владельца, выяснить, кто пользовался автомобилем, и сложить все воедино. Ведь именно того человека опознал по фотографии аферист Дибцев, подтвердив, что это он нанял его для “невинного розыгрыша” Измайловой; именно этот человек последний пользовался машиной своего знакомого – той самой, которую Ира заметила катающейся за собой, а позже – во дворе дома погибшего Демидова, причем незадолго после его смерти… А уж когда выяснилось, что этот тип, некто Пырьев, является братом жены следователя Мурашова, да еще в свое время служил и умеет обращаться со снайперской винтовкой… Все сложилось одно к одному.

– Ирин Сергеевна, может, все-таки мы с Ромычем его сами как-нибудь допросим? – Паша, покосившись на электрошокер в руках начальницы, застыл возле двери, не торопясь впускать ее в подвал. – Вам смотреть на это…

– Давай я сама разберусь! – холодно осадила Зимина. – Савицкий сегодня весь день на работе, у оперов рейды один за другим, предлагаешь еще хрен знает сколько ждать? У нас нет времени! А этот вообще может загнуться, про диагноз помнишь?

– Вам бы тоже кое о чем не мешало помнить, – резонно заметил Паша, но Зимина только недовольно вскинула бровь.

– Ткачев, не беси меня сейчас лучше! – Нагло оттеснив пытавшегося сопротивляться опера, втиснулась внутрь, невольно поморщившись от ударившего в глаза яркого света.

– Ирина Сергеевна, ну какого… Я и сам его допросить могу, – Ткачев выразительно взглянул сначала на прикованного наручниками Пырьева, потом снова на шокер. – Вам вот сейчас это вовсе не…

– Да не лезь ты уже, герой! – раздраженно оборвала полковник. – На ногах едва стоишь, а туда же! Мне тебя потом на себе тащить прикажешь? – Не дожидаясь ответа, подняла с пола бутылку с водой и, открутив пробку, щедро плеснула в лицо все еще не пришедшего в сознание Пырьева. Окатившая ледяная вода моментально привела в сознание – он дернулся и застонал, с трудом открывая глаза. Увиденное, судя по всему, ему не понравилось, а то, что услышал, – тем более. Но Ире хватило и нескольких ударов электрошокера, чтобы мнение быстро изменилось – перспектива умереть от сердечного приступа во время подобного истязания вовсе не казалась заманчивой, и Пырьев заговорил. Признался и в убийстве риелтора, и в смерти Демидова, которого нанял, чтобы подставить Измайлову, и в гибели Мурашова, и в том, что следил за ней тоже.

– И зачем ты за мной следил?

– Зачем следил, тебя спрашивают! – видя, как допрашиваемый “завис”, сомневаясь, Паша, опережая события, ткнул его кулаком под ребра, получив раздраженно-укоризненный взгляд начальницы.

– Меня попросили, – кое-как отдышавшись, с неохотой выдавил Пырьев.

– Кто тебя попросил?!

– Что значит “кто”? – И, не дожидаясь нового удара, через силу пояснил: – Один из ваших.

– В смысле “из ваших”? – еще до того, как прозвучал ответ, Ира ощутила, как неприятным холодком предчувствия обдало позвоночник.

– Ну, из ваших… Мент… Из “Пятницкого”…

========== II. 20. Заключительные штрихи ==========

– Ирин Сергеевна, и что теперь? – Паша, видя отстраненную задумчивость начальницы, осторожно тронул ее за плечо, выводя из ступора. – Как мы с ним…

– Пока не знаю. – Выпрямившись, замерла, сжимая сплетенные пальцы. Ткачев тут же пожалел о поспешном вопросе: слишком уж бледной и неестественно напряженной выглядела товарищ полковник. Не железная же она, в самом деле… Да и думать ей теперь надо вовсе не об этом.

– Давайте вас домой отвезу, – сказал тихо и без нажима. – И не нервничайте, ладно? Просто… просто скажите, что надо, а все остальное мы сделаем.

– Спасибо, Паш, – выдохнула устало, даже не попытавшись спорить – до какой же степени ее вымотал непродолжительный “разговор”… Нет, не надо ему было этого допускать, хотя разве реально остановить разошедшуюся Зимину?

– Вы, главное, отдохните, отвлекитесь, только не грузитесь, хорошо? Помните, вы ведь все-таки… – Ткачев, поспешно отведя взгляд от усталого лица начальницы, неловко замялся, почему-то не спеша уходить.

– Я помню, Паш. – Криво усмехнулась, наблюдая, как он суетится возле дивана, пристраивая на столик тарелку с фруктами, мнет в руках мягкий плед.

– Серьезно? – не удержался от неприкрытой иронии. – Чего-то не очень заметно было, когда вы в этого типа шокером тыкали. Ладно, Ирин Сергевна, я поеду, а вы, если что, сразу звоните. Нашим передать что-нибудь?

– Передай, чтобы вечером собрались, надо все обсудить и решить. Вообще не представляю, что теперь со всем этим делать, блин!

– Да ладно, Ирин Сергевна, и не такое решали, придумаем что-нибудь, не накручивайте вы себя так. – И, уже было потянувшись к ней, опомнился в самый последний момент, сам оглушенный этим смутно-инстинктивным, чисто машинальным порывом – совершенно, блин, по-семейному на прощание чмокнуть ее в щеку.

Уж не двинулся ли ты, товарищ капитан?

Еще совсем недавно категоричный и однозначный ответ в этот раз почему-то вовсе не показался убедительным.