Текст книги "Офисные записки (СИ)"

Автор книги: Кьяза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Это излишне, – она резво подскочила и обернулась к нему, глядя разноцветными глазами, – вы же начальник.

– В понедельник им буду. Так как насчет чая?

– Хорошо, – сдалась она.

Витольд спрятал улыбку, обращаясь к водителю:

– Припаркуйся неподалеку от кафе и потом отдай мне ключи. Дальше я сам, спасибо.

Уже в кафе он понял что совершил две ошибки. Во-первых, шокировал Ландыш обстановкой. А во-вторых… Кажется, день не задался не только у гетерохромного чуда. Неприятно, когда тебя держат за идиота, ведь считается что Паулина помогает родителям. Он знаком с родителями подруги, собирался завтра проведать. Но вот тот молодой шатен не тянет даже на брата, слишком фривольно обнимает девушку за плечи.

* * *

Я не сразу почувствовала, как изменилось настроение Вишневского. Лишь когда первый шок от убранства кафе спал. Кафе ли? Дорогая мебель, изысканно сервированные столы, официанты словно картинки. А посетители? Модельного вида девушки щебетали, кокетливо поедая десерты, больше похожие на произведения искусства. Мужчины словно с обложек журнала снисходительно их слушали. Я нервно сглотнула и повернулась к спутнику, чтобы сказать о своем несоответствии месту. Он же опозорится перед знакомыми, если его увидят рядом со мной. Особенно не вписывались в интерьер пыльные старые кроссовки с разноцветными шнурками. Ну не нашла я парные сегодня утром. Теперь один синий, а второй зеленый. Под стать глазам.

Но Вишневский не сразу заметил мое возмущение. Он прищурив глаз, пристально смотрел в дальний угол зала. Проследив за взглядом, я заметила воркующую парочку, которая к счастью не замечала нас. Парень был незнаком, а вот девушка… Ее фотографию мне показали секретари в первый же день. Паулина, подруга архитектора. Обалденный сюрприз. Даже стало жалко Вишневского. Я осторожно потянула его за рукав:

– Давайте уйдем.

– Да, думаю это лучшее решение.

Он молча положил руку мне на плечо, разворачивая в сторону выхода. В дверях мы столкнулись с Богданом. Он недоуменно посмотрел на нас, однако Вишневский без слов протянул руку. Водитель четко уловил настроение шефа, отдал ключи и исчез. Мне также поступить не давала рука на плече:

– Ландыш, прости. Сейчас найдем другое кафе.

– Витольд Лоллиевич, это совсем не обязательно. Я же понимаю, что сейчас вам не до меня.

– Ты знакома с Паулиной? – он проигнорировал мою ошибку.

– Соня показала фотографию.

– Предусмотрительно. Ты здесь не причем, просто день неудачно начался у нас обоих и в наших силах все изменить.

Он открыл передо мной дверь. Я послушно села в машину.

Первые пять минут мы ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Поэтому когда Вишневский заговорил, я даже вздрогнула:

– Ландыш, не надо делать столь скорбное выражение лица. Я так понимаю, ты сегодня много нового узнала о своих друзьях. Я тоже сегодня открыл для себя некоторые истины.

– Но вы расстроены.

– Отнюдь. Мне неприятен сам факт лжи. Я иллюзий не строил по отношению к Паулине, но тогда гораздо честнее сказать, что есть интерес на стороне. Взрослые люди, можем и договориться. Так что это не та проблема, которой надо сочувствовать. Наоборот, стоит порадоваться за юную красавицу, которая нашла свою любовь. Молодость, романтика, свадьба. Так куда едем?

– Не знаю, – честно сказала, искоса рассматривая его. Спокойный и невозмутимый. Непрошибаемый.

– Выбирай, не хватало мне опять попасть впросак. И не сверли меня так взглядом. Если уж на то пошло, я тоже не идеал. Напомнить, с кем я пришел в кафе?

– То есть я виновата? – обиженно надулась.

– Нет, я, – усмехнулся он, – Ландыш, хватит предаваться рефлексии. Говори, где мы будем заедать горе сладким?

– А запивать будем?

Вишневский вздохнул:

– Ландыш, не соблазняй. Вино из горла бутылки на скамейке в парке я не пил уже лет тридцать.

Я фыркнула. В конце концов, чем не альтернатива встрече с однокурсниками. Тем более мне дали карт-бланш. Ведь Вишневский сам сказал, что сегодня он забывает, что он начальник.

– То есть я должна выбрать место для обеда.

– Нет, обедать мы будем после прогулки, как и положено, полноценно. Но перекусить перед прогулкой считаю хорошей идеей, так что выбирай.

– Витольд Лолли-й-евич, говорилось лишь о чае. А вы уже о прогулке.

– Ландыш, не придирайся к словам. После обеда отвезу домой. И ты старательно его оттягиваешь своими препирательствами, превращая в ужин.

Ну что ж. Не знаю, чем мне это аукнется в понедельник, но Вишневский сам напросился.

В очереди в Макдональдс шеф смотрелся комично. Особенно его растерянное лицо, когда я капризно ткнула пальцем в сторону мекки общепита. Даже немного пыхтел себе под нос, пока я не заметила, что он брюзжит как старик. Он промолчал, но судя по огоньку в глазах, мне отомстят. Мороженого что ли наесться, чтобы заболеть? Увы порыву не суждено было сбыться. Шеф заказал два кофе и два пирожка, мороженное нам предложить не успели, мальчишка за кассой подавился на заученной фразе под ледяным взглядом мужчины. Мои попытки вмешаться в заказ подавили банально – тяжелая рука легла на плечо и недвусмысленно его сжала, намекая, что ладонь продолжит свое путешествие вниз, если я буду вредничать. Найдя свободное место у окна, я недовольно засопела. Однако шеф пододвинул мне картонный стаканчик с горячим напитком и пирожок:

– Ландыш, я терплю и ты молчи.

– Вы сами дали мне возможность выбрать место для чая.

– Поэтому и терплю. Ужас, барышня, я расстроен.

– Кофе и пирожки здесь вполне съедобные.

– Кто знает, Ландыш, кто знает. Скажи честно, сколько тебе заплатили, чтобы меня отравить?

– Коробку шоколадных конфет.

– Дорогая, я тебе привезу в понедельник две. Давай оставить здесь это произведение из консервантов и маргарина, а также смесь робусты, ячменя и арабики и уйдем.

– Вы сноб, дорогой начальник.

Вишневский страдальчески вздохнул, отпивая напиток.:

– Достаточно?

Я помотала головой, пряча усмешку.

Через четверть часа страдания шефа закончились. С каким же он облегчением вздохнул на улице, что меня на секунду уколола совесть. Ровно на мгновение, потому что шеф обернулся ко мне:

– Ты не против пешей прогулки? Давно не ходил по Москве, никуда не спеша.

Если сначала я отнеслась скептически к предложению Вишневского, то через полчаса… Гулять по старым переулкам столицы вместе с архитектором, который увлекался историей город, это незабываемое событие. А если он еще и великолепный рассказчик, то время летело мимо нас, оно растворилось и исчезло, как и прохожие, спешащие по своим делам, нами просто не замечались. Вцепившись в рукав Вишневского, чтобы не упасть, я вертела головой, слушая его рассказ про особенную лепнину под крышей старого особняка, либо рассматривала узоры на доме. Рюкзак уже давно поселился на плече Вишневского, он сам поддерживал меня за руку, когда я, забывшись пару раз едва не растянулась на мостовой. Заумные лекции с непонятными терминами сменялись интересными житейскими историями либо забавными историческими фактами. Очнулись мы в переулках Арбата, когда началось смеркаться.

– Ой, уже темнеет.

– Да, загулялись. Ты голодна?

– Да, – про то что ноги болят, да и вообще после его слов на меня обрушилась усталость, промолчала.

– Я тоже. Пойдем обедать, а потом будем искать машину.

– Далеко идти? – я зябко пожала плечами, вместе с сумерками пришла прохладца.

– Не очень. Устала? Потерпи немного, сейчас постараюсь найти что-нибудь приличное и поближе.

– Угу, – мне честно говоря уже было все равно.

На плечи легла куртка, хранящая тепло хозяина. Стало так хорошо, что я подавила остатки здравого смысла, вопящего, что хозяин теперь стоит в одном тонком свитере, и закуталась, лишь выдав вежливое:

– Спасибо.

Вишневский лишь усмехнулся, увлекая меня в один из темных переулков:

– Здесь быстрее.

Через минуту мы стояли на пороге ресторана, название которого я не запомнила, лишь буркнула:

– А мы фейс-контроль и дресс-код пройдем?

– Мы уже в зале, глазки открой и садись.

Сфокусировать зрение получилось. На нас бросали заинтересованные взгляды, но не более. Вспомнив зачатки воспитания, которые тоже уже уснули под действием тепла зала, я даже выпрямила спину.

– Ландыш, я оценил твои старания. Расслабься. Ты хоть немного согрелась?

– Нет, – честно ответила я и жалобно посмотрела на него, – я не планировала так долго гулять и не заметила, что замерзла.

– Давай я закажу тебе вина или коньяк? Чтобы согреться изнутри. Почему раньше не сказала? – он выглядел обеспокоенным.

– Вы интересно рассказываете.

– Спасибо, но это не повод для болезни.

Через минуту возле нашего стола материализовался официант в накрахмаленной рубашке. Передо мной возник стакан с янтарной жидкостью. Официант тут же исчез, а я удивленно посмотрела на Вишневского.

– Это коньяк. Всего пятьдесят грамм. Ландыш, я не хочу, чтобы ты заболела.

– А вы?

– Я за рулем.

– Но на голодный желудок..

– Еду уже несут. Выпей, пожалуйста.

Я не стала сопротивляться. Сделал глоток огненного напитка. Коньяк не обжег горло, наоборот мягко согревал изнутри. Пока я прислушивалась к ощущениям, нам принесли салат.

– Ешь, Ландыш, приятного аппетита.

С обедом мы расправились быстро. Уже с чашкой чая в руках, Вишневский спросил:

– И что теперь?

– Витольд Лоллиевич, я устала. Спасибо за вечер и за помощь днем, но все же я домой хочу.

– Лоллийевич, хорошо, я тебя отвезу.

– Мы в районе Смоленской, ваша машина осталась на Чистых прудах.

– Значит, заедем на Чистые пруды и потом я отвезу тебя.

– Нет.

– Дорогая, на улице холодно. Ты без куртки, я провожу тебя.

– Витольд Лолли-й-евич, а почему бы вам хоть раз не поинтересоваться моим мнением на этот счет?

Вишневский нахмурился:

– Ландыш, давай сейчас не будем спорить.

– Давайте. Поэтому я вызову себе такси, раз вы так переживаете за мое здоровье и уеду одна.

– Не надо было давать тебе коньяк. Ты начала перечить. Впрочем, неволить не буду. Вызывай.

Он откинулся на спинку кресла и продолжил пить чай, словно ничего и не было. Вот только вокруг опять похолодало. Я смутилась, потому что вспылила на ровном месте.

– Ландыш, такси, – ровный рабочий голос невозмутимого аристократа.

Вздохнув, я достала телефон и продиктовала адрес, который подсказал официант. На Вишневского старалась не смотреть.

– Когда приедет машина?

– Через пятнадцать минут.

– Я могу попросить, чтобы вы сделали крюк и добросили меня до машины?

Я удивленно подняла глаза. Вишневский забавлялся, следя за моим изумлением:

– Знаете что, Витольд Лоллиевич..

– Лоллийевич. Ландыш, я просто прошу о помощи. Неужели ты меня бросишь здесь?

– Хорошо.

– Отлично. Спасибо.

Я не выдержала и рассмеялась.

– Что? – обиделся он.

– Вы все равно своего добьетесь.

Он пожал плечами и продолжил наслаждаться чаем.

Уже в машине, опережая меня, Вишневский назвал мой домашний адрес. Возмущаться не осталось сил. Длительная пешая прогулка, коньяк и сытный обед сделали свое дело, я задремала, используя плечо шефа в качестве подушки.

Субботний вечер осенью в Москве имеет плохое свойство. В нем отсутствуют вечные пробки на улицах. Мне казалось я только лишь уснула, а меня уже осторожно будили:

– Ландыш, приехали, просыпайся.

Я смущенно открыла глаза.

– Пойдем, я провожу тебя до двери.

Сделав знак водителю ждать, Вишневский помог мне выбраться из машины. Неловкое молчание в лифте, седьмой этаж. Возле дверей я замешкалась и уже стоя на пороге, несмело предложила:

– Чаю?

– Спасибо, Ландыш, не стоит. Спокойной ночи.

Двери лифта закрылись, увозя шефа вниз. Домой я вошла лишь с одной мыслью – выспаться. Разбираться с повышенным вниманием шефа, как и в том странном взгляде, подаренном на прощание Вишневским, я буду позже.

* * *

Вишневский опустился на заднее сидение и привычно скомандовал:

– Чистые пруды, Макдональдс.

Пока он отвозил Ландыш, ему трижды звонила Паулина. Пока он не решил. что делать. В любовь девушки, младше его вдвое он никогда не верил. Сам тоже в ней не заподозрен. Взаимовыгодный союз по расчету с определенными уступками. И первое, что он требовал от спутниц – честность. Надоело? Предупреди и уходи. Паулина первая, кто рискнул делать из него дурака, причем настолько нагло, что использовала для интрижки кафе, куда он ее водил постоянно. Ну что ж, она выбор сделала. Только не вовремя очень. Через пару недель прием, нужна спутница. Пригласить Ландыш? Он не готов к такому развитию сюжета, да и подставлять ее под камеры не хотелось бы. Нет, с ней все иначе запланировано. Он потер уставшие глаза и мотнул головой. Надо попросить Марину сопровождать его, заодно поможет с назначением встреч и контактами. С Паулиной завтра поговорит. Сейчас заберет машину и…

– Приехали.

Он расплатился с водителем и отпустил такси. А через минуту с превеликим удовольствием выругался вполголоса. Машины на месте, где он ее припарковал, не было. Теплилась надежда, что ее все же эвакуировали за неоплату парковки. Что ж за день такой-то!

– Так, Ландыш, ты действительно мне дорого обходишься, – хмыкнул он себе под нос. набирая номер Богдана, – пора менять эпитеты. Богдан, ты свободен? Я стою на Чистых прудах у Макдональдса. Забери меня. Только на своей машине.

– Витольд Лоллийевич, я это… Свидание у меня. Вы же с Ландышем. Я и вина выпил.

– Ландыш я отвез домой на такси. А вот машины, там где я ее оставил нет, – Витольд рассмеялся, – ладно, отдыхай.

Он сбросил вызов. Оставалось лишь вызвать такси вновь. В тот же момент телефон снова ожил. Звонил Владимир, второй водитель:

– Витольд Лоллийевич, мне Богдан позвонил. Точнее скажите адрес, я вас заберу. И потом машиной займусь.

– Чистые пруды, Макдональдс.

– Буду через полчаса.

Витольд хмыкнул, страдальчески покосился на ресторан фастфуда и вошел в него. В конце концов кофе здесь вполне съедобное. Именно среднего рода.

* * *

Утро понедельника добрым не бывает. В шесть утра мне позвонил Вишневский и сообщил, что приедет ближе к обеду. Его совершенно не смутило, что я еще сплю. Надиктовал несколько фамилий, с которыми надо связаться и назначить встречи, затем иронизировал в трубку, пока я пыталась разыскать хоть какую-то ручку. Не выдержав, я рявкнула, что рабочий день у меня через три с половиной часа, и в данное время суток я предпочитаю спать. На что мне вежливо пожелали спокойной ночи, язвительно добавив, что всю информацию он уже продублировал на почту. Слушая короткие гудки в трубке, я пыталась сообразить, что это было.

Приехав в офис, я застала там заплаканную Алевтину. Оказывается ей звонил некто Шишов, который требовал немедленно соединить с директором. Грозил увольнением, если ему не дадут телефон Вишневского, мотивируя тем что он в Италии и у него срываются важные переговоры, а он забыл мобильный архитектора. Проверив базу по знакомым клиентам и подрядчикам, ничего похожего не нашли. Подозревая идиота-спамера, оттачивающего мастерство холодных продаж, я отправила девушку успокоиться.

Поскольку до начала всеобщего рабочего дня оставалось полчаса, то офис был пуст. Я устроилась в одном из кресел секретарей, заодно решив проверить базу по контактам еще раз. Саму фамилию Шишова я не помню.

Зашумел лифт, на этаже появился Липатов.

– Доброе утро, Ландыш. Прекрасно выглядите. Ландыш, я отдавал насчет командировки бумаги.

– Доброе утро, Игорь Валерьянович, благодарю за комплимент. Билеты на поезд и гостиница уже забронированы.

Липатов замер, откладывая в сторону ручку, которой записывал время прихода.

– Как поезд? Ландыш, это трата времени. Только самолет!

– Игорь Валерьянович, лететь на самолете в Липецк – неоправданная роскошь. Поездом вполне удобно. Вас встретят с вокзала и доставят на порог гостиницы.

– Сутки трястись в поезде? Ландыш, это не смешно. Я пожалуюсь Витольду Лоллийевичу! Перебронируйте на самолет.

– Почему сутки? – опешила я.

– А сколько по вашему? – продолжал кипеть он.

– Около девяти часов. Вечером ляжете спать, утром проснетесь. Самолет летит час, – одним глазом я подглядывала на монитор, где открыла страницу аэропорта города Липецка с расписанием, – и вылеты весьма неудобные для вас, человека ценящего комфорт. Либо прилет в полночь, либо вылет так рано, что на регистрацию неудобно ехать. Не отдохнете же.

– Думаете?

Призывая все свое обаяние, добавляя легкое женское кокетство, я проникновенно ответила:

– Конечно, первым делом я все посчитала, чтобы у вас были наибольшие выгоды и удобства. Самолет в этом случае не лучший выход, а точнее даже худший. Не успели взлететь, уже садиться. Не отдохнуть, да отзывы о самолете не самые хорошие, – лукавила, потому что конечно ничего я не читала.

– Да? – лесть погрела сердце руководителя проекта, – спасибо. Это вы хорошо придумали.

Он ушел в общий зал, а я вздохнула. Алевтина поставила мне чашку с кофе:

– Спасибо, Аля. Как же он переговоры ведет?

– Он сильно меняется, как только дело до работы доходит. Я однажды на переговорах чай относила. Еле успела увернуться, когда Игорь Валерьянович эмоционально доказывал целесообразность чего-то там. И знаешь, проект считали провальным, но в итоге бюро получила очень выгодный контракт.

– Понятно, рассеянный гений, – протянула я.

– Но ты так классно ему все объяснила.

– Это да, если надо, то могу. Но вообще я тихий и мирный человек, – я забрала чашку и сумку, – Все Аля, работать пора. Всех таких непонятных переводи на меня, я разберусь. Шефа сегодня не будет до обеда, но вы не расслабляйтесь. Еще не все поставщики забиты. И я нашла восемь ошибок в именах, пролистывай всю базу и исправляйте, потому что адресные наклейки прямо из базы печатать будем. Когда тебя Вероника сменит, поднимись ко мне, там на брошюровку несколько пояснительных я распечатала. И заполните, наконец, таблицу по приходу и уходу, иначе вас первых оставят без зарплаты. Сто раз говорила, что утром, пока никого нет, быстро перенести надо.

Запустив у себя компьютер, я быстро просмотрела письмо шефа. Назначение встреч и выписать пропуск на машину заняло времени практически до обеда, потому что соотнести все в матрицу календаря, состыковаться с остальными помощниками, да еще и дозвониться – это отдельная песня, а если учесть что часть офисов переехала и не соответствовала тем фотография визиток, что мне дали, то к обеду я чувствовала себя разносчиком пиццы, которому надо везде успеть. Не дозвонилась я только до мужчины со звучной фамилией Король.

– Царь, очень приятно, – перевела я дух, глядя в расписание Вишневского. Пометка шефа, 'в самое ближайшее время' говорила лишь о том, что встречу либо на сегодня вечером, либо завтра раннее утро. Есть надежда, что Вишневский настоит на ресторане, а если нет…

Пискнул телефон, сообщая об смс.

'Если ты уже проснулась, то почему я не вижу в расписании Федора? Это срочно, Ландыш!'

'Вас устроит вечер?' – быстро набрала я.

'Ландыш, быстро!'

Я обиженно потянулась к трубке. как телефон ожил:

– Ландыш, там Король спрашивает Витольда Лоллийевича. Ты же сказала…

– Давай сюда Царя.

– Его зовут Король Федор Борисович.

В динамике щелкнуло, затем раздался недовольный голос:

– Витольд?

– Добрый день. К сожалению, нет. Меня зовут Ландыш, я помощник господина Вишневского. Господин Вишневский попросил связаться с вами, чтобы…

– Ландыш? Ах, Ландыш… Ну-ну. И зачем вы меня разыскивали?

– Чтобы договориться о встрече.

– Мне из вас полную информацию вытягивать надо? Время, место. Не тратьте моего времени больше, чем необходимо, Ландыш.

– Сегодня в восемнадцать часов ровно в офисе господина Вишневского, устроит?

– Да. Подходит. Буду. Кофе чёрный с лимоном без сахара, остальные мои пристрастия, Ландыш, можете уточнить у Марины.

Он бросил трубку быстрее, чем я смогла узнать номер загадочной Марины. Изучила визитку, там никакого городского не было. Снова пискнул телефон:

'ВО СКОЛЬКО ВСТРЕЧА С КОРОЛЕМ?'

Быстро занесла время в календарь, параллельно набирая смс шефу. Не успела, телефон зазвонил:

– Медленно, Ландыш, очень медленно. Я разочарован. У Марины уточни предпочтения Федора.

– Какой Марины? Я не знаю телефона, – тихо ответила я.

– У нашей. Ландыш, сегодня вечером надо задержаться.

– Хорошо.

– Я буду через полчаса. Обед в кабинет.

Он не дождался ответа и тоже сбросил звонок. Передав распоряжение Марии Ивановне, я встала, чтобы заранее отнести газету в кабинет и хоть за это не получать выговор. Меланхолик во мне проснулся и тут же спрятался в углу, когда я увидела тубус кожаный, медового цвета с ремнем. Блин, мне же сказали! Бросив на стол газету, забрала потерянную вещь и отправилась к себе. Открыв страницу сайта с конкурсом и выйдя в раздел сведений о жюри, в очередной раз вздохнула. Список был нескончаемый, ну и с кем наш неугомонный шеф провел пятницу? Представила себе задание для секретарей – обзвонить глубокоуважаемых людей в мире архитектуры и строительства и разузнать, не забывал ли кто тубус. Мдя, общения с одним сегодня, хватило за глаза. А чего я его про тубус не спросила? Ничего вечером будет шанс спросить.

Я осторожно взяла его в руки и открыла крышку. Внутри были чистые листы ватмана… Осторожно достав, я внимательно оглядела тубус со всех сторон. Толстая кожа хорошей выделки, которую даже не испортило время, о чем говорил легкие потертости вокруг крышки, приятно прикасаться. Провела пальцем по бархатистой поверхности, которая моментально вбирала в себя тепло. Вдруг заметила на внутренней стороне крышки надпись едва заметную, тем более крышка была вполне глубокая, и не хватало света, чтобы прочитать. Включив фонарик в телефоне, я подсветила себе и едва не расхохоталась истерично: 'Царев Л.В.' У них тут вообще Ивановы и Сидоровы работают? Что не личность, так имя все титулованней. Цари и Короли. Императоров, Князей и Баронов ждать?

В мысленной ироничной тираде спустив пар, я упаковала обратно ватман, застегнула тубус, не отказав себе в удовольствии провести еще раз пальцем. Ну понравились мне ощущения от прикосновений с кожей. Интересно, она пахнет? На мгновение поднесла футляр для чертежей к лицу, вдыхая едва уловимый терпкий запах. Ммм.

Сзади раздалось покашливание. Испуганно подскочив, заметила Вишневского, стоявшего на входе на этаж. Он пытался смотреть строго, сжимая губы, чтобы не рассмеяться.

– Здрасьте, – растерянно прошептала я, быстро пряча тубус под стойку.

– Здравствуй. Обед готов? Я спущусь вниз.

– Х-хорошо, – я резво потянулась к телефону, ругая себя последними словами.

Вишневский молча прошел в кабинет, все же позволив себе легкий смешок.

Мария Ивановна подтвердила, что все готово. Я набрала внутренний номер шефа:

– Обед готов.

– По имени.

– Простите?

Он положил трубку. Пока я пыталась сообразить, что сейчас было, Вишневский уже появился из кабинета:

– Ландыш, возьми за правило называть меня по имени. Сегодня вечером будут серьезные люди и оговорки недопустимы. Наедине меня это может забавлять, однако прилюдно говорит о твоей некомпетентности.

– Хорошо.

Он оперся на стойку, иронично изогнув бровь:

– С кем я сейчас разговаривал? Да, твой любимый прием про господина Вишневского не пройдет. Наводит на неправильные мысли.

– Хорошо.

– Ла-андыш.

– Хорошо, Витольд Лоллий-евич.

– Умница. Пойдем обедать. Заодно поговорим.

По приходу в столовую, первым делом Вишневский сказал Марии Ивановне о том, что сегодня приедет Король. Уже за столом он пояснил:

– Ландыш, мы работаем с разными людьми. В основном это вполне демократичные в общении люди. Но есть особенная категория, такие как Федор. Время таких людей стоит дорого и у них есть привычки, которые важно знать, чтобы не вносить излишнего диссонанса. Король из таких. Я знаю, что ты не общалась с випами раньше, поэтому на сегодня прощу промах. С Федора надо было начинать. Я же оставил отметку на визитке.

– Какую? – искренне удивилась я.

– Загнутый правый верхний уголок. Ясно. Завтра выучи международные буквенные обозначения, оставляемые на визитках. Загнутый правый верхний уголок говорит о важности персоны. Хотя точнее так поступают когда оставляют свою визитку вместо неудавшейся встречи. Неважно. Ладно. Что он тебе сказал?

– Какой чай предпочитает.

– Хорошо. Остальное Марина скажет. После обеда зайди к ней. С остальными встречами меня все устраивает. Да, еще позвони в МАРХИ. Они говорили о публичной лекции, пусть уточнят день проведения. Сверься с расписанием и возьми на себя организационные вопросы с нашей стороны. Кстати, попроси Марину ко мне зайти в районе пяти. Быстрее доедай. Работы много. С тубусом что?

– Я нашла инициалы хозяина. Царев ЛВ вам что-нибудь говорит?

– Фамилия знакомая. Посмотри по моим контактам. Ландыш, быстро. Бегом к Марине. Папка на подпись готова? Я сам ее возьму.

Визит к Марине прошел душевно и тепло, как положено в долгие полярные ночи. Сквозь зубы мне процедили, что Федор Борисович ест только домашнюю пищу, не приемлет никаких шоколадок, печенья, конфет заводского производства. К чаю надо подать стакан, на две трети заполненный водой без газа, с тремя четвертинками лимона. И упаси меня небеса убрать его до момента окончания встречи, а вот чашки надо убирать сразу, по мере опустошения. И вообще молчать и не отсвечивать.

После столь задушевной беседы я шла на повышенной скорости слегка ошарашено. Точнее, бежала наверх, потому что Вероника нашла меня и у Марины, говоря о Шишове, что висит на трубке, тот самый, грозивший Але подозрительный телефонный террорист. Пробежка на пятнадцатисантиметровых каблуках для девушки – такая ерунда, если нет препятствий. А в моем случае понедельник оправдывал свою сволочную сущность. Вылетая из лифта я не заметила подходившего к нему же Беляева. Ага, мы друг друга не видели на ровном месте в пространстве прозрачного стекла. Авария была впечатляющая. Беляев взвыл в голос, получив массивным каблуком прямо по щиколотке. Я вторила ему, взяв на несколько децибел выше, потому что сильно подвернула ногу. Избегая падения, мы вцепились в друг друга мертвой хваткой. Секретари дополнили нашу арию дружным красивым 'Ой!', разбавленную мужским единогласным квартетом в исполнении водителей и Антона: 'Охренеть!' Выглянувший из общий зоны Кривцов лишь закатил глаза и закрыл дверь, отсекая любопытные взгляды. Это был завершающий аккорд офисной сюиты.

– Что за крики?! Ландыш!

Вру, вот теперь финальные звуки. Партия шефа как всегда, самая решающая. Все замерли, включая нас с Беляевым, мы и не разжимали дружески-вынужденные объятия. Вишневский неспешно спускался по лестнице, помахивая папкой.

– А что здесь происходит? – сзади подкралась Марина, которой я сама же сказала, что ее шеф ждет к пяти. Чего она сейчас здесь делает?

– Я тоже хочу знать ответ на этот вопрос, – так, они решили выступить дуэтом.

Мы тут же сделали попытку расцепить судорожно сжатые пальцы. Получилось. Как и сделать шаг в сторону друг от друга с напускным независимым видом. Опера перешла в балет. Беляев прихрамывал, затем неуклюже наклонился, собирая разлетевшиеся распечатки. Я тоже покачнулась, кусая губы, чтобы не стонать вслух. Увы, идти на каблуках с вывихом, было невозможно.

Марина плавно обогнула меня и подошла к стойке ресепшн, вставая поближе к шефу. Впрочем, внимание Вишневского было приковано ко мне.

– Ландыш, иди сюда. Что за вопли?

– Здесь безопасней, – как можно жалостливее ответила я.

Вишневский замер столбом.

– Нахалка, – Марина совершила красивый пируэт, развернувшись на каблучках. Отняла трубку у Вероники и положила ее на аппарат. И вновь Шишову не повезло.

– Ла-андыш, – кордебалет застыл от ледяных интонаций Вишневского, даже несчастный Беляев попытался спрятаться под ковролин. Я тоскливо представила, как сейчас поковыляю на глазах у всех.

Хлопнула одна из дверей и на сцене появился новый солист. Наш самый молодой ГАП Боря Жидков с макетом гостиницы наперевес с воплем:

– Лифт держите! – бросился на нас Беляевым.

Александр Васильевич с несвойственной ему прытью, не жалея покалеченных ног, отпрыгнул в сторону. Почему то в мою. Мне тоже не оставалось ничего иного, как совершить очередной батман, который встретил новое препятствие в виде Бори. Взмах руки, словно в танце маленьких лебедей, и макет отправляется в полет, возомнив себя аэропланом. Забыв про свидетелей, мы втроем наблюдаем как он красиво приземляется возле лифта. Крак! Двери захлопываются и гостиница превращается в груду обломков. На минуту мне показалось, что двери сейчас откроются и слегка почавкают макетом. Ну чтоб день совсем совсем удался. Увы, даже лифт в бюро Вишневского хорошо воспитан. Он тихо загудел и уехал вниз, увозя с собой часть останков макета. Слова Бори вспоминать не хочется.

– Ландыш Милославовна, марш на свое рабочее место!

Папка с грохотом опустилась на стойку ресепшн, девочки подпрыгнули в креслах, Водителей взрывной волной вжало в стену. Антон, как самый опытный уже подкрадывался к двери. Марина опасливо отошла подальше от разъяренного шефа. Даже Беляев решил потом дособирать листы, утаскивая Жидкова в вернувшийся лифт, попутно ногами запинывая туда обломки пенокартона. Лифт тоже было впечатлен гневом Вишневского, поэтому шустро захлопнул двери и укатил вниз. Возвращаться он не спешил.

А вот мне стало обидно. И за то что при всех накричали, и за вывернутую ногу, и с макетом я вообще не виновата и…

Моя попытка сделать гордо шаг в сторону лестницы, стала кульминацией креативного выступления клуба самодеятельности нашего офиса. Больная нога не выдержала такого обращения и я со стоном осела на пол, хватаясь за щиколотку.

– Комедианты, актеры погорелого театра, – возмутился Вишневский, поворачиваясь к Соне, – отправь практикантов на помощь Борису. Марина, заменишь Ландыш на вечерней встрече с Федором. Антон, помоги травмированной. У всех пять минут, чтобы привести офис в надлежащий вид.

– А мы? – робко подали голос водители.

Вишневский молча подошел к шкафу, где хранились пакеты и документы, которые обычно или забирали курьеры или развозились по контрагентам, и распахнул его.

– Чтобы полки были чистые.

В это время с помощью Антона я уже дохромала до дивана, где он помог мне снять обувь. Одна ступня опухла и ныла. Туфли я не смогу надеть. Значит придется босиком.

Вишневский забрал папку с подписанными документами и уже направился к лестнице, когда Соня решила лично сообщить практикантам архитекторам о задании. Сделав неудачно шаг, она ойкнула и схватилась за стойку.

– Что опять? – недовольно обернулся Вишневский.

– Ничего, слегка ногу подвернула.

– Сонечка, ты специально? – шеф не поленился вернуться к секретарям. Соня осела обратно в кресло.

– Сняли каблуки!!! Хоть босиком, но чтобы я не видел ничего выше двух сантиметров! Мариночка, тебя это тоже касается.

Все же авторитет Вишневского среди подчиненных безусловен. Девушки тут же зашебуршали, избавляясь от шпилек. Шеф перевел на меня взгляд и…