Текст книги "Офисные записки (СИ)"

Автор книги: Кьяза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

На нашем этаже царил полумрак, разбавленный дежурным светом с пожарной лестницы и отблесками фонарей с улицы дежурный свет. Я поставила тубус на свою стойку, переложила папку на подпись. Свет не включала принципиально. Где то здесь лежали кеды. Надо их натянуть, взять сумку и вызвать такси. Или Витьке позвонить?

Однако вспомнила свой последний звонок брату, который закончился субботней прогулкой, лишь бросила телефон в сумку. Кое-как обулась, бороться со сном было все сложнее и сложнее. Надо что нибудь бодрящего.

– Ландыш, зайди в кабинет.

Главное помнить, что мысль материальна и аккуратней быть в желаниях. Голос Вишневского подействовал лучше ледяного душа. Захватив зачем-то тубус, я обреченно отправилась на голос.

В кабинете тоже было темно, лишь светился экран компьютера. На фоне окна я заметила силуэт директора. Невозможно было понять, стоит он ко мне лицом или спиной.

– Пей – взмах руки в сторону стола. Я перевела взгляд. Узкий бокал на длинной тонкой ножке. В отблесках света я заметила пузырьки. Минералка? Подойдет. Молча подошла и залпом выпила, чтобы тут же замереть с выпученными глазами. Шампанское!!! В бокале было шампанское!!!.

– Это чтобы мы были наравне. После туфли в пальме я не рискнул говорить с тобой без ударной дозы алкоголя. Ландыш, скажи, что случилось? Чем я прогневил небеса, что именно сегодня не без твоей помощи пол офиса разнесло к чертовой матери?

Я молчала и быстро пьянела. Пытаясь собрать остатки здравого смысла, лишь молила небеса, чтобы он меня отпустил, пока я прямо тут не рухнула.

– Ландыш, ты же всегда была такая собранная, разумная. Что сегодня произошло?

– Понедельник, – у меня получилось выговорить почти без запинки.

Однако Вишневский что то заподозрил. Он направился в мою сторону, попутно ставя стакан на стол. Там еще плескалась жидкость.

– Ландыш? Что с тобой?

– Все в норме!

– Ты пьяна?!

– Ни в одном глазу!

– С одного бокала шампанского?!

Я пожала плечами, игриво помахивая тубусом:

– Ну почему же? До этого была настойка, вино, потом коньяк, потом опять вино. Думаете только у вас день не задался?

Понедельник вспомнил, что он понедельник. Тубус вылетел из рук и попал прямо в Вишневского. Шах и мат. Я подняла глаза к потолку, задавая риторический вопрос:

– За что? Почему именно сегодня и со мной?!

Потолок молчал. Вишневский тоже, я обошла его, садясь на стул:

– Я напишу заявление.

– Стоп, Ландыш. Я понял. Все серьезные разговоры потом. Сейчас тебя отвезут домой.

Он достал телефон, но мне уже было все равно, бороться со сном не было сил. Сложив руки на столе как примерная первоклассница, я положила на них голову, закрывая глаза:

– Идите к лешему.

– Что?

Приоткрыв один глаз, я на мгновение испугалась. Лицо шефа было слишком близко. Карие глаза горели огнем… праведного гнева? Или иной природы? Плевать. Я хочу спать.

– Это был вежливый посыл вас домой. Дверь с той стороны закройте, не будите.

– Ландыш, проснись…

Кажется, меня трясли, пытаясь добудиться. Даже еще один голос появился. Звуки доносились словно сквозь вату Потом кажется подняли и понесли. Я лишь поближе прижалась, хватая спасителя за шею:

– Не уроните.

– Спи, гетерохромное чудо.

* * *

– Ландыш, проснись.

Увы, весьма культурно послав его, девушка спала. Впрочем, неудивительно, если все правда, то шампанское ее и подкосило. Появился Богдан:

– Витольд Лоллийевич, Володя отвезет Ландыш.

– Планы изменились. Мы с тобой доставим девушку домой.

– А что с ней? – Богдан покосился на помощницу, сопевшую на столе.

– А это проблема, Богдан. Учтите, что с сегодняшнего дня Ландыш стала вашим непосредственным начальником. Вот и повезем вашего шефа домой. Девочка перенервничала и выпила лишнего. Теперь спит.

– Ну да, Борис говорил, что она в столовой вечером сидела одна.

– Даже так? Ладно, бери ее сумку и вызывай лифт. Машина далеко?

– Нет, – Богдан замялся, – Витольд Лоллийевич, давайте я донесу Ландыш. Вы же… – водитель бросил красноречивый взгляд на стакан с недопитым виски.

– Богдан, лифт вызывай.

Водитель поспешил на выход. Витольд забрал свои вещи и подошел к спящей помощнице. Попробовал разбудить, но не получилось. Нет, есть вариант. Оставить ее здесь, в потайной комнате есть диван и пледы и сказать охране приглядеть за ней. Он осторожно отодвинул стул, но девушка даже не пошевелилась.

Осторожно обхватив ее за плечи, он заставил положить голову на свое плечо. Затем под колени и аккуратно поднял. То ли алкоголь виноват, то ли особенности строения тела фигуристой помощницы, но Витольду приходилось прижимать ее к себе сильнее.

– Не уроните, – буркнула она и обхватила его за шею.

Не спит? Он покосился на нее. Нет, это на бессознательном уровне сработал рефлекс. Надо идти.

– Спи, гетерохромное чудо.

Извечная колючка спокойно дышала, доверчиво без кокетства прижималась к нему. Близость с ее телом будоражила кровь. А может виноват алкоголь? Все, срочно в машину и отвезти домой. В его планы не входит соблазнение пьяных девушек.

Когда они добрались до ее дома, Витольд почувствовал себя сильно уставшим. Но с усталостью вернулась возможность трезво мыслить. Проанализировав ситуацию, он понял что напугал Ландыш. И все произошедшее был роковым стечением обстоятельств. Зря он рычал при всех. Но увидев ее хромающей перепугался. Ладно, поддался эмоциям. И когда перебинтовывал. И потом с шампанским. Завтра поговорят.

– Приехали.

Голос Богдана вырвал из раздумий. Витольд перевел взгляд на рыжую макушку:

– Ландыш, просыпайся.

– Я сплю.

Она еще и нахально поерзала, устраиваясь поудобней. Витольд вздохнул и протянул сумку девушки водителю:

– Найди ключи.

Через пять минут копошения, Богдан виновато повернулся к Витольду:

– Ключей нет.

– То есть как нет?

Он осторожно забрал сумку, стараясь не разбудить девушку, и высыпал содержимое на сидение рядом. Ключей не было. Они переглянулись с водителем.

– Что делать?

– Богдан, а сколько сейчас времени? Сколько осталось до окончания этого треклятого понедельника?!

– Два часа. Сейчас ровно десять.

– Сейчас медленно везешь меня домой. Вместе с Ландышем. Богдан мне все равно, каким путем поедешь, что ты будешь делать, но домой я должен попасть в пять минут от начала вторника и ни секундой раньше.

– А Ландыш?

– У меня заночует, – проворчал Витольд, обнимая девушку за плечи.

Богдан невозмутимо пожал плечами и неторопливо тронулся с места. Витольд немного подумал и попросил:

– Знаешь, Богдан, я передумал. Чем быстрее окажемся дома, тем лучше. Только без нарушения ПДД. Главное, доехать целыми.

В начале двенадцатого они уже парковали машину в гараже. Богдан покосился на шефа, ожидая приказаний. Впрочем они были очевидны. Водитель помогал с дверьми, а Витольд нес девушку. Ландыш так и не проснулась, хотя он сделал попытку ее разбудить, больше для очистки совести. Уложив неожиданную гостью поверх одеяла и отпустив экономку, он осторожно снял нелепые кеды, прикрыл Ландыш пледом и вернулся в гостиную, где его поджидал Богдан.

– У меня к тебе просьба. У меня в кабинете, в задней комнате висит костюм Ландыша, в котором она тогда промокла. Мария Ивановна привела его в порядок. Привези его сюда. Или даже так. Завтра до обеда отдыхай, костюм пусть привезет Владимир к семи тридцати. Он же и доставит нас в офис.

Когда Богдан уехал, Витольд налил себе немного виски. День был невероятно тяжелый. Удивительно, что доехали почти без приключений. Что-то он погорячился, отпустив персонал спать. Мужчина покосился в сторону коридора и вздохнул. Придется самому. Главное, пока он будет ее раздевать, чтобы Ландыш не проснулась.

Смелости хватило лишь снять с нее пиджак и носки, да осторожно распустить волосы. Он даже протянул руку, чтобы расстегнуть пояс на брюках, но одернул себя. Это перебор. Пройдясь по дому, мужчина заглянул в комнату дочери. Что он хотел найти? Одежда худенькой Аниэлы не подойдет для пышных форм Ландыша. И обувь тоже. Вещи жены, ведь Карина вполне фигуриста? Так он все отправил ей после развода. Паулина редко оставалась здесь на ночь, ее наряды тоже не подошли бы. Витольд вернулся к себе в комнату. Футболка, короткий халат… Пока не привезут вещи, ей этого хватит. Вернувшись в комнату, он рухнул на кровать. Утром простым не будет. Надо набраться сил.

* * *

В моей комнате белый потолок. Здесь тоже. Но это не мой потолок. Медленно повернула голову. И комната тоже не моя, слишком красиво и стильно, словно из журнала. Окно предусмотрительно зашторено светлой портьерой, на столе включена красивая лампа, видно стопка одежды. Так, в другую сторону поворачиваться не стоит, не хотелось бы узреть кого-нибудь. Как я тут оказалась? Хотя, нет, я не готова узнавать такие подробности. Осторожно протянула руку под одеялом, шаря по простыне. Либо кровать очень большая, либо я одна. Набравшись смелости, приподнялась на локтях и огляделась. Я действительно была одна. На стуле висел мой пиджак и стояла сумка, рядом кеды в черепах. Осмотрела себя – больше ничего не сняли.

Пить хотелось нещадно, голова практически не болела, просто звенела пустотой, словно сработал механизм самозащиты. Вчерашний день – это самый крутой провал в моей карьере. И заключительный демарш с алкоголем словно последний аргумент в собственной несостоятельности.

Поднявшись, я сжала зубы. Нога ныла. Устроившись на кровати, перебинтовала ногу. Отек слегка спал, но все равно еще неделю буду хромать. Сделав еще одну попытку, я подошла к двери. Придирчиво осмотрела себя. Мятые брюки и такая же блузка. На столе что-то типа халата и трикотажа. Я, конечно, догадывалась, у кого я в гостях, но радости знание не добавляло. Встречаться с Вишневским лучше в своей одежде. Надо только найти одно помещеньице, чтобы не отвлекаться на мелочи жизни.

За дверью я наткнулась на невысокую женщину в строгом сером платье. Темные волосы уложены в гладкую прическу, легкий макияж.

– Доброе утро.

– Доброе утро, меня зовут Тамара Андреевна, я могу вам чем-то помочь? – вежливо и отстраненно.

– Да, если можно, мне нужен…, – я замялась.

– В комнате в углу есть дверь, за ней вы найдете все необходимое для утреннего туалета. Вот полотенце я вам принесла. Витольд Лоллийевич сказал, что оставлял вам одежду, – она выжидающе посмотрела на меня.

– Я лучше в своей, – покраснела я, понимая, что утро у меня не будет добрым.

– Как скажете. Завтрак через полчаса. Витольд Лоллийевич будет ждать вас в столовой.

Я кивнула и вернулась в комнату. Искомое нашлось там, где мне сказали. Не удержалась, глянула в зеркало. Мда, вся помятая, косметика размазана по лицу, волосы всклокочены. Красота да и только. Уверена, что произвела на Тамару Андреевну неизгладимое впечатление.

Несмотря на легкую головную боль, быстро привела себя в порядок. Мятую блузку надевать не стала, у пиджака высокая застежка, и вырез выглядит прилично.

Брюки конечно глаже не стали, хоть и провисели в душевой, пока я приводила себя в порядок. Волосы закрутила в пучок, и лишь пересохшие губы намазала бальзамом, который всегда был с собой. Если не обращать внимание на кеды и заломы на брюках, то вполне приличный вид. Хоть и бледноватая, да и глаза воспалены. Осторожно разложила все в сумке, поражаясь, в каком же я вчера состоянии была, что внутри все вверх дном. Повезло, что ключи я прячу в маленький потайной кармашек на молнии, они на месте.

Понимая, что больше оттягивать момент встречи нельзя, я подхватила сумку и похромала по коридору. Моя комната находилась в отдельном крыле. По переходу я попала в просторную гостиную с камином, совмещенную со столовой зоной. Возле одного из окон стоял Вишневский, рассматривая утренний пейзаж. Я украдкой посмотрела на часы. Без пятнадцати семь? Я так рано встала?

– Доброе утро, Ландыш.

Иронию в голосе шефа я оценила в полной мере. Стало жутко стыдно.

– Как я здесь оказалась? – голос звучал хрипло, потому что жажду я так и не утолила. Вот и стояла сейчас, нервно вцепившись в сумку и боясь поднять глаза.

– Я привез. Первоначально хотел отвезти домой, но мы с Богданом не нашли ключи. Я надеюсь, что они на работе.

– Витольд Лоллийевич, мне жаль, что я доставила вам неудобства и…

– Ни слова больше, Ландыш. Давай отложим разговор и позавтракаем спокойно. В полвосьмого приедет Владимир, привезет с работы свежий костюм. Переоденешься. Первоначально я планировал взять тебя с собой на выездные встречи, однако теперь просто завезу в офис.

Я остолбенела. То есть теперь все водители в курсе, где я ночевала. Зашибись! А ведь они мои подчиненные. Кажется, я застонала в голос, потому что Вишневский наконец соизволил обернуться:

– Ландыш, что опять?

– Да все тоже, – взорвалась я, ведь терять мне теперь нечего, – вы опять меня выставляете перед всеми своей любовницей!

Высказалась и тут же прикусила язык. Кажется, вино домашнее еще не выветрилось.

Вишневский оценивающе осмотрел меня, особенно заострив внимание на кедах. Я понимала, что перешла границу, догадывалась, что разозлила его а себя выставила озабоченной дурой.

– Ландыш, ты сейчас озвучила чьи-то слова? Или свои опасения?

Он сделал шаг в мою сторону, я проворно отпрыгнула и зашипела от боли в ноге.

– Так, милая, давай обойдемся без балета. Мне вчерашнего хватило. Ландыш, я запретил собирать слухи по офису.

– Я не собираю, они сами ко мне липнут. Не без вашей помощи!

– Ландыш, не говори ерунды. Я не переходил никогда границы допустимого, меня полностью устраивает твоя работа. Да, ошибки есть, иногда и грубые, но ты всего три недели работаешь, это нормально.

Он снова сделал попытку приблизиться, однако я уже плавно отступила в сторону, прячась за стол. Сумку, чтобы она мне не мешала, поставила на стул. В любом случае, мне не выйти с территории дома, тут наверно и сам поселок имеет тридцать три кордона охраны. Но и как то его желание сократить дистанцию пугали.

– Ага, только постоянно то конфеты дарите, то подчеркиваете особое отношение.

– Хорошо, больше никаких конфет, только чай и кофе. Я по мере возможности стараюсь защитить тебя.

– Меня вчера ваш вип чуть ли не прибил.

– Но сначала его прибила ты. И потом бы не успел, я вмешался.

– Я случайно задела!!!

– И макет сам по себе полетел, и ногу ты нечаянно вывернула.

– А я похожа на мазохистку?

– Ландыш, ты и меня тубусом приложила.

– Вы просто под руку подвернулись!

Мы кружили вокруг стола. На каждый шаг Вишневского, я шустро бросалась подальше, скрипя зубами от боли.

– Ландыш, почему ты вчера напилась?

На мгновение стало стыдно, я зажмурилась, сбившись с шага. В тот же момент меня поймали за руку.

– Ответ на вопрос жду. А теперь садись и показывай ногу. Тамара передала тебе бинт и лекарство? – меня усадила на стул,

А вот это новость. Нет, я понимаю, что выглядела не лучшим образом, однако…

– Витольд Лоллийевич, ваше гостьи нет…Ой извините.

– Тамара, я же просил.

– Ландыш Милославовна слишком быстро бегает, поэтому я не успела за ней. Вы же сказали принести теплую мазь, – дама обиженно поставила на стол баночку с чем то травянисто-вонючим и положила чистые бинты, – Мне самой перебинтовать гостью? Или накрывать на стол?

– Я сам поменяю повязку, готовьте завтрак.

– Нет, – я попыталась отодвинуться вместе со стулом и только быстрая реакция Вишневского спасла меня от падения.

– Ландыш, сиди спокойно!

– Да хватит на меня кричать!

– Ну я пойду тогда, – Тамара Андреевна тут же ушла.

– Послушай, барышня, – Вишневский уже присел на корточки и протянул руку к шнуркам, – мне твои капризы непонятны.

– Я сама, – я резво наклонилась и наши лбы искрометно встретились.

Также резво выпрямившись, я схватилась за лоб. С больной головой удар оказался впечатляющей, даже на мгновение потемнело в глазах.

Шеф же не спешил поднимать голову, потирая ушиб.

– Сильно? – спросила я.

– Жить буду, – ответил он и мстительно добавил, – но не долго. Ты меня в могилу сведешь. Что плохого в том, что я хочу тебе помочь?

– В том, что вы не спрашиваете мое мнение. Меня пугает ваше излишнее внимание ко мне.

– Только пугает? – он вновь протянул руку к обуви, – обидно слышать. Позволь, я все же помогу. Сын часто выворачивал ноги, руки, лазая по деревьям, так что опыт у меня есть.

И вновь все повторилось – осторожные движения, теплые прикосновения, взрыв ощущений и эмоций. Меня ненавязчиво обольщали и приручали. А может это игра моего воображения? Очнулась я, когда Вишневский встал.

– Не обувайся и посиди хоть немного, дай ноге отдых. Вернемся к моему вопросу – почему ты напилась?

– Витольд Лоллиевич, уже все произошло. Сожалею? Да. Хотите уволить – только скажите, сама подпишу заявление.

– Ты упорно пытаешься уйти. Нет, Ландыш, не отпущу. Я пытаюсь понять причины, побудившие тебя вчера сорваться. Это важно для нашей дальнейшей совместной работы. Понимаешь ли…

Он умолк, отходя в сторону. Пришедшая Тамара Андреевна споро расставила тарелки и чашки с сервировочного столика и также бесшумно исчезла. Вишневский широким жестом указал на стол:

– На время завтрака перемирие? Давай попытаемся спокойно поесть, а то начало вторника уже вызывает во мне желание закрыться дома и не вылезать никуда.

– Тогда скажите адрес, чтобы я могла вызвать такси и уехать домой. У меня работа, а вы прячьтесь.

– Нет, Ландыш, предпочту, чтобы ты была на глазах. Еще один такой фееричный день бюро не вынесет. Может тебе действительно больничный взять?

– Нет.

– Как скажешь, тогда поеду с тобой. Может, мне удастся минимизировать убытки. Приятного аппетита.

Пожелав ответно приятного аппетита, я лишь пододвинула к себе кофе. Есть не хотелось, однако под строгим взглядом забрала еще печеное яблоко – единственное, что на столе не вызывало тоски. Всю остальную еду организм отторгал только при взгляде на оное. Через пятнадцать минут, он наконец вновь заговорил:

– Ландыш, может все же возьмешь больничный?

– Нет.

– И ответ на вопрос я не услышу?

– Нет.

– Почему?

– Потому что вы все выверните наизнанку и вновь будете преследовать свои цели. Я читала Эрика Берна, с основными теориями игр знакома. Взять те же ключи. Сегодня утром я нашла их в сумке, а вы сказали, что не нашли.

– Я их действительно не нашел, Да. извини, мне пришлось высыпать все из сумки при поиске, потому что свободна была одна рука. Надеюсь, что ничего не разбил и не сломал.

– А почему была свободна одна рука?

– Второй я придерживал тебя, потому что ты спала. Ландыш, я действительно не нашел ключей. Спроси Богдана, он был там.

Я потянулась к сумку, и достала небольшую связку – два ключа и магнит от домофона.

– Я чувствую себя идиотом, – Вишневский отбросил салфетку.

– Ну не только же вам ставить остальных в дурацкое положение.

Вишневский задумчиво посмотрел на меня:

– Ландыш, может мне тебе иногда наливать грамм сто? Мне нравится твоя дерзость. Почему на работе ты молчишь и прячешься?

– Давит ваш авторитет, – кофе ли, или ранняя побудка и головная боль, которая лишь усилилась, я не знаю кто виноват в моей смелости.

– Жаль. Ты мне нравишься такой смелой.

От смущения меня спас шум подъехавшей машины. Вишневский тоже его услышал:

– Вот и прибыл твой костюм. У тебя будет четверть часа, чтобы привести себя в порядок. Ты наелась? Тебе надо что-нибудь?

– Таблетку от головы, если можно.

Вишневский затормозил:

– Я же оставил стакан и лекарство на тумбочке у кровати. Ландыш, какая ты рассеянная.

Ответить я не успела, дверь распахнулась и в гостиной появилась Паулина, сияя красотой и благоухая. Вишневский поднялся:

– Паулина? Доброе утро. Что сподвигло тебя приехать?

* * *

Витольд едва скрывал раздражение. На разговор с бывшей любовницей он потратил целое воскресенье. Пара вопросов, немного промолчать, многозначительная усмешка и Паулина покаялась в новом увлечении. Молоденький дизайнер, весьма бесталанный, сынок богатых родителей, через девушку хотел попасть к нему на работу. Витольду еще пришлось и успокаивать истерику девушки. Успокоил, вытер слезки и поставил перед фактом расставания. Паулина попыталась поиграть на эмоциях, но Витольд не поддался, лишь передернул плечами. Он же просил не врать. В итоге она смирилась. Ровно до обеда следующего дня. а затем стала названивать, писать глупые смски, не понимая, что мешает. Он поднял трубку и еще раз напомнил ей о том что они расстались, затем позвонил родителям девушки и попросил присмотреть за дочерью. Именно в этот момент раздался вопль Ландыша, которому вторили крики Беляева. Невежливо оборвав разговор, он поспешил вниз, по пути захватив папку на подпись. Просто так…

Он вновь перевел взгляд на Паулину. Кажется, в понедельник он не учел одного момента, что ее родители наоборот промыли девушке мозги о потере столь обеспеченного жениха. Как надоело. И Ландыш. Только она начала открываться, и вот вновь нахохлилась, словно воробей.

– Вит, нам надо поговорить, – и это сказано патетичный тоном, что даже стало скучно. Паулина упорно игнорировала Ландыш.

– Паулина, мы завтракаем, так что ты выбрала неудачное время для разговоров. Если хочешь, можешь присоединиться, – он заставил себя быть радушным хозяином, в первую очередь, чтобы еще больше не напугать Ландыш. Увы, бывшая подруга намек не поняла, поэтому решила выяснить отношения сейчас:

– Прислуга может и подождать.

Витольд собирался ответить резко, но тут вмешалась Ландыш. Он замер на секунду, смотря, как она тут же расправила плечи, принимая столь непринужденную позу, что Витольд пожалел, что карандаши далеко. Истинная дочь Елены и Мила – гордая, величественная и… Не думать, не думать. И кажется он понял, почему она так не уверена в себе. Очевидно, предыдущие отношения были болезненными, и тот негодяй заронил девушке кучу комплексов. Но это как раз легко исправить.

– Прислуга действительно может подождать, – Ландыш даже не повернула головы в сторону, беря чашку с кофе.

Витольд поспешил перехватить Паулину, которая явно с недобрыми намерениями шагнула в сторону помощницы, но та даже не пошевелилась. Мужчина бросил быстрый взгляд в сторону, проверяя догадку. Так и есть Ландыш напряженно следила за его подругой в отражении окна.

Ситуацию спас появившийся Владимир с чехлом в руке. Витольд кивнул ему в сторону Ландыша:

– Доброе утро, отдай костюм Ландышу. Ландыш, у тебя четверть часа. И обрати внимание на тумбочку возле постели в твоей комнате. Там то, что ты просила.

– У нее своя комната? – возмутилась модель, но Витольд уже насильно увел красотку в кабинет.

Закрыв дверь, он подошел к столу и стал собирать документы в портфель:

– Паулина, у тебя пять минут. Я слишком занят.

– Вит, я понимаю, что ты злишься, – она тут же перевоплотилась в ласковую кошечку. Возможно раньше бы это и сработало, но сейчас лишь заставило поморщиться.

– Отнюдь, Паулина. Я не могу испытывать хоть какие-то эмоции к постороннему человеку. Твои выходки безобразны и вызывают у меня раздражение. Поэтому быстро переходи к сути вопроса, заставившего тебя приехать так рано и я пойду. У меня работа.

– Ви-ит, ну не сердись.

– Паулина, я так понял, обычную речь ты не понимаешь. Поступим иначе. Выход ты знаешь где. Садишься в машину и уезжаешь. Доносишь до родителей про наш разрыв. Ты молоденькая, так что ищи отношения с ровесниками. Зачем тебе старик?

– Ты не старик, – и вновь шаг, ладошка скользнула по груди, но он перехватил и отвел в сторону.

– Я увидел это в кафе Аист. Паулина, тебя проводить или сама найдешь выход?

– Это из-за этой толстухи? Она меня оскорбила!

– Она вернула тебе ту грязь, которую ты попыталась на нее вылить. Паулина, я сто раз говорил, вежливее надо быть с людьми.

– Ты защищаешь ее!

– Она моя гостья. А вот ты здесь лишняя. Пойдем провожу.

Он вывел бывшую любовницу к ее машине и усадил:

– Паулина, ты знаешь, что меня лучше не злить. Удачи.

Он дождался, пока машина девушки скроется за воротами и набрал номер управляющей компании поселка:

– Это Вишневский. Сделайте пометку, что я не хочу больше видеть Авилиани в списке своих гостей. Спасибо.

Он направился к машине, где уже рядом с водителем сидела Ландыш, о чем то беседуя с Владимиром. Витольд спокойно открыл дверь, тихо говоря:

– Ландыш, пересядь пожалуйста. Мы едем сзади.

– Сзади меня укачает, так что извините, я поеду с Владимиром рядом, – интересно, ему показалось, или рыжая услышала ремарку про дерзость и решила показать характер? Настаивать не стал, устроился сзади, достав планшет, и украдкой следил за помощницей. Умная девочка вызнавала технические детали работы водителя, держа в руках телефон. Записывает разговор? Не слишком ли она серьезно относится к работе?

Когда они добрались до утренних пробок, Ландыш замолчала. На его недоуменный взгляд Владимир прошептал:

– Спит.

Они заехали за конфетами, потолкались по московским заторам, но девушка не проснулась. Уже когда подъезжали к офису, он осторожно тронул ее за плечо:

– Ландыш, мы приехали.

* * *

– Ландыш, мы приехали, – легкое прикосновение к плечу разбудило моментально.

Я распахнула глаза. Володя как раз парковался возле входа. Сзади раздалось вежливое:

– Может все же поедешь домой?

– Витольд Лолли-й-евич, я в порядке.

– Тогда я надеюсь на твое благоразумие.

Он помог мне вылезти из машины. Не дал отойти, непреклонно кладя мою ладонь на свой локоть:

– Хоть сейчас прими помощь.

Вот так под ручку мы появились на этаже. Я бросила быстрый взгляд на пальмы. Тапочки и бутылка исчезли, можно перевести дух, как вдруг над ухом раздался вкрадчивый голос:

– Я все равно видел твои опыты во флористике вчера, – и он тут же обратился к секретарю, во все глаза смотревшую на наше появление, – София, Ландышу сложно ходить, поэтому приготовь нам утренний кофе. Газету я сам захвачу.

Он помог мне подняться на мансарду. На стойке стоял тубус. Кожаный, медового оттенка с ремешком через плечо.

– Это он виноват, – я мстительно ткнула в него пальцем, найдя причину вырвать руку из плена шефовой хватки. Вишневский подозрительно посмотрел на меня:

– Тубус?!

– А то, как он появился, все и пошло вверх дном! – меня осенила гениальная идея как сбежать из офиса, чтобы хоть чуть-чуть осмыслить ситуацию.

– Ландыш, о чем ты?

– Как только вы привезли тубус, в офисе началось твориться непонятно что. Стали туфли летать, я ногу вывихнула, макет сломался, пальмы пострадали.

– Я привез его в пятницу.

– Ну, в субботу у вас машину эвакуировали на стоянку. И…, – я осеклась.

Напоминать о Паулине не хотелось. Вишневский оценил проявленную тактичность, однако скептически усмехнулся:

– Не стоит обвинять неодушевленный предмет во всех бедах и иногда собственной неаккуратности, Ландыш. Пойдем в кабинет, поговорим. У меня возникло несколько вопросов, пока ты утром беседовала с Владимиром. София, отнеси чашки в мой кабинет.

Секретарь быстро прошмыгнула в сторону владений Вишневского, однако зацепилась каблуком за ковролин. Шеф успел поймать девушку, увернуться от кипятка летящем из чашки, но от зловредного тубуса так просто не спрячешься. В итоге, когда Вишневский уже поставил на ноги Соню и отошел в сторону, он локтем задел тубус, стоящий на стойке. Тубус радостно подпрыгнул, увернулся от меня, которая рискнула его выловить и со всего размаху сверзился на ноги шефу.

Я не выдержала. Упав на кресло, расхохоталась во весь голос. Испуганный вид Сони и ошеломленный взгляд Вишневского лишь добавляли мне веселья.

– Ландыш, не смешно, – первым пришел в себя шеф. Подхватил зловредный предмет с пола и повернулся к секретарю.

– Поняла, каблуки снять, – пролепетала девушка.

– Все убрать и приготовить еще кофе. Ландыш, идем.

Меня еще пробивало на смех, поэтому я махнула рукой Соне:

– Вызови уборщицу. Кофе я сама сделаю и попроси Володю никуда пока не уезжать, он мне потребуется. Вы же не против, Витольд Лоллиевич?

– Лоллийевич, Ландыш Лоллийевич. Я сегодня получу кофе?

Он развернулся и, помахивая тубусом, направился к себе. Мы с Соней замерли и наши ожидания оправдались. Наглый источник бед выскочил из рук мужчины.

– Ландыш!

– Да, Витольд Лолли-й-евич.

– Чтобы сегодня этого тубуса в офисе не было.!

– Как скажете.

Мы переглянулись с девушкой старательно пряча улыбки.

– Выдающийся архитектор, с тубусом обращаться не умеет, – пробурчала я, и прихрамывая, направилась к кофе-пойнту.

– Ландыш, я все слышу, – донеслось из кабинета.

Соня увязалась за мной:

– Ландыш, а почему вы вдвоем приехали?

– Мы встретились по пути на работу.

– Он тебя за ручку вел.

– Соня, у меня нога болит, а шеф у нас джентльмен, когда не рычит. И учти, моя дорогая, узнаю о сплетнях, вам всем мало не покажется. Девочкам передай, что тридцать три несчастья продолжаются, так что пока отложите свои каблуки, не расстраивайте шефа. Слушай, а у нас никто зонт трость не использует? Ходить больно, хоть бы опору какую-нибудь.

– А почему не отпросишься?

– Потому что если я сейчас хромая, и у вас дисциплина уже страдает, то что будет если меня не будет?

– Что? – не поняла Соня.

– Ресепшн без секретаря, Соня, уборщицы я тоже не вижу. Мне начинать репрессии? Брысь работать и Володю предупреди. Хотя нет, помоги с кофе. Не донесу.

Соня задумчиво взяла чашки и понесла, я захромала за ней, по дороге прихватив органайзер и ручку.

В кабинете недовольный шеф читал газету, Соня осторожно поставила чашки на край стола и удалилась. Я устроилась на своем уже привычном месте, дожидаясь, когда до меня снизойдут. Тубуса видно не было. Стоило двери закрыться, как Вишневский отложил газету:

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже практически хорошо. Нога ноет, но это придется потерпеть. Я могу работать.

– Ценю рвение, однако сейчас не хочу думать о работе. Давай просто попьем кофе. Кстати, твои конфеты.

По столу скользнули две коробки конфет. Я их поймала.

– Витольд Лоллиевич, вы обещали!

– А также обещал две коробки конфет, если ты не будешь меня убивать.

Я обиженно вскочила, и он покачал головой:

– Ландыш, я шучу. Успокойся. Извини, неудачно получилось.

– Зачем?

– Чтобы ты улыбнулась. Вариант, что ты смеешься, лишь когда на меня нападает тубус, не устраивает. Вскрывай конфеты, будем кофе пить.

Я покосилась на шефа, потом на конфеты и решительно придвинула к себе чашку.

– А шоколад? – улыбнулся Вишневский.

– С девочками потом съем. Он же мой?

– Твой, конечно.

Он вернулся к газете, изредка бросая на меня любопытные взгляды. Я же терпела, не разрешая себе вскрыть упаковку. Вишневский нашел одно из моих слабых мест – сладости. Понаблюдав за мной, он осторожно пододвинул блюдце с тремя шоколадными шедеврами.

– Не мучь себя, позволь немного вкусного, Ландыш.

– Вы специально, – вздохнула, понимая, что битва проиграна.

– Я действительно покупаю шоколад тебе, но не из вредности, как ты сейчас предположила, а просто чтобы сделать приятное. Что ты решила с тубусом?