сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
Прости, если казался тебе чудаком и убегал, едва тебя завидев. Я слышал, твои подружки смеялись, говорили, что я странный. Да, конечно, я немного не от мира сего, но если бы я нашёл в себе смелость поболтать с тобой, ты бы узнала меня с другой стороны.
Не отрицаю, мой дар жутковат, но я самый обычный мальчишка, и я пытаюсь сказать, что…
Чернила растеклись, я слишком долго думал, как это написать. Извини ещё раз. Кстати, твоя мечта разводить курочек вовсе не кажется мне глупой. Цыплята на прошлогодней выставке были просто очаровательны. Уверен, ты станешь отличной заводчицей.
У меня не выходит писать красивые письма. Зато я рисую, леплю из глины и недавно научился играть на типле (слышал, тебе нравится звучание этого инструмента). Всё, о чём я прошу, это о малюсеньком шансе. Позволь мне доказать, что я не тот монстр, которого из меня представляют. Может, мы могли бы сходить куда-то вместе?
Могу ли я надеяться на твоё снисхождение? С нетерпением жду твоего решения.
С наилучшими пожеланиями, искренне твой,
Бруно Мадригаль»
Мирабель медленно выпрямилась, глядя прямо перед собой. По ощущениям казалось, что ей в живот вогнали плохо заточенный нож, и боль отдавалась даже в кости. Это письмо… Что было бы, получи его Хуанита?
Новая эмоция вырвалась из глубин сознания, словно вихрь.
Эта сеньорита что, была непроходимо тупой, чтобы не догадаться о чувствах Бруно? Все признаки были налицо – но нет! Она взяла – и прикончила его, заявившись с просьбой рассказать ей о суженом.
Просто восторг! Как вообще можно было влюбиться в такую идиотку? Да как она вообще посмела отвергнуть такого замечательного человека?!
Мирабель скрипнула зубами, и, сгробастав клочки бумаги, запихала их обратно в деревянную темницу. Вот и всё. Как и не было. Если что, девушка ничего не знает. Нельзя причинять дяде боль. Он ведь любил, и после этого…
Да Хуанита ему всю жизнь сломала! Вот так вот бац – а человек оказывается однолюбом, а потом и вовсе влачит жизнь затворника! И это справедливо?! У Хуаниты муж, дети и пресловутые куры, а дядя Бруно жил с крысами все эти годы, став заложником и своего дара, и своего сердца, отказавшись кого-либо туда пускать.
– Что б твои куры передохли! – прорычала сквозь сомкнутые зубы девушка и тут же осеклась, испугавшись сама себя.
О, нет-нет-нет. Нельзя такое говорить, даже в сердцах. Что сказала бы мама? Хуанита часть их общины, их соседка. Она хорошая женщина. Разве её вина, что она не испытывала чувств к Бруно?
А с другой стороны, хорошо, что у этих двоих ничего не вышло, поэтому что…
– А ну быстро спи! – рявкнула Мирабель, только на этот раз сама на себя, вворачиваясь в одеяло.
***
Когда свет погас, Вишнёвая тень бережно коснулась лапой лопатки девушки. Та мирно засопела. Хороший детёныш. Всё же из неё вышла превосходная хозяйка, и её эмоции такие яркие.
Маленькая стычка с ягуаром выкачала из Вишнёвой тени силы. Пришлось поранить его собственной гранкой, ведь все тени плоские.
Ну или почти все.
Тварь осторожно вскарабкалась на кровать, садясь рядом с головой девушки. Зрачки, по форме напоминающие миндальные орехи, сосредоточились на девичьем лице. Тень смотрела на Мирабель с какой-то жутковатой нежностью. Привязывалась. И с каждым часом эта привязанность всё крепла. Сейчас обделённая по части волшебного дара девушка была для Вишнёвой тени сокровищем. А переживания Мирабель – любимой пищей.
Острая мордочка прильнула к виску спящей. Плоская тень заклубилась, приобретая объём. Тело. Отличное гибкое и сильное тело. А ещё…
Мысли. Кое-что о том, куда положено идти. Что делать она уже решила.
Вишнёвой тени были чужды команды. Она знала лишь одно: баланс. Знала, что одно перетекает в другое, соединяясь лишь на мгновение, называемое жизнью. Как добро и зло. Свет и тень. Или пересекающиеся треугольники на одежде того одинокого мужчины.
Смысл существования был найден, и теперь Вишнёвая тень намеревалась нести радость. Пусть и делая это на свой кошмарный манер.
========== Глава 8 ==========
«Ещё немного – и я начну испытывать острое чувство вины за то, что хорошо сплю» – подумала Мирабель, едва выйдя за порог комнаты. В семье снова что-то происходило. Голоса неслись откуда-то сверху, с третьего этажа, и, кажется, собрание проходило возле комнаты Алмы. Что опять стряслось?
– Вы чего расшумелись? – Мирабель втиснулась между остолбеневшими сёстрами, – О, Боже мой…
Дверь комнаты бабушки выглядела точно так же, как если бы кто-то из коренных народов задумал вызвать демона, и при этом ритуал не задался. Чуть ниже центра красовалось пятно, от которого радиантом расходились дорожки крови с налипшими на них перьями. На полу лежало то, что с большим трудом можно было назвать курицей: растерзанный мешок, усеянный тонкими порезами вроде того, что был на носу у Гато. Только на этот раз было бессильно любое знахарство.
– Надеюсь, её швырнули об дверь уже мёртвую, – тихо произнесла Пеппа, – Бедное создание.
Мирабель поискала глазами Антонио. Мальчику часто снились кошмары, и подобное переживание едва ли могло пойти ему на пользу. Среди толпы Мадригалей не оказалось ни кузена, ни Бруно: видимо, дядя забрал малыша как раз вовремя. В груди зажглось горячее чувство искренней признательности: теперь не одна она следила за Антонио.
– Знаете что? – Джульетта наклонилась, поднимая одно тикетажное перо и рассматривая его, – Куры такого окраса есть только у Хуаниты, и, похоже, это была её любимая несушка.
– Только этого нам не хватало, – пробормотала Алма, поплотнее запахиваясь в шаль.
– Но мы ведь не при чём, – отозвался со своего места Камило, – Просто у нас в доме завёлся беспредельщик, любящий хулиганить. Да, это выглядит жутко, но ведь это животное.
– Мы тоже виноваты, – возразила сыну Пеппа, – Раз этот хищник – подумать только! – поселился у нас в Касите. Долорес, а ты что молчишь?
– А? – вздрогнула девушка на выданье, – Я слышала только звук удара, и всё. Увидела, что здесь, ну и разбудила кого могла. Это всё.
– Давайте для начала похороним бедняжку и приберёмся, пока Антонио это не увидел, – предложил Августин, кивая Джульетте в знак того, что поможет, – Я всё сделаю, а вы идите завтракайте.
Дважды предлагать не пришлось. Размышлять об участи курицы было грустно, так что все, кто мог, заняли себя работой, помогая накрывать на стол и наводя уют на веранде. Мирабель видела, как Луиза на всякий случай приподняла стол. Странно: девушка испытывала твёрдую уверенность в том, что на сегодня приключения таинственного поселенца уже закончились. А ещё, если подумать, Мирабель совершенно не испытывала чувства жалости к потере Хуаниты. Надо бы насторожиться, поругать себя, да вот только не выходит. И траурная мина не даётся. Девушку гораздо больше интересовало, где находятся Бруно и Антонио.
– А вот и мы, – звонкий голос мальчика не заставил себя ждать, – Мы вернулись!
– Как здорово! – моментально просияла Пеппа, наклоняясь к сыну, – Что вы поделывали с дядей Бруно?
– Дядя Бруно всю ночь делал новую посуду!.. Ой, кажется, я испортил сюрприз, – мальчик виновато поднял глаза на предсказателя, но тот лишь пожал узкими плечами:
– Ничего страшного. Ты ведь не успел рассказать, какая она красивая.
– Точно! Сюрприз остался сюрпризом, – довольно сощурился Антонио, – О! А ещё мы нашли малышей. У одной из крыс родились маленькие, представляете?
Мирабель по достоинству оценила то, что лицо её тётки смогло сохранить прежнее доброжелательное выражение. Крыс в семье всё ещё недолюбливали, их привечал только Антонио, и, конечно же, Бруно. Мирабель тоже пока свыкалась с серыми постояльцами, но для неё зверьки шли в комплекте с лучшим на свете дядей, так что отношение к крысам день за днём менялось в позитивную сторону.
– Вы точно проголодались после таких приключений, – заполнила паузу Мирабель, гладя Антонио по голове, – Садитесь-ка за стол.
***
В отличие от младшего из Мадригалей, который оживлённо болтал ногами и шустро расправлялся с едой, Бруно демонстрировал все признаки недосыпа. Тёмные круги под глазами стали ещё отчётливее, и брат Джульетты и Пеппы с вожделением косился в сторону кухни, откуда тянулся запах варящегося кофе.
Всю ночь делал посуду для своей семьи. Хотел порадовать как можно скорее. Да разве есть что-нибудь более трогательное, особенно если учесть, что эта самая семья гнобила его долгие годы?
Уловив боковым зрением взгляд Алмы, Мирабель немного напряглась. Должно быть, это не касалось их общения с Бруно, но… Тогда чего?
– Антонио, солнышко, – уловив перемену настроения за столом, обратилась к сыну Пеппа, – Взрослым надо кое-что обсудить, можешь тихонько поиграть в своей комнате?
Заметив, что племянник вот-вот надуется, в хитроумный план мягко вклинился Бруно:
– Ты говорил, у тебя есть славная коробочка, которую можно приспособить под кроватку для малышей. Отыщешь пока?
– О… – глаза Антонио загорелись, – Точно!
Сестра бросила на предсказателя благодарный взгляд. Дождавшись, пока младший член семьи исчезнет за своей дверью, Алма прочистила горло:
– Вопрос простой, мои дорогие. Кто-то из нас должен сходить к Хуаните и сказать, куда подевалась её радость и гордость. С надлежащими извинениями.
– Я схожу.
Взгляды всего стола сосредоточились на Бруно. А потом с другой стороны прозвучало то, чего никто не ожидал:
– То есть с чего это ты?
Семья повернулась к Мирабель, словно маленькое поле подсолнухов. В иной момент это бы показалось девушке смешным.
– Но ведь кто-то должен… – начал было Камило, но кузина метнула на него раздражённый взгляд:
– Да что ты такое говоришь? И этим «кто-то» должен стать именно тот, кто постоянно приносил плохие вести? Какое неожиданное совпадение! И все согласны, да?
Бруно произнёс её имя, но с губ не слетело ни звука. Никогда прежде за него так не заступались, никто. И это шокировало.
– Это что ещё за тон? – вопросила Алма, не сводя со внучки глаз.
– Ох, прости, бабушка, я совсем забыла, что дядя, в случае чего, отлично выполняет роль козла отпущения! – Мирабель будто видела себя со стороны: с расправленными плечами и сверкающим взором.
– Никто так не считает, ты знаешь это лучше меня, – попыталась урезонить Мирабель глава семейства.
– А я что-то сомневаюсь!
– Успокойтесь обе! – рявкнул Бруно, и тут же перепугался. Он не привык говорить настолько громко, да и ему не претило оказаться между молотом и наковальней в виде матери и любимой племянницы, – Я просто схожу к Хуаните и вернусь. Никакой трагедии в этом нет. Мирабель, – он обернулся к девушке и похолодел от ужаса: в её глазах блестели слёзы.
– Спасибо, было вкусно, – пробормотала она, резко вставая из-за стола, – Я к себе.
Не зная, что делать, предсказатель бросил беспокойный взгляд на Джульетту, поймав в ответ печальную улыбку сестры.
– Оставьте её, пусть успокоится, – велела Алма, – Бруно, мой мальчик. Чем раньше ты сходишь, тем быстрее вернёшься.
– Хорошо, – одним глотком допив неприятно тёплый кофе, Бруно тоже покинул застолье.
Он был хорошим и почтительным сыном, сколько себя помнил.
Но сегодня ему впервые за долгое время хотелось нарушить это правило.
Взбунтоваться.
Правда, в отличие от Мирабель, он был уже зрелым человеком и умел заглушать подобные импульсы раньше, чем они получали над ним контроль.
Накинув капюшон, мужчина пересёк внутренний дворик, направляясь в сторону поселения.
В одном Алма была права на все сто: чем раньше сходит, тем быстрее вернётся.
========== Глава 9 ==========
Одним из самых трудных испытаний для Бруно стала его прогулка по Энканто при свете дня. Кажется, было гораздо проще, когда жители общины рассеивались от него в разные стороны, словно вода от масла, чем теперь, с их наигранным дружелюбием.
– О, да это же Бруно!
– Бруно, привет!
– Как там поживает семья Мадригаль?
Семья Мадригаль? Ха, лучше всех, как и всегда. Ссоры и нервное напряжение, а в остальном всё просто чудесно.
Ещё и Мирабель очень расстроилась.
А он, как последний дурак, послушался свою драгоценную матушку вместо того, чтобы успокоить племянницу. Сказать Хвостику, как ценит её заступничество. Обнять. Погладить по голове. Мира стала лучшим, что случилось с ним, её хотелось беречь и радовать.
Её смех, её улыбка, её тепло. В ногах чувствовались невидимые колодки, тянувшие назад.
Не в дом.
К ней и только к ней.
Снова эти непонятные чувства!
Что было бы если бы он сначала сходил поговорить с Мирабель? Хуанита бы провела ритуал и воскресила курицу, и та рассказала бы, что с ней стало? Время бы повернулось вспять? Рухнули бы горы? Бруно злился на то, что взвалил на себя эту мрачную обязанность, искренне надеясь, что Хуанита пробормочет «Я поняла» и выставит его вон, заливаясь слезами.
Увы, столь идеальному сценарию не было суждено воплотиться в жизнь.
Подруга его детства стояла у курятника, поэтому заметила гостя не сразу, вздрогнув при звуке шагов:
– Бруно?
Мужчина кивнул, с большим трудом замечая в этой крупной женщине в цветастом платье и фартуке черты той изящной девушки, в которую когда-то влюбился. Возле ног Хуаниты ходили куры. Как хорошо, что остальные целы.
– Здравствуй.
– Если ты от Алмы насчёт яиц, то извини, что задержалась, у меня тут беда. Какой-то зверь похозяйничал в курятнике.
– Я… знаю. Дело в том, что этот зверь принёс… остатки своего преступления к нам. Так что, – он криво улыбнулся, – Кажется, Бруно снова с дурными вестями. Прости. Мне очень жаль.
Хуанита замерла на одно мгновение, а затем вздохнула:
– Что ж, это было ожидаемо. Самая жирная курица, грех на какую не позариться. Эта тварь ведь не поленились, прошмыгнула вглубь курятника, да так тихо, что остальные даже не проснулись. Встреться я с ней, даже, пожалуй, выразила бы восхищение. Будет мне уроком. Давно надо было сделать новую ограду… Что же мы тут стоим, заходи в дом. Заварю тебе кофе, мы так давно не виделись!
– Эм… – предсказатель покосился на неё с видом коня, которого внезапно стреножили средь бела дня и намекнули, что до завтра он свободен, – Я гонец с дурной вестью, да и, боюсь, не мастак вести светские разговоры.
– Гонца, как известно, за дурные вести не казнят, а я с радостью побалаболю за двоих, – расцвела в улыбке Хуанита, открывая калитку, – Давай, смелее. Ты хорошо выглядишь, я бы не дала тебе больше 35-и. В чём твой секрет?
– Жил десятилетие в застенках с крысами? – предположил Бруно, садясь на отведённый ему стул. Чашка кофе не входила в его планы, равно как и посещение этого дома, от которого так и веяло чужим счастьем и семейным благополучием.
Хуанита неловко кашлянула. Чёрный юмор не был её сильной стороной:
– Поставлю-ка я кофе.
– Я не имел в виду ничего дурного, – спохватился мужчина, – Извини, если прозвучало грубо.
– Нет-нет, что ты, – хозяйка высунулась из кухни, – Выглядишь взволнованным.
– Я вышел на улицу средь бела дня, этого достаточно, чтобы волноваться, – Бруно огляделся. Неподалёку от него на полочках хранились дорогие сердцу Хуаниты вещи: поделки её сыновей с тех пор, когда они были детьми. Двое из них уже обзавелись своими семьями, а это значило, что скоро на полку артефактов прибудет пополнение.
Бруно показалось, что сама Вечность только что укусила его за пятки. Не думал о собственной семье и тут – на тебе. И ведь это не размышления из разряда «Сложись у нас с Хуанитой – и это были бы мои дети», нет, вовсе нет! У предсказателя не было ощущения, что он профукал жизнь. Просто сейчас он впервые задумался о том, как было бы здорово взять на руки не кого-то из отпрысков сестёр, а собственного ребёнка.
– Помнится, когда-то давно ты звал меня Нита, – подруга детства поставила перед ним чашку ароматного напитка, вогнав Бруно в ступор.
– Должно быть, мы успешно переросли тот этап и превратились в обычных скучных взрослых, – он с благодарностью кивнул ей, грея пальцы об края чашки, – Которые обращаются друг к другу полным именем.
– Ха-ха, возможно. Я раньше не замечала, какой ты забавный.
– Просто я убегал раньше, чем ты могла это заметить.
– Я тебе нравилась, – словно бы невзначай заметила собеседница.
– Действительно, так. Я даже пытался написать тебе письмо с признанием.
– Мне сейчас жутко неловко, – жена пекаря сменила тон и чуть нахмурилась.
– Поверь, мне тоже.
Они взглянули друг на друга и рассмеялись. Напряжение, возникшее при встрече, спало.
– Я бы тебе не подошла, – заметила Хуанита, отрезая ему кусок пирога.
– Ты разводишь кур, а я – крыс. Мы слишком разные, – Бруно и сам не понимал, откуда в нём взялось столько дерзости. Должно быть, события утра давали о себе знать. Хуанита могла бы и обидеться, но, если честно, ему было плевать, поскольку где-то в Касите грустила Мирабель, а он отбывал повинность за итоги охоты неведомой твари.
– Не поэтому. Я как… солнце, – голос женщины стал задумчивым, – Обычно люди радуются солнышку, забывая, что оно иссушает и обжигает, а то и заставляет терять сознание. Я скора на расправу, когда злюсь, это тебе подтвердят и мои дети, и мой муж. А ты… не такой. Ты мягкий и робкий. Тебе нужна луна, а не солнце.
Бруно вздрогнул:
– «Луна»?
