Текст книги "Офисные записки (СИ)"

Автор книги: Кьяза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Лифт ожил, вернулся к нам, являя чудную картину. За спиной Алевтины, гордо вытянувшейся на своих новеньких шпильках, прятались Беляев и Жидков. Она величественно сделала шаг, замирая на полпути. Все присутствующие внимательно смотрели на ее туфли. РП и ГАП немного подумали и вместе с лифтом ретировались с места боевых действий.

– А что случилось? – все таки рискнула уточнить Аля, делая несмелый шаг. Выдержка ее подвела, каблук слегка загнулся.

– Каблуки снять, – скомандовал Вишневский.

Аля послушно мотнула ногами. Лучше она этого не делала. Один туфель полетел точно в сторону шефа. Второй, сотворив умопомрачительную мертвую петлю, красиво опустился на пальму, вонзившись шпилькой прямо в макушку.

От злосчастного снаряда Вишневский отбился папкой. Побелевшая Аля, сделала шаг назад, упираясь в двери лифта. У нас с Антоном началась истерика, которую мы старательно пытались подавить. Шеф нам помог, направившись в нашу сторону. Сисадмин даже попытался меня защитить, вставая передо мной:

– Витольд Лоллийевич. Ландыш ведь не виновата.

– Антоша, тебе тоже заняться нечем?

Парень послушно сделал шаг в сторону, а меня довольно таки бесцеремонно схватили под локоть выдергивая с дивана.

– Пойдем, цветочек, поговорим.

– Больно, – я попыталась высвободиться, поскольку начало мне не понравилось.

– На ручки взять?

Из состояния шока нас вывел грохот. Последнюю фразу Вишневского услышали все. Водитель Богдан, в этот момент разбиравший шкаф с корреспонденцией, закашлялся и задел цветочную композицию на ресепшн. Именно ее падение и было причиной шума. Смотря как осколки огромной ракушки усеяли пол, как разлетелась галька, а лепестки дивных синих цветков с неизвестным названием кружили в воздухе, я тоскливо решала дилемму, в которую из пальм у лифта закопаться – которая с туфлей или которая без. Вишневский медленно повернулся ко мне всем телом, грозно нависая. Мне приходилось задирать голову вверх, стараясь заглянуть в глаза шефу:

– Витольд Лоллиевич, ну вот сейчас я абсолютно не при чем.

Блин, блин блин. Отчество…

– Наверх, цветочек! Сама. Иначе сбудутся все твои кошмары или мечты.

– Как только отдам распоряжение по секретарям тот час же появлюсь, – я старательно пыталась оттянуть момент разговора.

– Быстро.

Он не ушел, демонстративно спрятав руки в карманы брюк, наблюдая за мной.

Прихрамывая на одну ногу я дошла до ресепшн.

– Вероника, вызвони уборщицу, пусть все приведет в порядок. Затем флористам звонок сделай, пусть привезут новую композицию. Надо чтобы кто-нибудь из водителей закупил минеральную воду, фрукты. Список можно уточнить у Марии Ивановны. Сменная обувь у вас есть? Балетки или лоферы?

– На каблуках, – жалобно заметила Соня.

– Аля, поднимись ко мне потом. Перед этим срисуй стопы девушек. Там в Олимпийском есть магазинчик дешевой обуви. Купишь на всех черные балетки без стразов и рюшей. черные и гладкие. Деньги вернут в бухгалтерии.

– Это на основании чего? – вмешалась Марина.

– На основании распоряжения директора, тебе тоже придется дать девочкам свой размер.

– Ландыш, а почему ты решила, что я буду спонсировать эту глупость? – вмешался Вишневский.

– Я выполняю распоряжение своего непосредственного начальника. Либо девушки носят свои туфли, либо вы оплачиваете им униформу в виде балеток. Могу и белые заказать.

Я старалась не смотреть на шефа. На стойку передо мной легли деньги:

– Это все? Теперь идем.

Судя по взглядам секретарей и водителей, меня провожали в последний путь. Даже на лице Марины мелькнуло нечто, похожее на сочувствие. Я сделала шаг, стиснув зубы, чтобы не застонать. Но тут ожил телефон. Вероника подхватила трубку:

– Архитектурное бюро Вишневского, добрый день. Шишов Олег? Секунду.

Девушка жалобно посмотрела на меня. Я со вздохом протянула руку, перехватывая трубку:

– На громкую связь включи и чтобы тишина была!

Вероника покосилась на Вишневского, но все же выполнила приказ.

– Добрый день, архитектурное бюро Вишневского. Меня зовут Ландыш, помощница Вит… господина Вишневского.

– Девушки, вы издеваетесь? Срочно Витольда Лоллиевича. Это Шишов.

– Простите, не расслышала имя.

Быстрый взгляд на шефа показал… Да ничего он не показал, ни одной эмоции на лице Вишневского не отобразилось. Либо он не знает этого человека, либо он ждет развития событий.

– Олег Шишов. Я пожалуюсь вашему руководителю. Он мне срочно нужен.

– По какому вопросу, уточните, пожалуйста, – я очень надеялась, что моя догадка верна и мы имеем дело с холодными звонками.

– Девушка, вы понимаете, с кем разговариваете?

– Нет, – мой ответ лишь раззадорил его. Сама же я пристально наблюдала за Вишневским, балансируя на грани.

– Вас уволят!

– Решение об увольнении принимает мой непосредственный начальник. Назовите причину звонка, чтобы я могла правильно его переадресовать.

– Мы с ним общались по поводу сотрудничества.

Быстрый взгляд на шефа – непрошибаемый Вишневский следит. Не вмешивается, не возмущается, просто следит.

– На тему?

– Девушка, соедините с Вишневским, вы не компетентны решать эти вопросы.

– Простите, но согласно принятым в компании правилам, я не могу вас соединить с господином Вишневским. Если вы хотите что-то предложить, то отправьте на общую почту ваше коммерческое предложение, которое будет переадресовано лицу, ответственному за направление. В случае заинтересованности с вами свяжутся. Вы готовы записать адрес? – я решила завязывать открытый урок.

Если я права, то больше нам не перезвонят, если не права, то меня уволят.

– С каких пор секретарша принимает стратегические решения?

– Секретарша – это жена секретаря, если тот мужчина. Меня зовут Ландыш, я офис-менеджер. Вас нет в списке персон, с которыми общается Витольд Лолли-й-евич. Поэтому я предложила иной вариант общения. Вопрос о дисциплинарном взыскании в отношении меня, если я превысила свои полномочия, принимать будет мой непосредственный руководитель. Как и решение о дальнейшем сотрудничестве с вашей фирмой будет приниматься с учетом записи нашего разговора, о чем вас предупреждал в начале автоответчик. Вы готовы записать адрес электронной почты?

Ответом мне послужила серия коротких гудков.

Я потянула трубку Веронике.

– А если это, – Соня осеклась на полуслове.

– Нет, Соня, это был холодный звонок. Алгоритм ответа, думаю вы поняли. Завтра, – тут я запнулась, проглотя ремарку 'если выживу', – я подробней расскажу схему. Пока выполняйте задания.

– Ты освободилась? – ироничный голос Вишневского напомнил мне о моей гильотине.

– Я готова, – гордо выпрямив спину сделал свой первый шаг в последний путь на плаху.

Я уже говорила что хуже понедельника на моей памяти не было? А ведь это только середина. В общем гордо вышагивать, отпуская спасительную подпорку в виде стола, надо все же не с больной ноги. Я же встала на вывихнутую. Боль пронзила ступню, я начала заваливаться и схватилась за первое попавшееся. Треск ткани, и я уже на полу, а в руках у меня пуговица от мужского пиджака. Темненькая такая, с кусочком серого материала. Цвет очень напоминает ткань костюма, который на Вишневском.

Хозяин пуговицы тоже опустился на пол рядом со мной, огорченно рассматривая дырку:

– Ландыш, ты специально?

– Нет. Специально я так не могу. Фантазии не хватит.

– Помолчи. Еще и машина…

– А что с машиной?

– В субботу эвакуировали из-за неоплату парковки.

– Невозможно, в выходные парковка бесплатная.

Вишневский задумчиво посмотрел на меня:

– Тогда что?

– Под запрещающим знаком?

– Вот если бы некоторые, – он осекся, бросая быстрый взгляд в сторону подчиненных, затем решительно протянул руку, – так, вставай. Работы много.

Он помог мне подняться:

– Похромали, катастрофа гетерохромная. Соня, сделай нам чай с валерьянкой.

Все усиленно делали вид что работают. Уже подошла уборщица, которая на пару с Алей собирала осколки. Антон исчез, водители сортировали отправления, Вероника созванивалась с флористами. Марины и Сони исчезли.

А вот с общего офиса показалась главная бухгалтер под ручку с одним из менеджеров дизайна, Крячевской Ольгой. Дамы гордо цокали каблуками, но с каждым шагом становились все более растерянней, потому что мы не отрываясь смотрели на них. Есть справедливость! Елена Николаевна первая пошатнулась, хватаясь за подружку.

– Ой.

– Какие каблуки нынче неустойчивые, – усмехнулся Вишневский.

– Думаете снять? – решила пококетничать бухгалтер.

Вишневский поспешно схватил папку. Я уже не выдержала и рассмеялась в голос. Мне вторили все участники представления, даже директор присоединился к нам. Дамы поспешили к лестнице, потому что лифт уносил вниз Беляева и Жидкова. Их попытка попасть на рабочие места опять закончилась провалом.

Вишневский помог мне дойти до своего кабинета, где усадил в кресло, бросив бумажник:

– Проверь штрафы.

Сейчас было не до щепетильности. Достав его водительское удостоверение, я вышла на сайт ГИБДД. Так и есть, неправильно припарковались. Теперь надо оплачивать услуги эвакуатора, сам штраф. В кабинете появилась Соня с чашками. тихо поставив их на стол и молча исчезла, ободряюще подмигнув мне.

Вишневский появился через пять минут, полностью переодевшись в костюм оттенка кофе с молоком.

– Ну что там?

– Неправильно припарковались. Сейчас штраф можно оплатить со скидкой.

– Там в бумажнике карта. Оплати.

Это мило он пошутил. Тут этих карт, в подкидного можно играть. Я немного затормозила, соображая, как правильно сформулировать вопрос.

– Белая Виза. Ландыш, поторопись.

Пока я вводила данные с карты, Вишневский сидел на одном из кресел для посетителей и пил чай. Пиликнул телефон.

– Сорок три восемьдесят пять.

Я послушно ввела одноразовый пароль, затем сохранила распечатку на рабочем столе и сбросила ее себе, воспользовавшись почтой шефа.

– Замри.

Скосить глаза не получилось, шеф находился вне моего поля зрения. И вообще меня начало напугало:

– Пока я занят, а ты выполняешь мое распоряжение, у нас есть время поговорить. Чай могу пододвинуть. Не меняй положение тела и поворот. Чай пить можешь, как и порыться в моих контактах в поисках Царева.

– Витольд Лоллиевич, а что вы делаете?

– Работаю, Ландыш. Твой чай. Что за показательные выступления в фойе я наблюдал?

– Все роковое стечение обстоятельств.

– И имя року – Ландыш. Знаешь милая, это чересчур для моих нервов. Офис разгромлен, ты выведена из строя. Не надейся, отгулов не дам. Кстати, водители поступают под твое руководство. Учти, таких завалов посылок быть не должно! Ландыш, я не хочу разбираться в таких вопросах как жизнедеятельность офиса. Мы это обсуждали. Если тебе нужны полномочия, то приходишь и просишь. Через неделю тендер. Сейчас конкурс, финал. Сегодня важный гость, а у меня тут бедлам. Какая муха тебя укусила?

– А вас? – возмутилась я, – почему если что-то происходит, то виновата сразу я?

– Где я это сказал? Я пытался увести тебя, но ты сопротивлялась.

– А зачем?

– Ландыш, не зли меня.

– Знаете что! – я сердито развернулась к нему и замерла. Вишневский рисовал, держа в руках планшет.

– Я же просил. Так что я знаю?

– Ничего, – мой пыл утих, – я работать пошла. Можно?

– Иди. Вечером дождись, пока я освобожусь. И про лекцию не забудь. Напомню, что на момент встречи тебе помогать будет Марина.

Я встала, нога отозвалась болью. Блин, надо бы что то с ней сделать. Сцепила зубы сделала шаг, совсем не хромать не получалось. Вишневский оторвался от планшета и тут же вскочил:

– Сядь обратно!

Я послушно упала в его кресло. А вот дальше от балета и оперы мы перешли к жанру кинематографии, а если быть точнее комедии. Увидев горящий взгляд шефа, решительно идущего ко мне, я откатилась на его кресле назад, пытаясь сбежать. Некоторое время удавалось, пока кресло не уперлось в стену.

– Ландыш, развлекаешься?

Вишневский догнал уехавшую меня и опустился на колени, вводя меня в ступор:

– Эээ, Витольд Лоллийевич, а что вы делаете?

– Ногу твою осматриваю.

– Не стоит, я сама.

– Ландыш, помолчи!

Он ощупал ступню, даже сочувственно спросил:

– Сильно болит?

– Терпимо.

– Я сейчас перебинтую. Не вставай.

Он на секунду исчез в потайной комнате, чтобы вернуться с аптечкой, откуда выудил эластичные бинты. Мои возражения пропустил мимо ушей. Все также на коленях, осторожно стянул с меня гольф, слегка погладил. Я затаила дыхание, настолько приятны были прикосновения теплых рук. А дальше Вишневский стал бинтовать, медленно, тщательно расправляя бинт. Меня разрывали противоречивые чувства. Разум вопил прервать акт оказания первой помощи пострадавшим, более походившем на соблазнение невинных. А другая половина откровенно наслаждалась действиями шефа необъяснимого характера. И вроде не домогается, все по существу, но как приятно. Когда он закончил, я вспыхнула, осознавая, что открыто наслаждалась, даже не пытаясь скрыть.

– Ландыш, посмотри на меня.

Я заставила себя поднять глаза.

– Я просто перебинтовал тебе ногу.

– Да-да.

– Все в порядке? Ландыш, ты хорошо себя чувствуешь?

Да замечательно. Жизнь удалась. Я разнесла приемную, а сейчас мой шеф, стоя на коленях, то ли совращал меня, то ли оказывал первую помощь. Все идеально. Я каждый день так развлекаюсь. А сейчас он еще и издевается.

– Милая, ты чего? – он был обескуражен моей реакцией.

Кажется я хлюпнула носом, да и слезы наворачивались.

– Зачем вы мне так рано сегодня позвонили?

– Ландыш. Я изо всех сил пытаюсь вернуть нам рабочее настроение, а ты задаешь провокационные вопросы.

– Извините.

– Хотел рассказать про случай с машиной. Удостовериться, что с тобой все в порядке. Соскучился.

Я уже начинала подниматься, когда от последних слов вновь села:

– То есть?

– То и есть. Мне понравилась субботняя прогулка. Без задних мыслей. Вставай, доведу тебя до рабочего места.

Он действительно помог добраться до компьютера и ушел. С минуту я попыталась осознать его слова, но понедельник же еще не закончился. Сначала пришла Алевтина. На ней были черные туфли с перемычкой как школьные. Каблук отсутствовал. Мне она принесла такие же. Но увы, на бинт туфли не налезли. Антон, несший за девушкой коробки хмыкнул, забрал не подошедшую пару и исчез, обещая решить проблему. Я не обратила на его слова, потому что я нашла в базе Цареву. Имя женщины как раз пополнило мою коллекцию странных имен. На свой страх и риск позвонила. Вежливый голос, стандартные слова. Услышав про тубус, на мгновение она обрадовалась, записала адрес и обещала вечером приехать.

Взявшись в третий раз за реестр договор по АХД, а проще говоря, разбираясь с сервисными службами обеспечения офиса, я надеялась доработать его, как вновь появился Антон с двумя коробками в руках.

– Что это?

– Обувь тебе. Я взял две на выбор.

Когда он открыл, я даже рот ладошкой прикрыла, чтобы не привлечь внимание шефа. В одной коробки лежали тапочки. Такие пушистые, объемные. В виде розовых поросят.

– Антон, и ты издеваешься?

– Ландыш, тридцать шестого размера было только это и… Кеды. Ну не босиком же ходить?

Кеды???? Он сказал кеды???? Открыв вторую коробку, я застонала:

– А черных не было?!

– Ландыш, прости.

Кеды были изумительного цвета. Ярко красного, чистого и резкого. Но даже с этим можно смириться, если бы не белые черепушки в качестве принта.

– Извини, подруга, все что нашел.

Но примерка показала, что альтернативы у меня нет. Нет, тапочки конечно удобные, мягкие теплые, но рассекать по офису в розовых поросятах как то чересчур. Однако в кеды я не влезла. Антон хмыкнул, попытался успокоить:

– Ну ты просто из за стойки не выходи.

В этот момент на этаже появилась хмурая Марина в новых туфлях. В руках был поьнос с пирожками свежеиспеченными, рулетиками. Следом поднималась Мария Ивановна тоже едой. Эйчар мне бросила:

– Ты думаешь это смешно?

– Ты о чем?

– Не притворяйся что не в курсе. Сами девочки такое не сделали бы.

Они ушли в кофе-пойнт, а мы переглянувшись с Антоном, бросились в сторону лестницы. Точнее поковыляли. В общем, передвигались на доступной мне скорости. Дойдя до ресепшн я попыталась упасть в обморок, но Антон не дал. Девочки переоделись. Все три. Черные юбочки, белые блузочки и черные пиджачки. Волосы были аккуратно разделены на прямой пробор и заплетены в две косы. Для полного соответствия с образом школьниц не хватало лишь белых бантов и белых гольфиков. Хотя… паразитки, они нашли гольфы с помпонами. Антон уже трясся от смеха. Я же разъярилась:

– Это что??? Откуда?

– Ну мы же говорили, что у нас одежда тут есть…

– Немедленно приведите себя в порядок! С ума сошли?! Вам мало выговора? Сейчас прибудут гости!!!

– Прибыли.

Я повернулась к лифту, совершая прыжок за стойку чтобы спрятать тапки. Девочки вытянулись по струнке.

Из лифта вышла стройная женщина с большими голубыми глазами. Каштановые волосы мягкими волнами рассыпались по плечам. Тонкая и изящная и… в положении. Срок был небольшой, животик только начинался округляться. Я невольно улыбнулась. Незнакомка была прелестна и трогательна в своем состоянии. Вот только ее воздушность обманчива, даже беглого взгляда хватило понять – характер там непрошибаемый.

Спутник дамы походил на шкаф трехстворчатый. Хмурый взгляд, недовольное выражение лица, коротко бритый. Он придерживал спутницу за локоток.

– Добрый день, – вежливо поприветствовала я их. Мужчина опустил на меня взгляд. Ну да, я ниже всех, и что? Не все же быть такими большими?

– Король. Мне назначено.

– Да, конечно. Присядьте, сейчас…

Я протянула руку, чтобы набрать Вишневского, как услышала его шаги. Архитектор сам решил встретить дорогих гостей.

Оказывается, не такой уж и непрошибаемый наш шеф. Увидев своих трех секретарей в школьной форме и гольфиках, он споткнулся. Переведя весьма говорящий взгляд на меня, он споткнулся повторно.

– Ты решил секретарей одеть в униформу?

– Я? Что ты Федор, не такой я зверь. У них теперь свой начальник есть. Вот и мучаются девочки. Добрый день, Петрограда. Рад вас видеть. Чем обязан визиту? – Вишневский галантно склонился над рукой дамы.

– Мы вместе, – бросил Король.

– Я за тубусом, – перебила его Петрограда, – устала сегодня, сейчас поеду домой.

– Можешь, подождешь, – забеспокоился Король, – я потом тебя отвезу.

– Нет, не стоит. Не спешите. Мне девочки такси вызовут.

Вишневский лишь кивнул, уводя Короля. Уже перед тем как исчезнуть из поля зрения, он повернулся и пристально посмотрел на меня. Взгляд ничего хорошего не сулил.

Я переключилась на Петрограду:

– Вы можете подождать немного? Сейчас его принесут. Вероника, у меня на столе лежит.

Вероника покосилась в сторону мансарды, потом жалобно посмотрела на меня:

– Ландыш, я…

– Вероника, быстро. Простите, Петрограда, хотите чаю?

– С удовольствием. Только зеленый.

Пока Соня готовила чай, Вероника уже спустилась с тубусом. Я отдала потерю хозяйке.

Петрограда с улыбкой посмотрела на мои тапочки:

– А вам так разрешают?

– У меня производственная травма.

– Я заметила, что хромаете. Хотя сначала решила, что вы Золушка.

Я недоуменно посмотрела на женщину, а та мне с хитрой улыбкой показывала на пальму у лифта. Переведя взгляд на дерево, я закатила глаза:

– Аля!

Из макушки пальмы торчала злосчастная туфля.

– Ландыш Милославовна, я забыла, – вот она сейчас издевается или действительно напугана? Судя по бледному лицу – последнее.

Петра с интересом наблюдала за нами.

Я же поковыляла в сторону лифта, лихорадочно соображая. как же достать оттуда обувь. Сверху раздался голос Марины:

– Вероника, помоги мне.

Брюнетка умчалась наверх. Тут же из офиса показались пара архитекторов со стопкой бумаг:

– Нам нужно срочно сброшюровать, Аля, помоги.

Я махнула рукой, отпуская секретаря. И как назло трезвонил без конца телефон, не давая возможность вызвать Соню.

– У вас всегда так весело? – Петрограда отставила чашку и с тубусом наперевес спешила ко мне.

– Только по понедельникам, – косясь на будущую мамочку, ответила я. Петрограда была выше меня, но не намного, в любом случае, до злосчастного предмета креативного декора зеленых насаждений мы не дотягивались.

– Я на стул не полезу, – вздохнула я.

– Я тоже, – заговорщически Петрограда.

– Но достать надо.

– Тубусом.

Я покосилась на беременную. Она же уже примерялась, чтобы сбить туфлю.

– Там стекло, – намекнула я ей.

– Так по стандарту оно не должно разбиться.

– Но сегодня понедельник, – вздохнула я, пытаясь решить проблему.

Петра взяла тубус за самый краешек пытаясь дотянуться до обуви. У нее не получилось и даже больше, он выпал из рук женщины и полетел назад.

– Ландыш! – взревел Беляев.

– Ну вот почему, чуть что сразу Ландыш.

Александр Васильевич ничего не ответил, потирая лоб. Оказывается жертва моего сегодняшнего везения шел в сторону лифта, намереваясь отчалить домой, пока начальство не видит. Его заинтересовали наши танцы около пальмы, он подошел поближе и получил тубусом по голове. Заметьте, тубуc уронила Петрограда, а виновата почему-то я.

– Простите, – лучезарно улыбнулась будущая мамочка не оставляя и тени сомнений, что ей не жалко.

– Я пожалуюсь Витольду Лоллийевичу, – заявил он, заставляя меня недовольно поморщится.

Неужели не видит, что я с посетителем, и не мог отложить разборки до более удобного случая.

– Не забудьте указать причину, почему вы здесь оказались, – пришлось парировать, поднимая тубус с пола и протягивая его хозяйке.

Беляев молча развернулся и вошел в лифт. Петрограда еще раз посмотрела на туфлю:

– Крепко вогнали. Это точно не декор?

– Точно. Пойду поищу что нибудь длинное или кого-нибудь длинного.

– Можно Федю позвать, – чему-то своему обрадовалась Петрограда.

Да, я догадывалась, что будущие матери, они существа не из мира сего, но чтобы настолько… Я подошла к Соне:

– У тебя есть что нибудь длинное? Или даже знаешь что, попробуй ты тубусом достать.

Но попытки Сони тоже оказались тщетными. Честно говоря, меня уже начинало бесить положение дел. Отняв тубус, я поставила его на стойку, не замечая округлившихся глаз Петрограды. Достать туфлю самой уже стало делом чести, и не важно что за мной следят несколько пар глаз. Видим мой фанатичный блеск в глазах напугал Петрограду:

– Может пусть торчит? Креативненько, оригинальненко. Могу помочь с оформлением концепта.

– Вот когда утвержденный дизайн проект будет, тогда и пальма начнет цвести туфлями и валенками, не раньше.

В библиотеке проектов нашлась линейка метровой длины. Но и она не помогла решить проблему. Я попыталась позвонить Антону, однако он не мог подойти. Водители тоже были все на заданиях.

– Все, Сонь, тащи стремянку, я посижу на телефонах.

Она убежала, а я устроилась за стойкой на рабочем месте. Петра пересела поближе ко мне, и у нас завязалась непринужденная беседа. Ровно до момента, как сверху спустились Вишневский и Король.

– Ландыш, Антон вне офиса, ты можешь настроить принтер?

– Эмм, могу, – я остолбенело смотрела на шефа.

Он махнул рукой в сторону мансарды. Я кивнула, собрала все радиотрубки, покосилась на мужчин. Они же стояли облокотившись, очевидно решив ждать здесь. Ладно, только я вышла из-за стойки, как Король фыркнул:

– Однако креативно.

– Тут атмосфера такая, располагает, – пожал плечами Вишневский.

Блин тапочки…Но дойти я не успела, на этаж ворвался Антон:

– Витольд Лоллийевич, сейчас все сделаю!

Он вихрем улетел на мансарду, даже не снимая куртки.

– Шустрый парень, в отличии от секретарей, – Федор задумчиво крутил дорогой смартфон в руках.

Я молча проглотила шпильку, лишь про себя молясь, чтобы Соня не вернулась со стремянкой. Петрограда внимательно за всеми нами следила. Мечтам не суждено было сбыться. Лифт, словно заправский злодей, вернулся на этаж, являя нам Соню со стремянкой. Вишневский посмотрел на нее, потом на меня:

– Ландыш, а что происходит?

– Текучка, Витольд Лолли-й-евич, ничего серьезного. В библиотеке надо книгу достать.

Я даже наивно похлопала глазками. Соня, умница моя, сообразила и понесла лестницу в сторону основного пространства офиса.

Федор вдруг уронил телефон:

– Оригинально, но спорно.

– Что? – не понял Вишневский.

Король ткнул пальцем в сторону лифта:

– Туфля на пальме.

Вишневский проследил за его рукой, затем повернулся ко мне:

– Ландыш?

– Еще чаю?

– Милая, почему на пальме туфля?

– Осень.

– И…

Я сделала неопределенный жест рукой, лихорадочно решая, что делать. Наверно, придется все же лезть при всех. Петрограда подарила мне сочувствующий взгляд.

– Ландыш, почему в приемной беспорядок? – Кажется я довела шефа до края.

Я вздохнула:

– Сонь, неси стремянку.

И надо было именно в этот момент Королю вспомнить про свой уроненный смартфон.

Он стал наклоняться, задев локтем стоявший рядом тубус. Я бросилась спасать гостя, но коррективу внесла больная нога, я неудачно покачнулась, схватившись за стойку и тем самым лишь придала тубусу ускорение в сторону Федора Борисовича.

– Твою мать!

Наверно там бы меня и закопали, под ресепшн, если бы не Петрограда. Когда Король навис надо мной, весь багровый от злости, и его намерения явно читались в бешеном взгляде, сзади раздался голос будущей мамочки:

– Всегда мечтала ударить тебя тубусом. Жаль исполнение не мое, но тубус то мой. Мечты сбываются.

Король замер, и его за плечо поймал Вишневский:

– Федор, остынь.

На стойку встала злосчастная туфля:

– Ландыш, где вторая?

– Не знаю.

– Ты помнишь, что я просил тебя задержаться?

– Да.

– Хорошо, дождись. Такси Петрограде вызвали?

– Я с Федором поеду, – вмешалась женщина.

Король скрежетнул в мою сторону зубами и тут же повернулся к спутнице:

– Обязательно, подождешь еще немного? Я скоро освобожусь.

– А с вами можно?

– Конечно.

Она грациозно поднялась и оперлась на руку Федора, который уже забыл о моем существовании. Вишневский тоже ушел следом, даже не оглянувшись.

Словно по мановению палочки, офис ожил, Вернулись Аля и Вероника, пробежал мимо Антон, а я стояла со злосчастной туфлей. Затем не обращая на внимание на вопросы, доковыляла до диванов вдоль стены, достала там вторую туфлю, отдал ее Але:

– Приведите себя в порядок, и чтобы приемная соответствовала своему назначению уже через пять минут. Я на телефоне.

– Ландыш…

– Время пошло.

До конца рабочего понедельника оставалось полчаса. Время еще есть.

Я спустилась в столовую, в одном шкафу отыскала рябиновую наливку и стаканы. Не включая свет, устроилась на подоконнике, наливая себе алкоголь. Воспринимать происходящее сегодня на трезвую голову мой рассудок отказывался. Ведь…

Бац. Внезапно зажегшийся свет ослепил, что я невольно заворчала.

– Ты это специально? – зашипела Марина.

– Если ты про наряды девочек, то это их инициатива. Но тебя это не должно вообще никак касаться, они мои подчиненные, значит, я за них и получу по шее.

– Я про кофе.

– Какой кофе?

– Короля. Он теперь не чай, а кофе пьет! Король, блин, – последнее прозвучала не иначе как 'козел'.

– Я пыталась сказать, но ты же не слушала. И на столе лежала бумажка с надписью.

– Угу, блин. Достали, – она подозрительно покосилась на меня, – пьешь?

– Отвали, – почти ласково я сказала ей.

Увы, блондинка оказалась настырной. Она подошла ко мне, посмотрела и фыркнула:

– Это пойло невкусное.

Пока я поднимала челюсть с пола, Марина быстро достала из шкафа другую, разлила по двум бокалам. Один сунула мне, второй быстро выпила сама и убежала, мстительно щелкнув по выключателю.

Принюхалась. Пахло вишней. В бокале плескалось домашнее вишневое вино. Я тоже залпом выпила его. Тепло растекалось по телу, высвобождая эмоции. Народ наверно уже уходит, никто не придет. Могу позволить себе слабость. Наощупь нашла бутылку, из которой наливала Марина и вновь наполнила стакан.

Вишневский наверняка решил, что из-за субботней прогулки я возомнила себе невесть что, и поэтому сегодня все вверх дном. Но ведь это не так, все просто неудачно сложилось, а я не смогла, не справилась. Я же говорила, что не потяну, а он сначала секретариат навесил, теперь водителей.

Вновь щелкнул выключатель, и в столовой появился Жидков. Я отвернулась, пряча слезы.

– Ландыш? Ты чего в темноте сидишь?

– Глаза болят, даю им отдохнуть.

– Ландыш, я днем не прав был. Извини, что наорал.

– Борь, все нормально, я и не заметила.

– Да, досталось тебе. Пить будешь? Мы макет с ребятами уже сделали и даже лучше. Прости.

У меня перед носом появился стакан с янтарной жидкостью. Немного подумав, я взяла. Да плевать, что напьюсь. Какая разница, в каком состоянии меня выгонят? Пьяной хоть не так обидно. Чокнулись, выпили. Алкоголь обжег горло, и я закашлялась.

– Ландыш, меня там ребята до дома подбросят. Давай и тебя довезем.

– Не, Борь, не ждите. Спасибо, но мне Вишневский сказал задержаться.

– И ты пьешь?

– Потому и пью.

ГАП нахмурился:

– Ну и идиот он будет, если уволит.

– Ну как бы он директор…

– Все равно. Ладно, до завтра.

– Угу, свет выключи.

И вновь я в темноте. Алкоголь туманит мозг, думать совсем не хочется. Зазвонил телефон:

– Ландыш, это Соня. Мы с Вероникой ушли, уже семь вечера. Все привели в порядок. Ты где?

– Неважно. Гости ушли?

– С минуту назад, только…

– Что еще?

– Они тубус забыли.

Я нервно хихикнула, вытирая слезы.

– Все идите. До завтра.

Идти собираться? Сил не было. Смелость тоже ушла. Нога болела. Я налила еще наливки и смотрела в окно, как кипел проспект Мира. Вон девчонки пошли в сторону метро. На каблучках. Выскочил на улицу Антон, сел в машину и умчался по своим делам. По одному отправлялись домой офисные обитатели. Интересно, а Вишневский вспомнит обо мне? Лучше бы забыл.

Вновь щелкнул свет. Мария Ивановна поставила подносы:

– Ландыш, а ты что не уходишь?

– Сейчас пойду.

– Ох, противный этот Федор. И кофе ему вместо чая, и пирожков с капустой мало, и вода не той температуры.

– Вишневский ушел?

– Ой, убирались там, не заметила. В кабинете темно. Иди, Ландыш, иди домой. Я сама посуду помою.

– Хорошо, до свидания, Мария Ивановна.

Я нагло захватила с собой бутылку домашнего вина.

Выйдя из лифта поняла, что меня начинает штормить. Смешно, голова в тумане, но мысли ясные. На ресепшн сидел охранник Игорь. Он ошалело смотрел на меня. Я могу его понять. Пьяная хромающая рыжая секретарь с розовыми поросятами на ногах и бутылкой вина. Сделав последний глоток, я пристроила тару на пострадавшую пальму:

– Это компенсация. Досталось тебе…

Переведя взгляд на охранника, спросила:

– Алевтина где?

– Домой ушла, уже полдевятого. Ландыш Милославовна, с вами все хорошо?

– Абсолютно. Сейчас мне уже хорошо.

Немного подумав, я ухватилась рукой за угол, стащила с себя тапки и поставила их другой пальме:

– А это тебе, чтоб не завидовала.

– Ландыш Милославовна, может позвать кого?

– Если только лешего. Игорь, спокойно, я уже ухожу, только вещи заберу.

– Какого лешего???

Я отмахнулась, забрала со стойки тубус и направилась в сторону мансарды. Сейчас важно не уснуть, иначе потом до дома не доберусь. Хотя лучше тут, чем где-нибудь в метро.