сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
– Где он?! Что вы с ним сделали?! – Мирабель судорожно вскочила, однако её ноги предательски подкосились. Однако упала она на знакомое плечо, и знакомые руки оторвали её от пола, возвращая на кровать:
– Не торопись, ты ещё слаба.
– Как ты вовремя, – восхитилась Джульетта, – Даже полотенце умудрился положить на полку. Благо, оно больше не понадобится.
– Бруно, – от облегчения на глаза девушки навернулись слёзы. Дядя в обычной одежде, в связанной ею пончо.
– Хвостик, тебе надо отдыхать, – он по-хозяйски подправил подушку, накрывая ноги Мирабель одеялом.
– Очнулась?! – в комнату сунулась голова Луизы, – Ребят, все сюда, Мими очнулась!
– Осторожнее, не так резво! – ужаснулась Джульетта, когда сёстры и кузены буквально накинулись на её младшую дочь с объятиями.
– Вы меня задушите! – со смехом уворачивалась от тучи рук Мирабель, – Всё в порядке, правда!
– Золотко! – отодвинув толпу младших родственников, Агустин загрёб голову дочери, прижимая к себе, – Это было очень, очень, очень опасно! Я знаю, что от тебя это не зависело, но… Боже, мы с мамой были в ужасе!
– Пап! – засмущалась девушка, – Вы меня как из мёртвых встречаете!.. Пап, только не плачь, ну папа!!
Бруно устало улыбался, глядя на эту встречу. Оглянулся к Джульетте:
– Я позову остальных.
Целительница кивнула. Утро после случая с Вишнёвой тенью они провели, сбивая девушке температуру. А потом, когда озноб спал и на Энканто опустился вечер, Бруно рассказал ей всё.
***
Джульетта не перебила его ни разу за всё время, только лишь хмурилась или поднимала брови, а когда рассказ был окончен, встала и молча ушла на кухню, вернувшись с двумя чашками кофе.
– Я знала, что вопреки мнению Алмы, ты не роковой соблазнитель, – наконец, изрекла сестра, – Но – Господь милосердный! – это… Ты мой брат и самый добрый, чуткий благородный человек из всех, что я знаю, и ты достоин счастья, но почему в тебя влюбилась именно моя дочь?
– Легче убить меня на месте, чем ответить на этот вопрос, – Бруно смотрел на изменчивый парок, поднимающийся от чашки кофе.
– Нет. Я не трону того, кто готов рискнуть жизнью ради моей малышки. И я слышала, что ты сказал Вишнёвой тени. Ты говорил искренне. И… я разрываюсь на части, Бруно! Чтобы принять это, я должна… – она с сопением втянула носом воздух, и зажмурилась, массируя костяшки пальцев, – Я должна либо перестать звать братом тебя, либо дочерью – её! Но это не изменит факта того, что…
Предсказатель ждал, пока она скажет «инцест», но это слово так и не прозвучало.
– Факта того, что вам придётся что-то решать.
Бруно снова поднял глаза на сестру:
– Нам с ней? И только?
Джульетта вздохнула, подправив кудряшки на лбу спящей дочери:
– Она выросла раньше, чем я успела это понять. Так что да. Вам с ней. Вы должны принять решение как взрослые, знакомые с последствиями люди.
– Ты говоришь совсем как мамита.
Старшая сестра помотала головой, и стало заметно, что она еле сдерживает слёзы:
– Может быть, но каменное лицо я сохранить не могу. Я люблю вас обоих, и не в состоянии ненавидеть тебя за то, что так случилось. И мне всё кажется, что с ваших глаз спадёт пелена, и всё будет как раньше, но… Я вижу, что это невозможно.
Больше эту тему они не поднимали, но и никто не стремился изгнать Бруно из комнаты Мирабель. Ночью они дежурили попеременно с Джульеттой, и предсказателю это даже нравилось. Было время подумать. Много над чем.
Крысы, прознавшие, где теперь обитает их лучший друг, прибегали к нему, взбираясь на колени и иногда обнюхивая Мирабель. Порой девушка бормотала его имя, что заставляло предсказателя вздрагивать и украдкой касаться её руки. Бруно первый заметил, что его любимая теперь практически не отбрасывает тени: видимо, кое-кто откусил достаточно, но не торопился возвращаться. Чутьё подсказывало Бруно, что Мирабель не сможет жить без своего дара – непослушного, своенравного, дикого и даже опасного.
Жить здесь, в Энканто, с чем-то, чего не понимают и не примут…
– Мои двери всегда открыты, – заявила Ребекка, заглянувшая на следующее утро. Бруно несколько удивило, что Алма не погнала вдову взашей, но судя по всему, семья всё ещё не могла оправиться от произошедшего, чтобы заниматься еще и нежеланными гостями.
– А что? Дело привычное. В доме есть гостевая комната, пока не определитесь, где жить. У меня остались отличные вилы с тех пор, как мы с Хосе отбивались от нападок всего Энканто, и я превосходно управляюсь с этим оружием. Год, два – и все привыкнут. Вечерами будем болтать о пустяках, и…
– Ребекка, – Бруно грустно улыбнулся, – Я от всего сердца благодарю тебя за это предложение, но я не могу его принять. Не потому, что меня пугают слухи и косые взгляды, а потому, – он кивнул на спящую Мирабель, – Потому что она не выдержит такого давления.
Сеньора Делано в очередной раз дёрнула головой, смахивая непослушную прядь, затем бережно пожала плечо собрата по несчастью:
– Я не могу настаивать, но мне бы хотелось, чтобы вы боролись. Ваша любовь стоит того.
***
Со времени катастрофы на свадьбе Долорес предсказатель пошёл к матери впервые. Он понятия не имел, что Алма рассказала горожанам, но сих пор Мадригали отсиживались в Касите.
– Мамита? – он постучал в дверь, – Мирабель очнулась.
– Прекрасно, сейчас приду, – вышла к нему абуэла, – Как она?
– Ещё слабовата, но Джу говорит, что скоро восстановится.
– А та тварь…
Бруно покачал головой. Вишнёвая тень не вернулась.
– Может, это и хорошо, – Алма покосилась на дверь Долорес. Отныне единственным средством связи новобрачной со внешним миром стали Мариано и Пеппа. Долорес не проронила ни слова с того момента, когда Вишнёвая тень прижала её к земле. На груди молодой женщины остался причудливый узор от кружев, сквозь которые просочилось подобие крови твари. На все попытки смыть отпечаток дочь Пеппы лишь отмахивалась.
– Сказать им?
– Я сама, – Алма отвела глаза в сторону, – Скоро придём.
В ночь раздумий Бруно понял, что, скорее всего, его мать шантажировала Долорес, и именно абуэла заставила дочь Пеппы шпионить за ним и Мирабель, что привело к поистине ужасным последствиям. Сейчас было уже поздно искать правых и виноватых. Что же касалось запретных отношений между её сыном и внучкой, складывалось впечатление, что глава семьи вознамерилась отрицать этот факт так долго, как получится.
Как только предсказатель вернулся в комнату Мирабель, к нему повернулось пять пар глаз. Джульетта куда-то отошла, и из-за её отсутствия повисла неловкая пауза.
– Похоже, я на траектории обнимашек, – Камило встал с кровати, уступая дяде место, – Мими пожаловалась, что ты свалил неизвестно куда.
– Не было такого, – неловко улыбнулся предсказатель.
– Да, не было. И обнимашек тоже. А она ждёт, – хмыкнул лицедей, – Мими, поздно уже так неистово краснеть, что ты как неродная, в самом деле. Я тут рассказывал, как она пищала после того, как я скопировал твой облик на речке… Ай! Луиза, твой пёс дёрнул меня за пончо!
– Просто Уго у меня воспитанный, – с намёком проговорила Луиза. Бруно сел на краешек кровати:
– Как ты себя чув…
Договорить он не успел: девушка обняла его, зарываясь носом в шею:
– Я пыталась проснуться, но не могла. У меня не получалось. Я так волновалась за тебя и за Долли… Где Долли?
– Ей стыдно, – негромко произнёс Антонио, – Она сидит в комнате и молчит.
– Я должна сходить к ней, тоже была хороша.
– Вот уж точно, – на пороге появилась Пеппа. Над ней висело грозовое облако.
– Пеппа… – начал было Бруно, но рыжая Мадригаль подняла руку:
– Ты испортила свадьбу. Ты и твоя тварь.
– Согласна, – произнесла Мирабель, глядя ей прямо в глаза.
– Ты должна была лучше себя контролировать.
– Я человек. Как и Долорес.
– Что это значит?
Девушка глядела на неё, не моргая, и произошло нечто удивительное: Пеппа сопоставила то, что знала, и, судя по всему, догадалась о тайне, которую юная Мадригаль поклялась не разбалтывать.
– Мам? – всполошился всегда чуткий Камило.
– И ты… и ты не сказала? И ты ничего... Ничего не сказала, – Пеппа кивнула сама себе, и облако над её головой закрапало дождиком. Зелёные глаза переместились на Бруно, – И ты на следующий день...
Предсказатель кивнул, и повелительница погоды, пробормотав «выздоравливай», вышла из комнаты, впустив абуэлу.
Мирабель ожидала разборки, но едва Алма села на стул и исправилась о самочувствии внучки, был задан другой вопрос:
– Где сейчас Вишнёвая тень?
Юная Мадригаль согласно задумалась, глядя в сторону окна:
– Она... Довольно далеко. За пределами Энканто где-то... Кажется, на дереве. Если я закрою глаза, я смогу увидеть то, что видит она, но смутно.
– Как это ощущается?
– Как если бы половина моих внутренних органов бегала где-то отдельно от меня, – усмехнулась девушка, но было видно, что ей не до веселья.
– Тебе... больно? – тихо спросил Бруно. Мирабель подтянула ноги к груди:
– Да. Напоминает зов, будто ветер гуляет в моих костях. Мы с ней бегали под звёздами, и теперь грустим друг без друга.
– Мы сделаем всё, чтобы ты смогла вернуться к нормальной жизни, – решила абуэла, вставая.
– Бабушка.
– Да, mi vida?
Мирабель слегка растянула губы в улыбке:
– Боюсь, что такое существование и есть моя настоящая жизнь.
– Глупости. Наверняка ты проголодалась, скоро будет обед. Всё наладится, вот увидишь.
– Настанет ночь – и я буду биться в горячке. Настанет утро – и я уйду искать Вишнёвую тень. Туда, – девушка указала в сторону разлома в скале, вставая с кровати.
– Я не отпущу тебя одну.
– Я буду не одна, – Мирабель оглянулась на Бруно, который осторожно придерживал её за плечо.
Орда молодых Мадригалей молча созерцала эту сцену.
– Хочешь сказать, – тон у Алмы был ровным, – Вы сбегаете из дома?
– Нет. Мы спокойно уходим, – ответил ей Бруно, чувствуя, как сильно Мирабель сжимает его руку.
– Вы сошли с ума. Оба.
– Ты видела предсказание, мамита. Вишнёвая тень ждёт где-то за горами.
– Тогда ищите её и возвращаетесь.
Двое клеймёных Мадригалей молчали.
– Я поручила Исабеле закрыть проход.
– Достаточно всего одной лазейки, – спокойно возразила ей Мирабель.
– Упрямая девчонка! – Алма шагнула ближе, повышая голос, – Ты и понятия не имеешь, какие опасности могут поджидать тебя во внешнем мире!
– Прошло пятьдесят лет. Мир не стоял на месте.
– Ха, – абуэла скрестила руки на груди, – И дня не пройдёт, как вы вернётесь. Помяните моё слово. Провожать не пойду, но буду ждать, когда придёте обратно.
– Договорились, – кивнула ей Мирабель.
Алма хмыкнула:
– А сейчас идите обедать. Это касается всех.
Пока родственники выходили из комнаты, девушка быстро притянула Бруно к себе, беззвучно целуя в губы:
– Я знала, что ты меня поддержишь!
– Конечно, mi locura, – он дотронулся до её щеки и понял очевидное: пока они вместе, им не страшны ни косые взгляды, ни проклятья, ни опасности внешнего мира.
========== Глава 46 ==========
За обедом царила тишина, прерываемая только приглушёнными раскатами грома над головой Пеппы. Вопреки чаяниям Мирабель, Долорес так и не вышла к столу. Мариано, сидевший с краю, тоже не производил впечатление счастливого человека, хотя он выглядел скорее задумчивым, нежели печальным. Ни одна сила в мире уже не могла исправить его недалёкость, но было заметно, что Гузман всё же пытается сделать какие-то шаги, чтобы исправить ситуацию.
Новость о том, что Бруно и Мирабель собираются идти за Вишнёвой тенью, вызвало некоторую суету. Семейство принялось обдумывать, что можно было бы взять в дорогу, но как-то погодя, будто это был пикник.
– У меня есть чемодан, – тоже принял участие в шурше Мариано, – Ещё со времени переселения бабушки и дедушки в Энканто. Могу отдать его Вам, сеньор Бруно.
Предсказатель не успел удивиться такому стремлению помочь: Алма постучала по стакану ложечкой:
– Что ж, дети. Поиграли – и хватит. Или вы ещё намерены собраться в дорогу?
– Мамита, – Бруно выразительно вздохнул.
– Что «мамита»? Забыл, как пытался убежать из дома в восемнадцать? Постоял у порога с полчаса, потом вернулся. Сказал, горы высокие. Сёстры тебя ещё провожать ходили.
– На этот раз я серьёзно.
– А я помню тот день, – нервно усмехнулась Пеппа, – Я даже волновалась. И сейчас… – она пару раз моргнула, опуская глаза на переплетённые пальцы.
– Никуда они не уйдут, – твёрдо заявила Алма.
– Ладно, – предсказатель поднялся из-за стола, – Мы пока начнём собираться. Мирабель, как себя чувствуешь?
– Мышцы ноют, но до ночи будет не так тоскливо, – ответила девушка, оторвавшись от созерцания скатерти. Казалось, она прямо сейчас обитает в двух местах одновременно, бегая где-то по лесу с Вишнёвой тенью.
– Мы ей поможем, – мягко дотронулась до плеча сестры Исабела, – И покараулим, если горячка вернётся.
– Спасибо, – поблагодарил старшую племянницу Бруно, – Мариано, твоё предложение насчёт чемодана в силе?
– А? – удивился муж Долорес, – Да, конечно, идёмте. Это в… нашей с Долли комнате.
– Бруно, – Мирабель тронула его руку, – Если она… Словом, скажи, пожалуйста, что я прошу прощения и не сержусь, ладно?
Предсказатель коротко кивнул, следуя за Мариано.
***
Дверь, ведущая в комнату Долорес, светилась от магии тусклее обычного. Мариано постучал:
– Долли? Я с дядей Бруно.
Когда они вошли, предсказателя поразил царящий в помещении полумрак. Казалось, что из этого места исчезли яркие краски. Долорес сидела у окна, даже не шелохнувшись при их приходе.
– Долли, я пообещал найти для твоего дяди чемодан, обед принесу попозже, – негромко проговорил Мариано, не подходя к ней, хотя чувствовалось, что ему хотелось быть ближе. Глядя на подобные метания, предсказатель смог умерить неприязнь к этому молодчику. Может, он не так уж и безнадёжен.
– Долли, привет, милая, – мягко окликнул племянницу предсказатель, подходя ближе. Он чувствовал, что должен попытаться с ней поговорить. Молодая женщина выглядела как обычно, если бы не тёмно-вишнёвый отпечаток кружев на груди. И глаза, лишённые блеска. Она не шевелилась.
– Мы с Мирабель уходим завтра утром. Она велела передать, что просит прощения и не сердится. Я тоже не сержусь, и… Я думаю, Мира ещё хотела бы сказать, что мы любим тебя.
Зрачки молодой женщины дрогнули, повернувшись к нему:
– Я… всё испортила.
– Нет, милая, что ты. Ты не могла молчать о чём-то настолько… Вопиющем, – Бруно занял стул напротив неё.
– А вы могли, – она снова вернулась к окну, – Обо мне.
– Ну, – он почесал затылок, – Мы с Мирабель всегда были какими-то не такими.
– Вы уходите из-за меня. В места, которых не знаете, – в глазах Долорес набухли слёзы.
– Что? Вовсе нет! Мы бы не смогли долго скрывать то, что происходило между нами. Для семьи это слишком, поэтому мы…
– Лучше бы она меня убила, – молодая женщина коснулась отпечатка кружев.
– Что ты такое говоришь? – Бруно схватил племянницу за плечи, встряхивая.
– Я недостойна жизни. Я шпионила за вами и рассказывала Алме, а всё потому, что была слишком бесхребетной! – она схватилась за волосы на висках, – А когда была свадьба, я думала, Мирабель послушает меня, но в итоге всё стало только хуже! А потом я… Чудовище! Клеймёное чудовище!
– Долли! – зная, что крик её пугает, громко зашептал предсказатель, – Это всего лишь отпечаток, и он смоется! Если ты так веруешь, разве можно просить смерти? У тебя столько всего впереди!
– Меня ненавидят.
– Они забудут, вот увидишь.
– Я больше никогда не буду сплетничать, дядя Бруно! – дочь Пеппы неловко обняла его, – И я стану сильнее, чтобы больше никто не смог воспользоваться моими слабостями!
– Ты справишься, милая, – предсказатель осторожно погладил её по голове, – Помнишь, как ты говорила мне, когда я вместе с тобой на шее полз на четвереньках по ступенькам моей обители? Ты хохотала и кричала «Вперёд, лошадка, ты справишься!». Кажется, тебе было четыре.
– Боже, я была чудовищем с детства, – рыдания Долорес перетекли в истерический смешок, – Почему ты на это согласился?
– Видишь ли, у меня тоже натянутые отношения со словом «нет». Увидев, в каком состоянии я в тот день приволокся к обеду, абуэла назвала меня тюфяком, зато ты хихикала целый день, рассказывая, как бесстрашная путешественница Долорес Мадригаль пересекла горы на своём верном скакуне… Наконец-то ты улыбаешься.
– Спасибо, – молодая женщина смахивала слёзы без перерыва, но они всё лились или лились, – Не уверена, что смогу вас проводить, мне всё ещё жутко стыдно, но… Пожалуйста, передай мои изв…
Она разрыдалась снова.
– Спасибо, – Бруно забрал чемодан у остолбеневшего Мариано, – И что ты стоишь? Это твоя жена, тебе её и утешать.
– Я не знаю, что сказать…
– Тогда просто молчи, – предсказатель похлопал молодого мужчину по плечу, выходя прочь.
***
Мирабель не обманула: ночью у неё действительно началась горячка, что заставило Джульетту снова встать на вахту у постели дочери.
