Текст книги "Запретный плод (СИ)"
Автор книги: Katrina Sdoun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
Глава 17
Обстановка впечатляла с первого взгляда. Светлые стены и пол с отделкой под мрамор, плавные изгибы и сверкающие переходы вместо прямых линий. Широкая лестница с черными коваными перилами разворачивалась полукругом, точно веер. Посреди просторного холла стояла напольная ваза в металлической подставке, аромат от пышного букета из роз и хризантем разносился по всему дому. Бра на стенах – стекло и темное дерево – в цветочном стиле, а над вазой висела люстра, стилизованная под старинный фонарик, с черным узором на белом стекле. Слева стоял небольшой деревянный диванчик, обтянутый шелком каштанового цвета с мелким геометрическим узором, с двумя белыми декоративными подушками. Справа – точно такое же кресло и кофейный столик бледно-зеленого стекла. Шагнув в помещение, я замерла, перепугавшись эхом собственных шагов, оно прокатилось по округлым стенам. Я обернулась и посмотрела на мужчин – они настороженно озирались по сторонам. Медленно выдохнув, я шагнула налево к широкой арке и попала в светлую столовую. Круглый обеденный стол обступили шесть стульев в чехлах, тумба на высоких тонких ножках со светильником, в центре комнаты – люстра. Контраст ярко-синего и черного, голубые переливы в мелких деталях придавали строгость интерьеру, пол был устелен паласом, с черно-белым узором все в том же геометрическим стиле, на больших окнах – плотные серо-синие шторы на кольцах. И повсюду белые вазы с композициями из сухоцвета – на столе, подоконниках, на полу. Я обошла комнату, огляделась, но ничего подозрительного не заметила и не ощутила. Дом не был заражен тьмой, не отмечен магией смерти, но в нем гуляла пустота, от нее щемило в груди. Я не могла знать наверняка, жива Адриана Хиггинз или нет, но чувствовала, что сюда она больше не вернется.
Заглянув в уборную, прилегающую к кухне, я окинула взором просторное помещение, исполненное в классическом стиле. Коричневая и белая плитка, отделка золотом, белая сантехника, большое зеркало над раковиной в раме – снова ничего интересного. Гостиная притаилась под лестницей. Окно во всю стену выходили во внутренний двор, парчовые шторы цвета охры с буфами; паркет сверкал глянцем, кожаный угловой диван с небольшим деревянным столиком, камин с канделябрами, и все в коричнево-бежевой гамме. Над камином – широкоэкранный плазменный телевизор, на столе – белая ваза с сухоцветом. Стильно, строго, сдержанно, но везде пахло большими деньгами, очень большими. Откуда они у молодой девушки? Ах да, она же ведьма, и ее истинный возраст нам не был известен! Можно было надумать сотню теорий ее обогащения – будь-то удачное замужество или наследство, а, может, выигрыш в лотерею – нас это не касалось. А вот то, что я не чувствовала здесь тепла и уюта, присутствия жизни – это было действительно интересно. В доме Валери Гилберт осталась ее мать, что само по себе наделяло его жизнью, и я не ощутила ничего странного. А вот в доме Адрианы меня изнутри сжимало от чувства одиночества и пустоты.
Быстрым шагом я вышла из гостиной и пересекла холл, направляясь в кухню. По полу стелилась темно-коричневая керамическая плитка под мрамор, сверкала полиролью мебель из темного дерева и белого матового стекла. В центре расположились квадратный деревянный столик и несколько стульев; с потолка, усеянного мелкой подсветкой, свисала люстра из бронзы. Хозяйка обладала превосходным вкусом, но для меня ничего примечательного в этом не было. Везде бездушная тишина и холодная красота.
Опустив взгляд, я прерывисто вздохнула и поспешила выйти из кухни. В дверях стояли Джош и Бен, и я задела их локтями, вылетая в холл.
–Что ты почувствовала?– спросил вдогонку Джош.
–Пустоту,– ответила я, уже взбегая по лестнице на второй этаж.
–Она мертва?– Бен уже следовал за мной – неторопливо поднимался ступень за ступенью, держа руки в карманах куртки. Джош плелся за ним и придирчиво разглядывал стены.
–Не знаю. Скорее всего.
Остановившись посреди просторного коридора, я смотрела на белые двери, которых было три. Мне уже не хотелось открывать их – ничего нового не узнаю. Но начатое дело надо доводить до конца, поэтому я подошла к первой слева и распахнула ее. Спальня. Серо-коричневые стены с узором из золотых листьев, теплые и светлые тона. Заданный обоями оттенок и рисунок повторялся в элементах интерьера – обивка кровати и кресел у окна, портьеры, покрывало. Старинная мебель из бука с резными вставками, лепной потолок – гармоничные и утонченные оттенки и богатые драпировки. И, конечно же, в центре комнаты и внимания – огромная кровать. На ней можно было с легкостью посадить самолет.
В этой комнате впервые попалась на глаза деталь, портящая безупречную картину и напоминающая о том, что здесь кто-то жил – на полу были разбросаны вещи. Платяной шкаф со старинным зеркалом стоял нараспашку, из его недр вывалились наружу пестрые внутренности. Беспорядочная куча белья, от платьев до бюстгальтеров. Складывалось впечатление, будто хозяйка впопыхах наряжалась, вороша содержимое полок, швыряя тряпки под ноги, и у нее не осталось и минутки свободного времени, чтобы устранить беспорядок. Или она уже не первый день одевалась подобным образом…. Подбирала с ковра нужную вещь, бросая рядом утративший свежесть модный туалет. Окинув взглядом кавардак, я прошла в комнату и опустилась на колени. Небрежно скомканная одежда, кое-где рваная – она что-то искала, или кто-то посторонний? К сожалению, неизвестно.
Я заглянула за следующую дверь, и там оказалась гостевая спальня. Интерьер немного скромнее, чем в предыдущей комнате, но тоже со вкусом и в классическом стиле. Шкаф у стены, кресло и светильник, у окна расположился туалетный столик с пуфиком, комод и второе кресло. Кровать в центре с белоснежным кружевным постельным бельем и парчовым покрывалом – старинная мебель и теплые цвета. Но все через чур идеально, аж скулы сводило. Захлопнув дверь, я вошла в следующую комнату и попала в еще одну ванную комнату, точную копию уборной на первом этаже, и здесь картина не была столь радужной.
В груди защемило от неприятного ощущения – перед глазами возникла картина в комнате Валери Гилберт. Зеркало над раковиной – кроме него я ничего не замечала. Что, если история повторилась? Я отважилась подойти ближе, с блестящей глади взирало мое отражение. Стоило остановиться, и оно начало покрываться тонкой паутиной трещин. Я услышала хруст и звон стекла. Зеркало темнело, словно по ту сторону выключили свет, и проваливалось в стену. Мое отражение бледнело, кожа обтягивала кости, истончалась, как бумага. Вдруг оно разбилось на мелкие осколки, и по спине скользнул холодок. Я знала, что если зажмурюсь, то наваждение исчезнет, но хотелось выяснить, одна ли я его вижу.
Я обернулась и посмотрела на Бена и Джоша, они повсюду следовали за мной, словно тени. В комнатах парни осматривали полки, изучали содержимое ящиков, но мы не знали, что ищем, поэтому ничего не нашли. Следовало сразу подойти к зеркалу.
–Здесь кое-что есть,– сглотнув, сказала я.– Взгляните.
–Что ты заметила?– пробормотал Джош, покосился в зеркало, но ничего не заметил. Он оглядел ванную комнату и посмотрел на Бена.– Что скажет эксперт?
Бен смерил его отсутствующим взглядом.
–Здесь не пахнет темной магией и бэлмортами, и Эшли подтвердит,– холодно сказал он, подходя ближе.– Здесь вообще ничем не пахнет.
Он взглянул на зеркало, но ничего не увидел. Трещины мерещились только мне – этого следовало ожидать. Бен нахмурился и посмотрел на меня. Как в случае со следами крови в доме Саммер, никто не мог видеть того, что вижу я.
–Кстати, я ощутила аромат цветов в холле, но больше ни в одном помещении ничем не пахло. Абсолютно.
–Что ты имеешь в виду? Здесь безукоризненная чистота,– разведя руками, отметил Джош.– Поэтому не пахнет!
–Нет,– я качнула головой и рассыпала волосы по плечам.– Не пахнет ни пылью, ни тканью, ни деревом. Обычно в доме, где кто-то живет или жил, остаются запахи. Те же самые духи и крема,– я указала пальцем на пузырьки, выстроившиеся вдоль ванной.– Почему ничем не пахнет?
–Не бери в голову, Эш,– Джош устало вздохнул и припал плечом к стене.– Вряд ли это имеет отношение к исчезновению хозяйки дома.
–Я хочу найти зацепку. Хоть какую-то.
Мужчины задумчиво посмотрели на меня, не проронив ни слова. Я шагнула из ванной, но вдруг в груди что-то дрогнуло – Бен поймал меня за руку и притянул к себе.
–Кто-то в доме,– шепнул он мне в висок.– Я слышу шаги.
Кулон завибрировал, чутье обострилось, и я украдкой вдохнула. Кто-то мягко ступал по холлу первого этажа, осторожно и неторопливо, будто знал о нашем присутствии. Я посмотрела на Джоша с немым вопросом в глазах «что будем делать?». Он кивнул на окно около двери в ванную комнату. Скользнув к нему, я повернула ручку и открыла форточку. Не мешкая, мы обратились в дым, вылетели в нее и опустились на землю за пределами дома в густых и высоких зарослях подлеска.
Мокрая и колючая трава хлестала по лицу, дождь лил, как из ведра, и через несколько минут одежда промокла насквозь и прилипла к телу. Ноги путались в растительности, я шла прочь от дома и была рада, что выбралась. До этой минуты….
Шум дождя, шорох сухого ковыля – все звуки слились в монотонный гул. Я уже бежала, наугад, сомневаясь частью себя, что от преследования. Мной овладевала паника, я давилась сердцем, клокочущим в горле, а когда послышался знакомый шелест перьев, замерла и огляделась. Звук затих вместе со мной, и я шагнула вперед. Шелест возобновился и снова замолк, когда я остановилась. Теперь можно было бояться по-настоящему.
Вглядываясь в гнущиеся на ветру высокие желтые стебли степной ковыли, я искала глазами что-то, выбивающееся из общего пейзажа. Надеялась заметить хоть какое-то постороннее, неосторожное движение. И чем дольше смотрела, тем больше мерещилось, и я бы сослалась на разыгравшуюся фантазию, если бы темное пятно среди монотонного серо-желтого шума не шевельнулось. Чуть не вскрикнув, я прикрыла рот рукой – пятно шагнуло в мою сторону. А стоило развернуться и побежать в обратном направлении, как справа показалось еще одно. Бен и Джош? Нет, навряд ли.
Слева что-то мелькнуло, и я обернулась. Еще одна тень, которую невозможно поймать глазами – она скрывалась в траве, но было отчетливо слышно, как передвигается. Попятившись, я тут же остановилась, дернулась кожа на спине от ощущения присутствия чего-то сзади. Холод пробежал по телу электрическим разрядом, я медленно повернула голову и сглотнула трепещущий ком в горле, он тяжело и гулко упал в желудок. Кажется, это было мое перепуганное сердце….. Пятно шевельнулось, подалось вперед, и одновременно с ним задвигались остальные тени. А я крутилась на месте, боялась упустить из виду хотя бы одного из них и медленно поднимала ладони над землей. Внутри шевельнулась магия, словно пробудившийся зверь, и закололо кончики пальцев. Сила заиграла на коже, воздух вокруг заискрился, и стало немного теплее – магия проливалась сквозь меня, создавая защитный барьер. Он серебрился, отражаясь от капель дождя. На душе становилось спокойнее, в голове прояснялось, когда я обращалась к своей силе. Время замедлило ход – все вокруг застывало, замерзало. Черные пятна притихли, почуяв магию. Трава больше не колыхалась на ветру, капли повисли в воздухе – перед лицом, над головой, сбоку, – и можно было тщательнее рассмотреть тени, но я боялась совершить лишнее движение. Боялась спугнуть их.
Ни искорки магии, ни малейшего намека на сущность окруживших меня неизвестных преследователей. Я не могла прощупать их, как ни старалась – пустота и внутренняя тишина, как если бы они были обычными людьми. Но они не являлись ими, такими глазами не мог обладать человек!
Подняв руку, я протянула ее влево, чтобы коснуться кончиками пальцев травы, но не осмелилась. Раздвинула ее магией, не касаясь, и в треугольнике сухих стеблей мелькнул глаз, подглядывающий за мной. И он не был похож на человеческий: оранжевая радужка тонким кольцом обрамляла большой черный зрачок. Я засмотрелась, забыв, как дышать, и подалась вперед, вытянув шею. Внезапно глаз моргнул. Вздрогнув, я отпустила траву, и в то же мгновение тени взмыли в воздух и унеслись прочь, словно четыре молниеносных белых облака. Шелестя крыльями, как птицы, которых спугнули…..
От шороха перьев защекотало в горле, я судорожно сглотнула и огляделась. Снова шел дождь, колыхалась и прогибалась от тяжелых капель ковыль, и снова мне было холодно и немножко страшно. Целую минуту, утомительно долгую и напряженную, я вертелась и искала глазами движение, малейший намек на черную тень среди травы. Прислушивалась к каждой капле, падающей с неба, касающейся земли, но слышала лишь дождь и ветер, волнами пробегающий по желтым просторам.
Не заметив больше ничего, я направилась вперед, хотя сложно было сказать, куда я шла. Все перемешалось, поле вращалось – черные тени сбили меня с толку и запутали, дезориентировали. Кто это был? И почему они не тронули меня? Белый дым говорил о том, что бэлмортами эти четверо быть не могли, да и характерного ощущения я не испытывала в их присутствии. Охотников я чуяла нутром, и здесь их не было. Даже Бена…..
Я шла и шла, холод пронизывал до костей, и ноги уже не слушались. Мокрая одежда противно липла к телу, по коже струились ледяные ручьи, но нельзя было останавливаться. Неожиданный порыв ветра, от которого перехватило дыхание, оповестил о близости Бена. Теперь я знала, что он был справа, а слева двигался Джош – он мысленно шепнул мне. Я звала его, беззвучно шевеля губами, и он откликнулся.
Среди сухоцвета и пожелтевшей грязной травы что-то белело. Разгребая ее руками, я двигалась медленнее, глядя под ноги на сырую мягкую почву. И замерла, наткнувшись на то, что совсем не ожидала здесь обнаружить. Каштановые волосы смешались с грязью, бело-синяя, мертвенная кожа ссохлась и казалась прозрачной, рваное белое платье облепило худощавое тело. Посреди поляны лежала молодая девушка, ее остекленевшие серо-голубые глаза с испугом смотрели в небо.
Остановившись, я с ужасом смотрела на руки в тонких порезах, бледные босые ноги в ссадинах, и по моей спине струился холодок. При жизни она была хорошенькой – аристократические черты, изящная фигура, точно высеченная умелой рукой из белого мрамора. Но что-то высосало из девушки жизнь, лишило природной красоты. На мокрой холодной земле осталась брошенной пустая оболочка, ни капли магии в ней не осталось. Сзади подошел Бен, и я чуть не завизжала от неожиданности. Он посмотрел вниз слегка расширенными глазами.
–Это она?
–Точно не могу сказать,– облизав губы, пробормотала я.– Но предполагаю, что да.
–Она убегала.– Бен указал на порезы на руках и ногах:– бежала по траве. Босиком.
–Убегала,– отметил запыхавшийся Джош.– И нам надо уносить ноги. Нас преследуют.
Со стороны дома доносились отчетливые шорохи и быстрые чавкающие шаги, словно кто-то бежал. Не успев договориться, в какую сторону «уносить ноги», мы рванули прочь, не разбирая дороги. Перед глазами стояло лицо мертвой девушки, в ушах – шелест травы и шум крови. От страха пульс стучал у самого горла, и я бежала, раздвигая руками траву. Бежала и бежала, и вдруг осознала, что никого поблизости нет, впереди показались темные верхушки деревьев. Я подошла к подлеску и осталась совершено одна. Замерла и осмотрелась, прислушалась к тишине, но шум дождя смазывал все остальные звуки. Глядя в густую высокую траву, я впадала в панику. Отсюда не было видно ни дома Адрианы Хиггинз, ни удаляющихся Бена и Джоша. Совсем близко пробегала река, где-то внизу – ощущался характерный запах воды, который дождь не мог перебить. Промокшая до нитки, озябшая до костей, я стояла и дрожала, не в силах бежать дальше. Но и здесь оставаться было нельзя.
Разгребая руками сырую траву, от которой уже горела кожа, и появились порезы, я двинулась обратно в сторону дома, в надежде наткнуться на ребят. Мысленно взывая к ним, плелась, с трудом переставляя окоченевшие ноги. В сапогах хлюпало, по спине бежали ручьи, и, кажется, сознание давно отключилось, все движения совершались мной на автомате. Как вдруг впереди послышался шорох.
Я заметила движение и замерла. Радости не было предела – я все же нашла их! В душе и проснулся червь сомнения, закопошился, но все равно я шагнула навстречу и…. Из травы просунулось дуло пистолета, потом появилась рука, направляющая его мне в лицо. Я проглотила свою радость – раздвинув свободной рукой траву, ко мне вышел Лукас.
Глава 18
Внутри меня что-то оборвалось, когда я увидела его ледяное, больше похожее на маску, лицо. Темный, суровый взгляд буравил меня. Лукас никогда так не смотрел, и сейчас до жути походил на детектива Брейнта. Когда он увидел меня, то ничуть не удивился – по крайней мере, ничем не выказал этого. Ни один мускул не дрогнул, даже взгляд остался прежним. Но я наделась, что Лукас одумается и опустил пистолет.
–Привет,– дрогнувшим голосом сказала я. Он подошел ближе и обошел меня вокруг, не опуская оружия.– Не мог бы ты не направлять пистолет мне в лицо, Лукас?
–Что ты здесь делаешь, Эшли?– холодно спросил он и остановился справа. Перехватил пистолет второй рукой, он и не думал выполнять мою просьбу. Напротив, теперь целился обеими руками, с еще большей злостью в глазах. Не думала, что когда-то увижу столько ненависти в Лукасе…. Наверное, я заслужила в его понимании.
–Думаю, то же, что и ты. Расследую исчезновение Адрианы Хиггинз.
–Ты стояла над ее телом,– сквозь зубы процедил он.
–Думаешь, я убила ее?– теперь я начала выходить из себя. Как он мог допустить мысль о моей причастности к убийству? Ведь Лукас отлично знал меня. Я смотрела на него и не узнавала того мужчину, с которым провела рядом несколько безоблачных лет. Раньше я видела в его глазах тепло и нежность, на которую откликалось мое сердце. А теперь – только холод. Хотелось достучаться до прежнего Лукаса, но как это сделать?
Опустив олову, я закусила губу, и вновь посмотрела на него взглядом, перед которым он не должен был устоять. Вложила в него свою печаль и боль, горечь, надеясь заслужить отклик в его сердце. Все чувства, что испытывала к нему сейчас. И лицо Лукаса дрогнуло – оно больше не напоминало холодную маску, в глазах мелькнула тень. И имя ей – грусть и сожаление. Тяжело вздохнув, он немного отвел пистолет – теперь дуло смотрело мне в грудь. Перебирая затекшими пальцами, Лукас смотрел мне в глаза, искал прежнюю Эшли. Но ее давно не стало.
–Нет, не думаю,– тихо произнес он и облизал губы. Его темно-серый строгий костюм промок от дождя и стал почти черным. По лицу бежали капли, со светлых коротких волос стекали дорожки воды, а он стоял и смотрел на меня. В груди разлился холодок – главное, чтобы в его сердце не родилась надежда….
–Это было ее тело? Адрианы?– так же тихо спросила я, и Лукас коротко кивнул. Он так смотрел, будто боялся, что я исчезну, если он моргнет. Мне было тяжело под этим взглядом, хотелось отвернуться.– Она одна жила в этом огромном доме?
Снова кивок. Лукас не мог больше смотреть на меня поверх дула и постоянно его опускал, но лишь на мгновение. Его растерянный вид снова и снова задевал меня, напоминал о чувствах, которые я когда-то к нему испытывала. Лукас злился – хотел злиться, но я видела в его глазах лишь боль и муку.
–А что ее тело делает в траве?
–Понятия не имею,– сказал он и облизал капли дождя с губ. Опустив взгляд, Лукас, терзаемый сомнениями и желанием поверить девушке, которую до сих пор беззаветно любил, растерял всю свою твердость и холодность. На его лице отразилась растерянность.– Вчера ее здесь не было, мы всю округу обшарили с собаками.
–Значит, она убежала от своего похитителя, но оказалась слишком слаба….
–Она практически обескровлена, Эшли,– неожиданно жестко произнес Лукас и склонил голову набок.– В доме же нет следов борьбы и крови. Ее убили где-то здесь.
Я хотела признаться, что видела, но прикусила язык. Еще оставалось тепло и нежность в глазах Лукаса, но снова проснулся его внутренний коп. Если в Лукасе теперь было больше от Брейнта, то он нацепит на меня наручники и отвезет в участок. Пусть лучше думает, что я болталась вокруг дома и не успела пролезть вовнутрь. Видимо, что-то все же отразилось у меня на лице, потому что он прищурился и криво ухмыльнулся. Неприятное ощущение перечеркнуло все мои чувства к нему, в груди разлилась колючая злость, вспыхнуло разочарование, несмотря на горечь во всех его мановениях и голосе.
–Ты видела,– с твердой уверенностью произнес он.– Я хорошо тебя знаю, Эшли. И вижу, когда ты лжешь.
–Видишь?– почти удивилась я и недоверчиво прищурилась. По лбу стекала вода, но она меня не тревожила. Все внимание занимал Лукас и его неуловимые мысли. Из-под личины хорошего парня нахально выглядывал стальной коп и двойник Брейнта с расистскими замашками.
–Твое лицо замирает, когда ты о чем-то умалчиваешь или увиливаешь. Ты не умеешь врать, Эшли.
–Да, я видела,– призналась я голосом, лишенным эмоций. Я больше не хотела верить ему и строить из себя бывшую подружку, страдающую от чувства вины. За Лукаса говорили уязвленное самолюбие и личная обида. Что ж, это его проблемы. С моего лица ушли эмоции, сердце забилось ровнее, спокойнее. Ему не задеть меня, больше нет.– Но тебе не дано видеть то, что вижу я, Лукас. И я считаю, что она сама себя поранила.
–Что за вздор?!– он рассмеялся и едва не опустил пистолет.– Зачем ей это?
–Пока не знаю. Возможно, из-за слабости или опьянения, бежала по высокой мокрой траве и порезала руки. А как ты узнал, где искать тело Адрианы Хиггинз, Лукас?
–Ты пролезла в дом,– его смех разбился, глаза вспыхнули гневом,– и сработала сигнализация. Адриана установила охранную систему людей – она не доверяла магической защите.
–А ты приехал на вызов, потому что ведешь это дело,– догадалась я и кивнула.– А где твой напарник?
–Осматривает дом. Полагаю, ты позаботилась об отпечатках?
Мы одновременно взглянули на мои руки в кожаных перчатках.
–Кажется, Брейнта ждет разочарование.
–По всей видимости,– протянул Лукас и поднял пистолет, направил вновь мне в лицо.– Но я его не разочарую.
–Ты стал его маленькой копией,– отметила я и шагнула вперед, так, чтобы дуло уперлось мне в лоб. В его взгляде промелькнул страх, но лицо осталось неподвижным, непроницаемым. Я смотрела ему в глаза, а когда он действительно напрягся, ласково улыбнулась, как улыбалась раньше, когда была с ним.– Вот только нужно ли тебе становиться уродом, Лукас?
Руки Лукаса дрожали – он слишком долго держал пушку на весу, но теперь ему вовсе стало тяжело удержать его. Мои слова или улыбка подействовали – неважно, главное, что я достучалась до его сердца. Выражение лица заметно смягчилось, на нем отразилась замешательство. Снова я чувствовала его боль – в глазах, движениях, в том, как он разглядывал меня и поджимал губы. Опустив оружие и направив его в землю, он склонил голову, прикрыв веки, и шумно выдохнул.
–Я так не могу,– прошептал он и качнул головой. Захотелось протянуть руку и прикоснуться к его волосам, запустить в них пальцы, как раньше, дотронуться до лица или провести ладонью по щеке. Он запутался и этим тронул мою душу, вновь разбудил забытое и почти не существовавшее. И моя рука поднялась, Лукас ощутил и, открыв глаза, посмотрел на меня. Столько печали и сожаления было в его взгляде, что я чуть в них не утонула. Где-то глубоко совесть уже грызла меня, но Лукас не должен был знать об этом. Снова я поверила ему, забыла на мгновение, что этого делать нельзя.
Он собирался что-то сказать. Вероятно, о том, как сожалеет и ему даже стыдно, но из травы бесшумно вышел Бен. Он замер рядом со мной, от него веяло холодом, да так, что воздух шел рябью. Я слегка повернула голову, чтобы посмотреть – каменное выражение лица, пустой взгляд, под которым бушевала тщательно сдерживаемая ярость. Руки Лукаса напряглись – он задумался. Я увидела в его глазах желание навести пистолет на Бена, но он не решился. Посчитал, что в меня выгоднее целиться – и снова я смотрела в черное дуло табельного револьвера. Это уже начинало надоедать.
Мужчины мерились тяжестью взглядов. Бен ничего не делал, просто стоял и давил Лукаса глубокой темной синевой глаз и прущей из него энергией. Если бы не магия, то я окончательно озябла бы – жар коснулся волос, щек, обжег кожу. Сердце трепетало в горле пойманной птицей, и было страшно моргнуть. Если бы поблизости были электроприборы, то они бы взорвались от напряжения. Хотелось прижаться к Бену, обернуться его телом и согреться – оно буквально пылало, аж воздух плавился. Бен стоял неподвижно, опустив руки, норовящие сжаться в кулаки, пока Лукас переживал миллион противоречий. На его лице промелькнули все чувства за миг – от трогательной любви ко мне до лютой ненависти к Бену. Он вспомнил его и сейчас сгорал от ревности и гнева.
–Опусти пушку,– ледяным тоном потребовал Бен, будто клинок бросил. Его задевало то, что дуло смотрело на меня, хотя я сама этого добивалась еще минуту назад. При взгляде на Бена Лукас суровел, лицо искажалось до неузнаваемости. Я бы простила его за наставленное оружие и гнобила бы себя за причиненные страдания, за то, что отвергла его, если бы он хотя бы попытался скрыть неприязнь к Бену. Звучит глупо, даже цинично, но открыто демонстрировать неприязнь к сопернику, унижать его в глазах любимой девушки низко и мерзко. Подобное поведение лишь доказывало слабость Лукаса. И он понимал, что не способен конкурировать с Беном, эта мысль душила его, буквально приводила в бешенство.
–Я бы с удовольствием наставил бы его на тебя, Шерман,– произнес Лукас сквозь зубы.– Но я ее поймал около мертвого тела.
–Что ты несешь?– прошипела я, но Лукас даже не посмотрел на меня. Его интересовал Бен, занимал все внимание, и ненависть хлестала через край.
–Я знаю, что ты была там, Эшли. И в доме. Брейнт подтвердит мои слова, а большего и не нужно!
–Ты научился фабриковать улики и показания? Когда успел стать таким же бессердечным мудаком, как детектив Джон Брейнт?!
–Когда ты выбросила меня из своей жизни!– теперь он смотрел на меня и орал прямо в лицо. Столько боли и желчи одновременно, что я с трудом смогла выдержать…. Сердце сжалось, а я силилась понять – ненавижу его или себя? А пока давилась собственными сомнениями, он продолжал изливать свою ядовитую ярость:– использовала меня, а потом вышвырнула! Растоптала, как ненужную вещь. Ради него?!
Лукас посмотрел на Бена, но тот никак не отреагировал. Он знал, что я чувствую после всей грязи, вылитой Лукасом, ощущал мое состояние. Как и знал, что по щеке скатилась вовсе не капля дождя. Но его занимали более важные вещи: Лукас привлекал внимание, и очень скоро на его душевные излияния сбегутся копы, явившиеся на вызов, во главе с Брейнтом, и нам не поздоровится. Нужно было как можно быстрее уходить, но пистолет Лукаса все еще упирался дулом мне в лоб….
Что-то надломилось во мне, все чувства исчезли, затерлись, и сила пролилась, охватила всех нас. Я подняла голову и посмотрела на Лукаса, но он будто не видел меня. Я собиралась взяться за дуло и опустить его, но он сделал это раньше меня – резко навел пистолет на Бена. Я испугалась и стала задыхаться от собственной магии. Прекрасно понимая, что пулей бэлморта не убить, боялась до чертиков, что Лукас выстрелит. Бен менялся, и никто не знал наверняка, как «искупление» повлияло на его неуязвимость.
Бен глядел на Лукаса, а тот на него – поверх дула. Между ними застыл воздух, капли замерли, и я покрылась ледяными мурашками. По лицу Бена хлестал дождь, но он даже не моргал, его сила ломилась в Лукаса, подавляла. Его воля была почти осязаемой, и со всей своей свирепостью Лукас проигрывал, но держался твердо и до конца. Ни один не уступит, никто не сломается, и только быстрота реакции рассудит их. Лукас, казалось, совершенно серьезно настроился спустить курок, а Бен не собирался сходить с места. А я…. А я таяла, сгорала изнутри, стоя в стороне, и боялась шевельнуться.
–Лукас, не делай этого,– ровным голосом попросила я.– Не превращайся в монстра.
–Ты забрала мое сердце, Эшли,– чуть слышно произнес он.– Мне теперь все равно.
–Не я усомнилась в тебе. Не я поверила больной фантазии детектива Брейнта, Лукас. Это был ты. И сколько можно выяснять отношения и обвинять друг друга?!
–Вы оказались на месте преступления,– ледяным тоном копа сказал он и судорожно сглотнул.– Проникли в дом жертвы. Я имею право вас задержать, а в случае неповиновения – выстрелить.
–Ты не сделаешь этого,– твердо сказала я.– Отпусти нас, Лукас. Мы работаем на Систему, расследуем это дело так же, как и ты.
Лукас посмотрел на меня – движение глаз – и его лицо озарилось. На Бена он уже по-другому поглядел, что-то промелькнуло во взгляде, и он опустил пистолет. Я бы назвала его наивным и легковерным, но ведь он действительно хотел верить в то, что мы не убивали несчастную девушку. Всем сердцем, которое из-за меня покрылось тонкой коркой льда. И мои слова согрели его, обнадежили. Самое главное, что они были искренними.
–Почему ты сразу не сказала?
–Мы не имеем права раскрываться.
Рядом в траве послышался шорох. Лукас навел пушку на звук, к нам вышел Джош и замер. Окинув Лукаса изумленным взором, приметил пистолет, наставленный в грудь, и изогнул бровь. Он красноречиво посмотрел на меня.
–Что за ерунда здесь творится?
–И ты здесь,– медленно выдохнул Лукас.– Неожиданная встреча.
–Ты наставил на меня пистолет?– изумился Джош и укоризненно склонил голову.– Совсем с катушек слетел?
–Извини, Джош,– пробормотал Лукас и, опустив оружие, наконец, поставил его на предохранитель.– Я не знал, что вы работаете на Систему. Нас не поставили в известность.
–И не поставят,– процедил Джош.– Мы не афишируем свою работу, чтобы вовремя прибрать за вами. А потом все равно вы в фаворе, а мы в тени вашей славы!
–Не я эти правила придумал,– подавшись вперед, прошипел Лукас ему в лицо.– Мне бы не помешали маги в отделе!
–И не мы,– хмыкнул Джош.– Отпусти нас, пока Брейнт не заявился. Он уже летит сюда – услыхал твои вопли.
Лукас исподлобья посмотрел на него, вложив во взгляд столько злости и пренебрежения, что я бы не сдержалась. Но Джош лишь колко усмехнулся и, взяв меня за руку, стал увлекать в траву. Бен шагнул назад, не отворачиваясь от Лукаса, чтобы не упускать его из виду и не дать шанса попытаться выстрелить в спину. Когда мы скрылись в зарослях, он все еще продолжал стоять.
Мы бежали к реке, ковыль хлестала по лицу, но я уже не чувствовала. Оглядываясь, искала глазами Бена, но его все не было. Когда мы настигли моста и остановились отдышаться, с неба перед нами спустился Бен.
