Текст книги "Офисные записки (СИ)"

Автор книги: Кьяза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Как много нового я узнаю, – протянул Вишневский, – так, дорогая, а если ее нет?

– То надо составить и определить. Иначе бедлам останется, – я горестно вздохнула, понимая, на кого это повесят.

– Ландыш, смотри какие горизонты.

– Нет, – твердо сказала я.

Тишина оглушала. Украдкой взглянув на присутствующих, я поняла, что все остолбенели от моего выпада. Даже Вишневский не сразу нашелся, что сказать:

– То есть как?

– Потому что мне за это пока не платят.

– А если серьезно?

– Я не возьму на себя ответственность за хранение документов, пока не приму все по реестру. Не собираюсь отвечать рабочим местом и зарплатой за якобы потерянный мной документ, когда он сам давно отсутствует как данность. Я готова составить инструкцию по делопроизводству, где вы сами пропишите ответственного по каждому пункту.

– Я впишу тебя.

– А я у вас, как оказывается, не работаю. Между прочим ваши слова, Витольд Лоллиевич.

– Лоллийевич.

– Извините.

– Я тебя понял. А это мысль. Как видите, Елена Николаевна, у вас теперь есть чем заняться. Марина, тебя это тоже касается. Заодно подготовь приказ о переводе секретариата под начальство помощника. Ландыш, не спорь.

– Буду, – возмутилась я, – раз у вас не было времени на собеседовании прояснить все эти моменты, то давайте уж здесь их выясним, пока я не подписала договор. Я хочу знать, во что я ввязываюсь.

– Ты уже ввязалась, дав согласие.

– Ну если переходить на язык документов, то я сейчас могу спокойно выйти из кабинета, уйти гулять и мне за это ничего не будет, потому что я здесь не работаю. Гениальная, кстати, мысль.

Я вообще очень спокойный человек, в чем то даже робкий и не умеющий хамить. Но два дня эмоциональных качелей, вечных провокаций шефа доведут кого угодно. А если добавить еще и мое изначальное нежелание работать здесь и теплый до скрежета в зубах прием коллег, то я взорвалась. Но не как положено дамочкам, с экзальтированным поросячьим визгом. Я лишь улыбнулась, встала и ушла.

Меня не остановили. Не успели. Выдержка закончилась возле рабочего места. Схватив телефон и едва успев натянуть туфли, я подхватила пакет с вещами Вишневского и спустилась к секретарям:

– Отдайте Марии Ивановне.

– Ландыш, а ты куда?

– Мне одно задание дали, я сейчас вернусь.

Улыбаемся и машем. А также сбегаем вниз по ступеням и навстречу толчее московских улиц. Я свернула в переулки, словно боясь погони. И чего я сразу сумку не захватила? Сейчас бы поехала домой. Хватит с меня креативных личностей. Вот только портрет жалко. Я вздохнула и огляделась. В попытках сбросить через спорт напряжение я дошагала уже до Садового кольца. Перейдя его, спустилась дальше по Сретенке до чебуречной. В чехле телефона нашла небольшую заначку. На пирожок и воду хватит, а потом вернусь в офис… О том что будет дальше, даже не хотела думать.

Места были лишь стоячие, я выделялась на фоне завсегдатаев и пыталась разобраться в себе.

В моих родителях сочеталось не сочетаемое и все наши знакомые удивлялись, как у таких перекати-поле выросла тихоня дочь-домоседка. Я действительно была лишена творческих наклонностей, меня не привлекала игра в фей, принцесс, моделей. Я обожала пазлы, мозаики и прочие головоломки, когда из хаоса рождался порядок. Впрочем небольшую погрешность вносила рассеянность, которая проявилась с возрастом. Я знала что папа хорошо рисует, догадывалась на интуитивном уровне, потому что мои эксперименты на уроках рисования всегда его расстраивали. Впрочем, тогда на мою сторону встала мама, говоря, что бумагу марать может каждый.

Родители были программистами. Сейчас они работали больше на удаленке фрилансерами, изредка появляясь в офисах, что позволяло им часто менять место жительства, путешествуя по стране. Я же почти с первого курса обитала одна в квартире, доставшейся от бабушки. Родители свою квартиру сдавали, ежемесячно переводя деньги мне. Сначала прикрываясь институтом, потом работой, я безвылазно жила в пригороде.

Словно почуяв, телефон ожил:

– Ландюша, дочка, не отвлекаю?

– Нет, мам, у меня перерыв.

– Как хорошо, я быстро. Милая, а на этих выходных ты приедешь?

– А приеду, – решилась я.

– Есть пожелания?

– Мам, я сама куплю билет.

– Нет, отец настроен решительно. Ты же нам не рассказала, где работаешь. Он закажет билеты на Сапсан.

– Нет, мам, это дорого.

– Ерунда, Ландюша. Мил, девочка приедет.

– А можно на Красную стрелу? Я давно мечтала.

– Как скажешь. Папа хочет поговорить.

– Привет, пап.

– Ланда, Давай вечерний сапсан.

– Пап, Красная стрела.

– Да ну его, он медленный.

– Зато с легендой.

– Эстетка. Ну до встречи?!

– Ага.

Я положила трубку. Оказывается, пока я разговаривала, мне прислали кучу смс и столько же пропущенных звонков. Наугад набрала первый открывшийся.

– Добрый день, вы мне звонили.

– Ландыш, ты где? – это был Вишневский.

– Далеко, – ответила я.

– Сколько тебе надо времени, чтобы успокоится? Документы готовы, я хочу, чтобы ты их подписала.

– Витольд Лоллиевич, зачем вам несдержанный наглый сотрудник, ворующий свитера и рубашки?

– Лоллийевич. Ясно, еще не остыла. Возвращаюсь к первому вопросу – ты где?

– Какая разница, отдайте мне трудовую и спокойно цивилизованно разойдемся.

– Ландыш, ты сейчас говоришь мне адрес, куда Богдан подвезет твой плащ и вещи…

Быстро же он согласился с моим предложением, даже стало обидно. А ведь так трогательно разыгрывал заботу и повышенный интерес…

– … и подождет, пока ты успокоишься. Хочешь – обедай, хочешь – шоппингуйся или иди в салон красоты, все что угодно, но через час я жду тебя в кабинете на подписание трудового договора. У Богдана гонорар за пять дней, которые ты работала без оформления.

– Не стоит, я сама сейчас вернусь за вещами. Я не буду работать с вами.

– Адрес, Ландыш. На улице ледяной ветер, ты раздетая. Я прошу тебя, не упрямься.

– Витольд Лоллиевич, вы вообще понимаете что своим ненормальным повышенным вниманием настраиваете против меня коллег? – я выскочила из чебуречной и у меня перехватило дыхание. Переменчивая осень, капризная и своенравная уже сменила мягкую теплую погоду на низкие тучи и ветер. Однако я упрямо шагала вниз, почти крича в трубку, – вы постоянно ставите меня в неловкое положение. Я понимаю, творческие личности имеют право на каприз, но простите, быть вашей прихотью не хочу.

В трубке молчали, затем послышался вздох:

– Адрес, Ландыш. Скажи, где ты сейчас.

– Я на Сретенке, – запал пропал.

– Спасибо, сейчас за тобой приедут.

Богдан появился через десять минут, что удивительно, поскольку все стояло в пробках. он молча протянул мне плащ, конверт и сумку.

– Я не вернусь в офис, – осторожно сказала в ответ, предусмотрительно сделав шаг назад.

– На такой случай у меня распоряжение отвезти вас домой. Но позвольте сказать мое мнение. Именно мое, а не шефа. Если вы уйдете, то наши офисные рептилии выиграли, добившись своего. Вне зависимости от поведения Витольда Лоллийевича, даже если бы он общался с вами только по телефону, вас все равно назвали бы любовницей. Через это проходили все новенькие, и это не смотря на то, что его подругу все видели. Вы же умная девушка.

– Думаете, надо вернуться?

– Нет, просто принять решение не на эмоциях. Тем более вам дали час на отдых. Да, забыл, меня просили передать, что Витольд Лоллийевич надеется на совместный обед, чтобы загладить свою вину.

– Не верю.

– Дайте ему шанс. Ну так куда сейчас?

Я бросила конверт в сумку и огляделась:

– Богдан, а здесь есть кондитерская?

Мы вернулись позже на четверть часа… Богдан тщательно прятал улыбку, внося за мной многочисленные пакеты. Вишневский стоял на ресепшн и понять его настроение не представлялось возможным, или у меня еще не хватало опыта. Пока я старательно расставляла пакетики по стойке, он молчал, потом, наконец, не выдержал:

– Ландыш, это что?

– Ваше задание.

– Которое из многих?

– Новогоднее. Софья, поставь чайник.

– А поподробнее можно?

– Можно.

Видя, что я не собираюсь помогать ему в выходе из щекотливой ситуации, он лишь кивнул:

– Тогда жду в своем кабинете.

Он быстро собрал все пакеты и направился в сторону мансарды, вынуждая идти за ним. Уже в кабинете Вишневский небрежно бросил пакеты на переговорный стол, кивая мне на свое место:

– Там лежит договор и приказ. Ознакомься, пожалуйста, и если все устраивает, распишись.

Я настороженно устроилась на его месте и просмотрела договор. В принципе стандартная форма, адекватная зарплата чуть выше рынка. Осталось только решить, нужно ли мне все это.

– Ландыш, что не так? Тебя что-то не устраивает?

– Да нет, все так.

– Пытаешься решить, сможем ли мы сработаться?

– Я понимаю, что у вас требования к помощнику выше, чем я могу предложить.

– За два дня ты выдала больше интересных предложений, чем остальные за годы работы. Я про документооборот. Так что проблема не в этом.

– Ваше отношение ко мне и к остальным. И ответная реакция офиса.

– Мое отношение к остальным тебя не должно волновать, и даже более, я не хочу, чтобы посторонние выдумки повлияли на твое мнение обо мне.

– Да мне постоянно тыкают в лицо, что я не оценила своего счастья, работая на великого Вишневского!

– Хорошая практика для получения опыта в подковерных играх.

– Ага, и все остальное тоже хорошая практика, – буркнула я.

– Смотря, что ты подразумеваешь под всем остальным.

– То что остальным заметно и понятно, – объяснила ему.

Он расхохотался:

– Ландыш, ты чудо. Я не помню, чтобы кого-нибудь так долго уговаривал работать. Чувствую себя змеем искусителем невинной девы.

– Вот и я не пойму, зачем вы со мной возитесь. Только я бы сравнила с игрой в кошки-мышки, – скрыть смущение не удавалось.

– Как скажешь, дорогая, все для тебя.

Я уже потянулась к ручке, но последние слова заставили вновь отложить ее в сторону.

– Черт, поспешил, – он совершенно не раскаивался в словах, – Ландыш, это всего лишь трудовой договор, и ты всегда сможешь написать заявление на увольнение.

– Вы просто переходите границы!

– Где? Разве я тебя прилюдно оскорбил? Позволил вольности? Неподобающе вел? Меня как то приучили ухаживать за женщинами, и я получаю от этого удовольствие. Современные веяния меня не интересуют.

– То есть для вас это норма??!

– Почти. Так я веду не со всеми. А только с теми, кто небезразличен и за кого взял ответственность. С остальными посдержанней.

– А я в каком лагере?

– Я пока не решил, а значит в обоих.

– И снизошла на меня благодать. А если я не подпишу и уйду?

– Отпущу. Дам возможность успокоиться. А затем вновь попробую уговорить. Мало быть гением в архитектуре или хорошо рисовать. Успеха добьется лишь тот, кто умеет достигать цели.

– То есть у меня никаких шансов?

– Совершенно. Кстати, дверь на замке.

Я подскочила:

– Что???

– Ландыш, тише! Успокойся! Я просто не хотел, чтобы нам помешали. Секретарей тоже предупредил, что у нас серьезный разговор. Сядь и дай мне договорить. Я не трону тебя. Дверь закрыл, потому что в моем возрасте чревато скакать по лестницам за рыжими девушками.

Я послушно села, но на всякий случай откатилась подальше. Он поморщился, однако все же продолжил.

– Ландыш, я перегнул сегодня палку и осознаю, что сильно давлю на тебя. Да и сейчас продолжаю тоже самое. Прости. Давай договоримся. Ты подпишешь контракт и начнешь работу. Я буду стараться держать себя в рамках деловых отношений. Хотя честно скажу, это сложно. Но я способный, я смогу. Договорились?

Он умел играть на чувствах, четко зная, на что надавить. Я с минуту поколебалась, затем подписала документы.

– Спасибо.

Он положил подписанные экземпляры трудового договора в папку вместе с приказом и протянул мне:

– Я надеюсь, что ты не пожалеешь.

– Но обедаю я без вас.

– Хорошо, – Вишневский открыл дверь.

Я забрала папку и вышла из кабинета.

* * *

Витольд проводил взглядом девушку и перевел дух. С ней надо быть осторожней. Он усмехнулся. Хорошо, сегодня он обедает в одиночестве. Тем более дел много, и так выбился из графика. Но оно того стоило. Сейчас он был уверен, никуда она не исчезнет. А дальше… Нужно время.

Витольд собрал пакеты и отнес в комнату отдыха, где спрятал в шкаф. Вот так женщины и завоевывают пространство. В гардеробе уже висит ее костюм и туфли. Мария Ивановна уже привела их в порядок.

Вернувшись в кабинет, он набрал номер. Ландыш ответила сразу:

– Да?

– Соедини меня с Верховским, визитка у тебя есть. Потом можешь идти обедать.

– Хорошо.

Он достал из стола папку с рисунками и вынул тот портрет, с которого все началось. Разноцветные глаза, веснушки и всполох волос.

– Витольд Лоллиевич, Сергей Васильевич на проводе.

– Лоллийевич. Соединяй.

Рисунок он спрятал отдельно.

Витольд принял твердое решение дать девушке передохнуть, привыкнуть, но жизнь вносит свои коррективы.

Помощник ворвалась к нему, когда он уже собирался домой:

– Ландыш, ты почему на работе? Почти восемь вечера.

– Витольд Лоллиевич, пакеты, с которыми я вернулась. Мы же их сюда приносили.

– Лоллийевич. Я их убрал в шкаф.

– Можно я заберу?

– А что в них? Ты говорила что-то про Новый год.

– Ну да, родилась одна идея. И мне, – она замялась, затем решительно проговорила, – я завтра все расскажу, честное слово.

Витольд заинтересованно посмотрел на девушку:

– Ландыш, ты меня интригуешь. Если ты все равно не спешишь никуда, то я готов уделить немного времени, чтобы услышать все. Потом Богдан отвезет тебя домой.

– Витольд Лоллийевич, – она забавно споткнулась на отчестве, но сумела выговорить его, – завтра бы я вам в лучшем виде все показала.

– Меня устроит общий концепт. Что тебе надо?

– Пакеты, кипяток и чашки. Дайте мне пять минут.

Он кивнул.

Через пять минут он удивленно взирал на вереницу чашек на столе, Ландыш увлеченно рылась в пакетах, что то просматривая. В двери появилась Алевтина, держа два чайника.

– Витольд Лоллийевич, это Ландыш приказала.

– Не приказала, а попросила, – поправила ее рыжая, – спасибо, Аля.

– Я могу уже собираться домой?

– Иди, – кивнул Витольд, – я помогу Ландыш убрать чашки. До свидания.

– До свидания.

Секретарь исчезла, а Витольд наблюдал как Ландыш выкладывала на стол разноцветные пакеты с чаем.

– Ландыш, что ты удумала?

– У меня не было времени подготовиться. Просто пока вас не было, я успела просмотреть новогодние подарки за прошлые годы. В основном вы делите их на три категории, чаще всего это корзины с продуктами плюс сувенир. Я подумала. что в этом году можно взять за основу чай. Кофе слишком капризный продукт, а вот чай дает возможность разных комбинаций. Тем более я считаю, что корзины слишком капризны в эксплуатации, а чай можно упаковать в красивую коробочку. Это меня ваши карандаши натолкнули на мысль. И..

– Минутку, Ландыш, – он просматривал выложенные упаковки чая, – откуда это все?

– Я зашла в Чайный дом на Мясницкой и там увидела елку из чая, вот мне и…

– Ландыш, это улун, пу эр, габа, причем вполне себе дорогие сорта, если я правильно помню. Сколько ты за это заплатила?

– Я брала по двадцать грамм и тем более собиралась остатки забрать домой.

Витольд рассердился:

– Где чек?

– Витольд Лоллиевич…

– Лоллийевич. Дорогая, я выдал тебе зарплату, чтобы ты потратила ее на себя!

– Я вам не дорогая! – кажется, он опять ее обидел.

Ландыш стала поспешно собирать все обратно, Витольд поймал за руку и тихо сказал:

– Прости. Завтра подготовь отчет по представительским, отдай в бухгалтерию, тебе вернут деньги. Впредь согласовывай такие расходы со мной. Хорошо? А теперь дальше. Тебе нужна моя помощь?

– Ну да, – нехотя ответила она, – если для основного потока я могу выбрать сорта, то для эксклюзива мне нужно авторитетное мнение. Вы же лучше знаете вкусы людей вашего круга. У меня раньше не было такого опыта.

– А твои предыдущие директора?

– Это маленькие конторы, средней руки бизнес. Там в цене была водка и коньяк. Даже кофе везде было растворимое.

– Ты кофеман?

– Можно и так сказать, – она осторожно попыталась высвободить ладонь, которую Витольд сжимал.

Он отпустил и с наигранным равнодушием повернулся к столу, перебирая сорта:

– Я не очень разбираюсь в них.

– Так вам не надо разбираться. Вы должны просто попробовать и выбрать наиболее удачные.

Витольд посмотрел на груду чайных упаковок и обреченно вздохнул:

– Ты мне мстишь?

– Немного, – она улыбнулась, – но если хотите, я составлю компанию. Только, – она вновь зарылась в один пакетик и стала выкладывать на стол сладости, – я не умею пить чай без всего.

Витольд усмехнулся, вскрывая первый пакет:

– Начнем с улуна. Чай на любителя, вполне редкий. Только давай сразу отложи в сторону с добавками, это некомильфо. Надеюсь ты синий чай не покупала?

– Синий? А это какой? Что с ним не так?

– О, я тебе обязательно расскажу. Но позже.

Она кивнула, замерев с чайником, пока он раскладывал по двум чашкам крученные листы. Вечер обещал быть приятным. Значит, Ландыш сладкоежка. Почему бы ему не взять за привычку покупать к утреннему кофе конфеты. Витольд покосился на девушку, которая серьезно принюхивалась к напитку и сделал первый глоток.

– И? – нетерпеливо спросила Ландыш.

– Не спеши. Все познается в сравнении. Немного резковато.

– Да? А если вот этот?

– Ландыш, не части. Чай не терпит суеты.

* * *

– А где вот эти распоряжения?

– В папке.

– Их там нет.

– Как нет, вот же они.

– А почему они лежат в этом году, когда относятся к позапрошлому году?

Даша пожала плечами и покорно переложила их в нужный год. Я подавила вздох, пометила и расписалась в реестре.

Вишневский настоял, чтобы приказы и все нормативные акты по основной деятельности находились у меня. Я сопротивлялась, намекая, что хранить их негде, но мне сочувственно покачали головой и лишь кивнули на дверь. И вот я сижу в папках, тихо зверея, а один из бухгалтеров передает мне бумаги. Вечер пятницы, у меня почти в полночь Красная стрела, а я тут…

Как и обещал, Вишневский почти прекратил свои провокации. Он вечером требовал отчета, изредка днем вызывал, но лишь по рабочим вопросам. Обед просил приносить в кабинет, что делала Мария Ивановна.

В итоге я была практически предоставлена сама себе. Хотя нет. Утренний кофе остался обязательным, к которому прибавились маленькие шоколадные конфеты, что ежедневно приносил шеф. На мои попытки отказаться он обиделся:

– Ты же сама сказала, что не можешь пить пустой кофе.

– Я говорила про чай.

– Какая разница. Что с инструкцией?

Я потянулась, и решительно встала:

– Даш, давай закончим на сегодня? Мне еще к себе все проверенное тащить. В понедельник заберу все остальное.

– Елена Николаевна сказала, что все сдать до вечера пятницы. У нас с понедельника отчетный период.

Пробурчав под нос все, что я думаю, набрала телефон секретарей:

– Сонь, организуй мне тяжелую рабочую силу.

– Это как?

– Мужчину найди.

– Что?! – трубка и Даша вскрикнули одновременно.

– Соня, пришли мне кого-то, кто в состоянии донести тяжелые папки из бухгалтерии до меня. А не для того, что ты подумала. Ты досканировала распоряжения за прошлый год?

– Почти.

Я отключила трубку и страдальчески посмотрела на Дашу.

– Я все понимаю, отчетный период, приказ непосредственного начальника. Однако я не заберу то, за что не подписалась. Мой рабочий день заканчивается через полчаса.

– Значит, задержитесь. В бухгалтерии из-за вас беспорядок, – величественно вплыла в комнату Елена Николаевна.

– Возможно. Но я же не виновата, что архивы вы не создавали, а порядок хранения документов нарушен. Вот здесь список пропущенных приказов. Я их не видела.

– До вашего прихода здесь был порядок.

– Сейчас будет. Все что я положила на пол – уже проверила, остальное в понедельник.

– Нет, у меня отчеты, вы в понедельник здесь не нужны.

– Елена Николаевна, я повторю, если бы все содержалось в порядке и согласно правилам, то никаких потрясений бы не было, – я протянула ей папку, – здесь документы приказы относительно бухгалтерского учета и экономической деятельности, согласно первоначально утвержденному проекту инструкции по делопроизводству, они будут храниться у вас. Шаблон журнала я пришлю Даше на почту. До встречи в понедельник.

Я развернулась и наткнулась на Антона:

– Привет, Дюймовочка.

– Это где жы вы такие цветы видели, Антоша, под стать Дюймовочке? – фыркнула Елена Николаевна.

– Виктория амазонская, – ответила я, пролистывая реестры, – выдерживает до восьмидесяти килограммов, так что у меня еще запас есть. И у вас тоже.

– Зачем вызывали? – Антон не дал главному бухгалтеру возможности обидеться.

– Кто? – мы переглянулись с Еленой Николаевной.

– Так требовали мужчину, я пришел.

Позади фыркнули девочки-бухгалтеры.

– Это у нас Ландыш без мужчин жить не может, – гордо произнесла бухгалтер устраиваясь за компьютером.

Я пропустила шпильку мимо ушей, поворачиваясь обратно к сисадмину.

– Антон, мне надо перенести вот эти папки к себе. Я вообще думала что кто-нибудь из водителей подойдет.

– Не знаю, меня Софья поймала и шантажировала, – парень подставил руки, а я складывала архивные папки стопкой.

– Чем же?

– Сервером новым. Ландыш, помоги Витольд Лоллийевич не подписывает заявку, говорит, составлена неправильно.

– Я тебе присылала форму.

– Ну я ее распечатал и отдал.

– О, Господи, Антон, а ты ее прочитал?

– Неа. а надо было? Я сегодня в папку положил, но ты мне ее не вернула.

Я мстительно положила десятую папку на парня и гордо развернулась на каблуках:

– Перед господином Вишневским сам оправдываться будешь.

– Божечки мои, – вновь влезла Елена Николаевна, – Ландыш, а мне интересно, как ты его называешь наедине?

– По имени-отчеству. Пойдем, Антон. До свидания, дамы.

Наверху Антон поставил папки на стойку:

– Ландыш, может тебе куда их перенести? Тебя и так не видно. Хочешь, помогу в шкаф поставить?

– Все нормально, – я листала папку, облокотившись на ресепшн – твоей заявки нет.

– А где же она? Потеряли?

– Слышишь, Антошка-картошка, – рассердилась я, – ты во мне профессионала оскорбил. У меня ничего не теряется. А вот некоторые программисты могут страдать рассеянностью.

– Круто, Дюймовочка, ты когда злишься, у тебя глаза окраску меняют. Ты хамелеончик?

– Сомнительный комплимент, Антон, – из кабинета вышел Вишневский, – молодые дарования, не это ли вы ищите? Ландыш, что за архитектурные сооружения на стойке?

– Соответствую профилю фирмы, поддерживаю имидж, – вздохнула я. При всей повышенной ко мне лояльности, эстет внутри шефа не переносил хаоса. Я не раз уже оставляла вечером бумаги в беспорядке, чтобы утром найти аккуратные стопочки на столе.

– Доверьте это профессионалам, я ценю вас за другие качества. Так, молодежь, заходите в гости.

Переглянувшись с Антоном, я сделала шаг вперед, кладя папку, однако неудачно задела башню из бумаг и все это полетело на меня. Уходя от удара, выпрыгнула вперед, практически повиснув на опешившем сисадмине. Тот проявил не дюжую смекалку и расторопность, вместе со мной на руках метнувшись в сторону, потому что вторая башня начала падать на него.

– Ландыш, ты жива? – донесся крик Софьи снизу.

– Пока да, – отозвалась я сразу, осторожно отпуская Антона.

Тот тоже разжал руки:

– Маленькая, маленькая, а лучше тебя не злить. Ты цела?

– Ага.

– Молодые люди, я жду, – нас практически обдало холодом.

Антон, как джентльмен, вошел первым. Я попыталась вновь стать хамелеоном, пытаясь мимикрировать под дверь, но мне не дали:

– Ландыш, хватит прятаться. Присаживайтесь.

– Спасибо, мы постоим.

– Хорошо. Кто автор этого шедевра? – Вишневский продемонстрировал распечатку. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Это я, – шагнул вперед Антон и потом уточнил, – а что это?

– Заявка на сервер, Антоша.

Парень тут же попытался шагнуть назад, но получил от меня тычок в спину. Вишневский немного понаблюдал за нашим обменом гримас и вновь обратился к парню:

– Объясни, какую резолюцию я должен поставить?

– Положительную.

– Я сейчас и… Антон, ты хоть читаешь, что даешь?

– Я доверился более компетентному сотруднику.

Я зашипела беззвучно.

– Ландыш, подожди, компетентная ты наша. Антоша, держи и читай вслух.

Парень взял лист пробежался глазами по тексту и горестно вздохнул:

– Витольд Лоллийевич, я понял.

– Антоша, читай.

Сисадмин покосился на меня, но я упорно не поднимала глаз.

– 'Заявка на закупку технического устройства под диким названием, точнее возьми из счета. Наименование – штучка с проводами. Количество – чем больше тем лучше. Технические характеристики – я таких и слов не знаю, но здесь то, что самое привлекательное, только не забывай, что начальство должно понимать не только предлоги. Цель закупки – потому что пятка захотела, или что там еще. Поставщик – полное юридическое название, только не надо ИП, иначе Елена Николаевна загрызет за отсутствие налогового вычета по НДС. Приложение – счет, который надо заказать в том самом месте, где собираешься покупать. Антон, заполни все четко, иначе от праведного гнева Витольда Лоллийевича Лоллийевича Лоллийевича тебя никто не спасет. И ждет тебя, мой компьютерный друг, дорога дальняя согласно офисным легендам. Антон, и счет не забудь приколоть к заявке'.

Он осуждающе покосился на меня, я же пожала плечами. Я же честно предупредила, тем более он сам просил с инструкцией для особо тупых.

– В общем, тебя честно предупредили, Антон. Ты не внял опытным людям. Так что согласно офисным легендам я посылаю тебя… чтоб через четверть часа все было на столе. И не забудь сказать спасибо Ландышу.

– Спасибо, Ландыш, век помнить буду твои доброту и наставления, – парень поклонился мне в ноги и выскочил из кабинета.

Я едва сдержала стон, продолжая сверлить пол взглядом:

– Ландыш, а как тебя родители называют?

– Ищите варианты для ругани? Я взрослый человек, без дополнительных сигналов понимаю, что вы сердиты.

– Тогда как эта заявка попала ко мне?

– Я весь день в бухгалтерии принимала документы. Очевидно, Антон положил пока меня не было.

– Почему ты не проверяешь. что мне подсовывают?

– Я проверяю. Вот мне только непонятно, как папка оказалась у вас.

– Я ее взял, ручками.

– Вне графика и не уведомив меня.

– Еще скажи, что я сам виноват.

Я многозначительно промолчала.

– Ландыш, ты до сих пор не выучила мое отчество? Похвально, что прилагаешь столько усилий, но я удручен.

И я вновь промолчала, уж больно пол тут интересный, ровный, без единого узора, просто мечта. Пока все изучишь.

– Ландыш, сделай кофе. И себе.

Когда я вернулась с заказанным, Витольд уже достал шоколадные конфеты. При виде одной чашки он удивился:

– А себе?

– Витольд Лоллиевич, рабочий день закончился.

– Лоллийевич, Ландыш, Лоллийевич.

– Извините.

– Не извиню, пока не принесешь и себе напиток. До конца рабочей недели десять минут. Твоей первой рабочей недели. Я хочу узнать, как она прошла. Поторопись.

– Витольд Лоллий-евич, – наконец получилось у меня, – у вас сегодня вечер джаза.

– Я помню, Ландыш. Поэтому не задерживай меня.

– У меня там вавилонские башни на полу валяются, – сделала последнюю попытку отвертеться от общения наедине.

Его внимание и пугает, и завораживает. И конфеты он слишком вкусные приносит, что отказаться чрезвычайно сложно. Вишневский вздохнул и направился в сторону выхода, по пути подхватив меня под локоток. Дойдя до разваленных по полу папок, он присел, начиная их собирать, бросив мне:

– Иди делай кофе.

Я подчинилась. Уже из кофе-пойнта услышала удивленный голос Марины:

– А где Ландыш? Вы что делаете, Витольд Лоллийевич?

– Ландыш слишком миниатюрная и не достает до полок, так что как видишь помогаю ей. Что-то срочное?

– Да, вопросы возникли, надо подписать изменения в штатное, и по должностной инструкции…

– Марина, рабочий день закончился, так что все в понедельник. В папку к Ландышу положи, я в понедельник все подпишу. Антон, а тебе чего?

– А где Ландыш?

– Зачем она тебе? – раздражение прямо чувствовалось.

– Она обещала помочь с заявкой, я все поправил, меня только смутило, какую лучше дату поставить.

– Счет где?

– Вот же, я его степлером пришпилил.

– А сразу нельзя было сделать?

– А раньше Ландыша не было.

– Дай сюда. Вот. Можешь отнести в бухгалтерию.

Я тихонько хихикнула. Не знаю почему шеф злится, но Антон наконец получил свой сервер.

– А почему Антону вы подписали, а мне нет?

– Потому что ты еще не переделывала столько раз документы как Антон, но я могу устроить. Антон, я же сказал, что в бухгалтерию неси. В понедельник оплатят, потом водителя пошлешь.

– А Ландыш где? – сисадмина сложно сбить с пути.

Пора спасать одного шустрого сисадмина от не менее злого шефа, хотя мне кажется, Вишневский больше развлекался. Я вышла с чашкой кофе в руках.

– Витольд Лолли-й-евич, – ура, не опозорилась, – ваш кофе. Антон, дай заявку. Ты зачем вчерашнее число поставил?

– Ландыш, ты зануда, – радостно заявил сисадмин, – между прочим, Витольд Лоллийевич все подписал.

– Антон, – повысил голос Вишневский, и подчиненные дружно отступили на шаг назад.

У меня не получилось, за спиной стоял шеф, сбоку стойка, а впереди коллеги, к которым опасно сейчас подходить.

– Чисто документально ты мне вчера принес заявку со счетом от сегодняшнего дня, – тихо пояснила, стараясь не заострять внимание на запахе парфюма шефа, который ненавязчиво окутывал, – я не зануда. Бухгалтерия завернет документы, да еще мозг ложечкой скушает и будет права, не ищи того, чего нет. Правила созданы, чтобы облегчить жизнь, а усложняют ее неправильные документы.

На плечо легла рука. Я вздрогнула, глаза коллег округлились.

– Антон, документы… – тихо сказал Вишневский.

– Понял, переделаю. Извини, Ландыш, я не прав.

– Марина, – переключил внимание на эйчара директор.

Та быстро положила бумаги в папку и ушла вслед за Антоном.

– Пойдем, Ландыш, чашка кофе с конфетами в приятной компании – это прекрасное завершение трудовой недели.

– Отпустите, – я сделала слабую попытку вырваться, но вместо этого лишь прислонилась к нему. Как же я действительно устала.

– Не упрямься, пойдем.

Он довел меня до диванчика и усадил:

– Устраивайся удобней.

Думаю, наших офисных обитателей хватила кондрашка, если б они узрели, как их кумир самолично принес кофе и конфеты на маленький столик у дивана. Мне же было все равно. Скинув туфли, я сидела, поджав под себя ноги.

– Устала?

– Да, день суматошный.

– Ландыш, я домой! Легкой дороги и хороших выходных! – прокричала снизу Софья.

– Счастливо, и тебе! – отозвалась я.

Вишневский с улыбкой наблюдал за мной:

– Ну и как работа?

– Необычно, но нормально.

– Емкое определение. Есть вопросы?

– Да.

– Какие?

Я покосилась поставила чашку на стол и выпрямилась:

– Почему такое отчество? По правилам словообразование оно… – подобрать слова было сложно, но Вишневский мне помог:

– Ты хочешь сказать, что ты как раз говоришь правильно, а я ошибаюсь?

Под его ироничном взглядом я стушевалась: